Текст книги "Часть Азии. История Российского государства. Ордынский период"

Автор книги: Борис Акунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Стратегия

На этих трех китах – управляемость, связь, согласованность – держалась вся военная стратегия, разработанная Чингисханом и усовершенствованная его преемниками.

Армия действовала по единому плану, но при этом двигалась не массой, а разделялась на большие и малые отряды, охватывая обширную территорию.

Перед началом кампании собирался военный совет, в котором участвовали все командиры соединений. Разведчики, заранее посланные в выбранную для вторжения страну, сообщали добытые сведения. Специальные интенданты– юртчиопределяли места стоянок и пастбищ для каждого из корпусов. Обязательно обзаводились проводниками, хорошо знающими неприятельские земли. Впереди, на расстоянии одного-двух переходов от основных сил, двигались передовые отряды, которые убивали всех встречных, чтобы весть о вторжении дошла до врага как можно позже.

Обычно монголы шли несколькими колоннами, и каждой был назначен свой маршрут. Между корпусами курсировали летучие отряды разведчиков и фуражиров. Связь поддерживалась через курьеров и систему дымовых сигналов.

Не зная, с какой стороны ждать главного удара, неприятель обычно отступал к какому-нибудь укрепленному пункту – городу или крепости. Монголы оставляли заслон, блокировавший осажденных, и двигались дальше. Главной целью было уничтожение основного вражеского войска. Вынуждая противника сжиматься в кулак, полководцы Чингисхана замыкали кольцо окружения, действуя по хорошо им знакомой технологии «большой охоты». После сражения, неизменно заканчивавшегося победой монголов, мало кому из окруженных удавалось спастись.

Монгольская конница. Персидская миниатюра XVI в.

Монголы и Вермахт

Множественность одновременных ударов, стремительность перемещений, запирание противника в «котлы» – всё это поразительно напоминает тактику немецких «блицкригов» и танковых прорывов времен Второй мировой войны. И сходство это неслучайно.

В тридцатые годы ХХ века известный британский военный историк Б. Лиддел Харт опубликовал серию работ, в которых подробно рассматривал военное искусство Чингисхана и Чингизидов. Лиддел Харт писал, что монголы добивались своих побед, эффективно комбинируя два стратегических правила: никогда не наносить лобовых ударов и максимально дезориентировать противника.

Как выяснилось уже после войны, немецкий Генштаб решил взять монгольскую методику на вооружение, заменив летучие отряды авиацией, а ударные части – танковыми корпусами. Пехоту немцы превратили в стремительную «конницу», посадив ее на танки и бронетранспортеры.

Гудериан и не скрывал, что почерпнул идею танковых клиньев из статей Лиддела Харта.

Нет никаких сомнений, что в стратегическом отношении монгольская армия XIII века намного опережала свое время и стояла неизмеримо выше всех оппонентов, с которыми ей пришлось иметь дело. Она воевала не числом, а умением (хотя отлично умела использовать и численное преимущество, если оно было), притом обычно одерживала победы, неся незначительные потери.

Психологическая война

Чингисхан стремился деморализовать противника еще до того, как придет время генерального сражения. Вероятно, это был первый завоеватель, сознательно и расчетливо использовавший методику психологической войны.

Специальные лазутчики заранее распространяли слухи о неисчислимости монгольских полчищ и о жестокой каре, которая ожидает всех непокорных.

Монголы действительно, до последнего человека, безо всякой пощады, уничтожали гарнизоны и отряды, вступившие с ними в бой, но обязательно давали нескольким пленным сбежать, чтобы те разносили панические слухи.

Прагматическая жестокость, присущая Чингисхану, в полной мере отразилась на способах ведения войны, применявшихся его полководцами. В массовых убийствах, которые они практиковали, не было ни садизма, ни зверства – одна деловитость.

Modus operandi у завоевателей был следующий. Если осажденный город не сдавался без боя, всё население вырезалось – чтобы другим было неповадно. Если же жители проявляли покорность, их выгоняли за стены и начинали сортировать. Полезных (например, ремесленников) отводили в одну сторону, физически сильных – в другую, а «бесполезных» хладнокровно убивали. Тем временем в пустом городе методично, квартал за кварталом, из домов вывозилось всё ценное.

Руси еще повезло. К тридцатым годам XIII века монголы уже усвоили, что завоеванная территория, лишившись населения, никакой ценности не представляет. Выгоднее оставлять людей на месте и собирать с них дань.

Монголы убивают горожан. Лицевой летописный свод

Никакого почтения к чужеземной аристократии монголы не проявляли. Мужчин они убивали, чтобы не оставлять врагу вождей (если бы русские князья на Калке знали это правило, нипочем бы не сдались); знатных женщин просто превращали в рабынь. Так, например, сгинула в безвестности угнанная в Монголию царица Теркен-хатун, мать великого хорезмшаха. Для победителей она была просто крепкой, не старой еще женщиной, пригодной для домашней работы.

К побежденным монголы относились хуже, чем к скоту. Когда нужно было идти на приступ крепости, они гнали впереди себя мирных жителей, закрываясь ими от стрел, а то и просто заполняли несчастными рвы, чтобы поставить штурмовые лестницы на живые тела.

Людей Чингисхан берег только своих – чужие для него ценности не имели.

В те времена жестокость была нормой; враги монголов тоже милосердием не отличались, однако если зверствовали, то в порыве гнева или пылая местью. Рассудочная безжалостность монголов была им непонятна и потому вызывала ужас.

Терроризируя местное население в период первоначального завоевания, Чингизиды добивались покорности на долгое время – память о перенесенном кошмаре сохранялась на поколения.

Состав армии

На первых порах монгольское войско было однородным – состояло только из легкой конницы, не носившей брони и использовавшей в качестве основного оружия лук. Однако, выйдя за пределы родных степей и вступив в борьбу с соседними государствами, которые воевали иначе, монголы стали перенимать у врагов всё, что могло пригодиться.

Как уже было сказано, Чингисхан обзавелся тяжелой кавалерией – причем в доспехи были облачены не только всадники, но и кони. Своего рода «латы» – легкие, из толстого китайского шелка – появились и у лучников. Эти халаты не могли уберечь от сабельного удара, но неплохо защищали от стрел.

Важным родом войск стали инженеры, появившиеся в армии после побед над царством Цзинь. Монголов повсюду сопровождали китайские мастера осадного дела, перед искусством которых не могла устоять никакая твердыня.

По той же причине, из-за необходимости брать штурмом крепости, со временем появились и пехотные части, но они набирались только из населения покоренных народов. Монголы не любили вылезать из седел.

Заботясь о своих воинах, завоеватель распределил по туменам и тысячам пленных китайских лекарей, которые умели предотвращать заражение крови – во времена, когда даже легкие ранения из-за сепсиса часто оказывались смертельными. Монгольские раненые чаще выздоравливали и возвращались в строй.

Особый интерес представляет вопрос о численности монгольской армии. Цифры, фигурирующие в иноземных (в том числе русских) хрониках, совершенно фантастичны и несомненно были продиктованы страхом, у которого глаза велики.

Самым масштабным военным начинанием Чингисхана был большой среднеазиатский поход, в котором якобы участвовало больше двухсот тысяч воинов. Это составляло бы не менее 40 % всего мужского населения тогдашней Монголии, включая младенцев и стариков, что невероятно. Многие мужчины (вероятно, большинство) должны были оставаться дома, чтобы защищать становья и стада; женщины, как бы самостоятельны они ни были, со скотом и хозяйством одни не справились бы. Более реалистичной выглядит упоминаемая в источниках численность армии в год смерти Чингисхана (1227 г.) – 129 000 человек, а ведь к тому времени империя стала больше, и это были всеналичные воины.

Однако, если даже силы вторжения исчислялись не шестизначными, а пятизначными цифрами, все равно это была огромная для той эпохи армия – и к тому же не имевшая себе равных во всем мире.

Походы Чингисхана

Степной пожар

Особый тип государства, именуемый «империей», можно назвать «сверхгосударством». Оно не удовлетворяется границами проживания этноса или нации, а стремится вобрать в себя другие народы. Главной отличительной чертой такого образования является газообразность: подобно газу, империя занимает всё пространство, которое может занять. Конечная цель, даже если она не декларируется и, может быть, не сознается самими правителями, – мировая гегемония и объединение всего человечества под единой властью. Выполнить эту задачу пока еще никому не удавалось, но истории известно множество подобных попыток. Держава Чингисхана, безусловно, относится к числу наиболее впечатляющих.

Очень интересен вопрос о том, как и почему возникают империи; как зарождается могучая сила притяжения, способная собрать страны, племена и народы под одну кровлю. Не менее важно понимать законы, по которым империя перестает расширяться и начинает сжиматься или рассыпаться. Мне придется постоянно возвращаться к этой теме, поскольку Россия с определенного момента своей истории тоже превратилась в империю.

Согласно мнению ряда авторитетных историков, «имперский ген» был унаследован нашим государством извне: одни считают, что от Византии (эту версию охотно признавала и официальная идеология с ее концепцией «Третьего Рима»), другие – что от евразийской империи Чингизидов. Вторая точка зрения гораздо менее популярна, не в последнюю очередь из-за одиозности фигуры Чингисхана. Излагая события отечественной истории, я буду вновь и вновь пытаться проанализировать природу и эволюционные стадии российской имперскости. Поскольку в настоящем томе исследуется «азиатская» составляющая нашей государственности, важно понять условия, сделавшие возможными появление – притом внезапное– на территории, приблизительно совпадающей с границами бывшего СССР с его «соцлагерем», огромной державы, которая простиралась от океана до океана.

На примере истории Чингисхана, пожалуй, можно попробовать вычленить факторы, необходимые для создания если не любой империи, то, во всяком случае, империи военного типа. Ее можно уподобить степному пожару.

Во-первых, необходима феноменально сильная фигура вождя-основателя, чья деятельность становится искрой, разжигающей огонь.

Во-вторых, нужно, чтобы окружающая политическая среда была готова воспламениться – развивая метафору огня, назовем это «сухостью травы».

В-третьих, должен подняться ветер – и тогда пожар будет распространяться до тех пор, пока не выгорит вся трава или не стихнет ветер.

Незаурядная личность, как мы знаем, была – Чингисхан. Этот человек сумел объединить воинственный степной народ и превратить его в могучую боевую машину.

Соседние страны были, во-первых, слабее в военном отношении, а во-вторых, что не менее существенно, много богаче, чем монголы («сухость травы»).

«Ветер» же возник и усилился постепенно. Всякая военная империя (а в особенности такая, как монгольская, – легкая на подъем и не имеющая собственных ресурсов) не может обходиться без постоянной подпитки за счет новых завоеваний и грабежа. Огромное войско требуется содержать, и никакой иной возможности кроме нового похода для этого не существует.

Чем больше разрастается армия, тем масштабнее становятся войны. Мы увидим, как после особенно прибыльного среднеазиатского похода монголы на время угомонятся, но через несколько лет, проев всю добычу, окажутся перед необходимостью затеять новые завоевания, и спор будет идти лишь о том, в какую сторону света задует огненный ветер.

Империя Чингисхана была создана для войны и жила одной войной. Экспансионистский этап монгольской державы завершится только тогда, когда государственную идеологию грабежа сменит государственная идеология данничества. Империя перестанет быть сугубо военной, и «пожар» начнет стихать.

Мы еще дойдем до этого периода, пока же давайте посмотрим, как разгорался монгольский пожар.

На ближней периферии

Объединив Монголию и провозгласив себя «вселенским правителем» (если именно так следует понимать значение имени «Чингисхан»), Темучин прежде всего увеличил численность государствообразующей нации, присоединив к своему народу так называемых «лесных монголов», живших к северу от Степи, в сибирской тайге. Этот поход совершил Джучи, старший сын императора.

Затем его лучший полководец темник Субэдей пошел на остатки найманов и меркитов, откочевавших к Иртышу, разбил их и тем самым обеспечил безопасность северо-западного фланга.

Теперь наступило время вторжения в сопредельные страны.

Первой мишенью Чингисхана стало царство тангутов, тибетского народа, создавшего большое, сильное и богатое государство, выгодно расположенное на Великом Шелковом пути, по которому шел основной товаропоток между Китаем и Передней Азией. Эта война состоялась в 1209–1210 годах.

Первые походы Чингисхана. М. Руданов

Здесь, в новых условиях, монголов ждало неприятное открытие. Они без труда разгромили тангутскую армию в полевом сражении, но, когда враг отступил и засел за стенами своей столицы, выяснилось, что брать крепости степняки совершенно не умеют. Попытка затопить город, направив на него воду оросительных каналов, привела к тому, что монголы устроили наводнение в своем собственном лагере, погубив массу людей и лошадей.

Пришлось заключить мир, оставив завоевание тангутов на будущее. Впрочем, те заплатили хорошую контрибуцию и признали себя вассалами Чингисхана, для которого и тогда, и впоследствии были очень важны ритуальные знаки повиновения со стороны иноземных государей, – это подтверждало верховенство «вселенского хана» над другими владыками. (Следуя этой логике, преемники Чингисхана будут требовать изъявлений покорности даже от французского короля и папы римского.)

Разгромив или устрашив западных и северных соседей, пополнив ряды армии и обогатившись добычей, Чингисхан почувствовал себя готовым к войне с государством, которое казалось монголам главной державой мира, – с северокитайской империй Цзинь.

Китаизация

Это царство находилось на несравненно более высокой ступени цивилизации, было обширным по территории, многолюдным и обладало большой армией. К тому же почти вся граница со Степью была защищена Великой Стеной, тянувшейся на многие сотни километров. В еще недавние времена империя Цзинь без особого труда справлялась с «северной» проблемой, провоцируя конфликты между монгольскими племенами, а основным своим соперником считала еще более могущественную империю Сун, занимавшую земли центрального и южного Китая.

В 1211 году войска Чингисхана (около 50 тысяч человек) начали захватывать одну за другой пограничные опорные пункты, угрожая императору Цзинь с разных направлений и заставляя его распылять силы. Один из монгольских отрядов захватил табуны цзиньской армии, оставив ее без кавалерии. Обычная стратегия дезориентации противника дала свои результаты – монголы одержали ряд побед и в 1214 году осадили столицу Чжунду (будущий Пекин), однако брать сильные крепости они все еще не умели.

Повторилась ситуация с тангутским царством: пришлось заключить мир, по которому Чингисхан получил в жены дочь цзиньского императора с огромным приданым (фактически это была контрибуция).

Однако хану этого было мало. Через некоторое время он стал требовать, чтобы император отказался от своего титула и признал себя монгольским вассалом. Тогда двор Цзинь перебрался в южную часть страны; война возобновилась.

Монголы захватили беззащитный Чжунду и перебили множество жителей. Это была первая массовая резня, которые отныне станут рутиной монгольских завоеваний.

Цзиньский Китай не сдавался еще почти двадцать лет (до 1234 года), однако Чингисхан сам в этой войне больше не участвовал. Он вернулся в Монголию и начал готовиться к еще более масштабному походу.

В результате китайской кампании хан не только захватил колоссальную добычу, но смог коренным образом укрепить свое государство и усилить войско.

Следуя правилу выдвигать толковых людей вне зависимости от их происхождения, Чингисхан взял на службу множество цзиньских чиновников, которые занялись реорганизацией административной и хозяйственной жизни его державы.

Еще важнее для военной империи были реформы в армии.

Китайская наука

Поскольку тангутский и китайский походы обнаружили беспомощность степной конницы перед крепостями, а мощь всех богатых стран зиждилась на хорошо укрепленных городах, Чингисхан создал сильный инженерный корпус, укомплектовав его цзиньскими мастерами. С этих пор никакая цитадель уже не могла остановить монгольского наступления.

При осаде серьезных крепостей завоеватели действовали методично и неспешно.

Сначала возводили по всему периметру сплошной частокол, полностью блокируя город.

Камнеметы начинали обстреливать врага огромными глыбами; гигантские, поразительно точные баллисты пускали стрелы, сделанные из бревен; зажигательные снаряды разбрызгивали жидкий огонь, который нельзя было погасить водой; саперы рыли подкопы, чтобы обрушить стену.

Обстрел не прекращался ни днем, ни ночью. Осаждающие отдыхали, сменяя друг друга, а у осажденных передышки не было. При этом гарнизон нес потери, монголы – практически никаких. Когда же в стенах образовывались бреши и наступало время штурма, вперед, как мы помним, гнали местных жителей и немонгольскую пехоту, которую было не жалко.

Ни одна твердыня – а войска Чингизидов осаждали самые сильные крепости тогдашнего мира – не выстояла против «китайской» науки.

Китайские осадные машины. Китайский рисунок XI в.

Китайский поход 1211–1216 годов существенным образом изменил монгольскую державу. В культурном и материальном отношении она по-прежнему являлась отсталой и, с точки зрения более развитых стран, варварской, но по части военно-технологической теперь намного опережала любую из них.

Среднеазиатский поход

Это преимущество было в полной мере продемонстрировано во время завоевания Средней Азии.

Так далеко на запад взгляд Чингисхана устремился после того, как он покорил слабое царство кара-киданей, осмелившееся дать прибежище недобитым врагам великого хана – найманам.

Теперь соседом расширившейся монгольской империи оказалось богатое государство хорезмшаха Мухаммеда, включавшее в себя не только Среднюю Азию, но еще и Персию с Афганистаном. Цветущие торговые города, караванные пути, высокоразвитое сельское хозяйство делали этот край одним из самых зажиточных регионов не только Востока, но и всего тогдашнего мира.

Поначалу хорезмшах повел себя осторожно – послал к Чингисхану посольство, цель которого, очевидно, была сугубо разведывательной: выведать, насколько силен новый сосед. Должно быть, монголы не показались посланцам слишком опасными. Во всяком случае, когда хан прислал торговый караван, хорезмийцы его уничтожили.

Вероятно, Чингисхан и без того рано или поздно напал бы на Мухаммеда, но это вероломство ускорило события.

Первым делом Чингисхан повел армию на Отрар, где были убиты послы-купцы. Времени на осаду тратить не стал, оставив заслон, и пошел дальше, на Бухару.

Войско хорезмшаха было гораздо многочисленнее, однако Мухаммед повторил ошибку цзиньских полководцев. Не зная, какая из монгольских колонн нанесет главный удар, он разделил армию, сгруппировав ее вокруг городов-крепостей. Чингисхан смог уничтожить все эти группировки поодиночке.

С помощью китайской техники он взял и Отрар, и Бухару, и Самарканд – возможно, самый населенный город тогдашней эпохи. (Там жило около полумиллиона человек, раз в десять больше, чем в Париже.)

Хорезмшах со свитой. Персидская миниатюра

Затем наступила очередь хорезмской столицы Ургенча, который тоже пал.

Все города, осмеливавшиеся оказать сопротивление, разорялись дотла, а их население истреблялось. Богатый Мерв имел неосторожность казнить захваченных в плен монголов из передового отряда. За это монголы не спеша, планомерно, зарезали всех жителей кроме четырехсот особо ценных мастеров. Город, в котором проживало несколько десятков тысяч человек, превратился в кладбище.

Не буду подробно описывать все перипетии среднеазиатского похода Чингисхана, продолжавшегося с весны 1219 до осени 1221 года; остановлюсь лишь на двух эпизодах этой грандиозной кампании.

Не непобедимы

Один из них примечателен как первый пример неудачи монголов в бою.

Поражение не было сокрушительным, однако оно продемонстрировало, что с этим страшным врагом можно успешно воевать – если лишить его главных козырей. Честь первого победителя грозных степных воинов принадлежит принцу Джелал-ад-дину, сыну хорезмшаха. Это был смелый и упорный военачальник, попортивший монголам немало крови.

Весной 1221 года Джелал-ад-дин дал преследовавшему его монгольскому корпусу сражение в Парванском ущелье (Афганистан). Условия местности не позволили монголам применить их излюбленную тактику окружения и маневрирования, а против конных лучников хорезмский принц тоже выставил стрелков – только пеших, укрывшихся за камнями. Выманить противника ложным бегством в преждевременную контратаку монголам не удалось. Они применили еще одну излюбленную уловку: посадили на запасных коней соломенные чучела, чтобы создать впечатление, будто подошло большое подкрепление, – тоже не подействовало. В конце концов они отступили, оставив на поле брани половину воинов.

Придет время, когда и русские полководцы научатся эффективно противостоять монгольской тактике, но это будет еще очень нескоро.

Среднеазиатский поход Чингисхана (1219–223). М. Руданов

Второй эпизод имеет непосредственное отношение к нашей истории. Я имею в виду рейд чингисхановских темников, завершившийся сражением на реке Калке. Просто теперь, когда монголы для нас уже не «языци незнаеми», мы имеем возможность посмотреть на это событие с другой стороны.

Когда основные силы Мухаммеда были разгромлены, его столица пала, а сопротивление возглавил храбрый принц Джелал-ад-дин, сам великий хорезмшах думал только о собственном спасении. Он уже хорошо знал, какая участь ожидает виновника гибели монгольских послов.

Рейд Субэдея и Джэбе (1220–224). М. Руданов

Мухаммед пустился в бега. Его свита, вначале многочисленная, постепенно таяла. В конце концов, бывший владыка центральной Азии спрятался на маленьком островке в Каспийском море, где вскоре умер, всеми оставленный.

Чингисхан отрядил в погоню за врагом лучших своих военачальников, Субэдея и Джэбе, дав им два тумена. Не найдя хорошо спрятавшегося хорезмшаха, корпус возмездия прошел через весь Кавказ, сокрушая сопротивление попадающихся на пути стран, потом вышел в Степь, которую половцы привыкли считать своей (она так и называлась – Половецкой или Кипчакской Степью), а дальнейшее нам известно: разбитый хан Котян побежал жаловаться своему воинственному зятю, тот перебаламутил князей, и русское войско пошло навстречу своей погибели.

С точки зрения монголов, всё это, вероятно, выглядело следующим образом.

Какие-то неведомые чужеземцы с бородатыми лицами, неестественно светлыми волосами, в железных кольчугах и остроконечных шлемах, почему-то стакнулись с половцами и варварски убили послов, отправленных к ним с разумными, мирными словами: мы-де против вас ничего не имеем и завоевывать вас не собираемся (что было правдой). Чудовищное злодеяние требовало наказания – иначе Субэдею и Джэбе пришлось бы нести ответ перед великим ханом. Исполнив предписание степного закона, монголы повернули обратно на восток. Это русская летопись сочла, что они неведомо «кде се деша» (куда делись); на самом же деле воины после долгих странствий отправились с дальнего края земли домой, в Монголию.