Текст книги "Зеленый шум"

Автор книги: Борис Ласкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Борис Ласкин
Зеленый шум

Белоколонный загородный дом стоял в самой глубине парка. В давние времена здесь хозяйничал граф Сумароков, а ныне раскинул свои владения дом отдыха «Зеленый шум». Эта обитель покоя стала излюбленным местом отдыха ученых. Получая сюда путевки, ученые иногда говорили, что их несколько тревожит название дома, но их торопливо успокаивали: зеленый шум – это всего-навсего деликатный шелест вековых лип, птичий гомон, и ничего другого. И в доме и в парке безраздельно властвовала тишина.

Правда, совсем недавно эти благословенные места посетила шумная киноэкспедиция, снимавшая здесь эпизоды нового исторического фильма. В дни съемок по аллеям разгуливали офицеры в мундирах царской гвардии и дамы в длинных платьях. В ожидании солнца они играли в волейбол, читали газету «Советская культура» и оживленно беседовали. В старинном парка звучали слова: «план», «смета», «полезный метраж». Потом экспедиция уехала на двух автобусах, и в парк возвратилась тишина.

Директор «Зеленого шума» говорил так:

– Товарищи, какой у нас в основном контингент? Ученые. Короче говоря, люди умственного труда. Обойдемся уж как-нибудь без танцев и развлечений. Создадим спокойную обстановку. Пусть люди отдыхают в привычной атмосфере. Шахматы, книги, покой – это как раз то, что им нужно.

Однажды случилось так, что ученые возроптали: им было скучно. Тогда директор уехал в город и вернулся с человеком, именуемым затейником. Ошеломленный составом отдыхающих, затейник попытался было начать с популярной лекции на тему «Гипертония и меры ее предупреждения», но лекция никакого успеха не имела, и многоопытный затейник резко изменил курс. Он сколотил группу желающих участвовать в увлекательном соревновании «бег в мешках». В этом игрище приняли участие член-корреспондент Академии наук Ярцев, профессор Вахромеев и кандидат искусствоведения Фроленко. Пропрыгав половину дистанции, профессор Вахромеев стыдливо вылез из мешка и, не глядя на присутствующих, скрылся в библиотеке.

Затейнику было трудно. Его инициатива не находила поддержки. Через неделю он подал заявление об уходе и тут же устроился в дом отдыха текстильного комбината, где с успехом трудится и по сей день.

С уходом затейника жизнь в «Зеленом шуме» вернулась в свою колею. Иронические замечания в адрес профессора Вахромеева, публично скакавшего в мешке, были уже исчерпаны, и в доме отдыха опять стало скучно.

И вот как-то раз среди бела дня в аллее парка появился молодой человек. Высокий, рыжеволосый, в синем тренировочном костюме и спортивных туфлях-кедах, молодой человек быстро обошел парк. Проводив любопытным взором группы гуляющих, он обратился к старику, с книгой в руках сидящему не скамье:

– Извините за беспокойство. Можно вас потревожить?

– Слушаю вас, – ответил старик. Это был академик Пухов.

– Вы здесь отдыхаете?

– Да. Я здесь отдыхаю.

– Небось, скучаете!

– Простите... С кем имею честь?

– Рыбаков Алексей, – представился молодой человек, – или просто Леша.

– Что же вам угодно, Леша? – строго спросил академик.

Леша улыбнулся.

– Мне кажется, здесь бы не помешал человек, который, так сказать, организовал бы культурный досуг...

– Вы имеете в виду бег в мешках? – усмехнулся Пухов.

– Это неплохая штука. Ловкость развивает, прыгучесть.

– Вы полагаете, что мне необходимо развивать прыгучесть?..

– Ну, лично для вас мы подберем что-нибудь другое.

– Знаете что, Леша, вы пройдите к директору и побеседуйте с ним.

– Был. Уехал в город директор. – Леша озабоченно потер переносицу. – Можете вы дать команду, чтобы ваши отдыхающие собрались в одно место, вон хотя бы в ту беседку? А?..

– Нет, молодой человек, вы уж, пожалуйста, сами командуйте.

– Ну что ж, ладно, – согласился Леша, – попробую.

Не прошло и десяти минут, как в открытой беседке над прудом собрались люди. Усевшись в кресла и на соломенные диванчики, отдыхающие с любопытством смотрели на рыжеволосого незнакомца в спортивном костюме.

– Дорогие товарищи!.. Попрошу минуточку внимания! – с интонацией балаганного зазывалы начал Леша. – Будем культурно отдыхать!..

Аудитория настороженно молчала.

– Перво-наперво давайте познакомимся. Меня звать Леша. Перед тем, как начать игры и развлечения, хочу узнать ваш культурный уровень, кто где работает, кто какие книги читал. Начнем с вас, папаша... – Он обратился к одному из отдыхающих. – Вы где работаете?

Вопрос этот был задан профессору Мальцеву, известному специалисту в области ядерной физики. Мальцев сочувственно посмотрел на Лешу, вздохнул и ответил:

– Я работаю в артели. По переплетной части.

– Ясно, товарищ переплетчик. А вы? – Он указал на сурового вида мужчину.

– А я... Я учитель арифметики в начальной школе. Фамилия моя Лосев.

– Понятно, – бодро сказал Леша, – шестью восемь – сорок восемь. Пятью пять – двадцать пять.

Лосев сказал правду. Он действительно преподавал арифметику. В молодости. А сейчас он заведовал кафедрой высшей математики в университете и являлся автором монументального труда по теории чисел, переведенного на десятки языков.

Леша продолжал задавать вопросы, и люди охотно отвечали ему. Затея Мальцева показалась им забавной, и вслед за Лосевым отдыхающие по очереди представлялись Леше. Академик Пухов назвался театральным гардеробщиком. Биолог профессор Михайлов отрекомендовался бухгалтером общества «Рыболов-спортсмен». Видный астроном Добродеев предстал перед Лешей как продавец магазина «Гастроном».

Бегло опросив всех присутствующих, Леша подвел итог:

– Ну что ж, товарищи, картина ясна. Люди вы все простые, как говорится, не шибко интеллигентные. Но ничего, постараюсь приподнять вашу культуру.

– Ну, вот что... – начал было Мальцев. Он слыл человеком несдержанным, все это знали. Возмущенный развязностью Леши, он уже готов был ее достойным образом пресечь, но, встретив умоляющий взгляд Добродеева, сдержался.

– Послушаем переплетчика, – сказал Леша, – вы, кажется, что-то хотели спросить...

– Нет... Я ничего... – замялся Мальцев, – у меня это так... чисто рефлекторно.

Леша удивленно поднял брови.

– Вы смотрите, граждане, как человек культурно выражается! А почему это? Сейчас скажу. Переплетчик, он, когда книгу переплетает, он в нее нет-нет да и заглянет. Верно?

– Верно, – сухо сказал Мальцев.

– Молодец!.. Так и надо. А вот возьмем, к примеру, вас. – Он указал на Добродеева. – Стоите вы за прилавком, режете любительскую колбаску, и вам уж тут, как говорится, не до книг. А вот вы, папаша, – он обернулся к академику Пухову, – вы гардеробщик. У вас положение все же получше. Пока люди сидят в зрительном зале, у вас получается культурный досуг. (Он сделал ударение на первом слоге. Пухова передернуло.) Вы сидите и читаете по разным вопросам.

– Да, – кивнул Пухов – сижу, как схимник.

– Вы это слово неправильно сказали. Не схимник, а схимик.

Михайлов и Добродеев отвернулись. Их душил смех, но Леша этого не видел. Он вдохновенно продолжал беседу.

– Теперь возьмем вас. – Он кивнул старику в пенсне. – Я не спросил, вы где работаете?

Старик снял пенсне и несколько игриво ответил:

– Я выступаю в оперетте.

– Ясно. Простак или комик?

– Скорее комик.

– В своем деле вы, безусловно, смекаете, а, к примеру говоря, в медицине разбираетесь мало.

Леша был прав. В медицине старик решительно ничего не понимал. Значительно лучше он разбирался а гуманитарных науках. Месяц назад он прилетел из командировки. Он был в Англии, где прочитал курс лекций по древней истории студентам Оксфорда.

– В общем, так, товарищи. Провернем сейчас с вами ряд культурных мероприятий, – заявил Леша, – отгрохаем вечер вопросов и ответов.

– Ну что ж, отгрохаем, – весело согласился академик Пухов.

– Вопросы будут на темы литературы, науки и техники, – уточнил Леша. – Задавать вопросы по очереди. Я вам, вы мне.

Леша оглянулся. Просторная беседка была уже полна до отказа. Подходили все новые и новые люди.

– Начнем, – сказал Леша. – Внимание!.. Вопрос первый. У какого русского писателя три романа начинаются на одну букву?.. Отвечает работник «Гастронома».

– Гончаров. «Обломов», «Обрыв», «Обыкновенная история».

– Молодец!.. Поаплодируем товарищу, – одобрительно сказал Леша. – Теперь задавайте мне вопрос.

– Кто написал «Мертвые души»? – спросил профессор Михайлов.

– За кого вы меня принимаете? – обиделся Леша. – Гоголь. Вы задавайте вопросы потрудней. Купьтурки хватает!

Мальцев в изнеможении посмотрел на соседей: не пора ли уже осадить этого бойкого малого?

– Кто открыл Америку? – строго спросил Мальцев.

– Илья Ильф и Евгений Петров! – ответил Леша.

Зрители засмеялись.

– Слышу здоровый смех. Это уже неплохо, – с удовлетворением отметил Леша. – Пошли дальше. Что такое полупроводник?

Поднял руку Пухов.

– Слово имеет работник гардероба.

Пухов откашлялся и, весело сверкнув глазами, ответил:

– Полупроводником, по-видимому, называется проводник, который один обслуживает два вагона.

– Точно! – подтвердил Леша. – Игра продолжается!..

Спустя полчаса вернувшийся из города директор услышал громкие голоса и взрывы хохота, доносившиеся из беседки. Подойдя ближе, директор увидел незнакомого парня, окруженного отдыхающими.

– Играем в профессии-рифмы! – Леша громогласно объяснял правила игры. – Я называю профессию. Задача – назвать другую профессию обязательно в рифму. Начали!.. Ткач!

– Врач! – крикнул кандидат наук Рыжков.

– Лекарь!

– Пекарь! – крикнул академик Пухов.

– Вахтер!

– Шахтер! – бойко срифмовал историк Семенов.

– Штукатур!

– Братья Тур! – ответил в рифму член-корреспондент Пащенко.

В беседке зашумели.

– Не годится! – кричал доктор медицинских наук Пономарев. – Не годится! Братья – это не профессия!..

– Позвольте, но они же писатели!

– Правильно. Писатель – это профессия!..

– Точно, – сказал Леша. – Пошли дальше. Летчик!

– Переплетчик! – неожиданно для самого себя крикнул Мальцев.

Директор «Зеленого шума» в недоумении оглядывался. Но его никто не замечал. Взрослые, почтенные люди, ученые, известные всей стране, вели себя, как мальчишки. Смеясь и перебивая друг друга, они кричали и азартно спорили.

Директор взял под руку профессора Вахромеева.

– Иван Антонович, прошу вас, объясните, ради бога, что здесь происходит!..

Вахромеев ответил не сразу.

– Слушайте, дорогой мой... – Он смеялся, глядя на Лешу. – Его спросили: что такое идеализм? Он ответил: идеализм, говорит, это когда идеализируешь любимую девушку и думаешь, что она лучше, чем она есть на самом деле. Вы слышите? Аристофана он спутал с целлофаном...

Пожав плечами, директор отправился в служебный корпус. Уже издали он услышал новый взрыв смеха из беседки.

Но вот над парком прозвенел звонок, приглашающий к ужину. Идя в столовую, академик Пухов увидел Лешу. Он стоял в застекленной телефонной будке и, прикрыв ладонью микрофон, улыбаясь, говорил:

– Люся!.. Я был уверен, что ты с отцом еще здесь. Выходной, делать нечего, прошелся я по аллеям и увидел, как скучают люди. Тогда я затеял дикую авантюру. Изобразил воспетого сатириками культурника образца «Три притопа, три прихлопа» и сделал вид, что понятия не имею, кто здесь отдыхает. Слышишь?.. Я тут провел викторину. Когда профессор Мальцев, – знаешь, знаменитый атомник, который будет у нас читать на четвертом курсе, – спросил, что такое нейтрон, я ответил такое, что просвещенный старик буквально зашатался. Что?.. Да уверяю тебя, никто на меня не обиделся!.. Это веселые и очень милые люди!..

Академик Пухов всплеснул руками и быстро ушел.