Текст книги "Манифест 3 января 2000 года"

Автор книги: Брюс Стерлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Стерлинг Брюс
Манифест 3 января 2000 года

Брюс Стерлинг

Манифест 3 января 2000 года

Перевод Никита Проценко

Стремительно приближающееся тысячелетие предоставляет нам уникальную культурную возможность. После многих лет вырезания-и-вклеивания, ассигнований, окольных путей и нео-ретро-анти-историчности, постмодернизму приходит конец. Сразу после конца fin de siecle появится внезапная и значительная потребность в чем-то совершенно новом.

Любой новый год дает шанс принять радикальные решения и отважно заняться самосовершенствованием. Но конец тысячелетия предлагает редкую, жизненно важную возможность похоронить все то мертвое, что есть в нас и провозгласить декларации определенных масштабов и амбиций.

Я подозреваю, что группа, которая сможет предложить связный, продуманный и оригинальный культурный манифест к 3 января 2000 года, получит великую возможность оказать влияние на zeitgeist [zeitgeist (нем.) – дух времени]. (1 января все будут маяться похмельем, 2 января все обнаружат, что их компьютеры не работают. Так что, естественно, 3 января подходящая дата.)

Главный вопрос, стоящий на заре нового тысячелетия – вопрос технокультуры. Конечно, перед человечеством стоят и другие проблемы, более традиционные, лучше исследованные. Гноящиеся нарывы фундаментализма видны там и сям; неравенство доходов доходит до абсурда; это очевидно всем. Как бы то ни было, человечество раз за разом доказывало, что оно может отлично процветать, вне зависимости от нелепых, продажных и унизительных форм религии, политики и коммерции. Однако никакая цивилизация не может выжить, если физически уничтожить ее базу ресурсов. Очень ясно, что материальная инфраструктура двадцатого столетия долго не протянет. Это и есть стоящий перед нами вопрос.

Перед нами стоит глобальная проблема окружающей среды. Это трюизм. Но беспрецедентно суровые и необычные погодные явления конца 1990-х заставляют понять, что эта проблема становится острой. Вопрос глобального потепления обсуждался учеными, как минимум, с 1960-х, но сегодня глобальное потепление стало реальностью. Изменения климата окутывают земной шар облаками дыма от горящих дождевых лесов и понижают общий объем ВНП Китая. У каждого сейчас есть своя байка о погоде; например, целую неделю этим летом я наблюдал, как небо становится серым от дыма горящих лесов в Чиапас. Ситуация становилась все хуже и хуже прямо на глазах, и станет еще хуже, возможно, намного хуже.

Общество было просто неспособно собраться с политическими или экономическими силами, чтобы решить эту проблему методами 20-го столетия. Это потому, что выброс CO2 не является политической или экономической проблемой. Это проблема дизайна и конструкции. Это культурная проблема и проблема художественной чувствительности.

Необходимы новые и радикальные подходы. Эти подходы должны быть разработаны, собраны, воплощены в глобальную культурную программу, и публично провозглашены – 3 января.

Глобальное потепление предоставляет уникальную возможность индустрии культуры 21 века. У национальных правительств нет ни власти, ни желания вводить в действие жесткие меры по контролю за выбросом двуокиси углерода. К тому же, жесткие меры вряд ли сработают. Не думаю, что многие из нас смогли бы жить в государстве Контроля за двуокисью углерода. Это бы значило, что практически любая мыслимая деятельность человека должна была быть одобрена энерго-коммисарами.

Промышленность не сменит свою энергетическую базу. Напротив, когда дело дойдет до принятия законов о CO2, то промышленность образует лобби-группы и подбросит столько песка, сколько сможет, в хрупкие шестеренки политики. Промышленность использует тактику мракобесия, наподобие той, которую используют американские правые анти-эволюционисткие движения – нам скажут, что Глобальное Потепление всего лишь "теория", даже если наши дома будут к тому времени охвачены огнем. Промышленность слишком глупа, чтобы найти возможность заработать на выживании планеты. Но промышленности хватит ума саботировать решения правительства, особенно когда глобальная промышленность имеет возможность натравить одно правительство на другое.

Очевидный факт резкого истощения нашей атмосферы не представляет экономического интереса ни для кого, кроме страховых фирм, которые просто покроют недостачи, усилив нажим на клиентов и экспортируя внешние затраты на все население.

Когда у бизнеса нет надежды и правительство загнано в угол, все, что нам осталось – это культурная деятельность. Ее инструментами являются искусство, дизайн, конструирование и основные науки: изобретательство, культурное и техническое новаторство. Разумеется, может показаться, что для серьезной и успешной попытки спасения мира этого не хватит. Это потому, что на протяжении двадцатого столетия, правительство и промышленность раздулись до столь громадных высокомодернистких пропорций, что все остальное существует преимущественно в узких нишах субкультуры.

В любом случае, так быть не должно. Когда правительство беспомощно, а промышленность игнорирует воззвания к морали, будущее децентрализованных, автономных культурных сетей выглядит очень ярко. Никогда еще не было такой возможности распространять новые идеи и новые технологии с той скоростью, с которой они могут распространяться сегодня. Энергия людей должна найти себе выход. Люди повернутся от опустошения к свету дня. По мере того, как планета будет расползаться по швам, люди начнут двигаться намного быстрее и значительно целенаправленнее.

Проблема нашей культуры, злоупотребление CO2, может серьезно отразиться на счастье всего человечества, но в настоящий момент физическая проблема достаточно хорошо изучена. Умные люди, объединенные и мотивированные, должны справиться с этой проблемой. Двуокись углерода не является старой философской дилеммой или непреодолимым недостатком человеческой натуры. Серьезное потребление ископаемых топлив, в глобальном масштабе, начало практиковаться всего лишь около 200 лет назад. Наибольший рост выброса углерода происходил в течение последних пятидесяти лет. Мы зависим от этого процесса, серьезно зависим, но все же не так серьезно, как если бы мы сочетались с ним законным браком.

Это вопрос тактики. Гражданское общество не воспринимает моралистическое брюзжание. Тут и там существуют малые группы, которые отлично понимают, что огромное потребление, наносящее ущерб жизни последующих поколений, аморально: "зеленые", амиш, люди, практикующие простой образ жизни, отшельники-гандиисты и так далее. Эти добровольцы не являются проблемой. Но они также не являются и решением, потому что большинство людей не примет добровольно их образ жизни. Издание законов, навязывающих такой образ жизни, также невозможно, потому, что те, кто распоряжается энергоресурсами общества, включаться в игру и нейтрализуют любую систему законодательной регуляции.

Но современное гражданское общество можно привести туда, где есть нечто привлекательное, эффектное и соблазнительное.

Текущая задача является, собственно, задачей социоинженерии. Общество должно стать "зеленым", и это должен быть тот вид "зелености", которое общество проглотит, не задумываясь. Не природная "зеленость", или духовная "зеленость", или примитивистская "зеленость", или романтическая "зеленость крови-и-земли".

Эти оттенки "зеленого" уже были опробованы, и оказались недостаточно привлекательными. При желании мы можем об этом пожалеть. Если бы полузабытый Энергетический Кризис 1970-х вызвал бы более мудрый и активный отклик, мы бы не столкнулись сейчас с погодным кризисом. Но попытки прошлого, выполненные с благими намерениями, были недостаточными, и сейчас они – часть наследия умирающего столетия.

Миру нужна новая, не-природная, соблазнительная, опосредованная, эффектная "зеленость". "Свежая" (как молодой побег) "зеленость", если можно так выразиться.

Лучшая возможность прогресса – дать понять двадцать первому столетию, что промышленная база двадцатого столетия была грубой, корявой и грязной. Этот подход сработает, потому что он базируется на истинных утверждениях. Двадцатое столетие жило в грязи. Оно во многом напоминало восемнадцатое столетие до открытия теории микробов как переносчиков инфекции, пораженное гниющими язвами, зародившимися в суевериях и миазмах. Люди должны знать правду о нашем физическом бытии. Ее необходимо показывать всюду раз за разом.

Людям с сетями, веб-сайтами и сложными сенсорными устройствами эта задача не покажется очень сложной.

Нынешняя промышленная база является устаревшей, грубой и мерзкой, но это еще не всем очевидно. Критика этого факта и размахивание палками всего лишь часть подхода. Чтобы доказать это, необходимо построить альтернативную промышленную базу двадцать первого столетия, которая будет выглядеть элегантной, прекрасной и чистой. Эта попытка не должна выглядеть как уместная, экономная и нежная, даже если так и обстоят дела на самом деле. Она должна восприниматься как эффектная и пророческая. Будет очень хорошо, если эта промышленная база будет на самом деле работать, но будет лучше всего, если она будет выглядеть захватывающе новой и прекрасной. Если ее примут, ее можно будет довести до ума; если ее не примут, у нее не будет ни малейшего шанса.

Главной целью этого акта социоинженерии должны стать люди, ответственные за выброс наибольшего количества CO2. Те люди, кого мы должны поразить – богачи. Реально существующий класс рантье, капитанов промышленности; и, в меньшей степени, тонкая прослойка среднего класса. Бедные будут продолжать страдать. Очевидно, что для большинства людей нет ничего такого, что заставляло бы их жить так бедно и убого, как они живут сейчас. Но бедные не выделяют большое количество двуокиси углерода, так что для них мы мало что можем сделать.

В отличие от направлений модернистского искусства двадцатого столетия, "Свежее" культурно-промышленное движение не должно ставить своей целью изменение эстетических предрассудков. Мы не можем позволить себе шокировать буржуа, как в 19 веке. Подобная деятельность, хоть и является приятной и почтенной, не удалит яд из нашей атмосферы. Мы пытаемся выжить, заставив буржуа захотеть жить по-новому.

Мы не можем заставить их жить по-новому, но если мы объединим наши усилия, то у нас будут все возможности соблазнить их.

Что потребуется культуре на заре нового тысячелетия – это новый авангард, в том смысле, что большинство людей, создающих новое сознание, требующее нового образа жизни, не обладают повышенной чувствительностью культурной элиты. Задачей данного авангарда является разработка стабильной и устойчивой физической экономики, в которой захотят жить богатые и обладающие властью люди. На повестке дня "свежих" не стоят одежда для масс а-ля Мао. На повестке стоят костюмы от кутюрье. Нам нужно создать высокую моду для "зеленых", так чертовски привлекательную и эффектную, что она спасет жизни людей, в буквальном смысле. Нам нужно удовлетворять желания людей, лучше, чем это делает существующая система. Нам надо показать людям, что многие их желания существующая система не удовлетворяет. Вместо того, чтобы приготовиться к нечеловеческим усилиям и суровому самопожертвованию, люди погрузятся в наш двадцать первый век с глубоким вздохом облегчения.

Позвольте мне начать говорить гипотетически, как если бы этот авангард существовал на самом деле, хотя, как мы знаем, он не сможет образоваться до 3 января 2000 года. Давайте обсудим нашу тактику. У меня есть несколько обоснованный предложений.

Мы можем повысить вероятность успеха, быстро разработав и распространив постмодернистскую культурную промышленность. Новая "культура" обладает "искусством" и "мыслью", в то время как "культурная промышленность" занимается всего лишь изображениями и информацией.

Я знаю это. Я полностью осознаю все множество негативных последствий, вытекающих из этой ситуации, но, по здравом размышлении, я считаю, что "культурная промышленность" обладает многими явными преимуществами перед физически ядовитой табачной промышленностью двадцатого столетия. Так же, как и специалисты по цифровым технологиям, мыслители, писатели, конструкторы, культурные критики und so weiter, мы, "свежие", полагаем, что развитие "культурной промышленности" должно увеличить нашу непосредственную власть и влияние по отношению, скажем, к руководителям угольной промышленности. Это, в целом, может и не быть благом. Но, тем не менее, мы верим, что мы причиним миру меньше непосредственного вреда, чем они.

Поэтому мы требуем во всеуслышание, чтобы "культурная промышленность" считали промышленным предприятием двадцать первого века. К счастью, это почти так и есть, но мы должны пойти дальше; мы верим в "фордизм" в "культурной промышленности". Это подразумевает, по необходимости, свободное время. Для оценки и потребления культурно-промышленных продуктов, таких, как фильмы, программные продукты, полнофункционального потока информации от масс-медиа и тому подобного, потребуется значительное количество свободного времени. Время, затраченное на обычной работе, несправедливо отвлекает потребителей от "культурной промышленности", а, следовательно, представляет угрозу нашим постиндустриальным экономическим планам.

"Работа" требует, чтобы люди уделяли внимание другим, более старым, менее привлекательным видам промышленности. "Свободное время" означает, что они тратят свое время и деньги на нас.

Поэтому мы требуем значительного увеличения досуга для всех и каждого. Хотя у безработных хватает свободного времени, но это не то "свободное время", которое увеличивает наши доходы. В особенности мы требуем увеличения досуга для образованных и обеспеченных людей. Они – именно те люди, которые лучше всего способны оценить и потребить истинно капиталоемкие культурные продукты.

Мы, "свежие", подозреваем, что для того, чтобы люди меньше работали, понадобится не слишком много затрат. В целом слишком много затрат происходит на работе. Мы очень сомневаемся, что в металлообрабатывающей промышленности сегодня происходит что-то, что может оправдать уничтожение атмосферы. Нам нужно зажигать свечу нашей планеты только с одного конца (а при свете дня и вовсе не нужно ее зажигать).

Как можно больше времени должно уделяться нематериальным продуктам. Для наших целей идеальным обществом будет общество, где большинство проводит время сидя и глядя в экраны. Эти экраны должны быть искусно сконструированы, а все их окружение – энерго-экономичным. Каждый, кто щелкает мышью, вместо того, чтобы грузить уголь, или вырубать и вспахивать дождевые леса, оказывает планете услугу.

Индустрия туризма сейчас является индустрией номер один на нашей планете. Туристы потребляют большое количество готовой культуры. Мы верим, что туризм – это полезное занятие. Мы должны стремиться прекратить отсталые и не приносящие прибыли попытки объявить миграцию и мигрантов вне закона.

Если принять во внимание нестабильное состояние окружающей среды, подобная практика скоро может стать равноценной геноциду. Также, очевидно, нет смысла жить в обществе, где капитал может перемещаться быстрее и легче, чем человек. Капитал существует для пользы и удобства людей.

Мы верим, что передвижение людей через национальные границы под покровительством иностранных правительств является, по сути, конструкторской проблемой. Если отслеживать иностранных рабочих, беженцев, туристов и им подобных через спутник или сотовую связь, то искусственное разделение на сливки общества, путешествующих первым классом, и беженцев вскоре исчезнет. Иностранцев боятся не потому, что они иностранцы, но потому что они неизвестны, неопознаны и не поддаются контролю местного общества.

В следующем столетии иностранцам не будет нужды быть таковыми. Они смогут носить свои личные дела вместе со своими кредитными карточками и паспортами. Они смогут носить устройства, удостоверяющие их личные bona fide, и это будет понятно любому, на каком бы языке он не говорил. Качественно сконструированное общество будет приспособлено для подобной людской солидарности, вместо того, чтобы потакать воображаемым требованиям безопасности местных национальных режимов.

Мы верим, что необходимо разработать новый подход к этой проблеме: информационный, а не пытаться бороться с ней, используя физические средства (в случае мигрантов – стальные прутья и колючую проволоку). Электронное слежение – многообещающий пример. Хотя угроза личной жизни и анонимности от электронного наблюдения достаточно велика, но она не более страшна и ужасна, чем грязный лагерь для беженцев. Мы считаем эту проблему срочной. Мы полагаем, что весьма вероятно, что массивные эвакуации станут привычным делом через несколько десятилетий не только в бедствующем "третьем мире", но, возможно, и в таких областях, как новая американская "Пыльная Миска". Разумные вложения в электронное управление туризмом окупит себя с лихвой, залатав расползающуюся ткань разрушенной климатом цивилизации.

Например, одним из первых действий комиссии по борьбе с проблемой 21 века, могло бы стать рассеивание с воздуха отслеживаемых со спутника сотовых телефонов. Мы полагаем, что подобное устройство будет воспринято не как угроза, а скорее как предмет гордости, как, например, личная веб-страница. Мы полагаем, что вначале подобные устройства должны быть сконструированы для богатых. Бедным они нужны больше, но если их отдать бедным, то это будет расценено (вероятно, совершено правильно), как первых шаг к глобальной слежке и лагерям смерти.

Замена природных ресурсов информационными является естественной областью для разработок двадцать первого века, потому, что это – арена для человеческой изобретательности, арена, которой просто не существовало в предыдущие века. Мы находим этот подход многообещающим. Он может стать дешевым и привлекательным.

Например, самое широкое распространение должны получить электросчетчики. Они должны находиться не в непонятном ящике, расположенном на улице, а внутри дома. Это не должно расцениваться как попытка экономии. Этому надо придать вид чего-то роскошного. Электросчетчик должен быть отметкой о классовой принадлежности. Незнание источника электроэнергии должно расцениваться как признак вселенского невежества. Особенно богатым и представительным потребителям необходимо продавать солнечные и ветровые генераторы. Ругань, если кто-то включил свет, должна быть уделом невежественных пролетариев.

Озабоченность состоянием окружающей среды лежит тяжким бременем на плечах потребителя, который должен тратить свое время, рассматривая значки на упаковке, сортируя мусор и т.п. Однако, улучшенная информационная среда может сделать тайное явным, а это может перевести к резкой переоценке ранее невидимых болезней общества.

Человек, обладающий парой компьютеризированных очков, которые визуализируют огромные массы газообразных продуктов сгорания, висящих над типичным автобаном, мгновенно поймет, что чистый воздух – это роскошь. Мониторы инфразвукового, ультразвукового и звукового загрязнения сделают тишину роскошью. Мониторы анализа состояния воды, работающие в режиме реального времени, сделают чистую воду роскошью. Отсутствие мутагенов в доме станет роскошью.

Время для отдыха и размышлений – это роскошь; личное внимание – это роскошь; безопасность района тоже очень высоко ценится. Социальные отношения могут и должны быть изменены путем введения доступа к честной информации о ситуациях, где невидимая стоимость долгое время тихо экспортировалась в окружающую среды. Сделать невидимое видимым. Не продавать предупреждений. Продавать знание.

Тот факт, что мы живем в беспрецедентно старом обществе, обществе, переполненном пожилыми людьми, предоставляет великие возможности. Стратегическое мышление – это полезное и ценное занятие, подходящее старикам.

Ясно, что если наши усилия не дадут эффекта для пожилых людей (большой и все возрастающей доли населения "большой семерки"), то они вообще не дадут никакого эффекта. Старики склонны к щедрости, у них иногда есть свободное время. Болтливые старики, соединенные сетью, могут сделать большую часть неоплачиваемой грязной работы для электронного гражданского общества. Нам нравится идея радикального художественного движения, которое специализируется на вербовке стариков.

Мы все стремимся игнорировать долгосрочные последствия; но внедрять в массовое сознание опасную ложь ради краткосрочной экономической выводы слишком безнравственно и глупо. Если из-за выброса CO2 наступит экологическая катастрофа, то организации, подобные анти-гринписовской "Global Climate Coalition" будут виновны в геноциде, вызванном небрежностью. Никто еще не обвинялся в этом преступлении, но если оно будет совершено, то оно, без сомнений, будет чудовищным. Сегодня "GCC" и их политические и экономические союзники в лучшем случае рискуют жизнями миллиардами. Если климат вырвется из-под контроля, то 21 век может стать очень плохим местом.

Нужно встретить последствия лицом к лицу. Если несколько миллионов человек умрут от голода из-за, например, нескольких повторных Эль-Ниньо, которые уничтожат несколько главных урожаев мира – это будет катастрофой. В целях восстановления справедливости и учета возникнет громадное политическое и военное напряжение.

Мы полагаем, что наилучшим решением в этой ситуации будет нечто подобное чешским просветителям или южноафриканским комиссиям правды. Фундамент для этого процесса должен быть заложен сегодня. Альтернативы не выглядят многообещающими: бейрутский сценарий бесконечного полу-замкнутого социального развала; югославский сценарий этнических зачисток и lebensraum, спровоцированных изменениями климата; Красный Террор, где охваченные паникой, разъяренные толпы кроваво мстят индустриализму. Наиболее вероятен Белый Террор, где хаос в разрушенном погодой "третьем мире" безжалостно подавляется дистанционно управляемыми кибернетическими войсками "большой семерки". Весьма вероятно, что в последнем случае западная манера ненасытного потребления будет тщательно пересмотрена, а вина целиком возложена на резко увеличивающееся население "третьего мира". (Вину за последствия стихийных бедствий скорее всего возложат на какого-нибудь оказавшегося под рукой лысенковского козла отпущения: евреев или гомосексуалистов).

Чешские просветители и южноафриканские комиссии правды дали концу двадцатого века механизм, с помощью которого общества, погрязшие в дисфункциональном безумии, смогут вернуться на путь истинный. Для преступников будущего, чье лукавство ради защиты недостойного защиты status quo может вызвать гибель миллионов людей, кто получает мало выгоды от своих действий и не отчитывается в своих решениях, мы не ожидаем меньшего. Мы советуем начинать собирать досье прямо сейчас, для будущих международных судов. Мы думаем, что это работа должна проводится открыто, в духе гражданского долга. Те, кто рискует жизнями других, должны знать, что они также рискуют.

Хотя иметь поляризованный и раздробленный вражеский класс политически правильно, но в этой тактике нет ничего особенно нового. Реваншистские сентименты – это здорово, но для выживания нужен значительно более широкий кругозор. Многие люди в разных отраслях должны работать, игнорируя традиционные границы дисциплины и иделогии, чтобы объединиться ради достижения одной практической цели: климата.

Небольшой набросок прояснит некоторые вопросы

Здесь я приведу набор основных изменений в культуре, которые, вероятно, провозгласит движение "свежих" в отдельных секторах общества. Эти предположения представлены в трех частях для краткости. "Сегодня" – это ситуация, которая существует сейчас. "Что мы хотим" – это состояние дел, к которому мы стремимся. "Тенденция" – это та ситуация, которая разовьется при следовании текущим тенденциям без разумного вмешательства.

Средства массовой информации

Сегодня. Телевизионные и издательские картели окружены роем плохо финансируемых субкультурных микроканалов.

Что мы хотим. Большей "ширины канала" для гражданского общества, мультикультурное разнообразие, улучшенные системы общественной коммуникаций типа "многие-с-многими", множество каналов на различных языках.

Тенденция. Наполненный шпионами, коммерциализованный Internet. Комплекс развлечений для "янки", полностью игнорирующий многие культуры, отличные от англо-американской.

Вооруженные силы

Сегодня. Гегемония "большой семерки", основанная на американской армии.

Что мы хотим. Более широкую и глубокую гегемонию большинства, с вооруженными силами, могущими предотвратить авантюризм, но специализирующимися на борьбе с текущими проблемами путем гражданской инженерии, заботясь об улучшения здоровья масс и помогая при стихийных бедствиях.

Тенденция. Появление ядерного и биологического оружия в руках мелких фракций.

Бизнес

Сегодня. Валютные трейдеры самостоятельно управляют банковской системой; рынки крайне нестабильны; капитал перемещается, но мобильность рабочей силы отсутствует; энергетическая база невозобновляема.

Что мы хотим. Невещественная промышленность; резко увеличено время досуга; резко увеличена мобильность рабочей силы; энергия и ресурсы возобновляемы.

Тенденция. Тоталитарная власть вещей, классический капитализм, криминализированные банковские системы, потогонная система труда.

Промышленное конструирование

Сегодня. Быстро устаревающие разработки, много сил тратится на разработку упаковки; системы автоматизированного проектирования и моделирования.

Что мы хотим. Чрезвычайно привлекательные, безопасные для окружающей среды продукты; совершенно новые объекты из совершенно новых материалов; замена вещества информацией; новые отношения между кибернетикой и реальным миром.

Тенденция. Два типа дизайна: для бедных и богатых; лакированное варварство.

Проблемы полов

Сегодня. От женщин требуется больше коммерческой работы; социальные проблемы ложатся на семейную жизнь "невидимой наценкой".

Что мы хотим. Снизить темп рождаемости, снизить количество врожденных заболеваний, облегчить всем работу, щедрая поддержка для любого, желающего выйти из промышленности и потреблять меньше.

Тенденция. Увеличение количества женщин-заключенных; идеологии фундаментализма и этнического сепаратизма, особенно направленные на женщин.

Сфера развлечений

Сегодня. Крупномасштабные американские постановки спецэффектов, со множеством актером и многомиллионным бюджетом.

Что мы хотим. Краски и драма; авангардный авантюризм; культурная промышленность без границ, основанная на социоинженерии "зеленых".

Тенденция. Уничтожения серьезной культуры, за исключением нескольких не-англопоклонских обществ.

Международное правосудие

Сегодня. Не выполняющие возложенную на них задачу, но упорные в достижении цели трибуналы над военными преступниками.

Что мы хотим. Трибуналы над преступниками, совершившими преступления против окружающей среды.

Тенденция. Продажное правосудие; усиливающаяся нарковойна.

Занятость

Сегодня. Работа в забегаловках, "волчьи билеты", массовая структурная безработица в Европе.

Что мы хотим. Меньше работы, меньше предубеждений; резко возросший досуг; принудительный отдых для работоголиков; гарантированная поддержка для людей, которые потребляют меньше ресурсов; новый образ жизни вне обычной экономики.

Тенденция. Увеличение классового разделения; массовое неравенство доходов; пушечное мясо и собственно классы.

Образование

Сегодня. Не справляющиеся со своей задачей общественные школы.

Что мы хотим. Интеллектуальная свобода, мгновенный дешевый доступ к информации, больше вкуса, лучшая эстетика, автономные исследовательские коллективы, образование на продолжении всей жизни, больше достоинства и уважения к большей части человеческого населения, которая есть и всегда будет неграмотной и неисчислимой.

Тенденция. Дети – заготовки для потенциальных машин для получения прибыли; университеты существуют для поддержки менеджеров среднего уровня.

Общественное здоровье

Сегодня. Успех в общих вопросах; беспокоящие хронические тенденции в вопросах, касающихся СПИДа, туберкулеза, устойчивости к антибиотикам; массовая смертность в "третьем мире".

Что мы хотим. Беспрецедентно здоровые старики; во всем мире нет эпидемий; сложный комплекс воздействий на микробов; искусственная еда.

Тенденция. Массовая смертность в "третьем мире", в странах "большой семерки" больные бедняки отгорожены от нервных богачей, возвращение болезней 19 века, разжиревшее и зависящее от посторонних субстанций население.

Наука

Сегодня. Фундаментальная наука принесена в жертву сиюминутной выгоде; нездоровая академическая среда; бюрократическая рутина правительственной поддержки.

Что мы хотим. Усердие в работе, интеллектуальная честность, воспроизводимые результаты; обзоры соседей, блочные гранты, значительно уменьшен надзор сверху; гранты для гениев; уход от использования пассивных предложений и третьего лица; реформы "Наука" для избавления от платоновских и тайно-христианских элементов как "чистой" цели бестелесных мужских разумов; перемирие в научных войнах.

Тенденция. "Большая Наука" вырождается в краткосрочные промышленные или военные разработки; "ученные" как класс вынужденны разделять судьбу вымирающих маргинальных профессоров английского и специалистов по деконструкции французского.

Я хотел бы завершить статью, предложив конкретные области для творческой работы. Я полагаю, что острые общественные нужды должны быть встречены яркими проявлениями откровенной изобретательности.

Но для этого время еще не пришло. Пока еще не пришло.