Текст книги "Прощай, невинность!"
Автор книги: Бренда Джойс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава 6
Утром Софи чувствовала себя намного лучше, и ее хромота была почти незаметна. Она крепко заснула к утру, несмотря на все безумие предыдущего дня. А теперь тщательно одевалась. Вместо обычной английской блузки и темно-синей юбки она выбрала легкое белое платье, у высокого ворота которого пенилось кружево; лиф платья был отделан пышными гофрированными оборками, и такие же оборки шли по подолу. Когда Софи надевала ботинки, она вдруг насторожилась – ей показалось, что до нее донесся голос Эдварда, что он разговаривает с кем-то внизу, на лужайке под ее балконом.
Она подошла к открытой двери балкона и выглянула, не выходя наружу. На лужайке гости играли в крокет. Дамы, в легких платьях пастельных тонов, выглядели невероятно хорошенькими; мужчины были весьма элегантны в своих льняных пиджаках и брюках или бриджах до колен. Улыбка Софи угасла. Эдварда там не было.
Только теперь девушка поняла, как странно она себя ведет, и опустилась в ближайшее кресло. Что с ней происходит?! Она стала похожа на зеленую влюбленную дурочку!
Софи почувствовала, что краснеет. Вряд ли она влюбилась. Она слишком разумна и серьезна, чтобы влюбиться. Завтра утром она вернется в Нью-Йорк, к своим ежедневным занятиям в Академии, к ночному одиночеству в студии. И она уже никогда больше не увидит Эдварда Деланца.
Вспоминая безумства вчерашнего дня, Софи недоумевала, как все это могло произойти. И еще сильнее залилась краской, подумав об интимной сцене, которая произошла на веранде. Неужели она была ее участницей? Боже, Эдвард ведь не только дотрагивался до ее больной ноги, но и беспечно доказывал, что в ней нет ничего особенного! А она, в свою очередь, чуть не доверила ему свои самые тайные, тщательно скрываемые мысли, чуть не поделилась самыми ужасными страхами… А ведь он совершенно чужой ей человек!
Софи строго напомнила себе, что все происшедшее вчера было для него обычным легким флиртом, что ему приходилось сотни, нет, тысячи раз играть в подобные игры. Конечно, ей все показалось куда более значительным, чем оно было на самом деле, ведь с ней никогда не случалось ничего подобного. И все же она не могла забыть его доброты, его сочувствия – и его сокрушительного обаяния. И он выглядел таким искренним… Да, он казался серьезным и искренним.
Софи не осмелилась размышлять об этом дальше. Был уже почти полдень, и гости начали собираться к роскошному ленчу; Сюзанна на своих уик-эндах всегда старалась поразить гостей. Софи слышала голоса, доносящиеся снизу, с первого этажа. Проходя через спальню, она, как обычно, отвернулась от зеркала. Потом вдруг ее шаги замедлились. Она остановилась. Прошлым вечером Эдвард Деланца спросил, не нарочно ли она скрывает свою красоту, избегая ненужных ухаживаний.
Медленно, словно во сне, Софи повернулась к зеркалу, слишком хорошо зная, что она совсем не красива, что его слова были просто еще одним способом пофлиртовать. И все же… Пожалуй, в этом прелестном летнем платье она выглядит достаточно хорошенькой, а уж вчера вечером она ощущала себя по-настоящему прекрасной. Софи всмотрелась в себя, пытаясь найти признаки красоты в своем лице, но тут же разочарованно отвернулась.
Нарядное платье не могло изменить того обстоятельства, что она чопорна и простовата, что ее лицо слишком ординарно. Ей никогда не стать яркой, цветущей красавицей вроде Хилари или Лизы – и сколько ни кокетничай, ничего тут не изменишь.
Софи торопливо вышла из комнаты и спустилась вниз, чуть не спотыкаясь от спешки. Она остановилась лишь в гостиной, где толпились гости, смеясь и болтая, они уже направлялись к столовой. Но Эдварда среди них не оказалось. Софи хотелось, чтобы ее сердце стучало не так быстро, чтобы ее пульс не колотился, как сумасшедший…
– Добрый день, мисс О'Нил!
Софи оглянулась. Рядом с ней стоял слегка порозовевший Генри Мартен. Софи сдержанно улыбнулась.
– Добрый день, мистер Мартен. Вам понравилась утренняя верховая прогулка?
– Да, очень, спасибо, мисс О'Нил. Вы позволите проводить вас к столу?
Софи удивленно подняла брови. Вчера вечером Генри и двух слов ей не сказал, ни до ужина, ни после. Она не знала, чем объясняется такая перемена, но улыбнулась.
– Разумеется.
Почти все уже собрались в столовой, ожидая закусок. Софи вдруг ощутила легкий укол страха.
– Хотела бы я знать, – тихо сказала она, заливаясь легким румянцем, – где же мистер Деланца?
Генри удивленно уставился на нее:
– А вы разве не знаете, что он уехал? Он вам не сказал?
Софи показалось, что она ослышалась… ну разумеется, она ослышалась.
– Простите?..
– Он уехал из Ньюпорта в город. Мисс О'Нил, вам нехорошо?
Софи не могла ответить. Она словно окаменела.
– Мисс О'Нил?..
Софи глубоко вздохнула, пытаясь справиться с потрясением. Ее разочарованию не было границ. Ведь как бы она ни притворялась, как бы ни пыталась обмануть саму себя, она с нетерпением ждала, что ей удастся еще раз увидеться с Эдвардом Деланца и даже пофлиртовать с ним. По правде говоря, она рассчитывала на этот раз вести себя куда скромнее и не откровенничать с ним, хотела больше походить на настоящую леди, не проявлять свою эксцентричность…
И она втайне надеялась, что Эдвард и вправду найдет ее немножко интересной и посмотрит на нее не как на объект для проявления доброты, а как на женщину из плоти и крови, такую же, как все другие.
– Мисс О'Нил?! – Генри сжал ее руку, в его голосе послышалось искреннее сочувствие.
Софи только теперь поняла, как глупо себя ведет. Ну разве она с самого начала не знала, что их встреча ничего не значит для Эдварда, что для него это просто незначительный, случайный флирт? С огромным усилием Софи взяла себя в руки. Она чувствовала, что вот-вот разразится слезами, а это было бы уж слишком нелепо. И она улыбнулась Генри, надеясь, что ее волнение было не слишком заметным.
– Идемте, мистер Мартен, – пробормотала она. Ей казалось, что ленч будет тянуться вечно.
Поднявшись наверх, Софи села на кровать, сжимая кулаки и проклиная себя за избыток чувствительности.
Очень давно, еще в самом нежном возрасте, она научилась скрывать свои чувства. По крайней мере на людях. Вскоре после того как уехал отец, Софи полностью сосредоточилась на рисовании. Ее детские рисунки были яростными взрывами резких красок и линий. Ей отчаянно не хватало отца, и она никак не могла понять, почему он покинул ее. Как ей стало ясно теперь, большинство ее рисунков поначалу были выражением гнева и боли.
Софи чуть улыбнулась. Да, когда она всерьез начала заниматься рисунком и живописью, в тринадцать лет, ей пришлось ограничить себя рамками классицизма, пришлось тщательно, пунктуально следовать натуре, помнить о реализме и деталях. Но в последнее время произошло неизбежное: она вернулась к пристрастиям детских лет, вернулась к буйству цвета и дерзости линий. Правда, теперь ее работы вряд ли можно было назвать примитивными.
Софи потянулась за новым альбомом, в котором она рисовала прошлой ночью. Раскрыла его и всмотрелась в портрет Эдварда Деланца. Линии были настолько резкими и сильными, что лицо, казалось, выступало из листа… и при этом сходство с оригиналом было изумительное. В его глазах таился какой-то намек, о смысле которого Софи не осмеливалась гадать.
Софи страдала. Она вынуждена была признаться себе в этом. Он уехал, для него их краткий флирт ровно ничего не значил, но с ней-то все совсем по-другому. В комнату вошла Лиза.
– Что случилось? Боже, во время ленча ты была белая как простыня! – Лиза торопливо подошла к Софи, села рядом с ней на кровать и обняла сестру.
– Со мной все в порядке.
– Ты совсем ничего не ела. Тебе нездоровится?
Софи вздохнула:
– Нет, конечно.
Ах, если бы она могла найти слова, чтобы выразить свое Смущение и свое разочарование, если бы она могла рассказать Обо всем сводной сестре, если бы она могла выплакаться на плече Лизы – раз уж другого плеча нет рядом…
– Ты уверена?
Софи улыбнулась:
– Да, я уверена.
Все, что произошло, – лишь к лучшему, твердила она себе. Ведь она была так близка к тому, чтобы улететь на крыльях буйной фантазии в мир, навсегда закрытый для нее. Замечательно, что Эдвард уехал так скоро, раньше, чем она потеряла разум и отдала ему свое сердце, ведь его это могло лишь позабавить. А его внезапный отъезд убедительно доказывал, что галантность Эдварда была просто игрой.
– Идем вниз, погуляем вместе со всеми, – уговаривала ее Лиза. – Ты знаешь, этот адвокат очень тобой заинтересовался!
Софи отмахнулась:
– Мистер Мартен просто вежлив.
– Софи, ну неужели это обязательно – всегда быть затворницей?
Софи уставилась на сестру, припомнив вчерашнюю короткую лекцию Сюзанны.
– Неужели я и вправду выгляжу такой никудышной?
– Не никудышной, а нелюдимой. Софи, тебе надо больше бывать на людях. В компаниях всегда так весело! И я уж надеюсь, что на мой первый бал ты все-таки придешь.
– Разумеется, приду, – твердо пообещала Софи. Возможно, ей и вправду следует больше бывать среди людей? Но как тогда быть с работой? У нее не останется времени на живопись. К тому же ей никогда не нравились «компании» – вот разве что вчера вечером… Неужели она делает ошибку, так сосредоточившись на своем искусстве, исключив из жизни все остальное?
Лиза вздохнула и встала.
– Ты хочешь порисовать? – спросила она, бросив взгляд на альбом в руках сестры.
– Не сегодня, – решительно ответила Софи, откладывая альбом в сторону.
– Ох, ты помяла свои рисунки! – Лиза знала, насколько важна для Софи ее работа, и, схватив альбом, стала тщательно разглаживать листы. Но тут же ее рука замерла. Лиза изумленно раскрыла глаза. – Софи ты рисовала его.
Сестра промолчала.
Лизу пробрал холод.
– Ты влюбилась в него! – воскликнула она наконец.
– Нет! – резко выкрикнула Софи.
Лиза, затаив дыхание, смотрела на портрет.
– Но я же вижу… это слишком ясно.
Софи сидела неподвижно, словно окаменев.
– Я почти не знаю мистера Деланца, Лиза. Просто смешно утверждать, что я в него влюбилась.
– Смешно? Едва ли! Половина женщин в городе влюблены в Эдварда Деланца! – Лиза обняла сестру. – Ох, бедняжка! Когда я говорила тебе, что ты будешь поражена, мне и в голову не приходило, что ты можешь в него влюбиться. Я просто думала, что ты, как и все остальные, найдешь его интересным.
– Я в него не влюбилась, – пыталась переубедить сестру Софи, хотя сердце ее при этом предательски колотилось. – Он просто… просто ужасно привлекателен. – И она вдруг снова увидела его вместе с Хилари, вспомнила его неотразимую мужественность…
– Дорогая, он крайне привлекателен, это верно, однако он слишком уж не подходит тебе, и он опасен! – Лиза снова прижалась к сестре. – С таким человеком никогда не будешь чувствовать себя спокойно. Он ведь способен даже задумать совратить тебя, Софи! – предостерегла Лиза.
Софи задохнулась. Ее щеки заалели.
– Ну, теперь ты болтаешь полную чепуху! – воскликнула она. – Ему и в голову не придет совращать меня!
Лиза мгновение-другое смотрела на нее, широко раскрыв глаза.
– Иногда ты рассуждаешь как полная простофиля, – сказала она наконец. – Ты, похоже, и не заметила, как он смотрел на тебя прошлым вечером, но я-то видела. Думаю, это лишь к лучшему, что он уехал сегодня и на том все кончилось.
Софи лишь молча посмотрела на сестру. А в ее голове упорно вставал образ Эдварда, обнимающего ее.
– Мама, ты хотела со мной поговорить? – спросила Софи.
Сюзанна сидела у своего маленького французского секретера и не подняла глаз, пока не закончила список гостей для последнего летнего уик-энда. Потом она внимательно всмотрелась в угрюмое лицо дочери. Как и Лиза, она заметила, что Софи была необычайно бледна и подавлена во время ленча.
– Я думаю, тебе надо остаться здесь до конца лета, Софи.
Та изумленно вскинула голову.
– Но я должна вернуться!
Сюзанна отложила перо.
– Я думала об этом с того момента, как ты приехала сюда. Послушай, ты и в самом деле превращаешься в затворницу. А репутация – это нечто такое, что очень легко потерять, но трудно восстановить, Софи. Я тревожусь за тебя. – Она говорила правду.
– Я была уверена, что еду только на уик-энд, – воскликнула Софи, бледнея. – А как же мои занятия?
Сюзанна вздохнула:
– Академия никуда не денется, Софи, и будет стоять все там же, когда ты вернешься. Не беда, если ты и пропустишь пару недель.
– Мама, я должна вернуться домой. Я не могу пропускать занятия.
Сюзанна резко встала. Она подумала об Эдварде Деланца. Он, несомненно, увлечен красавицей Хилари. И в то же время решил приударить за Софи, в этом Сюзанна не сомневалась, ведь она видела, как Деланца смотрел на ее дочь. Еще она подумала о молодом адвокате, кузене Анетты Мартен, который вдруг, ни с того ни с сего тоже начал проявлять интерес к Софи. Сюзанна знала, что не должна позволять дочери одной возвращаться в город. Даже мысль об этом приводила ее в панику. Здесь Сюзанна по крайней мере не спустит с дочери глаз и сможет предотвратить любой неблагоприятный поворот событий.
– Софи, дорогая! Мне слишком не хватает твоего общества, к тому же я пекусь о твоих интересах. Мне бы хотелось, чтобы ты провела со мной остаток лета. Но ты, кажется, не намерена меня слушаться?
Несколько мгновений Софи, бледная и напряженная, не могла ответить. Но наконец она справилась с собой.
– Я бы предпочла быть послушной дочерью, мама. Но я уже не ребенок. Я взрослая женщина, в мае мне исполнилось двадцать. Я не могу целый месяц пропускать занятия.
Сюзанна даже не улыбнулась.
– Я знаю, когда ты родилась, Софи. Но хотя тебе уже двадцать, вряд ли можно назвать тебя взрослой. Или тебя убедил в этом Эдвард Деланца своими поцелуями?
Софи вздрогнула и покраснела.
– Он не целовал меня!
– Ну, я очень этому рада! – Сюзанна подошла к Софи и обняла ее за плечи. – Для тебя самой будет лучше, если ты проведешь здесь несколько недель. Ты должна научиться быть более общительной, Софи. – «А я смогу присмотреть за тобой, защитить тебя», – подумала при этом Сюзанна. Она заставила себя улыбнуться. – Я пошлю в город, и тебе привезут все, что нужно для работы. Мы даже можем превратить одну из гостевых комнат во временную мастерскую. Я ведь не требую, чтобы ты вообще бросила работу.
– Мама, если бы я могла тебе объяснить, как важны для меня мои занятия! – воскликнула Софи.
– Я это понимаю. Я это поняла еще тогда, когда ты была совсем малышкой. Ты уже в то время была погружена в себя, отказывалась ходить в гости, веселиться с другими детьми, ты лишь рисовала без конца, часами, и всегда была вымазана красками. Я понимаю, Софи.
– Если бы ты действительно понимала, – натянуто произнесла Софи, – нам бы не пришлось сейчас спорить.
Сюзанна вздрогнула. И тут же решила переменить тему, поговорить о том, что особенно сильно тревожило ее теперь.
– Ты не слишком хорошо выглядела за ленчем. Что-нибудь случилось?
Софи, колеблясь, взглянула на мать. Сердце Сюзанны упало.
– Дело в нем, не так ли? Ты знаешь, что можешь довериться мне, дорогая.
Софи едва заметно задрожала.
– Мне он показался очень привлекательным, мама, – призналась она наконец.
Сюзанна очень осторожно ответила:
– Женщинам всегда нравятся мужчины такого типа, милая. Ты лишь одна из сотен, уверяю тебя.
– Я это понимаю. Просто… – Софи вспыхнула. – Я ведь что-то вроде парии в обществе, и первым человеком, оказавшимся по-настоящему добрым со мной, стал Эдвард Деланца… и он был именно добр, не более того.
Сюзанна подвела Софи к дивану, и они уселись рядом. Несколько мгновений Сюзанна всматривалась в лицо дочери.
– Он просто играет с тобой, дорогая. Я знаю таких мужчин. Деланца точно такой же, как твой отец, он живет по собственным правилам, для него не существует запретов, ему ничего не стоит погубить невинность.
– Мама! – Софи была возмущена. – Ты не права относительно мистера Деланца, он не нашел во мне ничего привлекательного… и ты не права, что говоришь так плохо о моем отце.
Лицо Сюзанны исказилось.
– Позволь мне говорить то, что я считаю нужным. Так слушай же: Джейк О'Нил был распутным волокитой, и таков же Эдвард Деланца.
Софи выпрямилась.
– Мама, прошу тебя!.. Это несправедливо. Папа умер. Он не может постоять за себя.
Сюзанна горько улыбнулась:
– Даже если бы он был жив, он ничего не смог бы возразить на этот счет.
Софи какое-то время колебалась, потом прижалась к матери, обняла ее.
– Он любил тебя, мама, я знаю.
Но Сюзанна высвободилась из объятий дочери и встала.
– Меня не интересует, любил меня Джейк О'Нил или нет. – Но, произнося эти слова, Сюзанна осознавала, что лжет.
– Иной раз люди причиняют друг другу боль невольно, не желая того, – медленно проговорила Софи.
– Он хотел причинить мне боль, – не уступала Сюзанна, глядя в лицо дочери. – Именно поэтому он оставил все тебе, а мне – ни единого цента.
– Нет, – воскликнула Софи, – ты не права! Это была просто ошибка, я уверена! – Она весело улыбнулась. – Ну и вообще это не важно. Мне ведь не нужно столько денег. Их хватит нам обеим.
Сюзанну охватило болезненное чувство вины.
– Это дело принципа, Софи, – пробормотала она. Софи промолчала, явно сочувствуя матери. Наконец она мягко сказала:
– Мне очень жаль, что папа огорчил тебя.
– Он меня не огорчал, – холодно откликнулась Сюзанна, передернув плечами.
Главное в жизни – условности, это она крепко усвоила; да, когда-то она была очень молодой и полагала, что сможет пренебречь мнением общества, не обращать внимания на косые взгляды и презрение… Но как же быстро она поняла, что никто не может сопротивляться холоду света, его неумолимому порицанию. И в двадцать пять лет она наконец повзрослела и вышла замуж за Бенджамина – не потому, что любила его, а потому, что хотела снова добиться признания в свете, вернуть респектабельность, снова вращаться в обществе, которое породило ее и которое отвергло ее.
Сюзанна прошлась по комнате, желая одного: навсегда забыть прошлое. Но она знала, что лишь прошлое помогает ей удержаться в настоящем.
– Довольно болтать о твоем проклятом отце. Что говорил тебе Эдвард Деланца, когда вы остались на веранде вдвоем?
Софи посмотрела на мать:
– Он просто был очень добр ко мне. Я рассказала ему, почему я хромаю… и он был невероятно добр.
– Его доброта скрывает лишь одну цель – намерение совратить, погубить тебя, – настаивала на своем Сюзанна.
– Нет, – твердо сказала Софи. – Нет, ты ошибаешься. Эдвард и не думал совращать меня. Он был просто галантен и вежлив. Он вел себя как джентльмен.
Сюзанна изумленно раскрыла глаза.
– Софи, но ты слишком взволнованна! Если он и вправду не имел дурных намерений, тебе очень повезло. Надеюсь от всей души, что ты права и что тебе не придется страдать из-за человека, живущего слишком вольной жизнью. А кстати, контрабанда алмазов – это тоже по-джентльменски? Или то, что он спит с Хилари Стюарт, не обвенчавшись? А он действительно любовник Хилари Стюарт! Как ты думаешь, почему я поселила их в соседних комнатах?
Софи встала и подняла руки, словно защищаясь.
– Я сама догадалась, что он влюблен в Хилари, – хрипло проговорила она.
Сюзанна почувствовала, как ее словно что-то обожгло изнутри. Она видела, что дочь влюбилась в Эдварда и была в смятении из-за его отношений с их соседкой. Сюзанна ужаснулась. Ей уже виделась трагедия… Джейк в свое время почти погубил ее, и она предчувствовала, что Эдвард погубит ее дочь.
– Хилари не ночевала в своей комнате, вот что тебе следует знать.
Софи побледнела.
– Откуда тебе это известно?
– Ее постель была не смята. Я это видела собственными глазами, когда заглянула в ее комнату перед завтраком, а горничные не поднимаются в комнаты гостей так рано, Софи. – Видя смущение дочери, Сюзанна мягко добавила: – Я считаю своим долгом знать, что происходит в моем доме, девочка.
– Я не хочу больше говорить об этом.
– Мне очень жаль, Софи, что тебе пришлось так рано окунуться в реальную жизнь. Но это лишь на пользу тебе. Если ваши пути снова пересекутся, смотри на него трезвым взглядом.
Софи сдержанно кивнула:
– Я все поняла, мама. Мне было приятно кокетничать с ним, но не более того. Тебе нечего бояться. – Она глубоко вздохнула. – Если я не вернусь в город, мама, я не смогу вовремя закончить портрет мисс Эймс, а ведь я обещала написать его к ее дню рождения. Разве ты забыла, что сама настаивала на этом?
Сюзанна изучающе посмотрела на дочь, почти не слыша ее слов. Если Софи влюбилась в Деланца, следует немедленно изменить тактику. Летний дом Хилари расположен тут же, на взморье, неподалеку от дома Ральстонов, и Эдвард, пожалуй, будет проводить слишком много времени в Ньюпорт-Бич, согревая постель миссис Стюарт… Ну а если в свободные часы он начнет охотиться за Софи?
– Я передумала, – внезапно сказала Сюзанна, чувствуя, как на лбу у нее выступают капельки пота. Одна лишь мысль о том, что Эдвард может оказаться слишком близко к Софи, заставила ее сердце испуганно сжаться. – Ты можешь уехать утром в понедельник, как и собиралась.
– Спасибо, мама!
Софи обняла мать, с подозрением глянувшую на нее, и выбежала из комнаты.
Сюзанна смотрела вслед дочери, мучаясь неуверенностью. Софи никогда прежде не интересовалась мужчинами, Сюзанна была уверена в этом, а теперь вдруг заинтересовалась слишком явно, вопреки своим заверениям в обратном.
Она подошла к двери и увидела, что девушка неловко поднимается наверх. Сюзанна нахмурилась. В этом нет никакого смысла. Эдвард Деланца может заполучить любую женщину. С какой бы стати он стал преследовать Софи? Разве что от скуки, от эксцентричности… или же в нем и вправду пробудилось сочувствие? Да нет же, вряд ли он стал бы всерьез добиваться Софи… Только не он.
Ладони Сюзанны повлажнели. Она решила, что не должна оставить Деланца ни единого шанса. Она напишет миссис Мардок, чтобы та ни на минуту не спускала глаз с Софи. Если даже Эдвард Деланца по каким-то невообразимым причинам вздумает преследовать девушку в Манхэттене, Сюзанна сразу об этом узнает.
