Текст книги "Хранитель Земли"

Автор книги: Борис Долинго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Долинго Борис Анатольевич
Хранитель Земли

Этого парнишку привезли днём. Игорь Анатольевич Федотов прочитал направление от участкового педиатра и кивнул дежурной сестре – оформляйте!

"Скоротечный случай...", – подумал врач.

Действительно, ещё неделю назад, судя по записям в карточке, никаких симптомов лейкемии и в помине не наблюдалось – удивление быстрым развитием заболевания словно сквозило в скупых строчках участкового врача. Странно, ведь случай не мог быть запущенным: мальчик из благополучной и вполне обеспеченной семьи.

"Всего восемь лет!", – подумал Игорь Анатольевич.

Бледненький мальчик скромно сидел на краю кушетки в палате приёмного покоя и даже ногами не болтал. Видно было, что самочувствие его вполне соответствует диагнозу, поставленному в поликлинике.

– Ну, что герой? – Игорь Анатольевич потрепал мальчика по плечу. – Приболел? Ничего, будем твоё самочувствие улучшать!

Мальчик только вздохнул, и Игорь Анатольевич почувствовал очередной укол в душу.

Его всегда коробила манера, в которой многие врачи любят разговаривать особенно с маленькими пациентами, нарочитая бодрость, вроде бы способствующая снятию того страха, если не сказать ужаса, что ворочался в детских головёнках при попадании в больничные палаты. Это глупости, будто дети не понимают, что серьёзно больны, они всё понимают не хуже взрослых. Просто они свои страхи ощущают и выражают иначе – разница лишь в этом.

Когда-то Игорь думал, что ни за что не станет играть в этакое разудалое взаимодоверие пациента и врача, а вот, поди ж ты, и сам не заметил, как втянулся в этот "психотерапевтический" спектакль: "Ну что, герой – будем лечиться?"

Особенно, когда понимаешь, что шансов у "героя" нет, именно тогда это выглядит глупо и пошло. Во всяком случае, у этого мальчика, судя по всему, шансов немного: если действительно, подобная динамика за неделю!...

– Тебя как зовут? – спросил он, погладив мальчика по опущенной головёнке, хотя уже видел имя и фамилию маленького пациента.

– Егор... – Ребёнок, наконец, поднял светло-карие глаза и посмотрел на врача.

Игорь Анатольевич протянул руку:

– А меня Игорь, Игорь Анатольевич, будем знакомы! Ты сейчас пока тут с тётей немного ещё посиди, она кое-что запишет, а я с твоими папой и мамой поговорю, хорошо? Мы с тобой потом ещё пообщаемся – нам много придётся разговаривать. Дай-ка я взгляну...

Врач наклонился и пощупал подмышки мальчика – так и есть, узлы просто огромные, вот же чёрт!

Ещё раз погладив мягкие волосы на головке маленького пациента, Игорь Анатольевич вышел в коридор. С ближайшей банкетки, обитой бардовым дерматином, вскочили мужчина и женщина, подавшись навстречу врачу с немыми вопросами в глазах.

Что можно сказать родителям тяжело больного ребёнка? Когда-то, опять же ещё студентом, Игорь пытался представить, как он будет беседовать в таких ситуация: участливо, но сдержано и, самое главное, без внушения несбыточных надежд, что просто-таки негуманно.

Спустя годы он постоянно вспоминал студенческие мечты именно в подобных ситуациях. Это воспоминание всплывало как раз в момент начала такой беседы, но буквально через секунду исчезало, уступая место куда более практическим вопросам и, увы, стандартным попыткам внушить надежду.

Он познакомился с родителями и поинтересовался для уточнения поликлинического диагноза, как давно Егор начал на что-то жаловаться. С их слов подтверждалось, что ещё неделю тому назад никаких симптомов болезни никто не наблюдал.

– Он вообще у нас всегда был здоровым мальчиком, – с трудом сдерживая слёзы, сказала мама, – даже всяких простуд и других детских хворей мы как-то избежали. Никогда спортом особо не увлекался, но вот на доске недавно начал кататься...

Она всхлипнула. Муж обнял её за плечи – женщина уткнулась лицом ему в грудь.

Андрей Борисович, так звали отца, посмотрел в глаза врачу, и Игорь Анатольевич понял этот немой вопрос.

– Вы не волнуйтесь раньше времени, – сказал он, с трудом не отводя взгляда. – У нас специализированная детская клиника, мы сделаем всё возможное. Конечно, скажу откровенно, с таким скоротечным развитием болезни, ей богу, сталкиваюсь впервые. Необычный случай, не скрою. Мы проведём все анализы повторно, чтобы исключить ошибки. Повторяю: не отчаивайтесь! Сейчас не восьмидесятые годы, сейчас у нас и препаратов действенных много, и методики современные.

– Доктор, – Андрей Борисович чуть подался вперёд, – если нужны деньги на лекарства, и так далее – только скажите. Я не олигарх, конечно, но всё что нужно...

Игорь Анатольевич покачал головой:

– У нас не районная больница, слава богу. Её от губернатора курируют – есть медикаменты, есть оборудование. Так что не волнуйтесь ни о чём, спасибо. Скажите мне лучше вот что...

Он ещё поспрашивал родителей о возможных проявлениях болезни.

Оба в один голос утверждали, что буквально десять дней тому назад Егор вообще ни на что не жаловался: ни на утомляемость, ни на ломоту в костях – ни на что. Мальчик не был бледен, никаких спонтанных синяков или точек на коже – нормальный, подвижный, здоровый ребёнок. И вдруг всё изменилось в мгновение ока!

"Чёрт возьми, – подумал врач, – либо как-то проворонили пацана, либо... Даже не знаю, что это такое!" Дело в том, что, согласно всем справкам, ребёнок проходил обследование два месяца тому назад в школе, а школа, где учился Егор, была достаточно престижной, чтобы не думать, будто там нет нормального врача. Так вот, и там не отмечено никаких жалоб.

– Травм он никаких не получал? Вы говорили, что Егор на скейте катается. Травматичная забава, всё-таки.

Мама повернулась к врачу, вытирая глаза платком.

– Не было ничего такого. Мелкие ушибы, конечно, случались, но сильно – ни разу, слава богу!

Игорь Анатольевич покивал:

– Ну, это, конечно, если бы была серьёзная травма, вы бы знали... А так, ничего необычного не происходило?

– Да, вроде, нет. Правда, была одна история... – Папа замялся.

Его супруга удивлённо вскинула глаза:

– Андрюша, я не понимаю, ты чего-то скрывал?....

Папа покачал головой:

– Даже я понимаю, что это бред, но сейчас уже всё думаешь...

Врач с интересом посмотрел на Андрея Борисовича, ожидая продолжения.

– Видите ли, недели две тому назад, Егор, действительно ударился головой. Упал со скейта...

– И ты молчал?! – Округлила глаза жена. – Как ты мог? Ну, знаешь...

Папа виновато развёл руками, обращаясь, скорее, к Игорю Анатольевичу, чем к жене:

– Егор просил не говорить матери – боялся, что она запретит кататься. А ударился он не так уж сильно. Правда, придя домой, он мне рассказал, что в голове у него как искры брызнули...

– Боже мой, боже мой! – Мама приложила ладони к щекам и отошла от мужа.

Она села на банкетку, продолжая повторять "Боже мой!".

Мужчина растерянно посмотрел на врача.

– Вы курите? – спросил Игорь Анатольевич.

Мужчина кивнул.

– Покурим, вон там? – предложил врач, указав на открытую террасу за дверью в ближнем конце коридора.

– Маша, мы сейчас, – поспешно сказал Андрей Борисович.

Мужчины вышли на террасу. Несмотря на вторую половину октября, стояла прекрасная сухая погода, и на открытом воздухе даже в одном халате и футболке было вполне сносно.

Андрей Борисович рассказал про случай с падением. Действительно, ничего особенного, если не считать, что после этого, через пару дней мальчик заговорил про то, что он видит астероид.

– Он у нас, к счастью, читает много, а не только у компьютера сидит, – говорил Андрей Борисович. – Терминологией владеет. Просто я не сказал матери про падение – ну чего её лишний раз волновать! Она и так с этим скейтом все уши прожужжала. А как мальчишке без таких штучек – мы же сами синяков получали, будь здоров, верно?...

Игорь Анатольевич согласно кивнул, затягиваясь сигаретой.

– Тем более что у него и шишка-то была маленькая совсем.

– Уверяю вас, – успокоил врач, – если всё действительно так, как вы говорите, то это не может быть причиной лейкемии. Я имел в виду серьёзные травмы костного мозга... А чо за астероид, о котором вы упомянули? Ну, что-то Егор начал рассказывать?

– Я же говорю: он, сказал. что увидел астероид. Что тот летит к Земле и упадёт на неё. А он пытается этот астероид отвернуть в сторону...

– Простите, что значит – "увидел астероид"? Как увидел? В телескоп?

Андрей Борисович помотал головой:

– Нет, он стал говорить, что видит его как бы внутри себя... И вскоре у него начались жалобы на недомогание.

Игорь Анатольевич кивнул и затушил окурок в пепельнице на высокой ножке, стоявшей на террасе. Всё ясно: общее болезненное состояние спровоцировало навязчивые идеи.

– Дело, конечно, в том, что ребёнок уже заболевал, – сказал он. – То, что он получил эту мелкую травму, не могло ухудшить положение. Хотя, думаю, стоит сделать томограмму черепа – вдруг есть гематома. Но с острым заболеванием крови это, разумеется, не связано, не терзайтесь. Я вас уверяю!

Они вернулись в коридор.

– Скажу откровенно, – Игорь Анатольевич внимательно посмотрел в глаза обоим родителям, – ситуация непростая. Но ещё раз повторяю: не паникуйте! В нашей клинике успешно лечат и более запущенные состояния. Лично заверяю, что сделаю всё возможное, и Егор ещё покатается на скейте.

Мама снова всхлипнула, но сдержалась, потому что из приёмной палаты вышла сестра Катя, ведя за руку Егора.

– Ну, как, – снова становясь добрым дядей-доктором, спросил Игорь Анатольевич, – вы уже познакомились с Катей?

Егор кивнул и слабо улыбнулся.

– Уверен, вам не безразлично взглянуть, в какой палате будет лежать мальчик? – спросил врач.

Родители дружно закивали.

– Пойдёмте, я вас провожу!

Палата родителям понравилась – насколько может в такой ситуации понравиться подобное место. Но, в любом случае, в этой клинике условия, действительно, были хорошими: палаты на четверых, в каждой туалет, холодильник и даже телевизор подвешен на кронштейне так, чтобы удобно смотреть с любой койки. Областная программа доступного здравоохранения не так быстро, как хотелось бы, но свои плоды приносила.

Егор занял одну их двух пустовавших кроватей, ту, что ближе к окну. Его мама начала, было, протестовать, но, убедившись, что стеклопакеты в раме не пропускают сквозняка, успокоилась. Угнетающе действовал вид двоих соседей по палате – два мальчика, одному на вид лет двенадцать, другой – постарше, с голенькими обритыми головами.

Родители долго прощались с врачом.

– Доктор, – спросила мама, – может быть, мне всё-таки стоило бы лечь сюда вместе с ним?

– Уверяю вас, это лишнее, Егору вполне взрослый мальчик. А у нас отличный сестринский персонал, не волнуйтесь.

Мама только вздохнула и посмотрела на мужа. Тот успокаивающе кивнул, хотя видно было, что он и сам себе места не находил.

– Завтра лучше не приходите, – посоветовал Игорь Анатольевич. – Разве что совсем уже к вечеру. Егор проведёт много времени на анализах. Его требуется обследовать по полной программе, чтобы прописать оптимальный курс лечения.

Мама уже спускалась в вестибюль, а Андрей Борисович задержался, и, улучив момент, когда рядом никого не было, потянул из кармана конверт.

– Доктор, не сочтите за бестактность, но я хотел бы попросить отнестись к нашему сыну с повышенным вниманием. Вот здесь некоторая сумма, а в последствии я готов ещё...

Игорь Анатольевич укоризненно покачал головой, заведя руки за спину:

– Спрячьте! У нас нет разницы в отношении к больным по материальному статусу. Вот тот мальчик, что постарше в палате – у него очень состоятельный отец, а второй парнишка – его вообще воспитывает одна мама, диспетчер с железной дороги. Эти дети лежать в одной палате, и относятся к ним одинаково хорошо.

– Доктор! Я же понимаю, какие зарплаты у медиков...

Врач чуть усмехнулся:

– Ну, надо отдать должное, у нас здесь, зарплаты выше, чем в других больницах. Разумеется, на "мерседес", скопить сложно, но ко всем детям у нас относятся одинаково, во всяком случае, деньги папы не заставят относиться лучше. Как и отсутствие таковых – относиться хуже. Захотите отблагодарить после окончания лечения – можете сделать официальный перевод в премиальный фонд всего коллектива. Не скрою, такое практикуется. А пока – не переживайте о подобных вещах...

* * *

Сегодня Игорь дежурил, и ближе к вечеру заглянул в палату к новенькому. Егор лежал и читал книгу. Соседи по палате смотрели телевизор.

Увидев знакомого врача, мальчик обрадовался и попытался подняться, хотя явно чувствовал себя неважно.

– Лежи, лежи! – Игорь присел на стул рядом с кроватью. – Что читаешь? Ох ты, "Хроники Амбера"! Ну и как, нравится?

Егор кивнул:

– Особенно первые три. Так всё здорово. А потом пошло уже несколько надуманно...

Игорь приподнял бровь, невольно улыбаясь взрослым рассуждениям ребёнка:

– Вот как, надуманно?! Ну, брат... согласен с тобой. Я и сам примерно так же подумал, когда читал. Ладно, значит, ты фантастику любишь?

Егор кивнул. Выяснилось, что он читал, действительно, много – от Стругацких до Хайнлайна. "Гарри Поттера" начинал, но бросил – ерунда полная, и вообще, фэнтези он не любит, а любит всё такое – про космос, звездолёты и разные технические штуки.

– А Шекли читал? – просил Игорь, и когда выяснилось, что нет, пообещал принести завтра пару книжек.

Глаза Егора загорелись так, что если бы не бледная кожа, мальчик мог бы показаться вполне здоровым.

Они ещё немного поговорили про книги, и Игорь стал объяснять пациенту, какие анализы будут делать завтра.

– Ты, главное, не бойся ничего, всё это не будет больно. Анализы нужно сделать. Мы должны знать, как точно тебя лечить. Мы тебя обязательно поставим на ноги, как говорится. Ты ещё на доске своей покатаешься, будь уверен!

Егор вздохнул.

– А у меня тоже так... волосы вылезут? – тихо спросил он, доверительно наклоняясь к Игорю Анатольевичу и кивая на своих соседей.

– Это мы посмотрим. Но это как раз совсем не главное, дружище. Главное выздороветь, а волосы снова вырастут. А если кто-то посмеётся, так скажи, что дураки они! – Врач заговорщически подмигнул.

Вошла сестра и электронным термометром быстро измерила пациентам температуру.

– Ладно, братцы, всем – спокойной ночи! – Игорь Анатольевич поднялся.

Егор с явным усилием тоже встал с кровати.

– Лежи, лежи! – остановил его врач.

– Можно я немного пройдусь? – попросил мальчик. – А то целый день лежу...

Они вместе вышли из палаты.

В коридоре было пусто и темновато – освещение уже перевели на ночной режим, и только вдалеке в ярком пятне света настольной лампы за своим столиком что-то писала дежурная медсестра.

– Игорь Анатольевич, – позвал Егор, – можно вам кое-что сказать?...

– Конечно, говори, – с готовность кивнул врач, серьёзно глядя на маленького пациента.

– Папа считает, что я немного того, – Мальчик покрутил пальцами у виска и усмехнулся совсем по-взрослому .

– Это почему же? – Игорь Анатольевич изобразил недоумение.

Егор объяснил.

– Понимаете, мы давно с Витькой так играли: смотрели в небо и представляли, что мы направляем к нам падающие звёздочки, чтобы загадать желание.

– Витька – это твой приятель, как я понимаю?

– Ага, друг! А потом мы стали придумывать, как силой мысли астероиды поворачивать. Это когда "Армагеддон" посмотрели. Мы даже себе звания придумали – "хранители Земли"... А потом я как бы начал их чувствовать!

– Кого?

– Ну, какое-то движение, что ли, в космосе. Астероиды всякие...

– И у Витьки тоже получается – астероид чувствовать?

Егор вздохнул:

– Нет, он не чувствует, хотя и пытается сейчас мне помочь. Я думаю, что у меня это чётко начало получаться, после того, как я со скейта свалился и головой треснулся

Игорь Анатольевич потрепал его по плечу, стараясь не показывать снисходительную усмешку, невольно начинавшую кривить губы:

– И ты считаешь, что астероид забирает твои силы?

– Не он забирает, – с лёгким удивлением возразил мальчик, – я сам их трачу. Ведь всем же будет плохо, если он упадёт!

– Ну, это-то – без вопросов! – согласился Игорь Анатольевич и спросил: – А откуда летит этот булыжник?

Егор пожал плечами:

– Я не знаю. Я чувствую, что он есть, он движется сюда.

Врач подвёл мальчика к небольшому дивану, стоявшему у окна, усадил и сам сел рядом.

– Послушай, Егор, – серьёзно сказал он, – ты ведь много читаешь. Если бы к Земле летел огромный астероид, его бы засекли астрономы. И люди предприняли бы меры, чтобы спасти Землю. Ну, буквально как в том же кино: запустили бы ракету с ядерным зарядом или что-то вроде этого.

– Да они же не видят ничего! – возразил мальчик. – Я вот тоже читал, что постоянное наблюдение ведётся только за тремя процентами неба! Что астрономы могут увидеть?!

– Ну... – Игорь Анатольевич развёл руками: ему нечего было возразить. – Ладно, ты пока ложись спать, утро вечера мудренее.

Он проводил мальчика, назад в палату и уложил в кровать.

Выйдя в ординаторской на лоджию, Игорь долго курил и рассматривал яркие, как алмазы, звёзды – небо по-прежнему оставалось ясным, хотя по сравнению с дневным временем, ночью сильно холодало.

Судя по всем показателям, у парня острая лимфобластная лейкемия. Развитие её, разумеется, от не слишком сильного удара головой исключено, просто бред какой-то. Скорее всего, болезнь просмотрели – и школьные врачи, даром, что богатая школа, и родители. А парнишка бегал до последнего – дети есть дети, Ведь пока не станет совсем плохо, их не заставишь и присесть.

Конечно, возможно ещё, что мальчик схватил где-то дозу радиации – вот только где? Надо было бы расспросить родителей, но, будь хоть какое-то подозрение на это, они бы сами сказали – люди образованные, перебрали бы все варианты. И, собственно, это какую ж дозу надо разово схватить или систематически где-то облучаться, чтобы вот так вот....? Нет, такое очень маловероятно.

Игорь, поёживаясь, вернулся в ординаторскую, включил чайник, а сам сел к компьютеру и залез в сеть. Пошарив по разным новостным сайтам и в поисковых системах, он нигде не обнаружил сведений, что к Земле в настоящее время летит какой-то астероид. Слов про контроль трёх процентов небесной сферы он тоже не встретил, однако натолкнулся на фразу, которая привлекла его внимание: "...Отсутствие общемировой системы астрономического мониторинга не позволяет отслеживать все астероиды, приближающиеся к Земле. Об этом сообщила заведующая отделом космической астрометрии Института астрономии РАН ЛидияРыхлова."

– М-да, – пробормотал Игорь и, с хрустом потянувшись, сел к столу заполнять историю болезни.

Чайник давно вскипел и выключился, Игорь повторно подогрел его и заварил чаю. Он съёл кусок батона с вареньем и немного подремал на диване, потом прошёлся по постам дежурных сестёр и, вернувшись в ординаторскую, снова прилёг.

К счастью, на данный момент в отделении был всего один пациент в тяжёлом состоянии – мальчик, привезённый из области. И вот ещё теперь Егор – похоже, что лечение и в этом случае обещает быть непростым.

* * *

Утром обход совершал заведующий кафедрой профессор Чижов. Почитав историю болезни пациента Егора Селиванова, он долго глубокомысленно качал головой.

– Всё ясно, – заявил, наконец, профессор. – Анализы по максимуму, сегодня же! Это раз. Готовьте к переливанию крови – два! Но, думаю, что радикальной метОды не избежать. Ищите доноров – на сто процентов потребуется пересадка.

Игорь Анатольевич вздохнул: он и сам прекрасно понимал, что мальчик не избежит облучения или убийственной химеотерапии. Сама по себе пересадка костного мозга – процедура простая, но вот пичкать мальчика цитостатиками....

По первому звонку в клинику примчались родители Егора и сдали анализы на совместимость. Можно сказать, мальчику повезло – по антигенам костный мозг Андрея Борисовича совпадал с сыном.

– Будьте готовы, – напутствовал врач отца Егора. – Думаю, всё решится на следующей неделе. Сейчас мы ему попереливаем кровь, мальчик будет получать специальные препараты. После этого снова сделаем гематограмму – будет видна динамика. Если улучшения не произойдёт вообще – придётся провести усиленный курс химеотерапии, а потом пересадку костного мозга.

– Игорь Анатольевич, – подалась вперёд мам, – это тяжёлая операция?

Игорь вздохнул:

– Да нет, не серьёзнее переливания крови. А вот химеотерапия, конечно, штука... м-м... нехорошая, чего уж скрывать. Но, как вы понимаете, это крайняя мера. Профессор Чижов специалист мирового уровня. Если он сразу сделал подобное предположение, думаю, придётся действовать именно по этой схеме.

Егору делали переливания крови, он часами лежал под капельницами. Видно было, что мальчик чувствует себя всё хуже и хуже. Игорь Анатольевич заглядывал в палату номер двенадцать по несколько раз в день.

Мальчик, если не было очередной процедуры, лежал с закрытыми глазами. Он не то что уже мало общался с соседями, но даже книги, которые принёс врач, почти не открывал. Два раза к нему приходил друг Витька, темноволосый коренастый мальчонка. Он сидел у кровати Егора и молча сопел – только иногда они о чём-то шептались.

Если откровенно, Игорю Анатольевичу показалось, что и у Витьки не цветущий вид, но он отнёс это на счёт переживаний о здоровье друга.

Присев за стол в ординаторской, Игорь ещё раз посмотрел все анализы – из поликлиники и уже новые, сделанные у них в отделении. Гемоглобин, эритроциты, лейкоциты, тромбоциты, и так далее – плохо по всем показателям!

В пятницу утром на очередном консилиуме профессора Чижова было принято решение начать радикальное лечение со следующей недели. Во вторник Егору собирались начать усиленный курс химеотерапии, а после него – провести пересадку костного мозга.

В субботу Игорь дежурил в отделении и, как всегда, заглянул к маленькому пациенту. Соседи по палате, Кирилл и Артём, резались в "Монополию" и параллельно смотрели телевизор – у них дела шли на поправку, их через пару дней выписывали. Егор, казалось, спал. Когда Игорь подошёл к кровати, мальчик открыл глаза и вымученно улыбнулся. Его уже постригли наголо – от получаемых препаратов, как обычно, волосы начали выпадать.

Врач присел на край постели.

– Ну что, герой? – поинтересовался он. – Как настроение?

– Мне очень трудно – ответил Егор и добавил совсем тихо, чтобы никто не слышал: – Он очень большой, его трудно увести в сторону, я боюсь...

Игорь Анатольевич понял, о чём идёт речь. Он наклонился поближе и спросил:

– Знаешь, этот астероид здорово мешает тебя лечить! Когда уж он улетит к лешему?

Егор вздохнул и повторил:

– Он здоровый, потому и трудно. Но как только он пролетит мимо, я выздоровею. Я ведь и пытаюсь сделать так, чтобы он на Землю не упал.

Игорь Анатольевич покачал головой.

– Смотри, ты не слишком усердствуй. А то нам совсем сложно лечить тебя станет. Ты уверен, что он может упасть?

– Я чувствую! – ответил мальчик, закрывая глаза. – Всё станет ясно уже скоро, совсем скоро...

Дыхание его сделалось ровным и размеренным – Егор уснул.

Врач осторожно поднялся, поправил одеяло на кровати и, попросив ребят уменьшить громкость телевизора, вышел.

* * *

В понедельник Егора перевели в чистую стерильную палату: при подавлении собственного костного мозга мальчика иммунитет снизится почти до нуля – потребуется полная изоляция от возможных инфекций.

Перед тем, как дверь палаты закрыли, Егор позвал врача:

– Дядя Игорь, я ваши книжки потом прочитаю.

– Конечно, потом, – заверил Игорь Анатольевич. – Тебе понравится, я уверен.

– Да я не это хотел сказать. – Мальчик дышал тяжело. – Вот-вот всё закончится, понимаете? Ещё совсем чуть-чуть...

Врач кивнул:

– Ну, конечно, ты только не слишком волнуйся. Завтра у тебя начнётся курс лечения специальными лекарствами. Они, конечно, противные, но это надо сделать, ты должен терпеть. А потом приедет папа – тебе пересадят его костный мозг, и ты начнёшь поправляться, я обещаю.

– А для папы это не опасно – забирать у него костный мозг?

– Ну что ты! Взрослым такие штуки не опасны, если они здоровы, а твой папа здоров. Даже немного на пользу пойдёт.

В коридоре Игоря Анатольевича встретила Мария Сергеевна, и врач немного напрягся – ему всегда было проще иметь дело с отцами, чем с матерями. Игорь не мог объяснить, почему так – возможно, дело в том, что отцы, как мужчины, более рационалистичны и толстокожи. Матери всё чувствовали острее и сильнее поддавались эмоциям. Но сейчас Мария Сергеевна казалась на удивление спокойной.

Поздоровавшись, она сказала, глядя прямо перед собой:

– Игорь Анатольевич, я хотел вас попросить окончательно сказать всю правду...

Врач понял, что относительно спокойствия он ошибся: нервы мамы Егора были на последней стадии напряжения.

– Скажите мне, насколько эти процедуры опасны для мальчика? Умоляю!

– Мария Сергеевна! – Врач развёл руками. – Вы же сами понимаете. Современные методы позволяют сводить все риски к минимуму. Конечно, я бы обманывал вас, если бы стал уверять, что мощная доза токсичных препаратов, убивающая собственный костный мозг ребёнка, полезна ему как, скажем, купание в тёплом море. Но только так мальчик получает реальный шанс на выздоровление, а в противном случае...

– Нельзя ли продолжить лечение более щадящими методами? Вы же ещё недолго лечите Егора!

– Не совсем так. Мы сделали уже пять переливаний. Не хочу пугать, я понимаю, каково вам, но в гематограмме по-прежнему резко отрицательная динамика, нет никакого торможения развития болезни. Поверьте: в подобной ситуации химеотерапия и потом пересадка – единственные стоящие методы! И, возможно, одним циклом не ограничится, возможно, придётся возить и на облучение. Профессор Чижов – специалист очень высокого класса, он знает, что делать.

Мария Сергеевна вздохнула и, пробормотав "Я понимаю, понимаю...", вдруг быстро вышла из отделения.

Игорь развёл руками и, догнав женщину, проводил её до поджидавшей машины.

– Крепитесь, – сказал он, понимая, что любые слова просто излишни. – Мы сделаем всё возможное, поверьте!

Мария Сергеевна кивнул:

– Я вам верю... – И снова заплакала.

Утром во вторник Игорь, как всегда завтракал на кухне один – жена и дочка покидали дом, как правило, на час позже его.

Дикторы "Доброго утра" вещали о разных новостях и событиях. Размешивая кусочек сахара в чашке, Игорь думал о своём маленьком пациенте и рассеянно слушал новости.

– ... А сейчас последние вести из небесной канцелярии, – заявил бодрый загорелый ведущий. – Вчера вечером в девятнадцать часов двадцать две минуты по московскому времени Земля разминулась с астероидом, который, как оказалось, даже не входит в каталоги астрономов. Гость из бездны диаметром почти три километра благополучно миновал нашу планету на дистанции в четыре раза ближе, чем расстояние от Земли до Луны..."

Ложка выскользнула из руки Игоря, резко звякнув по керамической плитке пола.

–... Самое удивительное, – продолжал диктор, – что заметили небесного скитальца лишь тогда, когда он уже, фактически пересекал орбиту Земли. Можно считать, что нам всем неслыханно повезло. Это лишний раз свидетельствует о необходимости создать всемирную службу слежения за небесной сферой, чтобы предупреждать...

Игорь, будя домашних раньше времени, опрометью кинулся прочь с кухни и вообще из квартиры. Охранники удивлённо проводили глазами обычно спокойную голубую "десятку", сейчас вылетевшую со стоянки, визжа резиной.

Отдышавшись в ординаторской, где его встретила Валентина, дежурившая в ночь, Игорь быстро переоделся и заглянул в стерильную палату.

Егор уже не спал. Он читал книгу и грыз яблоко.

– Дядя Игорь! – обрадовался мальчик. – Какая книжка прикольная – "Обмен разумов"! Спасибо что принесли её.

Игорь Анатольевич смотрел на порозовевшие щёчки пациента и медленно кивал. Потом подошёл и потрогал лоб Егора – даже на ощупь температура нормальная.

– Ну, и как ты себя чувствуешь? – ощущая сухость в горле, поинтересовался врач.

– Хорошо, сегодня очень хорошо! Это, наверное, потому, что мне не давали вчера этих противных лекарств. И ещё... – Мальчик понизил голоc, словно их мог кто-то подслушивать, – он мимо пролетел, я чувствую. Мне не надо больше напрягаться!

Игорь Анатольевич кивнул, не моргая глядя на мальчика:

– Да, я слышал: он действительно пролетел мимо.

– Вы только никому не говорите, ладно? А то папа и так считает меня того, – Егор хихикнул и покрутил пальцем у виска. – Он даже маме это не говорил, она бы меня сначала к психопату потащила, а не к тёте терапевту в поликлинике.

– Психиатру, – машинально поправил Игорь Анатольевич и пообещал, отступая к двери: – Ты читай, читай, мы ещё поговорим после.

– А у вас ещё книжки есть интересные?

– Есть, у меня их много. Я тебе обязательно дам....

Он вышел из палаты, словно не зная, куда идти, и вдруг присел у стола дежурной сестры.

– Что с вами, Игорь Анатольевич? – обеспокоено спросила разбитная Галочка. – Вы себя неважно чувствуете?

Игорь Анатольевич покачал головой:

– Нет, Галя, наоборот – кажется, мне хорошо.... Так! Отмените парнишке химеотерапию – посмотрим ещё немного, как у него дела пойдут.

– Как же так?! – удивилась Галина. – Ведь профессор назначал...

Врач накрыл ладонь девушки своей:

– Всё нормально, с профессором я сам переговорю. Уверен, мальчик пошёл на поправку. Зачем его зря долбить адрибластином или вообще лучевой пушкой?

– А ему сегодня, действительно, лучше, – заметила сестра. – Я утром смотрела: бодренький, читает даже. Может, ремиссия у мальчика? Повезло, если выкарабкается.

– Он выкарабкается, – уверенно кивнул Игорь Анатольевич. – А нам, похоже, всем повезло...

– И, кстати, – словно самому себе, добавил он, уже встав со стула, – надо будет ещё одного мальчика у нас обследовать. Так, на всякий случай: вдруг он всё-таки тоже – хранитель Земли?

23.10.2005