Текст книги "Весь мир в амбаре"

Автор книги: Борис Зеленский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Зеленский Борис
Весь мир в амбаре

Борис Зеленский

ВЕСЬ МИР В АМБАРЕ

В этой повести придумано много такого, чего на самом деле нет. А многое из того, что есть, является таковым лишь по видимости и названию. По видимости и названию эта повесть – фантастический детектив, а по сути дела – пародия. Но пародия, как известно, это не жанр, а только лишь то, что остается от любого жанра после того, как за него примется автор с хулиганскими замашками.

Уже знакомый нам автор Борис Зеленский оставил в своей новой повести чуть-чуть фантастики и чуть-чуть детектива. А что останется читателю, когда он перевернет последнюю страницу! Ему останется все то, чего в повести по видимости и по названию нет, а на самом деле есть. То есть то, что автор на самом деле имел в виду, когда придумывал много такого, чего в действительности нет.

ПРОЛОГ

– О, Шарлотта! – заламывая руки, вскричал бледный граф. – Я

потерял все состояние на черепашьих бегах!

– Знаю, дорогой, знаю! А теперь разреши тебе представить

Ридикюля Кураре!

Шарлотта подвела юношу в клетчатом пиджаке, автомобильных

крагах и кепи с помпоном.

– К вашим услугам, милорд! – клетчатый кивнул головой

и щелкнул каблуками. – Сыщик – любитель, работаю по совмести

тельству. Основное занятие – ловля рыбы в мутной воде!

– Браво, молодой человек! – похвалил граф. – Я сам рыбак

и вижу вас издалека. Еще я вижу, что вам можно доверить мою

тайну и мою честь!

Граф Бронтекристи. "Убийство в морге".

– Забудь про гипнопедию! – Кондратий Зурпла вынул из кармана полевой куртки патрон, похожий на тюбик губной помады. – Это – последнее слово медицины, адаптизол,– он вытряхнул на ладонь несколько цветных шариков. От шариков приятно пахло мятой и ванилью. – Препарат синтезирован нашими соседями из Института силы знания. Достаточно принять одно драже, и ты способен видеть все вокруг как бы глазами коренного жителя той планеты, на которую выписано командировочное удостоверение. Какой-нибудь семиглазый телепат с Феномены покажется тебе родным дядей. И без гипнопедии поймешь, о чем он толкует.

– А что потом? Когда домой вернемся? Константа не будет выглядеть в моих глазах форменной... э... семиглазой телепаткой?

– Побочные эффекты отсутствуют. Знакомый медик, презентовавший адаптизол, гарантирует это однозначно. Одно драже – одни сутки универсальной приспособляемости. Правда, клинические испытания не закончены...

– Ладно, давай сюда свои пилюли. Глядишь, адаптизол поможет мне перенести кошмар, который зовется "переходом через подпространство"!

– Сомневаюсь. Было сказано: побочные эффекты отсутствуют!

Действительно, адаптизол не помогал при нуль-перелетах, когда тебя самым натуральным образом размазывает вдоль всех двадцати тысяч световых лье от места старта до цели назначения. Джонга мутило, хотелось пить, в правом ухе стреляло очередями, а сердце норовило описать замкнутую кривую, известную в математике под названием кардиоиды.

Но всякие неприятности хороши тем, что имеют обыкновение заканчиваться. И не обязательно летальным исходом.

Нуль-капсула материализовалась вблизи Охотничьего Поприща. Так называлось место, где хозяйничал догматерий. Слово "догматерий" ничего не говорило охотникам, но они полагались на фотонные ружья, не раз и не два проверенные в действии.

Было темно. Кондратий Зурпла и Виктор Джонг покинули корабль. Вокруг шелестели колосья – Полинта славилась своим ячменем на всю Галактику.

Пока Зурпла сооружал окоп полного профиля с бруствером и стрелковой ячейкой, Джонг выкашивал вокруг зайки, чтобы они не заслоняли мишень, которая должна была показаться с минуты на минуту.

– Кондратий, а я забыл Константе записку оставить, – грустно поведал Виктор,закончив покос.

– Не маячь, лезь в окоп! – скомандовал Кондратий. – Лучше будет, если мы первыми догматерия заметим, чем наоборот!

С этим нельзя было не согласиться. Виктор съехал в укрытие и стал думать о Константе. Он всегда о ней думал, когда выпадала свободная минута. Не обнаружив мужа рядом, она утром расстроится. Потом мысли Виктора по странной аналогии перепрыгнули на книжку, захваченную в дорогу, и он посетовал, что не научился в своё время читать в темноте. Похождения частного детектива сродни приключениям межзвёздных охотников, и чтение подобной литературы часто давало повод для размышлений...

Ждать оставалось недолго. Светало. Самое время показаться догматерию, и вот он неясным пятном стал выползать из низины.

– Ты видишь, Зурпла!

– Где?

– Направление – северо-северо-запад, шесть градусов правее одиночного дерева, дистанция – четыре километра. Возьми бинокль.

– Теперь вижу. Похож на шарик от пинг – понга!

– А размеры?

Размеры догматерия впечатляли. Даже отсюда, из окопа, он выглядел ужасающим порождением космического хаоса. Гигантская тварь непрерывно меняла форму и окрас тела. Шкуру испещряли сакральные символы, которые то и дело появлялись, вспыхивали призрачным светом и вновь исчезали. Земляне различили инь и ян, крест и змею, дымящееся зеркало и звезду Соломона, не говоря уже о полумесяце и цветке лотоса,которые проступали чаще прочих, видно, догматерий предпочитал мусульманство и буддизм даосизму, христианству, язычеству, религии ацтеков и иудаизму.

В центре медного лба сверкало загадочное клеймо Метатрона, а хвост яростно чертил в воздухе знаки Каббалы. Окутанный мистериями, догматерий полз, сея смерть злакам и разрушение верхнему слою почвы...

Дунул ветер, и до окопа дошли жуткие звуки молитв и заклинаний, сопровождавшие движения монстра. При желании можно было разобрать и заунывное пение муэдзина, и экстатические вопли первобытного шамана, и джазовую обработку бессмертной "Аве Мария" в исполнении хора мальчиков-панков... Вся эта какофония была откровенно рассчитана на подавление здравого смысла и уж совсем не рекомендовалась слабонервным, беременным женщинам и детям до шестнадцати лет. Но, как известно, в окопе не было ни тех, ни других, ни третьих. Из-за бруствера за эволюциями монстра следили проверенные кадры Учреждения межзвездной охоты.

Виктор Джонг считался одним из ведущих сотрудников северо-восточного филиала – задания выполнял всегда качественно и в срок. Начальство за глаза даже прозвало его мэтром. Возраста был он среднего, здоровья отменного, телосложения крепкого, и брюзжание по любому поводу и без повода пока не превратилось в превалирующую черту характера, как у натур, лишенных одного из перечисленных достоинств, двух или всех сразу.

Напарник Джонга Кондратий Викентьевич Зурпла еще не удостоился звания "межзвездный охотник" и проходил по документам оружейным мастером шестого разряда с доплатой за вредность. Он, в отличие от Виктора, являл собой пример записного холостяка, но это не мешало их дружбе. Это был невысокий, стройный, резкий в движениях и суждениях человек. Не любил он двух вещей: зеркал и дамских улыбок, усматривая в них насмешку над собственной внешностью. (Давным-давно коварный скверг, хищный представитель фауны южного сектора Млечного Пути, оставил на лице Зурплы чудовищную отметину. Косметологи серией блестящих операций свели следы скверга на нет, но Кондратию казалось, что женщины обладают свойством читать уродливые метки и через новую, пересаженную кожу). Оружейный мастер любил три вещи в жизни: обстоятельный мужской разговор по душам; так называемые "житейские коллизии", из которых всегда умудрялся выходить сухим; и неисправные механизмы, к починке коих тяготел прямо патологически.

Поломанное он обычно доводил до толка, да так, что заслужил на работе прозвище Последняя Инстанция. Дескать, если Викентьевич отступился, смело можно сдавать рухлядь в утиль!

Виртуозное владение Виктора всеми видами вооружения во Вселенной и золотые руки Последней Инстанции являлись теми слагаемыми, которые давали в сумме такой сплав меткости и надежности, что друзья предпочитали летать на задания вместе.

Между тем догматерий изрядно приблизился и развернулся в колоссальную гусеницу из множества сочлененных сегментов. Сегменты были непохожи друг на друга, как непохожи демиурги различных рас, но одно было одинаковым – действие на подсознание. Хотя земляне понимали, что чудовище заставляет мозг вспоминать отрывочные сверления из учебников прикладного атеизма, легче не становилось. Виктор поймал себя на том, что мистика просачивается сквозь поры, в ушах жужжат назойливые голоса адептов белой и черной магий, а сам догматерий начинает наливаться золотистым сиянием...

– Ну, держись, Кондрат! – рявкнул Виктор и кубарем скатился на дно окопа. Невообразимый жар опалил затылки охотников. Дерн бруствера задымился. Догматерий надвигался, время от времени плюясь огнем. Теперь он больше походил на огнеметный танк, чем на гусеницу. Танк покрывали каменные скрижали с божественными откровениями...

Выбрав момент, Джонг выглянул из своего убежища. Догматерий подполз на расстояние поражаемости. Он поражал воображение. Пора было заговорить системе Круксдаймера-Навошты! Даром ее, что ли, за столько световых лье тащили?!

Межзвездный охотник вскинул фотонку и впился левым глазом в резиновую присоску прицела. Указательный палец плавно утопил клавишу спускового устройства. Шаровая молния выпорхнула из разрядника и чмокнула догматерия в лоб. Любая зверюга тут же отбросила бы копыта, как миленькая,но только не догматерий! Он продолжал надвигаться! Его не смог остановить даже электрический разряд мощностью в миллиард электронвольт!!!

Снова и снова выскакивали молнии, но результат разочаровал землян: монстр лишь обрел форму громадного колеса, в котором непостижимым образом смешались буддийская мандала, ярко-рыжий лик Ярилы и Юйту – нефритовый заяц, по верованиям древних китайцев круглый год круглым пестиком в круглой ступе толкущий порошок бессмертия под коричным деревом на луне. Овеществлённое суеверие катило как одержимое! Над продавленной колеёй курились фимиазмы – удушливые благовония сродни медоточивому газу, которым наших друзей пытались отвлечь от выполнения предыдущего задания жрецы с планеты Пронырля. Зловеще скрежетали скрижали. Они использовались колесом в качестве тормозных колодок, иначе отчего им было скрежетать? Дело запахло ладаном...

"Неужели это наша последняя охота?" – обескураженно подумал Джонг, отбрасывая бесполезное ружье в сторону. Догматерий выглядел неуязвимым, а может быть, и был таковым, ибо нет ничего более непробиваемого, чем религиозные заблуждения. Взгляд Виктора скользнул вниз. Зурпла сидел на дне окопа и сосредоточенно изучал собственные ладони.

– Между прочим, поганая тварь через минуту займется непосредственно нами! – сообщил охотник. – А так как мы – убежденные атеисты, пощады не будет!

– Спокойно! – отозвался оружейный мастер. – Атеистов ничем не проймешь: ни трансмутацией воды в крепленое вино, ни геенной огненной!

– Геенной?.. – переспросил Джонг, и решение забрезжило в сумраке отчаяния. Разгадка неуязвимого заставила охотника вскарабкаться на бруствер. Он понимал, что идет на смерть, но, как говорится, смелость города берет.

– Эй, ты, чудище окаянное! Слушай меня внимательно и заруби на носу! Я тебя не боюсь! – маленькая фигурка на фоне нависающего обода подняла кулачок и погрозила исчадию подсознания:

– Ведь тебя на самом деле нет, ты существуешь в воображении тех, кто склонен к мистике! А я не верю в сверхъестественное! Сгинь, нечистая сила!!!

Колесо затормозило, и догматерий превратился во что-то совсем уж бесформенное, но, несомненно, обладающее органами речи, так как откуда-то сверху раздался громыхающий клерикальный голос:

– Ты мне лжешь, двуногое!

– Не верю в тебя, тварь отвратная, и никогда не поверю!

– Не может такого быть, – удивился монстр. – Все двуногие, которых я встречал, обязательно верят в иррациональное. Кто в Бермудский треугольник, кто в летающие тарелки, кто в столоверчение! Что может сравниться с тайной потустороннего мира, вечной загадкой Жизни и Смерти?! Вынырнет двуногий на какое-то мгновение из небытия, малость побарахтается, и снова в пустоту, в хаос. Ничто. И ничего после себя в реальном мире не оставляет кроме нытья, суеты и долгов. Скучно. Тоскливо. Страшно.Вот и приходится верить в переселение душ после окончательной остановки сердца. Ад, Чистилище, Рай... А заодно и в меня – средоточие всякой иррациональности! Ты, двуногое, все-таки мне лжешь, что ни во что не веришь! Наверняка, если заглянуть тебе внутрь поглубже, отыщется суеверьице, малюсенькое, но однако же суеверьице!

Охотник смутился. Всю жизнь он считал себя воинствующим атеистом, но вдруг в подсознании что-нибудь прячется? Темное. Неосознанное. Тогда пиши пропало. Не пожалеет ведь догматерий... Но отступать некуда!

– Валяй! – бесшабашно сказал Виктор. – Где наша не пропадала!

– Сейчас, двуногий, – прошипел монстр устрашающим шепотом. – Я проверю самые потаенные закрома твоей души. Под моим астральным взором все инстинкты становятся прозрачными, все побуждения, все страхи перед неведомым, накопившиеся за миллионы лет эволюции! И горе на твою голову, двуногий, если ты солгал хотя бы на йоту! Трепещи же и молись богам, в которых не веришь, атеист проклятый!

Джонг почувствовал, как что-то скользкое и прохладное проникло в черепную коробку и принялось шарить в памяти.

– Удивительно,– буркнул через некоторое время новоявленный рентгенолог. – Действительно, ничего. Абсолютно атеистическое мировоззрение, плюнуть негде! Слушай, двуногий, а жить тебе интересно?

– Еще как! – заверил монстра Виктор.

– Неужели трансцедентальное тебе до фени?

– Конечно, – усмехнулся охотник. – Я и в детстве ни в джинов, ни в гремлинов, ни в Бабу Ягу не верил!

– А в гадание, а в гороскопы? В гороскопы все верят! У меня припасен один со стопроцентной гарантией сбывания точно для твоего дня рождения! Между прочим, с повышением по службе, с успехами в труде и личной жизни...

Виктор захохотал и чуть не свалился Зурпле на голову. Тварь всполошилась.

– Вот ты и попался, гад! – сообщил охотник. – У меня начальство строгое – за красивые глаза повышать не будет!

Догматерий скукожился, занервничал, стал мелко трястись. Впервые он нарвался на такого суперрационального индивида. Рядом с Виктором встал Зурпла и нанес еще несколько ударов:

– В приметы тоже не верим!

– А чертова дюжина? – зашатался монстр.

– Тринадцать – наше любимое число. Тринадцатого Виктор женился, а меня любили тринадцать женщин! Вот!

По правде говоря, оружейник нагло врал. Не по отношению к приметам, в которые они оба действительно не верили. Просто в глубине души Кондратий был уверен, что охваченный паникой догматерий его душу просвечивать не станет. А ведь Последней Инстанции, как упоминалось выше, не чужда была вера в женское подкожное ясновидение!

Монстр попытался покрыть наглеца догматом, но оружейный мастер увернулся. Из брюха твари посыпались ритуалы и неприличные табу, во все стороны полезла обветшалая мистика, хвост повис, как у собаки-кардинала, побитого в схоластическом диспуте лютеранами. Потом догматерий заструился, как воздух в жаркий полдень над асфальтовым шоссе, и припал к земле, как бы надеясь получить от нее новые силы. Агония зверя была ужасна, как Шива, танцующий буги-вуги, и трагична, как отречение папы римского...

Когда падение монстра произошло, Зурпла посмотрел на поверженное суеверие и задумчиво произнес:

– Вспомнил, в Большом справочнике Гросса сказано: догматерии водятся исключительно на планетах системы Предрассудок III. На Полните их отродясь не случалось!

Виктор почесал затылок:

– Куда нас Учреждение откомандировало?

– Разумеется, на Полинту.

– А где мы находимся?

– Что за глупые вопросы? Конечно, на Полинте. Вон там – Столица. А это – Охотничье Поприще. Слава богу, капсулой управлял я, так что ошибки быть не может!

– Ты уверен?

– Как в том, что ты – Виктор Джонг, а я – Кондратий Зурпла! Зурпла пнул монстра в бок. – Только откуда тут догматерий?

– Конечно, я – атеист! – взорвался Джонг. – И ни в каких догматериев, естественно, не верю! Но глазам-то своим верить должен?! Вот он, догматерий! Лежит, повержен! (Монстр с натугой приподнял чудовищное веко, выказал мутный зрак устало прошептал: "...изыди!") Религия, Кондратий, штука тонкая, и не стоит будить зверя, тем более, что мы в него не верим! (Монстр судорожно втянул воздух, веко закрылось, и он испустил дух окончательно). А откуда он на планете появился, пусть здешнее правительство решает! Не охотничье это дело! Кстати, что нам предстоит дальше?

– Аудиенция в Президентском дворце.

– Тогда живо собираемся, и в Столицу! Еще надо смокинги взять напрокат... Капсулу запрем на интеллектуальный замок. Для отпирания я тут сингулярное уравнение с невырожденным ядром подобрал. А на добычу заклятие наложи, позамысловатей!

Джонг запер транспортное средство. Зурпла наложил заклятие на догматерия.

– Теперь в отель?

– В отель, и желательно выбрать наилучший! У меня такое впечатление, что мы это заслужили!

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– В этом четырежды безумном мире нет ничего такого, ради

чего стоит рисковать своей шевелюрой! – Сивый Дьявол облизнул

тонкие губы и поднес к ним чашу, полную 'Кровавой Мери".

– А Золотой Саркофаг? – усмехнулся Нехороший Джентльмен.

– Клянусь стигматами святой Агаты, сэр, вы попали в точку!

Но откуда вам известно, что координаты саркофага вытатуированы

у меня на темени?

Граф Бронтекристи. "Убийство в морге".

Аудиенция в Президентском дворце началась сразу же, как только солнце Полинты достигло зенита. На торжественной церемонии присутствовали: с одной стороны – оба землянина, с другой – лично гражданин Президент, сопровождающие и другие официальные лица. Все было очень мило. Гражданин Президент, краснощекий обладатель крупного (не в пример остальным чертам своего официального лица) носа, произнес полагающуюся в подобных обстоятельствах речь. Он подробно остановился на тесных узах дружбы, исконно связывающих обе планеты, а также на творческом сотрудничестве, выразившемся в выдающихся успехах на Охотничьем Поприще, выпавших на долю... На чью долю выпали выдающиеся успехи, земляне не расслышали, ибо в этот момент аудитория разразилась несмолкаемыми аплодисментами. Потом гражданин Президент широко осветил вклад межзвездного охотника и его верного соратника в благородное дело избавления Полинты от поганого догматерия. Потом гражданин Президент долго и прекрасноречиво толковал о процветании вверенной ему планеты за истекший период своего правления. Лидер оппозиции демонстративно крутил головой, поглядывал на часы, наконец не выдержал и внятным шепотом сказал: "Регламент!" Гражданин Президент сделал вид, будто ничего не заметил, и, как опытный оратор, влил две-три ложки дегтя в бочку медоточивого выступления, позволив себе слегка пожурить отсутствовавшего на приеме начальника полиции за допущенную в аппарате коррупцию, местничество и постыдное закрывание глаз на тенденцию роста употребления пива на душу каждого сотрудника органов правопорядка.

– Можно еще много и полезно говорить о Том и о Сем, но я боюсь утомить присутствующих, а посему разрешите мне завершить! – сказал оратор в заключение.

Затем Виктор Джонг произнес ответное слово, напирая на то, что Полинта произвела на него неизгладимое впечатление своими охотничьими угодьями. Затем Кондратий Викентьевич Зурпла произнес ответное слово, ни на что особенно не напирая. Затем робот-распорядитель объявил, что протокол церемонии исчерпан и желающим предоставляется возможность посетить буфет, дискотеку или зал аттракционов, а если такого желания нет, можно остаться и задать вопросы представителям администрации.

Виктор почувствовал, что бесенок внутри него зашевелился. А, будь что будет! Охотник подошел к гражданину Президенту и эдак запросто, без обиняков, что называется, в лоб, спросил:

– Ваше Превосходительство! Будьте любезны объяснить, почему планета Полинта носит название Полинты?

Крылья носа гражданина Президента от изумления поднялись, словно собрались улететь. Гражданин Президент не ожидал, гражданин Президент удивился, что межзвездного охотника может интересовать ксенотопонимика, сиречь наука о происхождении географических наименований на иных планетах. Но гражданин Президент бывал и не в таких переделках. Он живо взял себя в руки, расправил двумя пальцами крылья носа и довольно эмоционально начал:

– О! Это весьма романтическая и поучительная история. Первооткрыватель Полинты, ваш соотечественник капитан-нарконавт Винченцо Сапогетти, как-то раз накурился травки и отправился путешествовать. Он никуда не спешил и двигался по обочине Главного Звездного Тракта, который, как известно, хорошо изучен, очищен от комет и снабжен многочисленными знаками дорожного движения. Потом капитану надоели проторенные пути, и он свернул в неисследованный спиральный рукав. Мало ли, много ли парсеков он пересек, но только в конце концов на его утлом кораблике осталось всего полпинты горючего, кое Сапогетти приберегал для особо торжественного случая. А вокруг простирались непроглядные пучины коварного космоса. Совсем было потерял надежду на благополучный исход своего рискованного путешествия славный Винченцо, как на экране допотопного лазерного дальномера появилось чудное изображение нашей родины. Сначала нарконавт подумал, что ему пригрезился мираж или, в лучшем случае, очередная галлюцинация, но, убедившись, что найденная планета созрела для контакта с Землей из-за произраставшего на ней дивного злака под названием ячмень и еще более дивного напитка, из него приготовляемого, Винченцо Сапогетти решил, что представился особо торжественный случай, и последние сбережения с бульканьем вошли в Историю и навигационные карты, в которых находка отныне нарекалась Полпинты. С течением времени от длительного употребления звук "п" в середине слова совсем стерся, а грубый концевой "ы" трансформировался в нежный "а", и имя приобрело нынешний вариант – Полинта! Согласитесь, очень трогательно! А теперь утолите мое любопытство, сударь! Что вы намерены предпринять в обозримом будущем, если не секрет? – учтиво спросил гражданин Президент и переступил с ноги на ногу. Шпоры на его ковбойских сапогах при этом печально звякнули.

"Сапоги малы ему, бедняге!" – внезапно понял охотник, и ему стало по-хорошему, по-человечески жаль гражданина Президента. Молчание затянулось.

– Ну какой же это секрет, – услышал Джонг голос Зурплы, неслышно подошедшего к ним. – Нам осталось соблюсти некоторые формальности, связанные с актом списания догматерия с вашего счета на баланс Учреждения, собрать недостающие подписи на процентовках о досрочном выполнении этапов, как-то: подготовка, сбор информации, визуальное наблюдение, собственно охота и дележ шкуры, отметить командировочные предписания во Дворце правосудия. Мы надеемся, что вся эта волокита долго не протянется!

– Процентовки можете смело оставить в канцелярии. А пока осмотрите нашу Столицу. На исходе полинтийского лета она особенно привлекательна!

– Весьма признательны!

– Жаль только, начальник полиции в творческом отпуске, – чело гражданина Президента на какое-то время нахмурилось, но тут же обаятельная улыбка вновь выползла на небосклон лица. – Он выйдет на работу завтра утром!

"Интересно, – подумал Джонг, с каких это пор начальники полиции берут творческие отпуски? Что ли, протоколы оформлять в стихах или сочинять эссе о пользе превентивного заключения?"

– Собственно говоря, – протянул оружейный мастер, – у нас к нему спешных дел нет...

– Просто без его визы касса не выплатит положенный вам гонорар, поспешил разъяснить гражданин Президент. – К сожалению, у нас превосходно поставлена финансовая отчетность!

– Что ж, подождем до завтра, – согласился Зурпла.

– Вот и отлично, – оживился гражданин Президент и принялся жать друзьям руки, дипломатично давая понять, что встреча, прошедшая в теплой и сердечной обстановке, подошла к логическому завершению. – Желаю с пользой провести время!

Президентский дворец располагался на окраине Столицы, и до фешенебельного отеля "Гонихрустымилок", в котором остановились земляне, было не близко. Аллея, обсаженная тенистыми деревьями, поросшие дивным злаком поля, горбатый каменный мостик через весело журчащий ручей все было, как на Земле. И небо такое же голубое. А в небе – птица.

Бдительный Кондратий ткнул охотника в бок. Высоко в синеве парила не просто птица, а всепогодная птица с телескопическим зрением. На языке специалистов она носила звание коммуникационного атмосферного наблюдателя серии "Сикофант" и предназначалась для подглядывания-подслушивания за наземными объектами.

В это самое время на другом конце города, в здании синдиката "Унисервис-Чистоган", в кабинете директора на шестом этаже шло обычное производственное совещание. Интерьер помещения был выдержан в чисто канцелярском стиле: в одном углу кабинета дремал на выносной консоли дисплей, в другом – громоздился несгораемый шкаф марки 1-ШМО-2, страдающий от ожирения. В центре за массивным столом сидела верхушка административного айсберга. У демонстрационной доски с прикнопленными графиками и номограммами плавал в собственном поту начальник планово-производственной службы. Под тяжелым взглядом Шефа синдиката лицо начальника меняло оттенки, как телевизор, у которого барахлит блок цветности. Дело было в том, что усредненный показатель дивидендов резко пошел на снижение. Начальник планово-производственной службы валил на смежников, на перерасход лимитов, но всем было очевидно, что дело не в смежниках и не в перерасходе, а в нерасторопности и преступной халатности самого начальника. А Шеф хоть и имел широкий взгляд на вещи, тем не менее смотрел на них исподлобья.

– Хватит! – оборвал он подчиненного и развернул липкую обертку профилактической карамельки. – Знаешь, что я с тобой сделаю?

Глава ППС пожал плечами, но внутри у него екнуло – от шефа можно было ожидать всего.

– Разжалую в водопроводчики! – ядовито пошутил Шеф. – С испытательным сроком!

Присутствующие подобострастно оживились. В большинстве своем они недолюбливали главу ППС за склонность к межотдельским склокам и потность ладоней, ей сопутствующую.

– Но ты мне нужен в прежнем качестве, – закончил свою мысль Шеф, пока!

Деловая верхушка преданно засмеялась. Шеф прилепил леденец к нёбу, прокашлялся и добрых полчаса изливал желчь. Досталось всем без исключения, но главе планово-производственной службы всё-таки особо. По большому счёту. Так как у Шефа была луженая глотка, вскоре на полу образовалась солидная лужа, в которой начальник ППС промочил ноги, простудился, но на бюллетень уйти не рискнул.

Первым в прениях выступил главбух.

– Положение синдиката, я не боюсь этого слова, угрожающее! – мрачно поведал он сослуживцам. Если в ближайшее время не поступят выгодные заказы...

– Поступят! – весомо произнес Шеф, отлепляя языком леденец. Под действием слюны карамель заметно сократилась в размерах.

В дверях появилась секретарша Шефа с выдающимся вперёд бюстом.

– К вам Клиент Инкогнито!

"Странное имя и фамилия странная..." – подумал главбух, но вслух ничего не сказал.

– Впустите! – разрешил Шеф.

В кабинет прошмыгнул Человек в Черном. На нём были: элегантный вечерний костюм, сорочка на планке, галстук – бабочка, тупоносые туфли на рифлёной подошве, демисезонный плащ, летняя шляпа. Надо ли уточнять, что и остальные предметы туалета, как-то: сетчатая майка, эластичные носки и купальные трусы были соответствующего названию клиента цвета? Кроме всего прочего, на нем лица не было. Лицо заменяла черная бархатная полумаска.

– Надеюсь, мой заказ-наряд вы получили? – начал гнуть свою гнусную линию Человек в Черном.

– Исходящий номер Такой-то? – уточнил начканц, солидный мужчина с застарелым шрамом на поллица. – От Вчерашнего числа?

– Верно, – подтвердил незнакомец. – Беретесь ли вы за выполнение моего заказа или как?

Верхушка посмотрела на Шефа. Шеф сказал:

– Многие из присутствующих здесь хотели бы это знать, и многие сейчас это узнают. Я говорю "да", хотя мог бы сказать "нет". Мы беремся за выполнение вашего заказа вне зависимости от того, хотят ли этого мои сотрудники или нет, ибо от данного заказа я ожидаю многого: повышения активности руководства синдиката, сплочения вокруг него инициативно-творческих масс, а также распространения деятельности всех служб на еще неохваченные стороны универсального сервиса! Я уверен, что качественным исполнением вышеупомянутого заказ-наряда мы нанесем синдикату огромный экономический эффект!!!

Верхушка застонала от восторга. Все стали бить в ладоши. Растроганный до слез Шеф встал и несколько раз поклонился в пояс.

А в луже на полу резвились Амебы, Бактерии, Вирусы и Головастики. Последние проклюнулись из икринок бранных слов Шефа и вовсю гонялись за первыми тремя буквами Алфавита Жизни. Пищи было вдоволь – головастики вырастали на глазах...

Когда волнение, вызванное речью Шефа, улеглось, возня под ногами синдикатского начальства стала совсем невыносимой, и завкадрами вызвал по селектору уборщицу с первого этажа. Завидев швабру, головастики, частично превратившиеся во взрослых земноводных, прыснули во все стороны, а самый резвый и зелёный шмыгнул на подоконник, с него – в форточку, да и был таков. Через несколько секунд снизу донесся звук шмякнувшейся с шестого этажа амфибии.

Шеф посмотрел на заказчика и произнес сакраментальную фразу:

– КТО, КОГДА и ПОЧЁМ?

Бархатная Полумаска плавно приблизилась к дремлющему терминалу и включила связь с птицей-шпионом. По заспанному лицу дисплея заструились горизонтальные полоски. Возникла панорама Столицы. С высоты птичьего полета люди на улицах казались букашками. Человек в Черном покрутил настройку. Изображение дернулось, увеличилось, выхватив из пейзажа две нелепые фигурки в смокингах. Одна повыше, другая пониже.

– Они! – ткнул заказчик пальцем в экран. – Срок – не позднее завтрашнего вечера!

Человек в Черном ловко метнул на стол увесистую пачку, заклеенную в бандерольки. Столешница ощутимо прогнулась под ее тяжестью.

– Это – задаток! Остальные – после операции!

Шеф проглотил то, что осталось к этому моменту от карамельки, и прислушался, как в желудке железы принялись за свою секретную деятельность.

– Интересные пироги получаются! – сказал он, сосчитав на глаз, через обертку, купюры. Такой способности – считать деньги непосредственно сквозь непрозрачные предметы – у него в детстве не было. Этому он научился на занимаемом посту. – Не многовато ли за обычный типовой заказ?

– В самый раз, Шеф! – вставил пару-тройку слов без разрешения шустрый главбух, косясь на задаток. Уж очень тот выглядел аппетитно.