Текст книги "Геродотова Скифия. Историко-географический анализ"

Автор книги: Борис Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

На восток от рассмотренного геродотовского комплекса упомянута лишь одна река – Порита, которую по очень близкому фонетическому сходству следует сближать с р. Берда.

В итоге мы получаем следующие отождествления:

р. Агар (Оар) – р. Корсак;

мыс Агар – коса Обиточная, напротив р. Корсак;

роща «Рыболовля бога» – р. Лозоватка;

р. Лик – р. Обиточная;

р. Порита – р. Берда.

Все эти пункты находятся на пространстве длиною в два дня конного пути, а собственно геродотовский комплекс (исключая птолемеевскую Пориту) занимает всего 30–35 км, т. е. один день пути.

Отождествление р. Оар с Pa-Волгой делало совершенно бессмысленным рассказ о скифском походе Дария и ставило под сомнение достоверность сведений Геродота вообще. Если же учесть координаты Птолемея, то геродотовский текст о походе 512 г. (к которому я вернусь в специальном разделе) получает четкое и вполне реальное истолкование: основное войско царя углубилось в Скифию не более чем на 20–25 дней пути, что вполне укладывается в сроки, указанные Геродотом.

* * *

Обзор геродотовских рек Скифии закончен. Мы должны признать, что Геродот собрал подробные и нередко очень точные сведения о реках, орошающих Скифию и в большинстве случаев связывающих ее с Понтом и Меотидой.

Дунай-Истр показан как юго-западный предел Скифии. Тиарант-Серет, Пората (Пирет) – Прут и Тира-Днестр, вероятно, соответствовали нашим представлениям об этих реках, т. к. у них нет крупных притоков, которые могли бы в древности быть приняты тем или иным народом за исток реки, отличающийся от того, что мы сейчас считаем истоком.

Неожиданным, но, на мой взгляд, бесспорным оказалось отличие геродотовского Гипаниса от Южного Буга, с которым его обычно отождествляли. Наиболее вероятным представляется следующий составной вид Гипаниса: Горный Тикич – Синюха – нижнее течение Южного Буга. Протяжение всей реки – 9 дней плавания. «Незначительная речка» Эксампай, по всей вероятности, – Черный Ташлык, левый приток Синюхи. Магистральная река Скифии – Борисфен-Днепр – описана Геродотом скорее с экономической стороны, чем с географической. Правда, указана вполне достоверная протяженность течения Днепра от истоков до порогов, дважды Геродот подразумевает (но не называет) днепровские пороги, но общего целостного описания Борисфена у него нет.

Пантикапа-Ворскла, приток Днепра, разграничивающий земледельческую лесостепь и ковыльную степь скотоводов-номадов. Упоминание этой реки, удаленной от моря, по всей вероятности, связано с тем, что у ее устья издавна существовала переправа через Днепр, лежащая на прямой линии Ольвия – Гелон, город, в котором жили греческие купцы и слышалась эллинская речь.

^{Гидрия из с. Песчаного}

Труднее всего отстаивать предложенную мною реконструкцию сложного течения Гипакириса-Конки, т. к. Геродот допустил одну оплошность в описании – он не уточнил понятие «герра»: это могло быть собственным именем реки, но, по всей вероятности, могло быть и нарицательным наименованием «протока», «гирла». Геродотовский Гипакирис – Конка, втекающая в «Конские Воды» Днепра, текущая затем вплотную к Днепру и ответвляющаяся от него в низовьях; впадала эта река в древности (теперь этот отрезок пересох) в Каркинитский залив и ее остатком является Каланчак. Геррос – это р. Молочная, как давно установлено исследователями на основании координат Птолемея.

Поблизости от Герроса находятся две небольшие речки: Оар-Корсак и Обиточная-Лик, важные для Геродота как определение места лагеря Дария Гистаспа. Геродот почему-то причисляет их к крупным рекам, хотя они едва ли даже в его время были значительны и могли быть полноводны только в весеннее половодье.

Крайними восточными реками, упомянутыми Геродотом, являются Танаис и Сиргис.

Танаис – восточная граница Скифии; за Танаисом – Савроматия. Анализ разнородных данных привел меня к убеждению, что Танаис не Дон, а Северский Донец и низовья Дона, что савроматские земли начинались за Донцом, на восток от него и на юго-восток (за нашим Доном).

Рекою Сиргис мог быть Дон до впадения в него Донца, но мог быть и Чир в соединении с отрезком Среднего Дона.

Полученная речная сеть Скифии отличается в ряде случаев от нашего понимания рек Черноморского бассейна, но без попыток реконструкции геродотовского понимания речной системы мы не сможем приступить к рассмотрению племен и народов, что является нашей главной задачей.

Геродотовские реки важны для нас как единственные географические ориентиры, заменяющие позднейшую градусную сетку Птолемея.

ПУТЕШЕСТВИЕ ГЕРОДОТА В СКИФИЮ

Есть в Аравии местность, расположенная около города Буто. Я ездил туда, чтобы разузнать о крылатых змеях.

Прибыв на место, я увидел кости и хребты в несметном количестве…

Геродот

Для понимания Геродота, для определения степени достоверности его сведений чрезвычайно важно установление границ его личных наблюдений и выявление тех пунктов, где он мог собирать информацию. Еще в 1886 г. Ф. Мищенко, полемизируя с Сейсом (очень скептически относившимся к Геродоту), убедительно говорил о добросовестности историка и его личных впечатлениях, полученных во время поездки в греческие колонии Причерноморья [60]60
  Мищенко Ф. Г.Был ли Геродот в пределах Южной России? – Киевская Старина, 1886, т. XV, май, с. 349–355.


[Закрыть].

По степени подробности описания считается общепризнанным, что Геродот был в Ольвии и именно здесь собрал свои основные сведения о скифах. «Ольвия, – пишет С. А. Жебелев, – была, так сказать, штаб-квартирой Геродота, откуда он мог совершать экскурсии сравнительно непродолжительные и не очень далекие, если принять в расчет средства сообщения в середине V в. до н. э.» [61]61
  Жебелев С. А.Источники для изучения античной культуры Северного Причерноморья. – В кн.: Античные города Северного Причерноморья, т. 1. М.-Л., 1955, с. 7.


[Закрыть]. Геродот действительно подробно говорит об Ольвии, расположенной близ устья Южного Буга, но называет он ее «Торжищем Борисфенитов», хотя географически город тяготеет к Гипанису, а не к Борисфену. Отсюда, от Гипаниса, Геродот описывает народы вверх по этой реке. Он хорошо представляет себе Днепровско-Бугский лиман, знает, что в устье Днепра «сама собою собирается соль в огромном количестве»; он пил «чистую и приятную на вкус» днепровскую воду (§ 53). Геродот знает мыс, разделяющий устья Буга и Днепра, – он «называется мысом Гипполая»; на нем находится святилище Деметры. По ту сторону святилища при Гипанисе живут «борисфениты», т. е. днепровские купцы, приезжающие в Ольвию. Геродоту известно, что Ольвия основана милетянами. Историк записал «от Тимны, доверенного Ариапейфа», рассказы о гибели двух скифских царей: Анахарсиса (дяди Иданфирса, победителя Дария в 512 г.) и Скила, сына Ариапейфеса. Оба они погибли за измену родной скифской религии и восприятие греческих обычаев. Оба рассказа, изобилующие генеалогическими подробностями до пятого колена (т. е. примерно до рубежа VII и VI вв. до н. э.), географически связаны с Ольвией и ее окрестностями. Анахарсис был застрелен в Гилее, «что подле Ахиллова Бега», т. е. в самых низовьях Днепра, а Скил, увлекаясь эллинским образом жизни, построил себе в городе борисфенитов «обширный пышный дом, вокруг которого стояли сфинксы и грифы из белого мрамора» (§ 79). Геродоту известно даже то, что ольвийский дворец Скила сгорел от молнии.

Сомневаться в том, что Геродот побывал в Ольвии и её окрестностях, не приходится. Но только ли Ольвией и «непродолжительными экскурсиями» близ неё был ограничен круг поездок Геродота?

Для ответа на этот источниковедчески очень важный общий вопрос нам необходимо рассмотреть три частных: какую цель ставил Геродот, предпринимая путешествие на северный берег Понта? Какие города, известные нам, он упоминает? Где в его описании можно усмотреть не передачу чужих слов, а «эффект присутствия»?

Что касается цели путешествия Геродота, то мы с полным основанием можем высказать предположение, что он предпринял поездку ради сбора сведений о фракийско-скифском походе Дария Гистаспа в 512 г. Вся информация, собранная им, расценивает события не с персидской, а со скифской точки зрения и могла основываться на рассказах самих скифов (эпические легенды) или местных, причерноморских эллинов. Замыслом Геродота могло быть путешествие по следам Дария от Боспора Фракийского до Меотиды. Это предположение должно быть проверено, но высказано оно сейчас, в начале поиска, потому что оно в известной мере организует этот поиск.

^{Богатый ольвийский дом. Реконструкция Б.В. и М. В. Фармаковских}

Города упоминаемые Геродотом, на первый взгляд не проясняют нашего основного вопроса; перечень их кажется случайным и весьма неполным.

Ко времени написания Геродотом его «Истории» в Северном Причерноморье существовало большое количество таких давно построенных и процветавших городов, как Тира, Ольвия, Феодосия, Пантикапей, Фанагория, Горгиппия и многие другие. Однако, как ни странно, Геродот умалчивает о всех этих городах за исключением Ольвии. Обо всех остальных прославленных городах Геродот говорит суммарно: «…прочие торжища на Понте» (§ 24). Даже тогда, когда речь идет о тех местах, где заведомо были греческие колонии, Геродот обходит их молчанием. Так, говоря об устье реки Тиры, он упоминает о «ступне Геракла в скале, которую показывают приезжим» (§ 82), пишет об эллинах-тиритах, но не говорит о том, что эти тириты построили себе город.

Точно так же он поступает и в отношении Боспора: он говорит лишь о проливе, о переправе по льду зимой, но умалчивает о многочисленных городах на берегах Боспора Киммерийского.

Все это ещё раз убеждает нас в том, что Геродот не ставил перед собой задач чисто географического описания. Он, как историк, интересовался теми скифами, которые смогли противостоять Дарию и обратить его семисоттысячное войско в бегство.

Описание же греческих городов не входило в его замыслы, т. к. не представляло ничего нового и интересного для его слушателей и читателей.

Из этого систематического умолчания о греческих колониях Северного Причерноморья, рассредоточенных почти по всему пути персидских войск, мы можем сделать вывод о нейтралитете городов, точнее о дружественном нейтралитете по отношению к персам, на стороне которых были греческие тираны юго-западного Причерноморья и Пропонтиды.

В связи со всем сказанным десяток городов, все же упомянутых Геродотом, представляет особый интерес.

Первые пять городов (начиная с запада) прямо связаны с вторжением персов во Фракию. Это Халкедон и Византий на разных берегах Боспора Фракийского, близ которых архитектор Мандрокл построил мост, соединивший Азию с Европой (§§ 85–88). Далее упоминаются в связи с персидскими победами такие прибрежные города, как Салмидес, Аполлония и Месембрия, сдавшиеся Дарию (§ 93). Другие более северные города этого западного побережья Понта не названы.

Ольвия, как и другие пункты на северном берегу Понта, упомянуты не в связи с походом Дария, а при описании рек и народов Скифии. Кроме Ольвии, упомянуты в Северном Причерноморье: небольшой городок Каркинитида (§§ 55 и 99) в углу одноименного залива, маленькая пристань Порфмий (§ 45) в северо-восточном углу Керченского полуострова и нигде более не упоминаемый (кроме Птолемея) эмпорий Кремны (§§ 20 и 110) в западной части побережья Азовского моря; в глубине скифских земель упомянут огромный деревянный город Гелон (§ 108), взятый персидским отрядом.

Все эти города могут быть связаны с войной 512 г. Первые пять упоминаются в связи с военными действиями во Фракии, а четыре северных города находятся близ трассы скифского похода Дария вдоль Понта и Меотиды. Закончился этот поход неподалеку от Кремн. Единственное исключение представляет Порфмий, лежащий в стороне от театра военных действий.

* * *

Рассмотрение других признаков связи путешествия Геродота с походом Дария начнём в том порядке, в каком двигались персидские войска в 512 г.

^{Схема похода Дария Гистаспа в 512 г.}

Поход начался в Сузах, в глубине Персидской империи. Геродот ничего не говорит о движении персов по Азии. Войско должно было пройти 3 месяца по так называемой «царской дороге» – около 2000 км от столицы до переправы в Европу на Фракийском Боспоре.

Геродот, приплывший сюда через Геллеспонт и Пропонтиду (Мраморное море), с большой подробностью говорит о пребывании на Боспоре Дария и о постройке архитектором Мандроклом моста из Азии в Европу близ Византия и Халкедона.

Геродот сам, используя сочетание скорости корабля и времени, потребного на преодоление того или иного расстояния, измерил протяженность Пропонтиды и ширину Боспора в месте постройки моста.

Геродот подробно описывает действия Дария у преддверия неведомой ему Европы; и, когда говорит о том, как царь любовался видом Черного моря, он добавляет от себя, что им, Понтом, «действительно можно было любоваться» (§ 85). Геродот знал не только то, что Дарий увековечил свой переход через Босфор постройкой двух каменных столбов с ассирийскими и греческими надписями о многоплеменном составе его войска, но и то, что жители города Византия впоследствии перенесли эти столбы в свой город и употребили их на жертвенник Артемиды Орфосии. Внимательному историку известно даже то, что один камень (тот, что с ассирийской надписью) был брошен византийцами около храма Диониса. Знал он и местные предания о постройке Византия и Халкедона и связанную с ними оценку халкедонцев (выбравших худшее место для поселения) персидским военачальником Мегабазом (§ 144). Вся сумма сообщаемых подробностей не оставляет сомнений в том, что Геродот начал свое историческое путешествие здесь, на Босфоре, где в свое время Дарий переправился на европейский берег.

Персидское войско вторглось во Фракию; царь остановился у истоков реки Теар. Геродот «по словам окрестных жителей» сообщает о целебных свойствах истоков Теара и добавляет, что «источников этой реки 38. Все они вытекают из одной и той же скалы» (§ 90). «Одни из них, – продолжает Геродот, – имеют холодную воду, другие – теплую. Пути к этим источникам одинаковы по длине от города Герея, что подле Перинфа, и от Аполлонии, что на Евксинском Понте, – каждый в 2 дня». Геродот детально описывает систему левых притоков Гебра (совр. Марицы), в которую входит р. Теар, и упоминает еще об одном памятном столбе царя Дария (§ 91). Подробности убеждают нас в том, что Геродот побывал на месте трехдневной стоянки персидского войска на Теаре.

Далее Дарий двинулся к Дунаю и шел, очевидно, широким фронтом по многим дорогам, т. к. сам он оказался на р. Артеск (совр. Арда), в земле одрисов (самая южная часть совр. Болгарии), а его войска легко овладевали приморскими городами – Салмидесом, Аполлонией и Месембрией. Персидское войско раскинулось примерно на 200 км. Маршрут Геродота определяется следующими ориентирами: Мраморное море (довольно точно измеренное самим Геродотом), окрестности Византия, город Перинф на северном берегу Пропонтиды, истоки р. Теар «в двух днях пути» от Перинфа, далее (судя по тому, что от Теара пути указаны в два конца) к морскому порту Аполлонии, до которого тоже два дня пути. Здесь прекращаются сведения Геродота о продвижении войск Дария по Фракии, и читатель сразу переносится к дельте Истра, в землю придунайских гетов, о нравах и верованиях которых Геродот говорит достаточно подробно (§§ 93–96). Кроме того, Геродот определяет в днях пути протяженность дунайских гирл, перечисляет мелкие речки между Прутом и Серетом, как бы смотря на них с востока, со стороны моря. Вполне возможно, что путь от Аполлонии до «шеи Истра» Геродот проделал на корабле и поэтому не разузнал никаких подробностей о сухопутном движении персов на пространстве от фракийских племен одрисов и кирмиан на юге до устья Истра на севере, т. е. на протяжении 350 км.

Обилие подробностей и точных сведений о дельте Дуная убеждает нас в том, что Геродот сам побывал в этих местах. Так и должно было быть, если историк писал исследование о походе 512 г. Ведь низовья Истра были важным рубежом в движении персидского войска: здесь, на гетском берегу, закончился фракийский этап похода, а на левом, северном берегу Дуная начинался тот самый скифский поход, описанию которого Геродот посвятил основную часть четвертой книги.

Если к берегам Боспора Фракийского Геродота влекло желание описать место переправы огромного семисоттысячного персидского войска из Азии в Европу, то не менее важным для него было место переправы через величайшую реку Европы. И надо отдать ему справедливость, он собрал здесь много очень важных сведений, без которых научное восстановление хода скифской кампании 512 г. было бы невозможно. Вот краткий перечень того, что в рассказах Геродота связано с низовьями Истра:

Постройка моста Мандроклом через Истр (§ 89)

Прибытие союзной персам греческой эскадры в 600 кораблей (§ 89).

Подробнейший перечень геллеспонтских, ионийских и эолийских тиранов, командовавших кораблями 11 городов (§ 138).

Предание о попытке разрушения моста после перехода персов и о мудрой речи Косса, сына Ерксандра из Митилены на о-ве Лесбосе (§ 97).

Предание об отсчете Дарием 60 дней будущего похода, на протяжении которых греческая охрана должна сторожить мост (§ 98).

Рассказ о битве со скифами в трех днях пути от Истра (§ 122).

«Агафирский логос» – рассказ о благородной отваге агафирсов, отстоявших свою землю от вторжения скифов (§ 125).

Отправка скифского отряда от Меотиды к мосту на Дунае (§ 128).

Переговоры скифов с охраной моста (§ 133).

Вторичный приезд скифов к дунайскому мосту по истечении 60 дней (§ 136).

Совещание греческих полководцев. Спор Гистиэя с Мильтиадом (§ 137).

Ложное разрушение части моста Мандрокла (§ 139).

Уход скифов от моста (§ 140).

Переправа бежавших персидских войск через Дунай во Фракию (§ 141).

Надо думать, что Геродот собрал эти детальные сведения как в греческих городах в окрестностях дельты (Истрополе, Трезме), так и у местного гетского и агафирского населения обоих берегов Истра (§§ 93–97, 119, 125). Двух-, трехмесячная история стратегического моста Мандрокла стала нам известна во всех подробностях в результате того, что Геродот потратил много усилий на сбор разнородных данных о событиях, происходивших близ устья Дуная в 512 г. Все это, взятое вместе, не оставляет сомнения в том, что на пути из Византия в Ольвию Геродот посетил низовья Дуная.

Следующий промежуточный пункт по направлению к Ольвии – устье Тиры. Геродот говорит о нем мимоходом, из чего следует косвенный вывод, что город в днестровском лимане (Тира) не играл роли в скифо-персидской войне и не заинтересовал историка, даже не упомянувшего о нем. Дарий со своим войском, очевидно, прошел значительно севернее г. Тиры, чтобы избежать трудной переправы через широкий лиман. Однако корабль Геродота, по всей вероятности, не миновал этой бухты, т. к. в книге содержится «эффект присутствия»: «На берегу реки Тиры показывают ступню Геракла в скале, похожую на след человека, но в два локтя длины» (§ 82). Передавая легенду о междоусобицах киммерийских вождей, Геродот говорит о царском некрополе: «Всех царей, перебитых друг другом, киммерийский народ похоронил у реки Тиры; могила их до сих пор еще видна…» (§ 11).

От устья Тиры за один день плавания корабль достигал Ольвии, явившейся, по выражению С. А. Жебелева, штаб-квартирой Геродота, пребывание которого в этом Торжище Борисфенитов почти ни у кого возражений не вызывало. Не повторяя того, что уже было сказано о небольших разъездах Геродота по окрестностям Ольвии (Гипполаев мыс, святилище Деметры, Гилея, устье Днепра), мы должны обратить особое внимание на углубление путешественника внутрь Скифии.

Прямым доказательством пребывания Геродота на Эксампае, в четырех днях пути от лимана к северу (около 140 км), является уже приводимый мною пример с чашею царя Арианта, которую Геродоту «показывали воочию» (§ 81).

Исходя из того, что речка Эксампай «протекает на границе скифов-пахарей и алазонов» (§ 52), мы должны признать, что любознательный историк добрался до тех земледельческих племен лесостепи, «которых живущие у р. Гипаниса эллины (именующие себя ольвиополитами) называют борисфенитами» (§ 18). Оживленные торговые связи ольвиополитов с борисфенитами, блестяще подтвержденные массовым археологическим материалом, облегчали Геродоту путешествие по хорошо наезженным путям от Ольвии до пограничных «Священных Путей» земледельческих скифов.

Судя по археологической карте [62]62
  См.: Тереножкiн О. I., Iльïнська В. А.Скiфський перiод. – В кн.: Apxeoлoгiя УРСР, т. II. Киïев, 1971, карта.


[Закрыть], Геродот пришел в соприкосновение с тем южным краем Киевской группы земледельческих культур скифского типа, где находились курганы близ Турии, Журовки, Макеевки и такие крупные знаменитые городища, как Шарповское и Пастырское. Здесь смыкались бассейны Гипаниса и Борисфена (притоки Тясмина-Тисмени), здесь начиналась лесостепь с островами дубрав и граба. Это была уже не та Скифия, относительно которой Дария предупреждали: «Ты готовишься, царь, вторгнуться в такую страну, где не найдешь ни вспаханного поля, ни населенного города» (§ 97). Здесь были и мощные пограничные крепости, и вспаханные поля: их, быть может, и имел в виду Геродот, когда с восхищением писал о берегах Борисфена, «вдоль которых тянутся превосходные пахотные поля» (§ 53).

К сожалению, мы не можем вполне достоверно определить, как далеко проник Геродот в землю скифов-пахарей. Местность Священные Пути, несомненно посещенная Геродотом, определяется, как выяснено выше, с достаточной точностью. Но как велика она? Если считать, что это – долина Чёрного Ташлыка (где и на современных картах перекрещиваются пути к низовьям Роси и в долину Тясмина), то ее протяжение с запада на восток около 80 км.

Отсутствие подробностей о самой речке Эксампай, отделяющей скифов-пахарей от алазонов, не позволяет утверждать, что Геродот проехал по этим местам. Иное дело описание Гипаниса, изобилующее, как мы видели выше, многими подробностями. Ни одна река Скифии, кроме Борисфена, не описана с таким знанием всех особенностей, как Гипанис. Нельзя отрицать того, что Геродот не только по словам местных жителей, но и по личным наблюдениям мог описывать верховья Гипаниса; он знает: во-первых, что верхнее течение реки равно пяти дням плавания; во-вторых, что река на этом протяжении мелка, что вода ее сладка на вкус; в-третьих, он очень хорошо представляет себе истоки реки. Здесь расположены пастбища, где пасутся дикие белые лошади, здесь есть большое озеро, из которого вытекает Гипанис (по моему мнению, Горный Тикич). Геродот как бы скрепляет, подтверждает своим свидетельством то, что Гипанис берет начало из озера: «Озеро это справедливо именуется матерью Гипаниса» (§ 52).

Система озер, из которых вытекает Горный Тикич, образует треугольник со сторонами 15 и 20 км. Само озеро Горный Тикич протяжением 8 км заслуживает название «большого». Оно действительно расположено на краю узкой зоны луговых степей с прекрасными пастбищами, а дикие кони, как уже указано выше, водились на этих лугах еще в XI–XII вв. н. э. [63]63
  О конях вокруг озера косвенно может говорить топонимика: среди группы озер есть с. Конела, а несколько восточнее – с. Кобыляки.


[Закрыть].

Горный Тикич течет параллельно Днепру на протяжении 70 км, и расстояние между ними (т. е. от Гипаниса до Борисфена) равно на этом участке точно трем дням пути (около 105 км). Это заставляет нас вспомнить слова Геродота о том, что скифские земледельческие племена «занимают пространство к востоку на 3 дня пути…» (§ 18). К сожалению, ни западная точка отсчета, ни восточный рубеж им не указаны. Изложенная ситуация вполне отвечает измерениям Геродота: не вся Земледельческая Скифия была шириною в три дня пути, а от маршрута историка по Гипанису Борисфен как рубеж земли борисфенитов (на широте устья Сулы) отстоял на три дня пути, что вполне достоверно. Быть может, именно отсюда и отмерял на восток протяженность земли борисфенитов наш путешественник?

Нельзя утверждать, но можно предполагать, что Геродот, изучая две половины скифского мира, кочевую и оседлую земледельческую, захотел ознакомиться с теми скифами-земледельцами, которые были столь тесно связаны с Ольвией, что дали ей свое имя – «Пристань днепровцев», Торжище Борисфенитов.

К достоверно известному нам пути Геродота до Священных Путей мы можем с меньшей уверенностью, но все же с достаточным основанием добавить его дальнейший путь на север почти до бассейна Роси.

Маршрут историка проходил по малонаселенным (точнее, археологически мало изученным) областям, где ему могли встречаться неукрепленные поселки и курганы. Пограничная цепь крепостей-городищ осталась в стороне, к востоку от его пути, чем, быть может, и объясняется полное умолчание о городах. Озеро «Мать Гипаниса» (в 35 км севернее Умани), предполагаемая конечная точка путешествия Геродота на север, находилось почти в геометрическом центре Земледельческой Скифии, на пограничье двух археологических групп – Киевской и Восточноподольской, километров на 50 севернее линии, проведенной от Немировского городища на Буге к Матронинскому городищу на Тясмине.

Выясняя маршрут Геродота по североскифским областям, необходимо коснуться подробного описания города Гелона в земле будинов, которое может натолкнуть на мысль о посещении Геродотом этого города.

«В земле их (будинов) есть деревянный город по имени Гелон. Каждая сторона городской стены имеет в длину 30 стадий (около 5,3 км). Стена высока, вся из дерева, равно как и дома и храмы будинов.

Там есть святилища эллинских божеств с кумирами, алтарями и храмами из дерева, а в честь Диониса там каждые два года устраиваются празднества с оргиями» (§ 108).

Соблазнительно видеть в этом описании отражение личных впечатлений путешественника, тем более что подобный огромный деревянный город нам известен – это Вельское городище на Ворскле, изучаемое в настоящее время Б. А. Шрамко [64]64
  Шрамко Б. А.Крепость скифской эпохи у с. Вельск – город Гелон. – В кн.: Скифский мир. Киев, 1975. Возражения В. А. Ильинской (см.: Ильинская В. А.Скифы и сарматы. Киев, 1911) нельзя признать убедительными.


[Закрыть]. Однако следует сказать, что «эффект присутствия» здесь не ощутим. Не нужно забывать, что в Гелоне жили греческие купцы, что там слышалась эллинская речь. Археологические данные подтверждают широкие торговые связи жителей Вельского городища с греческими городами на Понте.

Все перечисленные выше приметы этого города вполне могли быть сообщены Геродоту этими эллинскими торговцами, связывавшими Ольвию с отдаленной Пантикапой. А Геродот должен был интересоваться Гелоном, должен был расспрашивать купцов о нем, т. к. Гелон был, по всей вероятности, крайним северным пунктом, до которого добралась персидская конница во время кампании 512 г.

Мне представляется, что подробное и красочное описание Гелона – результат не личных впечатлений Геродота, а опроса купцов-эллинов, хорошо знавших этот необычный город днепровского Левобережья. Геродот даже не упомянул, на какой реке стоит Гелон, что он должен был бы обязательно сделать, если бы лично осмотрел его; он умел привязывать неизвестное к известному, но здесь он этого не сделал.

Итак, сухопутные экскурсии Геродота из Ольвии мы должны, по-видимому, ограничить долиной Гипаниса, но не только до пограничного Эксампая, находившегося на полпути, а и в глубь земледельческой Скифии до самых истоков реки, вытекающей из сердцевины археологически известных скифских, борисфенитских земель.

* * *

Проблема морских путешествий Геродота по водам Евксинского Понта почти не затронута в науке. Хотя Геродот и говорит сам о себе, что «я измерил Понт, Боспор и Геллеспонт и моря эти действительно таковы, какими я описал их» (§ 86), вопрос о его реальных плаваниях даже не ставился.

Измерения морей, которыми так гордился Геродот, были признаны совершенно ошибочными и даже фантастическими [65]65
  «Приводимые Геродотом цифры совершенно не сходятся с данными о величине Черного моря, известными из древней географии» ( Геродот.История. Л., 1972, с. 521, прим. № 60).


[Закрыть]. Действительно, если без всякого анализа перенести результаты геродотовских измерений на современную карту Европы, то Понт окажется огромным морем от Кавказского побережья до берегов Италии.

Прежде чем производить необходимые для проверки расчеты, обратим внимание на описание Геродотом северного берега Черного моря на восток от Ольвии. Здесь, как уже было отмечено выше, названы только три небольших городка: Каркинитида, Порфмий, Кремны.

Нетрудно заметить, что два из них (Каркинитида и Кремны) лежат на пути персидских войск в походе 512 г., когда Дария заманивали в глубь Скифии вдоль Меотиды. Именно это и могло заинтересовать историка, знакомившегося со Скифией.

Каркинитида находилась близ устья Гипакириса, впадавшего в сохранивший свое название Каркинитский залив. Сам по себе этот городок едва ли представлял интерес для Геродота, но то, что он упомянул его, упомянул третьестепенную р. Гипакирис, может наталкивать на мысль, что, осматривая такие интересные окрестности Ольвии, как Ахиллов Бег, историк мог доплыть и до Каркинитского залива.

Для нас значительно важнее установить, плавал ли Геродот по Черному морю за пределы окрестностей Ольвии? Упоминание Порфмия и Кремн само по себе ничего не доказывает. В нашем распоряжении есть признаки того, что Геродот знал Боспор Киммерийский:

«…весь Боспор Киммерийский замерзает, так что скифы, живущие по сю сторону рва, идут в поход по льду и на повозках переезжают на ту сторону в землю синдов» (§ 23).

Этих данных недостаточно для утверждения, что Геродот видел своими глазами Боспор Киммерийский, хотя в его рассказе есть подробности, говорящие о знакомстве историка с северной зимой: он видел снег (и развеял легенду о «перьях»), он знал, что зимой здесь не бывает гроз и дождей и что зимой «не сделаешь грязи, пролив воду на землю» (§ 28).

В нашем распоряжении есть более веское доказательство продвижения Геродота восточнее Ольвии. Свой рассказ о географии Скифии Геродот начинает с северо-западного побережья Понта, с дельты Дуная:

«Начиная от Истра я буду описывать, с целью измерения, приморскую часть собственно Скифской земли» (§ 99).

В своем описании Геродот ведет читателя далее на восток к Крыму. Описывая Таврику, Геродот пропускает всю северо-западную низменную часть Крымского полуострова и очень точно описывает все юго-западное побережье, заселенное до «Херсонеса Скалистого» таврами, а далее на восток – скифами. Под Скалистым Херсонесом следует, очевидно, понимать мыс Меганом за Судаком (иначе – Чобан-Басты), где высота скалистых берегов достигает 669–771 м. При этом Геродот дает два драгоценнейших для нас географических сопоставления, на которые не было обращено достаточного внимания: во-первых, он сопоставляет южный гористый отрог Крымского полуострова, заселенный таврами, с частью Аттики, а, во-вторых, уточняя свои сравнения, привлекает Апулийский полуостров в Италии (каблук «итальянского сапога»). В Аттике Геродот отделяет небольшую южную часть полуострова, завершающуюся мысом Сунионом (от Анафлиста на западе до Форики на востоке). Береговая линия от любого из этих пунктов до Суниона – около 10 км. Чувствуя, что это сравнение нечетко обрисовывает Крым, Геродот оговаривается:

«Я сравниваю это, насколько можно сравнивать малое с великим» (§ 99).

Малое здесь – часть Аттики в 10 км, а великое – горный Крым с береговой линией от Фороса на юге до Феодосии – около 130 км. Далее у Геродота идет текст, не оставляющий сомнений в том, что он сопоставлял именно побережья с точки зрения мореплавателя: