Текст книги "Первобытные люди. Быт, религия, культура"

Автор книги: Чарльз Квеннелл

Соавторы: Марджори Квеннелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Мадленский человек

Теперь можно перейти к мадленскому, иначе магдаленскому, человеку, который пришел на смену солютрейскому. Типичный пример его жизнедеятельности был найден в долине Везера, недалеко от грота Ла-Мадлен, от которого период и взял свое название. Солютрейский человек добился превосходных результатов в изготовлении кремневых инструментов, и большинство его орудий сделаны из этого материала. Мадленский человек использовал кремень для скребел, сверл и резцов, подвергая их грубой обработке. Для других инструментов он предпочитал кости и бивни мамонта. На первый взгляд это уточнение может показаться незначительным, но в действительности оно имеет важнейшее значение – это все равно что в наши дни мы отказались бы от стали и бетона и начали работать с каким-то совершенно новым материалом. Позднее, во времена неолита, кремень вновь переживет чудесное возрождение, прежде чем постепенно уступить место бронзе. Во многих отношениях мадленский человек является продолжателем ориньякского.

Мы уже сказали, что все племена верхнего палеолита принадлежат к виду, который мы называем современным человеком. Что касается людей раннего ориньяка и солютре, трудно сказать что-либо об их внешности. Мадленский человек время от времени рисовал себе подобных, и в нашей книге мы помещаем портрет, сделанный древним художником со своей жены в незапамятные времена (рис. 48). Она сидит в пещере, на голове у нее как будто надет капюшон, на ногах что-то вроде сапог, и с головы до ног ее закрывает одежда, очень напоминающая рабочий комбинезон. Она чуть-чуть курноса. Видимо, такой вздернутый нос был характерной чертой некоторых мадленских мужчин и женщин, так как на обнаруженных в Англесюр-л'Англен изображениях человека видна та же особенность.

Люди культуры мадлен распространились по всей Европе. В испанской пещере Альтамира они прибавили несколько живописных шедевров к более ранним рисункам ориньякского периода. Они жили на территории теперешних Франции, Германии, Бельгии и Англии, их творения также были найдены в пещерах Кент в Девоншире и Кресвелл-Крэгз в Дербишире. Сегодня мы так привязаны к домам, в которых живем, и хозяйству, которое дает нам пищу, что нам трудно понять широкое распространение доисторического человека, но на самом деле он нуждался в больших территориях, для охоты и собирания съедобных растений.

Мадленский человек изготавливал наконечники для копий и стрел из рогов северного оленя и бивней мамонта; их он прикреплял к деревянным древкам, похожим на длинные пики (рис. 49.1). Пики дали начало гарпунам, сначала с одним рядом зубцов, затем с двумя (рис. 49.2 и 49.3). Это изобретение оказалось весьма полезным, потому что зубцы удерживали насаженную на острие рыбу. Только представьте себе досаду первых рыбаков, у которых рыба соскальзывала с гладкой остроги, и их радость, когда рыба застревала на зазубренном гарпуне. Наверное, рыбак, совершивший какой-то подобный подвиг, потом рассказывал первую в мире рыбацкую байку. В наши дни охота на рыбу с острогой кажется несколько нереальной, но в книге Вальтера Скотта «Редгонтлет» есть одно интересное место об охоте, которую вели таким образом верхом на лошади. «Они галопом гнались за рыбой и били по ней зазубренными пиками». Действие происходит в устье Солуэя на малой воде, когда «вода схлынула, открыв просторную и ровную песчаную косу, через которую к океану стремилась речка, теперь слабая и обмелевшая».

Должно быть, мадленский человек имел возможность целыми днями предаваться подобному спорту. Можно предположить, что из зубцов на гарпуне возникли рыболовные крючки. Все эти приспособления появились благодаря кости, их кремневые аналоги встречаются очень редко. Кость очень подходит для вырезывания, и мадленский человек украшал наконечники простыми узорами. Первые мадленские художники были хорошими дизайнерами, поскольку они использовали материал по прямому назначению. Гарпуны свидетельствуют о том, что они были и хорошими рыболовами, и изображения тюленей и лососей часто встречаются на каменных гравюрах и костяных орудиях. Мы помещаем в книге два таких изображения.

На первом (рис. 50) виден человек, ныряющий в реку или море, полное рыбы. Рисунок совсем плохой. Второй (рис. 51) – прекрасное изображение тюленей и змееподобных рыб. Обратите внимание, что на концах обеих костей на этой иллюстрации художник нарисовал гарпуны, которыми он надеялся поразить добычу. Пожалуй, реки в те времена были похожи на теперешние реки Западной Канады, куда лосось приплывает из моря огромными косяками.

На позициях 3 и 4 рис. 49 показано еще одно интересное усовершенствование гарпуна. Были найдены мадленские гарпуны со снимающимися наконечниками, и это дает нам возможность предположить, что древние люди использовали их таким же способом, какой применяют эскимосы. На позиции 5 мы проиллюстрировали гипотезу о том, что из зубца на гарпуне возник рыболовный крючок. Так как между эскимосами и мадленскими людьми есть еще много точек соприкосновения, мы попробуем провести между ними интересные сравнения.

Эскимосы населяют большие территории, и это понятно, ведь они живут охотой. Их благополучие зависит от тюленей, китов и моржей, которые дают эскимосам одежду и еду и на которых они охотятся по всему арктическому побережью от Гренландии до Аляски. Это очень талантливые и приветливые люди, которые не имеют понятия о войне, потому что их главная забота – как выжить среди льда и снега. Они не обрабатывают железа, хотя в последнее время они находят применение даже кусочкам металла, которые оставляют им заезжие торговцы. Эскимосы, как мы увидим далее, с большим мастерством обрабатывают кость и дерево. Также эскимосы, по-видимому, унаследовали от мадленских людей способности к изобразительному искусству. Доктор Нансен писал об эскимосе с полуострова Кейп-Йорк, что он «взял карандаш, которого никогда в жизни не видел, и тут же с поразительной точностью набросал береговую линию пролива Смита от места его рождения на север».

Начнем с эскимосских охотничьих традиций. Тюленей подстерегают у ледяной полыньи, к которой тюлени поднимаются, чтобы глотнуть воздуха, но куда интереснее, как летом их бьют гарпунами в открытом море. Эскимосы садятся в каяк (рис. 52); в зависимости от местности его разновидности несколько отличаются, но в целом каяк (лодка) сконструирован по одному и тому же принципу. На западном побережье Гренландии он обычно имеет длину около 17 футов и сделан из обломков дерева, которые прибивает к берегу, на каркасе (рис. 53), связанном ремнями и покрытом тюленьими шкурами. На каяке настелена палуба, гребут на нем двухлопастным веслом. Если мы допустим, что первые мадленские люди были не глупее эскимосов и сначала сделали открытый челнок типа каноэ (рис. 31), то, рискнув покинуть реки и выйти в открытое море, они бы поняли, что наличие палубы является несомненным усовершенствованием. Гарпун со снимающимся наконечником (рис. 49.4) заставляет предположить, что они действительно выходили в море и охотились на добычу крупнее лосося. Если бы они загарпунили тюленя гарпуном под номером 3, то при первом же судорожном движении тюленя, нырнувшего под воду, наконечник сломался бы, а он был очень ценным имуществом. Тогда наконечники стали вставлять в костяной держатель на конце древка, так что, когда тюлень нырял, наконечник, привязанный к гарпуну кожаным ремешком, выворачивался из держателя и не терялся. Эскимосы пользуются двумя разновидностями гарпунов, которые являются замечательным развитием более ранних гарпунов со съемным наконечником.

На рис. 54.1 изображен пузырьковый дротик. Съемный наконечник привязывают ремешком к середине древка, где помимо этого еще прикреплен надутый пузырь. Когда тюлень хочет нырнуть, ему мешает древко, расположенное под прямым углом к ремешку, и пузырь, который к тому же отмечает местонахождение животного на поверхности.

Под цифрой 2 изображен эскимосский гарпун. В старину для такого гарпуна наконечник делали из бивня мамонта и устанавливали его на костяное древко. Чтобы кость не ломалась, ее привязывают ремнями к деревянному черенку по принципу шарового шарнирного соединения. Леску (бечевку) привязывают к наконечнику из бивня и затем пропускают через выступ на древке; свободную бечевку продевают в держатель на каяке перед эскимосом, а на конец привязывают большой поплавок из тюленьей кожи, который находится у охотника за спиной. Гарпун бросают с помощью специального приспособления, так же как австралийцы метают копье (рис. 26, 27). Наконечник гарпуна привязывают к бечевке таким образом, чтобы, вонзившись в тюленя, он поворачивался в ране на 90°, а поплавок указывал на местонахождение тюленя, который уходил под воду и утягивал бечевку за борт. Деревянное древко оставалось на поверхности воды, и охотник его подбирал.

Поскольку от мадленского периода сохранилось множество прекрасных костяных приспособлений для метания гарпуна, нам представляется разумным предположение, что в ту эпоху на тюленя охотились так же, как это делают эскимосы сегодня.

На рис. 54.3 изображен птичий дротик, который бросают при помощи специального приспособления. Если охотнику не удается попасть в цель наконечником, то птицу убивают выступающие вперед острия на противоположном конце. Все это оружие эскимосы держат под палубой каяка, аккуратно сложив под ремнями и костяными стойками.

Одежду эскимосы делают из тюленьих шкур. Эскимосская доха сшита таким образом, чтобы охотник мог плотно усесться в круглое отверстие в настиле палубы. Тогда, даже если бурное море перевернет лодку вверх тормашками, ему все же удастся выпрямить ее с помощью весла.

Мадленский человек делал костяные иглы, и его одежда могла напоминать эскимосскую.

В Британском музее хранятся скрепленные ремнями деревянные сани с костяными пластинами на полозьях. Их нужно увидеть, чтобы понять, как первобытный человек обходился без гвоздей и шурупов. Еще там выставлен каяк и модель умиака – женской эскимосской лодки. На рис. 55 показаны эскимосские дети, которые играют в игру, похожую на бильбоке. Схематичную фигурку белого медведя, вырезанную из кости, нужно подкинуть и поймать, насадив на кончик палочки в одно из множества проделанных в нем отверстий.

Наличие просверленных отверстий заставляет спросить, пользовался ли мадленский человек смычковой дрелью. На древних стоянках найдены небольшие костяные стержни с отверстием на одном конце и прорезью на другом и наконечником такой формы, который можно было держать ртом. Считается, что это смычок такой дрели. К отверстию на одном конце привязывали тетиву и обматывали вокруг сверла, затем смычок сгибали, петлю на тетиве просовывали в надрез на другом конце смычка так, чтобы он оставался в согнутом состоянии. На рис. 40 показано, как работали смычковой дрелью. Такие дрели используют эскимосы и многие другие первобытные народы и в наши дни как для сверления отверстий, так и для добывания огня с помощью трения.

На некоторых обнаруженных рисунках, как считается, изображены шалаши или хижины. Ученые предполагают, что в мадленский период ориньякские жилища, подобные шалашам, изображенным на рис. 37, были усовершенствованы. Шалаш круглой формы, возможно построенный из ивовых прутьев, слаб в верхней части, независимо от размера, однако его очень легко построить в любом месте, где найдутся подходящие деревья. На одном из мадленских рисунков изображен шалаш такого типа (рис. 56). По всей вероятности, при строительстве первых хижин сначала, как правило, в земле выкапывали круглую яму с плоским дном. Вынутую землю укладывали небольшим валом по внешнему периметру. В центре углубления устанавливали опору из ствола дерева, возможно с раздвоенными сучьями на конце. По окружности укладывали прутья, втыкая основанием в опоясывающую земляную насыпь, а верхушками прислоняя к опоре. Так получались импровизированные стропила, между которыми вплетали более тонкие ветви. Легко догадаться, что сверху конструкцию можно целиком накрыть шкурами или травяными циновками грубого плетения. Таким способом можно построить очень уютный домик, и мы знаем, что в эпоху неолита жилища подобного вида были распространены повсеместно.

На других мадленских рисунках видны шалаши типа вигвама (рис. 57) – хижины североамериканских индейцев.

Мадленские люди зимовали в пещерах и каменных укрытиях, и период истории, в который они существовали, получил название от скалистого грота Ла-Мадлен, расположенного на берегах реки Везер. Могло ли случиться так, что мадленский человек, постепенно перебираясь на север, взял с собой память о каменных укрытиях на территории современной Франции и передал традицию строительства хижин современным эскимосам? Археологи нашли каменные светильники, которые позволяют предположить, что мадленский человек умел не только освещать, но и обогревать свои жилища, как это делают современные эскимосы, сжигая в каменной лампе животный жир с фитилем изо мха.

Рис. 58 изображает покрытую шкурами ярангу, в которой живут эскимосы на своих летних стойбищах. На плане яранга напоминает дом; буква А отмечает спальное место полукруглой формы, центральный проход значится под буквой В, под буквой С по бокам располагается кухонная утварь. На схеме видно, что эскимосское жилище построено на шестах и покрыто шкурами, переднюю часть закрывает мембрана, пропускающая свет. Шкуры придерживают большие камни. Мы решили поместить эту иллюстрацию в нашу книгу, так как хотим показать вам как можно больше образцов первобытных жилищ. Позже нам это пригодится.

Мадленский человек, подобно эскимосам, мог использовать светильники для приготовления пищи, но Дарвин дает нам интересное описание быта некоторых жителей острова Таити, которые готовили еду по-другому: «Разведя небольшой костер из веток, они кладут в огонь десятка два камней размером примерно с крикетный мяч. В течение некоторого времени, пока выгорают ветки, камни нагреваются. В листья заранее заворачивают куски мяса, рыбу, спелые и зеленые бананы и верхушки дикого аронника. Эти зеленые кулечки выкладывают на раскаленные камни, сверху снова кладут слой камней и все это засыпают землей, чтобы оттуда не выходил ни пар, ни дым. Примерно через четверть часа вкуснейшие яства готовы». Этот же метод применяли в позднем неолите. Возможно, мадленские люди зимой питались мясом северных оленей, которое сначала высушивали над костром, затем толкли в порошок, смешивали с горячим жиром и таким образом хранили, как пеммикан ⁷ у индейцев и эскимосов.

Полагать, что в мадленский период люди начали обрабатывать землю, оснований нет, хотя и было найдено несколько камней с отверстиями, которые могли применяться для утяжеления копательной палки (рис. 59). Правда, Дарвин упоминает о том, что с помощью палки для копания в Чили, например, выкапывали съедобные корешки растений, однако это не означает, что растения специально выращивали.

Что же касается искусства, то в мадленский период оно переживало свой высочайший подъем. Живопись первобытных художников достойна всяческих похвал; не будучи приверженцами мелких деталей, они ухватывали суть изображаемых животных. На их рисунках мамонты медленно вышагивают, словно живые от кончиков бивней до кисточки хвоста. Бизоны и вепри нападают; олени и маралы двигаются легким, непринужденным галопом. Рисунки доказывают невероятно развитую способность замечать подробности, которую охотник приобретал вместе с другими своими навыками. Однако в них нет симпатии к животным, характерной для более поздних эпох, когда люди начали их приручать и одомашнивать. На фото 1 изображен бизон из пещеры Альтамира в Испании, а на рис. 60 – черно-белый силуэт еще одного бизона из французской пещеры. На этих рисунках видны стрелы, нарисованные в надежде, что это поможет убить зверя.

Художники тех дней использовали красные и коричневые, черные и желтые цвета и, как настоящие знатоки, управлялись со световыми бликами, полутонами и тенями. Видимо, для начала они черной краской рисовали очертания и затем раскрашивали изображение, добавляя яркости или стирая краску, чтобы добиться эффекта освещения. Фигуры животных часто выполнены в натуральную величину с необычайной убедительностью и жизненной силой.

М. Дало обнаружил во Франции сурик железный – пигмент, лежащий в основе одной из древних красок, пестики для толчения краски и лопатки каких-то животных, служившие палитрой. Художники рисовали кистями, которые было нетрудно сделать. Краски хранили в маленьких баночках из оленьих рогов.

Мадленские гравюры на кости мамонта, иногда на рукоятках инструментов не менее замечательны, чем живопись. Мы уже сказали, что первобытные рисовальщики умели ухватить самый дух животного, и для этого они должны были осознать необходимость такой вещи, как композиция. Сегодня мы можем сфотографировать бегущую галопом лошадь, но получившийся снимок не передаст такого ощущения движения, которого добился палеолитический художник на рис. 61. Это происходит оттого, что человеческий глаз не способен фиксировать движения со скоростью объектива фотоаппарата. Художник, понимая это, выбирает условность или творческое переосмысление, которое кажется нам более реальным, чем реальность фотографическая.

Все гравюры и резьба по кости делались кремневыми инструментами. На иллюстрации мы поместили гравюры с изображением оленя, переходящего реку, и трех лошадиных голов, тоже как будто переплывающих реку. На эту последнюю гравюру вы можете посмотреть в Британском музее, как, впрочем, и на многие другие. Камень на рис. 64 – прекрасный эскиз бизона. Он также хранится в Британском музее.

Рисунки и гравюры убеждают нас, что художники досконально знали животных и в своей работе зарисовывали истинную жизнь; с их помощью мы узнаём, что в эпоху мадлена среди типичных животных встречались мамонты, северные олени и большерогие ирландские олени, бизоны и лошади, мускусные быки, росомахи и полярные зайцы. Этот перечень говорит нам о том, что климат на протяжении какой-то части мадленского периода был холоднее, чем в эпоху ориньяка.

Представленные нами иллюстрации достаточно убедительно доказывают, что мадленские люди обладали немалыми художественными талантами и что у них появились зачатки цивилизации. Подводя итог всему сказанному, нужно отметить, что если некоторые костяные стержни, найденные на ориньякских стоянках во Франции, действительно представляют собой составные части смычковой дрели (рис. 40), то это – значительный шаг вперед в развитии человечества. Очевидно, что в эпоху ориньяка люди применяли какой-то способ просверливания отверстий в приспособлениях для выпрямления копий (рис. 39). Смычковая дрель в конечном счете привела к возникновению современного токарного станка. В дальнейшем мы увидим, что в более поздние эпохи люди отлично научились точить и, по всей вероятности, пользовались примитивным стержневым токарным станком. В таком токарном станке предмету, который необходимо обточить, придается вращение посредством веревки, обмотанной вокруг него подобно тому, как оборачивали тетивой стержень, чтобы просверлить отверстие. От смычковой дрели происходит и гончарный круг, который появился позднее.

В конце третьей главы мы высказали предположение о том, что человек, которого на первых этапах развития заботило только пропитание, начал осознавать и существующее в природе духовное начало. В культуре мадлена это проявилось в понимании прекрасного; те древние дни уже знали художников. И нам бы хотелось думать, что творческий труд был одним из основных факторов человеческого прогресса.

Глава 5
Период мезолита, или конец эпохи палеолита

В конце последнего ледникового периода, когда климат потеплел, табуны лошадей и оленей последовали за ледником, отступающим на север в полярные районы, и многие люди мадлена, возможно, отправились вслед за ними. Те, кто остался на территории современных Англии и Франции, известны нам под другими именами, но скорее всего они являются потомками людей мадлена и других известных племен из близлежащих местностей. Большинство этих племен можно узнать по маленьким кремневым наконечникам для стрел – микролитам. Это наконечники, имеющие форму резца и применявшиеся во время охоты на небольших птиц и животных. Первые известные нам люди, появившиеся во Франции после исчезновения мадленских людей, получили имя от названия пещеры Мас-д'Азиль под Тулузой. Люди культуры Мас-д'Азиль, или азильской культуры, подобно всем древним народам, расселились на просторных территориях, и следы их пребывания встречаются от южнофранцузской пещеры Мас-д'Азиль и Арьежа под Лурдом до шотландского Обена. Очень интересны гарпуны, открытые в Шотландии. Они свидетельствуют о том, что ледник отступил и человек начал осваивать новые участки только что открытых земель.

Мы знаем, как выглядели эти люди, благодаря бытовавшему среди них странному обычаю отделять головы от тел умерших соплеменников и зарывать черепа, словно яйца в гнездах. В пещере Офнет под Нердлигеном в южнонемецкой земле Бавария найдено захоронение с 27 черепами, зарытыми в красную охру. Это позволяет нам допустить, что люди азильской культуры при жизни раскрашивали себя красной охрой и закопали ее вместе с мертвыми, думая, что краска пригодится им в потустороннем мире. Один детский череп со всех сторон окружали ракушки – возможно, это были игрушки. Ожерелье из оленьих зубов было уложено вокруг другого черепа острым концом к западу. По всей вероятности, тела предавали огню; позднее кремация стала традиционной, а оставшийся пепел помещали в погребальную урну.

Обратите внимание на новое обстоятельство: большинство древних людей, о которых мы до сих пор писали, имели удлиненные головы (то есть были долихоцефалами); теперь бок о бок с ними мы находим брахицефалов, людей с более широкими головами. Тот факт, что люди двух народностей похоронены в одной могиле, говорит о том, что они мирно жили рядом. Таким образом, в то время как некоторые мадленские племена двинулись на север за мамонтами и оленями, другие остались на месте.

Никаких примеров живописных работ, относящихся к этому периоду, не обнаружено. Человек поменял точку зрения на животный мир. В прежние времена он смотрел на зверей взглядом охотника, сразу же замечая их красоту и грацию движений, которые он выражал в рисунках. В эпоху Мас-д'Азиль, возможно, человек уже начал видеть в себе пастуха, хотя к тому времени приручил только собаку. Климат стал мягче, дули преимущественно западные ветры, проливались теплые дожди, уровень воды в реках и водоемах поднимался. Великобритания была островом, и всю ее территорию покрывали обширные леса, кроме тех мест, где лежал толстый слой лесса, недостаточно плотного, чтобы деревья могли укорениться. Человека, который раньше свободно кочевал по тундре, теперь со всех сторон окружала чащоба, поэтому ему пришлось менять старую кочевую жизнь и обзаводиться кое-каким имуществом.

Главным его свойством была практичность, и мы не находим никаких замысловатых изделий из мамонтовых бивней и кости. Место иглы занимает шило. Кремень переживает второе рождение в качестве материала для изготовления орудий, но более грубых, чем в солютре. Вместо рогов северного оленя на выделку гарпунов идут рога обычного оленя.

Самое любопытное, что они оставили после себя, – это раскрашенные голыши, найденные в пещере Мас-д'Азиль. Это почти плоские камешки примерно 2 дюймов в диаметре, разрисованные какими-то знаками (рис. 66). Некоторые из них удивительно похожи на первые буквы, написанные черной и красной краской. Предназначение этих камешков точно не известно, но их могли использовать для счета или сообщения. Например, если в наше время вы попросите рабочего сосчитать и перевезти кирпичи или плитку, он будет считать их десятками. Отсчитав десяток, он отметит его мелом на двери склада, и десять десятков будет означать сотню.

Следовательно, камешки могли иметь условное значение, как костяшки на счетах, при обмене товарами, который вели люди азильской культуры. Можно не сомневаться, что какая-то торговля существовала уже задолго до этой эпохи. В Ложери-Басс вместе со скелетом кроманьонца верхнего палеолита были найдены ракушки каури. Четыре штуки лежали около его головы и по две у каждого локтя, колена и ступни. Должно быть, их зашили в одежду, которая истлела. Каури привозили из Средиземноморья, и в центре Франции они встречались редко. Наверняка они были предметом вожделения племенных вождей. В обмен на ракушки, возможно, давали шкуры или гарпуны. Обмен предметами потребления по-прежнему лежит в основе современной торговли, только вместо ракушек и камешков у нас деньги в виде монет или банкнотов. Жизнь становилась легче и, пожалуй, уже не означала такой же отчаянной борьбы за выживание, как раньше.

Ледниковый период ушел в прошлое и сменился умеренным климатом. В мадлене местность была похожа на арктическую тундру, где в наше время живут эскимосы, а в эпоху Мас-д'Азиль она заросла лесом.

Известны следы пребывания азильских охотничьих племен в Англии и Испании, а также в Скандинавии, где они были первыми поселенцами. В периоды оледенения Скандинавию, разумеется, полностью покрывала ледяная шапка. На берегах Средиземного моря по-прежнему было раздолье для охотников, и до нас дошли наскальные рисунки этого периода. Некоторые из них не хуже творений мадленских художников. В нашей книге мы помещаем несколько рисунков, которые изображают охоту на оленей (рис. 67), человека, гонящегося за двумя оленями (рис. 68), и женщину, собирающую мед из пчелиного гнезда (рис. 69). Кажется, на ногах у человека нечто вроде подвязок, а на голове повязка с перьями, у женщины же волосы уложены большим пучком. Также обратите внимание на гравюру козерога с юга Франции, но она очень отличается по стилю от первых трех, выполнена одним контуром и выглядит не такой живой, как более древние рисунки.

В гроте у шотландского городка Обен, выходящем на берег моря, были найдены отложения, видимо относящиеся к азильской эпохе. Каменистый пол грота состоит из нескольких слоев, расположенных в определенной последовательности: сначала крупный песок и галька, намытая приливами, затем слой раковин, потом галечник и поверх него снова ракушки, покрытые последним слоем – черной почвой, сформировавшейся в более поздние эпохи. Предположительно уровень земли поднимался по мере того, как ее отпускала огромная тяжесть ледника, либо понизился уровень моря, поскольку в настоящее время вход в пещеру располагается в 30 футах над уровнем моря.

В ложе ракушечника встречаются раковины устриц, моллюсков, клешни омаров и лангустов, кости крупных морских рыб, маралов, коз, свиней и многих других животных. Там, где находились очаги, остался пепел. Все это вполне убеждает нас в том, что человек азильской культуры был и охотником, и рыболовом, а кости больших морских рыб означают, что он брал с собой гарпун и выходил в море в неком челноке или лодке, обшитой шкурами. Как видно, людей той эпохи вода привлекала все больше и больше.

В Дании большая часть мезолитических остатков жизнедеятельности человека встречается в виде мусорных холмов. И такие холмы порой достигают 100 ярдов в длину, 50 в ширину и 1 ярда в высоту. Их образует мусор из остатков еды, обломков утвари, орудий труда и охоты. На датском языке они называются замечательным словом Kjokkenmoddinger и в основном состоят из раковин устриц вперемешку с костями оленей, косуль и кабанов. Длинные кости расколоты напополам, видимо, для того, чтобы добраться до костного мозга. Из оставленных этими племенами следов не явствует, что они научились выращивать растения или одомашнили каких-то животных, кроме собаки, поэтому они не внесли никакого значительного вклада в цивилизацию каменного века. Они вели приятную праздную жизнь приморских жителей. Разбушевавшееся море выбрасывало на берег всевозможные съедобные вещи, а когда оно успокаивалось, во время отлива человек шел искать чего-нибудь съестного на скалах или в прибрежной полосе, чем иногда мы развлекаемся и сами в летний отпуск, и набирал на обед крабов и раков, устриц и мидий, креветок и скромных береговых улиток.

Останки людей и холмы их хозяйственных отбросов мы находим в различных частях Британских островов. Возможно, они были вынуждены отойти на берег моря перед наступлением леса, поскольку их кремневые орудия были грубы и не слишком эффективны. По мере того как продолжалось послеледниковое потепление, деревья разрастались все шире и гуще, и пока человек был не в силах расчистить достаточное пространство для жизни, на котором могли бы возникнуть зачатки сельского хозяйства.

В свете добытых учеными фактов неясное начало эпохи мезолита, уходящее в глубину веков примерно на 10–12 тысяч лет, предстает перед нами как время, когда мир собирался с силами. Кульминацией древнекаменного века стали чудесные кремневые изделия солютрейского периода и мадленская живопись; затем наступил временный спад. Первобытные охотники отправились вслед за мамонтами и северными оленями и достигли арктических широт, где живут их современные потомки эскимосы. Позади себя они оставили другие племена охотников, которые сумели приспособиться к радикально изменившимся условиям жизни на морских побережьях и в быстро разросшихся лесах послеледниковой Европы.

Затем с Востока пришли мудрецы, и в дальнейшем мы попытаемся показать вам, какое влияние оказала эта миграция на Англию. В Египте еще за четыре с половиной тысячи лет до нашей эры правили цари; и средиземноморской расе из Кро-Маньона, и людям расы Гримальди ⁸ древнекаменного века предстояло увидеть этих пришельцев, которые в новокаменный век явились с востока или юго-востока и под клич «Вперед на запад!» построили новую цивилизацию.

Мы не знаем точно, что сталось с людьми, оставившими после себя мусорные холмы, вымерли ли они или попали под влияние новоприбывших. Они приручили собаку, и, может быть, им пришло в голову одомашнить и других животных, чтобы таким образом избавиться от необходимости охотиться.

Такова, как мы считаем, была следующая ступень в развитии; человек стал пастухом, у него появились стада. Из-за этого у него прибавилось обязанностей; пока он охотился или жил за счет даров моря, он не знал больших забот, но с появлением собственности он наверняка почувствовал, как стали накапливаться проблемы. Он должен был найти место для пастбища, а зимой, какой бы суровой она ни была, сохранить живыми несколько голов скота на развод; ночью стадо нужно было сторожить; для хранения молока понадобились хорошие горшки и кувшины; так что человеку пришлось взяться за сотню разных дел и приспосабливаться к новым условиям, возникшим в результате того, что у него появилась собственность.