Текст книги "Шутка"

Автор книги: Борис Романовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Романовский Борис
Шутка

Борис Романовский

ШУТКА

– По-моему, они относятся к нам, как к детям! – сказал Ричард Квембе, талантливый молодой астрофизик из Конго.

Он полулежал в кресле, лениво перекатывая во рту орех колы. В баре собрался организационный комитет по торжественному открытию крупнейшей в Африке обсерватории.

Теперь, когда гости разъехались, шел естественный обмен впечатлениями. Встречи с коллегами всего мира взволновали молодых астрономов.

– Почему вы так считаете? – спросил огромный нигериец, доктор Джезеф Нголо, выпуская при этом целое облако дыма. Просто удивительно, как из такой маленькой сигары можно извлечь столько дыма.– Почему? – повторил он вопрос.

– Не знаю,– ответил астрофизик.– На других международных конгрессах они вели себя как-то не так. Не могу сказать, чем их поведение отличалось от обычного, но отличалось сильно.

– А по-мстему, они были чертовски милы,– проворчал великан. Его лицо, освещенное лампой, блестело. – Они вели себя, как братья! Вот мое мнение!

– Верно, как братья. Старшие братья! Старшие! – вступил в беседу сенегалец, доктор Мухаммед ибн Рафик. Сухощавый, всегда изысканно одетый и всегда такой спокойный, он сегодня необычайно возбужден.

– Ну почему? Они считаются с нами. Они неплохо знают основные работы ученых нашего континента в области астрономии,– не сдавался Нголо.Вспомните немца! Он полчаса перечислял труды африканских ученых. А речь англичанина? Он же искренне был рад за нас. А французы, американцы... Нет, я не понимаю ваших претензий.

– Я могу сказать, чем отличалось их поведение от обычного,раздалось у стойки. Там, обвив длинными ногами высокий табурет, возвышался над всеми египтянин, доктор Абдаллах Риаф.

Все обернулись к нему.

– Они не острили! Понимаете? На всех конгрессах, конференциях, встречах они острят. Нет такого ученого, который в самом серьезном докладе не пошутил хотя бы раз. А к нам они отнеслись с повышенной серьезностью.

– Мы сами виноваты в этом,– сказал ибн Рафик. – Мы сами никогда не острим. Мы слишком серьезны! Подобие подростков в компании взрослых. И они чувствуют это.

– Так давайте острить! – воскликнул нигериец и захохотал вулканическим смехом.

– Предлагаю шутку,– сказал ибн Рафик,– точнее, хороший розыгрыш. Вполне в их традиции.

Все сгрудились вокруг стола.

– Диктор Риаф открыл в районе Альфы Центавра планетку, которая идеально отражает радиоволны. Об этом открытии никто, кроме нас, пока не знает. Ведь так? – обратился он к египтянину.

Доктор Риаф кивнул.

– Если доктор Риаф не возражает,– продолжал ибн Рафик,– я использую его открытие через два года.

Доктор Риаф опять кивнул.

– Когда он должен состояться, Лондонский конгресс, на который мы получили приглашение?

– Примерно через два года,– прогрохотал нигериец.

– Через два года и восемь дней,– поправил его Квембе.

– Вот-вот. Сигнал до альфы Центавра и обратно тоже идет два года. Правильно? – обернулся ибн Рафик к доктору Риафу.

– Два года с часами.

– Великолепно! Примем поправку на часы. Теперь понятна суть?

– Нет, не понятна,– разочарованно отозвался Нголо.

– Да бросьте вы, Нголо! Через семь дней и несколько часов мы посылаем на альфу Центавра радиограмму, зашифрованную простеньким цифровым кодом. А через два года англичане получают ее на конгрессе в присутствии всех мировых светил! Представьте себе, из глубины космоса приходит радиограмма..

– "Срочно присылайте бочку эля",– продиктовал нигериец и захохотал.

– Нет,– остановил его холодный голос доктора Риафа,никаких подробностей. Никаких шуток. Текст должен отличаться особым шиком и универсальностью.

– Верно,– согласился Квембе.

– Текст должен быть следующим,– продолжил доктор Риаф."Просим выслать вашего представителя на всепланетный – понимаете, всепланетный! – на всепланетный конгресс астрономов". И подпись: Гум-Гум.

– Не Гум-Гум, а Бум-Бум! – под смех присутствующих поправил Нголо. – И пусть они получат эту радиограмму к концу конгресса. На сладкое.

– Ни в коем случае! – от возбуждения доктор Риаф даже встал с места.На второй день конгресса! Сразу на второй день. Самое интересное начнется именно в этот день, когда они станут выдвигать представителя на всепланетный конгресс. Это будет мировая склока!

Бурный хохот завершил последнее заседание оргкомитета.

Доклад всемирно известного английского ученого, доктора Джона К.Смита подошел к середине. Докладчик уже собрался произнести заранее отшлифованную с женой и старшим сыном чисто научную остроту, когда в конференц-зал ворвались два человека: директор обсерватории, доктор Мортимер Хавдей и, как выяснилось, молодой астроном Генри Шугахед.

– Простите, сэр, – взволнованно обратился доктор Хавдейк доктору Смиту, – чрезвычайное происшествие, сэр. Иначе я не осмелился бы прервать ваш доклад. Джентльмены! – обратился он к залу. – Из системы альфа Центавра поступали упорядоченные сигналы довольно большой мощности. Очень чистые. Это похоже на радиограмму, джентльмены! Радиограмма, осмелюсь ее так назвать, повторилась трижды. Мы записали ее.

В зале поднялся невообразимый шум. Это, скорее, напоминало конец урока в американском колледже, чем международный конгресс маститых ученых.

Представители африканского континента переглянулись между собой. Нголо не выдержал и страшно захохотал.

Ричард Квембе наступил ему на ногу, гигант сразу умолк. К счастью, в суматохе никто не заметил этого инцидента.

Взволнованные участники конгресса собрались возле пульта электронно-вычислительной машины.

Растерявшиеся математики-лингвисты, путая клавиши управления, наконец заложили перфоленту в машину.

Десять минут ожидания, и печатающее устройство машины выпустило узкую полоску бумаги с расшифрованным текстом радиограммы "Тронуты вашим вниманием. Представитель альфа Центавра прибывает через три дня после получения вами радиограммы Просим обеспечить сигнализацию для посадки в районе полюса.

С уважением III-АЦ 726 372"