Текст книги "Секретный рейд адмирала Брэда"

Автор книги: Богдан Сушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Я признателен вам за этот визит, госпожа Фройнштаг, – командующий тоже встал, чтобы проводить гостью.

– Умение вовремя и красиво оставить мужчину в покое – такое же искусство, как и умение ненавязчиво и элегантно свалиться ему на голову.

– Сегодня вам удалось продемонстрировать то и другое, – вежливо заверил ее адмирал.

– Провожать меня не нужно, появляться на палубе в сопровождении женщины в этом заповеднике мужчин равносильно вызову на дуэль половины команды, прежде всего, ее офицерской половины.

– Вы правы, Фройнштаг, – согласился Брэд, прощаясь с ней в миниатюрной приемной, вмещавшей стул и крохотный столик с телефоном для адъютанта, которого сейчас не было.

– А вот вы будете не правы, если не пригласите меня к себе на вечернюю чашку кофе. Ясное дело, что явлюсь я, соблюдая все меры конспирации.

– Буду рад видеть вас, госпожа Фройнштаг, у себя за чашкой кофе.

– Приглашение могло быть составлено и в более нежной форме, – заверила его Лилия, – но спишем это на вашу армейскую неуклюжесть.

16

Декабрь 1946 года. Антарктика. Море Уэдделла.

Полярная эскадра адмирала Брэда.

Борт флагманского авианосца «Флорида».

Адмирал поднялся на закрытую вахтенную площадку, которая по старой традиции называлась «марсовой бочкой» или «гнездом впередсмотрящего», и оттуда окинул взором огромный авианосец.

Это был настоящий плавучий город – со своим аэродромом, электростанцией, пунктом связи и оборонными редутами в виде мощных орудийно-пулеметных башен. Окруженный судами-«предместьями», он казался затерянным между волнистой бесконечностью океана и окаймленной разноликими айсбергами ледовой пустыней.

Вот уже третьи сутки эскадра шла вдоль этой антарктической пустыни, выискивая огромные полыньи и все приближаясь и приближаясь к скованному вечной мерзлотой таинственному материку в районе берега Принцессы Марты, являвшегося северо-западной оконечностью Новой Швабии [29]29
  На современных картах Антарктиды эта часть материка называется Землей Королевы Мод, однако название это закрепилось за ней лишь в 1957 году, а во времена американской морской экспедиции 1946 года она именовалась Neuschwabenland, то есть, в дословном переводе, Новая Швабская Земля или Новая Швабия.


[Закрыть].

– Оттуда уже виден полюс, сэр?! – спросил медленно поднимавшийся вслед за адмиралом его адъютант.

Он и не скрывал, что побаивается высоты, однако считал, что по долгу службы ему полагается находиться сейчас рядом с командующим. Когда в воздух взлетала авиация, на вахтенной площадке обычно находился кто-то из уоррент-офицеров, который затем помогал пилотам наводить машины на посадочную полосу.

– Отсюда хорошо видна та ледовая бездна, над которой мы оказались! – мрачновато ответил Брэд, отпивая из фляги немного душеспасительного коньяку и берясь за бинокль.

– Но ведь вы так молили Бога, чтобы помог вам оказаться в центре этого, душу и тело леденящего, ада!

– Так всегда бывает: сначала полярники молят Господа, чтобы помог им забраться в его полярную преисподнюю, а затем – чтобы помог выбраться из нее.

– Тогда в чем смысл этих арктических порывов?

– В самом смысле нашего бытия. Между этими, как когда-то говорил мой германский коллега барон фон Готт, «молитвами идиотов, не умеющих ценить привычный земной рай», мы пытаемся проложить для человечества путь к полюсам планеты, к ее куполам.

– В таком случае весь наш антарктический рейд следует воспринимать как очередную «молитву идиотов».

Доктор Брэд снисходительно улыбнулся. Предыдущие полярные экспедиции приучили его ко всепрощающему терпению, поскольку приходилось выслушивать и не такие исповеди. Не говоря уже об истериках людей, готовящих себя к бегству через самоубийство.

– Это еще не раскаяние, лейтенант-коммандер, а всего лишь легкое брюзжание. Истинное раскаяние приходит потом, со временем, когда полярник покидает борт уютного судна или самолета и оказывается наедине с Антарктидой или Северным Ледовитым океаном.

– Но ведь вам, командующему эскадрой, нет особой нужды оставлять флагманский авианосец? – с надеждой спросил адъютант, с ужасом представивший себя бредущим по ледовой пустыне Антарктиды. – На борту эскадры находится целая группа исследователей, и вообще, более семи тысяч ваших подчиненных.

Над Антарктикой уже воцарился неугасающий летний день. Вот и сейчас солнце зависало в низком голубом поднебесье огромным огненным шаром, пламя которого, однако, не выдерживало испытания космическим холодом, царящим на этой непознанной планете.

Зато айсберги представали перед адмиралом в виде огромных бриллиантовых светильников, расставленных Господом на подходах к просыпающемуся материку. Когда-то они восхищали Брэда, потому что казались какими-то ритуальными святынями Космоса, но, похоже, что время увлечений прошло. Он вел к этому континенту не исследовательские суда, а боевую эскадру, готовую принять бой. Вот только странность этого рейда заключалась в том, что как командующий он все еще не имел ни малейшего представления о том, кто именно ему противостоит, какими техническими и людскими силами этот противник располагает, и каковы его стратегические намерения.

– Как считаете, господин контр-адмирал, – спросил Шербрук, – там, в глубинах Антарктиды, они уже знают о нашем появлении у своих берегов?

Брэд с удивлением взглянул на него и растерянно покряхтел. До сих пор они ни разу не говорили между собой о предполагаемом «полярном противнике», делая вид, что речь идет всего лишь об очередной антарктической экспедиции. Но теперь Шербрук напомнил ему как адмиралу, что в лице своего адъютанта он должен видеть еще и боевого морского офицера, имеющего три награды за операции в Атлантике, в Средиземном море и в Тихоокеанском бассейне.

– Конечно, знают. Иначе, чего бы стоило их военное командование, и о каких мерах защиты своих рубежей они могли бы говорить?

– Тогда чего они ждут? Хотят видеть, как у нас получится отыскать-обнаружить их?

– К счастью, они неагрессивны и не заражены бредовым вирусом мирового господства. Им хватает своего Внутреннего Мира. По крайней мере, так было до сих пор.

– Вот именно: так было. Из тех сведений, которыми мы располагаем, вытекает, что арий-атланты прожили в полной безопасности несколько столетий и до сих пор они оставались недосягаемыми для нашей, наземной цивилизации. Вряд ли их командование имеет полное представление о нашей военной мощи, а главное, вряд ли их генералы и адмиралы, если таковые вообще существуют, знают, каким образом следует вести боевые действия с нами.

– С тех пор, когда эти арий-атланты начали делить свой Внутренний Мир с германцами, бежавшими из Третьего рейха, они получили образцы всех видов наземных вооружений, а главное, у них появились опытные военные консультанты. Да и недостатка в инструкторах у них теперь тоже нет. – Адмирал помолчал, утешился несколькими глотками «Наполеона», которым всегда своевременно подпитывал свою флягу, и продолжил: – Существует подозрение, что на «Базу-211» фюрер перебросил значительные конструкторские силы, которые работают над новым поколением «летающих дисков».

– Но ведь главный его конструктор барон фон Браун почему-то оказался в Штатах, – возразил Шербрук.

– Верно, Ракетный Барон, как его называли в Европе, теперь у нас. Что всегда вызывало у меня какое-то двойственное чувство.

– И собрал вокруг себя еще с десяток талантливых ученых и инженеров, еще недавно создававших для фюрера ракеты «Фау». Чем это объяснить?

– Очевидно, только тем, что до последних дней существования своего режима Гитлер использовал его как устрашение для врагов. Пока Вернер Браун находился в своем ракетном центре в Пенемюнде, до тех пор можно было морочить голову и германцам, и русским угрозами создания некоего сверхоружия возмездия. Наверняка предполагалось, что Ракетного Барона в конце концов тоже перебросят на «Базу-211» с последней «антарктической волной» беженцев, но то ли русские слишком быстро ворвались в Берлин…

– То ли, может, сам барон фон Браун не проявлял никакого желания оказаться в числе обреченных на жизнь полярных кротов.

– А что, – оторвавшись от бинокля, с уважением взглянул адмирал на своего адъютанта, – это аргумент. Ракетный Барон прекрасно понимал, что его с удовольствием примут в любой стране: хоть в Англии, а хоть в США или во Франции. Но у меня возникла и другая, более экзотическая, версия. Возможно, фюрер и его подчиненные специально подбросили Вернера Штатам, чтобы они могли создать с его помощью ракетное оружие, способное противостоять русским.

Адмирал умолк и вновь взялся за бинокль. Шербруку хотелось продолжить этот разговор, поскольку не так уж часто командующий эскадрой снисходил до беседы с ним, однако, увидев, с каким вниманием тот всматривается в полосу пакового льда, решил не рисковать и тоже поднес бинокль к глазам. О потенциальном противнике на какое-то время было забыто, и на вахтенном наблюдательном пункте воцарилось умиротворяющее молчание.

Кто знает, как долго оно продолжалось бы, если бы вдруг в переговорном устройстве не возник встревоженный голос кэптена Вордана:

– Сэр, здесь командир авианосца. Вы уже видите его, сэр?

– Кого?

– К нам опять пожаловали гости, причем посерьезнее судна-айсберга! Прикажите объявить по эскадре боевую тревогу.

– Конкретнее, кэптен, конкретнее!

– Взгляните на юго-запад! Ориентир – мачта эсминца «Ягуар».

Брэд и Шербур мгновенно развернулись так, чтобы видеть арьергардный эсминец, и замерли от удивления. В какой-нибудь миле от «Ягуара», над шарообразной вершиной айсберга, завис огромный летающий диск.

– А вот и ответ на все ваши наивные вопросы, адъютант, – негромко проговорил Брэд.

– Во всяком случае, на первый из них, – пробормотал Шербрук, ощущая, как губы его деревенеют от испуга.

Мощные бинокли адмирала и его адъютанта хорошо различали квадратные иллюминаторы, расположенные по периметру этого летающего гиганта, а также два иллюминатора поменьше, которые просматривались на башнеобразной надстройке, возможно, на командной рубке этой машины.

– Кэптен, всей эскадре: «Боевая тревога!», – прокричал адмирал в переговорное устройство, не отнимая от глаз бинокля. – Быть готовыми поднять в воздух два трехмашинных звена!

– Есть подготовить к вылету шесть самолетов, – глухим и явно испуганным голосом отозвался Вордан. – Но боюсь, что это ничего не даст.

– Без команды огня не открывать! – не стал полемизировать с ним адмирал.

– А если вдруг?

– Пилотов «летающего диска» на конфликт не провоцировать! – еще жестче приказал командующий эскадрой.

Но, как оказалось, запрет на открытие огня поступил слишком поздно. Уже в следующую минуту орудия эсминца «Ягуар» и базового судна «Монтерей» открыли по дисколету беглый огонь.

– Прекратить! – испуганно заорал адмирал Брэд. – Я приказываю: «Прекратить огонь»! – орал он так громко, словно его должны были слышать не только командир и вахтенный офицер авианосца, но и артиллеристы «Ягуара».

– Поздно, – некстати попытался угомонить его Шербрук.

– Что значит «поздно»?

– Огонь уже открыт, – на удивление спокойно констатировал адъютант. – Они там, на эсминце, и на «Монтерее», палят из всех орудий, забыв перед этим помолиться Господу во спасение своих душ. Но что странно, остальные суда огня не открывали.

– Прекратите болтовню! – буквально прорычал адмирал. – Вы передали мой приказ, кэптен?

– Так точно, сэр!

– Но они продолжают стрелять!

– Так точно, сэр, они ведут огонь по воздушному судну противника.

– Но почему они это делают?!

– Они военные моряки, сэр, – напомнил Вордан доктору Брэду разницу между одетым в военный мундир гражданским полярным исследователем и истинно морским офицером. – На море случаются ситуации, когда моряк должен действовать, исходя из безопасности судна, не дожидаясь приказа. Этим огнем они пытаются спасти свое судно.

– Этим огнем они всех нас погубят! Вы хоть это понимаете?!

Командир авианосца помолчал, пытаясь усмирить гнев своей призрачной смиренностью, а затем, вернув себе обладание обреченного, сказал:

– Пилоты уже в кабинах, господин командующий. Давать команду на взлет?

– Какой смысл? Пусть остаются в кабинах, но взлетать пока что не следует.

Соломоново решение, признал Вордан, понимая, что на самом деле командующий эскадрой попросту растерялся. Как растерялся и он сам, командир авианосца.

– Но командир пилотов настаивает, – все же попытался подтолкнуть его к иному решению кэптен. – С ним трудно не согласиться. Самолеты лучше рассредоточить в воздухе, так безопаснее.

– Групповой взлет авиации может быть воспринят пилотами дисколета как начало воздушной атаки.

– Так точно, сэр, – не понял истинного смысла сказанного кэптен. – Они должны видеть нашу мощь и знать, что если понадобится, мы полны решимости атаковать их.

– Не мощь, а миролюбие наше видеть они сейчас должны, кэптен!

– Но они пожгут наши штурмовики прямо на палубе, и тогда… – начал было Вордан, однако адмирал прервал его:

– Я сказал: штурмовикам палубы не покидать! Это приказ!

Кэптен не ответил, но не потому, что не согласился с командующим. Он тоже не выработал никакого плана действий, что, конечно же, не делало ему чести. Все орудия вдруг умолкли, ни один из самолетов на взлетную полосу не вырулил, а между тем огромный дисколет медленно надвигался на базовый корабль «Монтерей». Он не знал, что предпринять, как не знал этого и контр-адмирал Брэд.

«Нас не готовили к борьбе с таким противником, – оправдывался перед самим собой кэптен. – Мы понятия не имеем, как ему следует противостоять, а главное, каковы его методы военных действий и каков его арсенал».

Тем временем адмирал наконец вышел из оцепенения и бросился к ведущей вниз винтовой лестнице. Он понимал, что в такие минуты обязан находиться на командном пункте или в расположенном рядом с ним бронированном отсеке. И решения придется принимать вместе с командиром авианосца и полковником разведки.

Спустя две-три минуты он действительно оказался на командном пункте. Запыхавшийся адъютант влетел вслед за ним.

– Что тут у вас, кэптен? – просил адмирал.

– Боевая тревога объявлена, – произнес кэптен то единственное, что он мог в такие минуты произнести, – вся команда заняла своим места в соответствии со штатным расписанием. Артиллеристы и летчики ждут приказа.

– Так вот, передайте командирам всех кораблей: «Прекратить движение! Застопорить двигатели!».

– Но в таком случае мы лишаемся маневренности, – пожал плечами командир авианосца.

– Маневренность наших судов никакой роли теперь уже не играет, – отрубил адмирал.

– Вахтенный офицер, – не стал возражать кэптен, – передать командирам всех судов приказ командующего эскадрой.

Дисколет по-прежнему надвигался на базовый корабль «Монтерей» и делал это с такой угрожающей неспешностью, словно намеревался навалиться на него и самой массой своей погрузить боевое судно в глубины океана. «А ведь там все наши запасы! – с ужасом напомнил себе адмирал. – Если мы их лишимся, экспедиция будет сорвана. – Но тут же спросил себя: «Так что ты предлагаешь?».

– А ведь ни один снаряд до этой чертовой машины не долетел, – вдруг молвил Шербрук, обращая внимание адмирала на этот, самый ужасающий, факт противостояния артиллерии двух судов и «невозмутимого» дисколета.

– Вижу, – едва слышно молвил Брэд.

– На этом воздушном танке действительно нет ни одной вмятины, – поддержал его полковник разведки Ричмонд, которого кэптен тоже вызвал на командный пункт.

– Вижу, полковник, вижу!..

Брэд так и не понял: зависал ли дисколет на какое-то время над огромным базовым судном или же медленно проплыл над ним, угрожающе надвигаясь теперь уже на флагманский авианосец. По мере того, как этот «посланец небес» приближался, адмирал терял ощущение реальности. Воля и сознание его были полностью парализованы.

Оставив в покое бинокли, они с адъютантом, полковник Ричмонд, кэптен и старший вахтенный офицер, молча наблюдали, как, все увеличиваясь в размерах, дисколет восставал между авианосцем и небом, заставляя воспринимать себя с покорностью людей, дождавшихся давно обещанного им Судного дня.

17

Декабрь 1944 года. Антарктика. Море Уэдделла.

Полярная эскадра адмирала Брэда.

Борт флагманского авианосца «Флорида».

Когда дисколет завис над флагманом где-то на высоте двадцати метров, все лампы внутреннего освещения и приборных подсветок тотчас же погасли.

Адмирал несколько секунд неотрывно наблюдал за тем, как, взбесившись, завертелась стрелка огромного морского компаса, и лишь огромным усилием воли он сумел отвести взгляд, чтобы вновь обратить его на дисколет. Вся высокая, мощная палубная надстройка авианосца размещалась в левой части палубы, освобождая ее центр и правую часть под взлетно-посадочную полосу и стоянки для самолетов, поэтому с командного пункта хорошо был виден серебристо-пепельный корпус дисколета, который, казалось, вот-вот рухнет на палубу, уничтожая все, что только могло на ней располагаться.

– Двигатели всех самолетов заглохли, сэр, – на удивление спокойно прозвучал в наступившей тишине голос вахтенного офицера.

– Этого следовало ожидать, – прозвучал ответ полковника разведки, поскольку оба морских командира продолжали хранить молчание.

– И хорошо, что заглохли они на палубе, – поддержал его вахтенный.

В ту же минуту дисколет неслышно сместился вправо и вниз, оказавшись теперь между авианосцем и линкором «Онтарио». Никаких орудий, ничего похожего на ракетные или торпедные установки адмирал на корпусе дисколета не заметил, однако это его не успокаивало, а наоборот, угнетало: значит, это небесное судно обладало каким-то совершенно неизвестным им, флотским морякам, оружием – мощным, рассчитанным на всеобщее истребление людей и техники.

Подчиняясь приказу внутреннего голоса, адмирал вышел на открытую площадку у командного пункта и увидел прямо перед собой фигуры трех рослых пилотов в наглухо застегнутых серебристых комбинезонах. Один из них стоял у самого иллюминатора, а двое – в шаге, справа и слева от него. Изнутри кабина была ярко освещена каким-то ослепительно-белым, непривычным для людей светом, а стекло иллюминатора представало идеально прозрачным и, как показалось адмиралу, увеличительным. Во всяком случае, он отчетливо видел крупное, отмеченное благородными морщинами лицо командира дисколета, его густую русую шевелюру и какой-тосвиток в руках, который он Держал так, словно собирался передавать командующему эскадрой некое послание.

– Чего они хотят? – дрожащим голосом спросил Вордан, оказавшийся вместе с адъютантом за спиной у адмирала.

– Пока не ясно, – не отрывая взгляда от командира дисколета, ответил Брэд.

– Очевидно, это явление пилота следует воспринимать как приглашение на борт? Или как ультиматум?

– Они вежливо дают нам понять, кто является истинным хозяином этого континента.

– А если попытаться пригласить их на авианосец?

– Они не нуждаются в наших приглашениях, поскольку привыкли появляться, где и когда захотят. Считайте, что они уже на борту «Флориды».

Кэптен понимал справедливость его слов, поэтому на какое-то время удрученно умолк. Дисколет все еще висел над краем судна, однако никаких признаков работы двигателей адмирал обнаружить не мог, как не мог он понять и того, какая сила удерживает эту машину в воздухе.

«Только бы никто из пушкарей эскадры не открыл огонь, – в который уже раз взмолился доктор Брэд, понимая, на какой грани конфликта между цивилизациями находится в эти минуты его эскадра. – Только бы ни у кого не сдали нервы! Тогда уже битвы не миновать. Эти пришельцы истребят нас!».

«Битвы не будет, – вдруг раздался у него в голове мягкий, но в то же время уверенный и внушительный эфирный голос. – Истреблять вас пришельцы не будут».

Адмирал чуть приподнял голову и увидел, как командир диоколета молитвенно, жестом библейского проповедника, вознес вверх, к небесам, руки с раскрытыми ладонями. При этом свиток, находившийся в правой руке его, куда-то исчез. Это уже был хоть какой-то контакт. Пилот знал, что этот умиротворяющий жест хорошо известен землянам. – Мы прибыли сюда не для того, чтобы истреблять вас».

«Тогда в чем заключаемся смысл вашего визита в Антарктиду?» – так же мысленно спросил адмирал.

«В том же, в чем заключались ваши предыдущие экспедиции в Антарктиду, – последовал ответ, – Пытаемся понять, что здесь происходит и кто обитает. Это наш обычный инспекционный полет».

«Вот как, уже «инспекционный»?».

«Инспекционный», – подтвердил командир дисколета, очевидно, не уловив подтекста в этом ироничном адмиральском «уже».

«Значит, вы не базируетесь в Антарктиде? Вы не являетесь хозяевами ее Внутреннего Мира?»

«Мы базируемся везде, – откликнулся пилот после небольшой паузы. – Но мы не владеем Внутренним Миром».

– Странно: почему они не пытаются связаться с нами? – вдруг вновь, совершенно некстати, обрел дар речи командир авианосца.

– Разве вы не слышали слов, сказанных пилотом? – удивился адмирал.

– Каких… слов?! – с еще большим удивлением переспросил его Вордан, убеждая доктора Брэда, что мысленная беседа ведется только с ним.

– Это многое проясняет, – проговорил адмирал как бы про себя. А мысленно добавил: «Значит, они предпочли вести переговоры только с тобой, Роберт, прекрасно зная, кто ты. Это заслуживает уважения».

Для адмирала это было очень важным выводом, поскольку в ответах и требованиях командира дисколета могла проскальзывать такая информация, которой не обязательно было обладать кому-либо из команды авианосца.

– А вам что-то удалось расслышать, сэр?

– Кое-что.

– И что они говорят? – нетерпеливо уточнил кэптен.

– Все, что они хотели сказать, они уже сказали самим своим появлением, – уклончиво ответил командующий.

– Тогда что нам следует делать?

– Молиться.

– Кому? Этим пришельцам?? – возмутился Вордан. – Считаете, что они воспримут наши молитвы? Да и вряд ли Христос что-либо значит для них.

– Христос – вряд ли.

– Если мы тотчас же не повернем эскадру на северо-запад, к берегам Южной Америки, они попросту истребят нас.

– У этого визита иная цель. Они пытаются… – адмирал хотел сказать еще что-то, но в это время в сознании его вновь прозвучал жесткий и в то же время какой-то небесно-возвышенный голос командира дисколета:

«Так что же привело вас в Антарктиду на этот раз, адмирал Брэд? И почему во главе военной эскадры?»

Прежде чем ответить, Брэд растерянно оглянулся на командный пункт, словно ждал, что кто-то вынесет ему микрофон переговорного устройства или хотя бы рупор, но тот же голос по-английски, но с каким-то странным акцентом, произнес:

«Я смогу услышать вас, адмирал, говорите мысленно».

«Несмотря на то, что эскадра состоит из боевых кораблей и самолетов, цель этого рейда мирная. Но мы опасаемся, что здесь может находиться секретная военная база и против нас могут развернуть боевые действия».

«На борту вашего или какого-либо иного судна находится атомное оружие?»

«Нет, – мгновенно и как можно тверже ответил адмирал, дабы не вызывать подозрения в неискренности. И ему показалось, что командир дисколета облегченно вздохнул. Но, может быть, это только показалось. – На судах моей эскадры его и не может быть».

«Почему?»

«Никто не позволил бы применять ядерное оружие в Антарктиде».

«Но мы знаем, что ваша страна применила его в Японии, куда направлялась такая же эскадра, как и ваша».

«Тогда шла война. Если бы это оружие не было тогда применено, война могла бы длиться до сих пор. И погибло бы значительно больше людей и значительно больше городов».

«В Антарктиде вас интересует подземная база германцев?»

«Точнее будет сказать, что мы опасаемся этой базы, – не без сомнений в душе ответил адмирал, понимая, что за каждым его словом о целях рейда скрывается отзвук военно-государственной тайны, – Антарктида принадлежит всему человечеству, и нам не хотелось бы, чтобы обладателями ее стали те, кто после поражения бежал из Германии, не так давно развязавшей мировую войну. Вы понимаете, о чем идет речь?».

«Ваше объяснение принято», – как-то отстраненно, с нотками безразличия, произнес командир дисколета.

– Вам что-либо известно об этой подземной германской базе»? – на мгновение забывшись, адмирал задал свой вопрос вслух, однако ответ по-прежнему прозвучал в его голове.

«Нам известно только то, что она существует. И что рядом с ней создается целая страна».

«Вы могли бы поделиться с нами хоть какой-то конкретной информацией о ней, о вооружении германцев этой… Рейх-Атлантиды?»

«Нам запрещено вмешиваться в ход событий на вашей планете, – последовал резкий, категорический ответ. – Мы всего лишь наблюдатели. Вмешательство в дела землян возможно только тогда, когда возникнет угроза самому существованию вашей планеты. Мы не имеем права допустить этого».

«Но вы можете сообщить нам хотя бы о том, где именно находится эта база?»

«Она подчинена правителю Внутреннего Мира. Вы не собираетесь нападать на Внутренний Мир?».

«Только благодаря вашему свидетельству, я могу убедиться в том, что таковой мир действительно существует».

«Вам ничего не известно о существовании Внутреннего Мира?! – Брэд мог поклясться, что удивление командира дисколета было искренним. – Который на протяжении тысячи земных лет существует рядом с вашим, наземным миром».

«Очевидно, потому что обитатели этого мира никак не проявляют себя и не участвуют в судьбе земной цивилизации. Кстати, корабли вашей цивилизации тоже, наверное, не впервые посещают нашу планету».

«Впервые это. произошло более трех тысяч земных лет тому назад».

«Почему же вы ни раду не провели переговоры с землянами, с кем-то из правителей землян?».

«С кем именное с Гитлером, Сталиным, Рузвельтом, Трумэном, Черчиллем?., Разве у вашей планеты есть одно правительство и один правитель?»

«Их нет», – вынужден был признать доктор Брэд.

«Значит, и вести переговоры пока что не с кем, – поучительно молвил командир дисколета. – Правитель любого из современных земных народов сразу же использует нашу технику и наши технологии для того чтобы захватить планету, истребив или поработив все остальные народы. Мы не можем этого позволить. Вернее, нам это не позволено».

«Кем не позволено? – с надеждой спросил доктор Брэд, чувствуя, как близко находится от разгадки тайны, над которой в течение столетий бьются лучшие умы человечества. – Кем именно? Кому вы подчинены?»

«Не позволено сводом наших законов – «Космическим кодексом», адмирал».

– Что это такое? Кем этот кодекс составлен? Кто следит за тем, чтобы положения его не нарушались? – зачастил командующий эскадрой, вновь упуская из виду то, что произносит эти свои вопросы вслух.

«Ой составлен и контролируется Высшими Космическими Силами».

«Нам, землянам, это ни о чем не говорит, – объяснил Брэд дисконавту – Вы не могли бы поподробнее рассказать?..»

«Не могу. Я сказал все, на что имел право».

«Точно так же вы не имеете права раскрывать тайну появления уже здесь, на Земле, цивилизации Внутреннего Мира?»

«Я не знал, что американцам ничего не известно о существовании такого мира, существовании Страны Атлантов. Даже трудно предположить, чтобы Появление такой страны оставалось незамеченным для Наземного Мира».

Командир дисколета немного помолчал, очевидно, пытаясь не только для адмирала, но и для самого себя истолковать странности параллельного сосуществования двух земных цивилизаций, а затем произнес:

«Но вы должны знать, что правитель Внутреннего Мира тоже давно запретил своим воинам вмешиваться в дела наземной, континентальной цивилизации. Так ему предписано «Космическим кодексом». Его народ выйдет на поверхность Земли только тогда, когда будет готов к исходу, но случится это нескоро. Его не прельщает земля на поверхности планеты, и беспокоит только безопасность его Внутреннего Мира».

«Однако теперь этот народ приютил у себя тысячи военных преступников, которые бежали из Германии, чтобы налаживать производство нового оружия там, в недоступных нам подземельях. Вот почему мы хотим знать, что происходит на германской базе».

«Вы окажетесь неготовыми к нападению германцев».

«Мы окажемся неготовыми только в том случае, когда они бросят на нас такие же дисколеты, как ваш. У них есть такие машины?»

«Есть. Но не такие. Но даже им ваши корабли и самолеты противостоять не смогут. И уж тем более они не смогут противостоять воздушным эскадрам Страны Атлантов, которые выступят на защиту. Поэтому возвращайте свои суда в Америку, адмирал…»

Это было последним, что услышал командующий Полярной эскадрой, прежде чем огромный дисколет взмыл ввысь и, стремительно уменьшаясь в видимых размерах, ушел в сторону Антарктиды.