Текст книги "Мир Терпа"

Автор книги: Борис Долинго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Ингвар Янович оценивающе посмотрел на Богдана и вдруг снова засмеялся нехорошим смехом. Богдан понял, что допустил промах.

Ингвар Янович, продолжая улыбаться, поднял с пола портфель и открыл его. Богдан в этот же момент вдруг ясно почувствовал, что нужно хватать со стола бутылку и бить Ингвара Яновича по голове.

Естественно, он не сделал этого, но некоторое время спустя Богдан научился повиноваться мгновенному озарению интуиции, в такую минуту всегда вспоминая этот случай, а пока он только ухмыльнулся, наблюдая за псевдолатышом.

Впрочем, через секунду стало понятно, что ухмыляться было нечему. Ингвар Янович пошарил рукой в портфеле и вынул блестящий пистолет. Или что-то похожее на пистолет с довольно длинным и толстым стволом, как будто на пистолет был навернут глушитель. Ингвар Янович, нехорошо усмехаясь, повернул маленький тумблер на боку пистолета и сказал уже совершенно иным тоном:

– Мне надо было с самого начала пристукнуть тебя, ублюдок, обыскать квартиру и найти то, что я ищу. Я, правда, не был уверен, что ты живешь один, а мне шума не надо. Сейчас я вижу, что ты никого не ждешь. Кроме того, полукруг у тебя где-то здесь – ты проговорился. Как ты предпочитаешь умереть, ванвир, быстро или хочешь растянуть удовольствие?

Богдан не понял значения слова «ванвир». Ему суждено было понять его только спустя некоторое время. Пока же он проглотил слюну и быстро посмотрел вокруг. Под рукой не было ничего, кроме бутылки коньяка на столе, да и она находилась слишком далеко, учитывая то, что у Ингвара Яновича было оружие.

– Так вот, – продолжал Ингвар Янович, – если ты сейчас просто отдашь мне полукруг, я убью тебя тихо и спокойно, умрешь без мучений. Если ты предпочитаешь помучиться, то я доставлю тебе такое удовольствие и ты, визжа от боли, расскажешь мне, где лежит моя вещь, а потом все равно сдохнешь. Ты меня понял?! – Он вдруг резко повысил голос.

Богдан подобрался в кресле, непроизвольно сжимая и разжимая пальцы.

– Ингвар Янович, – медленно начал он, – я же сказал вам, что у меня тут нет этого полукруга – я отнес его к знакомому…

Латыш помотал головой:

–Ты меня не понял…-Он на секунду задумался, а потом еще раз щелкнул чем-то на своем пистолете. Начнем с низкого уровня, чтобы тебе для начала было просто больно, – пояснил он.

Ингвар Янович резко вскинул пистолет и нажал спусковой крючок.

Прежде чем Богдан успел что-либо сообразить, из ствола пистолета вырвался тусклый белесый луч и ударил ему в правое плечо. Все произошло в полной тишине, отчего, возможно, казалось еще более нереальным и жутким.

Впечатление было такое, что по плечу стегнули стальным прутом. Богдан вскрикнул. Рука онемела – реальнее было некуда.

– Будешь орать, я тебя прикончу сразу, – пообещал Ингвар Янович и с лаской кобры поинтересовался: – Ну как? По носу так же хочешь или по яйцам? Надумал сказать, где моя вещь?

Богдан выругался, растирая руку. Пальцы двигались еле-еле.

«Он ведь действительно убьет меня, – подумал Богдан. Что же делать, тянуть время? Все равно придется отдать полукруг, а потом он все равно меня убьет, он сам сказал».

Богдан лихорадочно соображал, что можно сделать в такой ситуации. Он был спортивный парень, ловкий, достаточно тренированный, умел неплохо драться, но что можно противопоставить пистолету, тем более такому необычному?

– Вы псих, Ингвар Янович, псих, – прошипел он, массируя руку.

Ингвар Янович снова поднял пистолет.

– Полукруг, – процедил он сквозь зубы.

Латыш встал и отошел от столика на несколько шагов, направляя пистолет на Богдана.

Матерясь, Богдан поднялся на ноги, которые вдруг стали несколько подрагивать, и, придерживая на весу правую руку, медленно пошел в коридор к стенному шкафу. Пальцы постепенно обретали чувствительность.

Ингвар Янович двинулся вслед за Богданом и встал в дверном проеме. Богдан медленно открыл дверцу шкафа, пытаясь вспомнить, что там может лежать такого, чем он мог бы воспользоваться.

Как только он открыл шкаф, взгляд его сразу же упал на небольшой аэрозольный баллончик с дихлофосом.

– Пошевеливайся! – крикнул латыш, помахивая пистолетом.

Делая вид, хотя это было и нетрудно, что он кривится от боли, Богдан полез в шкаф. Пользуясь тем, что с места, где сейчас стоял Ингвар Янович, он не мог видеть его руки выше локтя, Богдан быстро сунул баллончик в рукав своей джинсовой куртки. Кисть он держал скрюченной после удара, так что ему не составляло труда придерживать баллончик в рукаве так, чтобы он не выпадал.

Взяв со второй полки полукруг, Богдан так же медленно пошел в комнату. Ингвар Янович приказал ему положить полукруг на пол на полпути к столику и снова сесть в кресло.

Не спуская глаз с Богдана, латыш открыл свой портфель, одной рукой вытащил из него точно такой же полукруг, который и опустил на пол в нескольких сантиметрах от первого. Богдан увидел, как оба полукруга рванулись друг к другу, как железо и магнит, и слепились с сухим щелчком, образовав полный круг.

Ингвар Янович потряс руками над головой, первый раз отведя ствол пистолета от Богдана.

– Наконец-то! – вскричал, он.-Если бы ты только знал, как долго я искал его в этом чертовом мире! И ты, грязная кукла, решил водить меня за нос, когда выход уже почти у меня в руках?! Нет, я все-таки не просто убью тебя, я заставлю тебя мучиться, ублюдок! О боги, как я заставлю тебя мучиться! – Он снова потряс кулаком свободной руки над головой.

Надо решаться, подумал Богдан, осторожно выдвигая баллончик из рукава и делая вид, что левой рукой продолжает массировать травмированную правую. Одновременно он с отчаянием загнанного в угол прикидывал, как лучше прыгнуть на Ингвара Яновича.

До точки, где стоял латыш, было примерно два метра. Богдан был уверен, что, если бы не поврежденная рука, он сумел бы прыгнуть и свалить Ингвара Яновича до того, как тот успеет вскинуть свой странный пистолет. Но рука мешала действовать быстро, а для того, чтобы использовать аэрозольный баллончик, латыш стоял пока слишком далеко. «Не успеть, – подумал Богдан, – но надо решаться!»

И он уже почти готов был прыгнуть, попытавшись одновременно воспользоваться дихлофосом, и наверняка бы не успел, но его спас случай.

В коридоре неожиданно зазвонил телефон. Ингвар Янович вздрогнул и резко повернулся к двери, непроизвольно шагнув ближе к Богдану. Второй звонок телефона еще не успел прозвенеть, все произошло очень быстро.

– Кого ты…– начал латыш, тыча пистолетом в сторону входной двери и на секунду отвернувшись от Богдана.

В тот же миг баллончик уже оказался в левой руке Богдана.

Позже, уже спокойно размышляя над своим везением, Богдан подумал, что Ингвар Янович, видимо, решил, что позвонили в дверной звонок.

– …жде…? – продолжил латыш, вновь поворачиваясь к Богдану.

Почти в этот же момент прозвучал второй звонок телефона, но конец фразы гостя уже захлебнулся в тугой струе едкого аэрозоля, ударившего ему в лицо. От неожиданности латыш вскинул руки к глазам. Богдан прыгнул вперед, что было сил врезаясь в Ингвара Яновича левым плечом.

Удар получился даже слишком сильным: Ингвар Янович стоял без достаточной опоры, кроме того, он не был готов к броску Богдана.

Богдан покатился по ковру, кашляя от аэрозоля, который он тоже вдохнул из образовавшегося облака, а Ингвар Янович опрокинулся назад, пробил затылком стеклянную дверцу в серванте и, круша стеклянные полки, фужеры и чашки, свалился на пол. Пистолет отлетел в сторону.

Превозмогая боль в поврежденной правой руке, Богдан вскочил и схватил оружие. Однако это было уже не нужно, поскольку Ингвар Янович лежал без движения. Из нескольких довольно глубоких порезов на лице и голове, у него текла кровь.

Телефон продолжал звонить, потом перестал.

Тяжело дыша и отплевываясь от дихлофоса, Богдан принес из кухни длинный кусок прочной бельевой веревки. Он связал Ингвару Яновичу руки и ноги и посадил его у разбитого шкафа.

Затем проверил пульс. Пульс был. Богдан посмотрел на потеки крови на голове Ингвара Яновича.

– Ладно, – сказал он вслух, потирая плечо, – не подохнешь.

Богдан открыл дверь на балкон, чтобы проветрить комнату, подошел к журнальному столику, налил себе коньяка и залпом выпил. Затем он принес из кухни коробку, где держал йод, бинты и всякие аптечные мелочи.

Когда он начал перевязывать Ингвара Яновича, тот застонал.

– Что, больно? – участливо спросил Богдан, но латыш, если гость Богдана являлся латышом, в чем Богдан уже сильно сомневался, еще не пришел в себя, чтобы что-то отвечать.

Закончив перевязку и наложив на более мелкие порезы пластырь, Богдан обыскал Ингвара Яновича и осмотрел его портфель. В портфеле и карманах гостя обнаружилось почти тридцать тысяч денег советскими рублями, три тысячи двести долларов США, несколько паспортов, причем не все советские, всякие довольно обычные мелочи и несколько весьма странных предметов: две плоские коробочки размером с пачку сигарет, только тоньше, фонарик толщиной с карандаш, но очень мощный – такого Богдан никогда не видел, и пять сплюснутых по оси цилиндриков. После некоторого раздумья Богдан понял, что цилиндрики вставляются в рукоятку пистолета и, по-видимому, представляют собой запасные обоймы. Он сунул цилиндрики в карман.

Богдан осмотрел пистолет. При внимательном взгляде это был, конечно, не пистолет. Он был гораздо легче обычного пистолета, не имелось никаких затворов, предохранителей и тому подобных атрибутов огнестрельного оружия. Рукоять была более круглой, чем у привычного пистолета. Было нечто похожее на прицел, переключатель, который вращал Ингвар Янович, и маленький глазок на тыльной стороне рукояти, обращенный к тому, кто держал пистолет в руке. У переключателя было несколько положений, отмеченных цветными точками.

– Настало время для объяснений, – сказал Богдан сам себе.

Он снова подошел к столу, взял бокал с коньяком и, зажав Ингвару Яновичу нос, попытался влить, сколько можно, тому в рот. Гость закашлялся и начал приходить в себя.

Богдан вышел в коридор и, расстегнув рубашку, осмотрел у зеркала свое плечо. Там расплывался здоровенный синяк.

Он вернулся в комнату, глотнул еще немного коньяка прямо из горлышка, взял стул и сел напротив Ингвара Яновича, который уже смотрел перед собой мутным взглядом, кашляя от едких паров, которыми воняло в комнате.

Повертев в руке странный пистолет, Богдан посмотрел на гостя и сказал:

– Хорошая штука, но, как видишь, можно и без нее.

К нему уже возвращалось обычное чувство юмора, хотя колени дрожали.

Стараясь казаться как можно более спокойным, Богдан сказал, покачивая стволом пистолета в такт своим словам:

– Сейчас, уважаемый, я поступлю с тобой так же, как ты собирался поступить со мной. Если ты не захочешь рассказать мне все, как есть, я начну стрелять в тебя так же как ты стрелял в меня. Нравится перспектива?

Ингвар Янович что-то промычал себе под нос.

– Плохо слышу, – сказал Богдан. Будьте любезны, погромче.

Он встал напротив латыша, поигрывая оружием.

– Сволочь, – прохрипел Ингвар Янович, – поганый ванвир.

– Я уже в который раз слышу это слово, – сказал Богдан, косо глядя на сидящего на полу человека. Очень интересно, с него и начнем. Это на каком языке? Неужели на латышском? Ну, так что же значит «ванвир», Ингвар Янович?

Богдан стал прохаживаться по комнате, наступая рядом с диском, который так и лежал на полу. Ингвар Янович вдруг зло усмехнулся:

– Что значит «ванвир»? Что значит «ванвир», грязный ты, ничтожный… Стой!!! – вдруг дико заорал он.

Возможно, Ингвар Янович и объяснил бы Богдану, что означает это слово, но произошло так, что Богдан узнал об этом гораздо позже.

Шагая по комнате, он слегка двинул диск ботинком. Диск не пошевелился, хотя Богдан по имевшемуся опыту полагал, что целый диск весит всего в два раза больше, чем одна половинка. Богдан удивленно поднял брови и, продолжая слушать Ингвара Яновича, сам не зная зачем, встал на диск.

Он сделал это просто так, не думая особо ни о чем. Именно в этот момент Ингвар Янович прервал свою тираду насчет значения слова «ванвир» и закричал, однако крик сразу же оборвался.

Ингвара Яновича уже не было рядом с Богданом. Вообще рядом не было ничего знакомого – Богдан просто уже не находился в своей квартире.

Богдан, как был с пистолетом в руке, очутился в совершенно незнакомом месте. Он стоял на открытой площадке Диаметром метров пятьдесят, окруженной парапетом. Над ним мягко светилось бледно-желтое небо, а за каменными перилами был виден тонущий в Такой же желтоватой дымке горизонт.

Богдан подошел к парапету, перегнулся, чтобы заглянуть через край, и чуть не вскрикнул: у него перехватило дыхание.

Площадка, где он оказался, венчала огромную башню, которая, как многоступенчатая пирамида, поднималась метров на триста – Богдану было трудно оценить высоту с непривычки.

Пирамида переходила в другие башни и пирамиды, хотя и не такие высокие, между ними местами были соединения, местами видна была растительность самых разных расцветок, блестели озера и каналы, реки бежали к горизонту и пропадали в туманных далях.

Богдан оглядел площадку. Материал, из которого она была построена, и по внешнему виду, и на ощупь походил на шлифованный камень, но нигде не было видно ни одного шва – казалось, что вся площадка вместе с парапетом просто отлита из субстанции, напоминающей камень.

На расстоянии примерно метра от парапета по полу площадки располагались уже знакомые Богдану половинки кругов. Только в одном месте, именно там, где Богдан появился, лежал целый круг. Еще один круг, но совершенно другой, как бы сделанный из ртути, блестящий, находился в самом центре площадки.

Богдан осмотрел полукруги. Рисунки и узоры на них были совершенно разными, но все составляли половинку какого-либо изображения. Кроме того, Богдан обнаружил, что все полукруги прочно закреплены на полу площадки. Исключение составлял только круг, на котором его перебросило, – он неожиданно легко разделился на половинки, одна из них, впрочем, осталась прочно закрепленной на полу площадки.

Богдан решил пока не экспериментировать с неизвестными устройствами и отложил в сторону отделившийся полукруг. Сейчас надо было постараться понять, если это возможно, где он находится. Все еще морщась от боли в плече, он снова перегнулся через парапет.

Его поразило то, на что сначала он не обратил внимания: кругом царила тишина, нарушаемая только легким свистом ветра. Нигде, насколько хватало глаз, не было видно никакого движения. В мире, где очутился Богдан, царило безмолвие и полный покой. Во всяком случае, в данной части этого мира.

ГЛАВА 3

Глядя в туманные желтоватые дали, Богдан вдруг усмехнулся. Он поймал себя на мысли, что не сходит с ума от неожиданного перемещения, не испытывает панического страха, а воспринимает все произошедшее как необычайное приключение, отрывающее его от устоявшегося и довольно скучного уклада жизни. «А на работу я завтра не выйду, – подумал Богдан, криво усмехаясь. Какая уважительная причина для прогула». Он хихикнул.

Возможно, что кто-либо другой на его месте мог испытать нечто вроде шока, но он сам ничего подобного не чувствовал. Вероятно, множество фантастических романов, которыми он зачитывался, начиная с начальных классов школы, подсознательно подготовили его к такому случаю.

Кроме того, как человек, изучавший физику и математику в институте, он был в общем знаком с концепцией существования параллельных пространств. Возможно, это тоже помогло ему быстро прийти в себя и начать достаточно спокойно думать, что же делать дальше.

Необходимо было как-то оценить ситуацию. Ясно, что он оказался не на Земле – там не могло быть ничего подобного. Если круг служил для переноса через пространство, в котором находилась Земля, то место это согласно широко распространенной фантастической идее телепортации, нуль-перехода и тому подобного могло находиться как угодно далеко в нашей Галактике и даже за ее пределами, хоть за миллионы световых лет от Солнечной системы.

Мысль о том, что это могла быть одна из планет, вращавшихся вокруг Солнца, Богдан отбросил, так как согласно современным научным данным там нигде не могло быть пригодной для дыхания атмосферы и вполне комфортной температуры – градуса двадцать два – двадцать три по Цельсию, как оценил Богдан.

Если же это – параллельное пространство, то теоретически, насколько он это представлял, могло статься, что он вообще и не покидал Землю, а находится просто как бы на другой плоскости многомерного фазового пространства. Хотя в данном случае это означало примерно то же, что попасть, скажем, в район туманности Андромеды.

Богдан присел на корточки, чтобы осмотреть два лежащих рядом полукруга, но колени все еще ощутимо подрагивали после всех передряг, свалившихся на него, и он просто уселся на пол.

Полукруги лежали сейчас на расстоянии сантиметров тридцати друг от друга. Богдан вспомнил, как человек, назвавшийся Ингваром Яновичем, положил их, чтобы они соединились. Он хотел попробовать повторить это, но решил пока воздержаться: вполне возможно, что они срабатывают на соединение, когда надо перебросить какую-то массу, а потом связь между ними пропадает, пока их не разведут и не соединят вновь.

Богдану пришла на ум аналогия с винтовочным затвором, который после выстрела необходимо передернуть, чтобы оружие было вновь готово к стрельбе. Можно ли развести полукруги, не совершая пересылку какой-то массы, Богдан, естественно, не знал. Вполне возможно, что полукруги имели только разовое действие и срабатывают всего один раз, а потом требуется что-то вроде подзарядки.

Богдан подумал немного и затем осторожно начал пододвигать свободный полукруг к закрепленному. И тут он заметил, что рисунок в центре полукруга изменился: вместо полного изображения граненого цилиндра там сейчас находилось изображение тоже какого-то полукруга или половинки шара, покрытого узорным рисунком.

Богдан был уверен: один полукруг точно из его земной квартиры – ведь только там, где он появился на площадке, круг был полным, и, значит, логично предположить, что одна половинка была перенесена вместе с Богданом. Но сейчас рисунок на этой половинке был другой.

Богдан посмотрел на неподвижный полукруг и увидел, что там тоже была изображена половинка кружка, покрытого узорами, хотя он, конечно, не мог сказать, что там имелось до того, как произошел перенос. Что-то в узоре на половинках маленького круга показалось ему знакомым. Он решительно сдвинул полукруги.

Когда расстояние между ними стало около трех сантиметров, подвижный полукруг резко дернулся к неподвижному, и они соединились с уже знакомым Богдану сухим щелчком: затвор щелкнул.

Посмотрев на изображение маленького кружка в центре образовавшегося большого, он понял, что же показалось ему таким знакомым в узорчатых линиях: это было стилизованное изображение континентов на земном шаре.

Богдан наскоро прошелся по площадке и посмотрел, что изображено на ближайших полукругах, вделанных в пол. Половинки изображений были самыми разными, кое-где были куски текста, написанного незнакомым алфавитом, в котором странным образом чудилось тем не менее что-то знакомое. Из первых примерно двадцати осмотренных полукругов изображение половинки земного шара попалось еще на одном. Богдан остановился и сосчитал число полукругов, лежавших по окружности площадки. Насчитал семьдесят два.

Богдан начал догадываться, что круг являлся переходом между определенными точками то ли пространства, то ли параллельных пространств – пока это было неизвестно. Меняющееся изображение показывало, куда будет произведен следующий перенос. Не нужно было быть очень догадливым, чтобы понять, что для осуществления переноса необходимы были две половинки круга, которые, соединяясь, активизировали возможность перехода.

Богдан вернулся к полному кругу и снова сел рядом.

Получалось, что изображение земного шара говорило, что это была дверь домой, и, по-видимому, именно к тому полукругу, который остался в его квартире. Значит, один шаг – и он снова на Земле?

Но что он будет делать, если сейчас окажется у себя в квартире? Там его ждал связанный Ингвар Янович и необходимость что-то решать с ним. О том, чтобы просто выкинуть его на улицу, не могло быть и речи: это означало отпустить на свободу смертельного врага и потом ходить оглядываясь.

Убить? Но этого Богдан тоже не мог себе представить, хотя гость угрожал ему лишением жизни. Даже если он и убьет псевдолатыша этим странным оружием, то куда девать труп? Резать на части в ванной – Богдана передернуло от одной мысли об этом. А если кто-то заметит, как он вытаскивает труп из дома, то что он сможет объяснить? Тут одна последовательность событий: милиция, следствие, а там и тюрьма виднеется. Кроме того, он в принципе не был хладнокровным убийцей. Состояние аффекта прошло, и ему трудно было представить, что он возьмет и убьет связанного человека.

Богдан взглянул на часы. Он не засек момента переноса, но по его прикидке прошло примерно уже около часа, как он оказался на этой площадке. Что, если Ингвар Янович уже выпутался из веревок и ждет не дождется появления Богдана, чтобы теперь уже не упустить своего шанса?

Богдан подошел к парапету. Похоже, время суток здесь близилось к вечеру, потому что желтое небо начало тускнеть и темнеть. Богдан потер подбородок.

Вернуться и сообщить о находке? Но тогда уж точно подключится КГБ, все засекретят, чтобы проклятые американцы не узнали. Его, Богдана Домрачева, и близко к этому не подпустят, кто он такой? А возможно, и ликвидируют: ходили слухи, что КГБ, как, впрочем, и любая иная спецслужба, запросто может убрать ненужных свидетелей. Как говорится, он слишком много знал…

А что ему терять дома? Работу? Томительное ожидание, пока шеф даст тему для диссертации, а потом нудный сбор материала, подготовка, защита. При удачном раскладе лет за семь-восемь можно и защититься. Ну и что дальше?

Здесь же ждал целый мир, с которым предстояло познакомиться. Хотя, конечно, если хозяева такие же жесткие люди, как Ингвар Янович, то встреча может быть не из приятных.

Интересно, почему до сих пор никто не появился? Неужели тут нет какой-то сигнализации, сообщающей, что сработала система переноса? Может быть, за мной уже наблюдают?

Он повторно осмотрел площадку, но ничего подозрительного не заметил. Тем временем стало еще темнее. Нужно было думать, как выбираться из этого ласточкиного гнезда, ночевать тут не хотелось.

Богдан снова взглянул на лежавший на полу круг. А как половинки разделяются, если ты, например, передумал отправиться куда-то?

Вдруг раздался тонкий камертонный звук, и половинки оттолкнулись одна от другой примерно на те же два-три сантиметра. Прикинув время, которое прошло с момента, как он составил круг, Богдан понял, что его случайного перемещения могло не произойти: когда он встал на круг у себя в квартире, оставалось, похоже, совсем немного времени, чтобы сработал сброс и переход отключился. Потом Богдан занялся бы Ингваром Яновичем и на круг уже бы не наступил. Во всяком случае, Богдан не был уверен, что у него хватило бы решимости, находясь у себя дома, встать на круг, если бы он понимал, что это путь неизвестно куда. Кроме того, даже если бы Ингвар Янович и рассказал ему об этом, вряд ли он поверил настолько, чтобы испытывать на себе.

Богдан лег на парапет, который имел в ширину почти метр, и попробовал увидеть основание площадки. Нечего было думать спуститься этим путем. Снаружи не было даже намека на подобие лестницы. Площадка покоилась на колонне, которая уходила вниз примерно метров на тридцать и вдобавок была уже, чем сама площадка.

Неужели отсюда нет другого выхода, кроме как через двери в другие миры? Богдану казалось, что какой-то выход (или вход?) должен все-таки быть. Он начал подозревать, что блестящий круг в центре площадки, возможно, как-то связан с перемещениями по башне.

Прежде чем начать экспериментировать, Богдан осмотрел свои карманы, чтобы понять, чем он располагает. В карманах его джинсового костюма «Lee», купленного на толкучке за триста пятьдесят рублей, кроме денег Ингвара Яновича, пяти зарядов к пистолету и фонарика, которые он сунул туда, нашлись коробка спичек, горсть монет и еще его собственные двадцать рублей бумажками, носовой платок, ключи от квартиры и почтового ящика, две непонятно как оказавшиеся там канцелярские скрепки, сувенирная шариковая ручка, сделанная в форме сигареты, маленький блокнотик и начатая пачечка отечественной жевательной резинки. Кроме того, во внутреннем кармане, который он пришил сам, лежали его паспорт и водительские права. В общем, экипировка была небогатая для начала экспедиции в неизвестный мир. Правда, у него был пистолет.

Богдан решил проверить действие странного оружия. Стрелять в материал площадки или парапета ему не хотелось, поскольку неизвестно, что из этого могло выйти, и Богдан поступил так. С помощью канцелярской скрепки он пристроил на краю парапета трехкопеечную монету, чтобы она стояла почти на ребре. Затем, поставив переключатель пистолета в крайнее максимальное, как он считал, положение, Богдан направил его в темнеющее небо и нажал спусковую кнопку.

Ствол пистолета бесшумно выплюнул ослепительно белый в сумерках луч толщиной примерно в стержень шариковой ручки. Нажав еще пару раз, Богдан понял, что можно получать и луч непрерывного действия. Присев так, чтобы ствол был на уровне монетки, он нажал на кнопку и коснулся лучом верхнего ее края.

Брызнули искры, Богдан вздрогнул и непроизвольно отпустил кнопку. Монетка упала со своих подпорок.

Богдан осторожно потрогал ее пальцем – монетка, а точнее, то, что от нее осталось, была очень горячая. Верхний сегмент был срезан, как ножом, и, видимо, просто испарился.

Богдан с уважением похлопал рукой по стволу: лучемет, самый настоящий лучемет из фантастического романа.

Свет желтого неба тем временем почти угас, спустились густые сумерки. Богдан еще раз прошелся вдоль парапета, оглядывая окрестности. Вокруг было темно, не видно ни одного огонька. Но вдруг огни начали зажигаться. То тут, то там они вспыхивали, разные по интенсивности, просвечивая сквозь листву деревьев, отражаясь в воде прудов и каналов, высвечивая разнообразные конструкции, бежали змейками вдаль.

С той высоты, на которой находился Богдан, было видно, что освещенные участки тянутся на большие расстояния, но, оглядевшись, он понял, что освещенной является только определенная площадь, образующая окружность с центром примерно в том месте, где располагалась ступенчатая пирамида, на верхней площадке которой он и стоял.

На площадке тоже сделалось довольно светло: начал светиться сам материал пола и парапета. Свет был мягкий, какой-то зеленовато-желтый, но достаточно яркий, чтобы можно было читать газету, например.

Двигаясь вдоль парапета и любуясь фантастическим зрелищем, открывавшимся с высоты, Богдан вдруг споткнулся. Это был незакрепленный полукруг, доставивший его в этот мир. Богдан взял полукруг и, чтобы он не лежал на дороге, положил его в промежуток между неподвижным полукругом и краем парапета, срезанной частью вплотную к парапету. Он не успел еще отнять руки от полукруга, как раздался мелодичный короткий звук, будто вновь кто-то несильно ударил по камертону, часть парапета раскрылась, и полукруг ушел в образовавшийся проем. Богдан чертыхнулся.

Внимательно осмотрев стенку рядом с тем местом, где исчез полукруг, Богдан обнаружил малозаметные на первый взгляд полосы, идущие несколько выше проема, в который убрался полукруг. Полосы располагались напротив неподвижных полукругов.

Богдан приложил палец к полосе, находившейся там, где спрятался «его» полукруг. Ничего не произошло. Тогда он потрогал полосу в разных местах и тоже ничего не добился.

Он подумал и провел пальцем по полоске, которая на ощупь была более гладкой, чем материал стены. Вновь прозвучал камертонный звук, но несколько другой тональности, в стене открылся проем, и уже знакомый полукруг вновь лежал перед ним.

Богдан вскочил и перебежал к ближайшему неподвижному полукругу справа. После того как он провел пальцем по соответствующей полоске, из стены рядом с этим полукругом выдвинулся его дублер. Богдан не стал составлять эти два полукруга, но, вспомнив о полном изображении в центре, заметил, что там изображен куб с узором линий и какими-то надписями.

Что может означать куб? На «его» круге дано изображение Земли, перед этим было изображение какого-то граненого цилиндра. Что это значит?

Все это предстояло выяснить, но пока он не имел ни малейшего представления о том, как выбраться с этой площадки, и если эта проблема не разрешится, то выбор будет небольшой: отправиться назад на Землю или кинуться наугад через какой-то другой круг в иной мир. Был, правда, еще вариант: сидеть и ждать, что кто-то появится и поможет ему, но кто знает, сколько придется ждать? Богдану уже сейчас хотелось есть – выпитый в квартире коньяк действовал как аперитив.

Он снова посмотрел на блестящий круг в центре площадки. Как сюда попадают те, кто построил эти сооружения? Богдан считал маловероятным, что площадка служила только местом, куда приходят из других миров и откуда сразу же уходят неизвестно куда. Хотя, сказал он себе, что он знает о замыслах этих неизвестных строителей?

Богдан подошел к блестящему кругу и осторожно потрогал его стволом пистолета. Ничего не произошло. Тогда он потрогал круг рукой. Круг на ощупь оказался неожиданно шероховатым, хотя, глядя на него, в это было трудно поверить, так он блестел. Только теперь Богдан сообразил, что, хотя круг и казался блестящим, он ничего не отражал.

Вдруг Богдану пришла в голову мысль: если круг не скользкий, значит, на нем легко стоять. Он встал на круг.

Раздался певучий звук, и круг начал медленно, а потом, когда голова Богдана оказалась ниже уровня пола площадки, все быстрее опускаться.

Никакого ускорения спуска не чувствовалось, хотя стена шахты двигалась мимо очень быстро. Богдан успел подумать, что, судя по диаметру круга и, соответственно, шахты, двоим людям стоять на круге было бы уже не совсем удобно. Это могло означать, что данный лифт – Богдан не сомневался, что это именно лифт, – рассчитан на подъем одного человека нормальных размеров или же он предназначен для существ, которые значительно меньше людей.

Обдумать все возможные варианты времени не хватило: лифт остановился. Богдан посмотрел вверх. Там, очень высоко, слабо светилось отверстие шахты. На стене примерно на уровне его лица загорелись две стрелки – одна направлена вниз, другая вверх, очень похожие на стрелки рядом с дверями в земных лифтах, и прямоугольник размером с почтовую марку. Как показалось Богдану, он правильно понял значение этих символов.