Текст книги "Индира"
Автор книги: Бонкимчондро Чоттопаддхай
Жанр:
Прочие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Мадхобинатх был очень доволен собой. Он знал обо всем, что говорилось в деревне насчет Гобиндолала и Рохини, и был уверен, что они вместе. Разузнал он также, что у Брохманондо не было других родственников, кроме Рохини. Поэтому, когда ему на почте сообщили, что Брохманондо регулярно получает письма, он пришел к заключению, что эти письма либо от Рохини, либо от Гобиндолала. Послания приходили из Прошадпура, следовательно, беглецы находились именно там или где-то поблизости. Но Мадхобинатх хотел действовать наверняка. Поэтому, вернувшись, он тотчас послал человека с запиской в полицейский участок. Мадхобинатх просил прислать в его распоряжение констебля, якобы для поимки преступника с краденым товаром.
Начальник участка отлично знал Мадхобинатха и побаивался его, как и все прочие. Поэтому он не замедлил отправить в поместье констебля Нидрашинха.
– Вот что, братец, – сказал Мадхобинатх, вручая констеблю две рупии, – много не рассуждай и делай, что прикажу. Спрячешься вон за тем деревом, но так, чтобы отсюда тебя было видно. Больше ничего от тебя не требуется.
Нидрашинх поспешил к указанному месту, а Мадхобинатх послал за Брохманондо. Тот не замедлил явиться. Их встреча произошла без свидетелей. После взаимных приветствий Мадхобинатх сказал:
– Я знаю, что мой покойный родственник вас очень любил. Сейчас его уже нет, да и молодой хозяин в отъезде. Стало быть, обязанность помогать вам в случае беды лежит теперь на нас. Поэтому я и послал за вами.
Брохманондо замер от страха.
– Разве мне что-нибудь угрожает, господин? – едва вымолвил он.
– Боюсь, что так, – озабоченно проговорил Мадхобинатх.
– Но в чем дело?
– Дело очень серьезное. Полиции каким-то образом стало известно, что к вам попали краденые деньги.
Изумлению Брохманондо не было границ.
– Что такое?! – воскликнул он. – Ко мне?
– Никто не говорит, что ты сам занимаешься этим. Но тебе могли их подсунуть.
– Не может быть, господин. Кто станет это делать?
Тогда Мадхобинатх, понизив голос, сказал:
– Мне все известно, и полиции тоже. Там я и услышал об этом. Деньги присланы из Прошадпура. Вон, посмотри, констебль тебя уже дожидается, но я заплатил ему, чтобы он не торопился. – И Мадхобинатх указал в сторону дерева, под которым маячила воинственная фигура бородатого представителя власти. Брохманондо задрожал.
– Спасите меня, – воскликнул он, упав к ногам Мадхобинатха.
– Не бойся, – успокаивающе проговорил тот. – Скажи только, какая серия на банкноте, присланном из Прошадпура. В полиции мне сообщили номер, который ищут. Может, у тебя такого нет, тогда и беспокоиться не о чем. Ведь номер не подменишь! Принеси-ка сюда письмо, я посмотрю.
Но Брохманондо не решался пройти мимо констебля, все еще стоявшего под деревом.
– Не бойся, я дам тебе охрану, – успокоил его Мадхобинатх.
И Брохманондо, в сопровождении слуги, поспешил домой. Вскоре он вернулся с письмом. Оно действительно оказалось от Рохини. Из этого письма Мадхобинатх узнал все, что требовалось.
– Нет, номер не тот, – проговорил он, – возвращайся спокойно домой, а констебля предоставь мне.
Эти слова вернули Брохманондо к жизни, и он с легким сердцем ушел.
Мадхобинатх увез Бхомру к себе в деревню. Он приставил к дочери опытного врача, а сам собрался в Калькутту. Бхомре очень не хотелось отпускать его, но Мадхобинатх был непреклонен. Он уехал, пообещав скоро вернуться.
В Калькутте жил его большой приятель Нишакор Даш. Он был на десять лет моложе Мадхобинатха и ничем не занят. Отец оставил ему большое наследство. Нишакор Даш мог проводить время, как вздумается, и свободно предаваться своему любимому занятию – музыке. Не будучи связан делами, он много ездил. Мадхобинатх зашел повидаться с другом и как бы между прочим спросил его:
– Ну как, ты не расположен попутешествовать?
– Смотря куда.
– В Джессор.
– Что нам там делать?
– Будем торговать индиговую фабрику.
– Поехали.
На следующий день друзья были уже на пути к Джессору. Оттуда им предстояло отправиться в Прошадпур.
Глава пятаяНе спеша течет узенькая речка Читра. В густой прибрежной роще, где в изобилии растут манговые, ашоковые деревья и финиковые пальмы, звонко распевают дайял и папия. Отсюда до небольшого базарного местечка Прошадпур не более кроша пути. Место это глухое, малолюдное, его когда-то облюбовал для своих темных дел один плантатор и начал строить здесь индиговую фабрику. Теперь от самого плантатора и его богатства не осталось и следа. Все его управляющие, счетоводы, надсмотрщики давно вкушают плоды деяний своих в местах не столь отдаленных. Теперь этот живописный уголок приобрел какой-то бенгалец. Цветами, мраморными статуями и картинами украсил он свое жилище. В один из просторных покоев этого дома мы сейчас и войдем. На стенах несколько ярких картин, но далеко не все они свидетельствуют о хорошем вкусе владельца. На мягких подушках сидит седобородый мусульманин и задумчиво потягивает струны тамбуры, рядом с ним молодая женщина легко ударяет по табле. В такт мелодии позвякивают ее золотые браслеты. Движения старика и женщины повторяют их отражения в настенных зеркалах. В соседней комнате сидит с книгой молодой мужчина. Через отворенную дверь ему видна женщина, играющая на табле. В поисках верного тона бородач осторожно трогает пальцами струны. Наконец звуки тамбуры и барабана сливаются в стройную мелодию. Тогда сквозь дремучий лес усов и бороды сверкают в довольной улыбке белоснежные зубы, и густым, как у буйвола, голосом старик запевает песню. При этом он так энергично шевелит губами, что его иссиня-черная борода ходит из стороны в сторону. Молодая женщина присоединяет свой чистый грудной голос к рокочущему басу, и плавная, переливающаяся, словно золото, мелодия песни наполняет комнату.
Здесь нам хочется опустить занавес. Мы не покажем то, что низко и недостойно лицезрения, опишем лишь самое необходимое. Но все же мы еще упомянем о роще, где гудят пчелы и распевают кукушки; и о маленькой речке, откуда доносятся крики лебедей; и о том, как пряно пахнут цветы; и о необычайной прелести солнечных лучей, которые проникают в комнаты сквозь синие стекла; и о расставленных повсюду букетах в хрустальных и серебряных вазах; и о великолепном голосе певца. Мы рассказываем обо всем этом только потому, что для юноши, который ловил нежные взгляды молодой женщины, все окружающее имело цену лишь постольку, поскольку он знал, что любим ею. Этот юноша был Гобиндолал, а молодая женщина – Рохини. Дом этот принадлежал теперь Гобиндолалу. Здесь они жили вместе.
Неожиданно табла Рохини издала резкий звук. Старик сбился, мелодия зазвучала фальшиво, и песня оборвалась. Книга выпала из рук Гобиндолала. В дверях, на пороге их счастливого укромного жилища стоял незнакомый мужчина. Мы уже знаем его – это был Нишакор Даш.
Глава шестаяПокои Рохини были расположены на втором этаже, отдельно от других помещений. Весь первый этаж был предоставлен в распоряжение слуг. Гобиндолал почти никого не принимал у себя, поэтому в парадной комнате не было никакой необходимости. Когда же, изредка, к нему заглядывал какой-нибудь торговец или поселянин, Гобиндолалу докладывали об этом, и он спускался вниз. На такой случай у него имелась отдельная комната на первом этаже.
Приблизившись к дверям дома, Нишакор крикнул:
– Эй, есть тут кто-нибудь?
Гобиндолал держал двух слуг: Шону и Рупо. Услышав незнакомый голос, оба они подошли к дверям и с изумлением воззрились на Нишакора. Этот господин произвел на них впечатление: сразу видно, что не крестьянин, да и одет по-городскому. Такие еще никогда не переступали порог их дома. Слуги переглянулись, затем Шона спросила:
– Вам кого нужно?
– Вас. Доложите господину, что его желают видеть.
– Кто?
– Это неважно. Скажи, что с ним хочет увидеться один человек.
Слуги знали, что хозяин не очень любит принимать у себя чужих, и поэтому не торопились исполнять приказ Нишакора. Шона в нерешительности молчала, а Рупо проговорил:
– Вы напрасно пришли, наш хозяин никого не принимает.
– Что ж, тогда я поднимусь наверх без доклада.
Слуги растерялись. Затем один из них сказал:
– Нельзя, господин, тогда нас выгонят.
– Тот, кто доложит обо мне, получит эту рупию, – проговорил Нишакор, доставая деньги.
Пока Шона колебалась, Рупо коршуном кинулся на золотую монету и поспешил к хозяину.
Дом был окружен прекрасным садом. Нишакор сказал Шоне, что хотел бы погулять там до возвращения Рупо, и подкрепил свою просьбу еще одной рупией.
Между тем Рупо не смог тотчас известить хозяина о приходе Нишакора, так как Гобиндолал отлучился ненадолго по какому-то делу.
Бродя по саду, Нишакор случайно взглянул вверх, и неожиданно увидел стоявшую у окна второго этажа красивую молодую женщину.
«Кто он? – думала тем временем Рохини. Она сразу поняла, что это не крестьянин. Манера держаться и одежда выдавали в нем человека состоятельного. – Красивый мужчина! Красивее Гобиндолала? Конечно, нет! Гобиндолал светлее, но у этого замечательные глаза. Ах, какие глаза! Лучших нет в целом свете! Однако откуда взялся этот человек? Он нездешний, здесь я всех знаю. Не заговорить ли с ним? Что в этом дурного? Гобиндолалу я все равно не изменю».
Как раз в это время Нишакор поднял голову, и взгляды их встретились. Что сказали их глаза друг ругу, мне неведомо, да если бы я и знал, все равно не рассказал бы об этом. Однако мне приходилось слышать о таких немых беседах.
К этому времени Рупо наконец удалось найти хозяина и сообщить ему, что его хочет видеть какой-то человек.
– Откуда он? – спросил Гобиндолал.
– Не знаю.
– Отчего же ты не потрудился спросить его об этом?
«Эх, свалял я дурака», – подумал Рупо, но тут же нашелся:
– Он сказал, что только вам сообщит, откуда приехал.
– В таком случае передай, что я не могу с ним встретиться.
Между тем по длительному отсутствию Рупо Нишакор догадался, что Гобиндолал отказался принять его.
«Какие могут быть церемонии с обманщиком! – решил тогда Нишакор. – Поднимусь к нему сам!» И, не дожидаясь возвращения Рупо, он вошел в дом. Никто не попался ему навстречу, и, беспрепятственно поднявшись по лестнице, он очутился в той комнате, где были Гобиндолал, Рохини и музыкант Данеш Кхан. Увидев Нишакора, Рупо объяснил Гобиндолалу, что это и есть тот самый господин, о котором он только что докладывал. Гобиндолал был явно недоволен. Правда, он сразу понял, что перед ним человек одной с ним касты, и спросил:
– Кто вы такой?
– Меня зовут Рашбихари Дэ.
– Откуда вы?
– Из Борахногора, – ответил Нишакор и спокойно сел. Он понял, что Гобиндолал не намерен предлагать ему садиться.
– Кого вы ищете?
– Вас.
– Если бы вы не ворвались в мой дом, а имели терпение подождать, то услышали бы от моего слуги, что я не имею возможности вас принять.
– Однако я сам нашел такую возможность. Если бы я был человеком нерешительным, то и вовсе не пошел бы к вам. Но я уже здесь, и вы меня выслушаете, так что все в порядке.
– Мне не хотелось бы вас слушать. Но несколько слов вы можете сказать, и давайте поскорее простимся.
– Постараюсь быть кратким. Ваша супруга Бхомра Даши сдает свое имение в аренду.
Данеш Кхан в это время стал натягивать новые струны на тамбуре. Одной рукой он натягивал струну, другой придерживал ее.
– Раз, – произнес он вслух.
– Ничего не имею против, – с трудом вымолвил Гобиндолал.
– Два, – проговорил Данеш, загибая второй палец.
– Для этой аренды я ездил к вам в Хоридру.
– Теперь пойдет третья, – продолжал музыкант.
– Вы, учитель, свиней, что ли, считаете? – шутливо спросил его Нишакор.
Старик побагровел от обиды.
– Выгони этого невежу, господин! – воскликнул он, обращаясь к Гобиндолалу.
Но Гобиндолал был поглощен своими мыслями и ничего не ответил.
– Ваша жена согласилась сдать мне в аренду имение, – продолжал Нишакор, – но ждет вашего решения. Вашего адреса она не знает, да и писать ей, как видно, не хочется. Поэтому мне самому пришлось взять на себя труд получить ваше согласие. Мне удалось разыскать ваш адрес, и вот я здесь.
Глубоко задумавшись, Гобиндолал хранил молчание.
Как давно он ничего не слыхал о Бхомре! О своей Бхомре! Почти два года.
Нишакор, казалось, угадал его мысли.
– Если вы согласны, напишите расписку, – проговорил он, – и я уеду.
Гобиндолал по-прежнему молчал. Нишакору пришлось повторить все сначала. На этот раз Гобиндолал взял себя в руки и слушал внимательно.
Читатель, разумеется, понял, что все, сказанное Нишакором, было от начала до конца вымыслом, однако Гобиндолалу это не пришло в голову.
– В моем согласии нет никакой надобности, – холодно проговорил Гобиндолал. – Имение принадлежит моей жене, это вам, вероятно, известно. Она может сдавать его в аренду кому угодно, я не могу ни разрешать, ни запрещать ей этого. Писать ей я тоже не буду. Думаю, теперь вы избавите меня от своего присутствия.
Нишакору ничего не оставалось, как проститься.
Оставшись один, Гобиндолал повернулся к певцу.
– Сыграем что-нибудь, – предложил он.
Данеш Кхан стал послушно настраивать тамбуру.
– Что будем играть?
– Что хочешь, – ответил Гобиндолал, беря таблу. Он и раньше умел играть, но за последнее время стал отличным музыкантом. Однако сейчас он никак не мог найти верную тональность и сразу же сбился с ритма. Данеш Кхан сердито оборвал пение и, отбросив инструмент, проговорил:
– Довольно, я устал.
Гобиндолал взялся было за ситар, но с самого начала стал фальшивить. Потом он попробовал читать. Однако смысл прочитанного не доходил до его сознания. Тогда Гобиндолал оставил книгу и направился к себе в спальню. Рохини он там не нашел, зато увидел Шону.
– Я подремлю немного, – сказал он. – Пусть меня не беспокоят. И Гобиндолал заперся у себя. К тому времени уже почти стемнело.
Но Гобиндолал не заснул. Присев на постели, он закрыл лицо руками и зарыдал. Бхомру ли он оплакивал или себя самого? Скорее всего обоих.
Да, пожалуй, Гобиндолалу и не оставалось ничего другого, как проливать слезы. Вернуться к Бхомре стало для него невозможным. Теперь нечего было и думать о возвращении в Хоридру. Как будет он смотреть в глаза Бхомре? Путь в родную деревню навсегда был закрыт для него. Ему осталось лишь одно – сожаление.
Глава седьмаяКогда явился Нишакор, Рохини вышла в соседнюю комнату и оттуда слышала весь разговор. Она решилась даже слегка раздвинуть занавес, чтобы видеть Нишакора. Нишакор же тотчас приметил, что из-за штор на него внимательно смотрит чей-то узкий, как миндалина, глаз. Таким образом, Рохини стало известно, что Нишакор, вернее, Рашбихари, приехал из ее деревни. Рупо находился поблизости и тоже все слышал. Едва Нишакор покинул комнату, как Рохини, выглянув из-за занавески, поманила слугу к себе. Когда Рупо подошел поближе, она шепнула ему:
– Я хочу попросить тебя кое о чем. Только господин не должен ничего знать. Если сохранишь все в тайне, получишь пять рупий.
Рупо стал припоминать, кто первый встретился ему в это утро, – видно, тот человек принес ему удачу! Такой прибыльный день! Ведь для бедняка и две пайсы целое богатство!
– Приказывайте, я готов, – проговорил он.
– Ступай за этим господином. Он приехал из моей деревни. Я совсем не получаю вестей оттуда и очень беспокоюсь. Когда кто-нибудь приезжает из тех мест, я каждый раз расспрашиваю о своих родных, но это очень сердит господина. Так вот, ты пойдешь и остановишь этого человека. Отведи его куда-нибудь, где его не сможет увидеть твой хозяин. Я постараюсь выбрать время и повидаюсь с этим господином. Если он не пожелает ждать, уговори его!
Рупо, почуяв наживу, кинулся исполнять поручение.
Всем понятно, зачем Нишакору понадобилось обманывать Гобиндолала. Но если бы какому-нибудь умнику удалось подсмотреть, как повел себя Нишакор, когда спустился вниз, он пришел бы в чрезвычайное недоумение. Нишакор принялся внимательно разглядывать дверь, дверные петли и болты. В это время к нему подошел Рупо.
– Не хотите ли покурить? – обратился он к Нишакору.
– Если мне не предложил этого сам хозяин, зачем я стану просить у слуги?
– Ну, как угодно. Послушайте, мне надо сказать вам кое-что по секрету. Пойдемте куда-нибудь в безопасное место, – проговорил Рупо и повел Нишакора в свою комнату. Там он усадил гостя и передал ему просьбу своей госпожи.
Луна сама давалась в руки Нишакору. Теперь ему было совсем нетрудно выполнить задуманное.
– Твой хозяин прогнал меня. Как же я после этого могу скрываться у него в доме? – произнес Нишакор.
– Он ничего не узнает. Он никогда не заходит в эту комнату.
– Да, но вдруг, когда госпожа начнет спускаться, он заметит ее и пойдет за ней следом? Каково мне придется, если он застанет меня с твоей госпожой?
Рупо молчал. Между тем Нишакор продолжал:
– Кругом такое безлюдье, что меня могут убить, закопать в этом саду, да так, что мать родная никогда не узнает, куда делся ее сын. Ты же первый бросишься на меня. Нет, на это я не согласен. Так и предай своей госпоже. Постой, скажи ей вот еще что: ее дядя просил сообщить ей очень важную новость. Но твой хозяин выгнал меня, и я не успел ничего ей сказать.
Рупо почувствовал, что пять рупий ускользают из его рук, и поспешно проговорил:
– Если вы не хотите посидеть здесь, то, может, согласитесь подождать где-нибудь поблизости от дома?
– Я тоже об этом думал. Когда я шел сюда, то приметил неподалеку, у спуска к реке, два высоких дерева. Знаешь это место?
– Конечно.
– Я подожду там. Уже смеркается, а ночь наступит, так меня и вовсе нельзя будет увидеть. Если твоя госпожа пожелает прийти туда, я ей обо всем расскажу. К тому же, в случае чего, мне будет нетрудно бежать. А то не очень-то приятно, когда на тебя собак натравят.
Весь их разговор Рупо немедленно передал Рохини. На этот раз мы не можем сказать вам, что было на уме у Рохини. Когда человек сам не знает, чего хочет, то откуда об этом знать нам? Однако не думаем, что именно привязанность к дяде толкнула Рохини на столь необдуманный поступок. Вероятно, ею руководили какие-то иные соображения. Кое-какие догадки на этот счет у нас имеются. Рохини нашла лицо Нишакора привлекательным, а его глаза красивыми. Рохини догадывалась, что он занимает далеко не последнее место в обществе. Она твердо знала, что никогда не изменит Гобиндолалу. Но ведь одно дело измена, а другое – просто свидание! Может, эта великая грешница думала:
«Какой настоящий охотник упустит неосторожную лань? Какая женщина не пожелает покорить мужчину, если он хорош собою?»
Ведь и тигры съедают не всех коров, которых загрызают. Так и женщина: она покоряет мужчин лишь ради самой сладости победы; и рыбу многие ловят не для того, чтобы есть, а так, ради удовольствия: поймают и выкинут; или птицу – бьют, а потом бросают. Ведь охотятся чаще всего из азарта. Правда, что до меня, то я не понимаю такого рода удовольствий. Но Рохини, наверное, рассуждала именно так: «Почему бы мне и не поохотиться на этого большеглазого оленя, раз уж он имел неосторожность забрести в нашу прошадпурскую глушь?»
Не знаю, что еще творилось в грешном сердце Рохини, только она согласилась увидеться с Нишакором, чтобы расспросить его о дяде. Рупо известил Нишакора о решении своей госпожи, и тот, торжествуя, медленно направился к условленному месту.
Глава восьмаяКак только Рупо скрылся из вида, Нишакор окликнул Шону.
– Давно вы служите у этого господина?
– С самого его приезда.
– Значит, совсем недавно? И сколько же он вам платит?
– Три рупии деньгами; кроме того, одежда и пища.
– Как! Такие отличные слуги, и так мало получают?
Слова Нишакора несказанно польстили Шоне.
– Что ж поделаешь, – проговорила она со вздохом, – здесь нелегко найти работу.
– Стоит ли об этом беспокоиться! В наших местах вы бы не пропали. Легко могли бы заработать даже десять рупий.
– Ох, возьмите меня, пожалуйста, с собой.
– Я бы с охотой, да ведь тебе, наверное, не захочется уходить от такого хорошего хозяина.
– Хозяин и правда неплохой, но больно уж хозяйка противная.
– Да, я сам уже успел в этом убедиться. Ну так что, поедешь со мной?
– Конечно!
– На прощание тебе придется оказать своему хозяину небольшую услугу. Правда, тут нужно действовать осторожно. Согласна?
– Отчего не согласиться, раз дело доброе?
– Доброе для твоего хозяина, но не для хозяйки.
– Тем лучше! Говорите скорее, я готова!
– Сегодня ночью твоя госпожа назначила мне у реки свидание. Поняла? Я согласился. Хочу открыть глаза твоему хозяину. Сумеешь ты осторожно рассказать ему об этом свидании?
– Помешать такому греху? Да хоть сейчас!
– Сейчас еще рано. Я пока отправлюсь к реке, а ты будь начеку. Как заметишь, что госпожа вышла из дому, ступай к хозяину. Помни: Рупо ни о чем не должен догадаться. А потом догонишь меня.
– Будет исполнено, – проговорила Шона, взяла прах от ног Нишакора и исчезла.
А Нишакор как ни в чем не бывало зашагал к реке. Там он опустился на ступени гхата и стал терпеливо ждать. В темноте неслышно бежала речка Читра. В воде ее слабо мерцали звезды. Вокруг стояла тишина. Лишь время от времени слышался вой шакалов и лай собак, да издалека доносилась песня: это какой-то одинокий рыбак славил богиню Кали[43]43
Кали – в индийской мифологии жена Шивы.
[Закрыть]. Прислушиваясь к далекой песне, Нишакор смотрел на жилище Гобиндолала; из окна на втором этаже лился яркий свет.
«Как жестоко я поступаю, – вдруг подумалось ему, – сколько ловушек расставляю, чтобы погубить беззащитную женщину. А впрочем, что такое жестокость? Ведь зло должно быть наказано. И раз уж я согласился помочь другу, то ради спасения его дочери обязан сделать все возможное, хоть и не лежит у меня сердце к этому делу. Правда, Рохини великая грешница, и, по справедливости наказав ее, я уничтожу зло. Разве это жестоко? Не знаю, может быть, если бы я действовал открыто, то не чувствовал бы себя так скверно. Но я выбрал окольный путь, и от этого мне как-то не по себе. Кто я такой, чтобы распределять награды и наказания? И у меня, и у Рохини может быть только один судья – всевышний. Но, возможно, сейчас он сам руководит мною? Как говорится:
Чтобы ты был доволен мною,
Поступаю, как ты велишь».
Между тем настала ночь. Неожиданно Нишакор заметил Рохини, которая тихо подошла и остановилась совсем близко от него. Для большей уверенности Нишакор окликнул ее:
– Эй, кто здесь?
– А вы кто? – в свою очередь спросила Рохини.
– Я Рашбихари.
– А я Рохини.
– Почему так поздно?
– Нужно было убедиться, что за мной не следят. Ведь меня могли увидеть, и тогда я подвела бы вас.
– А я боялся, что вы забудете про наше свидание.
– Если б я умела забывать, моя жизнь сложилась бы иначе. Одного забыть не смогла – и потому очутилась в этих краях; не могла забыть о вас – и вот пришла сюда.
Едва успела Рохини произнести эти слова, как почувствовала, что кто-то схватил ее сзади за горло.
– Кто это?
– Твоя смерть, – прозвучал глухой ответ.
Рохини узнала голос Гобиндолала.
– Пусти! Пусти! – отчаянно крикнула она в густой мрак. – Я не хотела ничего плохого! Спроси этого господина, он сам скажет! – И Рохини указала в ту сторону, где только что стоял Нишакор. Но там никого не было. При виде Гобиндолала Нишакор мгновенно скрылся.
– Что это? Никого нет? – изумленно проговорила Рохини.
– Никого. Ты же видишь. Идем со мной, – приказал Гобиндолал.
И Рохини в полной растерянности медленно последовала за ним.