Текст книги "Здравствуй, сапиенс!"
Автор книги: Борис Худенко
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Радушный хозяин
А фрика!
Еще каких-нибудь полчаса полета, и он шел бы по мягкой подмосковной траве, влажной от утренней росы.
– Может, перелетим в другое место? – Виктор обернулся к сапиенсу, оставшемуся в аппарате.
– Зачем.
Виктор не ответил. Продолжать разговор, который они вели несколько часов назад, ему не хотелось. Надоело становиться в тупик перед простыми до наивности вопросами этого неземного мудреца…
Мощный звук, пронзительный, как мальчишеский свист, и оглушающий, как рев водопада, мгновенно разорвал тишину и умчался в сторону серой гряды скал. Виктор успел рассмотреть реактивный истребитель с отброшенными назад, как оперенье стрелы, крыльями. Самолет развернулся над скалами и помчался прямо на катер, почти пикируя, пугая стремительностью и безмолвием полета, а потом снова обрушил на землю рев.
Очевидно, полет катера был прослежен и астрономами и радиолокационными установками с каких-то военных баз. Теперь его разыскивали на Земле.
– Что, это, летает, – спросил Луч Мысли.
– Наземный летательный аппарат, – нехотя ответил Виктор, не спуская глаз с самолета, который кружил теперь над ними, круто скосив крылья в вираже. – Называется «истребитель».
– Что, он, истребляет.
Виктор стал торопливо объяснять, убеждая сапиенса, что им необходимо улететь. Луч Мысли молчал, добросовестно осмысливая доводы Виктора.
Самолет качнул на прощание крыльями, устремился ввысь, быстро превращаясь в летящую точку, сверкнул в лучах солнца и исчез.
Виктора охватила тревога.
Куда они все же угодили? Луч Мысли сказал – в центр материка…
В той стороне, куда умчался истребитель, снова возник звук моторов. Шли транспортные самолеты. Смотреть на них было больно, горячие солнечные лучи слепили глаза. Неожиданно из самолетов посыпались крохотные темные точки, и над каждой забелел купол парашюта.
Луч Мысли пришел в восторг. Такие прыжки существ, не умеющих летать, показались ему непомерной дерзостью. Массовая дерзость! И все это для встречи с ним?
Он наотрез отказался улетать.
Парашютисты опускались за чащу кустарника на краю поля. Оттуда послышались глухие ритмичные удары барабанов или бубнов. Из травы выскочил большой пушистый кролик. Он почти наткнулся на ноги Виктора, испуганно присел на задние лапы, ошалело рассматривая непонятного зверя. Виктор неожиданно для себя свистнул, гикнул, кролик в панике метнулся в сторону и скрылся в траве.
– Что, это, бегает, – сейчас же загромыхал Луч Мысли.
– Кролик, – ответил, улыбаясь, Виктор.
– Почему, он, убежал, почему, машина, не перевела, звуки, которые, ты, издавал.
Виктор только пожал плечами. Он сейчас немного сердился на своего космического друга за упрямство.
Со стороны скал послышался конский топот. К ним быстро приближалась группа всадников-негров, одетых в военную форму цвета хаки. За спиной у каждого болталась винтовка. Передний всадник, огромного роста, худой, с суровым сосредоточенным лицом, круто осадил коня и соскочил на землю.
Подойдя к Виктору, африканец несколько секунд пристально рассматривал его. Его спутники тоже беззастенчиво разглядывали Виктора. Очевидно, в своем скафандре он выглядел сейчас очень странно.
Потом высокий неожиданно улыбнулся, протянул руку и сказал:
– Хау ду ю ду, Виктор Кленов!
– Вы знаете мое имя? – удивленно спросил по-английски Виктор, пожимая ему руку.
– Да, – ответил африканец. – У нас в отряде есть рация. В последнее время эфир кричит только о вас. Мое имя О'Мбата. Мы рады видеть вас у себя в Симбаленде.
– Это Симбаленд? – спросил Виктор.
– Да. Там – Симбалендский хребет. – О'Мбата повернулся к далекой гряде гор. – А это – знаменитая Великая Африканская Стена. – Он кивнул на скалы. – Там, внизу, озеро Магода. Вы в самом сердце Африки.
У него был вид радушного хозяина, показывающего дорогому гостю свой дом.
– Что, говорит, мужчина, – загремел вдруг Луч Мысли. – Почему, машина, не, переводит, звуки.
О'Мбата вскинул от неожиданности голову, взгляд его стал напряженным, даже гневным. Лошади всхрапнули, дико заржали, вставая на дыбы. Негры, испуганно оглядываясь на катер, с трудом удерживали поводья. Лица их, до этого блестящие и черные, стали пепельно-серыми.
– Что это? – не спуская глаз с шара, спросил О'Мбата.
– В аппарате со мной прибил космический гость, – торопливо ответил Виктор, а сапиенсу сказал по-русски: – Мы говорим с ним по-другому. У людей много различных способов говорить.
– Зачем.
Лошади снова заржали и стали рваться.
– Помолчи пока, – сказал Виктор сапиенсу. – Они боятся тебя.
– Почему, они…
– Помолчи, прошу тебя! – с досадой крикнул Виктор.
Луч Мысли послушно замолчал.
Лошади понемногу стали успокаиваться, испуганно косясь на шар и перебирая ногами. В наступившей тишине снова стали слышны тревожные удары бубнов или барабанов.
– Что это за звуки? – спросил Виктор африканца.
– Это тамтамы – наш древний африканский телеграф, – ответил О'Мбата. – Племя батота у озера имеет печальный опыт встречи с парашютистами… И вот сейчас женщины хотели убежать в джунгли. Один из парашютистов опустился среди бегущих и открыл огонь из автомата. Убит ребенок… А вот и они!
Из зарослей кустарника показалась густая цепь людей в пятнистых комбинезонах.
– Зачем же он… стрелял? – растерянно спросил Виктор.
О'Мбата слегка поморщился и ничего не ответил.
Виктору показалось, что не Луч Мысли, а он сам оказался на незнакомой планете и пристает ко всем встречным с вопросами до того наивными, что на них неудобно отвечать.
– А теперь нам придется уйти. Приветствовать вас будут наши опекуны, – усмехнулся О'Мбата. – Симбаленд пока еще протекторат… До свидания! – неожиданно по-русски добавил он и пожал Виктору руку.
Его спутники, с опаской поглядывая на цепь парашютистов, тоже по очереди пожали Виктору руку.
Вскочив на коня, О'Мбата оглянулся, кивнул Виктору и дернул уздечку.
Всадники помчались в степь, к скалам. За ними поднимались, медленно растворяясь в неподвижном воздухе, облачка красноватой пыли.
«Машина не переводит звуки»
В иктор, не отрываясь, смотрел на цепь парашютистов. Он уже различал не только фигуры, по колени скрытые травой, но и лица в шлемах – молодые, загорелые.
Сейчас они мимоходом, по пути сюда, убили ребенка…
Парашютисты с автоматами в руках быстро приближались. Впереди шел коренастый мужчина с обветренным, обожженным солнцем лицом. Он не спускал с Виктора радостного взгляда и почти бежал, высоко поднимая над травой ноги и размахивая руками.
Парашютист подошел вплотную к Виктору, быстро оглядел его, шар, катер и что-то спросил на незнакомом языке. Виктор уловил только свое имя и фамилию.
– Вы русский космонавт Виктор Кленов? – на этот раз вопрос был задан по-английски. – Это ваш аппарат?
– Зачем вы стреляли там… сейчас… в ребенка?.: – спросил по-английски Виктор.
– Уверяю вас, это просто недоразумение! – горячо воскликнул командир парашютистов. – Знаете, прыжок, благополучное приземление – это очень возбуждает! И вдруг – бегущая толпа, ужас… Это тоже страшно возбуждает! Этакий охотничий азарт! Солдат стрелял просто в воздух. Я видел. Женщина споткнулась, и они сами затоптали ребенка. Это просто несчастный случай!
Виктор закрыл глаза. Охотничий азарт!
Вот и сам он полчаса назад, когда на него из травы выскочил ошалевший кролик, не удержался, гикнул, свистнул…
Неужели никто никогда не объяснял им, что люди не охотничья дичь!
Гнев захлестнул его, мешая дышать, не оставляя ни возможности, ни желания рассуждать. Он шагнул к ним…
– О! – испуганно воскликнул командир и попятился на стоящих сзади солдат, которые тоже подвинулись назад. И сразу же Виктор отрезвел…
На все это молча смотрел Луч Мысли…
Солнце, совсем не похожее на то, каким оно бывает в Москве или в Сибири, пылающее, обжигающее, злое, висело в помутневшем небе. Как призраки колыхались в горячем воздухе далекие горы Симбалендского хребта. Какая-то муха с противным жужжанием носилась у лица Виктора.
Было нестерпимо жарко, душно, противно.
С лица командира парашютистов исчезли растерянность и испуг, оно стало равнодушным и холодным, только губы обиженно дрожали.
– Генерал-губернатор Симбаленда приказал мне обеспечить вашу безопасность, мистер Кленов, – вежливо и холодно сказал он. – Я и мои солдаты в вашем распоряжении.
Солдаты, очевидно, хуже владели своими чувствами. У одного, молодого, лет двадцати, не больше, от удивления раскрылся рот. Может, именно этот не сдержал свой юный охотничий азарт?!
По полю, подпрыгивая и искусно лавируя между кустами и валунами, медленно приближался ярко-голубой двухместный автомобиль. За рулем сидела девушка в белом с синим воротничком платье. Шляпа с широкими полями почти закрывала ей глаза. Рядом, наклонясь вперед, сидел молодой мужчина в такой же широкополой шляпе. Скрипнули тормоза, хлопнули дверцы. Девушка легко подбежала к Виктору. Мужчина торопливо шел за ней. Она на ходу о чем-то спросила командира парашютистов и, протягивая руку Виктору, сказала:
– Сюзанна Эдвин.
– Это моя сестра, мистер Кленов, – пояснил по-английски мужчина. – Я представитель администрации международного картеля «Вест-Уран» здесь, в Симбаленде. Мое имя Роберт Эдвин.
Они держались и говорили просто, с подкупающим дружелюбием, но без всяких восторгов и любопытства, как будто встретили старого доброго знакомого. В синих глазах девушки мелькали радостные искорки. У Роберта виски были почему-то седые. Симпатичные, дружелюбные, чем-то одинаковые улыбки…
И Роберт и его сестра понравились Виктору.
– Очень рад, – он пожал им руки.
– Вы должны остановиться у нас, – решительно, не допуская и намека на возражение, заявила Сюзанна. – Уверяю вас, мистер Кленов, что на десятки километров вокруг вы не найдете лучшего места для отдыха.
– Это ваш аппарат? – спросил Роберт.
– Да, – ответил Виктор и, обращаясь к девушке, добавил: – Мы случайно приземлились здесь, мисс Эдвин, и не собираемся задерживаться. Через несколько минут аппарат покинет Симбаленд. Я не могу, к сожалению, воспользоваться вашим гостеприимством.
– В аппарате космические гости? – быстро спросил Роберт.
– Один, – устало ответил Виктор. – Сейчас я буду говорить с ним. Не пугайтесь. Это… Это не совсем обычно, но никакой опасности не представляет.
– О! – только и смог вымолвить Роберт. – Это же!.. Это же черт знает как интересно!
Виктор усмехнулся и спросил сапиенса:
– Ты хочешь еще остаться здесь?
– Да.
Ответ громыхнул, как щелканье огромных металлических челюстей над головой. Роберт напряженно вытянулся, всматриваясь в шар. Сюзанна вскрикнула и, вцепившись в брата, закрыла глаза. Некоторые из парашютистов бросились ничком на траву, другие шарахнулись в стороны. Их командир стал торопливо креститься.
– Я, ничего, не, понял, – как будто оправдываясь, гремел и скрежетал Луч Мысли. – Машина, не, переводит, звуки.
Виктор почувствовал безмерную усталость.
Луч Мысли что-то еще доказывал ему.
При каждом слове сапиенса, которое обрушивалось на ошеломленных людей и гремело, наполняя гулом поле, ресницы Сюзанны испуганно вздрагивали, а плечи опускались, словно в ожидании удара, но сразу же она вскидывала голову, пытаясь гордо и смело смотреть опасности в лицо, пока следующее слово опять не заставляло ее испуганно съеживаться.
Виктор с досадой взглянул на ее брата. Тот одурело уставился на шар, не замечая состояния сестры.
– Ты, говорил, что, одни, люди, убивают, других, – не унимался Луч Мысли. – Но, эти, люди, не, убивают, тебя.
Убеждать его сейчас было бесполезно.
– Хорошо… Мы остаемся… – сказал Виктор. – Только помолчи, пожалуйста.
Он обессиленно прислонился к корпусу катера. Стало тихо-тихо.
– Это машина-переводчик? – с напряженным любопытством спросил Роберт.
– Да.
– Она реагирует непосредственно на слова?
– Да.
– Что, говорит, мужчина, – сейчас же загремел Луч Мысли.
– Он хочет задать тебе вопросы.
– Я, готов, отвечать.
– Вы можете поговорить с космическим гостем, мистер Эдвин, – предложил Виктор.
– Спросите его, как эта машина отыскивает нужный перевод, – сразу же попросил Роберт. – Неужели она каждый раз сверяет произнесенное вами слово последовательно со всеми словами, которые заложены в ее механической памяти? На это должно уйти какое-то время! А она переводит мгновенно… Вы понимаете меня, мистер Кленов? Очевидно, автомат действует на каком-то ином принципе, на принципе живой мысли. Я понятно выражаюсь?
– Вы работаете в области технической кибернетики, мистер Эдвин? – спросил Виктор.
– Да, примерно… Точнее, я занимаюсь вопросами комплексной автоматизации производственных процессов.
– У вас найдется о чем поговорить с космическим гостем, – улыбаясь, сказал Виктор. – Я попытаюсь перевести ему ваш вопрос.
– Я вам буду очень признателен, мистер Кленов.
– Я советую вам немедленно отдохнуть, – неожиданно вступила в разговор Сюзанна. Она уже оправилась от испуга, но была еще бледна. – У вас даже заострилось лицо. Это признак острого, опасного переутомления. Нельзя безнаказанно принуждать себя. Вам надо немедленно отдохнуть!
Виктор вспомнил разговор с сапиенсами о полете на Землю, последний затянувшийся сеанс, которым доконал его Луч Мысли, мелькание картин на невидимом экране… Теперь это казалось далеким, очень далеким прошлым. С тех пор он еще не спал.
– Я только попытаюсь ответить на вопрос вашего брата, мисс Эдвин, – сказал он. – Это действительно очень интересно. Я ведь кибернетикой не занимался специально, мне даже в голову не пришло, что это так важно: сразу или не сразу переводит машина.
– Можно я обращусь к нему по-русски? – спросила Сюзанна. – Я знаю несколько слов.
Виктору показалось, что она старается помешать брату… И сразу же лихорадочные, торопливые мысли понеслись, закружили, перебивая и мешая друг другу… Представитель администрации… Международный картель «Вест-Уран»…
– Пожалуйста, мисс Эдвин, – сказал он.
Она сделала глубокий вдох, в нерешительности прикусила нижнюю губу, помолчала и, наконец, чуть слышно сказала по-русски:
– Здравствуйте…
– Я, здесь, один, – сейчас же ответил Луч Мысли.
– Машина не в состоянии воспроизвести правила этикета, – улыбаясь, по-русски сказал ей Виктор. – Ей надо говорить «здравствуй», обращаться на «ты».
– Что, такое, этикет.
Сюзанна не слушала Виктора, да, очевидно, и не могла понять такой сложной фразы. Она опять прикусила губу, что-то сосредоточенно вспоминая, потом решительно сказала:
– До свидания! Спасибо!
– Я, еще, не, провел, ни, одной, беседы, – загремел сапиенс. – Я, ничего, не, узнал, о, Земле, почему, вы, уходите.
Роберт стоял уже рядом с Виктором.
– Вы не перевели ему мой вопрос, мистер Кленов? – осторожно спросил он.
– Что, говорит, мужчина, почему, ты, не переводишь, его, слова.
– Космический гость очень устал после перелета, – сказал Виктор, а сапиенсу ответил по-русски: – Мне надо отдохнуть. Мы проведем беседы позже.
– Когда.
– Через несколько часов.
Сейчас надо было отвлечь внимание этих людей и сапиенса, подумать, разобраться…
– Я с удовольствием воспользуюсь вашим приглашением, мисс Эдвин.
– Мы можем поместить пока космический аппарат в ангар нашего аэродрома, – предложил Роберт. – Там гостю будет удобнее отдыхать, да и держать связь с внешним миром легче: на аэродроме прекрасная радиостанция. Охрану аэродрома обеспечат парашютисты. Вас отвезет домой Сюзанна, а я займусь перевозкой аппарата – у нас есть большие автоплатформы.
– Хорошо, мистер Эдвин, я не возражаю.
– Не беспокойтесь, мистер Кленов. Мы всё сделаем!
– Закрывайся, – сказал Виктор сапиенсу. – Тебя перевезут в другое место. Не разговаривай без меня ни с кем.
Крылья катера плавно приподнялись и захлопнулись, корпус снова стал глухим, без щелей.
Ради чего?
З а стеной кустарника начинался крутой склон, покрытый выгоревшей травой. Внизу был виден яркий тропический лес с раскидистыми кронами деревьев. Слева расстилалась зеленая бамбуковая роща, похожая сверху на поле, засеянное рожью. За лесом открывалась сверкающая даль большого озера, уходящего к горизонту. На берегу Виктор заметил круглые, как шатры, хижины небольшого поселка. Очевидно, того самого…
Сюзанна напряженно смотрела вперед. Брови у нее были нахмурены. Она вела машину без дороги, осторожно пробираясь по склону. Машину качало и подбрасывало.
– Вам много пришлось пережить там… наверху? – негромко спросила она.
– Да, немало… – неопределенно ответил Виктор.
– Ну, а скажите по совести, мистер Кленов, – с жаром воскликнула Сюзанна, – стоят ли люди того, чтобы из-за них?.. Ну, вот так, как вы… Вы ведь в конце концов не мифический Иисус Христос? Или вы верите, что в жизни существуют добро, благодарность людей, справедливость? Почему вы не отвечаете?
– Так много вопросов, мисс Эдвин!
– Извините, – немного смутившись, сказала она. – Но на один вопрос я очень прошу вас ответить.
– Пожалуйста.
– Неужели и эти космические гости такие же варвары, как люди?
– Среди людей очень много хороших, мисс Эдвин.
Она недоверчиво взглянула на него.
– Вы так думаете?
– Я знаю, мисс Эдвин.
Он хотел еще что-то объяснить ей, но нестерпимо хотелось спать. Глаза закрылись, и открывать их было лень. Хотелось, чтобы Сюзанна ехала медленнее, чтобы его не так трясло.
– Что же вы знаете? – снова спросила она.
Она продолжала прежний разговор, а Виктор уже забыл, о чем они говорили. Да, он ей сказал, что люди бывают хорошие… Хорошие! Да, их большинство хороших! А девушка не поверила ему…
Ладно, он ей расскажет, что знает и думает о людях… Только потом…
– Так… Знаю… – в полусне ответил он и, с трудом приоткрыв глаза, увидел, что Сюзанна смотрит на него и улыбается тепло и немного смущенно.
Машина поехала медленнее. Совсем потихоньку…
Виктору стало спокойно и хорошо. Он подумал, что она очень странная… Спрашивает о других, а сама хорошая… Заботливая…
* * *
Сюзанна не терпела ни сентиментальности, ни романтического благодушия. Она всегда считала, что холодный скепсис, даже цинизм, – самое подходящее отношение к этому дрянному миру, в котором все ложно, жестоко, эгоистично. Всякие романтические ахи о чем-то возвышенном и прекрасном она связывала либо с недостатком ума, либо с ханжеством тех, кто уверял ее в своих благородных порывах. Даже любовь, эта красивейшая из человеческих выдумок, – тоже ложь. Никакой любви не было и нет! В юности бывает немного страсти, дурманящей голову, в старости – привычка и боязнь перемен. Вот и все!
Она хотела так думать, всегда старалась заставить себя! быть равнодушной, расчетливой, холодной и… никогда не была такой…
И с этим русским получилось то же самое.
Еще когда газеты писали, что Виктор Кленов готовится в полет, она все думала: ради чего он понесется туда, может быть, к своей смерти? Она старалась убедить себя: тщеславие, деньги в конце концов просто глупость. И чувствовала, что все это не то…
Нет, он не укладывался в рамки ее философии. Это сердило ее и вместе с тем радовало, как будто она только и ждала, чтобы ее переубедили.
Когда же газеты сообщили, что Неизвестность поглотила русского космонавта, ее охватило отчаяние. Она без конца рассматривала фотографии этого человека, который был с точки зрения ее холодных рассуждений просто странным чудаком и вместе с тем так волновал ее, так жестоко спорил с ней.
Его смерть казалась ей непростительной, нелепой… Она не верила. Это было бы слишком жестоко! Пусть в мире мало справедливости, но хоть капля есть? Хотя бы для этого Дон Кихота, который, наверное, верил во что-то светлое, когда летел туда…
И погиб…
Она ждала опровержений, ждала упрямо, удивляясь себе, не слушая никого, и когда радио, захлебываясь, объявило, что сама Неизвестность промигала на землю русский текст, она заплакала от счастья и торжества.
Он победил!
…Сюзанна вышла на веранду, с которой было видно озеро, опустилась в кресло и стала смотреть вдаль.
В противоположной стороне дома послышались шаги Роберта. Хлопнула дверь. Роберт заглянул на веранду и обрадованно воскликнул:
– Вот ты где спряталась!
Он подошел к плетеному креслу, опустился в него и спросил:
– Ну, как ты устроила нашего гостя?
Лицо у него было возбужденное, веселое.
– Я поместила его в угловой комнате, он уснул в машине… Он просил послать телеграмму его жене в Москву… А еще я вызвала с рудника портного. Не может же русский ходить все время в своей зеленой шкуре и космических сапогах!
– Ты просто гений, Сью! И вообще все так хорошо, так удачно! Это все не снится мне, Сью?
Сюзанна покачала головой.
– Нет, Роб. Ты думаешь, это поможет тебе?
– Ну, конечно же, девочка! Судя по всему, космические гости питают самые добрые намерения к Земле и далеко обогнали нас в технике. Они, очевидно, давно уже решили то, что предстоит решить мне.
Он поднялся с кресла, несколько раз прошелся по веранде и остановился у стеклянной стены, мечтательно всматриваясь в далекие горы за озером.
Сюзанна без улыбки, внимательно следила за ним.
Неужели он так никогда и не поймет, как это опасно и не нужно – мечтать? Неужели его ничему не научили события в Насилье?
Роберт был для нее матерью, отцом, семьей. Мать их задушила раковая опухоль вскоре после рождения Сюзанны. Отец стал много пить, и пьяного его убило на работе током. Шестнадцатилетний Роберт взял заботы о сестре на себя. Он вырастил и воспитал ее, учился сам, настоял, чтобы училась и она. Он один, совсем один сражался против жестокого врага, который называется «жизнь».
В Насилье, где Роберт нашел, наконец, работу инженера, им казалось, что жизнь сменила гнев на милость. Сюзанна окончила школу и готовилась в университет. У них даже были небольшие сбережения.
Все было хорошо, пока однажды Роберт не пришел вечером расстроенный и растерянный. На заводе, где он работал, готовилось сокращение. Профсоюз санкционировал увольнение Роберта и еще нескольких десятков новичков.
Снова жизнь оскалила свою злобную пасть…
Несколько месяцев они могли продержаться на пособие по безработице. Роберт сидел над своими схемами и расчетами дни и ночи. Он работал как одержимый, набрасываясь то на одну, то на другую книгу. Чувствовалось, что человек схватился с жизнью насмерть: либо победит ее раз и навсегда, либо надорвется и упадет, обессиленный, среди разбросанных по всей комнате бумаг. Тратить сбережения он позволял только на книги – деньги нужны были Сюзанне для поступления в университет. Работать ей он тоже не разрешил, а попросил в свободное время изучать рецепты приготовления различных блюд.
Это было мучительно. Они жили впроголодь. Часто Сюзанна, знакомясь с переводами французских, русских, английских, китайских или японских кулинарных книг, представляла себе вкусные, с возбуждающим запахом блюда и судорожно глотала голодную слюну. Но это нужно было Роберту.
Он мечтал о создании комплексов автоматов, которые совершенно заменили бы ручной человеческий труд. Мэр города предложил ему разработать проект автоматического ресторана. Насилья, приморский старинный город, привлекал много туристов. Такой ресторан, единственный в мире ресторан-автомат, ресторан-робот, послужил бы хорошей рекламой городу.
Им очень помог в эти дни старый повар француз Регамэ. Он приносил не еду, нет, – господь свидетель! – он просто раскрывал им секреты приготовления пищи и заставлял пробовать образцы.
Срок пособия по безработице еще не истек, когда муниципалитет Касильи одобрил принципиальные схемы ресторана-робота. На его сооружение город отпустил большие средства. Роберту было поручено руководить строительством ресторана.
Сюзанна уехала в столицу, в университет. Они с Робертом неожиданно разбогатели.
Через год, когда она приехала на каникулы в Насилью, ресторан Роберта был уже открыт. Тогда же она впервые заметила, что у брата совсем седые виски, хотя ему не было и тридцати.
Но ресторан оказался чудом! Это была широкая, со вкусом оформленная площадка в прибрежных скалах. Здесь не было ни официантов, ни администраторов. Надо было только выбрать в специальном красочном проспекте из сотен разнообразных блюд те, которые требовал сегодня твой каприз, и набрать на диске, похожем на телефонный, порядковый номер блюда. Через несколько минут в причудливой вазе в центре стола появлялись свежеприготовленные по-королевски роскошные яства.
Кухня была скрыта под полом, в глубоком котловане, выбитом в скале. Там работали только автоматы. Каждый из посетителей считал своим долгом заглянуть на кухню и познакомиться со сложным комплексом разнообразнейших автоматических устройств, объединенных волей Роберта в один целенаправленный механизм.
Роберт мчался на крыльях удачи! Он стал кумиром и гордостью деловых кругов города. Новый ресторан действительно получил широкую известность и в стране и за границей. От посетителей не было отбоя. Говорили о создании второго, еще более усовершенствованного ресторана-робота.
В один из вечеров Сюзанна зашла к Регамэ.
Старый повар был без работы. Роскошный приморский ресторан закрыли, потому что у города был теперь ресторан-робот. А роботу не нужны повара…
После этого вечера у Сюзанны был, пожалуй, самый затяжной приступ острой болезненной ненависти к жизни, в которой нельзя быть счастливым, не раздавив насмерть хотя бы старика Регамэ…
А Роберт раздавил тогда, кажется, многих… Машину, в которой он ездил, безработные забросали камнями… На дверях их квартиры ночью кто-то повесил табличку с надписью: «Роберт, вспомни – ты сам был безработным!» В скалах, на виду у посетителей ресторана появился огромный транспарант: «Автоматизация в условиях капитализма – это безработица и нищета масс!»
Роберт был ошеломлен. Он стал угрюмым и злым. Отказаться от дел он не мог. Тогда они остались бы без средств. К тому же он был полон планов и надежд, мечтал о коренном решении проблемы комплексной автоматизации любых производственных процессов.
В это время их посетил один из крупнейших акционеров международного картеля «Вест-Уран» Аб Баркет, совершавший путешествие по Европе. В беседе он как будто между прочим предложил Роберту автоматизировать добычу и обогащение урановой руды на предприятиях картеля в Симбаленде. Условия работы там требовали срочно решить эту проблему. Среди рабочих рудников не прекращались волнения.
Роберт с радостью принял предложение.
Вскоре Сюзанна снова уехала в университет, а Роберт – на рудники картеля.
Теперь, через год, Сюзанна нашла Роберта в Симбаленде почти наместником бога на земле. Власти протектората не вмешивались в дела картеля. У Роберта были довольно многочисленные энергичные и распорядительные помощники, полицейские, даже вооруженные силы под видом охраны рудников. Но какая-то новая задача, новый нерешенный вопрос не давали ему покоя. Очевидно, это было что-то совсем необычное, если он хотел прибегнуть к помощи космических гостей.
Роберт все еще смотрел на озеро, слегка улыбаясь.
– Ты можешь мне толком объяснить, чего ты добиваешься? – спросила Сюзанна.
Роберт оглянулся и засмеялся.
– Это не для ума хорошенького и совсем еще юного филолога, Сью…
– Роб!
– Ну, хорошо, хорошо…
Он уселся на стол, болтая ногами. Эту дурную привычку Роберт перенял, очевидно, у американцев, которые работали вместе с ним.
– Ты знаешь, что машины играют в шахматы? – спросил он. – Это, конечно, не совсем то, что нужно для управления производством, но похоже. Такой машине надо проанализировать все положения фигур за несколько ходов вперед и выбрать самый выгодный. Самый выгодный в конкретной обстановке, в той, которая сложилась на доске! Для этого ей надо оценить миллионы возможностей. Миллионы, Сью! Все без исключения! И все они, кроме одного, наивыгоднейшего, оказываются ненужными, на них можно было бы не тратить время…
Сюзанна внимательно слушала. Лицо его, сосредоточенное, вдохновенное, было сейчас очень красивым.
– Живой шахматист не будет анализировать миллионы вариантов, – продолжал Роберт. – Он не может, да ему и не нужно это делать. Он интуитивно, без рассуждений отбросит все миллионы вариантов и проанализирует лишь три-четыре, ну в крайнем случае – десяток из них. Ты понимаешь меня? Я хочу, чтобы наши решающие машины тоже научились не искать там, где им не найти ничего хорошего. Я хочу снабдить их этим поразительным свойством человеческого мозга – интуицией! Это весь жизненный опыт, собранный мгновенно, как в фокусе, в нужной области мозга. Так должны работать и наши управляющие машины! Для этого – увы! – надо пересмотреть самые принципы счетно-решающих машин.
Он замолчал, удрученный какими-то мыслями, потом, точно подбадривая себя, закончил:
– Но это обязательно нужно сделать! Тогда, только тогда станет возможным автоматическое управление сложнейшими производственными процессами. Будут созданы автоматические шахты…
– А люди? – резко спросила Сюзанна.
– Что люди? – не понял он.
– Куда денутся люди, которые сейчас работают на этих шахтах, рудниках и так далее? Роб, милый, вспомни Регамэ! Вспомни Насилью! Разве это не жизненный опыт? Это ведь уже было с тобой?
Роберт помрачнел, потом слез со стола, подошел к ней и ласково взъерошил ей волосы.
– Это не наше дело, девочка, – мягко сказал он. – Мы с тобой маленькие простые люди, которым очень хочется счастья прежде всего…
– Ты хочешь сказать – себе?
– Верно, девочка, себе… И не хмурься! Чувствуется, что в университете ты нахваталась идей… А жить – это жить! Это занятие, вообще говоря, безыдейное, некрасивое… Не мы с тобой придумали жизнь такой нелепой и неласковой… Почему же стыдиться должны именно мы? Мой жизненный опыт включает и те дни, когда мы жили на пособие… Ну, не хмурься же! Это совсем не идет тебе! Мы должны сегодня понравиться нашему гостю. На свое обаяние я не очень надеюсь, а ты вполне можешь подружиться с ним. Ну, будь же умницей, Сью!
Его ласковый голос, покровительственный тон успокоили, убедили ее. Конечно же, она опять поддалась романтическим бредням! Роберт прав – романтикой не проживешь! Жизнь – драка… Драка за право жить…
И уже, собственно, по инерции, из упрямства, она недовольно сказала:
– Ты стал совсем деловым человеком. Хочешь использовать меня как приманку?
– Сью! – укоризненно и удивленно воскликнул Роберт.
Она испугалась, что огорчила его, и смущенно улыбнулась.
– Извини, Роб… Я как-то взвинчена сегодня. Наверное, еще не привыкла быть на этом бешеном солнце.
На веранду вошла молоденькая негритянка Нтомби, которую Роберт нанял для услуг Сюзанне.
– Белый гость проснулся, пунзи Роберт, – сказала она.
На языке батота «пунзи» означало что-то похожее на «повелитель» или «господин». Так они обращались только к вождю племени, к главному колдуну и ко всем белым. Сюзанна не любила это неприятно режущее слух слово.