Текст книги "Досмотр - 2"

Автор книги: Борис Штерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Штерн Борис
Досмотр – 2

Борис ШТЕРН

ДОСМОТР-2

Посвящается путчу ГКЧП

– Здравствуйте, товарищи гвардейцы!

– Здравия желаем, товарищ генерал!

– ... А почему у вас говно на потолке?

– Ур-ра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Старинный армейский анекдот

Не прошло и четверти светового года после конфискации всего барахла, как Хрен Поймаешь злорадно возвращался по той же накатанной трассе в новейшем звездолете со странным названием "Золотарь", а на его пути опять стоял инспектор Бел Амор, помахивая таможенным жезлом. Хмурое лицо инспектора, казалось, просило кирпича; это лицо хотелось надраить, как позеленевшую бляху солдатского ремня, – инспектор был очень недоволен собой, потому что с недавних пор стал забывать целые слова и сейчас никак не мог вспомнить, что означает слово "золотарь"...

Спрашивать у Стабилизатора не хотелось, но и самому напрашиваться на медицинскую комиссию – тем более.

– Досмотр, – буркнул инспектор, входя в этот самый "золотарь".

За ним, как всегда, в звездолет влез нержавеющий и неунывающий робот Стабилизатор, молодец-молодцом и дурак-дураком (в его позитронном котелке уже начали заскакивать буквы, и Бел Амор все собирался записать его в очередь на капитальный ремонт, чего Стабилизатор панически боялся).

– Мы с вами, кажется, где-то встречались? – спросил Хрен Поймаешь и демонстративно раскурил пенковую трубку со знаменитой "Герцефиговиной Хлор".

Встречаться-то встречались, но в ответ Бел Амор решил высокомерно молчать. Он с этим "золотарем" свиней не пас. О чем с ним говорить, если для обыска все равно нет никаких оснований?.. Даже проверять документы некогда, потому что с минуты на минуту сюда может пожаловать на бронированной "тройке" новый Шеф Охраны Среды, который недавно сменил такого удобного, старомодного, прокуренного и спившегося Леонарда Михалыча. Пришла, значит, новая метла в генеральских погонах. Та самая, которая хорошо метет.

Диалектика. Отрицание отрицания.

Ладно, о появлении "тройки" его предупредят коллеги на линии, а сейчас заглянуть, разве что, одним глазом в таможенную декларацию и гнать этого "золотаря" в шею... То-есть, в выю... То-бишь, где ты видел выю у головоногих кальмарусов? Одна голова да ноги... Короче, под зад коленом, и пшел вон из моего таможенного коридора, не до тебя сейчас – коллеги Бел Амора конфиденциально передают по линии, что от Новой Метлы житья не стало – разъезжает на тройном бронеровщике (оставшимся в наследство от Леонарда Михалыча), стучит кулаком по столу и на всех орет:

– Ускоряйтесь! – кричит. – Переустраивайтесь, сволочи! А не то!..

Ну, может быть, "сволочами" и не обзывает, но и что "а не то!.." – не объясняет. И фамилию его никто не может запомнить. Какой-то генерал фон Гофвпмяев-Птинчкерр...

Нет, не так... А как?.. С таким начальством не только слова, но и буквы забудешь. И никто не знает, как от него избавиться.

Что же все же означает "золотарь"?.. Простое слово, у Стабилизатора неудобно спрашивать...

– Пердъявите подкоженную декламацию, – потребовал Стабилизатор, безбожно путая буквы. – Что везете?

И опешил, нарвавшись на заранее подготовленный короткий ответ:

– Говно!

Вот так:

– Говно! – сказал, как отрезал, Хрен Поймаешь и в предвкушении дальнейших вопросов принялся сплетать и расплетать многочисленные щупальца, унизанные золотыми перстнями и кольцами.

Стабилизатор беспомощно оглянулся на Бел Амора...

(Вообще-то, роботы его класса хорошо знают это слово, но вместо него предпочитают употреблять словосочетание "отходы жизнедеятельности".)

– Какое-такое "говно"? – пришел на помощь Бел Амор, не сдержав обет молчания. Он хотел добавить дежурную фразу: "Попрошу не выражопы... не выражаться при исполнении служебных обязанностей!", но некогда, некогда учить великосветским манерам этого говно... головоногого моллюска.

– Какое-какое... МякОе, – ухмыльнулся Хрен Поймаешь. – Всякое. Всяческое и разнообразнейшее говно, милейший мой инспектор. На свете существует столько говна, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. Кто это сказал, не припомните?

– Шельям Укспир, – с достоинством ответил всезнающий Стабилизатор (но буквы, буквы!). – Тавайде сусловимся: цейчас все ропвосы дазаю я. Что зевете, спрашиваю?

– Я же ясно сказал: говно! – захохотал Хрен Поймаешь.

Этот зловредный смех был слышен, наверно, во всех орбитальных коридорах обоих Магеллановых Облаков, где сейчас проводился тотально-повальный субботник перед первым явлением таможенному народу нового Шефа Охраны Среды с двойной труднопроизносимой фамилией...

"Генерал-майор фон Ховмяев-Пчелкерр, что ли... – мучительно вспоминал Бел-Амор. (Ему тоже было чем заняться – например, отправить Стабилизатора чистить гальюн.) – Нет, не вспомнить."

– Декларация на столе, можете ознакомиться, – отсмеявшись, продолжал Хрен Поймаешь. – Читайте. Читайте же!

– Отсек номер 1... – начал читать Стабилизатор и осекся.

– Пустой? – с надеждой спросил Бел Амор, хотя прекрасно понимал, что на повторный трюк с пустым отсеком уважающий себя контрабандист никогда не пойдет, а придумает что-нибудь новенькое.

– Читай, читай! – подзуживал робота Хрен Поймаешь. – Прочитай это слово вслух, не стесняйся! Прикажите ему прочитать! Хочу услышать это благороднейшее слово из уст вашего кованого сундука. Прикажите ему прочитать таможенную декларацию! Подкоженную декламацию... – передразнил он. – В конце концов – я требую! Чтение декларации входит в ваши служебные обязанности!

Хрен Поймаешь был прав.

– Читай, – приказал Бел Амор.

– Отсек номер 1. Говно, – стойко прочитал Стабилизатор, покраснел и чуть не упал в обморок от конфуза.

– Как это понимать? Что значит "говно"? – спросил Бел Амор.

– Говно значит "говно"! – опять обрадовался Хрен Поймаешь, давясь от смеха герцефиговинным хлорным дымом и роняя на паркет синие слезы.

– Так и записано? – удивился Бел Амор и заглянул через плечо Стабилизатора в декларацию. На крайний случай он надеялся обнаружить там одинокую букву "г" с тремя стыдливыми точечками: "г..."

Но...

– Так и записано, – подтвердил Стабилизатор. – Квубами. Квубы я еще помню. Первая "Г", потом "О", "В", "Эн" и опять "О". После "О" – точка. Получается: "ГОВНО."

Бел Амор уже сам видел, что получается. Он вышел в коридор к первому отсеку и принюхался.

– А? – воскликнул Хрен Поймаешь. – Оценили? У меня говно не пахнет, у меня первокласснейшее говно. Амбре, а не говно!.. Говна-с не держим-с!

Хрену Поймаешь так нравилось это слово, что он смаковал его на все лады, как истинный говноед: говно, говна, говну, говном, на говне... Наверно, единственно о чем он сожалел в этой жизни, что "говно" не употребляется во множественном числе... Разве что: "много говна".

– Экстренная шифровка всем поможенным тостам! – вдруг сообщил Стабилизатор, врываясь в коридор и оставляя Хрена Поймаешь наедине с его любимым словом.

– "Тройка" мчится, "тройка" скачет? – шепотом спросил Бел Амор.

– Нет! Хуже! Дежурный передает по линии: "ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ! ИЗ ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОЙ КУНСТ-КАМЕРЫ ПОХИЩЕНА БЕСЦЕННАЯ КОЛЛЕКЦИЯ РЕГАЛИЙ ВСЕХ РВЕМЕН И РАНОДОВ".

– Времен и народов, – поправил Бел Амор, мучительно пытаясь вспомнить, что означает слово "регалии".

– Так точно: полный двездолет регалий всех времен и народов. Кто-то ночью причалил к Кунст-камере, напоил сторожа, загрузился и ушел в неизвестном направлении. Сторож в мертвецком состоянии, очухается завтра утром. Крипазано шмонать все звездоледы без иксключения!

– Заткнись! Не суетись. Напомни: что такое "регалии"? – шепнул Бел Амор.

– Ну... Знаки отличия, – тоже зашептал Стабилизатор. – Скипетры там, короны, булавы, мордена и едали всякие.

– Ордена и медали.

– Так точно! Нордена и мледали.

"Ишь ты! – восхитился Бел Амор. – Регалии, понимаешь, сперли. Всех времен и народов!"

– А теперь напомни: что означает "золотарь"?

– Вам тоже пора подлечиться, командор, – въедливо заметил Стабилизатор. (Очень уж не хотелось ему отправляться на капитальный ремонт; как, впрочем, и Бел Амору – на медицинскую комиссию.) – "Золотарь" – это старинное слово. Оно означает – "ювелир".

При слове "ювелир" инспектор Бел Амор стал в профессиональную стойку. Его верхнее таможенное чутье наконец-то сработало и выдало непротиворечивый логический ряд: "ювелир, золотарь, золото, драгоценности, регалии всякие..." Инспектору вдруг привиделся полный звездолет царских платиновых корон с бриллиантами, золотые скипетры с изумрудами, скифские шлемы, гетьманские булавы, малахитовые державы и прочие атрибуты власти; залежи орденов и медалей (не из говна, конечно, а из благородных металлов), конская сбруя, именные маузеры, персональные шпаги, кресты на пузо, звезды на грудь, розетки в петлицу, анны на шею, кольца в нос, подвязки, подвески, ленты, эполеты, банты, аксельбанты – то есть, все то, чего у Бел Амора отродясь не водилось, – кроме, разве что, почетного значка "Легионера ГОП" (Галактической Охраны Природы).

– Но дальше! – кричал из кают-компании Хрен Поймаешь. – Дальше, дальше, дальше!.. Куда вы запропастились? Пусть читает дальше!

– Читай.

– Отсек номер 2. Говно... – скороговоркой продолжил Стабилизатор, постепенно входя во вкус этого слова. – Отсек номер 3. Говно... Отсек номер пять, говно опять. Отсек номер семь, говно совсем. Отсек номер восемь, говном обносим. Отсек номер 15. Говно... Отсек номер 21, последний...

– Пустой? – с надеждой спросил Бел Амор, хотя знал, знал, что тоже с говном.

– Нет. Полный. Говна.

– Проверяйте! – радушно развел щупальцами Хрен Поймаешь. – Шмонайте, курочьте, взламывайте любой отсек. Не стесняйтесь! Везде говно!

– А регалии?.. – вкрадчиво спросил Бел Амор. Этак между прочим спросил:

– А регалии?

– Что такое "рыгалии"? – был ответ. – От какого грубого слова они происходят?.. Рыгалиями не интересуюсь. Меня интересует исключительно говно.

Нездоровый цвет лица инспектора Бел Амора, напоминавший цвет нечищенной солдатской бляхи, медленно превращался в зеленую бронзу обкаканного птичками памятника. Спокойно, сказал себе Бел Амор. Спокойненько. Никаких регалий, орденов и медалей здесь не предвидится, и не надейся. Он вспомнил: "золотарь" – это не ювелир, а нечто похуже. Золотарь – это ассенизатор и говновоз; а Стабилизатор – старый дурак. Все грузовые отсеки в этом звездолете, безусловно, переполнены говном по самые уши. Можно не проверять.

Другой вопрос: зачем Хрену Поймаешь столько говна?..

Так. Думаем.

На удобрения?.. Хрен Поймаешь не похож на существо, связанное с сельским хозяйством.

Конечно, здесь присутствует какой-то очередной контрабандный подвох, но это сейчас не суть важно. Это сейчас не твое дело. Тебе не поручали копаться в говне. В твоем трудовом соглашении о говне ни слова. Что-что, а уж этот предмет во всех уголках Вселенной не является контрабандным товаром. Уж чего-чего, а собственного говна на каждую душу населения везде предостаточно, хоть жопой ешь, извините за выражение. В говне пусть ковыряются говновозы, думал Бел Амор. Возможно, психологический контрабандный подвох Хрена Поймаешь в том-то и состоит – ни один здравомыслящий таможенник не захочет копаться в говне.

Значит так. Сюда вот-вот прискачет на "тройке" новый Шеф Охраны Среды. Как его?.. Вспомнил! Генерал-майор фон Говняев-Пугерр. Слава Богу, еще не все слова забыл! Примчится за регалиями и обнаружит на таможенной орбите звездолет с говном. Полный говнолет говна на таможенной орбите это, конечно, конфузиус нотрдамус... То есть, персона нон грата и казус импровизус... То бишь, говяные дела. Он прикажет копаться в говне. Это плохо пахнет. Копаться в говне на предмет обнаружения регалий, пусть даже по приказу начальства? Это пятно в биографии. Хлопцы засмеют. "Инспектор Говномор" – неплохо звучит.

Нет, обыск он производить не будет ни при каких обстоятельствах хотя за нарушение инструкции "ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ!" запросто может загреметь под суд или на преждевременную пенсию с правом свободного говноустройства на Внешнем Пузыре Вселенной.

Но – решено! Хватит лясы точить. Пора гнать этого говноголовоногого кальмаруса в выю под зад коленом.

И все же...

Все же следует соблюсти все формальности и, пока там "тройка" мчится, "тройка" скачет, задать последний стандартный официальный вопрос, услышать любой ответ и гнать его в три шеи на все четыре стороны.

– Зачем вам полный звездолет говна? – угрюмо спросил Бел Амор, разглядывая свои космические говнодавы на толстой рифленой подошве.

Все-таки, что-то тут не то...

Чего-то, все-таки, Бел Амор тут недопонимает. Есть тут какой-то очень уж наглый контрабандный подвох. Узнать бы. И честно отпустить с миром.

– За что я вас уважаю, инспектор, так это за ваше профессиональное любопытство. Другой бы на вашем месте давно вытурил бы меня с моим говном за пределы Галактики, но вам интересно знать – в чем тут дело. Извольте. Если не хотите пачкать ручки, я сам покажу... Эту коллекцию говна я приобрел недавно случайно и по-дешевке. Не смог удержаться.

Хрен Поймаешь достал из-за пазухи огромную связку ключей и, крутя их на указательно-ковырятельном щупальце, не спеша отправился в коридор; а инспектор Бел Амор не смог отказаться от ТАКОЙ экскурсии. Обыск он производить не будет, а вот экскурсия – пожалуй.

– Но побыстрее, – предупредил Бел Амор.

– Пронесемся на третьей космической. Прошу! Вам будет интересно... Открываем ОТСЕК НОМЕР 1... Человеческий кал все времен и народов. Говно негроидов, монголоидов, европеоидов и всех смешанных типов. Говно жидкое, законсервированное в банках, говно мягкое, твердое, разной промежуточной консистенции, женское и мужское, детские какашки. Говно разноцветное богатейшая спектральная палитра от ярко-кровавого поноса до ультрафиолетовой, как чернила, плохопереваренной крыжопольской колбасы. Особый интерес представляет говно людоеда с Больших Гальюнных Островов. Парадокс, но человек, съевший своего собрата, опорожняется как бы дважды-очеловеченным говном – как бы собственным и как бы чужим одновременно. Тут борьба и единство противоположностей – вы не задумывались над этим? А, ну да, вы же не говновед...

– Продолжим нашу экскурсию... ОТСЕК НОМЕР 2. Не стойте на пороге. Говно гуманоидов переходного звена. Не воротите нос, это очень интересно и совсем не пахнет. Перед вами результаты раскопок в долине Дристайл-об-Серраль что в Центральной Африке. Отходы жизнедеятельности гуандертальца, питекансропа, гомо эректуса, гомо секуса и других родственничков. Эти господа так жрали друг друга, что все говно в долине, как видите, перемешалось и слиплось в единый говнологический пласт. Внимание – изюминка! Бесценный экземпляр в запаянной хрустальной вазе предполагаемые экскременты пращура вашего Адама, которые тот наложил в штаны со страху перед Отцом Небесным у райской яблоньки. Помните это грозное библейское: "_Г_д_е _т_ы_ б_ы_л_, _А_д_а_м_?!" Тот и усрался. Оказывается, яблоко мудрости было незрелым – судите сами по цвету экскрементов и непереваренным косточкам. Поехали дальше...

– Только после вас.

– Как угодно. ОТСЕК НОМЕР 3. Говно млекопитающих. Это познавательно. Дерьмо собачье. Конский навоз. Козьи шарики. Коровьи лепешки. Медвежьи сардельки. Верблюжьи яблоки. Чьи-то сливы и абрикосы. Удобрения бегемота. В углу – слоновья куча.

– Проходите... ОТСЕК НОМЕР 4. Птички. Помет. Вскормленный на воле орел молодой. Орлам случается и ниже кур спускаться, чтобы справить большую нужду. Помет гордого сокола. Дерьмо буревестника-революции – был такой подвид, знатная была птица, однажды обосрала шестую часть суши, никак не могли отмыть. Гуано королевского пингвина. Помните: глупый пИнгвин робко прячет тело жирное в утесах. Бедняга, зачем он туда забрался, спрашивается? Посрать, а как же! Зачем же еще?

– ОТСЕК НОМЕР 5. Насекомые. Ну, здесь неинтересно – здесь комар накакал...

– ОТСЕК НОМЕР 6. Рыб будем изучать? Нет – так нет. На нет и говна нет.

– Теперь смотрите сюда: ОТСЕК НОМЕР 7. Палеонтологический. Видите, какие обкатанные валуны, инкрустированные мезозойским дешевым жемчугом и ракушками? Думаете, чудо природы? Ошибаетесь! Это не валуны, а окаменевшее говно бронтозавра-срантопода. Жрал устриц, подлец, и знатно срал!..

– Хорошо, хорошо, пропускаем всякие там говнозойские периоды, выходим из колыбели, где так удобно делалось под себя, в космическое пространство... ОТСЕК НОМЕР 10. Говно обитателей цивилизации Срявопереметников. Они неговноидны, а срявообразны. Испражняются срявы через анальное отверстие правильного прямоугольного сечения 5,5 на 11,2 на 18,8 кубических дюймов оранжевой лентой, из которой после просушки и соответствующей химической обработки получаются высококачественные огнеупорные кирпичи. Своеобразный биологический кирпичный заводик. Кстати, срява обладает добрым отзывчивым коровьим характером, охота на нее строжайше запрещена...

– Еще не устали? ОТСЕК НОМЕР 11...

– Вы не отвечаете на вопрос, – прервал наконец эту говноведческую экскурсию инспектор Бел Амор, хотя ему было интересно. Всеми фибрами души он уже чувствовал приближение генерал-майора фон Говняева-Пугерра. – Зачем вам полный звездолет говна? Вопрос, ответ, и будьте здоровы!

– Зачем мне это говно?.. В двух словах – невозможно. Тут целая философия... Хорошо, я постараюсь быстро, сумбурно, с пятого на десятое. Для начала вспомните народные пословицы и поговорки об интересующем нас предмете. Беру наугад:

лепить из говна конфетку,

лить из говна пули,

на говне и хлеб родит,

болтается, как говно в проруби,

попал в говно – сиди и не чирикай,

ложка говна (не дегтя!) в бочке меда,

к нашему берегу – что ни триска, то говно,

и так далее, и тому подобное... Как видите, народ не стесняется. Думаете, случайно так часто поминается говно в народном творчестве? Даже чаще, чем сам господь Бог!.. Не случайно. Возьмем исторические примеры. Все великие люди любили облагораживать свои рты этим вкусным словечком:

"Мерде!" [говно] – сказал Наполеон [Наполеон Буонапарте – Император французов] Кутузову [Кутузов Михаил Илларионович – Русский Верховный Главнокомандующий].

"Зато твои французы будут у меня говно жрать!" – резонно ответил Кутузов Наполеону.

А как вы думаете, из чего Бог создал человека? Из глины? Глубоко ошибаетесь! Из материала на ту же букву! Пришел, нагнулся, достал из-под какого-нибудь сранодонта-говнозавра, замесил, слепил, дунул-плюнул, умыл руки, и "Будь здоров, Адам!" Так что в основу всего на свете заложено говно. Повторите несколько раз подряд слово "много". Вот так: "много, много, много, много, много, много, много..." Что получается? Оказывается, вы повторяете слово "говно"! Чувствуете?.. Много, много, много, много, много... Вот оно где, гомножественное число! В основе всего, в основе самой Вселенной – говно, много говна. Говно – первично, материя вторична, жизнь – третична, сознание – четвертично по отношению к говну, а мои скоростные рассуждения и в минус-кратной степени не объясняют проблем говизма, говнизма [говизм и говнизм – это не одно и то же], говнознания и говноведения. В говизме множество частей и разделов. Вот некоторые: говнолептика, говностроение, экскрементизм, дерьмоправие, дерьмонтология.. нет времени перечислять. Вдумайтесь: великие ученые в основу своих теорий всегда вкладывали какой-нибудь один-единственный краеугольный камень логос, дух, атом, материя, пространство-время, диктатура пролетариата... Почему же говно не имеет права стать этим самым камнем новой безумной теории? Поклонялись огню, воде, солнцу, фаллосу... чему еще?.. да всему на свете: кошкам, коровам, березкам, золоту, серпу и молоту, регалиям – это само собой; а про говно забыли! Забыли о том, от чего произошли! Забыли, что все на свете – говно! Как сказал мудрый Фекклесиаст: "ВСЕ НА СВЕТЕ ГОВНЫМ ГОВНО И ГОВЛЕНИЕ ДУХА". Не иначе: придумал, сидя на унитазе. Кто сочинит гимн говну?.. Насчет первичности говна – не я выдумал. Говноположник говизма – Говен Мердехай Говнядиус-младший [псевдоним; настоящее имя – Венедикт Моисеевич Говядин, член-корр. ГКЧП (Говяной Комиссии Членов Партии)], запродавший душу дьяволу за уникальные образцы говна для открытия эликсира долгожительства – о бессмертии не помышлял, не дурак был, – копаясь однажды в очередной порции говна, сделал нобелевское (он шутил "говнобельское") открытие, гласящее: кроме мутаций и естественного отбора, существует ТРЕТИЙ ТАЙНЫЙ ЭВОЛЮЦИОННЫЙ ФАКТОР, о котором великие эволюционисты – ну, Дарвин там, Линней, Лысенко – не знали или предпочитали умалчивать из соображений приличия. Говен Говнядиус назвал этот фактор "ПЕРЕТЕКАНИЕМ ГОВНА" или "ГОВНОРОДОМ". Дело в том, что любой род, вид или популяция, не позаботившиеся должным образом о собственном говне (например, срут больше, чем потребляют), в конце концов влазят в него по уши (спросите у любой домохозяйки). Те же ваши пресловутые динозавры вымерли из-за того, что своим дерьмом изменили структуру почвы и задохнулись в миазмах собственных выделений. Они только жрали и делали противоположное. Срали, не побоюсь этого слова, – впрочем, я его уже употреблял. Кстати, и континенты разъехались под тяжестью неимоверного количества говна, что подтверждает теория дрейфа тектонических плит. В общественном же, социальном развитии, роль всплывания и перетекания говна повышается и выходит на первое место, опережая даже классовый антагонизм. Говно имеет свойство не тонуть, плыть по течению и вонять, когда его не трогают. "НЕ ТРОНЬ ГОВНО..." – помните? Говно имеет также опаснейшую тенденцию заполнять разные удобные местечки, нивелируя окружающую среду. Говен Говнядиус спросил себя: почему нигде никогда до сих пор не удавалось создать идеальное счастливое общество? И сам же ответил: да потому, что, если подразумевать под словом "говно" известный сорт братьев по разуму, то процесс их всплывания чрезвычайно трудно контролировать. Говно не сразу распознаешь. Оно не трудолюбиво, но деятельно: – "Будет сделано!" Не добро, но отзывчиво – его позовешь на помощь, оно ответит: – "Ась?" Говно не умно, а хитро, и так далее... Приглядевшись, прислушавшись и обманувшись, восклицаешь: "Ба, да ведь это говно!" – начинаешь сранной метлой подметать, мыть, чистить и дезинфицировать, но не успеваешь оглянуться – ГОВЯНО МЕСТО ПУСТО НЕ БЫВАЕТ! – как это теплое местечко уже заполнилось свежим, жизнедеятельным, отзывчивым и хитрожопым говном. И потому: пусть каждое разумное существо очищает авгиевы конюшни собственного огорода и спускает за собой воду, как любил говорить старикан Говнядиус-младший, – уж кто-кто, а он знал толк в эволюции...

– "Тройка" мчится, "Тройка" скачет! – подал условный сигнал Стабилизатор.

– Все! – прервал лекцию инспектор Бел Амор. – Вот ваши документы, вот ваша декларация...

– Но я еще не закончил. Я не ответил на ваш вопрос – зачем мне столько говна?

– Я уж как-нибудь сам отвечу за вас перед начальством. Проваливайте! И побыстрее! Но знайте: я все понял. Я понял, в чем тут подвох. Если вы задержитесь еще на минуту, я буду вынужден вас задержать, и вы не отделаетесь так просто, как в прошлый раз. Проваливайте на все четыре стороны! Я совершаю служебное преступление, отпуская вас, но не имею к вам никаких претензий. У меня к вам личная душевная просьба – проваливайте!

– У вас из-за меня могут быть неприятности? – засочувствовал Хрен Поймаешь.

– Вон!

Бел Амор уже сам слышал грохот тройного фотонного двигателя. Новое начальство, как и положено, катилось на служебной "тройке" прежнего начальства. Какой говнорал не мечтает стать говнолиссимусом?

Сейчас начнется, с тоской подумал Бел Амор. Сейчас что-то начнется. Очередная жизненная перемена. Состоится суд присяжных заседателей. Под судом Бел Амор еще не был. В жизни все надо попробовать – и суд присяжных заседателей тоже. Его, понятно, засудят и зашлют куда-нибудь на Внешнее Гузно Вселенной говняров кормить, иголкой говно жрать и убирать говно из-под какого-нибудь местного Сранозавра-Рекса. Но и там найдутся свои тихие радости и хорошие стороны – особенно в месяце говнябре, когда в дерьмучем лесу медленно растут говноежки, расцветают анютины унитасски и какует какушка. Свежеповато. В говнесах говнолуние. На говнопаде светят Пургены, где-то тихо-тихо играет семисрунная гитара.

Нет, жить можно...

Да, жить можно везде!

– Кде оно?! – прервал лирическое настроение Бел Амора истошный вопль генерал-майора фон Говняева-Пугерра, которого под белы дрожащи ручки выводили из "тройки" говноведисты-говнохранители.

Инспектор Бел Амор решил высокомерно молчать. О чем говорить с генералом, который решил выслужиться не на войне, а на говне?

– Кде оно?!

Бел Амор глядел вслед уходящему в нейтральный космос трудяге "Золотарю". Хрен Поймаешь был уже вне опасности.

– Кде оно?!

– Что именно, Ваше Говнородие? – боязливо спросил Стабилизатор.

– Кофно! – орал фон Говняев-Пугерр. – Что пыло на порту вон того сфесдолета?

– Регалии, Ваше Говносходительство, – отвечал Стабилизатор. – Регалии всех рвемен и ранодов.

– Фекалии, – мягко поправил его Бел Амор, воротя нос от генерала-майора. – Ты опять перепутал буквы, мой друг. В том-то и фокус не регалии, а фекалии всех времен и народов. Фекалии – те самые, похищенные из Транснациональной Говнологической Кунст-камеры.

– Кофно!!! – заорал на Бел Амора генерал-майор фон Говняев-Пугерр.

– Кто "говно", Ваше Говнятельство? – мрачно переспросил Бел Амор.

– Ты – кофно!!! – орал новый начальник. – Почему приказ не фыполнил?!

– Сам ты говно! А от говна надо избавляться, – отвечал Бел Амор, когда говешники-говнохраны тащили его на психиатрическую экспертизу. Есть многое на свете, друг Горацио, что не подвластно говноженной декларации. Человечество, смеясь, расстается со своим говяным прошлым... Кто это сказал, не припомнишь?

– Марл Какс! – вспомнил Стабилизатор, которого волокли на капитальный ремонт.

И последнее...

Суд присяжных заседателей оправдал инспектора Бел Амора после того, как адвокат задал Высокому Суду один-единственный вопрос:

– Говнода говняжные засератели!.. Тьфу, черт... Господа присяжные заседатели! Кому из вас охота копаться в позапрошлогоднем дерьме?

И господа присяжные заседатели, не совещаясь, единодушно ответили:

– Не говновен!.. Тьфу, черт... Не виновен, то-есть!

Коллеги Бел Амора встретили решение Высокого Суда аплодисментами тем более, что генерал-майора фон Говняева-Пугерра за говнистость характера уже перевели с понижением на другую должность – кажется, заведовать Центральной Галактической Канализацией.

Лицо инспектора Бел Амора сияло, как у какого-нибудь Его Сиятельства. А ЭТО СЛОВО Бел Амор никогда в жизни уже не произносил – так наелся он ИМ в этот исторический вечер, когда из Транснациональной Галактической Кунст-камеры при его попустительстве были похищены все образцы нашего родного говна, и в Галактике с тех пор стало хоть не намного, но чище.