Текст книги "Что думают ученые о "Велесовой книге""

Автор книги: Борис Рыбаков

Соавторы: Олег Творогов,Игорь Данилевский,Виктор Буганов,Лидия Жуковская,Н. Соболев,Владимир Козлов,Анатолий Алексеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Но именно эта универсальность создавала известные трудности при легализации подлога, ибо предполагала предъявление "дощечек", которые были бы немедленно разоблачены. Так возникает легенда о "дощечках Изенбека", которая со временем уточнялась и дополнялась противоречивыми рассказами о снятых с них фотографиях и изготовленных прорисях.

Нам вряд ли представится возможность определить, был ли в замысел Миролюбова сразу же посвящен Кур или это произошло после того, как тот начал публикацию ВК. Однако причастность его к подлогу несомненна, хотя бы из приведенных выше примеров переработки списка М в списке Ж. Более того, мы склонны полагать, что и Лесной, если не участвовал в фальсификации, то был посвящен в нее. Его вначале внешне скептическое отношение к ВК, сменившееся затем безусловным восторженным признанием ее подлинности, выглядит не чем иным, как ловким тактическим приемом, призванным продемонстрировать читающей публике, как процесс углубленного изучения памятника приводит к возникновению убеждения в его подлинности. Весь тон, вся система доказательств подлинности ВК, изложенная в специальной книге Лесного, заставляют сомневаться в искренности автора и включить его в число лиц, по крайней мере, посвященных в подлог.

Но и после сказанного невольно возникает еще один, может быть, самый главный вопрос. Для чего Миролюбову и его коллегам потребовалось придумать столь фантастическую картину древней истории славян, чтобы затем изобрести доказательство ее истинности в виде ВК? И в ответе на этот вопрос, может быть, и скрывается главный мотив изготовления подлога, который долгие годы препятствовал широкой дискуссии о ВК в советской печати. Свои сочинения о славянской истории Миролюбив рассматривал как вклад в борьбу с советской системой и коммунизмом. По словам Миролюбива, побороть их можно, только накапливая в себе "божественное начало" христианской религии. Но, видимо, современное христианство его не удовлетворяло: он не принимал всерьез ту ручную Православную Церковь, которая существовала на его Родине, и не питал особых чувств и уважения к зарубежной Русской Православной Церкви. Истинное христианство он искал в глубокой древности: не случайно его "славяноросы" оказываются в Палестине и других регионах, связанных с зарождением исторического христианства. Именно сугубо политические и идеологические искания самого Миролюбова подтолкнули его к своеобразным историческим выводам, а те – вынудили пойти на подлог.

В основу методологии подлога ВК Миролюбов положил принцип неповторимости, необычности языка, графики, содержания задуманной им фальшивки. Это избавляло автора от излишнего труда изучения действительных закономерностей развития славянских языков и письменности с целью их использования в своем изделии. В то же время в глазах Миролюбива и его коллег это выглядело как аргумент в пользу подлинности сочинения: вспомним, что аналогичным приемом пользовался и Сулакадзев при фабрикации своих подлогов.

И все же подлог Миролюбова мы ни в коей мере не можем считать оригинальным. Более того, история с ВК может рассматриваться как концентрированное выражение всех основных методов и приемов изготовления, легализации и защиты фальсифицированного исторического источника. В этом смысле мы можем назвать ее классическим подлогом. Оригинальность языка, содержания, легенды открытия ВК прекрасно корреспондируются с фальсификацией Д. И. Минаевым "Сказания о Руси и вещем Олеге".[291]291
  Подробнее см.: Козлов В.П. Тайны фальсификации, С. 208 – 220.


[Закрыть] Складывается впечатление, что это сочинение лежало на столе у Миролюбова: в ВК обнаруживаются прямые параллели со «Сказанием» в сюжетах, языке и выражениях. Не был оригинален Миролюбов и в легендировании своей фальшивки. Ее «носитель» – дощечки – был изобретен еще в XIX в. А. И. Сулакадзевым. Утрата оригинала дощечек – типичный случай в истории фальсификаций. Использование промежуточного лица в легализации подлога также не является оригинальным ходом: именно так поступил все тот же Минаев, передав свой подлог журналисту Н. С. Курочкину. Кстати говоря, как и Минаев, Миролюбов с помощью подлога пытался обосновать собственные исторические конструкции. Не пошел дальше Миролюбов и в использовании исторических источников в своей фальсификации. «Слово о полку Игореве» словно магнит притягивало его взор, и он не удержался от классических для истории фальсификаций заимствований из этого памятника, связанных, прежде всего, с его «темными местами» и спорными в литературе топонимами и именами собственными.

Типичным для истории фальсификаций оказалось и бытование ВК. Ее появление немедленно вызвало критику. Ее трудно было опровергать, приходилось просто игнорировать, замалчивать, либо бесстыдно извращать в глазах не посвященной в тонкости науки публики. ВК оказалась предметом восхищения и поклонения очень узкой группы неспециалистов и умерла как подлинный исторический документ вместе с их смертью.

И все же как подлог ВК в некоторых отношениях – явление примечательное. Поражает размах фальсификации и попыток ее реанимации. Достаточно заметить, что тезисы Лесного о подлинности этого сочинения опубликованы в подготовительных материалах к съезду славистов. Объем фальсификации несопоставим с объемами других подложных источников по древнерусской истории: он намного больше их. Для ее окончательного разоблачения пришлось писать серьезный научный трактат, во много раз превышающий по объему текст самой ВК.

Словно молния, ВК прочертила след на небосводе мировой и отечественной славистики. Не поразив выбранную цель, она тихо погасила свой фальшивый заряд и умерла ощипанной жар-птицей примитивного изобретательства своих авторов. Пусть будет мир над ее разбросанными в разных изданиях и архивах перьями.

К. А. Соболев
ПРОБЛЕМА ИЗДАНИЙ-ФАЛЬСИФИКАТОВ

В современном издательском репертуаре, книготорговом ассортименте и библиотечных фондах особое место заняли «издания-фальсификаты», объектом фальсификации в которых являются не титульные и выходные сведения (как у традиционно известных псевдоизданий, псевдотипов) и не публикуемые тексты, а такие части справочного аппарата издания, как аннотация, комментарии, примечания, указатели, приложения. Также широко распространилось издание произведений, базирующихся на фальсификатах (например, «Влесовой книге»), принимаемых авторами этих произведений за достоверные источники.

Индустриальный характер производства и распространения таких изданий, их пропаганда и реклама в средствах массовой информации способствуют экспансии в общественное сознание заведомо ложных фактов и псевдоисторических концепций, облаченных в наукообразную форму. Такое недопустимое в обществе явление требует комплексного (учитывающего теоретические и практические знания, аккумулированные в ряде научных дисциплин) изучения и осмысления в качестве историко-культурного феномена современности.

Среди книг, которые, ввиду достаточно широкого круга потребителей, оказывают сильнейшее воздействие на общественное сознание, выделяется массив изданий-фальсификатов, созданных на базе поддельной «Влесовой книги», являющийся, по нашему мнению, способом существования и целенаправленного продвижения недостоверной информации в общество.

Прежние подлоги исторических текстов были уделом отдельных фальсификаторов или групп лиц, которые вручную или кустарно осуществляли подделки. В настоящее время на примере «Влесовой книги» видно, насколько принципиально изменился подход к производству книжных фальсификатов, которое поставлено на индустриальные рельсы, с участием нескольких отраслей, в первую очередь издательской и книготорговой.

Нами предлагается следующее определение таких изданий. Издание-фальсификат – тиражное произведение (книга, материал в сборнике, журнале, газете, интернет-издании и др.), прошедшее редакционно-издательскую обработку и оформленное полиграфически либо представленное на магнитном, электронном и других носителях, предназначенное для распространения содержащейся в нем подложной информации.

Нами выявлены два уровня влияния псевдоисторических изданий-фальсификатов на общественное сознание.

Первый уровень, связанный с процессом публикации псевдоисторической литературы в виде моноизданий, сборников, публикаций в СМИ и на сайтах Интернета, сравнительно неуправляемый.

Второй уровень, связанный с влиянием на образовательный и научно-исследовательский процесс (в средней, средней специальной, высшей школе и системе РАН) путем создания учебной и методической литературы, включающей псевдоисторические произведения или рекомендующей их к изучению в качестве подлинных памятников, можно охарактеризовать как управляемый.

Историография «Влесовой книги» весьма обширна и разнообразна, она включает любительские и научные академические исследования, разоблачительные и апологетические произведения, различные публикации и воспроизведения (научно-археографические и крайне сомнительные с профессиональной точки зрения), а также их всевозможные интерпретации и «переводы». Удивительно широка география распространения этой историографии. Велико жанровое и типовое разнообразие историографии: научные монографии и статьи, информационные материалы и периодика, полемические заметки и учебные пособия, тезисы выступлений и переводы, комментарии и письма, экспертные заключения и атрибуции. Язык историографии преимущественно русский, а также украинский и французский. Недостаточно изучен вопрос об особенностях и свойствах удивительной популярности «Влесовой книги» в разных слоях современного общества, главным образом славянского этноса или славяноговорящего населения, живущего во всем мире.

Казалось бы, после публикации работ целого ряда крупнейших историков и филологов вопрос о подлинности «Влесовой книги» можно считать окончательно закрытым, но, несмотря на убедительные доказательства поддельности «Влесовой книги» со стороны специалистов, эксплуатация этого фальсификата в качестве «бесценного» исторического источника продолжается до сих пор.

Нет ни одного серьезного специалиста, который бы рассматривал «Влесову книгу» как подлинный источник, однако же ее публикаторы ссылаются на якобы положительные отзывы ученых об этом «памятнике». Это тоже является фальсификацией. Например, к сторонникам подлинности этой «книги» был причислен даже академик Б. А. Рыбаков, который работал в составе группы ученых Академии наук СССР, рассматривавшей вопрос о подлинности «Влесовой книги» и сделавшей однозначный вывод о ее поддельности.

Заведующий сектором рукописных книг Научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки доктор исторических наук И. В. Левочкин, который также критически относится к «Влесовой книге», но, в силу стремления к объективности и особенностей научного изложения, допустил некоторые модальные обороты, использованные А. И. Асовым как возможные сомнения в неподлинности «Влесовой книги», был назван в качестве рецензента двух изданий этой подделки (Велесова книга. М., 1994, 1995) и сторонника ее подлинности.

Существует целый ряд примеров использования «Влесовой книги» в качестве достоверного исторического источника: это и «Праславянская письменность» Г. С. Гриневича (Т. 1. М., 1993; Т. 2. 1999), и «Истоки русской геральдики» архитектора А. Г. Силаева (М., 2002), и публикации Э. Адрианкина и его «соратников», действующих от имени «отдела теоретических проблем РАН» (см.: Данилов В. В., Мочалова И. В. Сварожий круг. М., 1998), и поиск «реликта общечеловеческого ритуально-медитационного протоязыка» писателем Е. В. Курдаковым («Влесова книга» как реликт русской мифологии // Русская цивилизация. М., 2000).

Появляются новые «свидетельства» в пользу подлинности «Влесовой книги», при этом делаются попытки связать ее содержание со «Словом о полку Игореве». Одна из таких попыток была предпринята дальневосточным геологом А. Е. Ковешниковым в его «исследовании» (в трех частях) под названием «Велесова книга», или «Спевы Тыя», где делается попытка доказать древнее «украинское» происхождение «Влесовой книги» и ее связь со «Словом о полку Игореве» (Томск, 2001). Хотелось бы отметить, что даже если подобная связь может быть выявлена, то она объяснима, в первую очередь, знакомством фальсификатора со «Словом», которое указывалось О. В. Твороговым в качестве одного из возможных источников «Влесовой книги».[292]292
  Творогов О. В. Что стоит за «Влесовой книгой»? // Лит. газ. 1986, 16 июля. С. 5.


[Закрыть]

Подобные книги и статьи стали возможны в результате ослабления требовательности к публикациям на научные темы, в том числе о «Влесовой книге».

Секретарь Московского отделения Русского исторического общества В. В. Грицков в статьях «Тайна "Влесовой книги"» и «"Велесова книга": подделка или отзвуки далекого прошлого», а также в своей книге «Сказания русов»[293]293
  См.: Грицков В. В. Сказания русов. М., 1992. Ч. 1. Влесова книга; Грицков В. Велесова книга: подделка или отзвуки далекого прошлого // Мифы и магия индоевропейцев. М, 1996. Вып. 3. С. 167–171. (Магия и мифы); Грицков В. Тайна «Влесовой книги» // Наука и религия. 1993. № 7. С. 32–36.


[Закрыть] сводит глубоко научный, беспристрастный анализ «Влесовой книги» О. В. Творогова к якобы принципиальному неприятию ученым «Влесовой книги» «как памятника культуры древних славян» в ее несоответствии (?) «концепции Нестора». При этом В. В. Грицков, по-видимому, не учитывает, что в современной науке мало значения имеет «голая» привлекательность идей, изложенных в источнике, и тем более личность первооткрывателя. Главным в ней является профессиональное умение исследователя правильно проанализировать памятник, что требует определенной историко-филологической и источниковедческой подготовки. В. В. Грицков полемизирует с О. В. Твороговым по вопросу сохранения древнего оригинала, считая возможным, что он время от времени обновлялся, приобретая языковые наслоения следующих эпох. Но как раз таких поздних наслоений, как установили ученые-филологи, во «Влесовой книге» нет. Ни о какой достоверности и подлинности в данном случае говорить не приходится, тем более что лингвистические и палеографические особенности «Влесовой книги», как установлено специалистами, противоречат всей истории кириллического письма. О виде письма «Влесовой книги» мы можем более или менее достоверно судить по фотографии прориси «дощечки № 16». Ведущими учеными доказано, что это – видоизмененная кириллица, снабженная элементами других древних алфавитов, появление такого вида письма – результат недостаточно грамотного освоения графики фальсификатором. Помимо этого, мы сталкиваемся с искусственной «подгонкой» шрифта под «рунику», используемой в книгах А. И. Асова для обоснования его собственных псевдоисторических умопостроений. Критику этот подход к графике «Влесовой книги» вызывает даже у апологетов ее подлинности. Так, например, Н. В. Слатин (исследователь-дилетант из Омска) критикует А. И. Асова и предлагает для воспроизведения текста «Влесовой книги» два собственных компьютерных шрифта на основе графики «дощечки № 16».[294]294
  Слатин Н. В. Влескнига 1. Омск, 2000. С. 212.


[Закрыть]

Однако данный факт никак не влияет на продолжение издательской деятельности, основанной на «руническом» варианте шрифта «Влесовой книги». Более того, в 2002 г. были выпущены «Славянские руны», сопровождаемые «Кратким руководством по искусству гадания и предсказания» (автор проекта А. И. Асов. М., 2002. 32 с).

В. П. Козловым в один ряд с крайне негативно оцениваемыми публикациями В. В. Грицкова ставятся статья директора общественного музея «Слова о полку Игореве» кандидата филологических наук Г. С. Беляковой в альманахе «Русская старина»,[295]295
  Белякова Г. О «Влесовой книге» и славянских древностях: («Влесова книга» – реальность или мистификация?) //Русская старина: Лит. – ист. альманах. М., 1990. Вып. 1. С. 184–191.


[Закрыть] а также серия статей А. И. Асова, сопровождаемых его же переводами фрагментов «Влесовой книги». По утверждению В. П. Козлова, «суть всех этих выступлений – признание безусловной подлинности ВК и несогласие с лингвистическими и историческими доказательствами О. В. Творогова».[296]296
  Козлов В. П. Обманутая, но торжествующая Клио. М., 2001. С. 98.


[Закрыть] Относительно статьи Г. С. Беляковой мы считаем необходимым отметить, что, хотя в ней и содержится несогласие с некоторыми доводами Л. П. Жуковской и Ф. П. Филина, главной идеей данной публикации является именно доказательство подделки «Влесовой книги» Ю. П. Миролюбовым и другими «первооткрывателями» этого памятника. Критика же в адрес О. В. Творогова в данной статье отсутствует, возможно, автор просто не успела к тому времени ознакомиться с его исследованиями. Незнакомством Г. С. Беляковой с исследованиями О. В. Творогова, возможно, объясняется и некоторая непоследовательность в изложении ее позиции. Однако такое отношение к «Влесовой книге» только вдохновило ее апологетов, так как любые сомнения или колебания относительно поддельности «Влесовой книги» тут же истолковываются ее адептами как подтверждение подлинности.

Г. С. Белякова представила развернутую аргументацию версии, согласно которой, вероятнее всего, написал эту якобы «древнюю летопись» и придумал всю историю с находкой «дощечек Изенбека» Ю. П. Миролюбов. Причем сделал он это после того, как А. Изенбек уже скончался и ничего опровергнуть не мог.

Поэтому, создавая вокруг себя всевозможные легенды, при сочинении «Влесовой книги» он использовал материал вполне достоверный и, по его мнению, всецело принадлежащий русской истории.

Рассматривая Ю. П. Миролюбова в качестве возможного фальсификатора, Г. С. Белякова приводит следующие сведения о нем. Ю. П. Миролюбов, уроженец Косова (населенного пункта в Ивано-Франковской области Украины, с 1939 г. имеющего статус города)[297]297
  Советский энциклопедический словарь / Редкол.: А. М. Прохоров (гл. ред.). 2-е изд. М., 1983. С. 637.


[Закрыть] – древнейшего культурного центра гуцулов (этнографической группы украинцев, живущих в Карпатах)[298]298
  Советский энциклопедический словарь / Редкол.: А. М. Прохоров (гл. ред.). 2-е изд. М., 1983. С. 352.


[Закрыть] – с детства впитал в себя гуцульские предания и фольклор. Тогда же он, видимо, узнал о древнейшем гуцульском способе письма на деревянных дощечках. Учась в медицинском институте в Киеве, он одновременно занимался русской историей, диалектологией, позже изучал санскрит, интересуясь связями славянского языка с этим древним языком. Кроме того, Ю. П. Миролюбов собирался написать поэму о великом князе киевском Святославе Игоревиче.

Г. С. Беляковой было сделано предположение, что одно из задуманных им историко-литературных сочинений было оформлено в виде дощечек, при этом использовались вполне достоверные источники.

В качестве мотива подделки Г. С. Белякова высказывает предположение, что Ю. П. Миролюбов пытался обратить внимание общественности как на Западе, так и в России к той части славянской истории, которая, на его взгляд, так мало была разработана современной ему исторической наукой.

А. И. Асовым были реанимированы и изданы «Влесова книга» и несколько заведомых подделок А. И. Сулакадзева. Известный коллекционер и фальсификатор начала XIX в. А. И. Сулакадзев в своем «Книгореке» – своеобразном библиографическом пособии, отражавшем как реально существовавшие и, возможно, находившиеся в его коллекции, так и фальсифицированные или замышленные к фальсификации книги и рукописи, неоднократно упоминал и произведения, выполненные на буковых досках.

«Замысел» А. И. Сулакадзева в XX в. воплотился в «дощечках Изенбека», впоследствии названных «Влесова книга». Правда, в данном случае дощечки опять же не были представлены для анализа ученых, а фотография якобы одной из них оказалась фальшивкой. Если даже действительно существовали какие-то реальные дощечки, то, скорее всего, речь может идти о сохранившемся фрагменте одной из подделок А. И. Сулакадзева, если он таковые осуществил, или Ю. П. Миролюбова – одного из «первооткрывателей» «Влесовой книги».

В 1993 г. была изготовлена столяром из города Кузнецка А. X. Бикмуллиным, а в 1997 г. показана по телевидению деревянная псевдореконструкция «Влесовой книги»,[299]299
  Изображение данной «копии» «Книги Велеса» см.: Асов А. И. Златая цепь. Мифы и легенды древних славян. М., 1998. С. 12.


[Закрыть] которую современные адепты этого «памятника» предусмотрительно называют «Велесовой книгой» или «Книгой Велеса», что делается, по-видимому, с учетом критики Л. П. Жуковской и Ф. П. Филина, указывавших на форму «Влесова» как на один из признаков неподлинности.[300]300
  Жуковская Л. П., Филин Ф. П. «Влесова книга»… Почему же не Велесова? (Об одной подделке) //Русская речь. 1980 № 4. С. 116.


[Закрыть]

Кроме того, в современных изданиях «Велесовой книги» (М., 1994, 1995) среди названий глав встречаются такие, которые, скорее всего, заимствованы у А. И. Сулакадзева (например, «Патриархи», «Оповедь» и т. п.), что свидетельствует о преемственности в книжной подделке, актуализирующейся в наше время в виде грандиозной издательско-книготорговой фальсификации, охватывающей книгоиздание и СМИ и оказывающей деструктивное влияние на общественное сознание.

С одной стороны, это связано с недостаточным изданием научно подготовленной литературы по древнерусской мифологии, с другой – с появлением массы религиозно-философских обществ и организаций, часто националистического толка, ориентированных на неоязычество либо произвольное смешение языческих и православных мотивов. Причем произвольная трактовка и язычества, и православия зависит от личного восприятия участников подобных объединений. В этой связи хотелось бы привести следующую цитату из умопостроений А. И. Асова: «И как может противоречить русская "языческая", точнее "ведическая", идея, православной, если в Древней Руси славили Правь, жили по Правде? Это значит, что и в то время русские люди были православными».[301]301
  Асов А. И. Атланты, арии, славяне: История и вера. М., 2001. С. 7.


[Закрыть]

И в XIX веке, и сейчас, как правило, адептами подобных общественных течений становятся люди, получившие определенное образование, но не являющиеся глубоко профессиональными историками или филологами. Судя по современным публикациям значительную гуманитарно-околонаучную активность проявляют представители естественнонаучной и технической интеллигенции (геологи, физики, химики, математики и др.). Отчасти это объясняется дефицитом гуманитарного образования в нашей стране. Не получив фундаментальных знаний по истории и филологии, технический интеллектуал при попытке реконструировать языческие традиции руководствуется красочно оформленными изданиями А. И Асова, которые в силу огромных тиражей широко представлены на книжных прилавках. После знакомства с идеей о существовании целого ряда памятников – свидетельств – фантастической древности русского народа, в качестве которых предлагаются «Влесова книга» и ряд подделок А. И. Сулакадзева, такой человек «загорается» ею, начинает делать смелые обобщения, не отдавая себе отчета в том, что имеет дело лишь с необоснованно популяризируемым и пропагандируемым историческим курьезом. Иногда к числу почитателей сомнительных исторических памятников примыкает творческая интеллигенция. Познание реальности этими людьми происходит не на основе научных доказательств, получения новых знаний, а через уверование в тот или иной (часто – вымышленный) факт. Такой подход не имеет с наукой ничего общего. Не чувствуется при этом и четкой грани между художественным произведением и научным. Иногда имеет место недопонимание того, что размывание этой грани ведет к дискредитации творчества автора такого произведения.

Весьма удобным для современных фальсификаторов представляется непонятность текста «дощечек», способствующая произвольной интерпретации содержания, романтизированная история их обретения и утраты, «сенсационное» значение «находки». Ниже мы даем характеристику ряда отечественных изданий «Влесовой книги», посредством которых была произведена реанимация этого фальсификата и обеспечено его дальнейшее бытование на новом качественном уровне.

Сборник «Русские Веды» (М., 1992) явился своеобразным экспериментом над обществом, показавшим наличие спроса на подобную литературу.

Одним из подтверждений деструктивного влияния на общественное сознание подобных изданий может служить то, что фрагменты книги А. И. Асова «Русские Веды» оказались включенными, как минимум, в три школьные программы по литературе (под редакциями Т. Ф. Курдюмовой, В. Я. Коровиной, М. Б. Ладыгина) и соответственно учебники по литературе для 5-го класса средней школы, а также в соответствующий сборник упражнений по литературе.[302]302
  Калганова Т. А. Литература. 5 кл.: Сб. упражнений. М., 2002.


[Закрыть] При этом, если в учебнике по программе В. Я. Коровиной[303]303
  Литература. 5-й класс. Учебник-хрестоматия для общеобразовательных учреждений: В 2 ч. / Авторы-составители В. Я. Коровина, В. П. Журавлёв, В. И. Коровин. М.: Просвещение, АО «Московские учебники», 2000; Просвещение, 2001.


[Закрыть] указывается: «Славянские мифы не сохранились. Существуют они в записях отдельных исследователей, художественных произведениях некоторых писателей» (Ч. 1. С. 7), что позволяет воспринимать отрывок «Сотворение Земли» из книги Буса Кресеня (он же – А. И. Асов, настоящая фамилия – Барашков) «Русские Веды» как авторское произведение или пересказ подобного мифа, хотя существовали и существуют и более достойные для включения в учебник художественные произведения, основанные на реальной, а не вымышленной славянской мифологии.[304]304
  Положительным примером в этой связи может служить издание: Шуклин В. В. Мифы русского народа. Учебное пособие. Екатеринбург, 1995. 336 с, где в качестве приложений даны произведения А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. А. Фета, В. Я. Брюсова, К. Д. Бальмонта и др.


[Закрыть] В учебнике же Т. Ф. Курдюмовой этот отрывок сопровождается следующим предисловием: «Славянские мифы о сотворении мира, как и мифы других народов, не дошли до нас целиком. По крупицам собирают их исследователи. Вот так недавно были представлены наши мифы о сотворении Земли и всего живого в книге «Русские веды» («Веды» – священная книга древних славян)».[305]305
  Литература. 5-й класс. Учебная хрестоматия для общеобразовательных учреждений: В 2 ч. / Автор-составитель Т. Ф. Курдюмова. М.: Просвещение, АО «Московские учебники», 1996. СП.


[Закрыть] Таким образом, здесь идет речь об авторском произведении Буса Кресеня (по сути – его подделке под древний миф) как о достоверной реконструкции. В действительности данное авторское произведение относится к концу XX в. но не может служить иллюстрацией мифологических представлений древнейших славян.

Тем не менее сборник «Русские Веды» попал и в список литературы, рекомендуемой программой под редакцией М. Б. Ладыгина для самостоятельного чтения в 6-м классе (для школ и классов с углубленным изучением литературы, гимназий и лицеев гуманитарного профиля).[306]306
  См. Программно-методические материалы. Литература. 5—11 кл. / Сост. Т. А. Калганова. М., 1998. С. 177.


[Закрыть]

Мы не можем быть уверены, что это же произведение фальсификатора А. И. Асова не войдет и в новые учебные программы (что на наш взгляд ничем не оправдано), так как проект Образовательного стандарта основного общего образования по литературе требует включения мифа о сотворении мира и 2–3 мифов древних славян, но не уточняет источников, на которые следует опираться при отборе материала.[307]307
  Проект образовательного стандарта основного общего образования по литературе // Литература. 2002. № 33. С. 10.


[Закрыть]

Еще одним из настораживающих составляющих списка, предлагаемого программой под редакцией М. Б. Ладыгина, являются «Мифы древних славян». Правда, в данном случае вообще невозможно понять, какое именно издание имели в виду авторы программы: библиографические описания отсутствуют, вследствие чего неясно, идет ли речь об отдельном издании, серии или произведениях.

В 1993 г. в Саратове увидел свет сборник «Мифы древних славян», который мы считаем своим долгом рассмотреть подробнее. По целевому назначению весь сборник в целом можно отнести к виду научно-популярных изданий: в него вошли изданные в 1804–1810 гг. «Славянская и российская мифология» А. С. Кайсарова и «Древняя религия славян» Г. А. Глинки, глава «Рождение богов и богинь» из книги Б. А. Рыбакова «Язычество древних славян» и статья «Были и небылицы о Древней Руси» Л. Н. Рыжкова.

Помимо этого, сборник «Мифы древних славян» (Саратов, 1993) содержит литературную интерпретацию «Велесовой книги» с комментарием Буса Кресеня и вступительным словом Ю. К. Бегунова.[308]308
  Мифы древних славян: Велесова книга / Сост. А. И. Баженова, В. И. Вардугин. Саратов, 1993. С. 245–307.


[Закрыть]

Никаких особенных новшеств по сравнению с изданием текста «Велесовой книги», вошедшим в «Русские Веды» (М., 1992), сборник не несет, кроме того, что труд Буса Кресеня заявлен в аннотации как «дохристианская летопись Руси», которая «позволяет сопоставить мифологические сюжеты с реальными событиями II тысячелетия до н. э. – I тысячелетия н. э.».[309]309
  Мифы древних славян: Велесова книга / Сост. А. И. Баженова, В. И. Вардугин. Саратов, 1993. С. 2.


[Закрыть] Другими словами, можно понять, что, по мнению составителей сборника, «впервые издающаяся в провинции» «Велесова книга» является документальным подтверждением работ А. С. Кайсарова (1782–1813), Г. А. Глинки (1776–1818) и даже академика Б. А. Рыбакова!

Создается впечатление, что намерения издателей были связаны с обеспечением коммерческого успеха книге. Сборник издан огромным тиражом (100 000 экз.) и рекламируется в аннотации авторами-составителями А. И. Баженовой и В. И. Вардугиным в качестве «незаменимого справочного издания»! Таковым он, разумеется, не является, поскольку справочным по целевому назначению называется «издание, содержащее краткие сведения научного или прикладного характера, расположенные в порядке, удобном для их быстрого отыскания, не предназначенное для сплошного чтения».[310]310
  ГОСТ 7. 60–90: Издания. Основные виды: Термины и определения. М., 1990. С. 3.


[Закрыть] Пожалуй, ни одному из вышеперечисленных требований анализируемое издание не отвечает. Часть значимого материала, связанная с «Влесовой книгой», в нем фальсифицирована; требующие серьезного комментария во многом устаревшие работы популяризаторов XIX в. А. С. Кайсарова и Г. А. Глинки не воспринимаются в современной историографии как научные, а отсутствие погодных статей в тексте «Влесовой книги» никак не позволяет назвать ее летописью.

Влияние «Влесовой книги» как фальсификата на общественное сознание не исследовано. Оно на рубеже XX и XXI вв. осуществляется не только через средства массовой информации (газеты, журналы, радио, телевидение, Интернет), но и через книгу.

В заголовок одной из статей, посвященных «Влесовой книге», вынесено следующее противопоставление: «Документ или подделка?»,[311]311
  Старостин В. Документ или подделка? // Неделя. 1976. № 33.


[Закрыть] которое представляется нам не совсем корректным. Любая подделка – это документ. В первую очередь документ эпохи своего реального создания. «Подделка – это такой же памятник, как и всякий другой, но сделанный с особыми целями», – писал Д. С. Лихачев.[312]312
  Цит. по: Белоусов Р. С. Рассказы старых переплетов. М, 1985. С. 136.


[Закрыть] Однако авторы и инициаторы «Влесовой книги» (Ю. П. Миролюбов, А. Кур и др., тем более автор аналогичных по замыслу фальсификаций XIX в. А. И. Сулакадзев) едва ли могли предполагать, что результаты их деятельности приобретут столь широкую пространственно-временную сферу бытования.

М. Н. Сперанский в статье «Русские подделки рукописей в начале XIX века (Бардин и Сулакадзев)»[313]313
  Проблемы источниковедения. 1956. Вып. 5. С. 74–93.


[Закрыть] писал, что работа наиболее известных фальсификаторов XIX в. проходила «в двух главных центрах» – Москве (А. И. Бардин) и Санкт-Петербурге (А. И. Сулакадзев), где собирались материалы для изучения нашего прошлого, и ставила своей целью введение фальсификатов в научный оборот, что по сравнению с XVIII в. было новшеством, так как до того времени подделки, как правило, служили обоснованием имущественных или политических притязаний.

Если А. И. Бардин не производил, как правило, ничего нового, копируя «с печатного издания механически», то А. И. Сулакадзев, как отмечено М. Н. Сперанским в книге «Рукописные сборники XVIII в.» (М., 1963), действовал под влиянием «общеевропейского романтизма». В этой связи М. Н. Сперанским был введен термин «антикварный романтизм».

Член-корреспондент РАН В. П. Козлов развивает исследования А. Н. Пыпина, М. Н. Сперанского, Л. П. Жуковской и других ученых о фальсификаторской деятельности А. И. Сулакадзева, при этом рассматривает вновь и дает оценку с позиций современных научных достижений многим архивным источникам, связанным с ними.

В своей книге «Российская археография конца XVIII – первой четверти XIX века» (М., 1999) В. П. Козлов отмечает, что в подделках источников этого периода отразились представления об историческом источнике как «редкости, предмете любопытства» (изделия А. И. Бардина), «остатке просвещения» («Повесть о Мстиславе» П. Ю. Львова, «Гимн Бояну» А. И. Сулакадзева), «доказательстве и свидетельстве», или «припасе» – совокупности свидетельств о прошлом («Оповедь» А. И. Сулакадзева, «Сказание о Руси и о вечем Олзе» Д. И. Минаева и др.).