Текст книги "Гоблины"

Автор книги: Чарльз Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Немножко – это сколько?

– Ну, час?

– Это куда же?

– В Атлантик-Сити. Там есть пара отелей – «Приют» и «Тадж», где неплохге рестораны. – С этими словами Бабе показала ему язык, взяла его руки в свои и положила себе на г, – удь. – Только не забудь.

Карл запечатлел на ее губах долгий и нежный поцелуй.

– Этого не может быть, – прошептал он.

– Лгунишка.

– Возможно. – Он отстранился от нее и встал на ноги. – Зато чертовски обаятельный, верно? Бабе согласилась с ним. Карл наклонился и еще раз поцеловал ее в губы.

– До встречи.

– Я буду здесь, душка. Куда мне деться! Он послал ей воздушный поцелуй, закрыл за собой дверь и зашагал по длинному коридору, выдержанному в золотых и ярко-синих тонах. Номер Бабе находился прямо над офисом. Спустившись по задней лестнице. Карл подошел к своей машине. Рядом стояла машина того самого рыжего агента, который подъехал вскоре после него. Карл понимал, что встречи с Малдером ему не миновать, однако он всей душой желал, чтобы встреча эта состоялась как можно позже. Он рассчитывал, что фэбээровцы пробудут здесь дня два, не больше, учитывая, что дело это совершенно дохлое. Тем не менее он надеялся, что хотя бы раз они зайдут в «Приют королевы».

За едой они непременно будут разговаривать.

О чем бы они ни говорили, ему вскоре будет об этом известно.

Это было здорово! Он даже суеверно скрестил пальцы – уж слишком хорошо все складывалось.

Уезжать отсюда ему не хотелось. Бесплатная комната, бесплатная женщина, возможность еще раз «подъехать» к Дане. Чего еще желать?

«Убийца, – подумал Карл, садясь в машину, – вот чего мне не хватает. Я хочу найти убийцу».

Он неожиданно вздрогнул, подался вперед и посмотрел вверх сквозь лобовое стекло. Бабе стояла у окна спальной. Он улыбнулся ей и помахал рукой. Она махнула ему в ответ. Послав ей воздушный поцелуй, Карл вырулил на шоссе.

Хорошенький же денек ему предстоял: ленч на пару с жабой в мундире, которая ни в грош не ставит собственного кузена, поиски в городишке, ужин в Атлантик-Сити и, наконец, маленькая оргия в кровати – в огромной кровати, на которой можно было бы выстроить целый дом.

«Жизнь – сложная штука», – решил Карл.

Леонард стоял в конце подвального коридора и чутко прислушивался.

Он сам не знал, что рассчитывал услышать. Тишину нарушал лишь ровный шум генераторов, снабжавших здание энергией.

И все же он вслушивался в эту тишину, жалея о том, что вокруг маловато света.

Лампочка у входа плюс еще одна, в дальнем конце коридора. Больше и не требовалось. Они с Розмари были единственными, кто работал в этом помещении. Майор Тонеро был единственным, кто сюда заходил.

Леонарда не оставляло ощущение, будто, кроме собственного дыхания, он слышит еще какой-то звук.

«Становишься психопатом», – подумал он и направился в офис Проекта. Справедливости ради надо отметить, что у него были для этого основания. Кое-что получалось – еще больше не получалось, так что он уж и не знал, плакать ему или смеяться. От Розмари помощи ждать не приходилось – она только бесконечно пилила его, напоминая – в чем, кстати, не было никакой необходимости, – что, если на сей раз у него ничего не выйдет, то никакой поддержки он больше не получит.

Леонард боялся, что вскорости не будет и его самого.

Пройдя десять ярдов, он дошел до первой из трех расположенных по правую руку дверей.

Она вела в его личный кабинет. Никаких табличек – лишь унылая серая сталь. Вторая дверь была точно такой же – за ней размещался аналитический центр Проекта. Он заглянул в окошко из армированного стекла, но никого не увидел. Розмари, должно быть, еще не вернулась с обеда.

Третья дверь была заперта.

Леонард беспокойно посмотрел на нее и оглянулся. Он должен все выяснить.

Придерживая рукой ключи в кармане, чтобы те не звенели, он подошел к двери и заглянул в глазок из пуленепробиваемого стекла.

В кресле никого не было, как не было никого и за столом, на котором лежали лишь блокнот да ручка. Кровати в глазок видно не было.

Леонард повернул выключатель, легонько постучал костяшкой пальца по стеклу и в ужасе отпрянул – из-за двери ему ухмылялась чья-то рожа.

– Черт возьми, – пробормотал Леонард. – Ты испугал меня до смерти.

Над дверью в бетонную стену был вмонтирован динамик, а сбоку – решетчатый микрофон.

– Виноват. – Прозвучавший голос был искажен и, казалось, принадлежал некоему бесполому существу. – У меня перерыв. Дай, думаю, заскочу. Виноват.

Голос звучал ничуть не виновато.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Леонард, осторожно приближаясь к двери, словно лицо, находящееся по ту сторону, принадлежало бесплотному монстру, который в любой момент мог пройти сквозь сталь. Самым смешным было то, что дверь оказалась незапертой, так что при желании Леонард мог свободно войти в нее. Если, конечно, выдержат нервы.

– А как, по-твоему, я должен себя чувствовать? Голос вдруг стал укоризненным, однако Леонард сделал вид, что не заметил этого. Чувство вины он перестал испытывать с тех пор, когда впервые живьем содрал шкуру с подопытного капуцина. Разумеется, ему это не понравилось, но другого выхода У него не было.

Для Проекта чувство вины было чересчур дорогим удовольствием.

– Когда я увижу результаты? – Это прозвучало скорee как требование, нежели как вопрос.

– Позже, – пообещал Леонард и на всякий случай незаметно скрестил пальцы.

– Я чувствую себя нормально.

– Да и выглядишь ты ничего. – Он вымученно улыбнулся.

– Я почти у цели.

Леонард кивнул. Он слышал это каждую неделю каждый месяц.

– Тебе бы лучше. Они слегка… – он ухмыльнулся, – раздражены.

– Это была не моя ошибка. Ты врач. Это он тоже уже слышал – каждую неделю, каждый месяц.

– Но я позабочусь об этом. Леонард недобро сверкнул глазами:

– Ты не сделаешь этого, ясно? Я сам этим займусь.

Выражение лица ничуть не изменилось, однако Леонард все-таки отвел взгляд, словно боялся увидеть презрение в глазах существа, стоящего за дверью.

– Я хочу получить обратно мои книги. Леонард покачал головой:

– Это вредно, и тебе об этом известно. Книги, музыка, телевидение – слишком много отвлекающих факторов. Тебе необходимо сконцентрироваться на себе. – Он хмыкнул. – Как прежде.

– Я концентрируюсь, черт подери. Я так концентрируюсь, что у меня того и гляди расплавятся мозги.

Леонард сочувственно кивнул:

– Знаю, знаю – поговорим об этом чуть позже. Сейчас у меня много дел.

Как бы ни был искажен голос динамиками, тем не менее в нем отчетливо угадывался сарказм:

– Очередная коррекция?

Леонард ничего не ответил. Он отключил связь, рассеянно махнул рукой и поспешил к себе. Войдя, он запер дверь, устало опустился в кресло, включил компьютер и закрыл глаза.

Что-то случилось.

Что-то не клеилось, и никакие коррекции уже не могли помочь.

Он со вздохом посмотрел на часы – до прихода Розмари оставалось почти два часа. Уйма времени, чтобы успеть скопировать файлы. Уйма времени, чтобы взять армейского образца кольт, который дал ему Тонеро, и снова пойти в соседнюю комнату. И там использовать его по назначению.

Уйма времени, чтобы исчезнуть.

«В конце концов, – невесело усмехнувшись, подумал Леонард, – когда-то я был специалистом по исчезновениям».

Он посмотрел на портрет «Мальчика в голубом» и принялся за дело.

Комната была пуста.

– Черт. – Он щелкнул выключателем, и тотчас же под потолком вспыхнули лампы дневного света, поглотив цвета и тени.

Пустота.

Проклятая тварь успела улизнуть.

Невозможно было отделаться от ощущения призрачности происходящего.

Он никак не мог себя заставить думать об этой твари как о человеческом существе.

Глава 11

Погода портилась все больше и больше. Рваны серые тучи наливались свинцом, сливаясь в кони концов в одну огромную, обволакивающую небо черную опухоль. Поднялся ветер, предвещающий настоящую бурю.

Дана стояла на узком шоссе, зябко поеживаясь и не обращая внимания на лес, сплошным масси вом подступающий к дороге с обеих сторон. В воздухе чувствовалась надвигающаяся гроза.

Как и планировалось, они поели в дешевой закусочной. Радоваться было нечему: Уэбберу с Эндрюс не удалось узнать ничего такого, чего бы уже не значилось в полицейских отчетах. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Греди знали многие, причем отзывались о нем недобри. Фрэнка Ульмана узнали по фотографии два чело века, но сказать о нем ничего не могли. Фрэнк был гарнизонный. Важная персона!

И никаких тебе чудес.

Про гоблинов никто даже и не заикнулся.

Хоукс рассказал, что уже два месяца подряд то дети, то взрослые сообщают ему о том, что видят в городе какие-то неясные фигуры. Они называют их гоблинами просто потому, что осведомлены о навязчивой идее Элли Ланг.

– Но это ровным счетом ничего не значит, – спокойно объяснил он. – Такие байки, как правило, возникают на пустом месте.

К двум часам дня мгла полностью затянула небо. Создалось впечатление, будто наступили сумерки. Малдер решил осмотреть место убийства Ульмана, пока не разразилась гроза. Эндрюс же решила, что она должна вернуться в мотель и поговорить с его хозяйкой. Она предположила, что Ульман проводил выходные в уединенных местах и, возможно, просто-напросто нарвался на разгневанного мужа какой-нибудь дамочки. Шеф Хоукс вызвался сопровождать ее с тем, чтобы представить Бабе Рэд-нор.

– И чтобы она не втянула нас в какую-нибудь историю, – уже в машине заметил Малдер.

Скалли эта идея не нравилась. Уэббер уже успел сообщить им, что Эндрюс беседовала с людьми со свойственным ей высокомерием, поэтому разговор, как правило, не клеился. Разве что с мужчинами было немного проще.

Когда они приехали на место происшествия, Уэббер встал метрах в пятидесяти от машины, изображая джип, в котором сидела свидетельница убийства Ульмана. Ветер трепал подол его пальто. Вид у бедняги был жалкий.

Малдер уже в третий раз обошел вокруг дерева, из которого якобы выросла рука с ножом. Найти его оказалось делом несложным, поскольку на могучем стволе до сих пор болтался обрывок желтой ленты, которой полиция оцепляла место происшествия.

Дана загляделась на низкое предгрозовое небо.

В лесу не было ни души – лишь сухие листья да голые сучья. А ветер все усиливался.

Их машина даже зашаталась, когда особенно сильный его порыв ударил ей в борт.

Скалли медленно повернулась и недоуменно покачала головой. Капрал был пьян. По какой-то непонятной причине он пришел сюда из леса, упал в канаву, выбрался из нее… и был убит.

Малдер подошел к ней и махнул рукой Уэбберу.

– Ну что, видите? – спросил он.

Дорога представляла собой объезд. Она отделялась от основной трассы к западу от Марвилла, огибала границу гарнизона и вновь соединялась с автострадой в миле от места происшествия. Можно было, конечно, предположить, что Ульман стал чьей-то случайной жертвой, однако Дана никак не могла поверить в то, что он просто оказался в нехорошее время в нехорошем месте.

Убийца определенно шел за ним по пятам.

– Он должен был умереть, – произнесла она.

– Мне тоже так кажется, – кивнул Малдер. К ним подошел Уэббер.

– Так что, значит, оно внутри полое? Дана нахмурилась:

– Что? Дерево?

– Ну да. Женщина видела… Скалли взяла его за руку и указала на то место, откуда он только что пришел:

– Фонарей здесь нет. Луны в ту ночь тоже не было. Значит, женщина могла видеть только то, что успел выхватить из мрака фонарь Ульмана.

– Ну хорошо. – Уэббер кивнул. – Но что она сама здесь делала?

Малдер ничего не ответил. Буркнув что-то себе под нос, он устремился обратно к дереву.

– Что ж, – вздохнула Скалли, глядя, как Малдер пытается обойти дерево вокруг, протискиваясь между ним и стволами берез, растущих рядом, – она могла быть и сообщницей. Ждала убийцу.

Она знала, что в эту версию Уэббер не поверит.

– Значит, они оба знали, что Ульман именно в это время окажется в этом месте? А ведь этого они знать не могли, верно?

– Верно.

– Так что же это тогда было? Ей просто не повезло?

– Похоже на то, – подтвердила Скалли, еще раз напомнив, что так называемая свидетельница, по имени Фрэн Кайзер, злоупотребляет алкоголем и наркотиками, а следовательно, она не самый надежный свидетель.

– Когда мы с ней встретимся? Скалли пожала плечами:

– Может, сегодня, может, завтра. Если верить шефу полиции, она сейчас в таком состоянии, что все равно ничего путного рассказать не сможет.

– Чертовщина! – Уэббер поежился. – Можешь мне кое-что объяснить? Скалли кивнула.

– Дела, которые вы ведете… они что – всегда такие чудные? Я хочу сказать, запутанные. – Он сердито тряхнул головой, словно разозлившись на самого себя. – Я хочу сказать…

Она невольно рассмеялась:

– Да, бывает.

– Дьволыдина, – буркнул он.

Малдер постучал пальцем по стволу, затем попытался отодрать от него кусочек коры. Скалли догадалась, что он видит перед собой нечто большее, чем просто дерево. Малдер умел видеть главное.

– А та женщина, о которой вы говорили, – произнес Уэббер, почему-то перейдя на шепот.

– Мисс Ланг? – спросила Скалли, не сводя глаз с Малдера. – А что она?

– Она сказала… она говорила про каких-то гоб-линов.

Скалли пристально посмотрела на Уэббера.

– Хэнк, никаких гоблинов не существует.

Она догадывалась, о чем он сейчас думает: не зря они с Малдером занимаются делами под грифом «Икс» – а значит, и это дело неординарное. Не важно, что так называемые аномальные явления при более пристальном рассмотрении получают вполне научное объяснение. Не важно, что в основе их лежат простые вещи, но только снабженные причудливой атрибутикой. Сейчас они находятся здесь, и уже было произнесено слово «гоблины»… Скалли показалось, что Хэнк и сам в глубине души готов поверить в их существование.

Малдер, зацепившись за куст, раздраженно скинул пальто.

Хриплый крик заставил Скалли поднять голову – над дорогой, не обращая внимания на шквальный ветер, лениво летели две вороны.

– Зловещее местечко, – поежившись, пробормотал Хэнк.

Возразить на это было нечего. Различить что-либо среди деревьев дальше чем на тридцать метров было уже невозможно. Если там, где они находи лись, еще только-только смеркалось, то в лесу уже стояла глухая ночь.

Скалли сунула руки в карманы и окликнула Малдера. Здесь им ничего не найти. След давно остыл.

Малдер не отзывался.

«Гоблины, – промелькнула у нее в голове, – нет, Малдер, не надо…»

– Я догоню его, – предложил Хэнк, и в следующее же мгновение его точно ветром сдуло.

Не успел он пройти и нескольких метров, как прогремел первый выстрел.

Закричав, Скалли бросилась к машине, обогнула ее и прижалась к заднему крылу. Она даже не заметила, как в руке у нее оказался пистолет.

Автоматная очередь ударила по асфальту прямо перед ногами у Хэнка. Тот вскрикнул и, отпрянув от неожиданности, упал на дорогу.

Напрягшись как струна и щурясь от ветра, Скалли вглядывалась в темноту, пытаясь определить местонахождение стрелявшего. Ей было ясно, что стреляли откуда-то из-за деревьев, с восточной стороны дороги. Она выстрелила наугад, вслепую. В ответ последовал шквал огня, и Скалли была вынуждена броситься ничком на асфальт. Из-за капота появилась сгорбленная фигура Хэнка. Тяжело дыша, он на корточках подполз к ней.

– Как ты? – спросила она.

– Нормально, – ответил он и поморщился. На ботинках его виднелись пятна крови. Заметив тревогу в ее глазах, Хэнк попытался улыбнуться:

– Щиколотку зацепило осколком асфальта. Ничего страшного. Выживу.

Скалли видела, что он и сам напуган и возбужден одновременно.

Темноту прорезал новый всплеск огня – на сей раз с той стороны, где сейчас должен был находиться Малдер. Скалли встала на колено и выстрелила в ответ. Ее примеру последовал и Хэнк.

Ничего.

Кромешная тьма.

Стреляли явно из автоматического оружия. Если и не из «узи», то по крайней мере из М-16. Впрочем, теперь это было уже все равно. Пули ударили в кузов, затем чуть выше. Посыпалось заднее стекло.

– Малдер! – закричала Скалли в наступившую вдруг тишину.

Ответа не последовало. Хэнк потянул ее за рукав.

– Бак с бензином, – предупредил он, и на счет «три» они бросились к капоту. Прозвучала еще одна очередь. Улучив момент, Скалли, низко пригнувшись, пересекла покрытую гравием обочину и прижалась к черному стволу старого дуба. Справа от нее маячила фигура Уэббера.

– Вон там! – крикнул он и выстрелил куда-то через дорогу.

И вдруг – Скалли даже потерла ладонью глаза – среди дрожащих сухих листьев мелькнула тень. Хэнк выстрелил еще раз, и тень словно растаяла в воздухе.

Скалли затаила дыхание и прислушалась.

– Его подстрелили! – крикнула она. – Малде-ра подстрелили!

Услышав первый выстрел, Малдер замер от неожиданности, затем упал на землю и, услышав ответную стрельбу Скалли и Хэнка, выхватил пистолет. Но он не мог понять, откуда стреляют. Все сливалось у него перед глазами – дубы, березы, кусты. Пригнувшись, он бросился влево. Новая очередь хлестнула по кустам, прямо у него над головой. Он снова припал к земле. На голову ему посыпались листья и срезанные пулями ветки.

Прикрыв голову рукой, Малдер выждал, пока стрельба сместится в сторону шоссе, и снова двинулся вперед мелкими перебежками. Повинуясь инстинкту, он все дальше и дальше углублялся в лес, стараясь засечь при этом то место, откуда велся огонь. Он выстрелил раз, потом еще раз – в надежде отвлечь внимание стреляющего от Скалли и Уэббера.

Затем он услышал звон разбитого стекла.

Затем крик Скалли.

Укрывшись за сосной, Малдер невольно вздрогнул, когда следующая очередь ударила по только что оставленному им месту.

Малдеру повезло – стрелок не заметил его маневра – того, как он углубляется в лес и делает круг. Вспышка молнии озарила лес, и он увидел приникшую к стволу фигуру. Ему не удалось как следует разглядеть, кто это был – просто некто, одетый во все черное, начиная с лыжной маски и кончая обувью.

Малдер понял одно – на гоблина этот некто ну никак не тянет.

А ветер все усиливался.

Малдер начал замыкать круг, надеясь, что встречный ветер, неистово гудящий в ветвях, поможет ему подкрасться поближе и выстрелить наверняка.

До его слуха донесся крик Скалли и ответный – Хэнка. Слов Малдер разобрать не смог, однако понял, что и он, и она чем-то сильно напуганы.

Не прекращая стрельбы, черная фигура метну-лась прочь.

Малдер выругался и постарался двигаться как можно быстрее и как можно ниже пригибаясь к земле. Вокруг мелькали какие-то тени, все пришло в движение.

Он должен был успеть, прежде чем стреляющий исчезнет из виду.

Остановившись у опушки небольшой поляны, Малдер прислонился к дереву, чтобы отдышаться, и дождаться, пока прекратится стрельба.

Вокруг стоял неутихающий рокот.

Заглушая скрип деревьев и треск ломающихся ветвей, ревел ветер. По поляне неслись тучи мусора.

Малдеру предстояло пересечь поляну – идти вокруг – значит упустить время. Он сделал глубокий вдох и, пригнувшись, устремился вперед. Держа пистолет наизготовку, он преодолел уже половину пути, когда вдруг понял, что нападавший скрылся.

Проклятие!

Малдер медленно выпрямился и, по-прежнему не спуская пальца с курка, начал мучительно вглядываться во мглу.

За спиной у него послышалось какое-то движение.

Не успел Малдер обернуться, как молниеносный удар в висок – чем-то тупым и тяжелым – сбил его с ног Пистолет выпал у него из рук. Машинально выбросив вперед правую ладонь, Малдер уткнулся во что-то мягкое, однако во что именно, разглядеть не успел, ослепленный ярчайшей вспышкой, полыхнувшей у него перед глазами.

И все же краешком глаза он успел кое-что увидеть. Увиденное заставило его содрогнуться.

От удара в спину он потерял равновесие и рухнул навзничь, почувствовав на своей груди чью-то тяжелую ногу.

Над самым его ухом раздался зловещий нечеловеческий смех, и чей-то хриплый голос произнес:

– Будь повнимательнее, Малдер. Иногда надо следить за тем, что делается у тебя за спиной.

В следующий миг у него потемнело в глазах от страшного удара ногой под ребра.

Глава 12

Ему не хватало воздуха.

– Малдер!

Глаза его слезились. Малдер попытался приподняться на руках и не смог. Он задыхался.

– Малдер!

Он начал перекатываться с боку на бок, отчаянно моргая, чтобы отогнать застилавшую глаза пелену, и отплевываясь от листьев, то и дело прилипавших к губам.

Ему по-прежнему не хватало воздуха.

Поблизости раздавались чьи-то голоса – нормальные человеческие голоса, только исполненные тревоги. Его снова окликнули по имени, и он увидел – или это ему только пригрезилось – склонившуюся над ним Скалли и кого-то еще, рядом с ней.

– Крови не видно. – Он узнал голос Уэббера.

– Малдер?

Малдер попробовал улыбнуться, однако это потребовало от него слишком больших усилий, и он снова провалился в темноту.

Когда он пришел в себя, поблизости уже разда вался вой сирен, потрескивала радиостанция, слышались крики. Ветер стих, но света не прибавилось, и день по-прежнему смахивал на глубокий вечер. Скалли рядом не было. Поблизости переминался с ноги на ногу Уэббер. Малдер застонал, и Уэббер тотчас же подошел к нему.

– Помоги-ка мне встать, – пробормотал Малдер и протянул ему руку.

– Я, право, не знаю Скалли сказала…

Малдер настаивал, и Уэббер в конце концов помог ему подняться.

Но, как оказалось, напрасно.

В глазах у Малдера потемнело. Голова раскалывалась на части. Он пошатнулся и не стал возражать, когда Уэббер усадил его на какой-то пенек. Его тошнило. Он сидел, облокотившись на колено и подперев голову рукой, и все сплевывал и сплевывал едкую желчь.

– Боже мой, – пролепетал он.

Уэббер не отходил от него ни на шаг. Казалось, он внезапно состарился – такое скорбно-тревожное выражение было запечатлено в эти минуты на его лице. Малдеру захотелось как-то подбодрить его, и он, слабо улыбнувшись, произнес:

– Ничего, я выживу.

Уэббер, похоже, не очень-то поверил этому, однако сообщил, что военная полиция опоздала буквально на какую-то минуту. Затем подъехали еще несколько полицейских машин, и Скалли призвала их прочесать лес. Малдер заметил, что среди деревьев снуют серебристые лучи света, излучаемые десятками фонариков. Кто-то негромко переговаривался. На дороге стояло шесть джипов и множество других машин военной полиции, а также одна патрульная – с включенной мигалкой – из города.

– Шеф Хоукс, – заметил Уэббер.

Малдер кивнул и тут же пожалел об этом: в голове загудело, словно в топке, в которую только что подбросили угля. Он осторожно провел пальцами по виску – к вечеру там обещала вырасти грандиозная шишка. Крови не было. Малдер расстегнул рубашку, чтобы посмотреть, что у него с ребрами.

– Черт! – воскликнул Уэббер. – Чем это он тебя – кирпичом, что ли?

– Похоже на то.

Морщась от боли, Малдер ощупал больное место. Перелома не было – это он знал точно. Ощущения, которые испытываешь, когда тебе ломают ребра, запоминаются надолго.

– Малдер, застегнись – схватишь воспаление легких.

Малдер увидел, что к нему спешит Скалли. Казалось, она больше была озабочена своими растрепавшимися на ветру волосами, нежели его состоянием.

– Будешь меня осматривать или как?

– Малдер, ради Бога, – скривилась она. – У меня и без того был тяжелый день.

– Что происходит? – Он кивнул в сторону военных, прочесывающих лес.

– Нападавший как сквозь землю провалился. Впрочем, неудивительно. За поворотом они нашли место, где грунт слегка продавлен – видимо, там он и прятал машину. Но – никаких следов шин. Ничего, кроме вот этого, – Скалли сунула руку в карман и извлекла оттуда стреляную гильзу. – М-16.

– Дело рук какого-нибудь солдата? И – Вряд ли, – вмешался в разговор Уэббер. – Сейчас не те времена, чтобы они вот так вот запросто шлялись с оружием за пределами части. Кругом полицейские, патрули. – Он пожал плечами. – Даже если кто-то и проносит с собой оружие, то держит его дома.

Малдер буркнул что-то насчет того, что иногда все же подобное случается.

– Может, поищем? Сколько может быть…

– Малдер, ты шутишь, – перебил его Уэббер. – Сейчас выходные, а значит, здесь около восьми-девяти тысяч резервистов. А ты хочешь найти винтовку, из которой только что стреляли?

– Хэнк, ты меня поражаешь. Как ты догадался? Уэббер снова пожал плечами:

– Не забывай, я разговаривал с людьми. Готов биться об заклад, что они знают о том, что происходит в гарнизоне, не хуже тех, кто там служит.

– Не уверен, – буркнул Малдер и, морщась от боли в голове, встал на ноги.

– Чего я не могу понять, – сказала Скалли, – так это – как нападавший смог добраться до тебя быстрее нас. – Вид у нее был сконфуженный. – Я увидела на земле твое пальто и подумала, что это ты.

– Да нет.

– Понятно. Не знаю, чем он тебя ударил, но ясно одно – он знал, что делает. Он мог бы запросто раскроить тебе череп. – Скалли нахмурилась. – Непонятно только, как ему удавалось так быстро перемещаться. Ведь ты был от него…

– Да нет же. Я хочу сказать, что это был другой – не тот, который стрелял.

Скалли смешалась:

– Что ты говоришь?

– Это был не он, Скалли. Стрелявшего я видел за секунду до того, как меня огрели. – Малдер снова потрогал голову и поморщился. – Меня ударили сбоку – вон там. А стрелявший стоял где-то впереди.

Скалли недоверчиво покосилась на него, убирая гильзу в карман.

– Гоблин, стало быть?

– Дошло? Я видел его только мельком, но, поверь, этого было достаточно.

Уэббер едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Скалли досадливо покачала головой:

– Малдер, у тебя контузия, не забывай об этом. Понимаешь, все, что ты видел – или думаешь, что видел, – все это неизбежно будет вызывать некоторые сомнения.

Уэббер помог ему подняться. Малдер посмотрел в ту сторону, где мелькали фонари военной полиции.

– Я видел ладонь и руку до локтя, кожа которой напоминала кору.

Скалли хотела что-то сказать, но передумала.

– И еще я слышал его голос. Она скептически вскинула брови:

– Он что-то сказал тебе?

– Ничего подобного я в жизни не слышал. – Малдер закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти увиденную им картину. Уэббер слегка поддерживал его под руку. – Голос у этого существа был хриплый, шипящий и такой, словно ему с трудом удавалось выговаривать слова. – Открыв глаза, Малдер увидел, что Скалли, скрестив на груди руки, смотрит на него неодобрительно и даже с некоторым вызовом. – Ей-богу!

– Я не сомневаюсь в том, что ты действительно что-то слышал. Но я…

– Вы меня разыгрываете, да? – Уэббер начинал нервничать, глядя то на Малдера, то на Скалли. – Это у вас такие шутки, да?

Малдер покачал головой.

– Нет, Хэнк, к сожалению, это не шутки.

– Приехали! – почти простонал Уэббер. – Интересно, что будет, когда Лиша узнает.

Карл Барелли гнал машину по дороге в Мар-вилл, пребывая в самом что ни на есть отвратительном расположении духа.

Во-первых, этот ханжа и подлец Тонеро, вместо того чтобы заказать столик в приличном ресторане, потащил его в офицерскую столовую, где накормил какой-то дрянью да еще с таким видом, будто это деликатесы французской кухни. Во-вторых, он молол лицемерный вздор про семью и про то, что душевное спокойствие Энджи дороже какого-то паршивого расследования. Наконец, он имел наглость чуть ли не силком усадить его в машину, с ехидной улыбкой посоветовав возвращаться домой и заняться статьями о бейсболе.

Будучи вне себя от ярости, Карл лихорадочно соображал, каковы его шансы угодить в тюрьму, если он сделает из этого гаденыша отбивную.

Когда они выходили из столовой, к Тонеро вдруг подбежал какой-то военный и увлек его за собой в машину. Тут же завыла сирена. Из офиса начальника военной полиции повыскакивали вооруженные люди и также расселись по машинам. Выждав, пока они скроются из виду, Карл последовал за ними.

Дорога вела в лес.

На въезде в лес очередной коп из гарнизона, размахивая перед носом у Карла своей пушкой, посоветовал ему подыскать другой материал для своих репортажей, заявив, что дальше начинается закрытая зона.

– Мерзавцы, – то и дело повторял Карл. Неожиданно он заметил стоящую неподалеку патрульную полицейскую машину. Это обстоятельство заставило его улыбнуться.

Значит, замешаны также и местные – а это, в свою очередь, означает, что…

Карл рассмеялся и к полицейскому управлению подкатил уже в приподнятом настроении. Посмотревшись в зеркало заднего вида, он быстро пригладил волосы, поправил галстук и вскоре уже стоял в приемной, улыбаясь сидящему за фронт-деском дежурному сержанту, у которого был такой измученный вид, словно его только что подняли к гроба.

– Я бы хотел поговорить с шефом, – вежливо насколько это было возможно в его возбужденном состоянии, произнес Карл.

Сержант – его фамилия была Нильсен – угр мо пробурчал, что, во-первых, шефа нет на мес во-вторых, посторонним нечего околачиваться в участке, в-третьих, у него уйма работы, в-четве:

тых, половина его людей больны инфлюэнцей, г остальные на задании.

Трещал радиоприемник, настроенный на полицейскую частоту. Молоденький коп, сидящий за столом в конце комнаты, – с виду полный кретин – тупо листал служебный журнал. Карл продолжал улыбаться:

– Сержант, так, может, вы мне поможете? Я работаю на «Джерси кроникл». Мое имя Карл Ба-релли, я тут…

Нильсен внезапно оживился:

– Барелли? Который пишет про спорт? «Замечательно, – не без самодовольства подумал Карл, – просто ох как замечательно!»

– Все правильно, сержант. Однако сегодня я занимаюсь расследованием обстоятельств гибели моего друга – капрала Фрэнка Ульмана.

– Понятно. – Сержант широко улыбнулся. – Стало быть, желаете послушать про гоблинов, а?

– Точно. Вы можете мне помочь? Полицейский вальяжно откинулся на спинку стула и засунул большие пальцы за ремень.

– К вашим услугам, мистер Барелли. Все, что угодно. Ваше дело спрашивать.

Тонеро сидел на заднем сиденье своего служебного автомобиля, глядя, как военные полицейские не спеша возвращаются назад, к дороге. Его шофера не было – Тонеро приказал ему сходить разнюхать что к чему, может, узнает что-нибудь интересное. Так было надежнее. Вместо того, чтобы самому обращаться с вопросами к руководившему операцией капитану. Тонеро его слишком хорошо знал – из него и клещами ничего не вытянешь.

Машину слегка покачивало при каждом очередном порыве ветра.

Он устало поглядывал на небо, надеясь убраться отсюда прежде, чем разразится гроза.

Это был не самый удачный день в его жизни. Таймонс нервничал, Розмари становилась чересчур назойливой, да еще этот Барелли – Тонеро почти не сомневался, что тот не остановится, пока не наскребет какие-нибудь крохи, дабы утолить свой репортерский голод.

Он тяжело вздохнул, вспомнив, сколько несправедливости ему пришлось вынести с тех пор, как он проснулся тем злополучным утром. Он вздохнул еще раз, когда правая передняя дверца открылась, и перед ним возникла фигура Таймонса. В следующее мгновение рядом с ним оказалась Розмари.

– Мы все слышали, – срывающимся от возбуждения голосом произнес Таймонс.