Текст книги "Пепел и сталь"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Теппер побледнел.

«Лорд-правитель, – подумал Меннис, – я не могу этого сделать. Я едва поднимаюсь по утрам… я не могу спасти этих людей».

Но разве у него был выбор?

Меннис повернулся к Тепперу.

– Собери людей, Теппер. Мы должны бежать до того, как весть о несчастье достигнет лорда-правителя.

– И куда мы пойдем?

– В пещеры на востоке, – ответил Меннис. – Путники говорили, там прячутся мятежные скаа. Может, они примут нас.

Теппер побледнел еще сильнее.

– Но… нам придется идти туда много дней. И ночевать в тумане!

– Мы справимся, – сказал Меннис. – Или можем остаться здесь и умереть.

Теппер несколько мгновений стоял неподвижно, и Меннис подумал, что он слишком потрясен. Однако вскоре Теппер сдвинулся с места и принялся сзывать всех, как ему было приказано.

Меннис вздохнул, глядя на струйки дыма над пожарищем, и мысленно как следует обругал Кельсера.

Да уж, действительно – новые времена.

Часть первая
Выживший в Хатсине

1

Я считаю себя человеком принципов. Но у кого их нет? Я заметил, что даже последний головорез находит свои действия нравственными.

Возможно, кто-то, читая историю моей жизни, назовет меня религиозным тираном. Он может счесть меня высокомерным. И почему его мнение должно считаться менее важным, чем мое собственное?

Но я полагаю, в итоге все сводится к одному факту: в конце концов, только у меня есть армия.

Пепел сыпался с неба.

Вин наблюдала за пушистыми хлопьями, плывшими в воздухе. Лениво. Беззаботно. Свободно. Комки сажи кружились, как черные снежинки, опускаясь на темный город Лютадель. Они забивались в углы, их несло ветром, они образовывали крошечные водовороты на вымощенной булыжником дороге. Они выглядели такими безобидными. А как им еще выглядеть?

Вин неподвижно сидела в одном из пунктов наблюдения – потайной нише в кирпичной стене дома. Из этой ниши члены шайки могли наблюдать за улицей, высматривая признаки опасности. Вин находилась не на дежурстве, просто наблюдательная ниша была одним из немногих мест, где она могла остаться одна.

Вин любила уединение. «Когда ты в одиночестве, никто тебя не предаст». Это слова Рина. Брат научил ее многому, а потом подкрепил свои уроки тем, что сам ее предал. «Это единственный способ учиться. Любой может предать тебя, Вин. Любой».

Зола и пепел продолжали падать. Иногда Вин представляла, что она сама похожа на пепел, или на ветер, или даже на туман. Что она нечто, не имеющее мыслей, способное просто существовать, ни о чем не думая, не заботясь, ничего не чувствуя. Тогда она была бы… свободной.

Она услышала неподалеку какой-то шорох, и люк в задней части маленького помещения со щелчком открылся.

– Вин! – окликнул ее Улеф, просовывая внутрь голову. – Вот ты где! Камон ищет тебя уже с полчаса.

«Потому-то я и спряталась».

– Тебе надо поспешить, – сказал Улеф. – Скоро можно будет приниматься за работу.

Улеф был долговязым парнем, по-своему очень милым и наивным, если, конечно, того, кто вырос на дне, можно назвать наивным. И разумеется, это не означало, что он не может ее предать. Предательство не имело никакого отношения к дружбе, оно было вопросом выживания. Жизнь на улицах жестока, и если какой-нибудь вор-скаа хотел избежать поимки и казни, он вынужден был предавать.

«Безжалостность важнее всех эмоций». Это тоже сказал Рин.

– Ну? – вопросительно произнес Улеф. – Надо идти. Камон в бешенстве.

«А когда он не бесился?»

Однако Вин кивнула, выбираясь из тесного, но уютного пространства наблюдательной ниши. Она проскользнула мимо Улефа и вынырнула из люка в коридор, а оттуда в заброшенную кладовую. Эта комната была одним из многих помещений, расположенных в задней части склада, – они служили передней стеной тайного дома. Собственно берлога шайки скрывалась в каменной пещере под зданием.

Она вышла из здания через заднюю дверь, Улеф тащился следом. Работать предстояло в нескольких кварталах отсюда, в более богатой части города. Это была сложная работа – одна из самых сложных, с какими вообще когда-либо сталкивалась Вин. Если верить Камону, то награда светила по-настоящему большая… если они не попадутся. Если бы Камон попался… Конечно, обжуливать вельмож или поручителей – опасное занятие, но все же лучше, чем работать в кузнице или на текстильной фабрике.

Вин вышла из переулка, очутившись на темной улице, вдоль которой тянулись многоквартирные дома одной из городских трущоб, населенных скаа. Скаа, слишком больные, чтобы работать, прятались в углах и сточных канавах, и вокруг них плыл пепел. Вин опустила голову и поглубже натянула капюшон плаща, защищаясь от падавших хлопьев.

«Свободна. Нет, я никогда не буду свободна. Рин убедил меня в этом, когда уходил».

– Наконец-то! – Камон поднял короткий жирный палец и ткнул ей чуть ли не в лицо. – Где ты была?

Вин не позволила ненависти или возмущению отразиться в ее глазах. Она просто смотрела вниз, предоставляя Камону увидеть то, что ему захочется. Существовали разные способы быть сильной. Этому Вин научилась самостоятельно.

Камон поворчал еще немного, потом вдруг размахнулся и тыльной стороной ладони ударил Вин по лицу. Сила удара была такова, что щеку обожгло болью и Вин отлетела к стене. Она вынесла наказание молча. Просто еще один синяк. Она достаточно сильна, чтобы справиться с этим. Она уже не раз справлялась.

– Слушай, – прошипел Камон, – это очень важная работа. Она стоит многих тысяч ударов…. она стоит больше, чем все то, что ты делала сотни раз, она стоит многих тысяч мер. И я не желаю, чтобы ты все испортила. Понятно?

Вин кивнула.

Камон несколько мгновений изучал ее взглядом, и его пухлое лицо было красным от гнева. Наконец он отвернулся, что-то пробормотав себе под нос.

Он был чем-то раздражен – чем-то более серьезным, чем Вин. Может, он услышал о бунте скаа, случившемся несколько дней назад на севере. Один из провинциальных лордов. Фемос Трестанг, был, судя по всему, убит, а его особняк сожжен дотла. Такие беспорядки вредны для их дела: аристократы сразу настораживались, становились менее легковерными. А это, в свою очередь, серьезно отражалось на доходах Камона.

«Он ищет, на ком бы сорвать злость, – подумала Вин. – Он всегда нервничает перед серьезной работой».

Она посмотрела на Камона, ощущая на губах вкус крови. Она должна выглядеть уверенной, он ведь следит за ней краем глаза. Меж тем его лицо потемнело, и он вскинул руку, как будто хотел еще раз ударить ее.

Вин призвала на помощь свою удачу.

Она пустила в ход лишь маленькую ее толику, остальное ей понадобится для работы. Она направила удачуна Камона, успокаивая его. Глава шайки замер на мгновение – он не заметил прикосновения Вин, но тем не менее ощутил его воздействие. Он немного постоял в замешательстве, потом вздохнул, отвернулся и опустил руку.

Вин облизнула губы, когда Камон вперевалку пошел прочь. Глава воров выглядел весьма убедительно в одежде знатного человека. Это был самый дорогой костюм, какой Вин когда-либо видела; поверх красивой белой рубашки Камон надел зеленый жилет с резными золотыми пуговицами. Черный сюртук был длинным, по последней моде, и еще Камон подобрал к нему черную шляпу. На его пальцах сверкали кольца, он даже прихватил красивую дуэльную трость. Да уж, Камон отлично изображал вельможу. Лишь немногие воры могли превзойти его в этой роли. Вот если бы он еще умел держать себя в руках…

А вот комната Камона особого впечатления не производила. Вин поднялась на ноги, когда Камон начал ругать других членов команды. Они взяли одежду напрокат в одном из местных отелей. Не слишком нарядную, как и было нужно. Камон собирался разыгрывать из себя лорда Джедуи, провинциального господина, у которого возникли финансовые затруднения и который в отчаянии прибыл в Лютадель, надеясь заключить выгодный контракт и поправить свои дела.

Центральная комната была преобразована в некое подобие приемного зала: здесь поставили большой письменный стол для Камона, по стенам развесили дешевые картины. Рядом со столом стояло двое мужчин, одетых в ливреи. Они должны были изображать лакеев Камона.

– Что за гвалт? – спросил вошедший в комнату мужчина.

Он был высок ростом, одет в простую серую рубашку и свободные штаны, а на поясе его висел тонкий меч. Ферон тоже руководил воровской шайкой, и идея аферы принадлежала именно ему. Он взял в долю Камона, потому что ему требовался тот, кто мог бы сыграть роль лорда Джедуи, а все знали, что в этом деле Камон один из лучших.

Камон посмотрел на него.

– Хм… гвалт? О, просто небольшие проблемы с дисциплиной. Не стоит тревожиться, Ферон, – Камон небрежно взмахнул рукой, и жест этот выглядел весьма аристократично.

Камон был достаточно высокомерен, чтобы сойти за представителя одного из Великих Домов. Ферон прищурился. Вин догадывалась, о чем он подумал: он прикидывал, насколько рискованно будет воткнуть нож в жирную спину Камона после окончания спектакля. Но наконец высокий главарь отвел взгляд от Камона и посмотрел на Вин.

– А это кто? – спросил он.

– Член моей команды, – ответил Камон.

– Я думал, нам никто больше не нужен.

– Ну она нам точно нужна, – сказал Камон. – Не обращай на нее внимания. Моя часть операции тебя не касается.

Ферон присмотрелся к Вин, заметил ее окровавленную губу. Вин отвела взгляд. Глаза Ферона задержались на ней, изучая с головы до ног. На Вин была простая белая рубашка с пуговицами и широкие штаны. Вряд ли она могла показаться соблазнительной: тощая, с лицом подростка, она не выглядела даже на свои шестнадцать. Впрочем, некоторые мужчины предпочитают именно таких женщин.

Вин уже подумала, не пустить ли в ход свою удачу,но Ферон наконец отвернулся.

– Поручитель скоро будет, – сказал он. – Вы готовы?

Камон вытаращил глаза, усаживаясь в кресло за столом.

– Все в полном порядке. Предоставь дело мне, Ферон! Вернись в свою комнату и жди.

Ферон нахмурился, потом развернулся и вышел из комнаты, что-то бормоча себе под нос.

Вин осмотрела комнату, изучая обстановку, слуг, общую атмосферу. Наконец она подошла к столу Камона. Главарь воров сидел, перебирая стопку бумага и явно выбирая, какой листок положить перед собой.

– Камон, – тихо сказала Вин, – слуги слишком хороши.

Камон нахмурился, поднял голову и посмотрел на нее.

– О чем ты там бормочешь?

– Слуги, – повторила Вин все тем же мягким шепотом. – Предполагается, что лорд Джедуи находится в отчаянном положении. У него есть дорогая одежда, оставшаяся от лучших времен, но он не может платить настоящим слугам. Он должен использовать скаа.

Камон молча продолжал смотреть на нее. В физическом смысле между знатными людьми и скаа не было особой разницы. Но воры, которых Камон назначил изображать слуг, были одеты как мелкие вельможи: на них были цветные жилеты, и держались они слишком уверенно.

– Поручитель должен думать, что ты на грани нищеты, – пояснила Вин. – Лучше набей комнату толпой слуг-скаа.

– Что тебе известно? – спросил Камон, мрачно уставившись на нее.

– Достаточно, – Вин тут же пожалела о вырвавшемся у нее слове: оно прозвучало слишком вызывающе.

Камон поднял унизанную кольцами руку, и Вин приготовилась к очередной пощечине. Она не могла позволить себе потратить еще немного удачи.У нее и так оставался небольшой запас.

Однако Камон не ударил ее. Вместо этого он вздохнул и опустил пухлую руку ей на плечо.

– Ну почему ты постоянно меня провоцируешь, Вин? Ты ведь знаешь, какие долги оставил твой брат, сбежав. Ты хоть понимаешь, что чуть менее милосердный человек, чем я, давным-давно уже продал бы тебя в бордель? Как бы тебе это понравилось – развлекать в постели какого-нибудь лорда, пока ты не надоела бы ему и он не прикончил тебя?

Вин уставилась в пол.

Камон сжал ее плечо, его пальцы впились ей в основание шеи, и Вин судорожно вздохнула от боли. Камон усмехнулся.

– Если честно, я и сам не понимаю, почему держу тебя здесь, Вин, – сказал он, еще крепче стискивая ее плечо. – Мне бы следовало избавиться от тебя несколько месяцев назад, когда твой брат предал меня. Полагаю, у меня просто слишком доброе сердце.

Он наконец отпустил ее и жестом приказал встать у стены, рядом с высоким комнатным растением. Она сделала, как он велел, и повернулась так, чтобы хорошо видеть комнату. Как только Камон перестал смотреть на нее, она потерла плечо.

«Это просто еще одна боль. Я умею справляться с болью».

Камон молчал несколько мгновений. Потом, как и ожидала Вин, он махнул рукой двум стоявшим неподалеку «слугам».

– Вы двое! – сказал он. – Вы слишком богато одеты. Быстро пойдите и наденьте что-нибудь такое, чтобы стать похожими на слуг-скаа… и приведите сюда еще шесть человек.

Вскоре комната была набита битком, как и предлагала Вин. А еще немного погодя прибыл поручитель.

Вин наблюдала за тем, как прелан Лэйрд с надменным видом входит в комнату. Голова у него была обрита наголо, как у всех поручителей, и он носил темно-серое одеяние. Татуировка братства вокруг его глаз говорила о том, что он находится в чине прелана, младшего чиновника кантона финансов. Следом за ним вошло несколько младших поручителей, их татуировки были куда менее сложными.

Камон поднялся навстречу прелану, выражая уважение, – так следовало поступать даже вельможам из Великих Домов при встрече с поручителями такого ранга, как Лэйрд. Лэйрд не ответил ни поклоном, ни даже кивком. Вместо этого он просто прошел вперед и сел перед столом Камона. Один из членов шайки, изображавший слугу, ринулся вперед, чтобы подать поручителю охлажденное вино и фрукты.

Лэйрд взял одну ягодку, предоставив склоненному слуге стоять рядом, как будто тот был предметом мебели.

– Лорд Джедуи, – заговорил наконец Лэйрд, – я рад, что мы все же смогли встретиться.

– Я тоже, ваша милость, – ответил Камон.

– Но я снова спрашиваю: почему вы не смогли прийти в мой кантон, почему пригласили меня сюда?

– Все дело в моих коленях, ваше сиятельство, – сказал Камон. – Мои врачи рекомендуют мне ходить как можно меньше.

«И ты к тому же здорово боишься, что тебя швырнут в тюрьму братства», – подумала Вин.

– Понимаю, – кивнул Лэйрд. – Больные колени. Весьма неудачно для человека, который занимается перевозками.

– Но я ведь не обязан сам путешествовать, ваша милость, – возразил Камон, склоняя голову. – Я лишь организатор.

«Неплохо, – подумала Вин. – Постарайся и дальше выглядеть так же раболепно, Камон. Ты должен казаться отчаявшимся человеком».

Вин было необходимо, чтобы авантюра удалась. Камон плохо с ней обращался, бил ее, но все равно смотрел на нее как на талисман, приносящий удачу. Вин сомневалась, что Камону известно, почему его планы срабатывают куда лучше, если она находится рядом, но связь он безусловно уловил. А это придавало Вин немалую ценность, да и Рин всегда говорил, что лучший способ выжить на дне – это доказать свою незаменимость.

– Понимаю, – повторил Лэйрд. – Но боюсь, что наша встреча произошла слишком поздно с точки зрения ваших целей. Кантон финансов уже проголосовал по вашему предложению.

– Так быстро? – спросил Камон с искренним удивлением.

– Да, – кивнул Лэйрд, делая глоток вина и по-прежнему не замечая слуги. – Мы решили не принимать ваше предложение.

Камон мгновение-другое сидел не шевелясь, ошеломленный.

– Мне тяжело это слышать, ваша милость.

«Но Лэйрд пришел на встречу с тобой, – подумала Вин. – А это значит, что он пока не отказался от мысли о переговорах».

– Да, тяжело, – продолжил Камон, уловив то, о чем подумала Вин. – И это тем более неприятно, что я как раз готов был представить братству предложение куда лучшее.

Лэйрд приподнял бровь, окруженную татуировками.

– Сомневаюсь, что в этом есть смысл. Кое-кто в Совете считает, что лучшие услуги для нашего кантона сможет предоставить более надежный перевозчик.

– Это было бы серьезной ошибкой, – вкрадчиво произнес Камон. – Давайте будем откровенны, ваша милость. Мы оба знаем, что этот контракт – последний шанс Дома Джедуи. Теперь, когда мы лишились договора с Фарваном, мы не можем позволить себе направлять суда в Лютадель. И без покровительства братства мой Дом в финансовом смысле просто погибнет.

– Меня это ничуть не убеждает, ваша светлость, – сказал поручитель.

– Разве? – удивился Камон. – Спросите себя, ваша милость: кто будет служить вам лучше? Тот Дом, у которого уже есть десятки контрактов и которому придется делить свое внимание между ними, или тот, что смотрит на ваш контракт как на последнюю надежду? Кантон финансов не найдет более преданного партнера, чем этот отчаявшийся. Позвольте моим судам стать единственными, перевозящими ваших служителей на север… и позвольте моим солдатам сопровождать их – и вы не будете разочарованы.

«Неплохо», – подумала Вин.

– Да… понимаю, – произнес поручитель, явно обеспокоенный.

– Я буду рад предложить вам длительный контракт с фиксированной ценой – пятьдесят мер с человека за поездку, ваша милость. Ваши служители смогут путешествовать на наших судах в свое удовольствие и всегда брать с собой столько сопровождающих, сколько им понадобится.

Поручитель вскинул бровь.

– Но это половина предыдущей цены.

– Я говорил вам, – напомнил Камон, – мы в отчаянном положении. Мой Дом действительно нуждается в том, чтобы поддерживать суда на плаву. Пятьдесят мер не принесут нам прибыли, но не в этом дело. Контракт с братством даст нам уверенность, и мы сможем поискать другие контракты, чтобы наполнить наши сундуки.

Лэйрд явно задумался. Сделка выглядела неправдоподобно выгодной – настолько, что вызывала подозрение. Однако Камон отлично играл представителя Дома, находящегося на краю финансовой гибели. Главарь другой шайки, Ферон, потратил пять лет на подготовку этого момента, вынюхивая, разведывая и рассчитывая. Братство проявило бы непростительную небрежность, если бы не рассмотрело такое предложение.

Лэйрд это понял. Стальное братство представляло собой не только власть чиновников и закона в Последней империи, оно само по себе было чем-то вроде знатного Дома. Чем богаче оно становилось, тем более выгодные контракты могло заключать и тем больше средств для достижения своих целей получали разные его кантоны.

Однако Лэйрд продолжал колебаться. Вин видела выражение его глаз, видела так хорошо знакомое ей подозрение. Он не собирался принимать предложение.

«Ну, – подумала Вин, – теперь моя очередь».

Она направила на Лэйрда свою удачу.Сначала она предприняла пробную попытку – не слишком уверенная в том, что и зачем делает. Ее прикосновение было инстинктивным, отработанным за годы тайной практики. Ей понадобилось десять лет, чтобы понять: другие люди не умеют того, что умеет она.

Она еще раз слегка надавила на чувства Лэйрда, смягчая их. Его подозрения ослабели, страх утих. Понятливый. Вот его тревоги исчезли окончательно, и Вин увидела, как в глазах поручителя снова возникло спокойное, властное выражение.

И все же Лэйрд казался слегка неуверенным. Вин нажала чуть сильнее. Поручитель вскинул голову и задумчиво посмотрел на Камона. Он открыл было рот, чтобы заговорить, и Вин подтолкнула его еще раз, отчаянно швырнув в него последнюю щепотку удачи.

Лэйрд помолчал еще немного.

– Очень хорошо, – произнес он наконец. – Я передам ваше новое предложение Совету. Возможно, мы сумеем прийти к соглашению.

2

Если кто-нибудь прочтет эти слова, пусть знает, что власть – это тяжкая ноша. Постарайтесь не оказаться связанными этими цепями. Террис-предсказатель говорил, что я обрету власть, чтобы спасти мир.

Однако мне намекают, что я получу силу также и для того, что – бы разрушить его.

На взгляд Кельсера Лютадель – резиденция лорда-правителя – представляла собой мрачное зрелище. Большинство зданий было сооружено из каменных блоков, богатые крыли свои дома черепицей, а все остальные – простыми деревянными плашками. Строения стояли вплотную друг к другу, из-за чего казались приземистыми, хотя большинство из них насчитывало не менее трех этажей.

Многоквартирные дома и магазины выглядели одинаково: столица была не тем местом, где кто-либо хотел привлекать к себе внимание. Если, конечно, он не был представителем высшей знати.

По городу было разбросано с дюжину монолитных крепостей. Сложной архитектуры, с рядами бойниц для лучников и копейщиков, они-то и служили домами настоящей аристократии. На самом деле это было знаком отличия: любая семья, которая могла позволить себе построить крепость и поддерживать определенный уровень жизни, считалась Великим Домом.

Большинство открытых площадей в городе находилось как раз вокруг крепостей. Пятна свободного пространства среди плотной застройки походили на поляны в лесу, а сами крепости напоминали одинокие горы, возвышавшиеся над прочим ландшафтом. Черные горы. Как и весь город, крепости почернели за те бесчисленные годы, что с неба сыпались зола и пепел.

Каждое строение в Лютадели – а в сущности, вообще каждое строение из тех, что приходилось видеть Кельсеру, – почернело в той или иной мере. Даже городская стена, на которой сейчас стоял Кельсер, была черной от сажи. Здания в основном почернели сверху, где собирался пепел, но дожди и ночные туманы разносили пятна по поперечным балкам, карнизам и вниз по стенам. Как краска, стекающая по холсту, тьма, казалось, ползла по стенам домов.

И улицы, разумеется, были совершенно черными. Кельсер стоял, выжидая, изучая взглядом город, а на улице под ним тем временем трудилась группа скаа, убирая недавно нанесенные холмики золы. Они увезут золу к реке Каннерал, что протекает через город, и вода унесет пепел, который иначе грозит постепенно похоронить под собой город. Иной раз Кельсер пытался понять, почему, собственно, вся империя до сих пор не превратилась в огромную кучу золы? Он предполагал, что пепел и зола, наверное, постепенно уходят в почву. Но все равно поддержание городов и полей в нормальном состоянии требовало невероятных усилий.

К счастью, для этого дела всегда хватало скаа. Рабочие на улице были одеты в простые куртки и штаны, перепачканные пеплом, рваные. Как и те, кто трудился на плантации, куда забрел Кельсер несколько недель назад, они двигались медленно, вяло. Другие группы скаа шли мимо них на звон далеких колоколов, собиравших всех к началу утренней работы в кузницах или на фабриках. Главной статьей экспорта Лютадели был металл, в городе жили сотни кузнецов и плавильщиков. Однако, кроме того, река позволяла поставить на ней множество мельниц – и для помола зерна, и для производства текстиля.

Скаа продолжали трудиться. Кельсер отвернулся от них и посмотрел вдаль, в сторону центра столицы, где возвышался дворец лорда-правителя, похожий на огромное насекомое со множеством шипов. Кредикская Роща, Холм Тысячи Шпилей. Дворец в несколько раз превосходил размерами любую из крепостей знатных семей и был, безусловно, самым большим сооружением в городе.

Пока Кельсер стоял, созерцая город, с неба опять начал падать пепел. Легкие хлопья оседали на улицах и домах.

«Слишком много в последнее время сыплется этой золы, – подумал Кельсер, радуясь поводу натянуть на голову капюшон плаща. – Должно быть, Холмы Пепла не дремлют».

Едва ли кто-нибудь в Лютадели мог узнать его – три года прошло с тех пор, как его схватили. И все же капюшон на голове придавал ему уверенности. Если все пойдет хорошо, то настанет момент, когда Кельсер сам захочет, чтобы его узнали. А пока лучше сохранять анонимность.

Наконец на стене появилась вторая фигура. Этот человек, Доксон, был ниже Кельсера, а его широкое лицо вполне соответствовало крепкому сложению. Неопределенного оттенка коричневый капюшон прикрывал черные волосы, и он по-прежнему носил такую же небольшую бородку, как и двадцать лет назад, когда на его лице впервые начала пробиваться растительность.

Он, как и Кельсер, был одет на манер знатного человека: яркий жилет, темный сюртук и штаны, и еще тонкий плащ, укрывающий от золы и пепла. Одежда не выглядела очень дорогой, но ее покрой означал принадлежность к среднему классу Лютадели. Большинство людей, знатных по рождению, не обладало достаточным богатством, чтобы считаться частью одного из Великих Домов, но в Последней империи знатность измерялась не деньгами. Это был вопрос истории рода. Бессмертный лорд-правитель до сих пор не забыл тех, кто поддерживал его в первые годы властвования. И потомки тех людей, как бы они ни обеднели, всегда пользовались уважением.

Такая одежда помогала обходить патрули и избавляла от множества вопросов. Конечно, в случае Кельсера и Доксона она была фальшивкой. Ни один из них не считался знатным человеком, хотя вообще-то Кельсер был полукровкой. Однако во многих отношениях полукровкам приходилось хуже, чем обычным скаа.

Доксон остановился рядом с Кельсером и оперся о парапет, опустив на камни крепкие руки.

– Ты опоздал на несколько дней, Кел.

– Я решил сделать несколько остановок на северных плантациях.

– А, – сказал Доксон, – так значит, это ты позаботился о смерти лорда Трестинга.

Кельсер улыбнулся.

– Можно и так сказать.

– Его убийство встревожило местную знать.

– Еще бы, – ответил Кельсер. – Хотя, если честно, я не планировал ничего подобного. Случайность, если можно так выразиться.

Доксон вскинул брови.

– Как ты мог «случайно» убить лорда в его собственном особняке?

– Просто воткнул нож ему в грудь, – беспечно пояснил Кельсер. – Или, точнее, парочку ножей… чтобы наверняка, – (Доксон при этих словах закатил глаза.) – Его смерть – не такая уж большая потеря, Докс, – улыбнулся Кельсер. – Трестинг даже среди вельмож считался слишком жестоким.

– Трестинг меня не интересует, – сказал Доксон. – Я просто прикидываю, не приступ ли безумия заставил меня предложить тебе новую работу? Нападать на лорда в его особняке, в присутствии стражи… Нет, честно, Кел, я почти забыл, каким ты можешь быть безрассудным.

– Безрассудным? – со смехом повторил Кельсер. – Это не безрассудство… это просто небольшое развлечение. Ты просто не знаешь кое-чего из того, что я предполагаю сделать.

Доксон пару мгновений молчал, потом тоже расхохотался.

– Ох, лорд-правитель… как же хорошо, что ты вернулся, Кел! Боюсь, что я жутко скучал последние годы.

– Мы это исправим, – пообещал Кельсер.

Он глубоко вздохнул, глядя на оседающие хлопья пепла. Скаа-уборщики уже вернулись к работе на улице внизу, сметая темную золу. По стене прошли патрульные, кивнув Кельсеру и Доксону. Пришлось подождать, пока стража удалится.

– Я рад, что вернулся, – сказал наконец Кельсер. – Что-то родное для меня есть в Лютадели… хотя этот город и непохож на живой. Ты уже подготовил встречу?

Доксон кивнул.

– Мы все равно не могли начать раньше сегодняшнего вечера. А как ты проник внутрь, кстати? Я поставил своих людей у ворот.

– Хм… Ну, я просто прокрался в город ночью.

– Но как… – Доксон умолк на полуслове. – Ох, ладно. Пора уже привыкнуть.

Кельсер пожал плечами.

– А в чем дело? Ты же постоянно работаешь с туманщиками.

– Ну да, только не в этом дело, – ответил Доксон.

Он вскинул руку, предлагая закрыть тему.

– Неважно, Кел. Я просто сказал, что мне пора привыкнуть.

– Хорошо. Кто придет сегодня?

– Ну, Бриз и Окорок будут, конечно. Они просто сгорают от любопытства перед предстоящим делом. К тому же они жутко раздражены: я ни слова не сказал им о том, чем ты занимался в последние годы.

– Отлично, – улыбнулся Кельсер. – Пусть гадают. А что насчет Капкана?

Доксон покачал головой.

– Капкан мертв. Братство поймало его пару месяцев назад. Они даже не потрудились отправить его в Ямы… просто отрубили голову прямо там, на месте.

Кельсер прикрыл глаза и осторожно вздохнул. Похоже, Стальное братство переловит их всех поочередно. Иногда Кельсеру казалось, что в жизни скаа-полукровок, туманщиков, главным является не выжить, а выбрать подходящее время для смерти.

– Значит, мы остались без курильщика, – сказал наконец Кельсер, открывая глаза. – Можешь кого-нибудь предложить?

– Кирпич, – сказал Доксон.

Кельсер покачал головой.

– Нет. Он хороший курильщик, но не слишком хороший человек.

Доксон улыбнулся.

– Недостаточно хороший, чтобы войти в команду воров… Кел, я действительно соскучился по работе с тобой. Ладно, кто тогда?

Кельсер немного подумал.

– Трефа до сих пор работает в той лавочке?

– Да, насколько я знаю, – медленно произнес Доксон.

– Он считался одним из лучших курильщиков в городе.

– Наверное, – согласился Доксон. – Но… разве не говорят, что с ним трудновато работать?

– Он не так уж плох, – сказал Кельсер. – Особенно когда привыкнешь к нему. Кроме того, я думаю, он должен… легко согласиться на эту работу.

– Хорошо, – Доксон пожал плечами. – Я его приглашу. Я подумал об одном из его родственников, наблюдателе. Хочешь, чтобы я и его позвал?

– Почему нет? – сказал Доксон. – Ну и кроме того, остается еще Йеден. Предположим, он заинтересуется…

– Он будет здесь, – сказал Кельсер.

– Да уж, лучше ему быть, – кивнул Доксон. – В конце концов, именно он платит.

Кельсер кивнул, потом нахмурился.

– Ты не упомянул о Марше.

Доксон опять пожал плечами.

– Я тебя предупреждал. Твой брат никогда не одобрял наших методов, и теперь… ну ты ведь знаешь его. Он вообще больше не желает иметь дел с Йеденом и бунтовщиками, не говоря уже о банде преступников вроде нас. Думаю, нужно найти кого-нибудь еще, чтобы проникнуть в тыл к поручителям.

– Нет, – сказал Кельсер. – Он это сделает. Мне только нужно убедить его.

– Как скажешь.

Доксон замолчал, и двое мужчин какое-то время стояли рядом, перегнувшись через парапет и глядя на засыпанный пеплом город.

Наконец Доксон тряхнул головой.

– Это ведь безумие?

– Но радует, – улыбнулся Кельсер.

– Неописуемо, – кивнул Доксон.

– Это будет дело, каких никогда не бывало, – сказал Кельсер, глядя на причудливое сооружение в центре города.

Доксон отошел от парапета.

– У нас есть еще несколько часов до собрания. Я хочу тебе кое-что показать. Думаю, времени хватит… если поспешим.

Кельсер обернулся и бросил на Доксона удивленный взгляд.

– Ну я вообще-то собирался разобраться с моим капризным братом. Но…

– Это стоит того, чтобы потратить время, – пообещал Доксон.

Вин сидела в углу главного помещения тайного дома. Она держалась в тени, как обычно: чем реже она попадалась на глаза другим, тем меньше на нее обращали внимания. Она не могла позволить себе расходовать удачуна то, чтобы избегать мужских прикосновений. Она только-только успела восстановить то, что потратила несколько дней назад, во время встречи с поручителем.

За столами собралось, как обычно, множество народа: кто-то играл в кости, кто-то обсуждал разные мелкие дела. Дым из десятков разнообразных трубок клубился под потолком, а стены потемнели после бесчисленных лет не слишком бережного обращения. Пол был черным от въевшейся золы и пепла. Как и большинство воровских шаек, команда Камона не славилась аккуратностью.