Текст книги "Пробуждение: преодоление препятствий к реализации возможностей человека"

Автор книги: Чарльз Тарт

У каждого отдельно взятого человека один из трех типов мозга развит сильнее, чем два остальных, которые более слабы и функционирование которых нарушено. Полезно характеризовать такого человека по преобладающему у него стилю оценивания, даже если у него в той или иной мере функционируют все три стиля.

Гурджиев называл того, у кого преобладает телесно-инстинктивный аспект функционирования «человеком № 1»; того, в ком преобладает эмоциональный аспект функционирования, – «человеком № 2», а того, в ком преобладает интеллектуальный аспект функционирования, – «человеком № 3». Развитый человек, в котором все три типа функционировали хорошо и гармонически взаимодействовали друг с другом, был назван «человеком № 4».

Я пришел к выводу, что эта специфическая терминология приводит к некоторым недоразумениям, так как наше привычное понимание последовательности чисел предполагает, что «человек № 3» более развит, чем «человек № 2», и что «человек № 2» более развит, чем «человек № 1». Фактически же преобладание каждого из этих трех типов предполагает неразвитость других типов, и «человек № 3» не имеет никаких особых преимуществ перед «человеком № 1» или «человеком № 2». Для того чтобы избежать этого вводящего в заблуждение вывода, лучше будет говорить о телесно-инстинктивном человеке, эмоциональном человеке и интеллектуальном человеке. «Человек № 4», гармонически уравновешенный индивид, выходит в своем развитии за пределы всех этих трех типов.

В дополнение к неуравновешенности развития трех типов мозга, еще одна проблема, на которую также указывал Гурджиев, возникает тогда, когда один мозг начинает выполнять работу, которую должен был бы делать другой мозг.

Например, эмоциональную проблему может оценивать и пытаться решать интеллектуальный мозг. Вместо того, чтобы эмоционально воспринимать, сравнивать и оценивать проблему, вы думаете о ней интеллектуально. Поскольку интеллект не может полностью постичь эмоциональное знание, проблема не может быть адекватно оценена. На самом деле, ваше понимание может быть сильно искажено, поскольку интеллектуальные мысли о чувствах могут неправильно их истолковывать, и/или потому, что бессознательные защитные механизмы намеренно искажают интеллектуальное представление эмоций.

Так, например, моя жена, которая работает медсестрой в больнице, однажды рассказывала мне о преждевременно родившемся ребенке, который умер во время ее смены. Эта смерть глубоко ее опечалила. Я ощутил легкую грусть, сказал жене несколько ободряющих слов, и тут же перестал об этом думать. Минуту спустя я внезапно заметил, что у меня началась головная боль. Сообщение о смерти ребенка, в действительности, сильно потрясло меня, было полностью воспринято и оценено моим эмоциональным мозгом, но мой интеллектуальный мозг, занятый планами на текущий день, подошел к этой новости чисто интеллектуально, вместо того, чтобы позволить моему эмоциональному мозгу как следует делать свою работу. В результате этого вмешательства со стороны головы естественная в этом печальном случае боль в сердце отразилась в форме головной боли.

Кроме того, ваша интеллектуальная реакция на чувство, сообщаемое вам другим человеком, может восприниматься им как признак того, что вы его отвергаете. У меня, как у человека, бывшего всегда в первую очередь интеллектуальным, часто бывали случаи, когда другие сердились на меня за то, что я такой «поверхностный» и не способен на эмоциональный отклик при общении.

С другой стороны, попытки иметь дело с интеллектуальной проблемой с помощью эмоционального мозга могут привести к не менее катастрофическим последствиям, так как нахождение правильного решения в той иной ситуации может потребовать строгой и чисто интеллектуальной логики. Эмоциональная реакция типа: «Это мне не нравится! Не беспокойте меня!», которая препятствует всем дальнейшим размышлениям, здесь не поможет. Рационализация, будучи одним из наших основных защитных механизмов, является типичным примером того, как эмоции вмешиваются в процесс мышления. Это происходит по той причине, что эмоции не признаются как эмоции, с которыми должен был бы работать эмоциональный мозг, а ошибочно принимаются за продукт интеллекта, за мысли.

За решение телесно-инстинктивных проблем также может по ошибке браться мозг другого типа. Мне, как чисто интеллектуальному человеку, было трудно это понять до тех пор, пока я не начал изучать айкидо, японское искусство самообороны, в 1971 году. Мой тренер, Алан Гроу, имел черный пояс в айкидо, а это честь, которую нужно заслужить путем многих лет практики и заметных успехов. Алан не слишком много говорил об айкидо: он обучал с помощью практического действия, с помощью своего тела. Поначалу я не мог этого ухватить. На самом деле, я обнаружил, что через две недели я мог дать прекрасное словесное описание сущности и философии айкидо, тех принципов, которые стояли за его техникой, и взаимоотношения этих принципов с другими системами духовного развития. Но я продолжал замечать и еще кое-что: Алан мог бросить меня в другой конец комнаты, казалось бы, одним легким движением кисти, тогда как я сам едва мог пересечь татами, не пошатнувшись!

Вопреки этому постоянному напоминанию, что айкидо не является словами, я потратил два года, пытаясь научиться айкидо тем способом, которым я преуспел в большинстве других сфер жизни, с помощью слов и мыслей. «Левая нога здесь, правая здесь, в ответ на приближающийся удар двигаться вперед и вбок, помнить о принципе уклонения от линии удара, держать спину прямо, ощущать свое сознание сосредоточенным в животе, визуализировать перед собой исходящую из меня энергию, двигать правую руку вверх и вокруг, визуализировать энергию удара и сливаться с ней», и т.д. и т.п.

Но все это не очень хорошо работало. В конце концов я открыл для себя, как нужно сидеть неподвижно и наблюдать демонстрацию техники «своим телом», почти или полностью без слов. Так я начал учиться с совершенно новой для себя перспективы восприятия. Моим телом управлял теперь мой телесно-инстинктивный мозг, и это удавалось ему гораздо лучше, чем интеллектуальному мозгу.

Телесно-инстинктивный мозг также может плохо справляться с той работой, которую должен делать другой мозг. Человек, который действует под влиянием своих идей и чувств, не думая о последствиях – например, бьет других людей всякий раз, когда испытывает гнев, – будет попадать в неприятные истории. Еще одним примером может служить психосоматическое заболевание: то, что следовало бы воспринимать и оценивать на уровне чувств, вытесняется на телесный уровень.

Отметьте, что выполнение одним мозгом работы другого не всегда является неуместным, по крайней мере, если вы знаете, что делаете. Так, например, моей жене в ее работе медсестры часто приходится подавлять полное проявление эмоциональной оценки и реакции в отношении пациентов, поскольку в этих случаях для правильного реагирования, которое сможет спасти жизнь пациента, требуются высокоразвитые интеллектуальные и технологические навыки, которым эмоции только мешают. Весь фокус здесь в том, чтобы знать, что вы делаете, так что вы делаете это намеренно, а не позволяете всем трем типам вашего мозга взаимодействовать автоматически, в силу привычных и бессознательных процессов, а также в выработке умелого и уравновешенного использования всех трех типов мозга. Если снова обратиться к нашей притче, можно сказать, что следующая более высокая стадия эволюции наступает тогда, когда Господин начинает использовать лошадь, повозку и кучера для целей Господ.

Специализация в развитии любого из этих трех видов мозга может вести к чрезвычайно интенсивному росту. Гурджиев говорил о различных духовных школах, специализирующихся на работе преимущественно с человеком какого-то одного типа, как о «путях». Развитие по любому из этих путей предпочтительнее (хотя и не всегда) полного отсутствия развития. Разумеется, сосредоточение своих усилий на пути, который предназначен для человека иного, чем вы, типа, может быть просто неэффективным.

Первый Путь – это путь тела, типичным образцом которого в индийской культуре является факир, а в нашей культуре к этому, может быть, приближаются некоторые формы атлетической тренировки. Термин «факир» нередко используется обобщенным образом по отношению к любого рода бродягам или странствующим монахам, но Гурджиев использовал его в более точном смысле слова для обозначения тех, кто развил чрезвычайный контроль над своим телом. Он описывал факира, которого он видел в Индии, – человека, который на протяжении десятилетий стоял возле храма на кончиках пальцев рук и ног.

Его тело уже окостенело в этой позе, так что его ученикам приходилось носить его к реке на омовение, как будто он был каким-то неживым предметом. Вероятно, ужасная судьба – с этим согласился бы и Гурджиев, но подумайте о невероятной воле и дисциплинированности, которые необходимы были этому человеку для того, чтобы продолжать выполнять свою практику, не обращая внимания на боль, на погоду, на зрителей, на свои надежды и страхи, и для того, чтобы волевым усилием заставлять себя постоянно сохранять свою позу.

Каждый из путей сам по себе может приводить к совершенно поразительным, но бесполезным результатам. Факир развивает в себе необычайную волю, но для чего? Мы видим здесь случай мономаниакального развития, достижения чрезвычайных результатов за счет чрезвычайного сужения пути. Но Гурджиев говорил, что если бы этому факиру помог кто-то, находящийся на одном из других путей, он смог покончить со своей фанатической преданностью идее контроля над телом и применить свою силу воли для развития других типов мозга.

Второй Путь – это путь монаха. Это эмоциональный, религиозный путь. Пылкие молитвы, вера, глубокое стремление и экстатическая преданность являются ключами к этому пути. Эмоциональное функционирование может быть в этом случае чрезвычайно сильным, хотя и весьма специализированным. Правильные эмоции должны быть усилены, а с нежелательными человек борется до тех пор, пока они не оказываются полностью подавленными. Эмоциональная воля, которая формируется в этой борьбе, может быть поистине необычайной.

В то время как факир обычно обучается индивидуально у другого такого же факира, путь монаха в большинстве случаев связан с организованными школами – монастырями, в которых собираются люди, посвятившие себя религии. Эмоциональная интенсивность развивается до очень высокого уровня – хотелось бы надеяться, что это происходит вместе с развитием эмоционального разума. Интенсивные эмоции становятся движущей силой, лошадью из нашей притчи, которая может сделать возможным достижение чрезвычайных результатов, включающих в себя, согласно Гурджиеву, даже развитие парапсихических способностей. [19  19. У нас нет экспериментальных данных из области парапсихологии, которые показывали бы, что намеренное культивирование в себе интенсивных эмоций способствует парапсихическим способностям, но тем не менее драматические и спонтанные парапсихические проявления обычно связаны с трагическими событиями, которые порождают сильные эмоции. См. мою работу Psi: Scientific Studies of the Psychic Realm (New York: Dutton, 1977).


[Закрыть]]

Как и в случае Первого Пути, результаты здесь могут быть весьма односторонними и бесполезными, приводя к тому, что Гурджиев называл «бестолковым святым» – к человеку, совершающему «чудеса», от которых, в действительности, нет никакой пользы. Представьте себе, например, «святого», который излечивает своей молитвой супружеское бесплодие в такой стране, где люди и так уже страдают и голодают от перенаселенности.

Третий Путь – это путь йога, путь развития интеллекта и постижения природы и предназначения человека посредством практики измененных состояний сознания. Как мы уже видели, специфическое знание, доступное только в некоторых измененных состояниях, весьма существенно для человеческого развития, так что способность входить в различные измененные состояния сознания и разумно их использовать является здесь принципиально важной. Йог может знать какие-то крайне значимые и необходимые вещи о человеческой жизни, которые навсегда останутся «тайной» для тех, кто не может входить в такие состояния.

В предельном случае этот путь может породить «слабого йога» – человека, который знает, что нужно делать, но не имеет мотивации или воли для того, чтобы действительно достичь чего-то значительного. Меня, как профессора, всегда особенно поражает (и немного путает) эта концепция, так как я окружен коллегами, которые имеют замечательные прозрения о природе жизни (пусть даже они относятся лишь к согласованному сознанию), но не способны справляться с реальными жизненными проблемами по причине недостаточного телесно-инстинктивного и эмоционального развития. На протяжении очень долгого времени я также наблюдал в самом себе, насколько мое абстрактное знание того, что я должен был бы сделать для своего полного пробуждения и развития, опережало мою действительную мотивацию и способность сделать это. Тем не менее, йог имеет некоторые преимущества по сравнению с факиром или монахом, поскольку его более широкое понимание, по крайней мере, позволяет ему знать, чего ему недостает в эмоциональном и телесно-инстинктивном аспектах. Однако поскольку он мог не достичь полного развития своего интеллектуального мозга и остановиться на меньших достижениях, он будет оставаться «слабым йогом».

Отметим, что Гурджиев использовал термины факир, монах и йог таким образом, что его высказывания не обязательно должны относиться ко всем тем системам и учениям, которые могут ассоциироваться с этими словами.

Четвертый Путь духовного развития, который представлял сам Гурджиев, сочетает в себе все три другие пути, ставя своей целью развитие всех трех типов мозга относительно равномерным и гармоничным образом. Очевидно, что это не только само по себе является желанным достижением, но и создает предпосылки для развития совершенно нового центра личности, который соответствует Господину из нашей притчи. Оставшаяся часть этой книги будет посвящена обсуждению различных характеристик работы на Четвертом Пути, о некоторых из них я уже упоминал, хотя специально и не отождествлял их с Четвертым Путем. Одной из первейших задач самонаблюдения, обсуждаемого в главе семнадцатой, является наблюдение в себе самом различных «привкусов», связанных с тремя типами мозга и с неправильной работой одного мозга вместо другого.

15. ЛОЖНАЯ ЛИЧНОСТЬ И СУЩНОСТЬ

Эт глава будет кратким подведением итогов обсуждения проблем согласованного транса, которые мы рассматривали в этой части книги. Мы более подробно проанализируем понятия личности, ложной личности и сущности.

Во введении к книге я уже говорил о том, что мы утрачиваем нашу жизненную силу, утрачиваем тот свет, который когда-то могли видеть, но который, как писал в своем стихотворении Вордсворт, больше не приходит к нам. Давайте снова вернемся к этой теме вместе с двумя первыми строфами стихотворения Стивена Спендера «Я постоянно думаю о подлинно Великих».

 
Я постоянно думаю о подлинно Великих.
Кто, выйдя из утробы, помнит историю души, блуждавшей
По коридорам света, где часы подобны солнцам,
Поющим, бесконечным. О тех, чье милое стремленье
В том, что их губы, сохраняя касание огня, должны
Рассказывать о Духе, облаченном в песню
От головы до пят. О тех, кто от ветвей весенних
Хранит желанья, что ложатся на их тела, как лепестки цветов.
 
 
Что драгоценно, да не будет забыто никогда. Восторг в крови
Почерпнут был из родников безвременья, пробившихся сквозь скалы
В мирах, существовавших еще до сотворения земли.
И да не будет вовек отказано ему ни в наслажденье светом
Утра бесхитростным, ни в той печальной
Потребности в любви, что знаменует вечер. Пусть туман
И суета и шум текущей жизни
Вовек не смогут заглушить цветенье Духа.
 

Изучение личности – это одна из наиболее важных областей в современной психологии – я специализировался в этом направлении во время обучения в университете – и эта тема пленяет почти каждого. Хорошая у меня личность или плохая? Есть ли способ улучшения моей личности?

Под личностью мы обычно понимаем прочный и устойчивый комплекс определенных отношений, черт характера, мотиваций, убеждений и реакций, которые характеризуют индивида и отличают его или ее от других людей. Термин «личность» в повседневном его употреблении обычно оказывается эквивалентным самости. И когда мы говорим «Джон агрессивен», то с таким же успехом мы могли бы сказать «Джон имеет агрессивную личность». С позиции первого лица, изнутри, «личность» предполагает вашу подлинную тождественность: «Я являюсь личностью, которая против преступности на улицах; я симпатичен, мотивирован к достижению успеха в бизнесе, верю в Конституцию Соединенных Штатов и хладнокровно веду себя в различных непредвиденных случаях».

Мы ценим нашу личность, защищаем ее и цепляемся за нее, даже если она обладает какими-то качествами, которые приносят нам страдания. А ведь действительно, некоторые качества нашей личности приносят нам страдания. Если ваша личность является, например, «моральной» то вы будете чувствовать себя глубоко травмированным, когда кто-то будет обвинять вас в том, что вы «греховны» или «лицемерны». Черты личности, которые явно создают страдания, такие, как, например, чувство страха в ситуациях, которые спокойно переносит большинство людей, обычно считаются качествами, которые нужно исправить путем замещения их на более ценные черты личности, а вовсе не феноменами, которые ставят под вопрос саму идею существования личности. И действительно, мы ценим «сильные» личности, людей с очень властным характером и яркими качествами. На радио и телевидении к гостям всевозможных шоу относятся как к выдающимся «личностям». Разве не было бы замечательно, если бы и вы тоже были личностью?

Современная психология выяснила, что у некоторых людей вся структура их личности является настолько патологичной, что для них было бы лучше, если бы эту личность можно было бы каким-то образом разрушить и заменить на «нормальную» личность. Однако при этом большинство психологов не задают вопрос о желательности или нежелательности существования личности вообще.

С другой стороны, великие духовные традиции часто осуждали личность. Каждый из нас является (или мог бы быть) чем-то гораздо более фундаментальным и важным, чем мы есть. В той степени, в которой личность потребляет нашу жизненную энергию и (или) активно препятствует этим раскрытию, развитию и проявлению нашей более глубокой сущности, она является врагом действительного роста.

Гурджиев выразил это традиционное противоречие как конфликт между сущностью и ложной личностью.

Сущность – то, что является исключительно вашей природой. Вы рождаетесь как уникальное сочетание физических, биологических, умственных, эмоциональных а также духовных черт и возможностей. Большинство из них при рождении являются лишь потенциальными и могут никогда не проявиться, если подходящие для этого обстоятельства не возникнут в том мире, в котором вы живете, или не будут созданы вами самими в своей жизни. Некоторые из этих потенциальных возможностей можно считать в высшей степени желательными в наиболее универсальном смысле: как тот восторг, живущий у нас в крови, о котором писал в своем стихотворении Стивен Спендер, или способность к любви. Развитие других возможностей может вести к проблемам – таким, например, как неспособность отказываться от минутных удовольствий ради достижения более важных целей или слишком горячий темперамент. Некоторые из этих потенциальных возможностей могут носить самый общий характер, и конкретная форма их проявления зависит от окружающей среды; другие могут быть весьма специфическими. Так, например, вы можете иметь врожденную способность к математике и музыке, находя при этом вкус ванили совершенно отвратительным, иметь исключительно высокий уровень телесно-инстинктивного разума в отношении координации и равновесия, нужных для занятий гимнастикой; обладать при этом несдержанным и вспыльчивым характером, а также физической возможностью иметь детей.

Как мы уже подробно обсуждали во время исследования природы согласованного транса и процесса окультуривания, родители и культура начинают направлять и формировать наше развитие с момента рождения. Определенные проявления нашей сущности вознаграждаются, другие просто остаются без внимания, а некоторые отрицаются и подвергаются наказанию. Этот процесс окультуривания оказывается чрезвычайно мощным, поскольку его проводники обладают большими возможностями и знанием, а вы, по сравнению с ними, оказываетесь беспомощным и ничего не знающим. Он обладает огромной властью потому, что в нем на карту поставлено ваше физическое и эмоциональное благополучие, и потому, что вы имеете врожденный социальный инстинкт – желание принадлежности к какому-то сообществу, желание быть «нормальным».

Если взглянуть на это изнутри, то опыт взросления оказывается довольно сложным и неоднозначным. В некотором смысле чудесно узнавать новое, открывать для себя знания и могущество, которые несет культура. С другой стороны, вы вынуждены испытывать тяжелые травмы и неподтверждения со стороны культуры, и вам приходится отказываться от вашей собственной сущности. Так, например, моя жена в процессе работы над своим личностным ростом вспомнила об одном событии из ее детства, когда она в конце концов отказалась от некоторых своих восприятий, которые постоянно недооценивались или неправильно истолковывались взрослыми. Она перестала сопротивляться и решила, что будет просто принимать как истинное то, что является истинным по словам взрослых. Всем нам приходится проходить через такого рода капитуляцию, хотя чаще это бывает серия постепенных капитуляций, а не какое-то одно драматическое событие.

С каждой такой капитуляцией той или иной части нашей сущности некоторая часть энергии отвлекалась от сущности и перенаправлялась на поддержку нашей развивающейся личности. Для этого процесса весьма уместно первоначальное значение слова личность – маска, которую использовали актеры. Постепенно мы создаем все более всеобъемлющую маску, которая является социально санкционированным представлением нас самих, чем-то таким, что будет обеспечивать нам принятие и одобрение со стороны других людей, что будет делать нас «нормальными», подобно всем остальным. По мере того как мы все больше и больше отождествляемся с маской, с личностью, мы постепенно забываем, что играем роль, и становимся самой этой ролью. При этом все больше и больше нашей естественной энергии будет идти на поддержание личности, а сущность будет увядать. По мере того как ложная личность становится более могущественной, она может все больше душить сущность и использовать ее энергию для своих целей.

Мы можем сублимировать некоторые аспекты нашей сущностной природы, непосредственное выражение которых не является дозволенным, для того, чтобы хоть частично спасти их. Некоторые немногие из них могут продолжать существовать, потому что оказывается, что они ценятся нашей культурой. Но в случае большинства других аспектов нашей сущности, их энергия либо полностью утрачивается, либо сублимируется в ложную личность. И у большинства из нас значительная часть нашей сущности просто увядает.

Так постепенно, «туман и суета и шум» согласованного транса заглушают цветение нашего живого духа.

Вспомним о сущностном потенциале из вышеприведенного примера: врожденная способность к математике и музыке, отвращение к запаху ванили, исключительно высокий уровень телесно-инстинктивного разума в отношении координации и равновесия, необходимых для занятий гимнастикой, несдержанный характер и физическая способность иметь детей. Очевидно, что такой женщине следовало бы изучать математику и музыку, профессионально заниматься гимнастикой, не есть пищу с ванилью, попытаться научиться контролировать свой характер, и иметь детей. Но у многих ли женщин на протяжении всей истории нашей культуры была возможность поступить в колледж и изучать математику, или стать гимнасткой?

Этот пример объясняет то, почему Гурджиев называл личность ложной личностью. У культуры есть свои собственные представления о том, какими именно должны быть люди, и эти представления часто уделяют весьма незначительное внимание индивидуальному потенциалу личности. В большинство периодов истории нашей культуры, женщина из нашего примера, скорее всего, не смогла бы получить не только музыкального и математического, но вообще никакого образования, и уж конечно ей не было бы позволено получать удовольствие от своего тела, занимаясь гимнастикой, не говоря уже о том, чтобы специально для этого тренироваться. Она могла бы разве что иметь много детей, независимо от того, нравилась ли ей такая потенциальная возможность. Ее несдержанный характер постоянно создавал бы для нее неприятности, поскольку он, помимо других своих беспокойных качеств, еще и угрожал бы мужскому господству. Некоторым немногим людям везет: многие из их сущностных желаний и талантов совпадают с тем, что является желательным в той культуре, где они живут. Но все же для большинства из нас, вне зависимости от пола, большая часть нашей сущности отрицается.

Это отрицание может разрушать наши жизни, поскольку наша глубинная сущность является самой живой частью нас, подлинно живой искрой. Это тот свет, о котором писал в своем стихотворении Вордсворт, – свет, который мы когда-то могли видеть на лугу, в роще, у ручья, во всем, что нас окружало. Поскольку ложная личность со временем расходует почти всю нашу жизненную энергию, свет постепенно угасает, и наша жизнь становится механическим, автоматизированным набором привычек, слепо ведущих нас вместе с толпой других таких же безжизненных и автоматизированных жертв, что еще больше усиливает нашу депрессию и пустоту. Гурджиев оценивал эту ситуацию крайне сурово, говоря, что большинство людей, которых вы видите на улице, на самом деле мертвы. Большая часть энергии их сущности похищена, их ложная личность стала настолько автоматизированной и механической, что у них нет никакой реальной надежды на перемены: все эти люди стали механическими вещами, они живут механической жизнью, и им предопределено умереть столь же механической смертью.