Текст книги "Феникс Сапиенс"

Автор книги: Борис Штерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– А неужели у земли нет края? – спросил Приемыш. – А куда же тогда садится солнце? Прямо в землю?

– Наверное, есть край, хотя что он такое? Обрыв? А куда течет река? Падает с этого обрыва? Ох, и вопросы! Давайте что ли ужин готовить.

– А когда мы последний раз запекали мясо крокодила в синей глине? – неожиданно спросил Приемыш.

Все замолчали и стали переглядываться. А правда, когда?

2. Перемены в небе и на земле

Когда же они последний раз ели мясо крокодила, запеченное в синей глине?

– Полторы луны назад, – предположил Камнебой.

– Нет, пожалуй, уже две луны, как не ели, – поправила Мамаша.

– А почему? – ехидно спросил Приемыш.

– Не попадались что-то крокодилы, – ответил Землевед. – Да и синяя глина что-то не попадалась, – добавил он после задумчивой паузы.

– Не грустите, я вам на ужин рыбу на камнях пожарю – вкуснее крокодила будет, – предложила Мамаша.

– Да не о том речь. Значит, крокодилы здесь не водятся. А там водились. Значит, что-то сильно изменилось. Значит, мир здесь не совсем тот же, значит, он не везде одинаков! – заключил Приемыш.

– Разумно говоришь, – ответил Землевед. – Может быть, я ошибался. А как узнать, если никогда не уходил дальше, чем на десять дней пути? Кстати, вот эти странные деревья с длинными зелеными иголками вместо листьев совсем недавно стали попадаться – они ведь там у нас тоже не растут.

– А как хорошо они пахнут! – вступила Запевала. – Давайте на следующую ночь встанем среди них.

Предложение приняли, и на следующий ночлег пристали к крутому берегу с этими странными деревьями. Оказалось, их сухие иголки, подобранные с земли, удобны для разведения огня – хорошо вспыхивают, если положить их на тлеющий трут и дунуть, а если их сгрести и накрыть тростниковой циновкой – получается отличное мягкое ложе. В эту ночь Мамаша впервые пожаловалась на холод.

– Давай, я тебя еще одной циновкой накрою, – предложил Землевед.

– Ты лучше сам меня согрей. Ну вот… Нет, грей лучше… Вот так, давай сюда. Во-о-от… Давай-давай… У-у-у… Хорошо… М-м-м… Ой, молодец! Еще! Тихо… Подожди, помолчи пока. Ох, хорошо! А ты за двадцать лет, пожалуй, не стал слабей. Хорошо согрел! А знаешь, я, наверное, могу еще родить. Ну и что, что был выкидыш?! Тогда ведь три года назад сказали, что тебя убили при набеге. Через три дня ты пришел, но я чуть к предкам не отправилась от горя. Потому и выкидыш. У нас ведь только двое выросли из шести. Давай попробуем еще! У меня три дня назад кровь отошла – скоро самое время. Давай уж, поработай! Да, вижу, что можешь, не старик ведь еще, хотя и похож на корягу. Да ладно, не обижайся, я пошутила – по мне, так ты самый красивый. Мы с тобой точно сможем. Нельзя же все надежды на детей возлагать. Как они пахнут, эти деревья! Давай останемся здесь на несколько дней.

– О, если ты меня будешь так обнимать и гладить, я согласен остаться. Хоть на целых пять дней. И поработать не прочь – что ж не поработать, пока инструмент в порядке! Ты ведь за двадцать с лишним лет стала слаще. Молодые думают, мы с тобой старые и вялые и спим зубами к стенке. Что они понимают в жизни, эти недозрелые!

Запевала и Красотка радостно поддержали идею пожить несколько дней в этом чудесном месте. Камнебой с Остроглазом согласились, сначала без энтузиазма, но, поговорив с подругами, тоже горячо поддержали – видимо, у подруг нашлись несокрушимые доводы. Соорудили шалаши и дружно неистово предались инстинкту продолжения рода. Все располагало к любви – и чудесный запах, и отсутствие гнуса, и ласковая ночная прохлада, и просторная стоянка. Скорее всего, именно здесь был внесен решающий вклад в преодоление грядущей демографической проблемы. А Приемыш, которого по ночам раздражали сопутствующие звуки, особенно когда они испускались синхронно из трех шалашей, поднимался на холм и изучал звездное небо.

– Отец, – сказал Приемыш на четвертое утро, – Северная звезда стала выше и вообще не заходит, даже когда Малый Топор оказывается ручкой вверх. Раньше она всегда заходила. И вообще все северные звезды стали выше, а южные – ниже.

– Что же тут удивительного? – ответил Землевед. – Видишь то облако? Если перенестись в его сторону на четверть дня пути, оно окажется гораздо выше, может быть, прямо над головой. Так и звезды – мы ведь уже шесть лун плывем на север – прямо к северной звезде. Только половину луны плыли на юго-запад, а теперь снова на север.

– А тогда и солнце должно сдвинуться к югу?

– Должно. Сейчас середина года, начало сезона дождей.

– А где же дожди?

– Ну, был вчера дождь! Хотя что это за дождь – короткий ливень, а сейчас снова ясно. Но я считал луны, сейчас середина года, когда солнце должно проходить точно между севером и югом, а в полдень стоять прямо над головой, так что кол, воткнутый прямо, не отбрасывает тени. Мне кажется, солнце тоже съехало к югу. Принеси-ка вон ту ровную палку.

Землевед воткнул палку в землю, сделал отвес из длинной тонкой травинки и камушка, выровнял палку по отвесу.

– Ну вот, видишь, отбрасывает тень.

– Но мне кажется, еще не полдень.

– Давай подождем. Будем отмечать конец тени камушками.

Тень немного укоротилась и снова пошла удлиняться. Землевед измерил пальцами наименьшую длину тени и длину палки. Тень была в три раза короче.

– Там, откуда мы плывем, сейчас тени нет. Значит, солнце на небе в три раза выше, чем расстояние по прямой, которое мы проплыли на север. Ты понимаешь, почему?

– То, что мне мало лет, вовсе не значит, что я глуп. Чего тут не понимать?!

– Хорошо. Мы плыли шесть лун, но не по прямой. Будем считать, четыре луны прямого пути. Значит, до солнца 12 лун пути, если плыть по реке, только реки такой нет, что вела бы к солнцу.

– Далеко! Почти год пути! А до чхудз сколько пути?

– Если бы к ним вела прямая река – два дня. А так, через горы и саванну, приходится идти четыре дня.

– Как далеко солнце! Наверное, это хорошо, а то бы оно нас изжарило. А звезды тоже так далеко?

– Наверное, так же далеко. Все они на небе – не на том небе, по которому плавают облака, а на настоящем высоком небе. Знаешь, я, пожалуй, этой ночью отдохну и пойду с тобой на холм. Посмотрим вместе на звезды – давно не смотрел на них.

Землевед с Приемышем поднялись на холм в сумерках. Вначале зажглась Вечерняя Красавица, потом крайние звезды Охотника. Скоро стал виден весь Большой Топор, Журавль и под ним – яркая Северная звезда.

– Давай проверим твое зрение, – предложил Землевед. – Смотри на вторую звезду в ручке топора. Видишь там что-нибудь еще?

– Ты говоришь про еще одну звезду рядом? А как ее можно не видеть? Неужели есть те, которые ее не видят?

– Конечно, есть. Я еще вижу, но уже с трудом – нужно поводить глазами, тогда вижу.

– А вон, видишь, рядом с Северной звездой две маленькие звезды?

– Да, треугольник получается.

– А посмотри внимательно на верхнюю из них. Ничего не видишь?

– Нет, куда мне…

– Она состоит из двух очень близких звездочек!

– Надо же! Я и раньше этого не видел. Да, по правде, настоящий остроглаз у нас ты, а вовсе не старший сын!

Луны не было. Вечерняя Красавица вскоре зашла, заря совсем погасла, и началась звездная вакханалия в сопровождении хора кузнечиков. Кажется, Землевед с Приемышем еще не видели такой яркой Голубой Дороги.

– А знаешь, отец, ты был не прав, что солнце и звезды на одном небе. Звезды дальше, гораздо дальше, чем солнце, неужели ты не видишь?

– Тогда получается, что нет одного высокого неба. А как же тогда они все вместе крутятся вокруг нас? Посмотри своими острыми глазами – Голубая Дорога раздваивается. А что посередине – пустота? Или Дорогу закрывает что-то темное?

– Похоже, ее середину закрывают темные облака, будто полоса черного дыма. Но там, на темной полосе, много звезд, значит, они ближе к нам, чем черный дым, застилающий далекую-далекую Голубую Дорогу.

– Да, мне кажется, мы смотрим в бездну! Но как она вся крутится вокруг нас?! Я много чего повидал и никогда не трусил, но сейчас стало немного страшно – будто холодок по спине. Кажется, мы, глядя на небо, приблизились к чему-то жутковатому – к какой-то тайне, которая не для нашего ума.

– Помнишь, ты говорил про облако: если перенестись ближе к нему по земле, то облако станет выше. Но если звезда вообще не видна на небе – сколько к ней не несись, она все равно не взойдет. Как она поднимется, если спрятана за краем земли? Она и останется за краем.

– Да, ты правильно говоришь. Я не понимаю, почему мы видим Северную звезду, когда Малый Топор смотрит ручкой вверх – она всегда пряталась при этом. Мы подплыли ближе, и она вышла из-за земли, будто мы плывем по выпуклой равнине.

– А как равнина может быть выпуклой? А как по ней тогда может спокойно течь река?

– Да никак! В том-то и дело! Я же говорю – это тайна не для нашего ума. Пойдем, поспим немного.

На утро пятого дня стоянки осоловевшие проголодавшиеся путешественники задумались о еде и разбрелись за добычей. Остроглаз набил дротиком на мелководье мешок рыбы, Приемыш принес корзину раков, Землевед, уйдя с луком, принес на плечах молодого кабанчика, Мамаша вернулась с корзиной орехов, Запевала пришла, обвесившись связками кистей неведомых прозрачных желтовато-зеленых ягод, и только Камнебой с Красоткой, смущенные и обессиленные, вернулись последними ни с чем.

– Какие вкусные ягоды, вкусные и сочные! – сказала Мамаша. – Но кажется, мы перестарались с рыбой и с мясом. Мы не сможем съесть все – половина протухнет.

– Съедим! Под землю провалимся, но съедим! – рыкнул Землевед, потрясая кулаками.

– Одолеем, костьми ляжем, но одолеем! – выкрикнул Камнебой, ударив кулаком в гулкую грудь.

– Победим! С ног рухнем, доползем и победим! – добавил Остроглаз, упав навзничь для убедительности.

– Камнебой, разводи костры! Мамаша с Запевалой – разделывайте, запекайте и жарьте! Дочь, обустраивай и украшай трапезную площадку вот здесь! Сыновья, бегом за дровами! – распорядился Землевед.

Работа закипела. Веселька с Прыгулькой заскакали по кругу, повизгивая в такт. Мамаша с Запевалой, разделывая рыбу, вполголоса затянули песню приглашения духов к трапезе. Задымились три костра, запахло жареной рыбой, с кабанчика закапал на угли, зашипел жир, всю стоянку накрыл невыносимый запах вкусной сытной еды. Красотка с Запевалой разложили жареную рыбу и куски печеного мяса на плоских камнях, дали каждому по зазубренному каменному ножу – Камнебой наскоро наколол их из подвернувшегося булыжника…

– Налетай! – скомандовал Землевед.

И грянул пир! Сначала в полном сосредоточенном молчании – только хруст и чавканье. Потом раздались отдельные возгласы и звуки довольной сытости. Потом Запевала затянула привычную песню…

– Стой! Опять что ли будем ублажать духов предков? – прервал ее Землевед. – Они остались там, в шести лунах пути, и не знают о нас ничего. Они обитают в тех горах и витают над долиной нашего племени, их защита здесь не действует. Пусть хранят тех, кто остался. А нам надо призвать на помощь других духов. Должны же здесь быть духи реки – у такой огромной реки не может не быть своих духов! Мычите мелодию песни без слов, а я буду заклинать духов реки и берега!

Женщины с Остроглазом затянули мелодию, Камнебой начал отбивать ритм ударами в грудь, малышки с Приемышем пустились в пляс, держась за руки. Землевед встал над песчаным обрывом и прогорланил на всю реку:

 
– Эй, духи реки! Восстаньте из мутных глубин!
Вот он я, Землевед, с распростертыми руками на крутом берегу зову вас.
Я люблю вас, духи реки, и готов поделиться самым важным!
Образами зеленых равнин и синих гор, знанием повадок ветров и туч.
Поделитесь же со мной наукой течений и мелей,
Поведайте мне цель, которая влечет поток,
Великую цель, к которой река несет нас уже шесть лун!
Восстаньте духи реки и давайте дружить – мы принесем вам орехи и сладкие ягоды
И просим у вас плавного струения, ведущего мимо мелей.
Полюбим же друг друга, эй, духи реки!
 

Землевед перевел дыхание, внимательно озирая движущуюся гладь. Недалеко от берега плеснулась крупная рыба, вдалеке поверхность немного сморщилась из-за легкого водоворота и снова разгладилась. И все. Песня затихла. Землевед подождал немного, крикнул:

– Мычите песню сначала, Запевала – вперед!

Развернулся спиной к реке и продолжил:

 
– Эй, духи речных берегов! Вылезайте из густых зарослей на вечерний простор!
Выползайте из своих душных нор на свежий прохладный воздух!
Вот он я, Землевед, машу вам руками на краю обрыва!
Я дам вам речной рыбы и расскажу про далекую саванну;
Про длинношеих жирафов, пожирающих листья деревьев;
И лунорогих антилоп, щиплющих траву;
Про незаметное племя людей, затерянное в горной долине, откуда мы родом.
Идите к нам, духи берега, на наш пир, поведайте нам о том, что там, за холмами!
Расскажите про повадки здешней дичи и о залежах сухих дров!
Эй, духи берега, идите к нам и подружимся навеки!
 

И духи берега явились…

– Смотрите, смотрите, кто там глядит на нас из-за деревьев! – прокричала мамаша полушепотом.

– Это какие-то звери!

– Они немного похожи на собак, только не такие ушастые. И уши у них острые, а не овальные.

– Они не пятнистые, а рыжие, серые и вон черный. А вон там – весь белый с черной мордой.

– Они крупней, сильней и пушистей собак, и хвосты у них толще и без белых кисточек.

– Они не боятся нас и не собираются нападать, они ждут чего-то. Они – точно духи берега!

Духи-звери спокойно сидели и глядели на людей.

– Дадим им рыбы, будь они духи в обличье зверей или просто звери, – обязательно надо дать рыбы, ведь я обещал! – сказал Землевед. Он взял небольшую запеченную рыбину и мягко осторожно шагая двинулся к зверям. Они смотрели с небольшой настороженностью и, когда Землевед приблизился, отошли на несколько шагов. Землевед положил угощение и пятясь отступил назад шагов на десять. Самый крупный из духов, весь рыжий, с черной мордой, осторожно опустив голову, подошел к рыбе, схватил и ретировался к стае, где с явным удовольствием расправился с подарком. Следующим пошел Камнебой, ему удалось подойти и положить рыбу на два шага ближе. Ее взял черный зверь с белыми лапами.

– Дайте, я попробую, я меньше вас и слабей, они не будут сторониться меня, – предложил Приемыш.

– Ну попробуй. Возьми ребро кабанчика с мясом – оно им тоже понравится.

Приемыш на полусогнутых ногах подошел на десять шагов к стае заинтересованно глядящих звероподобных духов, сел, положив ребро прямо перед собой, и стал ждать. От стаи отделился серый зверь с голубыми глазами и осторожно приблизился. Вместо того, чтобы сразу взять подарок, он обнюхал обомлевшего Приемыша, помахал хвостом, лизнул его в ухо и только потом взял подарок и степенно удалился.

– Духи-звери готовы дружить с нами. Дадим им оставшуюся рыбу, все равно нам ее не съесть!

– Возьмем самые вкусные части кабанчика, обернем листьями, зароем для себя, а им отдадим остальное.

– Дайте, я покормлю их! – вызвалась Запевала.

Она положила рыбу и кости кабана в мешок, подошла к стае и села. Звери обступили ее, энергично виляя хвостами.

– Ой, ой, вы залижете меня до смерти! Вот, берите! Вот тебе, иди сюда серый, иди черномордый…

Стая долго хрустела костями, потом звери, виляя хвостами, приоткрыв рты, смотрели на людей, потом расположились на ночлег неподалеку в роще, вырыв лежки среди иголок и травы.

– Они будут охранять нас всю ночь, – предположила Запевала.

– Скорее всего, они надеются еще поживиться у нас с утра. Пусть поживятся, они ведут себя как друзья – не жалко.

– Ну вот и солнце село. Давайте посидим у костра, – предложила Мамаша. – Веселька, Прыгулька, идите сюда, я сказку расскажу про ветер. И остальные послушайте – это очень старая сказка, почти забытая. Я ее слышала от своего деда, а рассказывала только раз Красотке, когда она была еще маленькой. Поди, давно забыла.

– Да, совсем не помню! Про козу и козлят помню, а про ветер – ну хоть убей!

– Ладно, слушайте. Сказка необычная, мне самой она нравится, хотя иногда, когда вспоминается, навевает грусть.

Когда-то давным-давно племя крацз было могучим и обильным. Но потом все племена стали воевать – все против всех и перебили друг друга, а тех людей, кого не успели перебить, скосил мор – и стариков и женщин и детей. И когда последний воин племени испустил дух, когда умер последний старик и последний ребенок, духи племени собрались под вечер на Горе Предков, чтобы решить свою судьбу.

«У нас не осталось потомков, – взроптали духи. – Нам не над кем витать, некого оберегать. Мы пропадем – никому не нужный дух быстро исчезает. Что делать?»

«Нам надо вселиться в кого-то – в каких-нибудь зверей, – сказал дух воина. – Давайте вселимся во львов – они сильней всех».

«Не надо вселяться во львов, – ответил дух вождя. – Духи львов умирают вместе со львами. Только духи львиц немного живут после смерти, если у них остались малые дети».

«Давайте вселимся в воду, – сказал дух рыбака. – Мы будем управлять ее течением, омывать поля, питать деревья поить зверей и разводить рыбу. От нас будет польза, и мы не исчезнем».

«Ты дело говоришь, – ответил дух вождя. – Только беда в том, что вода утекает и не возвращается. Я не знаю, куда она девается, может быть, низвергается с края земли, но никто никогда еще не видел, чтобы она текла назад. Разве мы хотим низвергнуться с края земли?!»

«Нет, нет, не хотим!» – закричали духи.

«А я вот что скажу, – возгласил дух шамана, – давайте вселимся в ветер! Он гоняет облака и приносит дожди, он разносит семена и поддерживает птиц в полете. Мы будем направлять ветер, от нас будет польза и, главное, ветер всегда возвращается! И мы рано или поздно вернемся».

«Ты прав! – ответил дух вождя. – Летим вместе с ветром на север и постараемся держаться вместе!»

Духи долго-долго носились с ветром, направляли его, приносили дожди в сухую саванну, разносили семена. Они повидали мир, который за горами, они увидели то, что далеко на севере и на юге, далеко на западе и на востоке. Иногда они разлетались в разные стороны и теряли друг друга, иногда снова собирались вместе. Однажды несколько духов, пролетая над родной долиной, решили, что хорошо бы вернуться навсегда. Но как?

«Мы хорошо поработали, нам бы снова воплотиться в людей!» – сказал первый дух.

«Но дух не может снова воплотиться в человека!» – ответил второй.

«Я придумал, придумал! – вскричал третий дух. – Мы же несем семена деревьев – вон те, с крылышками. Давайте вселимся в эти семена и опустимся на землю. А потом будем управлять всходами, чтобы из них выросли не деревья, а дети».

Вот так и возродилось наше племя, – закончила Мамаша.

Прыгулька с Веселькой уснули на половине сказки. Запевала пустила слезу. Камнебой с Красоткой сидели, обнявшись – голова Красотки на широком плече Камнебоя. Остроглаз с Приемышем глядели на огонь, а Землевед, казалось, был готов вскочить и броситься куда-то. Огонь в его глазах словно не отражался, а горел.

– Мне очень понравилась твоя сказка. И мне кажется, будто мы те самые семена, на том самом ветру.

Спали долго, проснулись лишь когда солнце поднялось на половину пути до зенита. Звери исчезли. Остатки вчерашнего пиршества на трапезной площадке – тоже. Зарытые куски кабанчика – тоже. Только ягоды остались нетронутыми, именно на них навалились путешественники, отряхиваясь от остатков сна. Землевед, взяв кисть, сел лицом к реке и, доев ягоды, поторопил остальных:

– Завтракайте быстрей, солнце высоко, мы должны были уже далеко уплыть.

– Отец, подожди! – ответила Красотка. – Давайте останемся здесь навсегда! Здесь так хорошо! Эти ароматные деревья с иголками – хочу жить среди них! Эти сладкие ягоды, эти милые звери, что словно добрые духи охраняют нас! Где мы еще найдем такое? Я устала плыть и плыть, отчаливать каждое утро и торчать весь день на этой куче бревен! Отец, давай останемся здесь!

Землевед сидел, обняв колени, и молчал, глядя на реку.

– Отец, Красотка права, – поддержал сестру Остроглаз. – Мне здесь тоже нравится. А вдруг дальше все станет хуже? Мне кажется, что здесь сейчас холодней, чем на родине в сухой сезон. Ты не боишься, что дальше будет еще холодней? Неужели мы ушли из племени для того, чтобы только плыть и плыть?

– Отец, нет!!! – вскричал Приемыш. – Мы здесь уже все знаем. Здесь уже неинтересно. Нельзя останавливаться, когда впереди за поворотом что-то неизвестное. Если вы останетесь, я поплыву один!

Землевед по-прежнему молчал, не меняя позы.

– Куда тебе, ты еще слаб и слишком мало знаешь, – ответил Камнебой, – ты погибнешь через пол-луны, да и с плотом не сможешь управляться.

– Все равно я через год подрасту, наберусь сил и уплыву!

– Впрочем, здесь есть один недостаток, – продолжил Камнебой. – Вам понравились ножи для еды, которые я вчера сделал?

– Нет, совсем не понравились – они крошатся, как будто песок из них сыплется, – ответила Запевала.

– Вот в том-то и дело. Здесь плохие камни. Я прошел далеко вдоль берега и не нашел ничего, кроме этих бурых рыхлых камней. Ни кремня, ни даже серого камня. Я не смогу сделать даже сто́ящего топора.

– Да и без топоров обойдемся, – вступила в спор Мамаша, – нам, главное, детей выносить и родить в покое, на ноги поставить на берегу, а потом и поплавать можно.

– Мне и так, и так хорошо – и здесь, и там вдали, и на плоту. И посмотреть хочется, что дальше, и с этими зверями расставаться не хочется, – подала голос Запевала. – Я всему рада.

– Отец, если не считать несовершеннолетнего Приемыша, нас – тех, кто хочет остаться, – больше.

– Я тебе покажу «несовершеннолетний»! Я хоть и меньше, но умней тебя. Вот вырасту, дождешься!

Землевед встал:

– Тихо, тихо. Ты умный, умный, но помолчи пока… Ну вот, я так и думал… Нашли уютный кусочек мира и разомлели… Зачем мы ушли из своей долины?! Она ведь тоже уютный уголок. Мы идем не на поиск новой укромной обители – нам не нужен уголок, нам нужен мир! Только-только он начал открываться нам. Только-только мы увидели перемены – новые деревья, новых зверей, перемены в небе… И сразу хотите остановиться! Не стыдно? Знайте, что желание Приемыша сильней вашего желания. Его устами говорит голос крови древних предков. В его глазах горит огонь их костров. Вашими устами говорит обыкновенная усталость. Ваши глаза подернуты сонной мутью. Плывем дальше! Плывем до тех пор, пока нас ведет река. А когда она приведет нас куда-то, мы сразу поймем. И еще. В мире есть одна великая тайна. Она сродни вчерашней сказке о ветре, и мы должны ее разгадать. Я один знаю про эту тайну, придет время – расскажу, но пока рано. Плывем! Поднимайте свои отяжелевшие задницы!

Камнебой с Остроглазом оттолкнули шестами тяжелый плот и взялись за весла. Вдруг на берегу появилась вчерашняя стая. Звери не виляли хвостами, как вчера вечером, просто сидели и смотрели, пока не скрылись из виду.

– Они пришли проводить нас, им грустно, что мы уплываем, – нарушила молчание Запевала, – и мне грустно расставаться с ними. Надеюсь, мы еще встретим их собратьев.