Текст книги "Первые уроки естественного воспитания, или Детство без болезней"

Автор книги: Борис Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Первый спортснаряд – руки старших

Если малыш сам держится за пальцы взрослого, то ставить его на ножки не страшно в любом возрасте. (Никите Б. 4 мес.)

Даже если головку малыш еще не научился держать хорошо и маме надо поддерживать его под мышки, шаговый рефлекс срабатывает хорошо. (Юле Г. 3 недели)

Ухватившись за папины пальцы, можно подтянуться до груди. (Оле 4 мес.)

Спортивные снаряды могут быть и у трехмесячного младенца. Папа и мама неизвестно когда подойдут, а до перекладины можно добраться самой. (Юле 3 мес.)

Даже в коляске можно заниматься гимнастикой, а не лежать неподвижно. (Ване 4 мес.)

У нас нет специальных занятий гимнастикой, но каждый раз, как берем малыша, не просто подхватываем его под мышки, а сначала просовываем ему в сжатые кулачки по пальцу и, если чувствуем, что держится он крепко, тянем к себе, чтобы он сел, а потом встал и… даже повис на пальцах. С первых дней жизни не боимся держать малыша и вертикально: прислоняем к груди, а свободной рукой подпираем пяточки, пока он не напряжет ножки и не будет стоять, то есть держать свой вес на ножках, прислонясь к груди старшего. Опасения, что младенец плохо еще держит головку, проходило у нас буквально в два–три дня, потому что мы его укладывали в кроватку часто и на животик, и ему приходилось повертывать головку, пытаться приподнимать ее, чтобы что–то рассматривать.

Шаговый рефлекс в первые дни хорошо заметен, и мы ставили малыша ножками на стол, а потом, чуть наклоняя его вперед, учили ходить по столу. И даже здесь не просто держали под мышки, а, пуская вперед, поддерживали за предплечья, а пальцы свои не вынимали из его кулачков. Получалось, что он идет сам, держась за пальцы папы.

На втором–третьем месяце, когда малыш уже сам начинал хватать предметы, я протягивал ему два пальца одной руки – указательный и мизинец. Это было похоже на приглашение «иди ко мне на ручки!» – и малыш с улыбкой так крепко хватался за пальцы, что его можно было вынимать из кроватки и переносить на стол, на диван или на пол, чуть–чуть подстраховывая второй рукой под попку. Становясь старше, малыш начинал еще и подпрыгивать, облегчая и делая удивительно приятной, легкой и даже красивой эту «гимнастику жизни», – ведь за день таких упражнений набирались многие десятки.

Бабушки даже укоряли меня: «Зачем эти цирковые номера? Только чтобы продемонстрировать, что ребенок у тебя сильный?» Им невдомек было, что в напряжении происходит развитие. Когда младенца перекладывают осторожно, как куль с мукой, то есть по бабушкиному способу или по медицинским советам (сравните: «В комплекс занятий постепенно вводят пассивные движения… отведение рук в стороны и скрещивание их на груди»[63]63
  Студеникин М. Я. Книга о здоровье детей. С. 108.


[Закрыть]), то развитие будет на том нижайшем уровне, который, к сожалению, пока считается нормой.

С трех, примерно, месяцев в коляске и в кроватке я устанавливаю перекладинку, до которой малыш дотягивается руками и которую может схватить, чтобы сначала садиться, держась за нее, а потом и вставать. Это палочка диаметром 13–15 миллиметров, установленная поперек кроватки на досягаемой для малыша высоте (15–25 сантиметров), а еще удобнее лесенка «Встанька» инженера В. С. Скрипалева.

Собственно, «Встанька» – это уже целая система перекладин, напоминающих лесенку из шести тонких (диаметром 15 миллиметров) палочек. Перекладины крепятся к двум боковым стойкам. Те же, в свою очередь, к боковым решеткам кровати. Нижняя перекладина приближена к голове ребенка, верхняя – удалена.

На вторую, четвертую и шестую верхнюю перекладины до сборки лесенки можно нанизать различные игрушки.

Занятия с малышом следует начинать с простых упражнений. И конечно, надо подстраховывать его. Первое упражнение связано с тем, что ребенка сажают лицом к лесенке и он старается ухватиться за нижнюю перекладину, на которой расположена игрушка. Второе упражнение: стоящий лицом к лесенке ребенок может дотянуться до верхней перекладины и поиграть верхней игрушкой. Стоящий ребенок при этом упирается животом в нижнюю перекладину. Надо следить, чтобы ножки малыша были расставлены пошире, опирались на полную стопу, носками наружу. Устав, ребенок, перебирая руками перекладины, сам спустится вниз. И все упражнения делать малыш должен с удовольствием, с радостью.

Характерно, что Скрипалев также убедился в том, что занятия на спорткомплексе «с пеленок» помогали становлению здоровой психики детей. Его сын Олег, который родился с некоторыми отклонениями от нормы, стал благодаря подобным тренировкам сильным и ловким мальчиком. Отец также заметил, что занятия улучшали настроение сына.

Серьезное занятие – ползание

Как только малыш начинает ползать (с 5–7 месяцев), пускаем его на пол, чтобы для движений было больше простора, а для исследований больше предметов, – создаем, как теперь иногда говорят, развивающую обстановку для ребенка. Если он уже пробует вставать на ножки, то опускаем пониже гимнастические кольца (примерно 80 сантиметров от пола) и устанавливаем тур ничок так, чтобы он мог ухватиться сам. Подвешиваем боксерскую грушу на канате, которую можно толкать, бить, раскачивать и которая иногда сама может слегка «дать ему сдачи», то есть учит быть осторожным.

Еще лучше установить спортивный комплекс В. С. Скрипалева, который занимает мало места (около 3 квадратных метров), но имеет десять или одиннадцать спортивных снарядов, размещенных так продуманно, что с каждого можно перелезть на один–два соседних. Получается удивительное гимнастическое дерево, своеобразная среда обитания в трехметровом пространстве, особенно хорошо функционирующая, когда малышей двое–трое, а разница в возрасте у них составляет 2–3 года.

Ползание может стать своеобразным тестом для определения уровня физического развития малыша. Развитой ребенок не ползает по полу «на шестереньках» (пола касаются ручки, коленки и стопы ног), как все «нормальные» (то есть на самом деле слабые) дети, а ходит и потом даже бегает на четвереньках, не касаясь пола коленками. У нас ползал только старший сын (мы тогда обращались с малышами не так смело и не так умело). Второй сынишка передвигался, уже касаясь только одним коленом, то есть «на пятиреньках», а остальные уже совсем не касались пола коленями.

На «шестереньках» (пола касаются ручки, коленки и стопы ног) ползать легче всего, и так умеют все в 8 месяцев. (Алеше 8 мес.)

На четвереньках можно не только ходить, но и бегать. Так ходят только сильные, физически развитые дети. (Оле 7 мес.)

Правда, не всем детям взрослые позволяют пройти эту школу передвижения на четвереньках, про некоторых родители говорят: «А мой совсем не ползал, сразу пошел». В этом особой опасности нет, но некоторый минус остается, школа ползания имеет свои достоинства.

Главное – она первый и лучший учитель курса… искусства падания.

Падать раньше, чем ходить

Ползунок, передвигаясь по комнате на четвереньках, лишь изредка и только найдя опору, поднимается на две ножки. Поначалу часто теряя равновесие, он быстро учится правильно приземляться. Падая вперед, он выставляет ручки, а качнувшись назад, мягко садится и даже не считает это падением. Очень важно вовремя приобрести это умение – удачно падать, то есть мягко и без последствий. Оно пригодится потом на всю жизнь, причем научиться этому позже значительно труднее. Надо не препятствовать естественному процессу, но заботливые взрослые часто ему мешают, особенно бабушки. Им самим падать страшно: у них кости хрупкие, сил немного да и рост не младенческий, – вот они и боятся упасть, считают, что малыша тоже надо предохранить от падения. Но все должны знать: обычное падение на пол для малыша безопасно. Даже неудачное падение, когда малыш стукнется головой о пол, для него не страшно, так как у ребенка до полутора–двух лет относительно много черепно–мозговой жидкости, мозг его как бы плавает в ней, а удары принимают сама черепная коробка и кожа: шишка или синяк – вот и все последствия. Следить надо лишь за тем, чтобы ребенок не упал с большой высоты. Старшие должны взять для себя за правило: не поднимать, например, ползунка на стол, а переодевать или заворачивать на диване или кресле, откуда падения столь же безопасны, как при ползании и ходьбе.

Один врач–травматолог наблюдал наших детей целый день в играх на спортивном комплексе, в том числе и самого младшего – ползунка, еще не умеющего влезать по шесту, и сделал такой вывод: «Вы делаете детям в этом возрасте предохранительную прививку против травм». И пояснил, что, во–первых, ползунок у у нас очень умело падает, совсем не ударяясь головой. Во–вторых, ходьба на четвереньках быстро делает очень крепкими руки, и неудивительно, что в два–три года малыш будет взбираться по гладкому шесту, как сильный школьник. И в–третьих, чтобы без боязни влезать под потолок, надо быть предусмотрительным и тонко чувствовать, с какой высоты спрыгнуть можно, а с какой уже опасно. Если еще добавить, что от больших нагрузок становятся не только сильнее мышцы, но и прочнее кости и связки, то ясно, что «предохранительная прививка» против травм, сделанная вовремя, действительно очень надежна.

Раскладушка – тоже спортивный снаряд. Залезать на нее и слезать приходится много раз в день. (Антону 11 мес.)

Высокий детский стульчик – универсальное приспособление: стол для еды, стул, чтобы сидеть со взрослыми за столом, и надежный спортснаряд. Влезать на него и слезать можно научиться к году. (Антону 1 год, Алеше 2 года 4 мес.)

Каркас от раскладушки для малыша спортснаряд, а для старших – игрушка. Водитель автобуса Люба (7 мес.), пассажиры Ваня (2 года) и Юля (4 года).

Гигиенические навыки – со дня рождения

Когда у нас родился первенец, мы не сомневались в расхожей истине, что младенец и грязные пеленки – вечные и неизбежные спутники. Врачи говорят об этом без тени сомнения: «Нужно на некоторое время примириться со стиркой запачканных пеленок и штанишек. Лишь к году некоторые дети начинают проситься»[64]64
  Студеникин М. Я Книга о здоровье детей. С. 100.


[Закрыть].

С рождением второго сына моя жена не захотела примиряться с уймой лишней работы и попыталась ее сократить. Однажды она, разворачивая проснувшегося в сухой пеленке малыша, решила не ждать, пока он ее намочит, а подержать над полом, положив его к себе на колени и поддерживая ножки. То ли удобная поза повлияла (усилилось давление на мочевой пузырь), то ли мамина сосредоточенность на этой задаче подействовала, но малыш сразу сделал лужицу на полу. Обрадованная таким успехом мама рассказала мне о понятливости сына, и через некоторое время мы обзавелись специальным тазиком для этой цели. Теперь мы наблюдали за сыном и пытались определить признаки приближающегося «освобождения». Это оказалось делом несложным.

Цивилизация почему–то мирится с огромным количеством мокрых пеленок и грязных штанишек, а малыши, оказывается, могут избавить матерей от этой неприятности к трем–четырем месяцам.

Тогда мы еще не знали об обычаях народов «неиндустриальных культур» и не догадывались, что надо подкреплять условный рефлекс наградой, но все равно уже к двум–трем месяцам не только ощущали огромное облегчение от уменьшения количества мокрых пеленок, но и поражались, что трехмесячный малыш просто боится мокрого, оно ему явно неприятно. Он даже просыпался и громко плакал от того, что чуть–чуть подмок. Привезешь его с улицы зимой, развернешь, а на пеленке маленькое мокрое пятно, и только над тазиком он спокойно выпускает весь запас влаги, накопленный за время долгого сна.

Одной из моих знакомых бабушек пришлось остаться с новорожденной внучкой на целый месяц без мамы (мама лежала в больнице и посылала оттуда бутылочки со своим молоком). Она знала про наш опыт, а родственники очень скептически относились к подобным «фокусам» и приготовили гору подгузников и пеленок. Однако бабушка решила попробовать, и ее внимание к сигналам малышки было столь велико, что к девятому дню бабушка и внучка уже прекрасно понимали друг друга, так что гора пеленок оказалась излишней: можно было обходиться впятеро меньшим их количеством.

Но экономия сил и времени на стирке – не главное. Главное в том, что малыш нормой начинает считать только пребывание в сухом и чистом, а грязь и мокрое вызывают у него протест. Потом он уже подает знаки перед тем, как подмокнуть, то есть надо взрослому понять, что он просится. Малыш в состоянии немножко потерпеть, пока его не возьмут на руки и не донесут до тазика, горшочка или раковины, а это значит, что мочевой пузырь растет нормально. Если же ребенок мочится при первом же позыве и делает это часто, то рост мочевого пузыря может даже задержаться. Именно с недоразвитием мочевого пузыря часто сталкиваются врачи, занимаясь лечением энуреза (недержания мочи).

Конечно, не всегда и не со всеми детьми все протекало так гладко, как я описываю, были и срывы, и временные неудачи, но мы научились не сваливать вину на малышей (они могли просто заиграться, особенно когда на чинали ползать или ходить) и обходились без шлепков и наказаний – помогали предупредить неприятность. И все приходило в норму. А об энурезе мы узнали только из книжек и поразились, какого несчастья нам удалось избежать, и опять же так просто.

Жаль, что нигде мы не нашли материалов по истории этого вопроса и имеем представление о состоянии проблемы на сегодняшний день только в некоторых странах. Японцы, например, надевают малышу штанишки, внутрь которых закладывают сложенную в несколько слоев мягкую гигроскопическую пеленку. Она так хорошо впитывает всю влагу, что ни одна капля не попадает на пол и не течет по ножкам. Образец таких штанишек и пакет из пяти скрученных в валики пеленок я привез с собой из Токио. Впечатление такое, что пеленка выдерживает не одно, а несколько подмоканий. А вот каковы дальние последствия такого способа решения проблемы гигиенических навыков, какое количество детей страдает у них от энур за, я не узнал.

Интересно (и поучительно!), что народы «неиндустриальных культур» начинают и заканчивают обучение своих детей намного раньше, чем мы. «Матери народности диго (Восточная Африка) начинают тренировать ребенка опорожнять кишечник и мочевой пузырь с первых недель жизни и надеются, что ребенок днем и ночью будет в основном сухим уже к возрасту 4–6 месяцев»[65]65
  Ежегодник по педиатрии. С. 475.


[Закрыть]. Для этого у них выработаны и свои приемы. Горшков там нет, малыша держат под коленки, и если надо сделать «пи–пи», то разворачивают лицом от себя, как принято это и у нас, а если «а–а», то поворачивают лицом к себе и усаживают на ступни ног, делая из них подобие стульчика с отверстием.

Там, где мамы целый день носят ребенка с собой (на спине или на груди), вопрос его чистоты особенно важен: женщине, конечно, очень неприятно оказаться мокрой или испачканной. Но, поскольку там есть неизвестное европейцам духовное и чувственное воссоединение матери с ребенком, она рано начинает чувствовать, а малыш с первых же недель жизни подавать сигналы о всех своих естественных потребностях. И оба довольны этим взаимопониманием. Гели же мать не умеет понять ребенка, то окружающие считают ее просто глупой.

Обычно все обучение занимает несколько недель и к ползунковому возрасту у большинства детей заканчивается.

Совершенно иной подход ко всему этому в цивилизованном мире – у европейцев и американцев. Их «общепринятая точка зрения такова, что все виды раннего обучения неэффективны или принудительны»[66]66
  Там же. С. 476.


[Закрыть]. Французы считают: «…чтобы обучение проходило успешно, необходимо умение ребенка сидеть, терпеть, понимать. Он сможет выполнить эти три условия только после года. Не следует также слишком спешить с обучением. Чтобы приучить ребенка к чистоте, потребуется несколько месяцев»[67]67
  Пэрну Л. Я воспитываю ребенка. Париж, 1979. С. 199.


[Закрыть]. Еще позже приступают к обучению американцы и считают, что «…приучение ребенка мочиться на горшок – гораздо более трудное или по крайней мере долгое дело… и наблюдения над детьми показывают, что даже в 2,5 года они часто мочат штанишки. Очень многие дети не в состоянии нести полную ответственность даже к 3 годам»[68]68
  Спок Б. Ребенок и уход за ним. С. 206—207.


[Закрыть].

Совершенно четко прослеживается взаимосвязь, что чем позже начинается обучение гигиеническим навыкам, тем, во–первых, оно идет медленнее, то есть требует большего времени, труда и терпения от родителей, и, во–вторых, идет гораздо труднее, переходя в прямое сопротивление этому обучению у американских детей. А самое главное: видимо, только у народов «неиндустриальных культур» отсутствуют дети, страдающие энурезом, у всех же цивилизованных они есть, и вполне возможно, что их число зависит от срока начала обучения навыкам туалета.

У нас в Советском Союзе более 5 миллионов детей только среди дошкольников страдает энурезом. Не пришла ли пора подумать, что разумный обычай, принятый в «отсталых» странах, следует перенять и нам, «передовым»? А то овладели атомной энергией и вышли в космос, а «проблему горшка» решаем плохо: заставляем миллионы матерей тратить колоссальное время на стирку и готовим новую смену – миллионы дошколят, страдающих от энуреза, этой болезни цивилизации, рождающей чувство собственной неполноценности от постоянного тягостного унижения.

Папы и мамы! Вы можете предотвратить эту беду. Нужно не так уж много труда и внимания, чтобы во–время вспомнить о том, что вы сейчас прочли об энурезе, и предупредить его появление.

Кстати, предупреждающими мерами могут быть и отказы от двух еще встречающихся у взрослых предрассудков. Первый состоит в том, что ребенку вредно терпеть. Считающие так не позволяют ребенку хоть немного подождать, торопятся посадить на горшок. А потерпеть надо уметь, и малыши научаются этому сами, если взрос лые не вмешиваются. Они среди игры вдруг сожмут вместе коленки или начинают приплясывать, топтаться на месте. Позыв пройдет, и они еще некоторое время спокойно играют, пока следующий не заставит побежать к горшочку. Это полезно детям: мочевой пузырь растягивается, растет, и его емкости хватает на все большее время. Ведь просят же врачи: «Потерпи, сколько можешь» – при лечении энуреза именно для того, чтобы увеличить у больного объем мочевого пузыря.

Второй предрассудок близок к первому: если ребенок уже начал делать «пи–пи», то вредно прерывать этот процесс. А никакого вреда от этого не бывает, и ребенок может и должен уметь остановиться, если начал мочиться в кроватке, в штанишки, на колени матери или отца. А остановившись, вылезти из кроватки, достать горшочек, снять трусики и побежать в туалет или позвать маму и подождать, пока его не подержат.

Пожалуйста, присылайте нам описание своего успешного опыта раннего обучения навыкам туалета. Ведь пока не появится хорошая «Методика» или «Инструкция», многие будут долго еще верить медицинскому совету, несущему неприятности и горе.

Не бойтесь брать малыша на руки

Чем меньше ребенок, тем более он нуждается в матери, взрослом или старшем. И мы в семье никогда не боялись избаловать этим малыша. Если мамина работа позволяла что–то делать с малышом на руке, то она его держала; если надо было освободить вторую руку, то опускала его на пол и давала ему пустую кастрюльку, крышку, банку или другой объект исследований, и он несколько минут занимался самостоятельно. Не надо бояться приучить ребенка к рукам. Избаловать малыша можно, если все время развлекать его, принадлежа ему в качестве большой игрушки и не давая ему времени для самостоятельных занятий. Когда же есть старшие братья и сестры, то они берут его в свою компанию и даже включают в свои игры, придумав ему подходящую роль. А те, кто может уже носить его на руках, выполняет роль настоящих нянь – разговаривают с ним, показывают и называют предметы или спрашивают его: «Что это?», «Где лампа?», «Кто это лает во дворе?» Или вместе с малышом, доставая посуду к обеду, сопровождают словами свои действия: «Давай достанем вилки и положим на стол», «Ты держи чайные ложки, а я возьму столовые».

Руки папы и мамы – лучший спортивный снаряд. На руке можно стоять с трех месяцев, а в пять это получается совсем хорошо. (Алеше 5 мес.)

Даже для того, чтобы сидеть на руке, надо научиться сохранять жестко позу и не бояться, если тебя поднимают высоко. (Оле 6 мес.)

На руке папы можно лежать «палочкой», но для этого надо напрячься и стать «твердым». (Ване 4 мес.)

Маленькие няньки в чем–то развивают малыша лучше, чем мы, взрослые, так как легче понимают его и находят с ним общий язык в играх и делах. Поэтому, наверное, матери и отцу легче с двумя–тремя ребятишками в семье, чем с одним.

Когда у нас появилась в семье внучка, то ее одиннадцатилетняя тетя и тринадцатилетний дядя так много с нею возились и играли, что первым произнесенным малышкой словом было не «мама», не «папа» и не «баба», а «дядя». Не менее полезно это оказалось и для тети с дядей – они учились обращаться с малышом. Где теперь могут пройти такую школу старшие школьники?

Мама у нас любит почитать детям на сон грядущий добрую сказку, а малышу – спеть колыбельную песенку. Это тоже очень важно. Нам как–то рассказали, что в Дагестане, слыша о плохом человеке, говорят: «Ему мать не пела колыбельных песен». Колыбельная песенка делает сердце ребенка мягче, к тому же развивает его слух и голос, особенно тогда, когда малыш сам старается подпевать.

У троих старших наших детей не развился музыкальный слух. Мы считали, что слух и голос передаются по наследству, что если мама любит петь, а я могу настроить балалайку или гитару, значит, и дети будут музыкальны. Оказалось, нет, это зависит от того, подпевают ли дети маме или нет, слушают ли музыку и слышат ли ее. А потом заметили, как внимательно смотрела на поющую маму наша четвертая дочурка, лежавшая у нее на руках, открывала ротик и пробовала тянуть: «А… а…а…» С той поры и мама старалась так «петь» вместе. И у всех младших музыкальный слух развился, а некоторые из ребят сами освоили нотную грамоту и пробуют играть на пианино – слушать их игру нам всегда приятно.

Конструктор–строитель уже к году может стать привлекательной игрушкой, если есть старший брат–архитектор. (Антону 11 мес., Алексею 2 года 3 мес.)

Мастерская, тиски, инструменты и материалы нужны мальчишкам так же, как девочкам кухня и кастрюльки. (Антону 1 год, Алеше 2 года 3 мес.)

Мы стараемся, чтобы ребенок постоянно видел мать или отца или хотя бы слышал их, – он тогда может спокойно играть сам и подолгу. Впечатление такое, как будто малыш должен быть всегда связан со своей главной опорой и защитой, и если не прямым видением, то хотя бы звуковой связью. Особенно остра эта потребность у ребенка, если у него нет старших братьев или сестер и он растет один.

Мы никогда не усаживали малыша в манеж, а опускали ползунка на пол и давали ему полную свободу передвижения по всему дому. Мы не знали тогда, что такая свобода способствует его быстрому интеллектуальному развитию, но интуитивно старались предоставлять ползунку побольше времени для таких самостоятельных «путешествий» и «исследований» и одновременно обогащать обстановку, в которой находится малыш. Кроме обычной мебели в комнате были мячи (причем самых разных размеров: от маленьких, которые малыш мог взять одной рукой, до большого надувного, почти в рост ребенка), пирамидки, матрешки, кубики тоже разных размеров, конструкторы–строители и обязательно тележки, каталки, кони, которые можно двигать, нагружать, разгружать и на которые можно сесть самому. Очень интересна для малышей обыкновенная вода в тазике, где плавают крышечки, кружки, которыми можно переливать воду сколько угодно.

При этом, видя возню малыша с игрушками и всякими предметами, мы не скрываем своего интереса к ней: радуемся его удачам, успехам, преодолениям и даем ему понять, что он делает хорошо, а что плохо, ведь малыши не всегда сразу могут это почувствовать. При неудачах огорчаемся вместе с ним, иногда бросаемся на помощь, особенно в тех случаях, когда без нее может получиться что–то очень неприятное. Так же привыкают делать и старшие дети. Если видят, например, что малыш впервые схватился за гимнастические кольца, то все кругом могут захлопать в ладоши и радостно закричать «ура!». Малыш удивлен и доволен таким вниманием и, конечно, старается сделать так еще и еще много раз.

МАМА СПИТ С МАЛЫШОМ РЯДОМ ПРИМЕРНО ДО ГОДА. Ночью, когда он «завозится» или проснется, она держит его над тазиком, а затем кормит грудью. Рядом с мамой, чувствуя ее близость и тепло, малыш спит спокойно остаток ночи, и мама тоже высыпается.

Только с первым малышом ей пришлось помучиться, потому что она укладывала его отдельно, как требуют врачи. Он просыпался ночью, просил есть, а Лена Алексеевна не решалась кормить, так как «полагается делать ночной перерыв в кормлении». Водичка, которой мама поила его, успокаивала ненадолго. Заснув у нее на руках, сын снова просыпался, как только чувствовал, что его положили отдельно и ушли. Иногда и я помогал – тоже носил его ночью на руках и, заснувшего, сверхосторожно и нежно опускал в кроватку. А он если и не сразу, то через некоторое время снова просыпался, и все начиналось сначала. Ночь у обоих оказывалась разбитой, оба недосыпали, и, когда жене стало совсем невмочь, она сказала:

– Положу–ка его рядом.

Ночью она его покормила, и, сытый, он уснул крепким сном рядом с ней. Утром, впервые отоспавшись за много ночей, жена говорила мне:

– Так хорошо выспалась! Никого слушать не буду – буду теперь класть его рядом.

С тех пор так у нас и повелось. Видимо, физический и биоэнергетический контакт младенца с матерью ночью еще более важен, чем днем (днем малыш пусть на расстоянии, но видит мать, слышит ее голос), а нарушение контакта не все младенцы могут перенести. И может быть, рвать естественные связи между матерью и ребенком, как требует наша воспитательная наука, – значит закладывать фундамент неврозов у ребенка и холодности матери? Надо исследовать эти процессы, пока не поздно.