Текст книги "Послушай мое сердце"

Автор книги: Бьянка Питцорно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава шестая,
в которой дядя Леопольдо сдерживает свое обещание

– Так странно! – сказал на следующий день за столом отец Розальбы. – Я не думал, что доктор Маффеи так дружит с Лопезами дель Рио.

– С чего ты это взял? – спросила его жена.

– Сегодня утром он заявился в магазин и скупил все, что синьор Лопез указал в своем списке. Он не ограничился залогом, чтобы их забронировать. Оплатил до последнего цента, наличными.

– Но с чего ты взял, что он сделал это для Лопезов? Это, наверное, для Элизы, – заметила жена. – Розальба, ты ничего об этом не знаешь?

Розальба энергично замотала головой. Она не могла ответить, потому что ее всегда учили не говорить с набитым ртом. А еще потому, что ей не хотелось врать. Но она чуть не задохнулась от радости при мысли, как она расскажет подружкам, что их верный союзник уже начал действовать.

– Нет. Для Элизы синьор Казимиро Маффеи уже забронировал велосипед, конструктор и плюшевого мишку, – сказал синьор Кардано. – И потом, ты же знаешь, Маффеи никогда не дарят племяннице одежду на Рождество. А Лопезы кроме игрушек выбрали еще пальто и элегантное платьице, и их доктор Маффеи уже велел прислать к нему в клинику.

– Наверное, он хочет отблагодарить Лопезов за какую-нибудь услугу, – сказала синьора Кардано.

– Кто знает? Он еще попросил меня не вешать табличку «Продано» на игрушки, выставленные в витрине. Видимо, хочет сделать им сюрприз…

– А если кто-нибудь другой захочет их купить?

– Да кто их купит? За такие деньги только Лопезы могут их себе позволить. Но вот что действительно странно. Доктор Маффеи попросил меня еще кое о чем…

– О чем? – спросила заинтригованная Розальба.

Но в этот момент Леонардо, у которого была дурацкая привычка качаться на стуле за едой, с грохотом упал навзничь, ударившись головой об пол. Он всего лишь набил себе шишку, но так рыдал, что началась страшная суета, и родители так и не вспомнили о докторе Маффеи и его странной покупке, а Розальба так и не узнала, о чем же еще попросил дядя Леопольдо ее отца.

Рождество приближалось, и каждая ученица 4 «Г» уже принесла свой дар бедным детям. Обе коробки были набиты до краев.

– Не хватает только Пунтони и Маффеи, – каждое утро говорила синьора Сфорца, сверяясь со списком в своем блокноте. – Чего вы ждете? Помните, что каникулы начинаются 22-го, а значит, торжественное вручение подарков мы должны устроить 21-го.

Элиза и Приска сделали вид, что не слышат.

– Вы, как всегда, все делаете в последний момент! – упрекала их учительница.

А Звева ругалась:

– Жадины-говядины, турецкий барабан! Я-то знаю, что вы ничего не принесете.

Она натравила на них весь ряд Подлиз.

– Как вы смеете называть себя христианками! – обвиняла их Эстер Панаро. – Сестра Джованна на катехизации сто раз говорила нам, что излишки надо отдавать бедным. Кто не делает пожертвования, попадает ад…

– А ты, Приска, совсем обнаглела: это же надо – послать маму забирать обратно эти старые туфли… – вторила ей Алессандра.

– Ну то, что Элиза ничего не приносит, еще можно понять. Она же сирота, выращенная на подаяния родственников, – говорила с сочувствием Эмилия Дамиани, которая всегда пыталась всех примирить, но только все портила.

И на этот раз ее реплика натолкнула Звеву на коварную мысль. Звева была вне себя от злости из-за того, что «враги» не реагировали на издевательства ее шайки. Она никак не могла взять в толк, почему Приска, которая обычно поддавалась на любую провокацию и тут же лезла в драку, сейчас только улыбается с видом превосходства.

– Скоро Рождество! Не ссорьтесь! Нужно любить друг друга! – увещевала Эмилия.

Звева больно щипала ее и шипела:

– Может, ты заткнешься, дура несчастная?

Двадцатого декабря учительница спросила:

– Кто из вас хочет прийти в школу после обеда помогать мне заворачивать подарки для бедных?

Поднялось много рук, в том числе рука Аделаиде.

Учительница выбрала трех Подлиз: Эстер, Алессандру и Звеву, которая вызвалась помогать, чтобы осуществить свой план. Они были заняты до самого вечера, так что Звева пропустила ежедневный визит в «Детский рай» и не заметила, что кукла и пантера исчезли из витрины. Это выглядело странно. Обычно все игрушки, проданы они или нет, красовались в витрине до полудня 24-го, чтобы она не пустела, пока последние запоздавшие покупатели не сделают свой выбор.

У синьора Лопеза была привычка покупать подарки поздно вечером 24-го, поэтому он тоже не заметил, что в городе появился кто-то, способный увести такие дорогие игрушки прямо у него из-под носа.

Глава седьмая,
в которой мы присутствуем при вручении даров

И вот настало утро 21-го. Ученицы 4 «Г» заходили в класс группками и бросали исподтишка любопытные взгляды на два стула рядом с учительским столом, на которых до вчерашнего дня стояли две коробки. Никто не заметил, что Приска и Элиза кроме портфелей тащили две большие сумки.

Коробок уже не было. Вместо них лежали два свертка, завернутые в грубую желтую бумагу, как в лавке мясника, и перевязанные бечевкой. Никакой цветной ленты, еловой шишки или стеклянного шарика.

– Они не слишком перетрудились… – заметила вполголоса Марчелла Озио.

А Эмилия Дамиани спросила у Алессандры:

– Вы потратили весь день на то, чтобы состряпать два таких уродских свертка?

– Ты, как всегда, ничего не понимаешь! – ответила Алессандра. – Главное было не сделать свертки, а разделить подарки поровну, чтобы все куклы не оказались в одном свертке, а лошадки в другом. И одежду надо было разделить. Пара чулок – направо, пара – налево… Знаешь, нехорошо выбирать себе любимчиков из бедных. Это немилосердно!

– А еще учительница велела нам выкинуть совсем старье, – добавила Эстер, – хотя, по-моему, и оно бы отлично сошло.

– Тихо! Что за разговорчики? Все по местам, – это вошла в класс синьора Сфорца. В мгновение ока наступила тишина.

Учительница провела урок как ни в чем ни бывало, не обращая внимания на прикованные к сверткам взгляды девочек. Потом дала задание на каникулы, в том числе сочинение «Мои размышления перед вертепом».

Наконец где-то за полчаса до звонка она торжественно объявила:

– Вот и настала пора даров! Реповик! Гудзон! Встаньте и поблагодарите своих одноклассниц. Эти прекрасные подарки – для вас.

Девочки встали, удивленная Аделаиде с улыбкой до ушей и насупленная Иоланда.

– Ну же, вперед! Подойдите сюда! – скомандовала учительница.

Они послушались и подошли к сверткам.

– Еще минуточку внимания! – сказала синьора Сфорца. – Ваша одноклассница Рената Голинелли прочтет для вас стихотворение, которое я лично сочинила специально по этому случаю.

Рената вышла к доске, встала по стойке смирно, уставилась в точку над головой учительницы и стала вдохновенно декламировать:

 
В яслях на соломе младенец лежит,
От холода бедный лежит и дрожит.
Но ослик и вол тут же рядом встают,
Дыханием теплым его обдают.
Несут пастухи Иисусу дары,
Они так щедры, они так добры.
И каждый из нас может им подражать
И бедным ребятам подарки собрать!
 

Произнося последнюю строчку, она показала пальцем на Аделаиде и Иоланду. Когда она закончила, учительница сказала:

– Ну вот, а теперь можете взять подарки, каждой – по свертку. Но сделайте одолжение, не разворачивайте их, пока не дойдете до дома, а то нести будет неудобно.

Но не успели девочки взять свертки, подняла руку Приска:

– Я тоже хочу рассказать стихотворение про Рождество.

(Это не входило в их план; идея пришла ей в голову, пока она слушала Ренатины глупости.)

– У нас не осталось времени, – сказала учительница, – вот-вот прозвенит звонок. И вообще, при чем тут ты, ты же не принесла ни одного подарка?

– Я принесла, – сказала Приска, вытаскивая из-под парты огромный сверток, завернутый в красную бумагу с золотым узором, и, не дожидаясь разрешения, скороговоркой прочитала:

 
Пастухи ушли давно,
Есть подарки все равно.
На верблюдах три царя
Привезли их для тебя!
 

Она сделала знак Элизе и Розальбе, которые подтащили к учительскому столу другой сверток, сверкающий серебряными нитями.

– Для Иоланды… и для Аделаиде! – сказала Элиза. С пожеланиями счастливого Рождества от нас! – она обняла и поцеловала девочек, Приска и Розальба повторили за ней.

Глава восьмая,
в которой дым коромыслом

От удивления все так и сидели с раскрытыми ртами. Кто-то из Кроликов робко зааплодировал, но учительница остановила их свирепым взглядом. Подлизы и Притворщицы были совсем сбиты с толку. С одной стороны, им было страшно любопытно. С другой – всем их щедрым подаркам из коробок для бедных грош цена по сравнению с этими красивыми свертками «трех царей».

– Подумаешь, красивая бумага. Посмотрим еще, что там внутри, – язвительно заметила Эстер Панаро.

– Да, вы двое, разверните-ка эти свертки и покажите нам, что там за чудеса, – скомандовала Звева.

Аделаиде набросилась на ленту и тянула изо всех сил, пытаясь развязать ее, а Иоланда так и стояла столбом, скрестив на груди руки.

Лента развязалась, бумага была сорвана… и все хором вздохнули, когда из свертка показалось прелестное шотландское платьице из тафты с юбкой-воланом.

– Ровно то, что тебе нужно, Аромат Фиалок! – саркастически заметила учительница, бросив красноречивый взгляд на тощие и грязные ноги Аделаиде и старые истоптанные башмаки. – Оно будет чудесно на тебе смотреться, когда ты будешь танцевать с принцем.

«Надо сказать папочке, чтобы купил мне бархатное, – подумала Звева. – Не можем же мы ходить в одинаковых платьях с этой оборванкой. И что это взбрело в голову этой идиотке Пунтони?»

Но когда Аделаиде вытащила из упаковки черную пантеру и, взвизгнув от радости, что есть силы прижала ее к себе, до Звевы начало доходить, что это не просто случайное совпадение. Со злости она побелела как мел.

В этот момент Иоланде надоело дуться, и она тоже принялась разворачивать свой сверток, красный с золотым узором. Увидев Притти Долл – а это была именно она, второй такой днем с огнем не сыскать, – весь класс просто остолбенел, даже учительница. Звева не выдержала:

– Это моя кукла! И пантера тоже, и платье, и пальто. Все мое! Мой папа их забронировал!

– Нет, – уверенно сказала Розальба, – он их не забронировал. В задаток он не оставил ни лиры. А то бы папа не продал их нам.

Но Звева ее не слушала. Она набросилась на Иоланду и попыталась вырвать куклу у нее из рук.

– Ах ты, гадкая оборванка, отдай! Это моя! Ты не имеешь права к ней прикасаться своими грязными лапами.

Но Иоланда и не думала уступать:

– Нет, моя! Мне ее подарили! – завопила она и вцепилась зубами в Звевину руку. Звева завизжала, но куклу не отпустила и осыпала противницу градом ударов.

– Осторожнее! Вы сломаете куклу, – взмолилась обеспокоенная Эмилия Дамиани.

Учительница, застигнутая врасплох, не знала, что предпринять.

В школе «Благоговение» такого безобразия случиться не могло. Чтобы маленькая оборванка осмелилась поднять руку на барышню из хорошей семьи! Правда, в той школе оборванок не было.

– Реповик, немедленно прекрати! – скомандовала она.

Но Реповик не могла прекратить, даже если бы захотела (да она и не хотела), потому что Звева обхватила ее так крепко, что не отцепишься. Учительница схватила линейку, чтобы ударить Аделаиде, но поняла, что в этой мешанине из ног и рук невозможно различить, где чье, и она рискует попасть по Звеве, которую как раз хочет защитить.

– Озио! Сбегай за сторожем! – скомандовала она. – А ты, Реповик, не думай, что это сойдет тебе с рук! Я выгоню тебя из школы, я упеку тебя за решетку!

Тем временем в ряду Сорванцов разворачивалась другая драма.

Пока Элиза с ужасом наблюдала за дракой между Звевой и Иоландой, к ней подошла Алессандра и с ехидным видом протянула сверток поменьше в такой же желтой бумаге из мясной лавки.

– Раз ты такая бедная сиротка, что не могла принести даже самую завалящую игрушку, мы решили, что ты тоже заслужила подарка из коробок для бедных. От имени всего класса – счастливого Рождества!

Изумленная Элиза развернула сверток, и на колени ей посыпался весь тот пыльный хлам, который учительница забраковала, а Звева старательно отложила в сторонку с одной только целью ее унизить. У нее на глаза навернулись слезы, но она не успела разрыдаться, потому что тут Приска угрожающе схватила Алессандру за ворот и так двинула кулаком по носу, что хлынула кровь.

– Скажи, кто тебя подбил на эту подлость! Скажи мне. Ты ведь не сама это придумала!

И – раз – дала ей такую затрещину, что в ушах зазвенело.

– Пунтони! Ты сошла с ума? – закричала учительница.

– Это все Звева, – пробормотала Алессандра, в ужасе глядя, как кровь заливает ей воротничок, розовую ленту в голубой горошек, форму.

Приска раздраженно оттолкнула ее подальше и направилась к дерущимся девочкам: Звеве уже удалось вырвать куклу из рук Иоланды и уложить противницу на пол.

– Ах ты, подлюка! Что тебе сделала Элиза? – разъяренно спросила она ее.

– Чего ты так злишься? Когда дарят подарок, нужно благодарить, – насмехалась Звева, все еще прижимая бедную Иоланду коленкой к полу.

– Вот тебе моя благодарность, получай! – закричала Приска, вцепившись ей в волосы и поднимая на ноги.

Иоланда схватила куклу и ретировалась за свою парту в глубине класса.

Приска как следует встряхнула Звеву, а потом, прижав к стенке, начала дубасить руками и ногами. Звева в ответ кусалась и царапалась вне себя от бешенства и унижения: ее поколотили перед всем классом!

– Куда подевалось рождественское настроение? – хныкала Эмилия Дамиани.

Пришел сторож.

– Что тут происходит?

– Разнимите их! – приказала учительница, которая очень злилась, что больше не может свалить все на Иоланду.

Сторож и глазом не моргнул. Он и не такое видал в классах для мальчиков.

– Кто первым начал? – угрюмо спросил он, разведя противниц по разные стороны от кафедры.

– Звева! – хором ответили все Кролики и Сорванцы.

Поскольку среди Кроликов была дочь сторожа Анна, которая никогда не врет, он поверил и без малейшего уважения к знатному роду Лопез дель Рио сказал Звеве:

– Вот видишь, получила на орехи? И поделом, будешь знать в следующий раз!

Но класс не унимался. Аделаиде, стоя рядом с кафедрой, рыдала, прижимая к себе бархатную пантеру. Розальба заботливо вытирала своим платочком кровь с Прискиных исцарапанных рук. Элиза истерически смеялась. Марчелла Озио повторяла:

– Какой позор! Какой позор!

Кролики и Сорванцы солидарно роптали, угрожающе поглядывая на Подлиз.

– Дети, я в ужасе, – заявила синьора Сфорца, как только закрылась дверь за сторожем. – Я-то думала, что буду учить класс порядочных девочек, а не племя маленьких дикарок. Даже грузчики себя так не ведут! Эта вспышка агрессии так меня расстроила, что я не знаю, что и делать. Но не думайте, что это сойдет вам с рук. После каникул я приму меры. Все вы вели себя отвратительно, но есть среди вас зачинщики этой мерзкой драки, а есть те, кто просто поддался на провокацию. Я это учту. Кое-кто за это дорого заплатит.

И после этой угрозы она погрузилась в мрачное молчание и принялась перебирать бумаги у себя на столе. К счастью, в этот момент прозвенел звонок. Подавленные девочки молча двинулись к вешалке за своими пальто. Потом, соблюдая идеальный порядок, построились в ряд и вышли в коридор. Аделаиде и Иоланда еле-еле тащили по два больших свертка: один – в желтой бумаге из мясной лавки, все еще крепко перевязанный бечевкой, второй – в цветной бумаге, весь истерзанный. Из одного торчал хвост черной пантеры, из другого – голая ножка Притти Долл.

Внизу во дворе весь класс без сучка, без задоринки исполнил «большие маневры» и воодушевленно пропел «Вот и кончился день тяжелый». Потом девочки разошлись по двору, желая друг другу счастливого Рождества и веселых каникул, но как-то вяло.

– Я это так не оставлю, не думай. Ты еще поплатишься, – шепнула Звева, проходя мимо Приски.

– Попробуй только еще раз тронуть Элизу, я тебе покажу! – сквозь зубы ответила Приска.

Глава девятая,
в которой к семье Маффеи наведываются гости

В тот же день, сразу после обеда, когда дяди пили кофе, а Элиза помогала бабушке убирать со стола, няня заметила:

– Странно… Кажется, будто на нашей лестнице плачет ребенок.

– Тебе повсюду слышатся дети, – со смехом сказал дядя Казимиро, – типичный случай профессионального расстройства.

– Хочется заполучить нового малыша под свою опеку? – подхватил дядя Бальдассаре. – Придется подождать, когда Элизе стукнет двадцать.

– Двадцать пять, – исправил его дядя Леопольдо, – я не дам ей выйти замуж, пока не получит диплом.

– Пф-ф! – презрительно сказала няня. – И что потом девочка будет делать с этим дипломом, одному Богу известно! Твоя мать, Леопольдо, вышла замуж в семнадцать лет и прекрасно поставила вас всех на ноги без всякого диплома.

– Потому что ты, няня, мне помогала, – сказала бабушка Мариучча, – не знаю, что бы я без тебя делала.

Она всегда так говорила, когда видела, что няня в плохом настроении, и хотела ее утешить. Няне, хотя по ней и не скажешь, было уже под восемьдесят, и сначала она была няней самой бабушки Мариуччи.

Элиза с трудом могла представить себе бабушку маленькой. Но когда-то она тоже была ребенком, как все люди на земле. Она лежала в такой высокой коляске на рессорах, а катила коляску няня Изолина, которая приехала из деревни в дом Элизиных прадедушки и прабабушки, чтобы заботиться о бабушке.

– Я пеленала ее туго-туго с ног до головы. Так тогда все делали, – говорила няня, – и дети росли лучше, чем сейчас, с красивой прямой спиной.

– Что за глупости! – замечал дядя Леопольдо.

– Ничего не глупости! У твоей матери всегда была прекрасная осанка, все благодаря пеленкам. А вы все ходите сгорбившись, как старички…

Когда бабушка вышла замуж, няня стала жить с ней и воспитала ее четверых детей. И, наконец, она сидела с Элизой. Так что неудивительно, что все, что касалось детей, ее волновало.

Теперь детский плач стал ясно слышен.

– Что… – начала бабушка, но тут раздался звонок в дверь. Дядя Бальдассаре поставил свою чашку и пошел открывать.

На лестничной клетке стояла молодая женщина, очень худая и бедно одетая. За руку она крепко держала сопливую девчушку, закутанную в огромный грязный свитер.

Девочка хныкала и пыталась спрятаться за мать. А мать, завидев дядю Бальдассаре, швырнула ему что-то большое, завернутое в газету.

– Вот! Я все вернула, – сказала женщина. – Проверьте, все ли на месте. Будьте уверены, моя дочь получила по заслугам. Мы люди бедные, но не воры! Такого в нашей семье еще не случалось, жалкая воришка! – И она ударила по щеке девочку, которая заплакала еще пуще.

Дядя Бальдассаре, совсем сбитый с толку, пробормотал:

– Извините, синьора… Я не понимаю…

В этот момент в свертке что-то зашевелилось и чей-то голосок жалобно пропищал: «Мама, я хочу спать! Уложи меня».

– Мама! – закричал в свою очередь насмерть перепуганный дядя Бальдассаре, уставившись на сверток, будто там была ядовитая змея, но не осмеливаясь бросить его. – Мама! Иди сюда!

Прибежала бабушка Мариучча, а с ней Элиза, дядя Леопольдо и няня.

– Иоланда! – воскликнула Элиза, узнав подругу. – Почему ты плачешь? Что с тобой сделали?

– Скажи ей, что я ничего не украла, – рыдала Иоланда.

– Ах, не украла? Воришка, и врунья к тому же! – взвизгнула мама. И раз – еще затрещина.

– Синьора, успокойтесь! – вмешался дядя Леопольдо авторитетным тоном. – Объясните, пожалуйста, что произошло.

– Ну конечно! Вы такие богатые, что даже не заметили, что произошло. У вас столько вещей, что если чего-то пропадет, вам должны сообщать об этом посторонние.

– Но у нас ничего не пропало, – возразила бабушка Мариучча.

– И у девочки тоже? Эта несчастная воришка, моя дочь, пусть крадет у нее одежду, игрушки, а вам хоть бы хны, вы и глазом не моргнули…

– Я их не украла! Мне их подарили! – закричала Иоланда. – Скажи ей, Элиза, что мне их подарили.

– Конечно, подарили, – возмущенно подтвердила Элиза. – Это наш рождественский подарок.

– Но это же… кукла за десять тысяч лир… – сказала мама Иоланды, не веря своим ушам, и тут же снова взяла воинственный тон: – Хорошенький подарок! Да знает ли вы, доктор, что у нас семь голодных ртов? Что нам делать с такой куклой и роскошным пальто? Съесть, что ли?

– Извините, – сказал дядя Леопольдо, – было еще письмо. Вы его не читали?

– Мы не читаем чужие письма, – гордо заявила женщина.

– Но на конверте ваше имя.

– Мы не умеем читать, – неохотно призналась она.

– Но Иоланда же ходит в школу, – заметила Элиза. – Вы могли ее попросить прочесть.

– Как же! Чтобы она нам опять наврала с три короба…

– Напрасно вы не поверили девочке, синьора, – сказал дядя Леопольдо. – Это письмо было для вас. В нем было написано, что, если вы сочтете нужным, можете вернуть подарки в «Детский рай» и выбрать взамен все что угодно, на ту же сумму. Такое соглашение я лично заключил с синьором Кардано.

– А нельзя получить вместо этого деньги? – спросила женщина с жадным огоньком в глазах. – У нас кончается аренда, столько трат…

– Мама! – взмолилась Иоланда и потянула ее за шаль.

– Нет, деньги получить нельзя, – сказал дядя Леопольдо, – это не рождественское пожертвование, это подарок от наших девочек вашей дочери. Вы можете выбрать то, что ей необходимо…

– Хорошо, – сухо сказала женщина как будто обидевшись, – тогда спасибо. Извините за беспокойство.

Она выхватила сверток из рук дяди Бальдассаре, который все это время прижимал его к груди, не зная, что с ним делать, рванула Иоланду за руку и потащила за собой по лестнице.

– Пока, Иоланда! – смущенно попрощалась Элиза. Она чувствовала себя виноватой, сама не понимая почему.

– С такими людьми лучше не связываться! – изрекла няня. – Это же надо так бить ребенка! Да еще на людях! Какой позор!

А у Аделаиде, видимо, нашелся кто-то, кто умеет читать, во всяком случае, они не выражали никаких протестов. За пару дней все подаренные игрушки и одежда вернулись в «Детский рай», в обмен на обувь, белье и одежду для взрослых. Но хотя теперь кукла, пантера, платье и пальто снова стали доступны, синьор Лопез дель Рио не желал их даже видеть.

– После того, как они побывали в руках у этого сброда! После того, как мою дочь публично унизили! А все потому, что вы, синьор Кардано, не выполнили своих обязательств! Знаете, что я вам скажу? Ноги моей больше не будет в вашем магазине.

– Пожалуйста, как вам угодно! – ответил синьор Кардано, а позже объяснял жене так:

– Такой клиент мне и даром не нужен. Впрочем, хотел бы я посмотреть, где он теперь будет покупать подарки для своей ломаки. Во всем городе только у нас в магазине продаются игрушки, и он это прекрасно знает. Самое досадное во всей этой истории то, что у меня на шее останется эта говорящая кукла. Ума не приложу, кто еще захочет ее купить.

Но на следующий день Притти Долл захотела купить… угадайте кто? Бабушка Мариучча, которая решила подарить ее в шутку дяде Бальдассаре. Она видела, как он растерялся тогда на лестнице с этим механическим созданием на руках, которое плакало и сучило ножками и ручками.

И что, вы думаете, оправившись от удивления, он подарил куклу Элизе, как ожидали все домашние? Ничего подобного. Он запер ее в шкафу в своей комнате, и никто ее больше не видел. Вынимал ли он ее потом немного поиграть, так и осталось тайной.