Текст книги "Избранное: Динамика культуры"

Автор книги: Бронислав Малиновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Что касается колонки «А», то, рассматривая эти улучшения с точки зрения их физиологических и медицинских аспектов («А3»), мы видим, что кассава по сравнению с просом содержит меньше жиров. На территории, населенной бемба, где водится муха цеце и, вследствие этого, туземцы не могут выкармливать скот, а потому в их рационе нет жиров, содержащихся в молоке и мясе{100}100
  См.: Richards A. I., Widdowson E. M. A Dietary Study in North-Eastern Rhodesia. P. 195.


[Закрыть], полный переход на кассаву мог бы стать физиологически вредным. Таким образом, изменение, полезное с экономической точки зрения, может быть совершенно неприемлемым по характеру воздействия, какое оно может оказать на здоровье людей. К счастью, корреляция между колонками «В» и «С» показывает, что опасность не так уж велика. Бемба, благодаря долголетней привычке, предпочитают свою тяжелую кашу из проса, а также – по социальным и даже религиозным мотивам – требуют традиционного пива, которое также варят из проса{101}101
  Обсуждая проблему питания, мы должны учитывать пуританское давление со стороны европейцев, в особенности влияние миссий на товарищеские отношения туземцев и их обычаи в еде, в особенности на обычаи, связанные с выпивкой. Пункт «Миссии и пиво» следует разместить в рубрике «А1». Одной из важнейших проблем в связи с деятельностью миссионеров для рассуждений антрополога является проблематичная необходимость предъявления к африканцам-христианам очень строгих требований относительно того, что можно было бы назвать joie de vivre (житейскими радостями (франц.) – Прим. пер.). Крайний пуританизм, являющийся одним из главных препятствий в деле обращения язычников, превратил христианство в клин, раскалывающий каждое африканское племя. См.: Hunter M. Reaction to Conquest. P. 351, 355.


[Закрыть].

Какие же выводы можно сделать из соответствующих исследований, результаты которых распределены по трем рубрикам? Очевидно, что не следует полностью революционизировать туземное сельское хозяйство, если даже для этого существуют предпосылки, ибо это привело бы к дезорганизации многих туземных институтов, таких как празднества, семейная жизнь и ведение хозяйства. Далее, для разумной политики, направленной на преобразования, должен быть важен другой вывод, вытекающий из наших рассуждений, а именно, что в столь деликатном деле, как рацион питания, следует заботиться о том, чтобы тщательно и детально соотнести между собой деятельность различных европейских инстанций.

Следующий пункт в колонке «Культурные изменения» – внедрение товарных сельскохозяйственных культур, предназначенных для экспорта. В Танзании министерство сельского хозяйства усиленно пытается развивать туземное производство кофе и других товарных культур. Поселенцы, напротив, настаивают на правовом ограничении подобной деятельности, ссылаясь на пример Кении, где в некоторых районах туземцам запрещено возделывать кофе. Они приводят различные доводы с более или менее развитой технической аргументацией в пользу такого рода запретов. Прежде всего, утверждают они, возделывание кофе и чая туземцами на территориях, расположенных рядом с поселениями европейцев, небезопасно для европейских полей, так как туземцы не умеют применять систематически профилактику против заболеваний, разносимых насекомыми, и против других болезней растений{102}102
  См.: Mair L. P. Native Policies in Africa. P. 93.


[Закрыть]. Только тщательные интенсивные и беспристрастные полевые исследования культурных изменений (то есть исследование того, в какой степени туземцы могут приспособиться к рекомендациям сельскохозяйственного инструктора, способны ли они соблюдать гигиену растений так же тщательно, как белые колонисты) позволят дать окончательный ответ на этот вопрос. Необходимо открыть перед африканцами новые пути развития. Они нуждаются в деньгах на товары и уплату налогов. Ясно, что общее прогрессивное развитие должно основываться на постепенном возрастании благосостояния общества.

В то же время просветительские и сельскохозяйственные учреждения должны пропагандировать среди туземцев выгоды развития собственных культур, предназначенных для домашнего потребления. Домашнее хозяйство кормит туземца. Экспорт туземных продуктов не так хорошо организован, как в достаточной мере обеспеченное капиталами европейское предприятие. Хозяйство это более зависит от колебаний на мировых экономических рынках, и если бы в каком-то районе туземцы исключительно опирались на экспортные культуры, они могли бы столкнуться с периодически возникающей угрозой голода. Насколько мне известно, ни в одном из районов Африки эту опасность еще нельзя считать большой. Тем не менее существуют районы, где использование туземной рабочей силы не для туземного производства может серьезно повлиять на племенные запасы продовольствия. Так выглядит ситуация у племени бемба, в большинстве южноафриканских резерваций, в Союзе и Протекторатах, а также у некоторых восточноафриканских племен{103}103
  См.: Mair L. P. Op. cit. P. 39, 58–59, 71, 93, 106.


[Закрыть]. В пунктах 2, 3, 4 наших трех колонок мы видим, что хотя продовольствие, которое непосредственно получает африканский работник, не является достаточной компенсацией его усилий, это, однако, выступает как единственная плата за отрыв большого количества мужских рук от туземного производства. Знакомство с интересной статьей д-ра Оренстайна{104}104
  См.: Orenstein A. J. The Dietetics of Natives Employed on the Witwatersrand Gold Mines // «Africa». 1936. Vol. IX. P. 218f.


[Закрыть] могло бы убедить антрополога в том, что были проведены многие компетентные исследования рациона питания туземцев, работающих на рудниках. Посетитель рудников, находящихся под управлением организации, к которой принадлежит д-р Оренстайн, мог бы отметить высокое качество продовольствия, гигиеничность его приготовления, учет различных вкусов и пищевых ограничений каждого племени. Однако, если присмотреться ближе к фактам (как показывает наша сводная таблица, особенно в пунктах 3 и 4), возникает несколько проблем.

Хорошую еду на рудниках получают 300 тыс. людей, но ценой этому служит отвлечение большей части рабочей силы от племенного хозяйства. От этого страдают дети и женщины, оставшиеся дома, особенно в тех обществах, где отсутствуют 60 или 70 процентов способных к работе мужчин. Можно ли считать это нормальной адаптацией к новым условиям питания, с точки зрения дальновидной политики? Надо прямо сказать, что такого рода локальные изменения рациона вряд ли могут повысить общий уровень здоровья людей и жизнеспособности племени.

В Бельгийском Конго был проведен интересный эксперимент, связанный с радикальной и многообещающей схемой постоянного обеспечения рудников рабочей силой{105}105
  См.: Trolli G. LAlimentation chez les travailleurs indigenes dans les exploitations commerciales, agricoles, industrielles et miniéres au Congo // «Africa». 1936. Vol. IX. P. 197–217.


[Закрыть]. Вместо того, чтобы набирать рабочих, когда в этом есть необходимость, на некоторых рудниках в Конго были созданы постоянные поселения на близлежащих территориях, где рабочие живут вместе с семьями, пользуясь услугами врачей и некоторыми экономическими льготами, а также получая пособия на детей.

Забота о рационе начинается еще до рождения ребенка. Беременность должна быть зарегистрирована. В период беременности и кормления женщина получает специальное питание и находится под медицинским наблюдением. Дети с четырех лет питаются за счет рудника или получают добавочный продуктовый паек в детских учреждениях и школах. Сомнительно, что этот эксперимент вызовет энтузиазм у антрополога, хотя с моральной точки зрения он несомненно позитивен. Местная администрация и руководство промышленных предприятий, чьи действия управляются и контролируются из Европы, вводя улучшения питания в интересах всего туземного общества, тем самым следуют провозглашаемым принципам европейской политики. Однако то, как на самом деле питается южноафриканский рабочий, совсем не соответствует этим принципам. Семьи ушедших из племени рабочих не только не пользуются улучшенным питанием, но прямо страдают от недостатка пищи из-за отсутствия кормильцев семей. Не следует забывать, что иногда на территории племени отсутствует свыше 50 % мужчин. Вдобавок у мужчин возникают новые представления, вкусы и потребительские привычки, которые позже приводят к нежеланию есть туземную пищу и отбивают охоту жить в своем доме. Не в этом ли заключена одна из причин, по которой рабочие склонны постоянно возвращаться на рудники?{106}106
  См. примечание Э. В. Хурнле к цитированной выше работе Оренстайна (Orenstein A. J. Op. cit. P. 225). Полевой исследователь, описывая группу туземцев, питавшуюся непосредственно у белых в соответствии с плановой политикой организации питания, должен проанализировать условия, в которых продовольствие потребляется, количество ежедневно потребляемой пищи и реальные условия питания: поглощается ли пища наспех или медленно, сразу после работы или во время работы. В то же время, он не должен интересоваться, что о питании туземцев говорят документы, он должен изучать количество пищи и способ, каким она приготавливается и потребляется. Он также должен исследовать предпочтения туземцев и на основании их свидетельств стараться установить их мнение о продовольственной политике администрации рудника и то, какую роль в этом играют племенные различия. Важно было бы также установить количество продовольствия, покупаемого туземцами, объем выпитых напитков, размах торговли пайками и т. д. Напротив этих данных из колонки «В» мы должны поместить в колонке «А» явные и признанные действия европейцев.


[Закрыть]

Конечно, если смотреть с позиции владельцев рудника, это фактор положительный, но разве не он является одной из многих причин не только распада туземного хозяйства, но даже трудностей в африканской семейной жизни?

Можно ли сделать какой-либо позитивный вывод? Зарплата наличными, которую получает африканский рабочий на рудниках и где-либо еще, должна рассматриваться в более широком социологическом контексте как компенсация всему племени за отнятую у него рабочую силу. Если заработанные деньги могли бы обеспечить закупку продовольствия для женщин и детей в резервациях, цель была бы достигнута. Таким образом, рассматривая вопрос, является ли зарплата туземного работника адекватной компенсацией за его отсутствие в резервации, мы приходим к проблеме, поставленной научно. Насколько средний максимальный заработок африканца можно считать адекватным (в социологическом смысле этого слова)? Таблица V показывает (через сравнение пункта «В1», где речь идет о том, сколько продовольствия может обеспечить совокупный доход племени, с пунктом «С1», в котором отмечаются чисто туземные способы обеспечения продовольствием), что если мы отбираем у туземного хозяйства рабочую силу, это должно быть компенсировано улучшением экономики туземного племени. Способность африканского племени или какой-то иной туземной группы прокормить себя можно назвать экономическим минимумом. Коль скоро совокупное влияние европейского предпринимательства понижает этот минимум, то это означает эксплуатацию африканцев, которая не имеет ни морального, ни политического оправдания. Здесь я могу обозначить данную проблему только как побуждение к дальнейшим исследованиям, но конструктивная постановка проблем для будущих полевых исследований и их анализа должна стать предметом теоретически полноценной социологической теории культурных изменений и рассматриваться как гуманистический, опирающийся на здравый смысл, план практических действий.

Таблица V

Проблема продовольственного обеспечения туземцев в условиях их экономической ситуации

Наша таблица полезна в нескольких отношениях – как инструмент исследования и корреляции результатов. Строение каждой колонки позволяет поставить во взаимное соответствие различные факторы и различных субъектов действия. Например, мы видим, что европейская политика детерминирует не согласующиеся между собой тенденции или течения, но многочисленные противоречащие друг другу интересы. Миссионер, который не любит пива и мяса, приготовленного языческим способом; администратор, старающийся урегулировать продовольственные доли и заботиться о благосостоянии туземцев вообще; сельскохозяйственный инструктор, имеющий иногда ограниченные экономические взгляды; врач, который смотрит на продовольствие как на биологический фактор и профилактику против болезней, – все они должны пользоваться помощью антрополога, который пытается внести порядок и согласованность в многообразие их намерений.

Но больше всего противоречий мы нашли бы в общих экономических направлениях европейского предпринимательства и в директивах и намерениях, часто идущих из Бурсе или Сити. Среди различных европейских влияний в Африке, особенно в сфере питания, мы встречаемся с проблемой адекватного вознаграждения за труд, что касается не только питания занятых рабочих, но и повышения уровня питания всего племени.

Наша таблица ясно показывает, что «нулевая точка», или колонка «D», не существенна. Она также показывает ошибочность мнения о том, что белый в Африке является «интегральной частью племени». Все равно, является ли он миссионером, чье влияние разлагает единство племени, или предпринимателем, поведение которого определяется факторами, внешними по отношению к Африке, – мы должны фиксировать общие цели и методы его деятельности в отдельной колонке, а затем смотреть, как они работают и проявляются в туземном обществе. В сводной таблице V я поместил один или два пункта, которые в действительности относятся к колонке «Е», в колонку «С», то есть туда, где указаны факторы новой интеграции. Предпочтения, интересы и оценки питания, вероятно, нужно поставить в ряд жизненно важных факторов повышения уровня жизни африканцев. Умный и образованный туземец рано или поздно неизбежно поставит некоторые из перечисленных выше проблем.

XI. Проблема землевладения в Африке

Земля является единственным, что принадлежит всему человечеству, Божьим или природным даром, которым пользуется все общество. Люди живут на ней, благодаря ей, а иногда – для нее. Земля – это то, что определяет основы политики в Африке, это ключ к добрым, честным отношениям между белыми и черными. Проблема землевладения выступает в качестве одного из жизненно важных аспектов культурных изменений. С нею связан парадокс, состоящий в том, что обязательная продажа земли может помешать здоровому контакту европейской и туземной культур. Проблема земли заключает в себе много моментов, связанных с поиском и обретением общего фактора, – общих интересов, противоречий или компромиссов, связанных с общим правом на землю, с использованием рабочей силы и эксплуатацией природных ресурсов.

Европейская политика руководствуется только пониманием Африки как «страны для белых», ее цель – создание больших европейских поселений и отчуждение туземной земли. Поэтому трудно найти между нею и интересами туземцев нечто общее, кроме некоторых понятий, таких как «уважение к труду» (обычно неквалифицированному) или «полезная осторожность» (когда речь идет о сегрегации). Однако, как мы покажем ниже, все же можно обнаружить некоторые точки соприкосновения туземных и европейских интересов.

Здесь, как и при обсуждении других вопросов, нас не будут интересовать исторические аргументы, то есть воспоминания об идеальном статусе землепользования, какое существовало в Африке до контакта с европейцами. Нас интересует перспектива будущего развития в условиях двойного мандата в широком смысле слова. Проблема сводится к одному очень простому вопросу количественного характера: хватает ли земли? Поэтому земельная проблема – это прежде всего проблема техническая{107}107
  Еще в 1929 г. Малиновский писал о том, что «вся проблема будет блужданием в темноте, пока мы не убедимся в том, что туземцы располагают необходимым минимумом земли», см.: Malinowski B. Practical Anthropology. P. 30. – Прим. Ф. М. К.


[Закрыть].

Я вовсе не против того, чтобы учиться у истории, коль скоро существуют исторические документы. Но если мы как антропологи сталкиваемся с проблемой, где наше знание в основном строится ex hypothesi[15]15
  Гипотетично (лат.). – Прим. пер.


[Закрыть], но слишком вольно обращаемся с ним и переносим прошлое в настоящее, тем самым пытаясь составить полное и правильное представление о современности, то не получим ничего, кроме абсурда. Это еще более очевидно, если учесть, что изучение процесса изменения культуры требует особой исследовательской техники, применимой в этой специальной области.

Правда, прошлое оставляет после себя исторические свидетельства, в качестве которых выступают программы и намерения европейцев, выраженные в документах, запротоколированные в трудах совещательных органов или в исторических исследованиях таких авторов, как сэр Гарри Джонстон и лорд Лугард; но программа на бумаге никогда не отражает реальности культурных контактов. Вспомним Транскей, где первоначально предполагалось превратить туземцев в относительно обеспеченных мелких фермеров, обрабатывающих землю индивидуально, но в большинстве случаев все еще нуждающихся в работодателе, но этот замысел никогда не был осуществлен{108}108
  Сошлюсь на работу Раймонда Бьюэлла, где показано, что индивидуальное владение землей на контролируемых территориях не приводило к более высокому уровню развития земледелия, что туземцы, которые считаются землевладельцами, все еще привержены идее общей собственности, а молодые сыновья, которые в старой системе имели землю, теперь должны искать работу (см.: Buell R. L. The Native Problem in Africa Vol. I. P. 92).


[Закрыть]. Аналогично положение дел в Уганде, где начальный замысел отличается от реального status quo[16]16
  Наличное положение дел (лат.). – Прим. пер.


[Закрыть], что привело, как и следовало ожидать, к непредвиденным результатам. Об этом свидетельствует также история Союза в период между 1913 и 1936 г., где были намечены и определены планы и рекомендации комиссий по этому вопросу.

На каждом историческом этапе существовала практическая задача реализации этих программ: нужно было испытать их на эффективность и соответствие реальности, сделать обзоры, исследовать взаимодействие старого и нового, изучить действительные случаи контакта культур. Механизм изменений следует изучать под микроскопом, фиксируя результаты наблюдения конкретных случаев. В такого рода исследованиях антрополог и чиновник могут составить полезную пару. Полевые исследования культурных изменений, происходивших на каждом историческом этапе, должны показать не только то, какими новыми предписаниями регулировалось землевладение, не только причины столь радикальной политики, как вытеснение туземного землевладения, определение границ резерваций, определение соотношения земельных площадей по Угандскому договору 1900 года, но также и то, как на практике реализовали эти программы белые чиновники, вступавшие в контакт с туземцами. Такие исследования, будучи проведены своевременно, имели бы большую теоретическую ценность и дали бы ценные ориентиры на будущее.

Однако, к сожалению, даже те содержащие обработанные данные относительно европейских намерений официальные документы, коими мы располагаем, дают весьма двусмысленную информацию о нуждах туземцев. Жизненные условия туземцев считаются чуть ли не tabula rasa и никак не учитываются при выработке политического курса. Так, в Южной Африке, на ранних стадиях ее истории, доступных эмпирическому исследованию, существовало множество земель, населенных порознь бушменами и готтентотами. Первые колонисты захватывали земли огромной площади, и обработка основывалась на импорте невольничьей рабочей силы{109}109
  Весь раздел «Земельная проблема в Африке» состоит из заметок Малиновского, написанных карандашом, за исключением машинописи, трактующей о землевладении у баганда и пондо. Иногда заметки уже имели форму, пригодную для печати, и требовали лишь упорядочения параграфов и добавления сносок. В разделе об истории европейских поселений имелись только заголовки и ссылки на книгу Р. Бьюэлла. Я включила некоторые детали для полноты и связности текста. – Прим. Ф. М. К.


[Закрыть]. С 1812 г. прилагались большие усилия для разделения туземцев и белых. Однако это оказалось напрасным, так как необходимость в торговле и потребность в рабочей силе сделали контакт неизбежным. В 1828 г. в Кейпе туземцы были приняты на работу, им было позволено владеть землей{110}110
  Van der Horst S. Т. Native Labour in South Africa. 1942. P. 13. См. также: Mair L. Native Policies in Africa. P. 22.


[Закрыть]. Позднее финго получили резервации, но племена банту были вытеснены под давлением белых, которые захватывали новые земли. Буры противились политике ассимиляции. Они сформулировали принцип: «Не будет равенства между белым и черным ни в церкви, ни в государстве»{111}111
  См. ст. 9 Конституции Трансвааля.


[Закрыть] – и открыли свой Великий Трек на север{112}112
  См.: Mair L. Op. cit.


[Закрыть].

Однако, как утверждает д-р Мэйр, «на практике политика Кейпа не слишком отличалась от политики бурских республик. Практически обезземеливание туземного населения было почти аналогичным во всем Союзе, хотя правовые акты о положении туземцев менее суровы в Кейпе, чем где либо еще»{113}113
  См.: Mair L. Op. cit.


[Закрыть]. Другими словами, хотя туземцев называют «такими же людьми, как мы, с той же верой и теми же стремлениями»{114}114
  Слова сэра Джорджа Грея цит. по: Van der Horst S. Т. Op. cit. P. 17.


[Закрыть], было приложено слишком мало усилий, чтобы пойти навстречу этим стремлениям. И когда правительство взяло под свой контроль туземную территорию в регионе гриква и бечуана, земля была отчуждена в пользу белых. В Натале поселения белых были основаны на отдалении от деревень туземцев, хотя и недалеко от них, – видимо, принималась в расчет необходимость в резерве рабочей силы для европейцев. В 1864 г. в Натале была создана особая структура для управления туземными землями{115}115
  См.: Buell R. L. Op. cit. P. 72.


[Закрыть].

Даже когда пытались ввести индивидуальную собственность на землю как фактор цивилизации, не был учтен туземный тип земледелия, как не было принято в расчет и его будущее развитие. Более того, эти попытки часто мотивировались желанием выбросить на рынок рабочей силы тех туземцев, которые не могли сами обеспечить себя либо хотели бы получать денежную плату за свою работу на земле. Эти причины лежали в основе принятых в 1894 г. для регулирования земельных отношений в Транскее указов Глена Грея, которыми вводится индивидуальное землевладение и установлен налог в десять шиллингов на трудоспособных, но не работающих мужчин. Выступая перед Законодательным собранием с целью поддержать принятие этого документа, Сесил Родс говорил: «Вытащите туземцев из праздности и лени, научите их уважать труд и дайте им участвовать в повышении благосостояния государства, позвольте им в определенной степени заплатить свой долг нашему мудрому и доброму правительству». Тем не менее налог был отменен в 1905 г.{116}116
  См.: Van der Horst S. Т. Op. cit. P. 149.


[Закрыть]

До 1913 г. туземцы могли покупать землю вне резерваций. Появление Земельного указа запретило им это. Политика сегрегации была закреплена законодательно. Это означало, что туземцы не имеют законного права владения землей на 92 % территории Союза{117}117
  См.: Buell R. L. Op. cit. P. 82.


[Закрыть], хотя для резерваций было выделено большее количество земли. Туземцы, работающие на фермах, могли оставаться на своих местах, а в Транскее они не могли быть изгнаны с занимаемых ими земель. Вскоре затем Комиссия Бомонта указала размеры территорий, отводимых под резервации, но всюду кроме Кейпа их величина была уменьшена{118}118
  См.: Buell R. L. Op. cit. P. 84.


[Закрыть]. Решения Комиссии вошли в силу лишь в 1927 г.

Результаты такой политики практического игнорирования нужд туземного населения отражены в различных постановлениях Комиссии по экономическим проблемам туземного населения (1930–1932), и даже позднее в «Белой книге» (1936) было сказано: «Вообще говоря, это ужасное явление – существование людей забитых, ограбленных, живущих в тяжелейших условиях в перенаселенных резервациях, на землях, уничтоженных эрозией»{119}119
  Цит. по: Van der Horst S. Т. Op. cit. P. 304.


[Закрыть].

С подобным игнорированием туземных интересов мы встречаемся в налоговом законодательстве (скрытая цель которого зачастую заключается в том, чтобы заставить туземцев продавать свою рабочую силу), в дискриминационных постановлениях, ограничивающих для туземцев уровень зарплаты и выбор профессии, а также позволяющих включать в соглашения с туземцами уголовные санкции. То же самое проявляется в ограничениях свободы передвижения с помощью законов о паспортах и, наконец, в предписаниях, касающихся туземцев-поселенцев. Таковым является положение вещей в тех случаях, когда алчность белых землевладельцев и их потребность в дешевой неквалифицированной рабочей силе, которая не могла бы конкурировать с европейской, берут верх над интересами туземцев{120}120
  Подробное описание этого законодательства читатель найдет в уже упоминавшихся трудах Р. Бьюэлла, Л. Мэйр и Ш. Ван дер Хорст. Последняя из названных работ самая «свежая» по времени (она вышла в 1942 г.), и хотя она содержит небольшую порцию детальной критики проводимого политического курса и не так уж много рекомендаций на будущее, тем не менее содержащийся в ней подробный анализ законодательства сам по себе служит обличением определенных сторон экономической системы в Южной Африке. Текст остальной части этого раздела представляет собой почти без изменений воспроизведенные записи Малиновского. – Прим. Ф. М. К.


[Закрыть].

Вкратце касаясь истории европейской политики в Африке, мы должны помнить, что наша критика основывается на тех ее результатах, какие предстают перед нами сегодня. Надо сказать, что закон открывал различные возможности, которые могли быть использованы по-разному; при этом некоторые из них так и не были использованы либо были использованы плохо. Теперь уже нет тех условий, в которых он возник, а их реконструкция – это знание, которое сейчас уже не может быть использовано.

Однако мы можем извлечь некоторые уроки как из деятельности европейской администрации – уроки, позволяющие хотя бы понять, что именно она не сделала и какие проблемы из-за этого возникли, – так и из содержания нынешних жалоб туземцев. Эти уроки состоят в том, что у туземцев есть свои интересы, которые нельзя не замечать или думать, что их можно постепенно свести на нет, а также в том, что туземцам для жизни нужна земля и она должна быть хорошей. Все это для нас – моральный урок, но он позволяет быть мудрым только задним числом.

Если бы наша состоящая из трех частей схема исследования культурных контактов была применена на более ранних этапах, это дало бы бесценный материал для формирования таких правительственных инициатив, как указы Глена Грея, Земельный указ от 1913 г. и т. д. Если собственность на землю – одна из ключевых проблем, то удивительно, что так мало внимания этой проблеме уделено в книгах Жюно, Эдвина Смита, Дэйла, Раттрея, Дадли Кидда и Тордэя. Кроме того, в этих ранних описаниях африканского землевладения тщательно затушевывались явления изменения, стирались следы европейских влияний. С точки зрения реконструкции исторического прошлого это может быть оправданно, – но социолог, хроникер современной истории в одном из ее важнейших периодов, не может закрывать глаза на то, что происходит в наши дни, и городить бессодержательные построения.

Поэтому мы должны отметить необходимость такого исследования, которое сможет представить следующие данные.

«А». Планы (намерения и интересы); правовые акты; экономические реформы и способы их проведения повсеместно, т. е. способы их претворения в жизнь в районах, в сельских школах и на туземных пастбищах и полях.

«В». Результаты изучения ответной реакции туземцев на эти планы и акты, случаи оппозиционного отношения к ним, наконец, примеры их принятия и коррекции.

«С». Условия жизни туземных племен, которые с некоторыми изменениями в своем большинстве еще сохраняются на больших территориях и на которые можно влиять (пункт «С1»){121}121
  В этом случае мы должны также исследовать воспоминания о прежних временах; правовые и религиозные ценности, направляющие установки по отношению к земле; проявление власти вождя, советов и кланов в земельной сфере.


[Закрыть].

«D». Реконструкция старой системы землевладения{122}122
  Колонки «D» не было в рабочих записях, сделанных карандашом, но она есть на чертеже, начерченном рукой Малиновского. – Прим. Ф. М. К.


[Закрыть].

«Е». Новые тенденции, движения, формирующиеся как выражение чувства обиды у туземцев, вызванного нехваткой земли, дискриминацией в промышленности и на фермах.

Здесь, как и раньше, линия демаркации между колонками может быть проведена достаточно четко. «А» и «В» должны рассматриваться раздельно, пока сохраняется различие между выработанными основаниями политического курса и их применением. Идеи и интересы, алчность и благие намерения белых должны соизмеряться с реальностью нынешних условий. «В» и «С» также остаются разделенными. В колонку «В» мы помещаем пункты, связанные с обладанием и использованием земли туземцами в соответствии с системой индивидуальной собственности; в колонку «С» – пункты об использовании земли туземцами в соответствии с их старой системой общего землевладения. Часто пункты из колонки «С» вступают в противоречие с вхождениями из колонки «А»; чем меньше противоречий между колонками «В» и «С», тем меньше возможность трений. При идеальном косвенном управлении политика, обозначенная пунктами колонки «А», если она касается интересов туземцев, должна ориентироваться на позиции колонки «С». Аналогично мы выделяем материал, относящийся к «С» или к «D»: с одной стороны, это существующие институты и живая история, а с другой – реконструированное прошлое.