Текст книги "Темные элементы (СИ)"
Автор книги: Brook Amalie
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Annotation
С самого детства Алиса страдает психическим заболеванием – видит картины неизвестного ей мира. Ее жизнь – это бесконечный круговорот обследований, сочувственных жалостливых взглядов родных, визитов к врачу и сотен названий лекарств, ни одно из которых не помогает. Измученная и уставшая, Алиса решается на отчаянную попытку доказать всем и самой себе, что она не сумасшедшая и, возможно, мир, который она видит, реален. Чем обернется эта безумная надежда и что станет делать Алиса, если привычный мир вдруг исказится и изменит очертания? ВНИМАНИЕ!!! В данной книге вас ожидают: жестокость, убийства и эротический сцены. Любовь будет, детектив будет, нормальная героиня(не Мери-Сью) тоже в наличии. Мир будет мрачным и темным. Тем, кто хочет милую и добрую сказку про эльфов не сюда.
Amalie Brook
Amalie Brook
Темные элементы
Темные элементы.
Пролог
Холодно.
Это стало первым, о чем подумала Алиса. Ветер завывает где-то над головой, кружит в проемах винтовой лестницы, уходящей в темноту ночи. Лишь всполохи города немного подсвечивают граффити на бетонных стенах. У художника определенно нет ни вкуса ни таланта.
Алиса поднялась на ноги и стряхнула с джинсовых брюк пыль. На этот раз ее видение оказалось "тем самым". Ужасающе реальным. Реальным настолько, что она ощущала зловонье гниющего мусора и удушливый дым от огня, горевшего где-то внизу. Кажется, бездомные жгли что-то в глубокой бочке.
Да, точно. Жгли мусор, грелись, потирали закоченевшие руки, смеялись, кто-то хрипло кашлял...
Снаружи доносился гул мегаполиса. Кажется, на этот раз Алиса оказалась слишком высоко над землей. В такие места ее еще не заносило.
Девушка горько улыбнулась. Может, оно и к лучшему? Сигануть вниз с неизвестно какого этажа и разбиться. Упасть. Вдруг ей повезет и этот ужас навсегда закончится. Вдруг после она обретет покой?
Нет, глупости. Она и впрямь сумасшедшая, раз считает, что погибнет здесь.
"Все это лишь плод твоего воображения, твое подсознание выдает тебе то, что скрыто глубоко внутри. Ничего этого нет, просто ты не можешь различить реальность и вымысел."
Легко быть сумасшедшей.
Алиса двинулась вперед. Немного саднило колено – при падении девушка ударилась. Ступать нужно было осторожно, чтобы не споткнуться обо что-то. Чего только нет под ногами.
И почему на этот раз ее бросило в заброшенное здание? Зачем?
Алиса помнила как во время прошлого приступа оказалась на шумной людной улице. Она шла в толпе людей, глядя на сияющий великолепный город, на красивых женщин с роскошными прическами, платьями в воздушных перьях, на винтажные громадные автомобили. А еще слушала музыку, доносящуюся из ближайшего кабаре и разглядывала витрину с изображением какой-то белокурой дивы.
Алиса видела этот город сотни раз, с самого детства. Она знала о нем больше, чем о самой себе. Иногда ей казалось, что это и был ее родной дом. Дом внутри собственной больной головы.
Запахло мясом. Бездомные внизу решили поужинать. Алиса подошла к краю обрывающейся лестничной клетки. Ступени здесь обрушились и спуститься вниз оказалось невозможным. Оттого верхний этаж и пустовал. Алиса попробовала арматуру, служившую чем-то вроде перил. Вроде выдержит.
Она тут же усмехнулась. Что может с ней случиться здесь? Ничего. Это не по-настоящему, это только ее воображение.
Девушка наклонилась и увидела троих бездомных. Одетые в несколько слоев рванья, смердящие, небритые. Двое пили что-то из бумажных стаканчиков, а третий аккуратно раскладывал на решетку над огнем куски мяса. Судя по размерам тушки, которую он тут же разделывал на куске клеенки, расстеленном прямо на полу, это была кошка или некрупная собака. Алисе на миг стало дурно и она отвернулась.
Из зияющего провала разбитого окна на девушку смотрел город. Тот самый, который она видела сотни раз и который так мешал ей жить. Сияющий, утопленный в темноте темно-лиловой ночи, он звал к себе.
Иди ко мне, протяни руку, сделай шаг и я буду рядом. Вечно...
Это же просто сон, видение, приступ. Ничего не случится.
Алиса не стала сопротивляться. С каждым разом ее "провалы" становились все глубже и сил противиться зову становилось все меньше. Достаточно мучений – все равно ничего не изменить.
– Я иду, – прошептала девушка и отпустила проволоку, за которую держалась.
Протянув вперед руки, Алиса шагнула вперед с обрушенных ступеней. Бездомные внизу услышали треск осыпающегося бетона и мигом обернулись, забыв про свой ужин.
Алиса улыбалась. Город был с ней, а она с ним. Наконец-то. Какое же это счастье просто шагнуть навстречу и отпустить себя после стольких лет.
Ее кто-то будто бы схватил за плечи, больно впиваясь ногтями в кожу. Этот кто-то застал ее на полпути, за миг до того, как девушка и город соединились.
– Алиса! Алиса! Очнись!
Ее рвануло назад, в темноту, прочь от сияющего города. Тряхнуло. Потом еще раз. Боль от пощечины и прокушенная губа.
Алиса открыла глаза и увидела матовый натяжной потолок с точечными светильниками – по три с каждой стороны. Она видела его каждый раз, как только открывала глаза, проснувшись. Потом увидела маму, глаза которой горели не то страхом, не то злостью. Ее как всегда аккуратная прическа растрепалась, пока приводила дочь в чувство.
– Алиса, смотри на меня! Алиса! – кричала мама.
Алису трясло, она была не в силах унять дрожь. Потом судорожно осмотрелась и замерла.
– Ты... – взвизгнула девушка, отталкивая мать. – Ты...
Слов не хватало.
Ее вырвали, выдернули из лап города. Как раз тогда, когда она решила прекратить сопротивление впервые за столько лет. Осознание этого накрыло ледяной волной.
– Нет! Нет! – закричала Алиса во весь голос. С ней случилась истерика.
– Сережа, звони врачу, – кричала мама.
Алиса сидела в кресле, поджав ноги и разглядывала ковер на полу. Бежево-коричневый, с длинным теплым ворсом, в который так и хотелось запустить пальцы. Теплые тона дарили уют и успокаивали – то что нужно в этом месте.
Здесь пахнет деревом и свежими цветами. Они всегда стоят на тумбе у входа. Эта тумба с цветами была первым, что Алиса запомнила, впервые войдя сюда десять лет назад. С тех пор почти ничего не изменилось. Разве что новый ковер, который появился пару месяцев назад и который она уже любила. А еще ее врач стал носить очки последние лет пять и его виски будто припорошило снегом.
Доктор Журавлев давным-давно забросил свою практику в районном психдиспансере и принимал пациентов в собственном доме, в роскошно обставленном доме за городом. Он не раз говорил, что любит тишину – странное для человека его профессии пристрастие. Еще он говорил, что природа и умиротворение на пользу его пациентам. Поэтому летом они с Алисой часто отправлялись прогуляться в лес. Правда, ее мать сильно беспокоилась в такие моменты – как бы Алиса не набросилась на врача. Но доктор, похоже, знал свою пациентку куда лучше.
– Мы давно не встречались, Алиса, верно?
Девушка кивнула, услышав мягкий спокойный голос. Журавлев не зря брал такие деньги за свои сеансы, он знал свое дело от и до. Даже говорить он умел правильно. Так, что казалось, будто все не так уж и плохо.
– Расскажешь, почему ты так напугала своих родителей вчера?
Врач выжидающе взглянул на нее сквозь синеватые линзы очков.
Алиса пожала плечами и зажала в кулачках рукава темно-зеленой кофты.
– Я не хотела их пугать. Просто...они мне помешали.
– Хм. Помешали? И в чем же? Если это конечно не секрет?
Девушка подняла голову и пристально посмотрела на врача. Какие тут могут быть секреты! Он, такой вежливый, мягкий, доброжелательный, как и все считает ее сумасшедшей. Разве у сумасшедших бывают секреты?
– Моя мама помешала мне, когда я решила шагнуть навстречу Городу, – ответила Алиса. – Он звал меня к себе громче, чем обычно. Знаете, что это такое?
– И ты хотела пойти на зов? – без тени эмоций спросил врач. – Раньше сопротивлялась ему.
Алиса резко мотнула головой и заправила выбившийся локон за ухо.
– У меня больше нет сил, – сказала она, пожимая плечами. – Я проваливаюсь в Город все глубже и однажды он поглотит меня. Поглотит, говорю вам. И никто, даже вы, меня не вытащите, ясно?
Она дважды кивнула. Нервно, резко.
– Если бы вы знали, Константин, какое это счастье. Мне было так легко, так спокойно, так хорошо. Как никогда в жизни. Я никогда не была счастлива, верите? Я заслужила хотя бы миг покоя. Заслужила! А моя мать, она...
Алиса сглотнула, отвернулась и глубоко вдохнула, чтобы не заплакать.
Привычка называть доктора по имени появилась недавно. "Констанин Леонидович" – слишком по-детски, а она давно не ребенок. Слишком давно. Жаль, никто не видит этого. Особенно родители, которые до сих пор бояться отпускать одну из дома. Она ненормальная, но не ребенок и не убогая это уж точно.
– И тебе действительно хотелось уйти туда, Алиса? – спросил Журавлев. – Оставить дом, семью? Остаться совсем одной в своем огромном городе?
– А что если мне там будет лучше? – встрепенулась девушка. – Что если там я стану нормальной? Если я найду там себя? Доктор, что если там мне будет лучше?
Константин легко улыбнулся.
– У каждого из нас, Алиса, есть собственный тайный город, в котором нам хорошо по-настоящему. Просто твой намного реальнее, что настоящая жизнь. И это не очень хорошо, но мы с тобой найдем выход.
– Мы ищем его уже десять лет, – бросила девушка и обхватила себя руками будто ей холодно.
– Для истины нет временных рамок, Алиса.
– Для истины? – девушка криво усмехнулась. – А вы знаете, какая она? Вы считаете этот мир истинным. А что, если это не так?
Журавлев снова улыбнулся.
– Знаешь, почему я веду тебя все эти десять лет? Ты очень умная девочка, Алиса. Несмотря на небольшие странности, ты потрясающе ясно соображаешь.
– Я же училась в школе...
Это правда. Алиса сумела закончить девять классов на домашнем обучении. Родители все ждали, что наступит подростковый период и она перерастет, станет обычной, пойдет в нормальную школу. Алисе легко давалась учеба, но странные приступы, провалы в вымышленную реальность, никуда так и не исчезли. Они становились все сильнее с каждым годом и это поставило крест на учебе, юности и надеждах на нормальную жизнь.
Алиса спустилась с крыльца и пошла бродить по газону. Ей нравилось как шуршала под подошвами кроссовок скошенная травка. И нравилось, как она оставляет на белой ткани зеленые полосы. Действительно нравилось, хоть мама и будет ругаться. Снова будет ругаться.
Журавлев о чем-то говорил с ее семьей на широком крыльце. А Алиса подставила лицо солнцу и зажмурилась. Уже наступала осень и скоро – пока еще редкие желтые листья – покроют этот яркий сочный зеленый ковер будто покрывало.
Она знала, что скажет врач ее родителям. Успокоит, даст рекомендации, выпишет лекарство, которое мама наверняка подмешает Алисе в еду, потому что самостоятельно пить их девушка давно отказывается.
Солнце ласкало лицо теплыми лучами. Пускай, это так приятно, а в ее городе слишком мало солнца. Только бетон, дым, мутно-желтые облака смога и гул автомобильных клаксонов.
Часть первая
В доме Алисы редко бывали гости. В детстве мама пыталась устраивать семейные праздники, собирать родню, отмечать Новый год, Пасху, дни рождения. Но каждый такой праздник был изначально обречен на неудачу. Каждый, кто переступал порог дома, тут же начинал коситься на Алису и вечер постепенно превращался в череду бесконечных сожалений, сочувственных кивков и фраз, начинающихся с «а вот если бы...». В конце-концов, Алла, мать Алисы, устала от этого и просто перестала приглашать родню в гости.
Лишь один человек продолжал приходить, несмотря на то, что его-то и видеть не слишком хотели. Родной брат мамы, дядя Гена, которого Алиса никак не могла называть "дядей". Ей вообще почему-то тяжело давались обращения по отчествам и фамилиям. Только имена. Еще одна странность ненормальной девушки.
Гена, на десять лет младше Аллы, был кем-то вроде Алисы в собственной семье. Гениальный и помешанный на науке, он заслужил только осуждение. Частенько он ходил с растрепанными волосами, в несвежей мятой рубашке и джинсах, потертых до такой степени, что их истинный цвет оставался загадкой. Кажется, их еще бабушка привезла из Турции в девяностых, когда начался челночный бум.
– Алиса, привет, – с порога поздоровался дядя Гена. – Что читаешь?
Девушка свесила ноги с подоконника. За эту привычку мама не раз грозилась убрать этот подоконник с известной бабушке. Ей почему-то казалось, что долгое сидение на коне не доведет до добра. Алла думала, что однажды Алиса сиганет вниз прямо с двенадцатого этажа. Она считала, что дочь на это способна.
Алиса закрыла книгу и положила рядом с собой.
– Экзюпери. Привет.
– Опять "Маленький принц"? – усмехнулся Гена. – Ты же сто раз его читала.
– Мне нравится, – пожала плечами девушка.
– Иди сюда, – он поманил ее и сам уселся на диван. – Смотри, что я принес.
– Новая формула? – спросила Алиса, усаживаясь рядом.
Дядя Гена – математик. Да не простой, а настоящий доктор наук. Он так увлечен, что не замечает ничего вокруг. Ему даже плевать, что родственники вовсю твердят ему про "семью, детей и годы-то идут".
– Помнишь, я говорил тебе о пространстве?
Девушка кивнула. Путанные сложные расчеты, куча непонятных терминов.
– Так вот, – Гена взглянул на нее поверх внушительных линз своих очков и замялся, а стоит ли говорить, но все-таки продолжил: – Я подумал, допустил...в общем, вдруг твой Город реален.
Он выжидающе взглянул на нее, ожидая реакции, но ее не последовало.
Дядя Гена – единственный из всей семьи, кто не считал Алису сумасшедшей. Как ученый, он мог допустить сотни вероятностей и в одной из них, параллельные миры существовали и были абсолютно реальны. Как реальны ее драные джинсы, например.
– Помнишь, я тебе говорил, что сделаю расчеты и...
– Тсссс, – Алиса приложила палец к губам, на носочках поднялась, прошла к двери и закрыла ее. – Ты маме не говорил?
На небритом лице Гены расцвела улыбка.
– Алка бы меня порог не пустила. Метлой бы как паршивого кота прогоняла. Иди сюда, скорей, – он поманил рукой и снова принялся объяснять, достав из кармана блокнот. – Вот смотри, допустим, это наша точка отсчета. Момент, в котором мы находимся. А это – твой вчерашний провал.
Алиса подняла на него глаза.
– Она тебе сказала, да?
Гена молча кивнул.
– Ты поэтому пришел?
Он не был у племянницы больше месяца и все это время с Алисой не случилось ни одного приступа – провала, как она сама говорила.
– Я волнуюсь за тебя, Алиса, ты мне не чужая. И Алла говорит, что после наших встреч тебе лучше.
Девушка грустно улыбнулась.
– Ты не считаешь меня чокнутой.
– А кто-то считает чокнутым меня. Ладно, смотри...
Гена принялся что-то ей объяснять, а Алиса сидела и думала, что было бы здорово, будь Геннадий ее отцом. Нет, своего отца она очень любила. И маму тоже. Только они делали все, что обычно делают для ненормальных и совершенно ее не слушали. Не слушали так как это делает дядя Гена.
– ... Получается, – завершил мысль дядя Гена. – Что в одной из этих точек твои реальности пересекутся и ты сможешь увидеть все наяву. Понимаешь?
– Не совсем.
– Нас обоих посадят в соседние палаты, – заговорщески понизил голос дядя Гена. – Но по этим расчетам выходит, что есть точки, откуда можно попасть в другое измерение. Вдруг, это измерение и есть твой Город?
Алиса хмыкнула, а потом как-то диковато улыбнулась:
– Ты еще более чокнутый, чем я.
– Не веришь? Это наука. В ней были и более безумные теории. Если хочешь, я могу рассчитать дальше и мы узнаем точные координаты.
– Зачем? – тихо спросила девушка.
Она встала с дивана и уселась на пол. Это был ее протест с самого детства. Когда маленькая Алиса обижалась на кого-то, она отворачивалась и усаживалась на пол. Так ей казалось, она отодвигалась от обидчика, который теперь еще выше и сильнее. А ей хотелось, чтобы ее поняли и пожалели.
Дядя Гена, такой же как она, разве что без небольшой отметки в медицинской карте. Он совсем не понимает, что пытается сделать.
Алиса не в состоянии предугадать следующий провал. Где, когда и насколько ее накроет – всегда сюрприз. Ей до дрожи в коленях и до истерического крика хочется, чтобы Город, которым она бредит с семи лет, оказался правдой. Тогда бы она сумела доказать им всем, что не сумасшедшая. Тогда бы оправдались потерянные годы ее жизни.
– То есть как "зачем"? – удивился Гена и отложил блокнот. Ему была свойственная ученая узколобость и полное отсутствие понимания чужих переживаний. – Ты не хочешь узнать правду? Наука – это отличный способ.
– А если я узнаю? Что тогда? Что если ничего этого нет и я по-настоящему больная? Как мне после этого?
Она глубоко вдохнула, чтобы не плакать.
Город позовет ее снова и еще не раз. Алиса больше не в силах разрываться надвое.
– Тогда... Нет, я не могу ошибиться в расчетах. Цифры не будут лгать, Алиса. Даже если твоего Города нет, мы узнаем наверняка. Ты же хочешь узнать?
Алиса по-прежнему молчала.
Хотелось ли ей знать правду? Если город реален, то, возможно, дядя Гена найти туда путь. Или хотя бы надежду на то, что он есть. Возможно, Алиса даже обрадуется, что на самом деле она не сумасшедшая, а ее семья и врачи просто ничего не знают.
Но какая с этого польза?
Даже если Гена самый великий математик на Земле, кто станет слушать его теорию? Недоказанную, непризнанную, неизвестную никому. Ее мама разве что покрутит у виска и скажет, что "два сапога пара" и отправит брата к психиатру вместе с дочерью. Тогда у доктора Журавлева появится целых два странных пациента.
А если города нет? Как Алисе жить дальше, зная, что она и впрямь больна. Больна по-настоящему и нет никакой надежды на спасение. Наверное, она станет пить таблетки, ходить на все сеансы, выполнять процедуры и все сильнее сопротивляться новым провалам. Как? Как признать саму себя больной окончательно и бесповоротно?
Нужно что-то решить.
Алиса сидела на полу, сжав в кулаках растянутые рукава кофты и мучительно соображала. Ей казалось, что скрипучие шестеренки в ее голове вот-вот слетят со своих мест.
Какая разница, если Город на самом деле или нет? Следующий провал станет последним. Алиса знала это как свое собственное имя. В этот раз ее звали слишком сильно, слишком громко и реально. Так, что в тот же вечер она увидела, что кожа на ее левом колене свезена. У этого могут быть сотни причин – упала, ударилась, когда боролась с мамой, споткнулась о кота накануне. Что угодно, как угодно. Но Алиса точно помнила, где и как расцарапала ногу. На предпоследнем этаже здания, обдуваемого всеми ветрами, когда споткнулась и едва не повалилась на груду бетонных обломков.
Какая разница, что будет, если в свой следующий провал Город поглотит ее целиком?
– Дядя Гена, – обернулась девушка с улыбкой. На его лице появилось удивление, Алиса никогда так не называла. – Если ты сможешь, скажи мне, где находится мой Город. Ты же мне веришь, честно?
Алиса сжала его руку в своей. Шершавая сухая кожа, неухоженные ногти – Гена всегда плевал на внешний вид.
– Я верю, что бывает и по-другому, – ответил он.
Алиса улыбнулась, молча поднялась и вернулась на окно. Больше никаких разговоров. Этого хватит.
Хуже, чем семейные праздники, могли быть только праздники околосемейные. Когда не ты приглашаешь в гости вечно голодных родственников, опустошающих твой холодильник со скоростью стаи кровожадных пираний, а они делают тебе приглашение. Возможно, тебе хочется ответить отказом, но ведь пригласили всю семью. Семья, конечно же за исключением тебя не против.
Алиса сидела на заднем сидении отцовской "тойоты" и как всегда смотрела в окно. Сегодня суббота и людей было видимо-невидимо. Молодые, старые, с детьми, с огромными сумками. Кто-то улыбался, кричал, сердился, прыгал от счастья. Совсем юная парочка целовалась, сидя на скамейке в сквере, а бабка с тележкой косилась на них с недовольным видом.
Алиса смотрела на жизнь, которая проносилась мимо нее со скоростью летящего вдаль поезда. Когда все вагоны сливаются в сплошную цветную полосу и невозможно разглядеть ни окон, ни дверей – как будто их и нет. Во всяком случае, в ее собственной жизни.
– Ну вот, придется стоять, – вздохнул отец, мягко остановив машину.
– Я говорила, нужно было по объездной ехать, – ответила мама, глядя на свое отражение в зеркале. – Сегодня же суббота, народу полно.
Алла выглядела на удивление молодо. В свои сорок пять тянула лет на десять моложе. И это несмотря на постоянные переживания из-за больной дочери, сгубленной карьеры и семейной жизни. Алиса втайне восхищалась мамой, которая была как стойкий оловянный солдатик. Держалась, даже когда не оставалось сил. Ей самой до такой выдержки было далеко.
– Мы так и опоздать можем.
– Уже опоздали, – констатировал отец, глядя в зеркало заднего вида на подъехавший "вольво". – Вот же... теперь и в переулок не свернешь.
– Дочь, ты как? – мама обернулась назад.
– Нормально, – кивнула Алиса.
Более, чем нормально.
Как было бы здорово, простоять в этой пробке до самой ночи и никуда не попасть. Сестра конечно начнет волноваться, позвонит, но бросать гостей, мужа и ребенка не станет. Праздник есть праздник.
Алиса не любила бывать у сестры. Ирина была живым напоминанием о том, какой она никогда не станет. На пять лет старше, красивая, успешная, с хорошей работой, умницей-мужем и годовалой дочерью. Абсолютно здоровая и адекватная, в отличие от младшей.
Они различались с самого детства. Живая подвижная Ира и будто бы застывшая Алиса. В то время когда старшая бегала и играла с ровесниками, младшая сидела в стороне и замирала от каждого шороха. Алисе чудились голоса в порывах ветра, виделись непонятные фигуры в тенях, ложащихся на серый асфальт от высоких домов. Ей иногда становилось так страшно и жутко, что она была не в силах шевельнуться.
Но Ира любила младшую сестру, заботилась о ней, звала с собой играть, заплетала косички, учила читать. Ей было все равно, почему старшие больше любят ее. А потом случился первый настоящий провал – первый приступ – и жизнь навсегда развела их по разные стороны.
– Ну слава Богу, – вздохнула мама. – Скоро приедем.
Алиса сжала в руке край дурацкого синего платья, в которое ее нарядила мама, когда проклятая пробка двинулась с места и постепенно растворилась на широкой развязке. Мало того, что она лишена защитной оболочки в виде любимой зеленой кофты, так еще и придется пережить настоящий кошмар.
Ира вышла замуж два года назад, почти сразу забеременела и родила Машу – красивую и веселую девочку. Ее муж – молодой, но очень талантливый программист, с которым сестра познакомилась еще в вузе. Денег, подаренных на свадьбу, хватило, чтобы внести первый ипотечный взнос и молодая семья обрела новенькую квартиру. В общем, идеальная сверкающая картинка, в которую Алиса, ненормальная младшая сестра, никак не вписывалась.
У сестры и ее мужа сегодня годовщина и при мысли, что через каких-то полчаса Алиса окажется на празднике, девушку едва ли не мутило. Их гости, такие же молодые и успешные, родители Андрея, их родственники. Все будут сочувственно улыбаться, уступать место, пропускать вперед, задавать дурацкие вопросы вроде "как ты поживаешь?" или "как самочувствие?". Все это они будут делать так, для проформы, желая отметиться и показать свое участие, а после поскорее отходить в сторону, чтобы как можно скорее смыть с себя это ощущение, когда прикасаешься к чему-то грязному и неприятному. К чему-то что является неправильной стороной такой идеальной собственной жизни. Наверняка после, у себя дома, все они вспоминают Алису и говорят, мол, как хорошо, что это случилось не с нами, не в моей семье.
"Тойота" плавно затормозила на парковке какого-то ресторана, в котором Ирина задумала устроить свой праздник. Увидев здание в стиле средневекового замка, Алиса погрузилась в еще большее уныние. Одно дело приехать к сестре домой и совсем другое оказаться на настоящем пиршестве с живой музыкой, оголенной певицей и ведущим, улыбающимся во все тридцать два винира. Ее сестра любила роскошь и старалась делать все по максимуму. Могла себе позволить.
Алиса одернула на себе платье – теперь ясно, зачем мама заставила его напялить.
– Дочь, – тут же заметила ее движение Алла. – Не надо так тянуть его вниз, помнешь еще, будет некрасиво.
Она подошла и поправила платье так, как было до этого. Темно-синее, с вырезом-лодочкой, пайетками, свободно спадающее вниз до самых пяток. Глупее, чем в этом платье, Алиса никогда себя не чувствовала. Благо, мать не настаивала на каблуках, а то бы к ужасающей неловкости, добавилось бы и эффектное падение прямо посреди банкетного зала.
Больше всего на свете Алисе бы хотелось вернуться в свои джинсы, футболку, кофту и поношенные кеды. Спрятаться и стать незаметной, невидимой. Сегодня она позволила матери немыслимое – завить себе волосы. Теперь те лежали на плечах аккуратными витыми локонами. В общем-то красиво и Алисе идет. Мама сделала все, чтобы дочь выглядела нормальной обычной, какими девушки бывают в двадцать лет. Она не учла только одного – для всех на этом празднике Алиса будет ненормальной младшей сестрой. Ненормальной, которая вырядилась,чтобы замаскироваться.
– Я могу не идти? – спросила Алиса. – Мне будет лучше посидеть в машине.
– Дочь, – вздохнула Алла. – Это же твоя сестра. У нее праздник. Ира расстроится, если ты не появишься там. Понимаешь?
– Ира не заметит, если я там не появлюсь.
– Алиса, – строго начала мать, но ее оборвал папа:
– Алиса, Алла, хватит. Я не для тащился сюда через весь город, чтобы слушать вашу грызню. Идемте.
Девушка взглянула на отца и, опустив голову, пошла следом за родителями. Все, чего она желала, чтобы очередной провал не случился прямо во время праздника. Куда лучше было бы остаться дома, влезть на подоконник и тихо читать очередную книгу. Лучше и безопаснее для всех.
В банкетном зале было шумно и весело. Звучала музыка, а гости уже успели поднять несколько тостов. Все-таки пробка задержала и на самое начало торжества не успели.
– Ирочка, Андрей, с праздником вас, – мама принялась обнимать старшую дочь и зятя.
Отец поцеловал Ирину, пожал руку Андрею и протянул заранее подготовленный конверт – подарок молодым.
– Поздравляю, – коротко сказала Алиса, целую сестру в щеку.
Ирина была великолепна. В серебристом платье, выгодно демонстрирующем стройные ноги и прекрасно сохранившуюся после родов фигуру. С безупречным макияжем и супер-стильной укладкой сестра напоминала голливудскую звезду. Ей шел блонд, ей шли туфли на высоченных шпильках, ей шла небольшая корона на голове, ей шел нежный аромат духов, который Алиса успела ощутить. Рядом с ней Андрей в белом костюме казался просто идеальным продолжением.
– Ты классно выглядишь, сестренка, – улыбнулась Ира, разглядывая алисино платье. – Почаще так одевайся. Мама, мам, сфоткай нас. Вот, возьми телефон.
Ирина обняла сестру и ослепительно улыбнулась. Рядом с ней Алиса казалась себе неуклюжим бегемотом, зачем-то нарядившимся в платье.
– Ой, ты такая маленькая стала, – засмеялась Ирина. – Надо было одеть каблуки. Мам, ты чего не проследила за ней?
Алиса взглянула на мать и заметила как та едва заметно смахнула со щеки слезу, а потом опять улыбнулась. Да, точно, вот такой она хотела бы видеть дочь. Именно такой.
Подошли родители Андрея, начались обычные разговоры, сетования на пробки, опоздания, вопросы о работе.
– Как дела, Алиса? – спросила Лидия Карловна, свекровь Ирины. Невероятно ухоженная для своих лет женщина, но жуткая стерва по словам сестры. Ира называла ее "моя гадюка", пока никто не слышал. – Ты чудесно выглядишь. Наметились улучшения?
– Все отлично, – пытаясь казаться спокойной, ответила Алиса.
– А какие прогнозы делает врач? Тебя ведь ведет Журавлев? Я слышала, он творит чудеса.
Алиса молчала, видя напряжение на лице матери.
Лидия не любила Алису. Из-за нее она считала брак Андрея и Ирины чем-то постыдным. Разве можно было жениться на девушке, у которой в семье есть психически больные? Мало ли как это отразиться на детях, да и вообще просто позорище.
– Давайте вернемся к столу, – поспешно предложила Ирина. – Мои родители только приехали и, наверняка, проголодались. Правда, Алиса? Здесь отличная кухня, тебе понравится.
– Отличная идея, – улыбнулась свекровь. – Тем более, ей нужно лучше питаться, чтобы пойти на поправку.
– Ненавижу ее, – сдавленно прошипела Ирина, ведя сестру к ее месту. – Язык без костей. Неужели такая мегера могла родить моего мужа?
– Она злится потому, что ей изменяет муж, – вдруг выдала Алиса.
Ирина удивленно раскрыла глаза, к которым невероятно шел подобранный макияж.
– Откуда ты знаешь?
– Я недавно была на обследовании, помнишь? Ее муж встречается с молоденькой медсестрой из наркологии. Я видела их вместе пару раз.
– Серьезно? Да ладно, Алиска...
Ирина пораженно прикрыла рот рукой и мельком оглянулась на свекра, который со счастливой улыбкой что-то говорит своей жене.
– Думаешь, она знает?
Алиса пожала плечами.
– Слушай, вот это новость, – качала головой Ирина. Так ей и надо, стерве. Ладно, отдыхай, я побегу к Андрею. Ты красотка сегодня.
Ирина ушла, а Алиса сделал глоток из бокала с шампанским, которое ей тут же принес услужливый официант. Ей редко удавалось попробовать спиртное – мать не разрешала.
Тут же она поймала на себе взгляд одной из ирининых подруг. Девушка, так же великолепно выглядящая, как и сестра, расширив глаза, что-то говорила своей соседке по столу, не стесняясь разглядывать Алису.
Началось.
"Вот видишь, это ее больная сестра. Она еще и пьет, смотри. Надо держаться от нее подальше. Бедная Ира, так не повезло с родней. Говорят, у нее и дядя родной не в себе..." – как будто бы слышала Алиса.
Вместо того, чтобы отвернуться, девушка снова взяла бокал, широко улыбнулась, подмигнула девицам за соседним столиком и разом осушила шампанское. Взгляды, которые она получила в ответ, стоили этой игры.
– Ты что творишь, Алиса? – раздалось мамино над самым ухом. – А ну прекрати. Тебе нельзя пить. Вдруг тебе станет плохо?
– И что? – спросила девушка, ставя бокал на стол. – Испорчу сестре праздник? Ну, что, мам?
Алла на миг растерялась. Она знала, что этот разговор может обернуться отвратительно сценой. Именно поэтому она сдержалась и не стала выхватывать у дочери бокал.
– Тебе принесли горячее, – тише добавила она. – Поешь, чтобы хмель не ударил в голову.
Алиса промолчала и принялась есть. Ирина права – здесь отличная кухня.
Когда ведущий в сияющем фраке поднялся на сцену, Алиса поняла, что ничуть не ошиблась в прогнозах. Молодой красавец с модной стрижкой и идеальной улыбкой. Он говорил что-то в микрофон, призывал поднять бокалы за молодых, вел какие-то конкурсы – совершенно дурацкие и ничуть не веселые на алисин вкус – потом объявил медленный танец и отправился обедать за отдельный столик у сцены.
