Текст книги "Затерянный мир и мертвецы (ЛП)"

Автор книги: Брайан Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Брайан Кин
ЗАТЕРЯННЫЙ МИР И МЕРТВЕЦЫ

Пустыня смердела мертвечиной.

Солнце висело над головой, распухшее, жирное, как та польская шлюха в Ред-Крике. Потел я под жаркими лучами ничуть не слабее, чем в обществе той шлюхи. Душно было так, будто вместо воздуха – горячий суп, и от жары вонь делалась совсем невыносимой. Наши грязные платки, покрытые кровавыми пятнами и усыпанные песком, не помогали, да и воняли они еще хуже прочего. Собственно говоря, воняла не сама пустыня, а мертвые твари, гнавшиеся за нами.

Мы удирали уже несколько дней. Никто и понятия не имел, куда нас занесло. Поначалу с нами ехал проводник по имени Леипо, но уже на второй день он умер от сердечного приступа, и мы всадили ему пулю в голову, пока не воскрес. Мы не знали, действует ли зараза на умерших от естественных причин, но решили не рисковать. С тех пор мы двигались за солнцем, вглядываясь в пустынный горизонт и мечтая увидеть хоть что-нибудь, кроме вечного песка и мертвых тварей. Наши фляги опустели, желудки тоже. Днем нас жарило солнце, ночью мы замерзали.

Здраво рассуждая, мне бы следовало отправиться в Санта-Фе. Я тамошний народ знаю, там мои друзья и девушка. По слухам, дотуда болезнь добраться не успела.

Хорхе, ехавший за мной и Диком, что-то бормотал себе под нос по-испански. Дурацкий язык, никак не могу в нем разобраться. Я почти не понимал, что он там говорит, вроде о каких-то козлах в бассейне.

Покачиваясь в седле, я мало-помалу клонился вперед. Язык точно наждак, губы потрескались и опухли. Попробовал облизнуть, но во рту ни капли слюны.

– За нами еще идут? – спросил я, ленясь оглянуться и посмотреть.

– А куда ж денутся? – проворчал Дик. – Им-то отдыхать не нужно. Воды тоже не требуется. И чем мы медленней движемся, тем они ближе.

Я вытер пот со лба.

– Если погнать лошадей быстрее, околеют сразу же. Тогда мы очутимся по уши в дерьме.

Жанель охнула: что за грубости при леди?! А мне плевать. Коли верить святому отцу, настал конец света, значит мелочи вроде сквернословия уже не в счет. Есть беда куда ближе и страшней.

– Господь спасет нас всех! – сообщил преподобный. – Даже вас, мистер Хоган.

– Очень Ему благодарен, святой отец. Пожалуйста, передайте это Всевышнему при первой же встрече.

Дик закатил глаза. Я ухмыльнулся, стараясь не морщиться от боли в губах.

Да, компания у нас подобралась странная. Мы с Диком прибыли в Ред-Крик всего месяц назад: купили участок леса и собрались его вырубить. Хорхе работал в конюшне. Преподобный наш тоже был птицей невысокого полета: поставил палатку на окраине города и служил по воскресеньям. Терри был обычным подростком, лет четырнадцати, ус еще не пробился, но стрелял мальчишка не хуже любого мужчины. Похоже, крепко запал на Жанель. Понятно почему: женщины вроде нее на западе почти не встречаются. Родом она из Филадельфии, попала в Ред-Крик, выйдя замуж за типа вдвое старше. Не знаю, по любви вышла или как, но, когда мертвецы разорвали ее старикана прямо перед аптекой, точно свора взбесившихся от голода койотов, держалась она хорошо.

Ред-Крик не слишком большой город, но там, пока не пришло время сбиваться в кучу и удирать, мы, из нашей нынешней компании, между собой не встречались. Кроме Дика, я никого раньше не знал. Да и сейчас не слишком рад знакомству.

Впервые о заразе в городе узнали, когда ночью явился один мужчина, стонущий и трясущийся от лихорадки. На руке глубокий след от укуса, из бедра вырван кусок мяса. Доктор сделал что мог, но бедняга все равно умер. А перед смертью рассказал доку и помощникам про «гамельнскую месть» – так эту дрянь называл народ на востоке, намекая на старую сказку про крысолова с дудочкой. Зараза с крыс и началась. Они заполонили индейскую резервацию на востоке, правда удивляться тут нечему. Я видел, как живут люди в резервациях, – в выгребной яме и то приятнее. Жуть, одним словом. Но крысы там были не обычные, а мертвые: с кишками наружу, все в трупных червях. И притом они еще бегали и норовили цапнуть, а укушенные принимались хворать и скоро помирали. Кусали почти сплошь индейцев, и правительству, как обычно, было наплевать – до тех пор, пока индейцы не начали восставать из мертвых и нападать на белых, а тогда уже принимать меры было поздно.

«Гамельнская месть» разлетелась быстро, от человека к человеку. И животных не обошла. Пока мы в Ред-Крике спохватились, мертвые лошади, койоты и собаки стали бросаться на нас прямо на улицах. И с ними толпы мертвых людей, так что скоро трупов в городе стало больше, чем живых. К счастью, они не слишком проворны, поэтому нам удалось удрать. Мы оказались в салуне. Снаружи его осаждали мертвецы, пришлось пробиваться. Больше половины города тогда сгорело.

Как прикончить существо, которое и без того мертво? Самое главное, надо разбить башку: можно пулей, можно молотком, даже полено подойдет. А в грудь засадишь шесть пуль – мертвец знай себе топает. Отруби ему руки и ноги, будет извиваться, точно червяк на крючке, а все равно не сдохнет. Но шарахни в голову, и затихнет как миленький.

Прищурившись, я глянул на небо. Солнце не двигалось. Оттого казалось, что и мы топчемся на месте. Наши лошади еле ковыляли по песку. Жанель закашлялась, я обернулся посмотреть, что с ней такое. Она махала рукой перед носом, а заметив мой взгляд, нахмурилась:

– Мистер Хоган, судя по запаху, они нагоняют.

– Я знаю.

– И что собираетесь делать?

Я посмотрел ей за спину. У горизонта виднелись сотни черных точек. Это были мертвецы – почти все население Ред-Крика и с ними еще кое-кто. Каждое зараженное животное присоединялось к погоне. Надо отдать мертвым должное: они чертовски упорны.

– Собираюсь двигаться вперед, чтобы они не догнали. Всех перебить у нас патронов не хватит, а если бы и хватило, то расстояние слишком велико для выстрела. А близко подпускать нельзя. Хороших стрелков среди нас нет, разве что ваш приятель. – Я кивком указал на Терри, и парень покраснел. – Да тут он вряд ли справится.

Жанель поморщилась и вздернула носик. Я отвернулся, стараясь скрыть ухмылку.

– А она к тебе неравнодушна, – хихикнув, шепнул мне Дик.

Я пожал плечами, но даже этот простой жест показался довольно утомительным. Только я хотел сосредоточиться и выдумать подходящий ответ нахалу, как вдруг обратил внимание на россыпь низких холмов впереди. Странное дело: будто сам Господь накидал их посреди совершенно плоской пустыни. Хорхе их тоже заметил – заволновался, забормотал, показывая пальцем.

– У меня есть предложение! – Дик похлопал лошадь по боку. – Засядем на вершине горы, укрепимся и будем их валить сверху, когда полезут.

– Патронов у нас не вагон, – напомнил я. – Кончатся, и деваться нам будет некуда, окружат ведь.

– Можем камни в них кидать.

– Ну, не знаю. По-моему, лучше просто держать путь к холмам. Может, мертвецы отстанут, если потеряют нас из виду. А может, там за холмами есть что-нибудь хорошее.

– Вода? – с надеждой спросил Терри.

Я не успел ему ответить, как вдруг небо потемнело, и мы разом подняли глаза. Жанель завизжала, Хорхе вскрикнул, Терри и Дик открыли рот от удивления, преподобный забормотал молитву. Я же просто смотрел, пораженный.

Небо заполонили мертвые птицы. Подобно живым, они летели плотной стаей, кружились, пикировали, но медленно, неровно. Некоторые падали. От птиц смердело. И эта черная грозовая туча направлялась прямо к нам.

– Скачите!

Я пришпорил лошадь, надеясь, что у нее больше сил, чем у меня. Она понеслась молнией, взбивая копытами пыль. Кобыла Дика пустилась вскачь, не отставая, остальные тоже попытались набрать скорость, но отдалялись с каждым шагом. Я оглянулся, выискивая хоть какое укрытие, однако поблизости ничего не было.

– Держите на холмы! – закричал я. – Может, там деревья есть или пещера!

Я посмотрел на Хорхе: он понял или нет? И тут у меня мурашки побежали по коже: Жанель сидела неподвижно, уставившись на мертвых птиц. Лошадь под ней беспокойно гарцевала. Терри остановился рядом, ухватил поводья. Он уговаривал Жанель ехать, но та, похоже, не слышала.

Я повернул к ним. Терри дрожащими руками взялся за дробовик, но все никак не мог с ним сладить. Я схватил мальчишку за руку. Его глаза были полны ужаса, впрочем и в моих не сияла безмятежность.

– Не стоит, – посоветовал я. – Только патроны зря растратишь.

– Но мисс Перкинс… – выговорил он, глядя на Жанель.

– Я разберусь. А ты скачи быстрей!

Он посмотрел на меня с сомнением, явно не желая оставлять девушку. Наверное, мечтал предстать перед ней рыцарем-спасителем и рисовал в воображении, как она в благодарность делит с ним постель, а я влез и безжалостно растоптал воздушный замок. Но у нас не было времени на глупости.

– Пошел! – заорал я и хлопнул его лошадь по крупу. – Давай!

Терри поскакал за остальными, а я повернулся к Жанель, ухватил ее лошадь за поводья и дернул. Кобыла фыркнула, оскалилась. Я дико заорал на них обеих – птицы уже были рядом. Но за их гомоном и хлопаньем крыльев Жанель вряд ли меня расслышала.

В отчаянии я развернул свою лошадь, не выпуская вторых поводьев, а другой рукой ухватился за кольт. Против птиц он бесполезен, однако придает смелости. Я стиснул коленями бока своей лошади, пришпорил, надеясь, что кобыла Жанель последует за мной.

Она и последовала, но прошла едва пару сотен ярдов, а потом усталость, жара и жажда взяли свое. Кобыла захрапела, покачнулась и осела. К счастью, не упала сразу, иначе нам обоим, мне и Жанель, пришел бы конец. У кобылы медленно подогнулись ноги, и я успел выдернуть женщину из седла, усадил за своей спиной. Не сказать, чтобы удалось обойтись с леди деликатно, а тут еще Жанель принялась бить меня по плечам, дергать за волосы и требовать, чтобы мы спасли кобылу. Но я внимания не обращал: стиснул зубы и снова пришпорил коня.

Оглянулся я лишь однажды. И то, что я увидел, меня одновременно обрадовало и ужаснуло. Визжа и курлыкая, птицы обрушились на кобылу, покрыли с головы до копыт, расклевывая глаза и плоть. Найдя легкую добычу, за нами они больше не гнались.

Дик и остальные ждали, но я закричал, чтобы скакали не мешкая. Нет смысла упускать чудом доставшуюся фору. Птицы скоро расклюют лошадиный труп и устремятся за новой добычей. И останки кобылы поковыляют за ними следом, торопясь сожрать в свою очередь кого-нибудь живого, в компании с прочим мертвым зверьем.

Догнав остальных, мы снова поскакали впереди. По бокам от меня были Дик и Хорхе, позади Терри с преподобным. Я почти не отрывал глаз от холмов, но все же заметил, с какой обидой смотрит Терри на нас с Жанель.

Стало жарче. Хоть бы дождь пошел!

Однако еще прежде, чем мы добрались до холмов, Хорхе остался без лошади. Прочие наши скакуны едва плелись, совершенно выбившись из сил. Занося топор над несчастным животным, Хорхе плакал. А я удивлялся тому, что у него откуда-то взялись слезы: я сам так иссох, что не мог бы и плюнуть, не то что заплакать. Мы все спешились, повели лошадей в поводу. Пешком идти мне не слишком нравилось, но иначе лошади издохнут прямо под нами. Жанель жаловалась, как трудно шагать, но никто внимания не обратил, только Терри тут же предложил ее понести. Та метнула в него презрительный взгляд, он покраснел и стушевался. Прочие хихикали, представляя, как он тащит девицу на закорках по пустыне.

Местность стала каменистой, мы приблизились к подножию гряды холмов. Дик остановил нас, приложил руку к глазам:

– Эй, вы тоже это видите?

Мы посмотрели, куда он показывал, я присвистнул:

– А ничего себе!

Между двумя тесно сдвинутыми холмами открывался вход в узкое ущелье. Казалось, горы нависали над ним, почти смыкались, точно арка над воротами. Я смахнул пот со лба, потер глаза, посмотрел снова. Нет, не ворота, просто крутые стены каньона, глубокая тень. Наверное, там желанная прохлада, свежий воздух.

– Туда! – решил я. – Хоть от солнца спрячемся на время, а может, там и вода есть.

Остальные воодушевились, ускорили шаг. Даже лошади, кажется, ощутили, что удача повернулась к нам лицом. Я оглянулся: позади кружили в небе несколько птиц. Издалека было не разобрать, мертвые или нет, но нами они не интересовались. Зато три небольшие твари ковыляли за нами по пустыне, – судя по всему, дохлые собаки либо койоты. Пока они далеко, можно не бояться, но ближе подпускать не стоит.

Мы подошли к входу в каньон, и при этом меня снова поразило его сходство с воротами. Двигались гуськом: Дик и я впереди, Хорхе и Терри замыкающие. Прохладный ветер высушил пот на моем лбу. Я улыбнулся, впервые за много дней чувствуя себя прекрасно вопреки всему пережитому. Мы укроемся среди этих крутых склонов, где нас не достанет солнце, а если повезет, то и мертвецы.

Проход сузился и наклонно повел вниз. Мы шли так довольно долго, пока стены не придвинулись почти вплотную. Я уже засомневался, что лошади протиснутся, как вдруг каньон повернул – и стены разошлись в стороны.

Я аж рот разинул от изумления. И не двигался, почти уверенный, что передо мной мираж, пока Дик не прокашлялся за моей спиной.

– Хоган, двигай. Что там такое?

– Сам посмотри!

Я отстранился, открывая дорогу остальным. Один за другим они выходили из узкой расселины и замирали, пораженные, как и я.

– На карте такого не было, – прошептал Дик.

– Не было, – согласился я.

Перед нами до горизонта расстилалась долина – в жизни такой огромной не видывал. Вся она была покрыта деревьями и прочей зеленью. Среди пустыни вдруг диво дивное – просто уму непостижимо! Привыкнув видеть только выжженную бурую землю и песок, я смотрел на эту роскошную растительность и не верил глазам. Посреди долины бежал прозрачный чистый поток – побольше ручья, но еще не река. А воздух какой! Пахнет будто после грозы, чем-то свежим и влажным, и жара не такая сильная, как в пустыне. Зверей и птиц не было видно, но из зарослей доносился зычный басовитый рык и пронзительное верещание. Ничего подобного я раньше не слышал. Эта долина не просто затерянный в песках оазис – это целая страна, огражденная горами, совсем не похожая на пустыню вокруг. Как такое возможно?

Преподобного, должно быть, одолевали те же сомнения.

– Если бы я не знал, где мы, решил бы, что вдруг очутился дома, – сказал он.

– Почему? – спросил Терри.

– Похоже на леса моей Виргинии.

– Это оазис, – поделился мыслью Дик.

– Слишком оно большое для оазиса, – возразил я. – Такая огромная долина!

Жанель завороженно смотрела, как ветер качает верхушки деревьев:

– Как же это возможно? Почему никто в Ред-Крике не знал про это место?

– Какая теперь разница? – Дик пожал плечами. – Знал или не знал, главное, мы сейчас тут. Думаю, преподобному стоит поблагодарить Бога от имени всех нас. Насколько я понимаю, Он услышал наши молитвы и послал нам убежище, тень, пищу и воду. Деревья укроют нас от мертвых птиц.

Мы повели лошадей к потоку. Густой подлесок цеплялся за ноги, ветви касались лиц. Над головой вились тучи мошек и москитов, но мы не обращали внимания. В отличие от мертвых эти твари кусают понемножку.

Лошади пили жадно, люди тоже. Мы смеялись и плескались. Вода оказалась очень холодной, что странно, – на окрестных горах нет никаких снегов. Ручей в пустыне не может быть настолько холодным, чтобы аж зубы ломило. Но этого я не замечал: пил, пока не скрутило желудок, прямо вывернуло наизнанку. Отдышавшись, я выпил еще, умылся.

Дик с лихим криком прыгнул в поток, зашел по пояс. Мы с Терри и Хорхе сбросили пояса с кобурой и пошлепали следом. Жанель и преподобный наблюдали за нами с берега.

– Давайте к нам! – обернулся я, стараясь унять дрожь. – Вода отличная!

– Сомневаюсь, – улыбнулась Жанель. – Вы уже посинели от холода.

– О черт! – Дик расхохотался. – У меня яйца в горошины сжались!

Все захихикали, даже Жанель. Терри с Хорхе принялись брызгать друг на друга. Дик нырнул, выскочил на поверхность, отплевываясь. Я махнул рукой преподобному и Жанель:

– Серьезно, идите к нам, освежитесь!

– Мне и здесь хорошо, – ответила Жанель. – Леди не купаются таким образом.

Преподобный покачал головой:

– Я, мистер Хоган, к сожалению, не умею плавать.

– Да здесь неглубоко! – заорал Дик.

Преподобный хотел что-то ответить, но Хорхе вдруг предостерегающе крикнул.

– Что такое? – Дик обернулся.

Хорхе приложил палец к губам, приставил ладонь к уху, прислушиваясь.

– Я не слышу ничего, – пожаловался Терри.

У берега зашелестели камыши. Лошади заржали, захрапели, переминаясь с ноги на ногу. Я потянулся за револьвером и запоздало понял, что оставил его на берегу вместе с прочим снаряжением. Затем камыши раздвинулись – и Жанель с преподобным завизжали.

Я ожидал увидеть мертвую тварь, лошадь или человека, но из лесу вышло нечто иное – жуткая здоровущая ящерица, я таких в жизни не видел. Футов пятнадцать от морды до кончика хвоста, ростом выше лошади, весом с тонну, она ходила на задних лапах, причем весьма проворно для своего размера. Вытянув передние лапы, она устремилась к преподобному и Жанель. Я успел заметить, что на каждой передней конечности у нее по три пальца, на среднем коготь величиной с хороший серп. Голова здоровенная, пасть утыкана зубами размером с наконечник стрелы. Змеиный язык так и мельтешил в воздухе. При этом тварь хрипло и мощно ревела.

Жанель с визгом бросилась в поток, преподобный за ней, описавшись со страху. У самого ручья святой отец замер, глядя то на воду, то на ящера, словно пытаясь решить, что же страшней.

А ящер тем временем разорвал глотку лошади Терри. Бедное животное шагнуло два раза и шлепнулось замертво. Прочие лошади кинулись прочь, но из лесу выскочили еще три гигантских ящера и бросились вдогонку. Мало чего услышишь более неприятного, чем ржание умирающей лошади.

Мы устремились к другому берегу. Ящеры тем временем занялись добычей. Они грызли и терзали, совали окровавленные морды в распоротые конские животы, что-то там отдирали и заглатывали. Я оглянулся: преподобный зашел в воду по колено и там застрял, глядя на трапезу ящеров и трясясь от ужаса.

– Скорее! – закричал я. – Скорее, пока они отвлеклись!

Он в ответ только замотал головой.

– Помогите пастору! – крикнула Жанель. – Кто-нибудь, идите к нему!

– Да черт с ним! – заявил Дик, выбираясь на берег. – Я даже за своим барахлом назад не полезу. А ради попа рисковать с какой стати?

– Он же Господу служит! – ахнула Жанель.

– Тогда пусть Господь его и спасает! Или они вот-вот встретятся, третьего не вижу.

– Я его спасу! – оповестил нас Терри и устремился к тому берегу.

Чертыхаясь, я снова прыгнул в ледяную воду.

– Хоган, ты сдурел? – заорал Дик. – Назад, черт тебя дери, назад!

– Там наши пушки! Их надо забрать!

На самом-то деле оружие было всего лишь поводом, – наверное, мне захотелось понравиться Жанель, вот я и последовал за Терри. Ящеры, занятые едой, на преподобного пока внимания не обращали. Он же стоял как вкопанный, глядя то на нас, то на них. Подбородок его трясся, ноги дрожали.

Я ему махнул и позвал вполголоса:

– Преподобный, пойдемте!

Но движение привлекло ящера. Он поднял окровавленную морду, фыркнул, повернулся, рассматривая Терри и меня. Однажды, когда я шел по пастбищу, на меня напал бык – так выражение глаз у ящера было точь-в-точь как у быка перед тем, как тот бросился.

– Терри, не двигайся! – прошептал я. – Стой столбом.

Он кивнул, вмиг побледнев.

– Преподобный, слушайте меня, – позвал я тихим уверенным голосом. – Вам нужно зайти в ручей. Идите прямо сейчас. Не важно, что вы не умеете плавать. Мы с Терри вам поможем. Черт возьми, зайдите в ручей!

Он кивнул и медленно двинулся вперед. Вот он по колено зашел в бурлящую воду; губы двигаются в беззвучной молитве, глаза закрыты.

– Так, правильно, – прошептал я. – Медленно, без резких движений. Отлично.

Я глянул на ящеров: теперь на нас смотрели все четверо. Один был кривой: вся левая сторона морды – сплошной заросший шрам, последствие давней драки.

– Были на земле исполины, – бормотал преподобный, но за шумом воды сложно было что-то разобрать. – Левиафан…

– Что? – спросил я.

– Это из Библии, мистер Хоган. На земле в давние дни обитали исполины.

– Я из Библии знаю только «Господи помилуй». Так что я вам верю. Но вы идите, не стойте!

Когда вода достигла паха, преподобный остановился и поморщился. А ящер подвинулся к воде.

– Холодно, – пробормотал священник. – Т-так х-холодно…

– Все хорошо, – заверил я. – Мы вас ждем. Терри, подай ему руку.

– Хоган! – позвал Дик.

– Я сейчас немного занят.

Ящер на берегу опустил морду и принюхался к месту, где преподобный только что стоял. Остальные повернулись к лесу. Я тоже посмотрел на лес и понял, что отвлекло ящеров: замеченные мною в пустыне койоты пошли за нами в каньон. Теперь стояли у кромки леса, глядя на нас блеклыми мертвыми глазами. У одного не хватало уха, у другого торчали сквозь шкуру сломанные ребра. Койоты не дышали и не рычали. Просто стояли и смотрели. Над ними вилось облако мух.

– Ох ты черт! – выдохнул Терри.

– Что еще такое? Новая напасть? – в испуге спросил преподобный и хотел обернуться, но я не позволил.

– Не важно. Просто подайте Терри руку, и давайте выбираться отсюда, пока ящеры не скушали нас на десерт.

Терри потянулся к дрожащей руке преподобного, и в этот миг ящер прыгнул в поток. Мертвые койоты уже вышли на открытое место, и прочие ящеры бросились на них. Одноглазый страшными челюстями схватил койота поперек туловища, затряс, ломая кости.

Преподобный и Терри не устояли на ногах и вместе ушли под воду, потом вынырнули, отплевываясь и барахтаясь. Преподобный уцепился за плечи Терри, повис, будто камень. Ящер с ревом устремился к ним. Я стал плескать на него водой, но оттого тварь поплыла еще быстрее.

– Отпусти-и! – прохрипел Терри. – Ты меня задушишь…

Но преподобный, повизгивая, только вцепился в него еще сильнее, и оба снова ушли под воду. И тут ящер их настиг. Он был так близко, что я чувствовал, как у него из пасти воняет гнилым мясом. Мощные челюсти сомкнулись на голове Терри и выдернули парня из воды. Тот дрыгал руками и ногами, вопил, но ящер своим серповидным когтем мигом распорол его от шеи до бедер, притом наступив на преподобного задней лапой и не давая вынырнуть.

Жанель, Дик и Хорхе на другом берегу вопили в один голос. Я попятился, не в силах оторвать взгляд от жуткой сцены. Ящер, занявшись Терри и преподобным, меня пока не замечал. Трое его сородичей на берегу тоже, они пожирали лошадей и койотов.

Я вскарабкался на берег и заорал: «Бегите!» Мы без оглядки кинулись в лес, перепуганные насмерть, и вскоре зеленые дебри поглотили нас.

На отдых устроились на дереве. Я такого огромного никогда раньше не видел, хоть и слышал, что в Калифорнии подобные встречаются: в его дупле мы вчетвером поместились свободно. Верхушка обломилась, но ствол остался, и мы соорудили что-то вроде крыши из ветвей и листьев. Внутри была тьма всяких ползучих тварей: гусениц, жуков, муравьев, тоже куда здоровее обычных, но безвредных, они не кусались. Жанель их боялась, но тварей снаружи боялась еще больше.

Вся наша поклажа осталась при лошадях, и теперь мы располагали только содержимым своих карманов: клочок бумаги и карандаш, компас Дика, кисет с жевательным табаком, кружевной платочек Жанель, немного денег и подобные же мелочи.

Солнце зашло, стало холодно, но огонь развести было нечем, и мы сбились в кучу, чтобы греться друг об друга. Жанель заснула, уложив голову мне на плечо. С каждым вдохом ее мягкие теплые груди терлись о мою руку. Было хорошо. Я даже подумал, что за такое не жаль было и пройти через ужасы вчерашнего дня. Ну почти не жаль.

Поблизости протопали несколько ящеров, нам удалось их неплохо разглядеть. Они были не такими, как те кошмарные монстры возле потока. Один размером с корову, шея длинная, хвост еще длинней. Этот потоптался у нашего дерева, но интересовался он, слава богу, листьями, а не нами. У другого, детеныша, судя по размерам, был утиный клюв. Еще одна тварь была такая здоровенная, что от ее поступи тряслась земля, ломались и валились деревья, – мы увидели только ее ноги и хвост. У некоторых ящеров росли перья, хотя большинство ходило с голой кожей. Перед закатом в лесу потемнело – что-то большущее закрыло солнце. Я высунул голову наружу и сквозь просвет в кронах заметил летающего монстра с крыльями футов в пятнадцать. Он больше походил на летучую мышь, чем на птицу.

В дупле мы просидели всю ночь. Почти все время молчали, иногда перешептывались, стараясь не шуметь. Жанель и Дик спали, Хорхе лежал с закрытыми глазами, но открывал их всякий раз, когда из лесу доносился какой-нибудь звук. Дик плакал во сне, но я ему об этом не сказал. Ведь я тоже плакал, причем с открытыми глазами.

– Что это за чудовища? – спросила Жанель на следующее утро.

– Ящерицы, – ответил Дик. – Только чертовски здоровые.

– Это я сама видела. Но откуда они взялись?

– Есть у меня одна идейка, – заметил я. – Вы ж знаете про громадные кости, что иногда из земли выкапывают?

– Ну да. – Дик кивнул. – Толстосумы за них неплохие денежки отваливали.

– Они называются «окаменелости», – добавила Жанель. – Это останки динозавров.

– Ага, оно самое, – подтвердил я. – Кажется, мы встретились с живыми родственниками тех окаменелостей. Это и есть динозавры.

– Ну, преподобный бы с тобой не согласился, – возразил Дик. – Он-то считал, что это чудища из Библии. Чего-то я не припомню, чтобы в Священном Писании упоминалось о динозаврах.

– Увы, преподобного уже съели, и вряд ли ему теперь стало яснее, кто его сожрал и откуда взялся.

– Вам, мистер Хоган, следовало бы уважительней отзываться о мертвом, – попеняла мне Жанель.

– Я всегда относился к смерти с уважением, но в последнее время с покойниками сладу нет. С чего я стану их уважать, если они пытаются мною закусить?

– Но наш преподобный не как те мертвецы!

– Да уж. Ему повезло…

– Ты упускаешь одну мелочь, – напомнил мне Дик. – Динозавры-то вроде как давно вымерли.

– Этим, наверное, забыли сообщить.

Хорхе смотрел на нас, отчаянно пытаясь вникнуть в разговор. Я улыбнулся, чтобы его подбодрить, он улыбнулся в ответ и указал наружу.

– Я с ним пойду, – согласился Дик. – Нужно отсюда выбираться.

– Да, нужно отыскать путь назад, в пустыню, – подтвердил я.

– Но там же мертвые! – возразила Жанель.

– Они теперь и здесь, в долине, – напомнил я. Но в пустыне, по крайней мере, нет динозавров. Если уж выбирать, так я бы предпочел удирать от одних покойников, а не от покойников и ящеров в придачу.

Дик поскреб щетину на подбородке.

– А ты помнишь, как вернуться к выходу в каньон?

– Нет. – Я покачал головой. – Мы здесь слишком много петляли. Я надеялся, кто-нибудь из вас запомнил дорогу.

Но ни Дик, ни Жанель дороги не помнили. Пробовали расспросить Хорхе, но он только смотрел на нас растерянно и показывал пальцем наружу.

– Попробуй компас, – предложил я Дику. – Посмотрим, где у нас север, и прикинем, в какую сторону идти.

Он вытащил компас, стер влагу со стекла и уставился на него в недоумении.

– Что не так? – спросила Жанель.

– Не работает, дрянь такая, – пробормотал Дик. – Все крутится и крутится, словно север отыскать не может.

– Дай-ка мне, – попросил я.

И в самом деле, стрелка описывала круг за кругом. Я отдал компас назад:

– Сколько ты за него заплатил?

– Пять центов.

– Это на пять центов больше, чем он стоил.

– В пустыне работал.

– А здесь не работает.

Хорхе снова указал наружу.

– Мы не можем ломиться наобум через долину, – сказал Дик. – Сожрут с потрохами.

– Может быть, – согласился я. – Но и здесь оставаться нельзя.

– И что ты предлагаешь?

– Предлагаю держать вверх по склону. Долину окружают горы. Выберемся наверх, посмотрим и оттуда найдем дорогу в пустыню. Без лошадей легко пролезем.

– Допустим, мы выберемся, но нас быстро догонят мертвецы, – напомнил Дик.

– Мертвецы идут медленнее, чем живые люди. – Я пожал плечами. – Судя по состоянию вчерашних койотов, в пустыне им приходится еще хуже, чем нам. Они вообще скоро развалятся.

– А если не развалятся? – спросила Жанель.

Я не ответил. Что тут можно сказать?

Когда рассвело, мы со всяческими предосторожностями выбрались наружу Из кустов никто не выскочил, и мы вздохнули с облегчением. Я вскарабкался на дерево, огляделся по сторонам. На горизонте виднелись холмы, окружавшие долину, над ними плыли бледные облака, почти касавшиеся вершин. Несколько динозавров, длинношеих чудищ с тупыми, коровьими глазами и квадратными плоскими зубами, обдирали верхушки деревьев. Ну вылитые коровы! Однако я содрогнулся, настороженно наблюдая за ними. Такие здоровущие – меня бы достали в мгновение ока. Хорошо, что люди им не по вкусу.

Мы двинулись через долину: я впереди, остальные за мной, Хорхе замыкающим. Шли неспешно, переговариваясь жестами. Лес наполняли голоса зверей, мне незнакомых: карканье, хриплое ворчанье, протяжное шипение, верещание, лишь отдаленно напоминавшее птичьи трели.

Первый звук, который мы распознали, был треском ломающегося дерева – словно линейка школьного учителя раскололась, шлепнув по заднице нерадивого ученика. Мы сразу не поняли, откуда звук прилетел, но затем дерево рухнуло, да так, что земля содрогнулась. Треснуло еще одно дерево, и мы мельком увидели тварь, которая все это делала: один хвост длиной с дилижанс, а задние лапы так и вовсе с амбар. К счастью, она удалялась, и мы поспешили своей дорогой, вовсе не желая привлекать ее внимание. Мы почти бежали, не глядя по сторонам, и не замечали мертвого динозавра, пока тот не вывалился из кустов прямо перед нами.

Над долиной разнесся истошный визг Жанель. Мы с Диком бросились в сторону, а Хорхе замер, оцепенев со страху. Тварь нависла над ним, тараща единственный здоровый глаз. Я этого монстра узнал сразу – виделись вчера. Шрамы на морде, глаза нет – не спутаешь. Но вчера он был еще жив. Похоже, мертвый койот не пошел чудищу впрок: оно заразилось «гамельнской местью», умерло и восстало мертвым! Что ящер неживой, было ясно по мерзкому запаху тухлятины, вокруг вился рой мух. Движения его стали медленными, неуклюжими, однако поймать оцепеневшего Хорхе гад все же сумел. Парень запоздало кинулся наутек, но ящер вонзил когти ему в спину и оторвал от земли. Бедняга задергался, затрясся, словно пьянчуга, танцующий на городской площади. Открыл рот, хотел закричать, но изо рта вырвался поток крови. Когти ящера пробили ему спину и вышли из груди, а затем ящер разорвал его пополам.

Я схватил Жанель за руку и потащил прочь. Дик несся рядом, сопя на бегу; он был красный как рак. Я хотел спросить, что с ним такое, но не мог и слова вымолвить. Мы ломились сквозь подлесок, не разбирая дороги, не глядя по сторонам. Одноглазый топал за нами. Мы его не видели, но хорошо слышали, как его лапы бухают по земле.