Текст книги "Маленький волшебный магазинчик"

Автор книги: Брюс Стерлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Маленький волшебный магазинчик

Юные годы Джеймса Эбернати были отмечены рядом зловещих знамений.

У его отца, служившего в Новой Англии таможенником, были художественные наклонности. Свои альбомы для эскизов он заполнял бесчисленными рисунками замшелых пуританских надгробий и новеньких китобоев из Нантакета. Днем он сортировал тюки с импортным чаем и ситцем, а по вечерам, прихватив с собой сына, отправлялся на встречу со своими просвещенными друзьями. Они пили портвейн, ругали своих жен и издателей и угощали Джеймса липкими ирисками.

Отец Джеймса исчез во время одной из своих прогулок, когда он делал зарисовки знаменитой вермонтской Большой Каменной Головы. Нашлись только его ботинки.

Мать Джеймса, овдовевшая, с маленьким сыном на руках, вышла в конце концов за крупного волосатого мужчину, жившего в своей полуразвалившейся усадьбе где-то в северной части штата Нью-Йорк.

Вечерами семья принимала участие в общественной жизни соседнего городка Олбени. Там отчим Джеймса разглагольствовал о политике перед своими приятелями из Национальной Анти-Масонской партии. В это время наверху его мать садилась с подругами вокруг столика для спиритических сеансов, чтобы поболтать с выдающимися покойниками.

Постепенно масонские заговоры стали все сильнее заботить отчима Джеймса. Семья перестала появляться в обществе. Все гардины были плотно задернуты, а домочадцы получили строжайшее указание глядеть в оба и не прозевать появления в городе одетых в черное незнакомцев. Мать Джеймса исхудала и побледнела. Часто она целыми днями расхаживала по дому в одном халате.

Однажды отчим Джеймса прочитал им вслух газетную заметку про ангела Морони, откопавшего поблизости золотые таблички с подробным описанием библейской истории индейцев – строителей пирамид. К концу чтения статьи голос отчима начал дрожать, а взгляд стал совсем диким. Этой ночью в доме были слышны приглушенные вопли и остервенелый стук молотка.

Утром юный Джеймс застал отчима внизу, сидящим у камина в одной ночной сорочке. Он выпивал одну чайную чашку бренди за другой и рассеянно сгибал и разгибал руками железную кочергу.

Джеймс, как всегда сердечно, пожелал отчиму доброго утра. У того забегали глаза под густыми спутанными бровями. Джеймсу было сказано, что его мать отправилась с миссией милосердия в одну очень далеко живущую семью, где все вдруг заболели корью. Затем речь зашла об одной из кладовых наверху, дверь которой была теперь наглухо забита гвоздями. Отчим строго-настрого приказал Джеймсу держаться подальше от этого запретного входа.

Шли дни. Отсутствие матери растянулось на недели. Несмотря на часто повторяющиеся и все более настойчивые предупреждения своего отчима, Джеймс не проявлял никакого интереса к той комнате наверху. В конце концов какая-то артерия в мозгу старика не выдержала напряжения и лопнула.

Когда отчима хоронили, в дом ударила шаровая молния и сожгла его дотла. Судьба Джеймса и деньги, полученные по страховке, оказались в руках одного дальнего родственника – что-то все время бормочущего и трясущегося человека, посвятившего свою жизнь борьбе с употреблением алкоголя, и выпивавшего каждую неделю несколько флаконов Опиумного Эликсира доктора Ривкина.

Джеймса пристроили в школу-интернат, которой руководил фанатичный дьякон-кальвинист. Там Джеймс был на хорошем счету благодаря прилежному изучению Святого Писания и своему ровному, рассудительному нраву. Он повзрослел и превратился в высокого, ученого вида молодого человека со спокойными манерами и лицом, абсолютно не отмеченным печатью рока.

Через два дня после того, как Джеймс закончил школу, дьякон и его жена были найдены в собственных дрожках порубленными на куски. Джеймс задержался в школе ровно на столько, сколько понадобилось, чтобы утешить их дочь, старую деву, сидевшую с сухими глазами в кресле-качалке и методично раздиравшую в клочья свой носовой платок.

После этого Джеймс отправился в Нью-Йорк получать высшее образование.

Именно там Джеймс и наткнулся на маленький магазинчик, где продавались всякие волшебные предметы. Джеймс заскочил в эту лавчонку, на которой не было никакой вывески, чисто случайно – он импульсивно скрылся в нее от душераздирающего визга жертвы, агонизирующей в зубоврачебном кабинете на противоположной стороне улицы.

В тускло освещенной лавке пахло горящим китовым жиром и горячей медью светильников. Вдоль стен тянулись широкие деревянные полки, занавешенные паутиной. Тут и там пожелтевшие политические плакаты призывали оказать военную помощь техасским повстанцам. Джеймс положил свои богословские книги на аптечный шкафчик, в котором лакированные чучела лягушек держали в лапках крохотные тромбоны и гитары. Из-за красной занавески вышел хозяин.

– Чем могу быть полезен молодому господину? – спросил он, потирая руки. Хозяином оказался маленький сухонький ирландец с остроконечными, чуть поросшими волосом ушами. На нем были бифокальные очки и туфли с бронзовыми пряжками.

– Мне очень нравится вон тот фантод под стеклянным колпаком, – сказал Джеймс, показывая пальцем.

– Бьюсь об заклад, мы сможем найти для такого прекрасного молодого человека, как вы, что-нибудь получше, – с уверенным видом знатока сказал хозяин, – вы так молоды, так полны жизни.

Джеймс смахнул толстый слой пыли с колпака над фантодом.

– Хорошо ли идет торговля?

– У нас совершенно особые клиенты, – сказал хозяин и представился. Его звали мистер О'Беронн. Он только что покинул свою родную страну, спасаясь от опустошительного картофельного голода. Джеймс пожал маленькую пергаментную руку мистера О'Беронна.

– Вы наверняка захотите купить любовное зелье, – проницательно предположил мистер О'Беронн, – оно всегда требуется парням вашего возраста.

– Вообще-то нет, – пожал плечами Джеймс.

– Ага, значит бюджетные трудности. Может быть вас заинтересует Неоскудевающий Кошель?

Старик выскочил из-за прилавка и потряс большущим мешком, сшитым из медвежьей шкуры.

– Деньги? – почти безо всякого интереса произнес Джеймс.

– Тогда – слава! У нас есть волшебные гребни... а если вы предпочитаете эти новомодные научные штучки, то у нас есть фотоаппарат, принадлежавший когда-то самому Монтаварде.

– Нет-нет, – сказал Джеймс, проявляя нетерпение. – Будьте любезны назвать цену вот этого фантода. – Он принялся критически разглядывать названный предмет. Тот был не в идеальном состоянии.

– Мы можем возвращать молодость, – с внезапным отчаянием сказал мистер О'Беронн.

– Расскажите, – выпрямился Джеймс.

– Мы только что получили партию патентованной Молодильной Воды доктора Хайдеггера, – сказал мистер О'Беронн. Он сдернул шкуру квагги со стоявшего поблизости обитого медью ящика и вытащил из него квадратный стеклянный флакон. Вынул пробку. Вода тихо зашипела, и комната наполнилась майскими запахами.

– Стоит принять один флакон, – сказал мистер О'Беронн, – и к человеку или животному возвращается румяная молодость.

– Вот так, да? – сказал Джеймс, сведя в раздумье брови. – Сколько во флаконе чайных ложек?

– Понятия не имею, – признался мистер О'Беронн. – Никогда не мерял ложками. Имейте в виду, это товар для пожилых людей. Парни вашего возраста обычно приходят за любовными зельями.

– Почем флакон? – спросил Джеймс.

– Довольно дорого, – нехотя процедил мистер О'Беронн. – Его цена – все ваше достояние.

– Вполне разумно, – согласился Джеймс. – А сколько за два?

Мистер О'Беронн выпучил глаза.

– Не надо бежать впереди самого себя, молодой человек.

Он тщательно закупорил флакон.

– Вы пока еще не отдали мне всего, что у вас есть.

– А как мне знать, будет ли у вас еще, когда мне снова понадобится эта вода? – спросил Джеймс.

Глазки мистера О'Беронна беспокойно забегали за бифокальными стеклами.

– Это уж моя забота, – самоуверенно, но уже без прежней убежденности ответил он, – я не собираюсь закрывать торговлю, пока на свете есть люди вроде вас.

– Справедливо, – сказал Джеймс, и они пожали друг другу руки в знак совершения сделки.

Через два дня Джеймс пришел обратно, продав все, что у него было. Он отдал мешочек с золотыми монетами и банковский чек на остатки полученного наследства. Он ушел, в чем был, и унес с собой флакон.

Прошло двадцать лет. Соединенные Штаты пережили Гражданскую войну. Сотни тысяч людей погибли от пуль, мин и снарядов, умерли жалкой смертью в заразных военных лагерях. На нью-йоркских улицах были скошены картечью сотни демонстрантов, протестующих против призыва в армию. Булыжная мостовая перед волшебным магазинчиком была усеяна трупами. Наконец, после упорного сопротивления и неслыханной агонии Конфедерация была побеждена. Война стала историей.

Джеймс Эбернати возвратился.

– Я был в Калифорнии, – заявил он пораженному мистеру О'Беронну. Лицо Джеймса было покрыто здоровым загаром. На нем был бархатный плащ, сапоги со шпорами и расшитое серебром сомбреро. Он достал из кармана большие золотые часы-луковицу и на его пальцах засияли драгоценные камни.

– Вы разбогатели на золотых приисках, – догадался мистер О'Беронн.

– Вообще-то нет, – сказал Джеймс. – Я занимался бакалейной торговлей. Там, знаете ли, за дюжину яиц можно получить столько золотого песка, сколько эти яйца весят.

Он улыбнулся и показал на свой изысканный наряд.

– Я преуспевал, но одевался, как правило, не столь экстравагантно. Дело в том, что я принес все свои мирские богатства на себе. Я подумал, что это упростит наши расчеты.

Он достал пустой флакон.

– Очень предусмотрительно с вашей стороны, – сказал мистер О'Беронн. Он внимательно разглядывал Джеймса, будто пытаясь заметить тончайшие трещинки в его психике или признаки нравственного разложения. – Вы, похоже, ни на день не постарели.

– О, не совсем так, – сказал Джеймс. – Когда я впервые пришел сюда, мне было двадцать, а теперь я вполне выгляжу на двадцать один, даже на двадцать два.

Он поставил флакон на прилавок.

– Может, вам будет интересно знать, – в ней оказалось ровно двадцать чайных ложек.

– И вы не пролили ни капли?

– О, нет! – ответил Джеймс, улыбаясь при этой мысли. – Я открывал ее только один раз в год.

– А вам не приходила в голову мысль выпить, скажем, две ложечки сразу? Или осушить флакон залпом?

– А что бы это дало? – спросил Джеймс.

Он начал стягивать с пальцев кольца, и они падали на прилавок с мелодичным звоном.

– Я полагаю, у вас сохранился запас Молодильной Воды.

– Сделка есть сделка, – недовольно проворчал мистер О'Беронн.

Он достал другой флакон. Джеймс ушел босиком, в одной рубахе и штанах, но с флаконом в руке.

Миновали 1870-е годы. Страна отпраздновала свое столетие. Железные дороги прошили континент вдоль и поперек. На улицах Нью-Йорка появились газовые фонари. Высоченные здания, каких никогда прежде не бывало, росли, как грибы. Только окрестности волшебного магазинчика не изменились.

Джеймс Эбернати возвратился. Теперь он выглядел на все двадцать четыре. Он передал права собственности на кое-какую недвижимость в Чикаго и отбыл с новым флаконом.

Вскоре после начала нового века Джеймс вернулся снова. Он приехал на паровом автомобиле, насвистывая мотивчик Сент-Луисской выставки и поглаживая нафабренные усы. Он подписал документ на передачу собственной машины, кстати, очень неплохой, но мистер О'Беронн особого энтузиазма не проявил. Старый ирландец с годами усох, и его руки дрожали, когда он отдавал свой товар.

Следующий промежуток времени был отмечен великой войной между мировыми империями, но Америку опус

...

конец ознакомительного фрагмента