Текст книги ""Золотая миля" моей юности (СИ)"
Автор книги: Борис Терехов
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Терехов Борис Владимирович
«Золотая миля» моей юности
" Золотая миля " моей юности
Я люблю этот город вязевый,
Пусть обрюзг он и пусть одрях.
Золотая дремотная Азия
Опочила на куполах.
А когда ночью светит месяц,
Когда светит... черт знает как!
Я иду, головою свесясь,
Переулком в знакомый кабак.
С. Есенин
«Да! Теперь решено. Без возврата»
Да! Мне необыкновенно повезло, что юность я провел в районе Москвы, называемый ныне Золотой Милей. Это условный квартал между улицами Остоженка и Пречистенская набережная, входящий по данным британского издания Wealth-Bulletin, в рейтинг десяти самых дорогих жилых улиц мира. (К слову, на Чертолье – начало Пречистенки и Остоженки – со времен опричнины Ивана Грозного селились служивые царские люди). Но в пору моей юности это было не так – квадратные метры в центральных московских районах стоили примерно одинаково. Мои родители поменяли две комнаты в коммунальных квартирах в Замоскворечье, на Полянке и Зацепе, на три маленькие комнатушки в коммуналке в Курсовом переулке.
Наш новый старый двухэтажный дом, построенный в 1808 году и не сгоревший во время знаменитого пожара 1812 года, выходил фасадом на Курсовой переулок, а тыльной частью на Кропоткинскую (ныне Пречистенскую) набережную. Дом был самой настоящей исторической достопримечательностью (другое дело, что треть, а то и больше, соседних домов были точно такими же). Старожилы говорили, что до Октябрьской революции в нем располагался полицейский околоток. Толстые стены двухэтажного дома, словно вросшего в землю, хранили зимой тепло, а летом – прохладу. В подвале, затопленном водой, обитали мелкие комарики, кусавшие жильцов в любое время года. С улицы, бывало, забегали мыши, а вот крысы мне, к счастью, не встречались. В доме еще водились рыжие и на удивление стойкие тараканы, вывести которых не удавалось никакими ядохимикатами.
***
Отступление. Помню, подходит ко мне как-то раз в казарме учебного отряда ВМФ один литовец.
– Смотри, Борь, я здесь у нас поймал жука, – говорит он таинственным голосом, разжимает кулак и показывает испуганного пруссака.
Нет, какой счастливый человек был этот литовец – дожил до восемнадцати лет и ни разу не видел таракана! Вообще странные они были ребята. Ели, к примеру, сырую картошку, когда мы ее чистили рано утром в огромном сыром подвале, а в столовой отказывались от гречневой каши – она же черная, презрительно кривились они. Но ничего – со временем очень даже к ней привыкли.
***
Хотя дались мне эти тараканы!..
Если миновать наш маленький дворик, отворить калитку глухого деревянного забора и выйти на набережную, то с левой стороны взгляд утыкался на Большой Каменный мост и Беклемишевскую, или Москворецкую башню Кремля, построенную в 1487–1488 годах итальянским архитектором Марком Фрязиным. Прямо же перед тобой, на другом берегу Москвы-реки, красовался театр Эстрады, входящий в комплекс зданий печального известного Дома на набережной (так хорошо описанного в одноименном романе Юрия Трифонова), или официальным языком – Дома Правительства. Немного правее располагались краснокирпичные корпуса фабрики Красный Октябрь и, когда ветер дул в нашем направлении, то воздух наполнялся волшебным липучим запахом шоколада. Далее, правее, следовала стрелка, но тогда Зураб Церетели не успел еще воздвигнуть на ней свой грандиозный монумент Петру I.
***
Отступление. Жить на набережной счастье, жить на набережной Москвы-реки – счастье вдвойне. Прежде всего, это вечная музыка – вступление к опере Хованщина «Рассвет над Москвой-рекой» Модеста Мусоргского. Это каждой весной завораживающее зрелище – ледоход. Это, в конце концов, поэт Иван Бездомный из романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Цитата: «Сняв с себя одежду, Иван поручил ее какому-то приятному бородачу, курящему самокрутку возле рваной белой толстовки и расшнурованных стоптанных ботинок. Помахав руками, чтобы остыть, Иван ласточкой кинулся в воду. Дух перехватило у него, до того была холодна вода, и мелькнула даже мысль, что не удастся, пожалуй, выскочить на поверхность. Однако выскочить удалось, и, отдуваясь и фыркая, с круглыми от ужаса глазами, Иван Николаевич начал плавать в пахнущей нефтью черной воде меж изломанных зигзагов береговых фонарей».
***
«Опять освещенная магистраль – улица Кропоткина, потом переулок, потом Остоженка и еще переулок, унылый, гадкий и скупо освещенный». Речь в романе М. Булгакова, скорее всего, идет о моем родном Курсовом переулке. Но, естественно, тридцатых годов прошлого века.
До Октябрьской революции он назывался Нижний Лесной переулок, из-за расположенных здесь в XVIII веке лесных рядов, где продавались лесоматериалы. (Соседний же Молочный переулок, облюбованный нынче Евгенией Васильевой, трепетной сподвижницей бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова, назван по причине молочного рынка.) Но в гражданскую войну в нашем переулке располагались курсы красных командиров, на которых учился легендарный комдив Василий Иванович Чапаев. Его товарищи с фронта так и адресовали ему свои письма – Москва, Чапаеву, на курсы. Вот и стал он Курсовым, только это, увы, всего лишь красивое народное предание. Официальная версия куда прозаичнее. Переулок получил название в честь Пречистенских рабочих курсов, открытых в 1897 году, прославившихся тем, что на них преподавали многие видные деятели науки и культуры.
Как то: профессор Московского университета И. М. Сеченов, А. Н. Реформатский, С. Г. Крапивин, деятели народного образования Н. В. Чехов, М. А. Чехова, а также партийные деятели И. И. Степанов-Скворцов, Р. С. Землячка, О. А. Варенцова и другие. Учащиеся курсов, помимо прочих дисциплин, изучали историю рабочего движения и программу социал-демократической партии. Здесь проводились нелегальные собрания, то есть курсы использовались для формирования революционного сознания рабочих. Естественно, что они находились под негласным надзором полиции. (Но этот полицейский надзор, как показала история, был поставлен из рук вон плохо).
При курсах существовала художественная студия. Преподаватели: И. О. Дудина, К. Ф. Юон, Н. Н. Комаровский и другие. В 1913-1916 на курсах преподавала А. С. Голубкина, известный скульптор Серебряного века, ученица Огюста Родена.
Так же и драматическая студия. Преподаватели: В. И. Качалов, Е. Б. Вахтангов, А. Д. Дикий, А. И. Южин и другие.
Получил признание хор рабочих Пречистенских курсов, он первым в царской России исполнял революционные песни, в числе которых была "Смело, товарищи, в ногу!" Л. П. Радина. Некоторые хористы принимали участие в концертах Московской симфонической капеллы. Хору Пречистенских курсов С. И. Танеев посвятил Двенадцать хоров a cappella (для смешанных хоров) на слова Я. П. Полонского (1909). К 1913 году хор прекратил существование.
***
Если из окон моей комнатушки на первом этаже была и не видна Красная площадь, то зато хорошо была видна церковь Ильи Пророка Обыденного в стиле петровского барокко, расположенная на пригорке во 2-м Обыденном переулке. (Кстати, раньше переулок также назывался по имени церкви, 2-ой Ильинский переулок, но название Обыденский показалось тогдашним властям более благозвучным). Деревянный вариант церкви построили в XVI веке при Василии III, отце Ивана Грозного, за один день – обыденные церкви иначе не строили.
В XVIII в. дьяком Гавриилом Деревниным и его братом Василием на месте сгоревшей деревянной церкви был построен четырехугольный храм, увенчанный главкой на широком, восьмигранном барабане. Нынешний храм сохранил в основном свой старинный архитектурный вид. Хотя, конечно, здание обновлялось и дополнялось новыми приделами.
В тридцатых годах прошлого века власти намеривались закрыть церковь, но прихожане сумели ее отстоять.
***
Отступление. В апреле мы ходили на крестный ход, а по его окончании, как правило, бежали на набережную смотреть, как, громыхая, возвращается военная техника с репетиции парада на Красной площади. Совмещение было любопытное, но одно другому нисколько не мешало и не противоречило.
***
Как я теперь понимаю, различные культовые сооружения в годы юности были неотъемлемой частью моей тогдашней жизни – учился я в школе, построенной на территории Зачатьевского монастыря, древнейшей женской обители в Москве. Начало ей положила деревянная церковь, построенная святым Алексием, митрополитом Московским, в 1360 г. При церкви был основан монастырь. В 1547 г. монастырь сгорел в пламени пожара.
На старом месте осталась небольшая монашеская община, вновь ставшая монастырем в 1584 г. при попечительстве царя Феодора Иоанновича. Тогда же в ней были построены храмы Зачатия правоверной Анны с приделом великомученика Феодора Стратилата и великомученицы Ирины, трапезный храм в честь Рождества Богородицы.
В 1804-1807 гг. на месте древних храмов был возведен грандиозный Рождественский собор с приделами Зачатия правоверной Анны, великомученика Феодора Стратилата, святого Алексия, митрополита Московского, и Казанской иконы Божией Матери (архитектор М.Ф. Казаков). С древних времен в обители была богадельня для престарелых инокинь и рукодельная мастерская.
16 марта 1925 г., за 9 дней до кончины, здесь служил свою последнюю Литургию святой Тихон, Патриарх Всероссийский.
В 1930-х гг. собор, колокольня и храм во имя иконы Божией Матери "Неопалимая Купина" были полностью разрушены и на их месте выстроено типовое школьное здание.
***
Отступление. Хотелось бы припустить мистики и сказать, что все учителя это учебного заведения, окруженного частично разрушенными монастырскими стенами, отличались странным поведением, а над учениками довлело проклятие, но нет – ничего подобного: учителя были как учителя, ученики – как ученики. Но все ж я уверен, что не следовало строить школу на месте храма. Что не следовало проводить занятия физкультуры на открытом воздухе на месте заасфальтированных старинных захоронений.
Написал вот и подумал, что была, черт побери, мистика, была! И учителя отличались странным поведением, и над учениками довлело проклятие – как иначе объяснить, что после восьмого класса меня попросили уйти (проще говоря, турнули) из "монастырской" школы?!
***
В 1960-е гг. проведена внешняя реставрация надвратного храма, яркого образца стиля «московское барокко». На моей памяти каменный свод ворот без конца покрывали штукатуркой, но она осыпалась, и из-под нее проступали печальные лики святых.
***
Отступление. Помню, однажды мы сильно повздорили с ребятами с Арбата – между нами почему-то существовала давнишняя вражда, но о причинах ее возникновения никто ничего вразумительного сказать не мог. Нас собралось человек сорок, и мы отправились искать обидчиков в Арбатские переулки, ходили несколько часов, но так никого и не нашли. Как выяснилось позже, в это самое же время арбатские ребята искали нас в паутине Кропоткинских и Метростроевских переулков и, естественно, тоже никого не нашли. Ну, точно так же как и в раннем средневековье два враждовавших князя, искавших для битвы встречи в Подмосковных лесах, заплутали и не нашли друг друга.
***
Хочется рассказать еще об одной достопримечательности нашего микрорайона.
"В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом, жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленною дворней. Сыновья ее служили в Петербурге, дочери вышли замуж; она выезжала редко и уединенно доживала последние годы своей скупой и скучающей старости. День ее, нерадостный и ненастный, давно прошел; но и вечер ее был чернее ночи"
И.С. Тургенев повесть «Муму»
Именно этот дом снимала у чиновника горного ведомства Н. В. Лошаковского мать писателя Варвара Петровна, урождённая Лутовинова, и находится он по адресу Москва, ул. Остоженка, 37, стр. 7. «Дом Муму» был построен в 1819 году титулярным советником Д. Н. Федоровым. Деревянный ампирный особняк с шестиколонным портиком, антресолями, в семь окон по фасаду представляет собой типичный образец московской послепожарной застройки.
***
Отступление. Путь к нему от моего дома по набережной пролегал мимо цементного завода. До сих пор не возьму в толк, чем дышали жители окрестных строений – в воздухе там постоянно висела цементная взвесь, оседая повсюду густой белесой пеленой. Поэтому, думается, что Федор Гладков вполне мог бы перенести именно сюда действие своего романа «Цемент».
***
Прототипом главного героя повести «Муму» Герасима послужил крепостной дворник Андрей, человек богатырского телосложения и глухонемой от рождения. Варвара Петровна примечала его и всегда наряжала в красные кумачовые рубахи. В отличие от литературного героя, который после утопления своей собаки по приказу хозяйки, удалился в родную деревню, Андрей остался при барыне в прежней должности и до самой ее кончины служил верой и правдой.
Прототипом барыни из повести стала мать писателя. Тургенев часто наделял чертами Варвары Петровны отрицательных героинь своих произведений. Таковы образы барыни в повести "Муму", матушки из "Первой любви", бабушки в "Пунине и Бабурине", барыни в "Собственная господская контора". Причина странного, мягко говоря, отношения сына к матери кроятся в ее властном деспотичном характере.
"На её некрасивом лице с массивным подбородком и носом с широкими ноздрями оставались следы оспы. Единственным украшением её были большие, лучистые глаза. Варвара Петровна имела мужские привычки. Она любила скакать на лошади, упражнялась в стрельбе из карабина, играла с мужчинами в бильярд"
Анри Труайя, «Иван Тургенев»
Ещё при жизни мужа Варвара Петровна родила внебрачную дочь Варвару Богданович-Лутовинову, в замужестве Житову, которая жила в её доме в качестве воспитанницы. Отцом ребенка был домашний врач Андрей Берс, имевший еще и законных дочерей, одна из которых, Софья, стала женой Льва Толстого. Такая вот Санта-Барбара.
В октябре 2009 года в "Доме Муму" открылся музей И.С. Тургенева, который является филиалом Государственного музея А. С. Пушкина.
***
Отступление. Совсем недалеко от этого музея в Мансуровском переулке (куда, кстати, в дом N9 М. Булгаков поселил своего Мастера из романа «Мастер и Маргарита») жил мой закадычный школьный приятель, как и все мои знакомые ребята, в тесной коммунальной квартире. Отдельной трехкомнатной квартирой на набережной Тараса Шевченко мог похвастаться всего лишь один мой друг, сын генерал-лейтенанта. Помнится, мы выпивали бутылку портвейна, облачались в форму его папаши – он в летнюю, я в зимнюю – и начинали принимать друг у друга военный парад. (Что называется, накликал – по окончании учебного отряда ВМФ я участвовал на военном параде в Калинграде). Служить в армию моего друга взяли на полгода раньше меня – по протекции в Подмосковье, в войска связи КГБ.
***
Государственный музей А. С. Пушкина расположен в типичной для пушкинского времени дворянской усадьбе Хрущёвых на углу улицы Пречистенки и Хрущёвского переулка. Главный дом был построен вскоре после московского пожара 1812 года по проекту архитектора А. Г. Григорьева.
Так вот благодаря Муму и Александру Сергеевичу мы оказались на Пречистенке, а здесь что ни дом, то живая история. На Пречистенке жили: князь Прозоровской, управляющий Оружейным приказом; вельможи Фаминцыны, выходцы из Шотландии; стольник Н. Е. Головин; М. М. Голицын, астраханский губернатор и генерал-адмирал русского флота; Лопухины. Московский обер-полицмейстер Николай Петрович Архаров (1740-1814 гг.), легендарный сыщик. (В подчинении Н.П. Архарова находился полицейский полк, наводивший страх на весь город. Вероятней всего, именно отсюда вошло в обиход слово "архаровец"). Далее, князь И. М. Одоевский, генерал М.Ф. Орлов, герой Отечественной войны 1812 года (Кстати, он и его жена Екатерина Николаевна, дочь генерала Н.Н. Раевского, дружили с Пушкиным, который посвятил ей стихотворение "Увы! зачем она блистает минутной, нежной красотой?") Художник И.И. Левитан. Писатель Борис Пастернак. Александр Карлович Фаберже, сын основателя прославленной ювелирной фирмы. Поэт-гусар генерал-лейтенант Денис Васильевич Давыдов. Сергей Павлович Потемкин, член общества любителей русской словесности (его жене Елизавете Петровне, сестре декабриста С.П. Трубецкого, Пушкин посвятил экспромт "Когда Потемкину в потемках я на Пречистенке найду...") Композитор С.И. Танеев, писатель Варлам Шаламов, Лев Поливанов, известный педагог и общественный деятель, художник М.А. Врубель, философ В.С. Соловьев...
Наконец, в одном из Пречистенских переулков – в Штатном переулке – родился князь П. А. Кропоткин, основоположник русского анархизма, учёный географ и геоморфолог. В 1921 году улица Пречистенка была переименована в Кропоткинскую в его честь. Историческое название улице было возвращено 25 октября 1994 года.
***
Но о двух Пречистенских домах необходимо упомянуть особо.
Пречистенка, N24, архитектор С.Ф. Кулагин, 1904. До революции здесь жил родной дядя Михаила Булгакова Николай Михайлович Покровский, известный московский врач-гинеколог (прототип профессора Преображенского из повести "Собачье сердце"). Дядина квартира оказалась первым московским пристанищем молодого писателя, приезжавшим сюда в 1916 с женой погостить на неделю.
***
Отступление. Кольнула мысль, что я точь-в-точь как Хлестаков. «Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я». Типа: Пушкин, Тургенев, Булгаков, Есенин и... я со своими отступлениями.
Кстати, о Гоголе. Последние годы жизни, проведенные в доме А. И. Талызина на Никитском бульваре, Николай Васильевич любил прогуливаться по Гоголевскому бульвару, который начинается от площади Пречистенских ворот...
***
И чтобы оправдать выбранный эпиграф, Пречистенка, N 20. В этом доме жил герой Отечественной войны 1812 г. генерал А.П. Ермолов, известный так же как «усмиритель» Кавказа – его именем горские женщины даже после смерти генерала пугали своих детей. Здесь состоялась его четырехчасовая беседа с плененным Шамилем, руководителем восстания на Кавказе. О чем они разговаривали, осталось тайной.
В 1873 г. здание купил чаеторговец А.К. Ушков. Исполняя желание жены балерины Большого театра Александры Балашовой, купец поручил архитектору А. Каминскому превратить заштатный дом в роскошный особняк, что и было сделано в 1910 г.
В 1921 г. в особняке открылась хореографическая студия американской балерины Айседоры Дункан. В этом же году она познакомилась с Сергеем Есениным. Через шесть месяцев, поженившись на Айседоре, поэт перебрался жить в ее студию. Вместе они пробыли до 1924 года. После развода с балериной, Есенин поселился по соседству – в Померанцевом переулке, ставшим его последним московским приютом.
Эпилог
В пору моей юности неповторимая субкультура этого микрорайона доживала свои последние дни – были еще живы ее последние носители – ныне же она канула в Лету. Ну а в отношении архитектуры теперь многие уголки «Золотой мили» больше напоминают западноевропейские города, чем, собственно, Москву. (Не знаю к месту ли цитата, но как писал историк Н.М. Карамзин: «став европейцами, мы перестали быть русскими».) Оно и понятно – нельзя законсервировать время.
И в заключение. Поэт Геннадий Шпаликов говорит:
По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места
Ему вторит поэтесса Настя Яровая:
Не возвращайтесь в старые места!
Они хороших впечатлений не оставят,
Жалеть о том, что всё ушло заставят.
Не возвращайтесь в старые места
Наверно, они правы, да нет, правы без всяких наверно. Только вот возвратиться иногда в «старые места» очень хочется!
Литература:
"У нас на раёне" Елена Хорватова;
"Москва. Пречистенка";
"Золотая миля" самый дорогой район Москвы
