Текст книги "Дюна: Дом Коррино"

Автор книги: Брайан Герберт

Соавторы: Кевин Андерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

~ ~ ~

Те, кто жив лишь наполовину, всегда просят недостающее, но отрекаются от него, как только получают требуемое. Они страшатся доказательства своей неполноценности.

Приписывается святой Серене Батлер. «Апокрифы Джихада»

В банкетном зале Каладанского замка хорошо одетые слуги всем своим видом поддерживали видимость благополучия, хотя от их герцога осталась только бледная тень.

По выложенным каменными плитами коридорам сновали женщины в ярких нарядах, каждая ниша освещалась ароматными мускатными свечами. Но даже лучшие блюда, приготовленные поваром, тончайший фарфор и крахмальные белоснежные скатерти были не в состоянии рассеять мрак скорби, в которую был погружен Дом Атрейдесов. Каждый слуга чувствовал боль Лето, но не мог ничем ему помочь.

Леди Джессика сидела у торца обеденного стола на стуле резного элаккского дерева, на своем обычном месте, предназначенном для официальной наложницы главы Дома. Во главе стола, гордо вскинув голову, сидел ее темноволосый, высокий и стройный любовник, отмечавший рассеянной вежливой улыбкой старание одетых в зеленые ливреи лакеев, которые то и дело вносили перемены блюд.

За столом было много пустых мест, пожалуй, даже чересчур много. Чтобы облегчить горе Лето, Джессика тайно приказала вынести из обеденного зала маленький стул, на котором обычно сидел за столом шестилетний Виктор, погибший сын герцога. Несмотря на многолетние тренировки и обучение в школах Бене Гессерит, Джессика оказалась не способной утешить Лето в его горе, и от этого ее сердце болело еще сильнее. Она так много могла бы сказать ему, если бы он только захотел ее выслушать. По обе стороны стола сидели также ментат Туфир Гават и покрытый боевыми шрамами контрабандист Гурни Халлек. Гурни, который обычно за столом развлекал собравшихся песнями и игрой на балисете, был необычайно молчалив и сосредоточен. Мысли его были заняты предстоящей ему и Гавату тайной поездкой на Икс, где они должны были разведать уязвимые места в системе обороны тлейлаксов.

Туфир, обладавший мозгом, способным заменить сотню компьютеров, должен был в зависимости от условий составлять нужные планы, для чего ему требовались считанные мгновения, а Гурни отличался способностью безошибочно находить пути проникновения в незнакомые места и уходить от погони в самых неблагоприятных обстоятельствах. Эти двое должны были добиться успеха там, где всякий другой неминуемо потерпел бы поражение.

– Я хочу еще белого каладанского, – произнес оружейный мастер Дункан Айдахо, взявшись за свой бокал. К нему немедленно подбежал лакей с бутылкой дорогого местного вина. Дункан твердой рукой подставил бокал под хлынувшую из бутылки золотистую струю. Подняв руку, он велел лакею подождать и отхлебнул, потом сделал знак долить вино доверху.

Посреди неловкого молчания Лето, не отрываясь, смотрел на резную арку входа в обеденный зал, словно ожидая, что сейчас на пороге появится еще один гость. Глаза герцога поблескивали, как кусочки затуманенного льда.

Взорванный клипер… Объятый пламенем корабль…

Изуродованный и обожженный Ромбур… Погибший Виктор…

Пережить все это, чтобы узнать, что взрыв устроила ревнивая наложница Кайлея, родная мать Виктора, которая позже выбросилась из окна каладанского замка, не выдержав невыносимых стыда и горя…

В дверях кухни с гордым видом появился повар, несший на вытянутых руках огромный поднос.

– Наше лучшее блюдо, милорд герцог. Мы создали его в вашу честь.

На блюде лежала тушка ценной рыбы, завернутая в хрустящие ароматные листья. В складки розоватого мяса были воткнуты «иголочки» розмарина. Пурпурно-синие ягоды можжевельника украшали блюдо, словно маленькие драгоценные каменья. Лето положили на блюдо самую изысканную часть филе, но он даже не взял в руку вилку, продолжая неотрывно смотреть на дверь. Продолжая ждать.

Наконец за дверью раздались гулкие шаги и жужжание моторов. На лице Лето отразились предчувствие и предвкушение. Он резко встал. В банкетный зал впорхнула легкая, как пушинка, Тессия. Она стремительно оглядела обеденный зал, заметила стул, место, где с каменного пола был убран ковер, и одобрительно кивнула.

– Он поразительно быстро прогрессирует, мой герцог, но мы должны проявить терпение.

– Его терпения хватит на всех нас, – ответил Лето, и в глазах его затеплился огонек надежды.

В банкетный зал, передвигаясь с математически рассчитанной точностью, вошел принц Ромбур Верниус, подчиняясь работе электролитических мышц, шиговых сухожилий и микроволоконных нервов. Покрытое шрамами лицо, созданное отчасти из естественной, отчасти искусственной кожи, выражало максимальную концентрацию внимания и воли. На бледном, как воск, лбу выступили капли пота. Принц был одет в короткую, свободную рубашку, на лацкане которой был виден пурпурно-медный завиток, гордый символ поверженного Дома Верниусов.

Тессия поспешила к возлюбленному, но Ромбур движением металлического, покрытого полимерным материалом, пальца остановил ее, показывая, что он все сделает самостоятельно.

Взрыв на клипере превратил тело принца в кусок обожженной плоти, оторвал ему конечности, лишил половины лица, уничтожил половину органов. Однако Ромбур выжил: от некогда яркого пламени остался едва тлеющий уголек. Да и сейчас это был пассажир механического судна, выполненного в форме человека.

– Я иду так быстро, как могу, Лето.

– Нам некуда спешить. – Сердце Лето было готово выскочить из груди навстречу храброму другу. Когда-то они вместе рыбачили, играли в игры, озорничали и планировали будущие подвиги. – Я буду чувствовать себя негодяем, если ты упадешь и что-нибудь сломаешь, я имею в виду, например, стол.

– Это было бы и в самом деле забавно.

Лето вспомнил, как сильно злокозненные тлейлаксы хотели заполучить в свое распоряжение генетический материал Атрейдесов и Верниусов, как эти мерзавцы шантажировали его, пытаясь сыграть на его величайшем горе. Они сделали Лето дьявольское предложение: в обмен на изуродованное тело все еще живого Ромбура они соглашались вырастить гхола – клон из мертвых клеток – малолетнего сына Лето Виктора.

Ненависть тлейлаксов к Дому Атрейдесов была глубока, но еще больше ненавидели они Дом Верниусов, власть которого они свергли на Иксе. Тлейлаксы хотели получить доступ к полному набору ДНК Атрейдесов и Верниусов. С помощью тел Виктора и Ромбура они получали возможность в любом количестве фабриковать гхола, клонов, убийц и двойников.

Но Лето отклонил их предложение. Вместо этого он воспользовался услугами доктора Сук Веллингтона Юэха, ведущего специалиста по замене конечностей и органов.

– Благодарю вас за этот обед, устроенный в мою честь. – Ромбур оглядел расставленные на столе блюда и подносы. – Прошу меня простить, если все это немного остыло.

Лето сомкнул ладони, обозначив этим жестом аплодисменты. Дункан и Джессика последовали его примеру. Наблюдательная Джессика заметила, что в глазах герцога блеснули тщательно скрываемые слезы.

За своим пациентом в банкетный зал вошел желтолицый доктор Юэх. Врач на ходу читал записи и смотрел на дисплей, который регистрировал импульсы, поступавшие из кибернетических систем жизнеобеспечения Ромбура. Стройный худощавый врач удовлетворенно сложил цветком свои пурпурно-красные губы.

– Прекрасно. Блестяще. Ваш организм работает в полном соответствии с конструкцией. Правда, несколько компонентов нуждаются в дополнительной настройке. – Словно хорек, он, как будто принюхиваясь, обошел вокруг принца-киборга, который продолжал медленно, обдуманно шагая, идти к столу.

Тессия выдвинула из-под стола стул для Ромбура. Синтетические ноги твердо упирались в пол, но движения их были лишены грации. Кисти были похожи на рыцарские перчатки, а руки свисали по бокам тела, как весла галеры.

Ромбур с улыбкой посмотрел на большой кусок рыбы, который ему только что положили.

– Она изумительно пахнет. – Он медленно, словно на подшипниках, повернул голову в сторону врача. – Как вы думаете, я могу это есть, доктор Юэх?

Доктор Сук задумчиво тронул свои длинные усы.

– Можете отведать немного. Ваш пищеварительный тракт должен начать работать.

Ромбур повернул голову к Лето:

– Кажется, мне придется некоторое время потреблять энергетически полноценные клетки, а не мучные десерты.

Он опустился на стул, и все гости последовали его примеру.

Лето поднял бокал и задумался, составляя тост. Потом лицо его мучительно исказилось и он просто пригубил вина.

– Мне так жаль, что все это произошло именно с тобой, Ромбур. Эти механические органы… было самое лучшее, что я мог для тебя сделать.

Покрытое шрамами лицо принца зарделось от смешанного чувства благодарности и раздражения.

– Черт возьми, Лето, хватит извиняться. Поиск всех граней вины поглотит годы жизни Дома Атрейдесов, а все мы за это время сойдем с ума.

Он поднял механическую руку и согнул кисть в искусственном суставе, внимательно наблюдая за своими действиями.

– Не так уж плохо. На самом деле, это просто замечательно. Вы знаете, доктор Юэх – настоящий гений. Вы должны помогать ему изо всех сил как можно дольше.

Доктор Сук откинулся на спинку стула, стараясь не залиться краской от такого комплимента.

– Вспомните, что я уроженец Икса, и могу оценить достижения технологии, – сказал Ромбур. – Теперь я и сам живое воплощение передовой технологии. Если есть на свете человек, который лучше скроен для существующих обстоятельств, то я очень бы хотел с ним познакомиться.

Долгие годы принц в изгнании Ромбур ждал своего часа, оказывая посильную помощь иксианскому движению сопротивления, посылая на истерзанную родину взрывчатку и военную амуницию, поставленную герцогом Лето.

За последние месяцы Ромбур окреп не только физически, но и умственно. Хотя от прежнего Ромбура осталась лишь незначительная часть, он в последнее время все чаще говорил об освобождении Икса, доводя себя подчас до такого состояния, что Тессии приходилось его успокаивать.

Наконец Лето решил рискнуть и послать на Икс разведывательную группу в составе Туфира и Гурни, преследуя при этом свою цель и преисполнившись решимости достичь успеха перед лицом всех трагедий, которые ему пришлось пережить. Речь шла не о том, сможет ли Атрейдес атаковать тлейлаксов, а о том, когда и как он это сделает.

Не поднимая взгляд, заговорила Тессия:

– Не надо недооценивать силу Ромбура. Он один из немногих, кто знает, как приспособиться, чтобы выжить.

От Джессики не ускользнуло выражение обожания, мелькнувшее на лице наложницы принца. Тессия и Ромбур много лет прожили на Каладане вместе, и все это время Тессия побуждала принца оказывать поддержку освободительному движению на Иксе, чтобы впоследствии Ромбур мог восстановить свою законную власть. Тессия была рядом в самые тяжелые времена Ромбура, она осталась с ним даже после взрыва. Первое, что сказал ей Ромбур, когда к нему вернулось сознание: «Я удивлен, что ты осталась со мной». «Я останусь с тобой до тех пор, пока буду тебе нужна», – ответила наложница.

Тессия проявила бурную энергию, отстаивая интересы принца. Она осмотрела покои, в которых он должен был жить, готовила приспособления, которые должны были помочь ему в повседневной жизни. Тессия постоянно делала все, чтобы Ромбур окреп и стал сильнее.

– Как только принц Ромбур почувствует себя лучше, – объявила она, – он поведет народ Икса к победе.

Джессика не могла понять, следует ли эта женщина с каштановыми волосами велению своего сердца или выполняет тайные инструкции, данные ей Общиной Сестер.

Сама Джессика все свои детские годы слушала своего учителя и ментора, Преподобную Мать Гайус Элен Мохиам. Джессика следовала самым жестоким инструкциям наставницы, учась тому, что преподавала ей старая женщина.

Сейчас Орден потребовал соединения генетического материала герцога с генетическим материалом Джессики. В недвусмысленных выражениях ей было предписано соблазнить Лето и зачать дочь Атрейдеса. Испытав незнакомое и запретное чувство любви к этому темноволосому и своенравному герцогу, Джессика решилась на мятежный поступок и отложила беременность. Потом, после смерти Виктора, видя разрушительную депрессию и подавленность возлюбленного, она позволила себе зачать сына, нарушив строжайший приказ. Мохиам назовет Джессику предательницей и будет разочарована ее поведением. Но ведь Джессика может потом родить еще и дочь, разве нет?

Сидя в специально сконструированном для него кресле, Ромбур согнул в локте левую руку и осторожно опустил пальцы в боковой карман куртки. Примерившись, он аккуратно зашарил рукой в кармане, стараясь что-то оттуда достать. Наконец принц извлек из кармана сложенный лист бумаги и старательно его развернул.

– Вы только посмотрите на этот великолепный двигательный контроль, – сказал Юэх. – Это лучше, чем я ожидал. Вы много тренировались, Ромбур?

– Я тренируюсь каждую секунду. – Принц поднял вверх листок. – Каждый день я вспоминаю все новые и новые вещи. Это самый лучший эскиз, на который я оказался способен. Здесь я изобразил несколько тайных туннелей, которые могут оказаться полезными для Гурни и Туфира.

– Другие пути оказались слишком опасными, – произнес ментат. В течение нескольких десятилетий многие шпионы пытались прорвать систему безопасности тлейлаксов. Сколько разведывательных групп Атрейдесов сумели проникнуть на Икс, но вернуться назад им не удалось. Другие не смогли даже попасть в подземные города Икса. Но Ромбур, сын графа Доминика Верниуса, был полон знаний о тайных системах безопасности и секретных входах в пещерные города. За время своего затянувшегося выздоровления он вспомнил многие, казалось, навсегда ушедшие из памяти детали, которые могли помочь проникнуть в цитадель противника.

Обратив внимание на еду, Ромбур взял вилку и подцепил изрядный кусок рыбы. Заметив неодобрительный взгляд доктора Юэха, он положил рыбу в тарелку и отрезал маленькую порцию.

Лето взглянул на свое смутное отражение в отполированном синем обсидиане, которым были выложены стены банкетного зала.

– Волки готовы наброситься на слабеющего члена стаи и сожрать его. Так же и некоторые аристократические семейства только и ждут, когда я покачнусь. Например, семейство Харконненов.

После катастрофы клипера закаленный невзгодами герцог не мог больше молча сносить любую несправедливость. Теперь он желал освобождения Икса не меньше, чем Ромбур.

– Вся империя должна видеть, что Дом Атрейдесов силен, как всегда.

~ ~ ~

Когда мы пытаемся подавить свои самые сокровенные влечения, все наше существо кричит от унижения и предательства.

Учение Бене Гессерит

Леди Анирул было больно смотреть, как Вещающая Истину Лобия умирала на жесткой циновке в своих покоях, больше похожих на монашескую келью. Ах, друг мой, ты заслужила гораздо большего.

За последние годы старая Сестра сильно ослабела, но продолжала упрямо цепляться за жизнь. Вместо того чтобы по праву вернуться в родные стены Школы Матерей на Валлахе IX, Лобия упорно продолжала исполнять свои обязанности у Трона Золотого Льва. Ее замечательный ум – она называла его своим «самым ценным достоянием» – был по-прежнему острым и живым, как в молодости. В качестве имперского Вещающего Истину Лобия верой и правдой служила императору, обнаруживая ложь и обман, которыми был окружен властитель. Правда, Шаддам редко выказывал свое расположение к Лобии.

И вот сейчас уходящая навсегда женщина, лежа на циновке, смотрела снизу вверх в окруженное нимбом неяркого света лицо Анирул, которая с большим трудом сдерживала закипавшие на глазах слезы. Эта старая Сестра была ее единственной верной подругой в огромном холодном дворце, а не просто коллегой по Ордену. Лобия была живым, остроумным человеком, с которым Анирул могла делить все свои мысли и тайны. И вот этот человек умирает.

– Ты поправишься, Мать Лобия, – заговорила Анирул. Пластоновые стены хранили холод, который пронизывал до костей. – Мне кажется, что ты немного окрепла.

Старуха ответила голосом, напоминающим треск сухих листьев:

– Никогда не пытайся лгать Вещающему Истину… Особенно императорскому.

Это было часто повторяемым наставлением. В слезящихся глазах умирающей заплясали огоньки радости, смешанной с самоосуждением. Лобия издала хрип и усилием воли заставила грудь вздыматься в правильном ритме.

– Неужели ты так ничему у меня не научилась?

– Я хорошо усвоила, что ты очень упряма, друг мой. Не упорствуй, позволь мне позвать сюда Медицинскую Сестру. Йоха справится с твоей болезнью.

– Общине Сестер больше не нужна моя жизнь. Это так, как бы ни хотелось тебе противоположного. Надо ли мне отчитать тебя за излишнюю сентиментальность, или останемся при нашем обоюдном смущении?

Лобия закашляла, но призвав на помощь упражнение Поддержки Бинду, справилась с кашлем и одышкой. Сделав два глубоких вдоха и закончив ритуал медитации, Лобия задышала спокойно, как в молодости, не отягощенной мыслями о смерти.

– Мы не предназначены для вечной жизни, хотя голоса Другой Памяти иногда заставляют нас поверить в это.

– Думаю, что ты просто получаешь удовольствие, дразня меня за предубеждения, Мать Лобия.

Они часто вместе плавали по подземным каналам дворца; разыгрывали стратегические игры, часами глядя в глаза друг другу. Выигрыш давался едва заметными нюансами поведения. Анирул не хотела, чтобы все это кануло в Лету.

Хотя Вещающая Истину жила в пышном императорском дворце, ее личные покои были лишены каких бы то ни было украшений. Никаких ковров на деревянном полу. Лобия велела вынести роскошные картины, висевшие на стенах, бархатные импортные коврики, призматические оконные стекла.

– Эти удобства затемняют разум, – говаривала она Анирул. – Всякие безделушки отнимают время и высасывают энергию.

– Но разве не разум человека создал ненужную роскошь? – возражала Анирул.

– Люди высочайшего ума создают замечательные вещи, но тупоголовые создания используют их в своих ничтожных целях. Я предпочитаю не быть тупоголовой.

Как мне будет не хватать этих бесед, когда она уйдет…

С глубокой печалью Анирул подумала, что император вряд ли заметит отсутствие этой старой женщины. На протяжении десятилетий Лобия замечала мельчайшие капельки пота на лбу говорившего, малейшие повороты головы, движения губ, тональности голоса и многое, многое другое.

Не пошевелившись на своем жестком ложе, Лобия внезапно широко открыла глаза.

– Час настал.

Страх обжег сердце Анирул жарким пламенем. Я не буду бояться. Страх убивает разум. Страх – это маленькая смерть, которая полностью затмевает ум.

– Я поняла, Мать Лобия, и готова тебе помочь, – прошептала она.

Я встречу свой страх лицом к лицу, он пройдет через меня и мимо меня.

С трудом удерживая слезы, Анирул, как в молитве, склонилась к циновке и прижалась лбом к сухому виску престарелой Вещающей Истину. Перед уходом в вечность Преподобная Мать Лобия должна была совершить очень важный ритуал.

Анирул очень не хотела лишаться бесед и дружбы этой пожилой женщины в пустом и холодном дворце. Но на самом деле она не лишится драгоценного общества Вещающей Истину. Во всяком случае это лишение не будет полным и окончательным.

– Поделись со мной, Лобия. В моей голове есть место и для твоей памяти.

Глубоко в своем сознании Анирул ощутила волнение и многоголосый ропот – это заговорила Другая Память, генетически записанный опыт всех ее предков. Как будущая мать Квисац-Хадераха, Анирул была особенно чувствительна и восприимчива к древним мыслям и жизням, опыт которых терялся в глубине веков и предшествовавших поколений. Скоро к ним присоединится память и жизнь Лобии.

Своим горячим лбом Анирул ощутила пульсацию крови на висках старухи. Биение сердца стало сильным и ритмичным, открылись каналы разума и поток памяти хлынул в голову Анирул, как вода сквозь открытый шлюз плотины. Лобия изливала свою жизнь в Анирул, перенося память, различные жизненные ситуации, аспекты личности, каждый бит сведений, хранившихся в ее мозгу.

Настанет день, когда Анирул сама передаст свою память более молодой Сестре. Таким образом коллективная память Общины Сестер умножалась и сохранялась и становилась доступной для всей Общины Сестер Бене Гессерит.

Освободившись от груза жизни, Лобия испустила давно сдерживаемый вздох и съежилась в пустой безжизненный каркас, мертвую оболочку некогда живого духа. Теперь вся ее память жила в Анирул, вместе с другими голосами генетической памяти. Когда настанет время, мать Квисац-Хадераха призовет память Лобии и они снова будут проводить время вместе…

Услышав тихий нежный голос, Анирул мгновенно отвернулась в сторону и стерла с лица следы переживаний и эмоций. Она не смела показать их другим Сестрам, они не должны видеть слабость даже в минуту большого горя. В дверях стояла хорошенькая молодая послушница Ордена.

– Приехала важная гостья, миледи. Прошу вас, следуйте за мной.

Анирул сама удивилась спокойствию, с каким она произнесла необходимые слова.

– Сестра Лобия умерла. Мы должны известить Верховную Мать, что императору нужна новая Вещающая Истину.

Бросив короткий тоскливый взгляд на старую женщину, пустые и холодные останки которой остались лежать на циновке, Анирул тихими шелестящими шагами поспешила прочь вслед за послушницей.

Послушница изумленно подняла брови, приняв неприятную новость. Девушка привела Анирул в элегантно обставленную комнату для переговоров, где уже ждала Преподобная Мать Мохиам. Эта женщина с впалыми щеками и седыми волосами была одета в черную абу, традиционную накидку Ордена Сестер.

Прежде чем Мохиам заговорила, Анирул сухо и без эмоций доложила ей о смерти Лобии. Прибывшая Преподобная Мать не выказала никакого удивления.

– Я тоже принесла вам давно ожидаемую весть, леди Анирул. Она особенно согреет ваше сердце в день утраты.

Мохиам говорила на древнем языке, который был непонятен любому, кто попытался бы подслушать разговор Сестер.

– Джессика наконец забеременела от герцога Лето Атрейдеса.

– Как ей и было велено. – Мрачность улетучилась с лица Анирул; вместо нее в глазах мелькнула радость от перспективы появления новой жизни.

После нескольких тысяч лет непрестанных трудов самый важный план Бене Гессерит начнет наконец приносить свои долгожданные плоды. Дочери, которую сейчас носит во чреве Джессика, суждено стать матерью давно ожидаемого Квисац-Хадераха, мессии, который будет править миром под контролем Общины Сестер.

– В конце концов, сегодня, наверное, не такой уж мрачный день.