Текст книги "Это! Моя! Земля!(СИ)"

Автор книги: Борис Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Интермедия первая. Юра Пак

Шажок назад, еще один. Осторожно, осторожно, еще осторожнее. Юра сейчас мечтал только об одном – чтобы не треснул под ногами какой-нибудь валяющийся на полу кусок пластика, не хрустнуло битое стекло дорогих шкафов-витрин. Ну, вот на черта было сюда лезть, а? То, ради чего они забрались в этот торговый центр, лежало совсем в других отделах. В тех, где на полках стеллажей ровными рядами стояли пакеты с макаронами и крупами, громоздились банки консервов. А тут, в маленькой, отгороженной от остального супермаркета стеной и массивной деревянной дверью, над которой красовалась идиотская вывеска «Винный бутик», комнатке торговали раньше дорогим алкоголем. Вот и заглянул Юра, по старой памяти. Хотя, еще после происшествия в травмпункте сам себе дал твердый зарок – больше ни капли! И все равно пройти мимо не смог: будто лампочка в голове включилась при виде вывески и вспомнилась неизвестно где и когда услышанная фраза: «В тяжелые времена самая твердая валюта в России – это жидкость». Вот и решил зайти, с целью разжиться чем-нибудь для обменного фонда. Ага, хитрый кореец не был бы самим собой, если б уже не начал собирать небольшой запасец всяко-разного нужного и имеющего ценность. Так, чисто на всякий случай. Заглянул, блин…

Стоило корейцу распахнуть дверь и сделать шаг вперед, как в нос ударила волна смрада разлагающейся плоти и едкой химической вони, которая по какой-то причине всегда окружала оживших мертвецов. Опять же, устремившийся за «ценными алкогольными призами» Пак чисто по инерции сделал еще несколько шагов вперед. И ведь, вроде, увидал и почуял, что все, приплыли, но все равно, шагал. А вот теперь ему отсюда нужно срочно выбираться. Потому что среди стеклянных шкафов с бутылками разных форм и размеров, на полу лежали и сидели зомби. Много, с десяток, наверное. Повезло Юре, что вошел он в комнату очень тихо и мертвецы, похоже, не почувствовали пока его присутствия и не вышли из своего странного, похожего на летаргию, оцепенения. «Беги!» – мысленно заорал самому себе Пак, но, вместо того, чтобы поддаться панике и ломиться из могущей в любой момент стать смертоносной ловушкой комнаты, он, вскинув автомат, начал осторожно, буквально на цыпочках, пятиться назад, молясь о том, чтобы под ногу не попался какой-нибудь звонкий или бренчащий мусор. Осторожно, еще осторожнее…

Один из зомби, мужчина с начисто объеденным лицом, одетый в черные, сейчас заскорузлые от крови, брюки и форменную рубашку охранника с залитым кровью, но, каким-то чудом удержавшимся беджиком на груди, вдруг зашевелился. Твою дивизию! Юра был уверен – он двигался практически бесшумно и «разбудить» мертвеца шумом не мог. Похоже, прав милицейский старший прапорщик Володя, эти твари наводятся на живых не только, если видят их или слышат, но и как-то еще. Может – на запах? Хотя – кой к черту запах?! Они ж не дышат. А если не дышат, то и воздух через нос не втягивают и нечего унюхать не могут. Наверное, на тепло, или на что-то еще менее вещественное. На ту же душу, например. У живого человека она есть, у мертвой нежити – нет. Вот упыри живого и чувствуют. Чем плоха версия? Да, малость мистикой отдает… Так и ожившие мертвецы – тоже явление, официальной наукой труднообъяснимое.

Черт! Зашевелили башками, приходя в себя, еще двое мертвецов. А до спасительной двери – еще не меньше метра. Шажок, еще один…

Выскочив за дверь, Пак захлопнул ее за собой и навалился на дверное полотно всем своим невеликим весом. Блин, ну почему в магазинах двери всегда открываются наружу?! Нет, понятное дело, противопожарная безопасность, чтоб ее. А он теперь из-за этих идиотских правил пострадать может.

– Чуга, бегом сюда, – охрипшим от волнения голосом засипел он в висящую на груди милицейскую «Моторолу», придавив клавишу вызова указательным пальцем. – Я тут, сдуру, кубло разворошил, похоже.

Рация матерно хрюкнула в ответ голосом «страшного прапора» Чугаева, а через минуту из соседнего торгового зала выбежал он сам и ещедвое молодых милиционеров-сержантов.

– Где? – коротко бросил Володя.

Пак молча ткнул пальцем себе за спину.

– Много?

– С десяток…

Милиционер на мгновение задумался и, тоже бросив взгляд на вывеску над дверью, отрицательно помотал бритой наголо головой.

– Не, на фиг. Больше шума будет, чем пользы. Лешка, кол с киянкой давай!

Один из сержантов вытянул из висевшей на боку противогазной сумки деревянный клинышек и обычную кровельную киянку. По двери что-то негромко шлепнуло изнутри. Видать, один их очухавшихся зомби подошел и, от всей своей отсутствующей души приложил по ней ладонью.

– Бегом, мля! – театральным шепотом рыкнул Чугаев и уперся в дверь крепким плечом.

Сержант Лешка сноровисто вогнал тонкий конец клина в небольшую щель между дверью и полом и тремя взмахами киянки вогнал его туда чуть не до половины. По двери изнутри несколько раз ощутимо грохнуло, похоже, мертвяк замолотил по ней кулаками. Отскочившие от двери Чугаев, Пак и сержант Леша взяли ее на прицел.

– Нормалек, – тихо выдохнул второй сержант. – Держит, похоже.

И верно, на совесть забитый под дверь деревянный клин надежно ее заблокировал.

– Круто! – восхищенно выдохнул Юра.

– Да брось ты, – сморщился Чугаев. – «Круто» – это механические дверные блокираторы, что я в прошлом году на ВДНХ на «Интерполитехе» видел. Со школьный пенал размером фиговина, под дверь сунул, на кнопку нажал, там пружина высвободилась… И все, дверь если только бульдозером выкорчевывать, вместе с косяком. А эти деревяшки – так, от нищеты нашей. Та самая голь, которая на выдумки хитра. Но – работает, этого не отнимешь. А вообще – ты, Юра, молодчага!

Пак, ожидавший за проявленную ненужную инициативу нехилой взбучки, аж оторопел в недоумении.

– Если б ты сюда не влез, – пояснил свою мысль Чугаев, – то, скорее всего, никто из нас не влез бы. И вся эта теплая компания запросто могла завалиться к нам «на огонек» в самый разгар погрузки. Дальше объяснять нужно?

Кореец отрицательно замотал головой. С фантазией у него проблем не было, и он вполне явственно представил себе картину: десяток уже очухавшихся зомби вваливаются в торговый зал, а там – кто стопки коробок с консервами тащит, кто целлофановые упаковки макарон или круп… И руки почти у всех заняты. А вместо нормальной группы прикрытия – не больше пары человек. Народу и так мало, а грузить нужно ой как много. Да уж, не весело могло бы получиться. Прав старший прапорщик – удачно он зашел. Но главная его удача в том, что еще и выйти смог. Нет, ему помирать никак нельзя, его в центре спасения, что в Учебном центре ГИБДД возле Ивантеевки разместился, Света ждет. Он за нее в ответе, и не только потому, что Ревазу, ныне покойному (хотя, какое там, скорее уж – беспокойному и неупокоенному), за ней приглядеть обещал.

Старший прапорщик Володя их тогда в «Полянке» не обманул. И предложение сделал, по наступившим временам, более чем заманчивое. Укрепленная территория за высоким забором и вне города, вооруженные люди в охране… Да, с размещением – не очень. Все-таки Учебный центр МВД, а не пятизвездочный отель по системе «олл инклюзив». Зато оружие не отобрали, а, наоборот, патронов для «укорота» подкинули. Но тут уж Юра сам не сплоховал. Еще по дороге в гаишную «учебку», уговорив Чугаева ехать в его «буханке» он всю дорогу расспрашивал милиционера о том, как там, в этом центре, жизнь обустраивается. На вопрос, откуда собираются брать продовольствие, Чугаев ненадолго задумался и, почесав бритый затылок, ответил, что пока сидят на запасах «учебки», но планируют в ближайшее время начать вывозить наиболее удачно расположенные супермаркеты. В ответ Пак только презрительно фыркнул, заявив, что в супермаркете продуктов почти никогда нет, только то, что на полках стоит. Товар туда завозят ежедневно. И если что и нужно «обносить», то это разные оптовые продовольственные базы. Володя, подумав пару мгновений, согласился, но посетовал на то, что сейчас не середина девяностых и мелкооптовые продовольственные ярмарки на каждом углу не стоят. Нет, были у них в Управлении офицеры ОБЭП, которые про такие склады, наверняка знали. Да только где они сейчас и живы ли вообще? И тогда Юра понял, что, похоже, ухватил-таки удачу за хвост. Не зря же он у Жмыхова за целой кучей мелких торговых точек приглядывал. Уж что-что, а где для них товар брать, он знал отлично. О чем и сказал Володе.

Несмотря на известные Юре координаты нескольких продовольственных складов, начать все же решили с супермаркетов. Грех бросать лежащую неподалеку относительно легкую добычу. Почему легкую? Ну, как сказать… Все же, большая часть магазинов, когда все только начиналось, успели закрыться. А вот утром открывать их было уже или некому, или незачем, а то и оба пункта совмещались. И лежит за их темными витринами еда, которая очень даже не лишней будет для людей, что в центре спасения обосновались. Да и поучиться новому для всех «ремеслу» их начинающей мародерской бригаде тоже нужно, как Чугаев сказал: «Боевое слаживание провести». Вот они и слаживаются, «тренируются на кошках».

Словом, почти мгновенно, благодарявсего паре вовремя сказанных фраз, Пак превратился из подобранного из милости «беженца» в нужного человека, обладающего ценной информацией. Со всеми вытекающими «бонусами» и повышением в статусе. И все бы ничего, но было одно существенное «но»: корейцу категорически не нравились люди, что взяли в центре спасения власть. Неприятные это были люди, хоть знакомые Паку еще по прошлой жизни. Именно к ним, сидящим в разных кабинетах городской администрации и УВД, он не так давно ходил «решать вопросы». Именно им передавал за разные услуги пухлые конверты. Да, такие вот гнилые продажные людишки – очень нужны и чрезвычайно полезны при спокойной жизни. За энную сумму в вечнозеленой американской валюте они готовы были помочь почти в любом вопросе. Говнюки, понятное дело, но говнюки нужные, при условии, что это ты им платишь, а они на тебя за это «мечутся». А вот быть под началом у таких людей, когда вокруг полная и беспросветная задница… В общем – чревато оно может быть, очень чревато.

В «учебке» – какие-то непонятки. Света, вроде более-менее успокоившаяся за последние пару-тройку дней, выглядит взвинченной и напряженной. На попытку Пака выяснить причины такого состояния только коротко и излишне резко бросает:

– Все в порядке!

Ууу, нет, девочка, так дело не пойдет. То, что Пак в свои неполные сорок еще не женат – вовсе не означает, что он ничего не понимает в общении с женщинами. Это ты своим ровесникам могла таким макаром «баки забивать», а вот Юре – не стоит. Он уже старый и, если и не мудрый, то уж точно опытный и циничный. «С волками жить – по волчьи выть» – права народная поговорка. А Пак в «лихие девяностые» не просто уживался, а «терки тер, базары базарил и прочие рамсы разводил» с такими волчарами… В общем, Светик, лучше тебе даже и не знать, что такие упыри вообще на свете живут! Так что, пытаться наколоть прожженного корейца – дело изначально безнадежное.

Слово за слово, и вот уже через пару минут примерная, самая общая канва событий Паку ясна и понятна: пришел, сделал весьма нескромное и откровенно оскорбительное предложение, после отказа попытался распустить руки, немного позанимался «созерцанием» дульного отверстия направленного точно в лоб ТТ, обматерил и, пообещав многочисленные проблемы, удалился. Осталось выяснить одну единственную, но, при этом, чрезвычайно важную мелочь…

– Кто?

Света, немного помявшись, называет имя и фамилию. О, как! Ну, надо же, какая честь нам оказана! Любимый сыночка, получается, так сказать – отпрыск и наследник…

М-да… и ведь не сказать, что для Пака произошедшее – большой сюрприз. Узнав, кто в «учебке» всем заправляет, Юра, как чувствовал, что чем-то подобным все рано или поздно может закончиться. Если людишки прогнившие, то они свое нутро вонючее в экстремальной обстановке очень быстро покажут. Об этом ему еще много лет назад рассказывал бывший десантник Лёха Лохматый, пытавшийся тогда наладить в «бригаде» Жмыха хоть какое-то подобие боевой подготовки. Не срослось – остальные «быки» были категорически против «муштры». Тогда Лохматый некоторое время тренировал только тех, кто подобно Паку, сам захотел чему-то научиться, а чуть позже махнул на все рукой и вовсе из «бригады» ушел. Но именно он и поделился во время тренировок с Паком этой нехитрой, в сущности, солдатской мудростью: на гражданке гнилой человек может годами свою «сучность» скрывать и изображать офигительного парня, но вот на войне, стоит только жизни такого чуть-чуть прижать, все дерьмо из него наружу так и полезет. Пак не был на войне, да и в армии не служил, но видеть самых разных людей в сложных жизненных обстоятельствах ему тоже доводилось. И с бывшим сержантом ДШБ он был полностью согласен. А тут, в гаишной «учебке» прогнившие еще и при власти оказались. Не могло тут как-то иначе закончиться. Вопрос был только во времени. Правда, Пак предполагал, что возрождение феодализма в худших его проявлениях, вроде «права первой ночи» для новоявленных «сеньоров» по отношению к привлекательным «пейзанкам», займет несколько больше времени и рассчитывал к тому времени приподняться достаточно, чтобы его и Свету все эти блудняки не касались. Похоже – не успел. Хотя, возможно, это просто у одного отдельно взятого придурка в мозгах короткое замыкание приключилось и, как говорится: «Мнение редакции может не совпадать с мнением автора», в смысле, все произошедшее – личная инициатива сыночки… Вот, пожалуй, и проверим…

В кабинет, раньше принадлежавший начальнику Учебного центра, а сейчас ставший своего рода штабом прибравших к рукам власть в лагере спасения «шишек» из ивантеевского УВД и городской администрации, Юра вломился, словно маленький, но очень злой бульдозер. Попытавшегося было встать на его пути секретаря (а может, учитывая обстоятельства, ординарца), он срубил хорошо поставленным еще в юности хуком, да и дверь распахнул едва ли не ногой.

– Ну, и какого рожна этот урод себе позволяет, я не понял? – с порога рявкнул он, поправляя висящий на плече «укорот». – Я спрашиваю, у него что, как у того кота, девять жизней в запасе? Может, еще и проверить хочет?

Судя по выражениям лиц четырех сидящих за столом мужчин, они уже в курсе произошедшего. Еще бы, вон, в углу кабинета, на небольшом кожаном диванчике, больше накресло-переросток похожем, как раз сам «сыночка» и устроился. Сидит, сука, ручки на коленочках сложил. Пай-мальчик, мать его! Только рожа уж больно бледная, да глазки бегают, словно у пойманного за руку базарного карманника. Чует кошка, чье мясо съела.

– Спокойно, Юрий, не стоит делать необдуманных поступков и говорить опрометчивых слов, – неторопливо и веско бросает один из сидящих за столом. Бывший зам ивантеевского мэра, папа провинившегося. – Думаю, никто не хочет, чтобы сейчас произошло что-то, о чем мы все потом будем жалеть. Ведь так?

– Допустим, – с прищуром оглядел четверку «шишек» Пак.

Так, кто тут у нас? Заместитель мэра Гапонов, старый знакомец, не один раз Пак к нему с пухлыми конвертами захаживал. Он тут явно за старшего. Двое в милицейской форме: начальник УВД и начальник этого самого Учебного центра. Плюс Скороходько – один из самых крупных и влиятельных городских бизнесменов. Ага, вроде Жмыхова, такой же «меценат и благотворитель», блин. В девяностые «бригада» Скорохода «крышевала» несколько рынков в Пушкино. В Ивантеевку Скороход благоразумно не лез, понимая, что со Жмыхом ему не тягаться, а когда жмыховской братве не кисло накернили азербайджанцы, времена уже переменились и вопросы решались совсем не на «стрелках». В общем, Жмыхов со Скороходько во вражде не состояли, да и конкурентами не были, хотя и союзниками их назвать было сложно. Так, просто «в одном сегменте рынка» работали. Что для Юры было совсем не плохо, как-то не с руки ему было иметь врагов среди властей «лагеря спасения». А тут, как раз собрались если и не все, то, пожалуй, самые влиятельные, «деловые». Если они что-то решат, то остальные противиться не смогут, даже если захотят, что вряд ли. Ну, значит, будем договариваться.

– Я действительно не хочу ни с кем портить отношения, но и себя за лоха и «терпилу» держать не дам. Это понятно?

– Вполне, – кивнул старший «деловых».

– А раз понятно, то пусть твой не в меру общительный отпрыск зарубит себе на носу – еще раз он подойдет к Свете хотя бы на десять метров, с ним сотворю что-нибудь нехорошее. Предупреждаю заранее и предельно внятно. Надеюсь, это тоже понятно?

«Сыночка» попытался было подорваться со своего диванчика, но по резкому жесту руки Гапонова снова рухнул на мягкое сиденье.

– Он все понял, Юрий, – заместитель мэра (хотя, скорее, уже бывший заместитель, ведь уже скоро две недели как нет ни мэра, ни самой Ивантеевки). – Больше подобное не повторится. Я даю слово.

– Хорошо, – мотнул головой Пак. – Я понял.

Интересно, Гапонов действительно что-то полушепотом сказал, стоило Паку закрыть за собой дверь, или это Юре просто померещилось? Кто знает… Но что-то подсказывало ушлому корейцу, что лучше ему считать эти слова произнесенными и готовиться к последствиям с максимальной обстоятельностью и серьезностью. Потому как, если слух Пака не подвел, то когда дверь закрылась у него за спиной, заместитель мэра, будто змея, прошипел кому-то (да отпрыску своему, кому же еще!): «Сидеть! Позже…»

Едва выйдя из штабного корпуса, Юра быстрым шагом направился к превращенной в общежитие для семейных курсантской казарме. Ему нужно было срочно поговорить с Чугаевым.

– Владимир, открой мне страшную военную тайну, – начал он прямо с порога, даже не войдя толком в один из крошечных кубриков, в которых раньше по двое жили курсанты, а теперь были расселены семейные эвакуанты. В этом кроме самого старшего прапорщика ютились еще и его жена с двумя детьми. – А есть в вашей героической структуре какая-нибудь фиговина, позволяющая легко вскрывать закрытые металлические двери?

Старший прапорщик, явно не ожидал такого вопроса, но задумался не больше чем на секунду.

– Разумеется, есть, Юра. Только не «фиговина», а «специальное средство». Называется «Ключ-М». Хорошая штука, но сейфовую дверь не возьмет – сразу предупреждаю.

– Сейфовую и не нужно, – чешет в затылке Пак. – А квартирную возьмет?

– Почти наверняка, – пожимает плечами Владимир. – Не возьмет с первого раза – второй заряд наложить можно будет. Только на кой оно тебе вообще?

– Тогда переходим к следующему пункту повестки, – Юра делает вид, что вопроса, заданного старшим прапорщиком, не услышал. – Есть у тебя на примете несколько по-настоящему надежных людей? Таких, чтоб ты с ними готов был в огонь и в воду? И был уверен, что не бросят и не предадут?

– Нормально ты спросил, – мрачнеет Чугаев. – Так, пойдем-ка на улицу, покурим, заодно и расскажешь, во что ты без меня вляпаться успел…

Учебный центр «Пламя» – г. Дмитров. 30 марта, пятница, утро

– Сделаем, тащ полковник, не вопрос, – рапортую я в трубку «Иридиума» и отключаюсь.

Парни выжидающе смотрят на меня. То, что во время разговора я какие-то новые вводные получил, они и по моим фразам догадались – не маленькие. Но всем явно интересно узнать, что конкретно для них любимое начальство приготовило?

– Не делайте таких лиц, мужики, а то я сейчас прямо расплачусь, ей-богу, – брюзгливо ворчу, убирая спутниковый телефон назад в «мародерку». – Сейчас все расскажу…

О результатах нашей вчерашней, аж до полуночи затянувшейся, беседы с Пантелеевым я сразу же, несмотря на позднее время, доложил Львову. Выслушав полный расклад здешних дел, Батя порекомендовал ночью назад не ехать, ну, если, конечно, принимающая сторона силой со двора не погонит, а утром еще раз перезвонить, мол, есть на наш счет у руководства соображения. А нам что? Мы ж исполнительные военные: скажут – копаем, не скажут, соответственно, не копаем… Из «Пламени» нас, понятное дело, никуда не погнали. Наоборот, разместили на ночлег в здании, еще пару недель назад бывшем гостиницей для проходивших в центре обучение офицеров. Правда, затрамбовали всех четверых в один номер, который по размерам ну никак на президентский люкс не тянул. Ну, так я говорил уже – мы непривередливые и к отсутствию комфорта привычные. Сверху не каплет? С боков не дует? Снизу не подмораживает? Вот и ладненько, благодарим судьбу, ведь могло быть и хуже. Опять же, в обмен на полученную от меня информацию, расщедрившийся Пантелеев даже распорядился с утра залить нас горючим под пробку. Тоже ни разу не мелочь и очень приятно!

УАЗ по нынешним временам – просто подарок, а не машина. Ну, может не прямо сейчас, но в ближайшее время это будет становиться все заметнее. Потому как, чем дальше – тем меньше будет деталей к очень комфортным, но дико технологичным иномаркам. Плюс, с крутыми фирменными автосервисами, с их профессиональным оборудованием теперь реальная напряженка. В общем, не так уж много осталось до времен, когда красивые и удобные «Мицубиси», «Тойоты», «Шевроле» и прочие «Роверы» будут отправляться в утиль из-за невозможности добыть на замену какую-нибудь совершеннейшую фиговину, вроде термостата, регулятора тормозной колодки, а то и вовсе разнесчастного болта крепления ГБЦ. Потому как новых запчастей никто из Европы, Америки и Японии не привезет. А УАЗ… А что УАЗ? Его еще в мехдворах колхозов советской поры чинили матерным словом и кувалдой. Ну, может, не совсем все так просто было, но, тем не менее, тот же «Хантер», случись что, в чувство привести будет в тысячу раз проще, чем какой-нибудь БМВ Икс-Пять. Вот только прожорливое оно, это чудо ульяновского автопрома. Впрочем, те же БМВ тоже скромными аппетитами не отличались никогда… В общем, помощь с топливом мы приняли с благодарностью. А багровый от натуги Солоха, кроме того, еще и три под пробку залитые девяносто вторым канистры по два десятка литров откуда-то приволок. И как он их упер в одиночку? Рук-то всего две… На мой вопрос, мол, «откуда дровишки?» и «за чей, собственно, счет весь этот банкет?», Андрюха только хитро один глаз зажмурил и изобразил на своей наглой физиономии нечто этакое… Из серии: «Много будешь знать – скоро состаришься». Да и бог бы с ним! То, что наш хохол своего не упустит, я и так знаю. Вряд ли обмен был неравноценным. А канистры, да еще и с топливом, при нашей нынешней деятельности точно лишними не будут.

– Ладно, парни, расклады такие: в обратный путь нам все-таки придется через Клин и Дмитров возвращаться. Командир очень просил на обстановку в тех краях поглядеть, мало ли. Как ни крути – соседи. Случись чего – а мы не накрашенные.

– С одной стороны – верно, – хмуро морщит лоб Буров. С другой – очень аккуратно нужно. Ты по пути сюда сильно прав был – проблемные это города, учитывая происходящее. Улицы не шибко широкие, обзор вокруг плохой, да еще и мост через канал имени Москвы в Дмитрове. Очень осторожно ехать придется.

– Да ладно, – скептически приподнял правую бровь Гумаров. – Где наша не пропадала?

– Вот-вот, – в тон ему ехидно поддакивает Солоха. – И там пропадала, и сям пропадала… Все верно тезка говорит, осторожно нужно. Там кое-где реально такие места есть: грамотный человек засаду устроит – и фиг ты куда денешься.

– Лады, заканчиваем прения сторон, – подвожу итог я. – Если настоящий профессионал засаду устроит, то почти где угодно фиг куда денешься. Приказ выполнять все равно надо. Сказали – произвести первичную разведку и оценку обстановки, будем производить и оценивать. Не забывая при этом о личной безопасности. Вопросы?

– Никак нет, сэр! – продолжает паясничать Солоха. – Не извольте сумлеваться, барин, чай оно не в первый раз. Сделаем…

– Раз вопросов нет – по коням! В гостях, конечно, хорошо, но дома, все равно, лучше.

Фраза избитая и банальная, спору нет, но возражений со стороны парней не последовало. Что не удивительно. Это я – бобыль: молодой-красивый, холостой-неженатый, а их на базе ждут: Андреев семьи, Тимура – любимая девушка.

Уже сев за руль я еще раз напоминаю:

– Не расслабляемся, мужики. Сколько хороших парней в Чечне сгинуло из-за того, что бдительность не вовремя теряли? Нам оно не нужно.

Клин выглядел откровенно плохо. Живых на улицах нет совсем – только покойники по каким-то своим, нам непонятным надобностям култыхают. «Макдональдс» на обочине Ленинградского шоссе выгорел дотла, только стены закопченные стоят, и те не все. Сквозь одну, снеся хлипенький декоративный заборчик вокруг здания, в руины въехал грузовик. Наливник, если по остаткам развороченной цистерны судить. Нет, он, конечно, чисто в теории, мог и молоко перевозить, но оно свойства взрываться, буквально вывернув наизнанку толстостенную стальную бочку, не имеет. Так что, скорее всего, этот грузовик причиной пожара и стал. Чуть дальше, на площади с фонтаном, той, что на пересечении улиц Гагарина и Ленина – следы людей. Много стреляных гильз и начисто обглоданных и на части растащенных костяков. Похоже, кто-то решительный и хорошо вооруженный вывозил стоящий тут торговый центр «Семья». Не исключено, что тут наши коллеги из Управления по Клинскому району поработали. С одной стороны – проверить бы… С другой – в здании Управления точно никого нет, мы мимо проезжали – одни мертвяки, как вокруг, так и на территории. Но в форме там зомби практически не было, только в штатском. Ну, может, пара-тройка мертвецов в сером милицейском повседневном «пэ-ша» и затерялись в толпе, но при масштабах произошедшего такое количество говорит, скорее, о том, что здешние милиционеры смогли все же и сориентироваться вовремя, и правильно отреагировать. А вот куда местные коллеги податься могли и где осесть – да кто ж их знает? Предложенную Гумаровым версию про клинский колбасный завод отмели сходу. Пищевое производство, особенно такое крупное – это крысы. А крысы отлично зомбируются, про это нам Пантелеев очень подробно рассказал. Крысы, собаки, любые хищники кроме, как ни странно, кошек. И всеядные: свиньи, там, или медведи. А вот травоядные не восстают, проверено. Это хорошо. Потому что я, когда про хрюшек услыхал, дико расстроился. Люблю я свинину, чего уж греха таить, особенно в виде шашлыка. Похоже, придется на говяжьи стейки переходить, по баранине я не любитель. Солоха с видом знатока заявил, что если где здешние менты оборону и заняли, то это точно на пивзаводе. Но где он расположен, никто из нас не знает, поэтому – не стоит и время тратить на поиски. Отметим для себя, что Клину – хана, но какие-то вооруженные выжившие в нем все же имеются. Для начала и этой информации хватит. Потребуются подробности – проведем доразведку.

А вот в Дмитрове мы нарвались. Точнее, даже не в самом Дмитрове, а на железнодорожном переезде на въезде в город, сразу после моста через канал. А ведь так все тихо и безобидно выглядело. Ни у кого даже малейших подозрений не возникло до того момента, как вдруг в окне будки дежурного по переезду полыхнуло дульное пламя и в боковое окно точно напротив моей головы ударил сноп крупной дроби. Ни черта себе! Блин, так ведь и обхезаться недолго. Понятное дело, что триплекс нашего УАЗа должен не то, что дробь – автоматную пулю держать, но уж больно внезапно все случилось.

Нет, как ни крути, а опыт все-таки – великая штука! Башка моя еще, как мне кажется, даже не успела толком переварить внезапное происшествие, а руки-ноги уже начали действовать: врубаю «нейтралку», ручник – вверх до упора, руль выворачиваю влево (вправо нельзя – в кювет улетим, а слева – целая полоса встречного движения, совершенно сейчас пустая). Есть! Ручник вниз, задняя передача, сцепление, тормоз. УАЗ замирает, будто вкопанный.

– Огонь! – рявкаю я на ухо Тимуру и его «Печенег» заливается злым, лязгающим лаем, сквозь который едва слышен звон звеньев ленты и разлетающихся по салону гильз. «Полицейский разворот» я выполнил четко, будто на автодроме, не зря столько тренировался в свое время, и ствол Тимурова пулемета сейчас смотрит точно на будку. У нападавших нет ни малейших шансов. Для старого доброго 7,62х54R, который «в девичестве» – «трехлинейный патрон образца 1908 года», обшитая пластиковыми панелями стенка в один кирпич толщиной – вообще не преграда, так, досадное недоразумение. Словом, когда Гумаров высаживает примерно половину пристегнутого к «Печенегу» короба-«сотки», ответных выстрелов нет. Боже мой, как удивительно!

– Что это было? – раздается с заднего сиденья голос Бурова, явно пытающегося изобразить генерала Михалыча из «Особенностей национальной охоты» – Ну, вы, блин, даете!

– Мешок тебе срочно нужен, Тима, – протянул я, задумчиво трогая кончиками пальцев свежий ожог на правой щеке, слегка припухший и влажный на ощупь. Ай, блин, больно!

Помню, в армии у меня случай был: на учениях одному бойцу гильза от ПК красиво залетела точно в ворот тельняшки. И все бы ничего, да только кроме нее на бедном Лёхе были в тот момент еще китель и тяжелый бронежилет. Хорошо, попрошу заметить, подогнанный и дисциплинированно застегнутый. Короче, пока он с воплями и матом все это с себя сдирал, гильза неспешно сползала от ключиц к пупку, оставляя за собой красивый такой ожоговый шрам. Нам вот только такого не хватало…

М-да, мысли в голове какие-то… Не соответствующие обстановке. Но на то и нужны тренировки, чтоб в критической ситуации туловище действовало само, практически без участия мозга, чисто на рефлексах.

– Тима, прикрываешь! – коротко командую я и выкатываюсь из УАЗа. За спиной слышу хлопанье дверей – это мои «неразлучники» рванули следом. Нет, сработанная «тройка» в боевой обстановке – великое дело! Ни единого лишнего слова, ни секунды потери на команды и объяснения, каждый отлично знает, что и как он должен делать. Одним быстрым броском преодолеваем расстояние от машины до будки на переезде и сразу же врываемся внутрь. Накапливаться перед дверью смысла нет: окна в этой сарайке огромные, к тому же, одно из них выстрелом разнесено вдребезги, вон, осколки в подсыхающей грязи под ногами на солнышке блестят. Да и стены никакой защиты не обеспечат, в этом мы уже убедились. А значит – работать нужно быстро, сходу. Как там у Высоцкого? «Вперед и вверх, а там…». Вот-вот. Стараясь максимально быстро проскочить дверной проем, «крючком» [10]10
  Вход «крючком» – один из применяемых спецподразделениями МВД России способов так называемого «динамического входа» в помещение, внутри которого находится или может находиться преступник.


[Закрыть]входим внутрь и замираем, беря под контроль единственную комнатку, что совершенно не сложно при ее-то размерах.

– Твою-то за ногу… – зло сплевывает на залитый растекающейся из-под двух тел кровью пол Солоха.

Добавить нечего, согласен. Напавшим на нас идиотам было лет около тридцати… Это, если в сумме считать, на двоих… Сопляки тупорылые! Ну, на кой хрен вам это вообще нужно было?!!