Текст книги "Как удачно согрешить"
Автор книги: Бронвин Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Ставкам, – просиял Уильям. – Если ставки составляют восемь к пяти, это означает, что можно выиграть по восемь фунтов за каждый из пяти фунтов, которые были поставлены, получив при этом прибыль по три фунта с каждой ставки. Значит, если я поставлю десять фунтов на лошадь, то получу в результате восемьдесят фунтов. А если ставки равны шесть к пяти, а я поставлю пятнадцать фунтов, то моя прибыль составит всего семьдесят пять, что, как видите, уже не так хорошо.
Некоторое время Уильям продолжал в том же духе, с невероятной скоростью оперируя приемами умножения и составления пропорций, чего Море не удавалось добиться от него весь день.
Ее одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось похвалить мальчика за его беглые математические навыки, а с другой – прочесть строгую лекцию об ужасных последствиях азартных игр. Уж об этом-то ей известно не понаслышке! В конечном итоге она решила немного побранить Уильяма.
– Помни, все твои измышления будут справедливы только в случае, если ты выиграешь. Но если бы игроки все время побеждали, давным-давно разбогатели, а игорные дома разорились бы.
– Я все равно выиграл бы, – не унимался Уильям, нимало не беспокоясь о проигрыше. – Дядя Ри научил меня распознавать хорошую лошадь, у нее должны быть длинные тонкие берцовые кости ног.
– Мне остается надеяться, что, когда придет время, Уильям, ты будешь делать ставки очень аккуратно, – произнесла Мора твердо, гадая про себя, понимает ли вообще лорд Чатем, какие дети в этом возрасте впечатлительные?
– Я знаю! – вскричала Сесилия, полностью соглашаясь с Морой. – В «Уайтс» был джентльмен, который проиграл в карты свой дом, и потом ему негде было жить.
– «Уайтс»? – Даже Мора слышала об этом элитном клубе. – Откуда тебе известны такие вещи? Это же клуб для джентльменов.
Если лорд Чатем рассказывает детям байки о своих похождениях, ей придется серьезно поговорить с ним на эту тему. Подобные рассказы вовсе не для детских ушей.
– Мы там были. Дядя Ри брал нас с собой.
– Вы там были? – эхом повторила Мора. Лучше бы она этого не знала!
– После того как от нас ушла гувернантка Номер Четыре, был некоторый перерыв, прежде чем появилась Номер Пятый, – пояснила Сесилия. – Поэтому иногда дядя Ри брал нас с собой. Мы сидели на кухне и ели сладкое печенье, а иногда кухарка разрешала нам подсмотреть в дверную щелочку, когда случалось что-нибудь особенно интересное.
Очевидно, проигрыш дома в карты дети как раз относили к категории «особенно интересных» событий. На мгновение личико Сесилии сделалось печальным.
– Надеюсь, мы скоро снова туда отправимся. Я скучаю по этому месту, и к тому же на этот раз будет гораздо веселее, потому что вы будете с нами, Шестая.
Вот уж нет. Но теперь Мора, по крайней мере, сумела понять состояние детей. Им просто недостает дяди. С тех пор как лорд Чатем поручил ей спланировать званый ужин, он не баловал детей своим присутствием, не ходил с ними в парк, не прерывал по своему обыкновению занятия. Как следствие, Сесилия и Уильям были расстроены, а сама Мора напряжена. Всю неделю она ждала, когда же граф внезапно нагрянет в детскую или потребует, чтобы она с ним поужинала.
Но ничего не произошло, и тогда она убедила себя, что это к лучшему. Все ее время поглощали дети и хлопоты, связанные с организацией приема, совсем не хотелось, чтобы граф отвлекал ее, как не хотелось еще раз случайно столкнуться с ним, как тогда в его кабинете. Правда, подобно Уильяму и Сесилии, она чувствовала досаду вкупе с некоторой долей гнева. Они же не игрушки, с которыми можно поиграть, а потом запрятать в дальний угол и забыть. Мора опасалась, что именно это и произошло. Лорд Чатем месяц играл в отца, а теперь ему это наскучило.
Мора вознамерилась проявить решительность. Если граф не придет пожелать детям доброй ночи, она сама отыщет его и потребует, чтобы он ее выслушал. Детям нужно расписание, в которое будет включено время, проводимое ими с дядей. После всех неприятностей, выпавших на их долю, они заслуживали некоторой стабильности.
К семи часам вечера лорд Чатем так и не появился. Филдинг сообщил Море, что хозяин весь день присутствовал на важных встречах и домой так и не вернулся. Дворецкий предположил также, что он переоделся в своем клубе и сразу отправился на вечерние мероприятия.
Мора решила его дождаться. Достав свое рукоделие и книгу, она расположилась в малой гостиной, приготовившись к продолжительному бодрствованию. Когда лорд Чатем вернется, она услышит его шаги.
Он пришел домой вскоре после одиннадцати. Мора отложила рукоделие в сторону, чувствуя, как участился пульс. У нее было четыре часа, чтобы внутренне подготовиться к встрече и отрепетировать то, что она намеревается сказать графу, заодно подогреть в себе праведный гнев по поводу его пренебрежительного отношения в течение недели. Мора вышла в темный коридор и оказалась за его спиной.
– Лорд Чатем, могу ли я с вами поговорить?
Он на мгновение замер и опустил плечи, но так и не повернулся.
– Это может подождать до утра?
Он явно устал. Забавно, но Мора и вообразить не могла, что он способен испытывать усталость, это никак не вязалось с его энергичной натурой.
Она не позволила этому обстоятельству ввести себя в заблуждение и, уперев руки в бока, заявила:
– Нет, мы просто обязаны обсудить расписание детей. Решение этого вопроса и без того уже затянулось на целую неделю. В результате сегодняшний день прошел ужасно и для меня, и для них. Они скучают по вас.
Уловка с упоминанием о детях сработала, и граф, наконец, повернулся к ней лицом. Темный вечерний костюм выгодно подчеркивал ширину плеч. Даже будучи усталым, он являл собой внушительное зрелище. На мгновение Мора решила, что он намерен в очередной раз проигнорировать ее слова, но тут на его лице появилась привычная усмешка, произведшая разительную перемену в его облике.
– Значит, у нас есть кое-что общее. У меня тоже выдался ужасный день.
Его усмешка стала шире, он шагнул к Море, точно собирался раскрыть важный секрет.
– Вам очень повезло. Так уж случилось, что мне известно отличное лекарство от ужасных дней. Вам, Мора Колфилд, нужно выпить.
Глава 8
– Вовсе мне не нужно выпить, – запротестовала Мора, следуя за графом в гостиную. – Мне нужно обсудить с вами распорядок дня детей.
Его предложение шокировало ее, тем не менее она пошла за ним. Лорда Чатема это не удивило. Она не испугается брошенного ей вызова, это он понял за неделю общения с ней. Видимо, у нее и в самом деле выдался премерзкий денек, раз она дожидалась его столько времени, вместо того чтобы лечь спать. По меркам графа, было еще довольно рано, но по утрам ей приходилось вставать гораздо раньше его самого.
– Вам определенно нужно выпить. Я в таких вещах толк знаю. – С этими словами Риордан налил две порции бренди из стоящего на боковом столике графина, один стакан передал Море, не обращая внимания на ее протесты. – За ужасные дни, Мора. – Он отсалютовал стаканом. – Пейте маленькими медленными глотками, иначе обожжете себе горло. Вы ведь непривычны к подобному напитку.
Она повиновалась и стала пить, не сводя глаз с лорда Чатема на случай, если он задумал что-то зловещее. Улыбнувшись, он отставил стакан и опустился в кресло напротив небольшого дивана, на котором Мора просидела несколько часов в ожидании его возвращения домой.
– Что ж, теперь расскажите мне, как прошел ваш день.
Граф был рад услышать все, что угодно, только бы отвлечься от встречи с Вейлами и их кавалькадой экспертов-законников. Старина Браунинг, этот неисправимый пессимист, не ошибся. Вейлы действительно намеревались оспорить последнюю волю Эллиота, если в том возникнет необходимость. Сегодня они предложили, чтобы Риордан немедленно передал им право опеки над детьми, а они в таком случае отступятся от опротестования завещания. Заслышав это, он разъярился и, вскочив из-за стола, набросился на главного адвоката, пытаясь вбить в его голову немного здравого смысла.
– Вообще-то все дело в Сесилии и Уильяме. Они избалованы вашими совместными походами и наличием огромного количества игрушек, с которыми уже не хотят играть. В действительности они хорошие дети, но на этой неделе им было явно трудно сосредоточиться.
Мора сделала еще глоток бренди. Риордан наблюдал за сокращением мышц ее шеи, направляющих золотистую жидкость вниз по гортани.
– Да, солнечная погода может сделать детей беспокойными, – согласно кивнул он.
– Как и желающие добра дядюшки. Уильям и Сесилия всю неделю прождали, когда же вы уделите им внимание, и были разочарованы, что этого так и не произошло. – Мора наградила его убийственным взглядом поверх ободка стакана. – А еще, насколько я понимаю, у вас есть привычка брать их с собой в «Уайтс».
Риордан понял, что дети ей все рассказали. Нужно было предупредить их, чтобы были более сдержанны в высказываниях. Он пожал плечами:
– «Уайтс» – не публичный дом, Мора. Да и дети все время оставались на кухне. Они переживут. – Он склонил голову набок, пристально глядя на девушку и ее волосы, все еще собранные в высокую дневную прическу. На ней было синее муслиновое платье. – Вопрос, переживете ли вы это?
Она показалась ему усталой. Под глазами залегли тени, грозящие превратиться в темные круги. Риордан вспомнил Мору с распущенными волосами, одетую в ночную сорочку и халат. Было уже поздно. Ей следовало бы лечь спать. Неужели она прождала его столько времени только для того, чтобы поговорить об Уильяме и Сесилии? Он налил себе вторую порцию бренди. Мора еще не выпила и половины стакана.
Она следила глазами за его манипуляциями с графином.
– У вас такие графины в каждой комнате, да?
Риордан кивнул с преувеличенной серьезностью, надеясь вызвать на ее лице улыбку.
– Да. Никогда не знаешь, где тебя настигнет желание пропустить стаканчик. Большинство этих графинов я привез из Венеции.
Мора улыбнулась теплой улыбкой, согревшей сердце Риордана.
– Я смотрю, вам очень нравится Венеция.
В действительности Риордану нравилось наблюдать за тем, как она улыбается, хотя он и понимал, что делать этого не следует. Ах, если бы только она улыбалась ему чаще вот так, но это предполагало, что они станут больше времени проводить в обществе друг друга. В данный момент Риордан не считал подобное поведение мудрым.
– Верно. – Он решил, что хотя бы сегодня вечером сделает так, чтобы Мора чаще улыбалась. – Возможно, проведенные там годы были лучшими в моей жизни.
Он внимательно наблюдал за ней. Она сделала еще один глоток, постепенно привыкая к покалыванию в горле. Сбросив домашние тапочки, она забралась на диван с ногами, подобрав их под себя и спрятав под нижними юбками.
– Расскажите мне. Расскажите мне о Венеции, – попросила она.
Произнеся первую фразу, Риордан уже не мог остановиться. Он поведал Море о своих друзьях Эше, Меррике и Джейми. О том, как они решили отправиться в знаменательное путешествие, как посетили сначала Вену, а затем двинулись в Италию. Он рассказал ей, как они веселились во время карнавала, устроив вечеринку в чужом доме.
– Даже на приглашениях был оттиснут адрес хозяина.
– И он не узнал? – недоверчиво ахнула Мора, улыбаясь одними губами.
– Узнал, когда вернулся домой и обнаружил, что во всех комнатах его палаццо горит свет. У него был хрустальный канделябр, свет которого виднелся аж с самого Большого канала.
Риордан тоже смеялся, вспоминая, как славно они повеселились с друзьями. Идея принадлежала ему, а граф, над которым они подшутили, был их другом, наделенным хорошим чувством юмора. Потом они несколько недель подтрунивали над ним из-за этого инцидента. К концу карнавала вся Венеция посмеивалась над праздником, который был дан в отсутствие хозяина дома.
Мора вытерла выступившие на глаза слезы.
– А вот мне не приходилось совершать в жизни ничего столь вопиющего. – Тут она икнула. – Хотя был один случай, когда мы с моими старшими кузенами купили старой мисс Темплетон подписку на газету светских сплетен, а она, по ее собственному признанию, терпеть их не могла. Мы долго копили деньги, чтобы осуществить свой план, но дело того стоило. Эта дама была старой склочницей, постоянно заявлявшей, что по моральным качествам превосходит всех вокруг. Мы знали, что, забирая на почте свои письма, она придет в ужас, обнаружив среди них эту скандальную газету. А начальник почтового отделения, который тоже, между прочим, был любителем посплетничать, подметил ее адрес на газете. – Мора подмигнула. – Не прошло и часа, как слух об этом распространился по всей деревне.
– Как я погляжу, Мора Колфилд, вам тоже не чужда искорка озорства, – рассмеялся Риордан и заново наполнил ее стакан.
Она изящно пожала плечами:
– Ну, если только немножко. До ваших достижений мне далеко. А вы всегда были любителем создавать проблемы другим?
– Именно. Для своих родителей я стал сущим проклятием. – Риордан поведал Море о своем детстве, о деревьях, на которые взбирался, о глупых мальчишеских проделках, которые устраивал. Скоро оба они хохотали до слез. – Однажды я тайком сбежал на озеро и унес одежду сына сквайра, пока тот купался. Ему пришлось идти домой голышом. Правда, через несколько дней он мне отомстил. Я купался, а он похитил мою одежду, оставив взамен ворох женских тряпок. Мне было двенадцать, поэтому шествовать домой в чем мать родила счел унизительным. Вместо этого пришел одетый, точно пастушка Бо-Пип [10]10
Малютка Бо-Пип – пастушка, постоянно теряющая своих овец, за которыми должна присматривать, – героиня «Сказок Матушки Гусыни».
[Закрыть]. Уже тогда я был довольно крупным малым, высоким и неуклюжим, и юбки едва доходили мне до лодыжек.
Риордан громко смеялся, поощряемый веселостью Моры.
– Поделом мне, сам оказался в роли жертвы. Боже, как же нелепо я тогда выглядел! Можете вы себе это представить? Вероятно, мне следовало отправиться домой голышом!
Мора сделала глоток бренди, а он продолжил рассказ. Вообще-то сначала ему нужно было дождаться, пока она проглотит, прежде чем сообщать окончание истории.
– Мне не хватало только овец, поэтому я зашел к сквайру Мэтесону и увел трех его призовых животных. Я повязал им вокруг шеи красивые ленточки и пригнал домой.
Тут случилось непредвиденное. Мора засмеялась так сильно, что поперхнулась бренди, которое вышло у нее через нос.
– Ой! Ой, как жжет! – вскричала она и принялась отчаянно махать рукой у себя перед носом, пытаясь одновременно и остудить его, и стереть с платья слюну.
Риордан попытался вести себя как джентльмен, он очень старался! Развязав галстук, он приложил его к ее носу, но это не возымело должного эффекта, потому что он никак не мог успокоиться и продолжал смеяться. Ему бы следовало собраться и отнестись к ситуации с должной долей серьезности – попавшее в нос бренди действительно обжигало, – но именно в этот момент Мора стала громко чихать, что было очень похоже на повизгивание. Очень смешное повизгивание. В общем, привести себя в чувство Риордану оказалось очень трудно.
– Это совершенно не смешно! – запротестовала Мора, но безуспешно, так как им обоим было известно обратное.
Риордан уже давным-давно так не веселился. Он не стал пересаживаться обратно на кресло, предпочтя остаться на диване, и принялся рассказывать Море еще об одном примечательном случае из своей жизни, когда он, вскочив на спину неоседланной лошади, стал гонять ее по кругу.
– Все шло хорошо до тех пор, пока она не споткнулась о низко нависшую ветку. Бац! И я с треском вылетел из седла и упал на землю.
– Вы ушиблись?
– Нет. Я на удивление легко отделался всего одной царапиной. – Риордан отбросил волосы со лба. – Вы можете увидеть ее вдоль линии роста волос, если присмотритесь внимательнее. – Он придвинулся ближе к ней. – Ну же, Мора, посмотрите. Я вас не укушу.
Вот уж неправда! Он славился своими укусами!
Мора склонилась над ним, опьянив свежим ароматом своих духов, и ее прохладные пальцы легли на то место, где только что были его.
– Вам крупно повезло.
Близость их тел воспламенила окружающий воздух, и веселая атмосфера сменилась чем-то более интенсивным, схожим с тем, что они испытали в прошлый раз в его кабинете. Она находилась так близко, что ее можно было поцеловать.
– А какой самый худший поступок вы когда-либо совершали в жизни, Риордан?
Ах, как сладок вкус победы! Ему потребовалось два стакана бренди, чтобы заставить ее назвать его по имени. Она опьянена алкоголем и его захватывающими историями. Он точно знал, чего она хочет. Сегодня она влюблена в плохого парня с его неуемной веселостью и незрелой страстью к приключениям.
Ему стало интересно, что бы она ответила на такое: «Соблазнил гувернантку своих воспитанников».
Вообще-то это была ложь, ведь он ее еще не соблазнил. Но это должно случиться очень скоро. Его мужское достоинство затвердело от желания. Он жаждал целовать ее смеющиеся губы, ласкать мягкие изгибы ее тела, скрытые корсажем испачканного бренди платья.
– Вы действительно хотите знать? Это довольно шокирующее признание.
– Более шокирующее, чем заявление о езде на лошади без седла? Более шокирующее, чем проведение вечеринки в чужом доме или прогулка в костюме пастушки Бо-Пип? Сомневаюсь, что ваше признание шокирует меня сильнее.
Это было доказательством того, насколько далеко они зашли в этот поздний час. Прежде Риордан никогда не предавался воспоминаниям о прошлом и никогда никому ничего не рассказывал. Также ему никогда не удавалось рассмешить женщину настолько, чтобы у нее бренди пошло через нос.
Он усмехнулся:
– Не хотите ли заключить пари? Если мне все-таки удастся вас шокировать, я потребую свой выигрыш.
Под воздействием алкоголя Мора сделалась излишне отважной.
– Что ж, договорились. – Ее глаза сверкали от предвкушения. – Ну, расскажите же мне. Нет, постойте. Сначала я поставлю стакан.
Вообще-то Риордану не следовало ей такого говорить, но он очень хотел победить в споре, поскольку более всего на свете жаждал получить приз. Придвинувшись поближе к ней, он прошептал:
– Я потерял невинность в шестнадцать лет. – Он помедлил, видя, что пока его слова не возымели должного эффекта. – С любовницей моего отца – это была ее идея.
– О боже! – ахнула Мора. – Ужасно.
Она почувствовала, как жилка у нее на шее забилась быстрее, и не знала, как себя вести – возбудиться или оскорбиться.
– Именно так все и было.
С этими словами Риордан поцеловал Мору в шею, упиваясь ее запахом – тончайшим ароматом сирени, намеком на жимолость и розы, одним словом, благоуханием настоящей английской весны. Его переполняло желание. Час был уже поздний, а день выдался ужасно напряженным. Ему хотелось забыть о битвах, которые он вел ради Эллиота и детей. Он жаждал раствориться в объятиях Моры, избавиться от своих проблем, наблюдая за тем, как в ней пробуждается страсть. Если освободить женщину от запретов, она становится очень горячей и пылкой.
Риордан накрыл ее рот своим, растворившись в накатившей волне наслаждения, убаюкал ее поцелуем, касаясь губами ее губ и кончика подбородка и чувствуя, что в ней нарастает желание, и уложил на диван.
– Отпусти себя на волю, Мора, позволь себе согрешить со мной.
Ах, это было безумие! Раззадоренная бренди, Мора принялась развязно отвечать на ласки Риордана, нависшего над ней. В свете ламп, с упавшими на лицо темными волосами, он казался ей воплощением греха и соблазна. Его бедра соблазнительно терлись о ее, приглашая, и она выгнулась ему навстречу, интуитивно догадавшись, что нужно сделать.
– Хорошая девочка, – довольно промурлыкал он, прокладывая дорожку из поцелуев на шее, направляясь к груди, с готовностью поднявшейся ему навстречу. Своим жарким возбуждающим дыханием он касался ткани платья.
Мора застонала, чувствуя, как внизу живота поднимается жаркая волна возбуждения.
Заговорщически улыбнувшись ей, Риордан скользнул вниз, пока не оказался в ногах. Казалось, даже воздух потрескивал от предвкушения. Мора затаила дыхание, завороженная движением его рук, которые поползли вверх по ногам и исчезли в складках юбок, нащупывая края чулок. Он стал стягивать их, сопровождая это поцелуями: начал с ложбинки под коленом, затем скользнул губами по икре и, наконец, достиг лодыжки. Очень скоро чулки лежали на полу возле дивана. Какая-то часть сознания Моры кричала о том, что это безнравственно, более того, опасно. Риордан не ограничится чулками. Другой части сознания не было до этого никакого дела.
– Известно ли тебе, что на Дальнем Востоке существуют сторонники теории о том, что ступни человека – ключ ко всему телу? – отринув условности, произнес Риордан интимным, журчащим голосом.
Он точно наложил на нее заклятие! Прикоснулся пальцами к ее подошве и принялся легонько ее массировать. Море никогда не доводилось испытывать столь восхитительных ощущений. Она не подозревала даже, что подобное прикосновение вообще возможно.
Риордан надавил на верхнюю часть стопы:
– Некоторые целители верят, что эта часть связана с легкими. Если ее как следует растереть, можно вызвать легочную гиперемию. – И он сосредоточил внимание на ее пальцах ног: – Этот палец связан с ушами, а вот этот – с глазами. А эта часть большого пальца отвечает за шею.
Мора слушала как завороженная.
– А что еще?
Она едва осмеливалась дышать, страшась разрушить чары.
Губы Риордана искривились в легкой усмешке, когда его рука скользнула к крошечной точке за лодыжкой.
– А потрогав вот здесь, можно точно определить, сколько у женщины детей. – Он подмигнул. – У тебя нет ни одного.
Он распластался на Море и, завладев ее руками, завел их ей за голову.
– Как так получилось, что ты столь хорошо умеешь с ними обращаться?
– У меня есть младшие кузены, близнецы чуть старше Сесилии и Уильяма. Когда я стала жить с дядей, помогала тете ухаживать за ними.
Мысленно Мора молила его не задавать больше вопросов. Для разоблачения момент был самый неподходящий. Со смелостью, удивившей ее саму, она потянулась вперед и принялась целовать Риордана, с радостью замечая, что и он тоже сильно возбужден их игрой. Доказательство его страсти крепко прижималось сейчас к ее бедру, такое очевидное, но ничуть не пугающее, как у Уилдерхема. Это воспоминание вообще нужно стереть из памяти! Забыть о прошлом нынешней ночью.
Одной рукой Риордан возился с ее нижними юбками, отодвигая их в сторону до тех пор, пока Мора не почувствовала, как воздух холодит ее кожу, прикрытую лишь тонкой тканью панталон. Какой разительный контраст с теплой рукой Риордана, замершей у нее на лобке! В первое мгновение она испугалась столь интимного контакта.
– Расслабься, Мора, – прошептал Риордан ей на ухо. – Лучшее еще впереди, верь мне.
Он принялся целовать ее подбородок, одновременно скользнув рукой в панталоны. Дерзость его поступка тут же померкла, растворившись в захлестнувшей Мору волне ощущений. Но она жаждала большего. Ее тело столь живо реагировало на интимные ласки Риордана, что не осталось ни времени, ни сил на вопросы. Близость его тела и прикосновение пальцев к лону воспринимались ею как нечто само собой разумеющееся. Настоящее волшебство, которому Мора отдалась без остатка, выгибаясь от касания рук и постанывая от удовольствия, которое нарастало, ширилось, пока не поглотило все ее существо без остатка. Мора испугалась, что в приливе экстаза разлетится на кусочки, и была недалека от истины.
– Отпусти себя на волю, Мора, – хрипло произнес Риордан, прожигая ее насквозь своими голубыми глазами. – Воспари ввысь, будь моим воздушным змеем.
В этот момент Мора рассыпалась на тысячи осколков и вознеслась к небесам, потом снова благополучно опустилась на землю в объятия Риордана. Теперь она совершенно точно знала, что значит быть воздушным змеем, совершившим плоский переворот, а также и то, каково это – быть женщиной, страдающей от любовных мук.
– Тебе понравилось? – спросил Риордан, сжимая ее в объятиях.
– Что это было? – задыхаясь, спросила Мора. Несомненно, такой восхитительный акт имеет название.
У ее уха раздался тихий смешок, Риордан еще крепче прижал ее к себе.
– Это, моя дорогая, самое большое веселье, которого можно достичь, не снимая одежды.
