Текст книги "Кубинское каприччио"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Хорошо мыслите, – согласился Дронго, – она мне тоже сообщила номер кода.

– Проверю всю цепочку, – сказал Гасанов, – и особенно тех, кто мог знать покойного ювелира. Кто хорошо знал об их отношениях.

– Очень хорошо, – согласился Дронго, – некоторые наметки у меня имеются, и я тоже буду проверять со своей стороны. Будем двигаться параллельно. Давайте договоримся. Если я узнаю что-то, то сразу сообщу вам. Если вы узнаете, то сразу сообщите мне. И учтите, что я могу позвонить вашему прокурору, чтобы он дал согласие на подобное «сотрудничество».

– Не нужно, – улыбнулся Гасанов, – для меня и так будет большой честью работать вместе с вами. В семье Измайловых остались фотографии алмаза?

– Думаю, что да. И учтите, что Измайловы более всех остальных заинтересованы в находке этого камня. Вот мой номер телефона. Звоните в любое время.

– Спасибо. А это мои два телефона. Городской и мобильный. До свидания.

Дронго пожал руку следователю и вышел из квартиры на лестничную площадку. У окна стоял понурый Борис Измайлов.

– Что они говорят? – спросил ювелир.

– Будут искать убийцу, – ответил Дронго, – они справедливо считают, что убийца искал нечто ценное в квартире. Можете себе представить, что этот негодяй не взял ни ее часов, ни браслета, не тронул ее цепочки и кольца. Он искал добычу гораздо крупнее.

– Я так и думал, – прошептал Борис Измайлов, – он искал наш алмаз. Убийца искал наш алмаз. Он был уверен, что камень находится у Валиды.

– Кто он и почему уверен?

– Не знаю, кто. Но вы сами сказали, что она видела этот алмаз. А дядя никому, кроме нас, его не показывал. Кто-то мог узнать об этом и решил отнять его у несчастной женщины.

Дронго оглянулся по сторонам. Наклонился к своему собеседнику.

– Давайте сразу договоримся, что вы не будете об этом вспоминать, – предложил он.

– Почему?

– Я только что подтвердил ваше алиби, рассказав, что примерно полтора или два часа назад мы были вместе с вами в бакинской квартире вашего дяди. Как раз в тот момент, когда здесь произошло убийство.

– Все так и было.

– Вспомните, что вы мне только сейчас сказали. Потом мы с вами расстались и я поехал к Мильману. А вы остались в квартире, узнав от меня, что она видела этот алмаз. Это известие вас неприятно поразило. Я видел, как вы нервничали. Вы и не могли предположить, что ваш дядя показывал этот камень Валиде. Теперь представьте себя на месте следователя. Вы ему обо всем рассказываете. И он узнает, что подобную новость вы услышали от меня примерно в то время, когда убивают Валиду. Вы договорились с Мильманом, чтобы он меня принял. И когда я от вас ушел, вы сразу поехали к Валиде. Ведь вам нужно найти алмаз во что бы то ни стало. Это ваши слова. И именно поэтому вы меня наняли. Она сообщила своему гостю код на входной двери, впустила его в свою квартиру. Это должен был быть человек, которого она хорошо знала и кому доверяла. Догадываетесь, на кого они подумают в первую очередь? Затем убийца сделал два выстрела и начал свои поиски. Он был настолько богатым человеком, что его даже не заинтересовали ее часы с мелкими бриллиантами, которые стоят три или четыре тысячи долларов. Ни цепочки, ни кольца не могли заинтересовать богатого ювелира, который искал свой алмаз. И который, возможно, его нашел. А если он его нашел, то теперь этот алмаз просто отнимут как вещественное доказательство. И неизвестно, когда вернут. Вам нравится подобная версия?

– Нет, – испуганно отшатнулся Борис, – я ее не убивал. Честное слово. И у меня нет пистолета. Зачем мне ее убивать?

– Сколько стоит алмаз? – напомнил Дронго. – Я ответил на ваш вопрос? Или у вас есть еще сомнения? Теоретически все сходится. Вы наняли меня найти этот камень. И узнали от меня, что она его видела. Поэтому вы примчались сюда, застрелили несчастную женщину, любовницу вашего дяди, и забрали алмаз. Все сходится. Остается получить решение суда на ваш арест.

– Не говорите так, – взмолился Борис, – я никогда и ничего не нарушал. И тем более не убивал человека. Я верующий еврей, честное слово, верующий. И хожу в синагогу. Я не смог бы убить человека. Никогда бы не смог.

– Не обязательно, чтобы вы сами убивали. Вы могли послать к ней своего человека, который расправился бы с ней, пока у вас было абсолютное алиби. И забрал бы алмаз.

– Но я этого не делал, – выдохнул Борис, – мне такие дикие мысли и в голову не приходили.

– С чем я вас и поздравляю. Поезжайте домой и никому не открывайте дверь. Ни одному человеку. А завтра утром мы с вами поедем в старый дом вашего дяди. Наши поиски начались с этого страшного преступления. Надеюсь, что ничего худшего с нами больше не произойдет.

– Кто ее мог убить? – неожиданно спросил Борис. – Кто это мог сделать?

– Не знаю. Пока не знаю. Но теперь уже очевидно, что алмаз «Шах Аббас» ищете не только вы с братом. И этот человек не остановится ни перед чем, чтобы завладеть таким сокровищем.

Глава 8

Они договорились встретиться утром у дома, где раньше жил Семен Борисович Измайлов. В девять часов Дронго ждал Бориса во дворе дома. Тот вошел во двор, вежливо поздоровался с молодой женщиной, которая прошла мимо них с мальчиком лет пяти. И пожал руку Дронго.

– Я знаю всех живущих в этом дворе, – пояснил Борис, – мы с братом часто бывали у дедушки, а потом у дяди. Они нас очень любили.

Не успел он договорить фразу, как во двор въехал серебристый «Ниссан», затормозил рядом с ними. Из машины вышел мужчина чуть выше среднего роста. Подвижное лицо в глубоких морщинах, зачесанные назад редеющие волосы, тонкий нос, острый подбородок. Он подошел к Дронго, протягивая ему руку.

– Здравствуйте, – вежливо сказал он, – я Иса Ашуров, водитель Семена Борисовича. Здравствуй, Борис.

– Доброе утро, Иса, – обрадовался Измайлов, – ты приехал вовремя. Прямо сейчас поедем. Это водитель моего покойного дяди. Он оставил ему в наследство эту машину, но мы пока не успели ее оформить, хотя Иса знает, что автомобиль достанется именно ему. А это господин Дронго, он специалист по расследованию разных происшествий. Частный детектив, если можно так сказать.

Они уселись на заднее сиденье, и Ашуров осторожно выехал со двора. Машина проехала мимо здания Министерства внутренних дел, рядом с которым дежурили вооруженные автоматами сотрудники полиции.

– Сегодня хорошая погода, – сказал Иса, – я вчера был на даче со своей семьей. У нас в этом году такой урожай инжира и оливок, что до сих пор собрать не можем.

– Дожди были, поэтому такой урожай, – согласился Борис. – Ты слышал про убийство Валиды?

– Слышал, – помрачнел Иса, – мне вчера на дачу звонил Гулам. Он и рассказал. Такое несчастье. Бедная женщина. Уже нашли того, кто в нее стрелял? Гулам сказал, что какой-то подлец два раза в нее выстрелил.

– Пока не нашли. Но найдут, – уверенно сказал Измайлов. – А зачем тебе звонил Гулам?

– Он вчера был в городе. И ночью возвращался обратно в Кубу. Поэтому попросил меня утром заехать на дачу к его старшему брату и забрать какие-то вещи. Я утром успел заехать и забрать. Его брат живет недалеко от нас.

– Гулам вчера приезжал в город? – удивился Борис. – Он мне ничего об этом не говорил.

– Приезжал, – ответил Иса, – мы вчера с ним говорили. Я весь вечер был на даче, и он мне туда позвонил. Я ему предлагал ко мне при-ехать, но у него были какие-то свои дела.

– Это наш садовник, – пояснил Измайлов, взглянув на Дронго. И очень тихо добавил: – Он почти никогда не приезжает в Баку. Говорит, что городская суета не для него. А вчера приехал и нам не сообщил. Странно. Нужно будет с ним переговорить.

– Валида его знала?

– Прекрасно знала, – мрачно ответил Борис, – если вы имеете в виду, могла она открыть ему дверь или нет. Разумеется, могла. Когда она оставалась в нашем доме в Красной Слободе, он всегда приносил ей свежих фруктов, хотя он на самом деле человек мрачный, неразговорчивый. Но к ней он относился нормально. Он вообще человек замкнутый, любит охоту, рыбалку, свое дело, хорошо знает леса, но к людям почему-то относится хуже, чем к своим охотничьим собакам.

– Извините, что я вмешиваюсь, – вставил Иса, – но он ко всем людям относится неплохо. Такой у него характер. Говорят, что у злого садовника ничего не будет расти. Земля чувствует характер человека. Просто он немного закрытый человек, привык жить сам по себе.

– Он давно работает у вашего дяди? – уточнил Дронго.

– Лет десять или пятнадцать, – ответил Измайлов, – он пришел к нам после смерти другого садовника, который работал еще с моим дедом – Борисом Ибрагимовичем. А потом с нашим дядей.

– И он все время живет в Красной Слободе?

– Нет, в самой Кубе. Он лезгин и живет на другом берегу, чуть выше. Там, где есть несколько семей лезгинов. Они ведь сунниты, а живущие в Кубе азербайджанцы в основном шииты.

– Это как-то проявляется? У них бывают стычки, столкновения?

– Никогда. Никто даже точно не знает, кто лезгин, а кто азербайджанец. И тем более никто не спрашивает, к какому религиозному течению принадлежит человек. Если ходит в Ардебильскую мечеть, значит, мусульманин. А кем он себя считает – шиитом или суннитом, – это не так важно.

– Это в Кубе неважно. А в Багдаде за это убивают, – напомнил Дронго.

– Ну и напрасно, – пожал плечами Борис, – я никогда такие вещи не понимал. Вот в Северной Ирландии католики и протестанты уже сколько лет воюют друг с другом. Такая цивилизованная нация, входит в состав Великобритании. Что вам еще нужно? Вместо этого по-прежнему ненавидят друг друга. Или баски в Испании. Ну какая независимость вам еще нужна, когда и Испания, и Франция уже отказались и от своих границ, и от своей национальной валюты и даже создали единый парламент. Что еще вам нужно? Выбирайте своих депутатов в Европарламент и принимайте нужные решения. Я действительно этого не понимаю. Или когда мусульмане убивают друг друга только потому, что одни шииты, а другие сунниты. События полуторатысячелетней давности проецируются на сегодняшнюю действительность. Не понимаю…

– Это «родимые пятна» цивилизации, – угрюмо заметил Дронго, – а остальные конфликты разве не несут на себе отпечаток подобного безумия? Вспомните, сколько конфликтов на территории бывшего Союза.

Измайлов промолчал. Он смотрел в окно. Дорога проходила рядом с побережьем и только через несколько часов, уже у города Дивичи, уходила в горы, к Кубе. Многие бывшие граждане Советского Союза даже не подозревали, что в их большой стране был город, названный так же, как и легендарный Остров свободы. Это был город Куба в северной части Азербайджана. Основанный в середине пятнадцатого века город стал столицей известного Кубинского ханства уже к концу восемнадцатого века, когда правитель ханства – Фатали-хан – начал свою борьбу против иранского шаха, опираясь на помощь северного российского соседа. При этом Фатали-хан сумел объединить практически все северные прикаспийские земли до Ардебиля. В качестве его союзника выступал грузинский царь Ираклий Второй. Но после смерти Фатали-хана его государство распалось, а в начале девятнадцатого века Кубинское ханство было присоединено к России.

Еще при жизни Фатали-хана в самой Кубе проживали азербайджанцы и лезгины, аварцы и курды, начали селиться горские евреи, которые постепенно образовали на другом берегу реки Кудиалчай свой отдельный городок, названный Красной Слободой. Город был известен на Востоке своими неповторимыми кубинскими коврами. На азербайджанском этот город назывался с более звонким К и скорее произносился как «Губа», но в русском языке название города традиционно начиналось с буквы К. Куба стала известна уже после распада Советского Союза еще и благодаря Красной Слободе, в которой компактно проживали горские евреи. К этому времени многие из них стали достаточно состоятельными людьми, известными далеко за пределами своей республики. Некоторые из них уезжали в Израиль, но большинство предпочитало работу на просторах бывшего Союза, обосновываясь в Москве, Санкт-Петербурге, Ташкенте, Киеве и Баку.

У одной из бензоколонок водитель остановил автомобиль. Борис предложил выпить чаю. Пока они пили чай, машину заправили бензином и помыли. Теперь она сияла как новенькая. Иса подошел к ним, присел рядом на стул.

– Сколько лет вы работали с Семеном Борисовичем? – поинтересовался Дронго.

– Больше восьми лет, – ответил Иса, – я пришел к нему тогда, когда от него ушел старый водитель Гашим. Ему было уже под семьдесят, и глаза почти ничего не видели. Но он жив до сих пор. Живет в своем доме на берегу моря.

– Он работал с дядей лет тридцать, – оживился Борис, – а потом решил уйти на пенсию. Хотя нашего дядю он устраивал, но ему уже было тяжело работать водителем. И тогда мы нашли нового водителя через наших соседей. Иса оказался настоящей находкой для дяди Семена. Он все знал и все умел делать. К тому же у него высшее образование.

– Окончил заочно политехнический, – усмехнулся Иса, – но инженер из меня не получился. Да и время было дурацкое. Ничего путного мне не предлагали. С девяносто первого по девяносто девятый я только менял разные места работы. Даже заместителем главного инженера успел поработать. Везде было одно и то же. Какие-то непонятные кооперативы, жулики, отмывание денег, подозрительные махинации. Я на все плюнул и ушел. Нужно было как-то устраиваться в жизни, чтобы спокойно существовать. А Семен Борисович сразу предложил триста долларов. Потом постепенно поднял до пятисот. Что мне еще было нужно? О такой зарплате я даже не мечтал. Вот я и остался.

– Вы знали покойную Валиду? – уточнил Дронго.

– Знал, – мрачно ответил Иса, – хотя скажу честно, что не очень с ней ладил. Она была своеобразная особа, гордая и самодовольная. Понимаете, есть такие дамы. У которых никогда не было ни своих водителей, ни своих кухарок или горничных. Но когда они это получают, то сразу считают себя выше и лучше остальных. Валида была из таких. Она могла поехать в какой-нибудь косметический салон и забыть сказать мне, когда нужно приехать. В результате я мог ждать по четыре или пять часов ее у этого салона. Так к людям нельзя относиться. Я понимал, что она делает это не со зла, просто не умеет общаться с работающими на нее людьми. А она тоже видела, что я понимаю, и от этого злилась еще больше. Хотя Семен Борисович ее любил. Это я точно знаю.

– А она его?

– Думаю, что не так сильно. Он, конечно, ей нравился, и она старалась ему услужить, но он был ей нужен скорее как надежный якорь, за который можно зацепиться во время бури. Я бы так сказал…

– Иса у нас правдолюб, – усмехнулся Измайлов, – во всем разбирается и обо всем имеет свое суждение.

– Я просто справедливый человек, – заметил Иса и взглянул на часы, – давайте поторопимся, иначе будем в Кубе уже после часа дня.

Уже когда они выехали на дорогу, Дронго спросил у водителя:

– Где чаще жил Семен Борисович? В своей бакинской квартире или в Красной Слободе?

– Раньше в бакинской. Он только там и оставался. Я ведь сам тоже живу в Баку, – пояснил Иса, – а в последний год, даже нет, в последние шесть месяцев больше в Красной Слободе. Я думаю, что он не хотел, чтобы его видели в таком состоянии в Баку. Соседи, друзья, родственники. Поэтому уехал туда.

– И вы все время ездили к нему?

– Конечно, – кивнул Иса, – и не только ездил. Какие поручения у него были в Баку, я все выполнял. Чтобы он сам сюда не приезжал.

– В общем, Иса был его доверенным секретарем, а не водителем, – улыбнулся Борис.

– Надежный водитель – это самый близкий человек, – заметил Иса, – мы с ним столько вместе катались. Всю республику объездили. Раньше у нас другая машина была, а в прошлом году взяли этот «Ниссан».

Они въехали в город во втором часу дня и, переехав через новый мост, оказались в Красной Слободе, рядом со старой синагогой. Проехав мимо нее, они миновали новую синагогу и остановились около большого двухэтажного дома, покрытого красной черепицей. За воротами залаяли собаки. Кто-то подошел к дверям. Затем открыл ворота, и они въехали. Дронго первым вышел из машины. Махнув на собак, к нему обернулся мужчина лет пятидесяти. Он был высокого роста, крепкий на вид, небритый, черноволосый, в сапогах и темной одежде. Это был Гулам Мустафаев, садовник. Он кивнул приехавшим.

– Здравствуй, Гулам, – вылезая из салона автомобиля, сказал Борис. – Ассалам алейкум. А где твой новый джип? Дядя завещал его тебе, а я нигде не вижу машины. Может, она в гараже?

– Ваалейкум ассалам, – ответил садовник, – я вчера ударил машину. Так обидно. Уже когда подъезжал к городу, на меня выскочили эти «Жигули». И врезались прямо мне в бок. Помяли левое крыло и левую дверь.

– Жалко, – кивнул Борис, – но ничего. Я тебе отремонтирую этот автомобиль. Можешь не беспокоиться.

– А я и не беспокоюсь, – вдруг улыбнулся Гулам. – Оказывается, ваш дядя застраховал обе машины. И страховка еще действует. Я позвонил в страховую компанию. Служащие компании забрали машину и сказали, что все сделают бесплатно. Представляете себе? Дай Аллах вашему дяде райскую жизнь на том свете. Да упокоит Господь его душу.

– А зачем ты ездил в город? – спросил Борис. – И почему мне ничего не сказал? Что за срочность?

– У меня свои дела были, – уклонился от ответа Гулам, – я не хотел вас беспокоить. Поэтому ничего и не сказал. И вчера поздно ночью вернулся. Один наш сосед меня привез.

– А где Фатьма?

– Она скоро придет. Я ей говорил, что вы приедете. Что-нибудь нужно? Я могу ее позвать.

– Нет, спасибо, мы сами разберемся.

Борис и его гость вошли в дом и стали подниматься по лестнице на первый этаж, который возвышался над уровнем земли метра на полтора. Потом по большой лестнице, находившейся в гостиной, поднялись на второй.

– Наверху у нас пять комнат, – стал объяснять Измайлов, – спальня самого дяди, там раньше была спальная комната дедушки. Комнаты моих родителей, наша с Асифом комната и еще две спальни, в которых никто не оставался. В последние дни в них ночевали Генрих Соломонович и Фатьма. Каждый в своей комнате. Но ванная и туалет на этаже в конце коридора. Их потом пристроили к дому. В начале века туалеты строили во дворе, вы же знаете.

– Знаю, – ответил Дронго, – я хотел бы посмотреть, где находился тайник вашего дяди. Покажите, где обычно хранился алмаз.

Борис провел его в спальную комнату бывшего хозяина дома. Повсюду была старая массивная мебель пятидесятых годов. В шестидесятые появилась мода на более легкую и компактную мебель. А с начала семидесятых в квартирах стояли уже румынские гарнитуры, которые поступали в города по особой разнарядке.

В просторной спальне, два окна которой выходили на улицу, находилась тяжелая, массивная, из карельской березы, кровать, на которой могли поместиться несколько человек. Стоял шкаф такого же цвета, две тумбочки, трюмо, небольшой столик. Дронго понимающе усмехнулся. Такая мебель была в его далеком детстве и у них дома. На одной из тумбочек стояла полутораметровая деревянная скульптура обнаженной женщины. Борис подошел к трюмо, над которым висела небольшая картина. На ней была изображена старинная испанская каравелла. Качество рисунка было не особенно хорошим. Измайлов дотронулся до каравеллы, проводя пальцем по картине, как раз под килем каравеллы. И затем повернул картину немного в сторону. Между окнами открылось небольшое углубление в стене. Борис шагнул к нему и показал на пустой деревянный ящик размером не больше двадцати сантиметров.

– Этот особый сейф сделал по заказу моего дедушки его друг Фазил Зарбалиев. Он умер тридцать лет назад. Но об этом тайнике знали только члены семьи. Даже моя мать не была посвящена в эту тайну. Только мой отец и дядя. А потом о тайнике узнали мы с братом. Там хранились самые ценные камни, которые попадали к моему деду, отцу и дяде. Но в последние годы здесь хранился только алмаз «Шах Аббас».

Дронго посмотрел в углубление, зачем-то провел пальцем внутри, словно пытаясь обнаружить невидимые следы. Затем обернулся к Борису:

– Вы можете закрыть этот тайник? Я хочу посмотреть, как он закрывается.

– Просто захлопните дверцу, и все встанет на свои места, – пояснил Измайлов.

Он легко дотронулся до дверцы. И тайник сразу закрылся. Здесь были два кирпича, которые приводились в движение скрытым механизмом.

– Если просто сдвинуть картину, то тайник не откроется, – пояснил Борис, – нужно обязательно нажать на вертикальную полосу под килем каравеллы и повернуть картину в сторону солнца, в этом весь секрет. Поэтому даже при возможном обыске тайник обнаружить практически невозможно.

– Здорово придумано, – согласился Дронго, – наверно, в середине прошлого века спрос на подобные тайники был особенно велик. В Баку, Тбилиси и Ереване работали так называемые «цеховики», подпольные миллионеры, функционирующие в рамках министерств легкой и местной промышленности. Они пользовались тотальным дефицитом и производили нужную для людей продукцию. Соответственно и получали баснословные по тем временам доходы.

– Некоторые были клиентами моего дедушки, – улыбнулся Борис Измайлов, – покупали через него ценности – колье, браслеты, бриллианты. Ему доверяли все. И сотрудники правоохранительных органов, которые знали, что он никогда не будет торговать краденым или сомнительным товаром. И «цеховики», которые приносили товар на экспертизу. Обе стороны точно знали, что он никогда не расскажет о своих связях. И поэтому его все уважали. А потом этим делом занимались мои отец и дядя.

– У вас просто уникальная семья с такими традициями, – кивнул Дронго. – В квартире был только один такой тайник?

– Такой только один. Но было еще несколько мест, о которых никто не знал и где он обычно мог прятать свои ценности. Но мы все посмотрели, там тоже ничего нет. Как видите, на окнах решетки, окна выходят на улицу, а напротив живет председатель нашего сельсовета. Чуть дальше здание новой синагоги, там всегда люди. Сюда залезть чужим просто нереально. Во дворе три собаки, они бы сразу почуяли чужого. Если бы даже каким-то чудом мой дядя мог отлучиться перед смертью из дома, то и тогда сюда никто бы не смог влезть. Это исключено. Значит, алмаз забрал кто-то из самых близких. В спальную комнату вообще был запрещен доступ всем, кроме врача и домработницы.

Дронго взглянул на каравеллу. Конечно, Борис прав. Посторонний человек просто не сумел бы открыть этот тайник и достать алмаз. И тем более войти в этот дом. Но кто тогда его достал и куда он делся?

– Может, откроем еще раз и проверим, – пошутил Дронго, – вдруг там внутри есть еще один тайник?

– Больше ничего нет. И никаких следов. Мы даже хотели пригласить криминалистов, чтобы проверили по отпечаткам пальцев. Но самое смешное, что больше всего здесь именно наших с братом отпечатков. А все остальные, которых я называл, тоже были в доме. И наверняка оставляли отпечатки. Так мы тоже ничего не добьемся.

– Вы все время пытаетесь усложнить мою задачу, – недовольно заметил Дронго.

– Я вас предупреждал, что это почти нереальная задача, – пробормотал Борис, – но нам все равно нужно его найти.

– Мне придется переговорить с каждым из тех, кто указан в вашем списке, – предупредил Дронго, – и, насколько я понял, многие из них живут в Красной Слободе?

– Хуршида с сыном живут в поселке, – вспомнил Борис, – Фатьма тоже живет рядом, через реку. Гулам живет в Новой Кубе, как раз недалеко от моста, по которому мы проезжали. А Фатьма живет у старого моста. Это четверо. Водителя Ису вы уже видели. Пять. Остаются Мильман, с которым вы разговаривали, и Зинур Марчиев, который сегодня вечером сюда приедет. Итого семеро. Одной уже нет в живых. И я думаю, нет, теперь я даже уверен, что ее убил кто-то из этих людей.

– Ваш старший брат еще в Санкт-Петербурге?

– Да, он прилетит только завтра вечером. Если вы думаете, что он прилетел сюда вчера и застрелил Валиду, чтобы забрать у нее алмаз, то точно ошибаетесь. Не забывайте, что у нас сейчас государственные границы с Россией, и, если бы Асиф сюда прилетел, у него в паспорте была бы отметка. Не говоря уже о том, что это легко проверить по списку пассажиров, которые вчера прилетали в Баку из Санкт-Петербурга.

– Между Россией и Азербайджаном действует безвизовый режим, – напомнил Дронго, – и поэтому никаких отметок в паспорте не ставится. А вот насчет списка пассажиров вы правы. Если бы он прилетел, то обязательно бы оказался в этом списке.

– Вы все еще подозреваете кого-то из нас?

– Нет. Но я хочу понять, кто мог убить знакомую вашего дяди. Его садовник, водитель, его домработница, его родственница и ее сын, его бывший помощник. И его врач, который с трудом передвигается в свои восемьдесят лет. Список подозреваемых довольно странный.

– Я понимаю, – согласился Борис, – но только кто-то из них мог забрать алмаз и спрятать его. Чужой бы сюда не вошел. Собаки бы подняли такой шум, что его бы все услышали.

И словно опровергая его мысль, неожиданно скрипнула дверь в спальню. Они обернулись. На пороге стояла незнакомая Дронго женщина. Она испуганно смотрела на него.