Текст книги "Назад в будущее"

Автор книги: Боб Гэйл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Боб Гейл
Назад в будущее I

Эта история произошла в октябре 1985 года в маленьком калифорнийском городке Хилл-Вэлли. Однако мало кто из жителей этого тихого местечка догадывался о случившемся, поскольку единственными свидетелями этих невероятных событий были только их участники – Марти Макфлай, доктор Эммет Браун да большой лохматый пёс по кличке Эйнштейн. Но обо всём по порядку.

Небольшой ангар на окраине Хилл-Вэлли жители городка старались обходить стороной. Здесь уже много лет обитал полусумасшедший – по их мнению – изобретатель доктор Браун. Когда-то у Брауна было собственное жильё – большой дом на Кеннеди-Авеню. Но в один прекрасный день дом сгорел. Браун проводил какой-то эксперимент, закончившийся неудачей. Взорвалась энергетическая установка, и доктору пришлось перебираться на новое место жительства. Ну а поскольку никто из местных жителей не решался сдавать дом такому ненадёжному клиенту, Браун вынужден был довольствоваться заброшенным ангаром. Правда, это отнюдь не опечалило изобретателя – места в ангаре хватало и для проведения опытов, и для скромного жилища, которым служил отгороженный столами и занавесками угол.

Несколько десятков всевозможных будильников, ходиков, сувенирных и детских часов показывали семь часов пятьдесят три минуты, когда автоматически включился радиоприёмник, стоявший на небольшом столике возле пустой кровати.

– Итак, сегодня двадцать пятое октября тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, – произнёс бодрым голосом диктор местной радиостанции. – Начинается широкомасштабная осенняя распродажа. Напоминаем, что только сегодня вы можете купить новую модель «Тойоты» по цене…

Вместе с радио включилась кофеварка, в которой отсутствовала чашка. Тонкая струйка бурой жидкости, шипя, пролилась на подставку. Подходившая к восьмичасовой отметке стрелка будильника замкнула контакт реле и автоматически включила телевизор. Передавали новости штата.

– Представители завода фирмы «Пасифик Гейдж» отклонили предложение прессы начать расследование в связи с похищением плутония. Как известно, одна из террористических групп заявила, что плутоний похищен ею с целью продолжения борьбы ливийского народа…

Одновременно с телевизором заработали электрический тостер и странное механическое приспособление, напоминающее однорукого робота. Из стоявшего рядом с ним на противоположном конце стола ящика выкатилась жестяная банка с собачьими консервами. Угодив в приёмное устройство, она перевернулась вверх крышкой и подъехала под острие консервного ножа. Механическая рука перенесла открытую банку в сторону и перевернула вверх дном над большой миской с надписью «Эйнштейн». Довольно неаппетитная масса шлёпнулась в миску, забрызгав пол вокруг. Лапа робота отнесла опустевшую банку к урне и бросила жестянку вниз. Урна была переполнена банками из-под собачьих консервов.

В этот момент кто-то постучал в дверь.

– Док!

Прошло ещё полминуты. Наконец, в двери повернулся ключ, и в ангар осторожно заглянул парнишка лет семнадцати, в джинсах и коротком стёганом жилете. В одной руке он держал доску для скейта.

– Эй, док! – снова крикнул Марти Макфлай. Марти учился в выпускном классе местной школы.

Его дружба с доктором Брауном удивляла многих, но не его самого, Марти. Браун был ему более интересен, чем подавляющее большинство сверстников. В последнее время Марти часто бывал у дока, который души не чаял в парне. Макфлай был его единственным другом.

– Эй, есть кто-нибудь? Эйнштейн, ты где? Марти положил ключ от замка от входной двери подковрик у порога, где он обычно лежал, и вошёл внутрь. В нос ему ударил резкий запах испорченных собачьих консервов, горелых тостов и выкипевшего кофе.

– Боже, что за вонь! – Марти повёл носом и скривился.

Со скейтом в руке, он подошёл к столу и выключил бормотавшие телевизор и радиоприёмник. Брезгливо обойдя собачью миску, Марти поставил скейт на пол и катнул его ногой. Доска проехала по комнате и остановилась под кроватью, уткнувшись в небольшой продолговатый ящик со значком «Опасно, радиация!» и надписью «Плутоний».

– Ух ты!

Внимание Мартина привлекла огромная установка в дальнем углу ангара. Это были уставленные друг на друга ящики со множеством ручек, регуляторов и индикаторов. Рядом с ними стоял огромный, величиной в два человеческих роста, динамик с металлическим диффузором. Марти не мог удержаться, чтобы не включить систему. Док уже давно собирался сделать этот усилитель, но в последнее время он занимался какими-то таинственными экспериментами, и ему было не до этого. Марти был движим не просто праздным интересом. Как всякий гитарист (Макфлай был был одним из лучших гитаристов в школе), он мечтал о суперусилителе и супердинамиках.

Марти повесил на шею лежавшую рядом с усилителем электрогитару и включил сетевой тумблер. Почувствовав поступление энергии, динамик тихо загудел. Марти принялся выкручивать до максимального уровня все регуляторы. Стрелки индикаторов приблизились к максимальным показателям, но Марти этого показалось мало. Он включил тумблер с надписью «Дополнительный генератор» и до упора вывернул регулятор мощности генератора. Динамик загудел угрожающе громко, однако Марти не обращал на это внимания. В конце концов, можно хоть раз почувствовать себя Эдди Ван Хайленом, выступающим перед многотысячной аудиторией где-нибудь на стадионе Мемфиса. Макфлай вытащил из кармана стильные зеркальные очки и водрузил их на нос. Включив на гитаре датчик, он горделиво вытащил приберегавшийся для особо торжественного случая стальной медиатор и ударил им по струнам.

Динамик не выдержал огромного напряжения и со страшным грохотом взорвался. Невероятной силы звуковая волна отшвырнула Марти на полтора десятка метров назад. Он грохнулся спиной на стоявшие у противоположной стены палки и скатился вниз. Сверху на него посыпались обломки досок, книги, папки, огромные свёртки чертежей.

Выбравшись из-под обломков, Марти ошеломлённо уставился на динамик, от которого остались только корпус и висевшие внутри него ошмётки толстого гофрированного картона.

– Ну, знаете ли… – пробормотал Макфлай, стаскивая с себя гитару и снимая зацепившиеся за ухо зеркальные очки.

В этот момент раздался телефонный звонок. Марти пробрался сквозь обломки к столу и снял трубку.

– Алло!

– Марти, это ты?

Макфлай узнал голос доктора Брауна. Правда, Марти показалось, что он чем-то испуган.

– Док? Где вы?

– Это неважно. Мне надо поговорить с тобой. Марти пожал плечами.

– Ну, так говорите.

Браун почему-то перешёл на шёпот, и Марти пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова доктора.

– Ты сможешь встретить меня вечером, где-нибудь в четверть второго, на площади перед супермаркетом «Твин Пайнз»?

– Что, ночью? – недоуменно спросил Марти. – Док, что происходит? Где вы были всю неделю? Я ничего не понимаю. Где Эйнштейн? Он с вами?

– Да, – сипло произнёс Браун. – С ним всё в порядке.

– Доктор, вы забыли отключить дома своё оборудование. Тут такое творится…

– Оборудование? – рассеянно переспросил Браун.

– Какое оборудование? А, бог с ним! Только усилитель не включай, он уже закончен.

Марти виновато посмотрел на исковерканный корпус с обрывками картона и пробормотал:

– Э-э-э… я уже заметил.

– Значит, увидимся ночью, – быстро произнёс доктор, не придав словам Марти никакого значения. – Не забудь – в час пятнадцать. Супермаркет «Твин Пайнз».

– Хорошо. Ой!

В ангаре зазвонили сразу все будильники, с грохотом стали отбивать время часы с боем, заорали кукушки и запищали электронные хронометры.

– Это, что, часы? – оживился голос доктора.

– Да, – Марти взглянул на циферблат ближайшего будильника. – Уже восемь часов.

– Прекрасно! – воскликнул доктор. – Эксперимент удался! Они отстают на двадцать пять минут!

Марти обмер.

– Постойте-постойте! – воскликнул он. – Вы хотите сказать, что сейчас восемь часов двадцать пять минут?

– Совершенно верно! – удивлённо подтвердил Браун.

– Черт! – заорал Марти. – Но я же в школу опаздываю!

Он бросил трубку, схватил скейт и выскочил из ангара, захлопнув за собой дверь. Марти повезло – когда он выехал на скейте на дорогу, мимо проезжал какой-то «крайслер». Макфлай, уцепившись за задний бампер машины, добрался до центра городка, где находилась школа, за несколько минут. Успев на ходу поприветствовать восхищённо проводивших его взглядами девчонок, Марти ловко свернул в сторону школы, отцепившись от машины. Он остановился у самых ступенек перед школьным зданием, сунул доску под мышку и побежал наверх. Навстречу ему из двери вышла изящная черноволосая девушка в джинсах и лёгкой куртке. Она держала в руках несколько учебников и тетрадей.

– Привет, Дженнифер! – на ходу бросил ей Марти. Девушка схватила его за руку: – Марти, не ходитуда! Там тебя повсюду ищет Стрикленд. Четвёртое опоздание подряд – знаешь, что будет?

– Ладно, зайдём с другой стороны.

Они обошли школу и вошли в здание со двора. Марти сунул скейт в свой ящик, достал учебники и, обняв Дженнифер за плечи, зашагал с ней по коридору.

– Подожди, Марти, я сейчас посмотрю впереди. Она высунула голову за угол и осмотрелась.

– Никого. Пошли.

Они спокойно направились по коридору.

– Знаешь, – с улыбкой сказал Марти, – этот проклятый Стрикленд ещё моего отца гонял.

– А почему ты сегодня снова опоздал?

– Я тебе сейчас такое расскажу, – сверкнул он глазами. – Я был у дока…

Макфлай не успел рассказать о своём утреннем приключении: ему на плечо легла чья-то рука.

– Я правильно понял? – услышал Марти неприятный скрипучий голос. – Вместо того, чтобы вовремя приходить на занятия, ты был у доктора Брауна?

Марти скривился, словно от зубной боли, и повернулся назад. Это, конечно, был Стрикленд – невысокий, одного роста с Марти, наголо обритый тип с тонкими губами, в коричневом костюме с неизменными белой рубашкой, бабочкой и свистком на тонком шнурке.

– Молчите? – хихикнул Стрикленд. – Прекрасно. Он протянул Дженнифер и Марти бланки предупреждений за опоздания.

– Это вам, мисс Паркер, – ехидно произнёс Стрикленд. – А это тебе, Макфлай. У тебя уже четвёртое опоздание подряд.

Марти тяжело вздохнул. Стрикленд продолжал нотации:

– Этот доктор Браун опасен. Он – сумасшедший. Если ты, Макфлай, не прекратишь водить с ним знакомство, у тебя будут большие неприятности.

– Я не уверен в этом, – скептически хмыкнул Марти.

– Макфлай, мне не нравится твоё отношение к учёбе, – вскипел Стрикленд. – Ты напоминаешь мне своего отца. Он был такой же сопляк!

Марти презрительно посмотрел в лицо Стрикленду.

– Я могу идти?

Стрикленд, наливаясь кровью, схватил его за локоть.

– И вот ещё что, – прошипел он, – я думаю, что сегодня после школы тебе не следует приходить на конкурс рок-групп. Ваша группа ничего не умеет, и ты сам играть не умеешь! И вообще, ни один Макфлай ничего не мог добиться в жизни! Ясно?

Марти усилием воли заставил себя улыбнуться.

– Историю можно изменить, мистер Стрикленд, – сказал он.

Претенденты на выход в финал конкурса рок-групп собрались в спортивном зале школы после занятий. Здесь было устроено небольшое подобие сцены, на которой стояли музыкальные инструменты и динамики. Жюри из пяти человек сидело перед сценой. Кроме одного учащегося, остальные члены жюри были школьными преподавателями. Марти недоуменно поморщился – от этих ничего хорошего не дождёшься. Маловероятно, чтобы они хоть что-нибудь смыслили в музыке. Председатель жюри поднёс к губам мегафон:

– Следующая группа, пожалуйста.

Марти направился к сцене, на ходу одевая гитару. Ребята из его группы пошли следом. Быстро настроив инструменты, они приготовились к выступлению. Дженнифер, среди немногочисленных зрителей, подошла поближе к сцене, чтобы поболеть за Марти.

– Мы готовы, – сказал Макфлай в микрофон. Председатель жюри кивнул:

– Начинайте.

Под негромкий аккомпанемент клавишных Марти обозначил тему композиции несколькими резкими гитарными риффами. Он вёл свою партию умело и грамотно, сменяя ритм ярким соло. Дженнифер хлопала в ладоши, ни секунды не сомневаясь в том, что группа Марти выйдет в финал. Однако жюри придерживалось противоположного мнения. Председатель, окинув взглядом постные лица остальных членов жюри, взял мегафон и сказал:

– Хватит, хватит!

Музыканты умолкли. Лишь Марти продолжал увлечённо извлекать звуки из своего инструмента.

– Перестаньте! Все! – снова крикнул в мегафон председатель жюри.

Марти недоуменно воззрился на судейскую коллегию.

– Вы нам не подходите, – огласил приговор судья. – У вас слишком мягкая музыка. Следующая группа, пожалуйста.

Дженнифер помрачнела. Марти медленно снял гитару и поплёлся со сцены.

Прекрасный осенний день и яркое солнце не могли поднять настроение Марти, который брёл по улице рядом с Дженнифер. Мимо них медленно проехал оклеенный плакатами микроавтобус, из динамика на крыше которого доносились пламенные призывы:

– Мэра Голди Уилсона нужно переизбрать на новый срок! Это мнение всех жителей нашего городка!

Дженнифер пыталась успокоить расстроенного Марти.

– Я уверена, что всё это – происки Стрикленда. В конце концов, это же не конец света…

Марти удручённо покачал головой:

– Но у меня действительно ничего не получается. Дженнифер помахала у него перед носом кассетой:

– Получается! Это действительно прекрасная плёнка. Пошли её в какую-нибудь фирму грамзаписи.

Марти тяжело вздохнул.

– Да, да, я знаю – если чего-нибудь хочешь добиться и так далее… Известные слова…

Он засмотрелся на проходивших мимо девушек. Дженнифер пришлось повернуть голову Марти к себе.

– Послушай меня, – настойчиво повторила она. – Это хороший совет.

Марти махнул рукой.

– А если им не понравится? Если они скажут – парень, у тебя нет никакого будущего? Неужели тыдумаешь, что после этого я смогу жить? – Марти хлопнул себя ладонью по лбу. – Господи, я уже говорить начал, как мой отец!

– У тебя хороший отец, правда, – не слишком убедительно сказала Дженнифер.

По улице мимо Марти и Дженнифер медленно проехал грузовик, в кузове которого стоял великолепный, сверкающий лаком чёрный джип «Тойота». Грузовик остановился у магазина, над входом в который висела вывеска: «Распродажа».

Сверкнув глазами, Марти произнёс:

– Когда-нибудь, Дженнифер, у меня будет такая же машина! Обязательно будет! И тогда мы с тобой отправимся к озеру, возьмём свои спальные мешки, – он обнял девушку и прижал её к себе, – и будем лежать под чистым небом…

Она засмеялась и шутливо оттолкнула его.

– Перестань, Марти. Твоя мама знает про завтрашней вечер?

Марти пожал плечами.

– Ну, я сказал, ей, что мы с ребятами отправляемся за город, – он скривился. – Дженнифер, она же просто в обморок хлопнется. Будет кричать, что она себе никогда такого в юности не позволяла, с парнями в машинах не оставалась, и всё такое прочее. Я вообще не понимаю, как я в такой семье мог на свет появиться…

– Она просто хочет, чтобы ты был добропорядочным человеком, – наставительно сказала Дженнифер.

– Но у неё не слишком хорошо это получается, – засмеялся Марти.

Он привлёк к себе Дженнифер и поцеловал её. Тут же Марти услышал над ухом металлический звон и открыл глаза. Рядом с ними стояла пожилая особа с бумажной повязкой на голове: «Спасём городские часы». Марти недоуменно поднял брови.

– На ремонт городских часов, – сказала женщина, потряхивая жестяной банкой, в которой звенела мелочь.

– А что такое? – спросила Дженнифер, облизывая мокрые губы. – Мэр Уилсон хочет заменить их, а мы, общество охраны памятников Хилл-Вэлли, начали кампанию за сохранение городских часов.

Марти оглянулся и посмотрел на здание муниципалитета, которое возвышалось на противоположной стороне улицы. Покорёженные стрелки часов над высокими колоннами остановились на начале одиннадцатого.

– Тридцать лет назад в них ударила молния, и с тех пор они стоят, – продолжала энтузиастка. – Мы считаем, что их нельзя менять. Это ведь часть нашей истории.

Марти, пытаясь поскорее избавиться от назойливого борца за исторические памятники, достал из кармана четвертак и сунул его в прорезь банки.

– Хорошо, хорошо, – торопливо сказал он, – вот вам двадцать пять центов.

Женщина радостно заулыбалась и протянула Марти листовку с призывом к горожанам: «Спасём городские часы!», в которой рассказывалось об истории этой важной городской достопримечательности. После этого она пошла по улице, выкрикивая: «Спасём часы!»

Марти, держа в руке листовку, повернулся к Дженнифер:

– Так о чём мы говорили?

– Ни о чём, – рассмеялась девушка.

Марти снова намеревался поцеловать её, но в этот момент на проезжей части раздался скрип тормозов и звук автомобильного сигнала.

– Вот, черт! – воскликнула Дженнифер, выглянув из-за плеча Марти. – Это мой папа.

– Да, – уныло кивнул Марти.

– Дженнифер, домой! – крикнул её отец, высунувшись из окна машины.

– Мне пора, – сказала Дженнифер, печально улыбнувшись.

– Я позвоню тебе вечером, – сказал Марти.

– Я буду у бабушки. Давай я напишу телефон.

Дженнифер достала ручку и написала что-то на листовке. Она чмокнула Марти в щеку и побежала к машине. Когда автомобиль уехал, Марти посмотрел на измятый лист. Вместе с телефонным номером Дженнифер написала: «Я люблю тебя!» Марти улыбнулся и сунул листовку в карман.

Марти вернулся домой, когда над городом уже спускалась вечерняя тьма.

– Что за чёрт? – пробормотал он, увидев, как во двор дома въезжает грузовик дорожной службы.

Грузовик тащил за собой белый «кадиллак» с разбитым вдребезги носом.

– Только этого не хватало, – застонал Марти, представив себе, как рушатся его планы на субботний вечер.

Уныло опустив голову, Марти вошёл в дом. В гостиной он увидел своего отца, Джорджа Макфлая, и Бэфа Тоннена, его сослуживца. Джордж Макфлай, невысокий худощавый мужчина в белой рубашке и галстуке, с густо намазанными бриолином волосами, поминутно кивал головой и поправлял висевшие на носу очки, выслушивая здоровяка в клетчатых брюках и спортивном пиджаке.

– Я не могу поверить, Макфлай! – недовольно басил толстомордый Бэф. – Ты дал мне машину, не предупредив, что она не работает! Я же мог погибнуть!

Макфлай-старший замотал головой:

– Нет, нет, Бэф! Клянусь, она прекрасно работала, пока я на ней ездил. Привет, сынок.

Марти, остановившийся в дверях, кивнул отцу.

– Да ты, что, слепой? – заорал Бэф. – Посмотри в окно!

Джордж Макфлай, низко опустив голову, робко пробормотал:

– Бэф, я могу предположить, что ты возьмёшь на себя расходы по ремонту автомобиля?

Тот возмущённо воскликнул:

– Ремонт? Это же твоя машина, ты её и ремонтируй! Лучше на мой новый пиджак посмотри! Видишь, какое пятно? Кто мне за это заплатит? Я пиво на пиджак пролил. Кто мне за химчистку заплатит?

Словно сжалившись над ним, Бэф сказал:

– Ладно, ты мне лучше скажи – ты отчёт закончил? Джордж Макфлай пробормотал:

– Пока ещё нет, но…

Бэф грубо схватил его за галстук, притянул к себе и постучал по голове:

– Эй, эй, есть кто-нибудь дома?

Макфлай-старший униженно засмеялся:

– Ну, Бэф…

Тоннен отпустил галстук и презрительно сказал:

– Ты головёнкой своей подумай, Макфлай. Мне же ещё отчёт перепечатать надо. Я ведь не могу сдавать свой отчёт, написанный твоим почерком. Ты же не хочешь, чтобы меня из-за тебя уволили?

– Нет, нет, Бэф. Конечно, не хочу, – Джордж Макфлай дурацки кривлялся, пытаясь изобразить на лице оптимизм. – Сегодня закончу отчёт и принесу его тебе завтра утром.

Бэф одобрительно похлопал его по плечу:

– Вот так-то. Только не слишком рано. Ты ведь знаешь, что по субботам я люблю поспать подольше.

Он опустил глаза вниз и посмотрел на обувь Джорджа Макфлая:

– У тебя шнурок развязался.

Отец Марти мгновенно купился на эту глупую шутку. Когда он опустил глаза на свои ботинки, Бэф схватил его за нос и больно ущипнул. Макфлай-старший снова идиотски рассмеялся вместе с хохотавшим Бэфом. Тоннен вволю насмеялся и отправился на кухню. Покопавшись в холодильнике, он достал оттуда банку пива.

– Боже мой, Макфлай, – недовольно протянул он, – я тебе машину привёз, а ты мне только пива предложить можешь.

Открыв банку, он вышел в гостиную. Марти по-прежнему стоял у двери, прислонившись к косяку, и бросал на Бэфа испепеляющий взгляд. Остановившись перед ним, Тоннен отхлебнул пива и грубо сказал:

– А ты чего уставился, задница?

Пройдя мимо Марти к двери на улицу, Бэф бросил через плечо:

– Передай привет мамочке.

Марти закрыл за ним дверь и прошёл в гостиную. Джордж Макфлай по-прежнему стоял, опустив голову.

– Знаю, что ты можешь сказать, сынок, – тихо произнёс он. – И ты прав. Прав. Но… Бэф стоит выше меня по должности… Я же не могу скандалить с ним.

Марти тяжело вздохнул.

– Но машина, папа… Он же разбил автомобиль, совсем разбил, – с горечью сказал Макфлай-младший. – Ты не представляешь, как мне нужна была завтра машина.

– Я понимаю, сынок. Прости. Не расстраивайся так.

Весь вечер Марти был мрачен и неразговорчив. Он не произнёс ни слова и тогда, когда вся семья собралась за ужином. Рядом с Марти сидела его сестра Синтия, некрасивая толстуха в очках с толстыми стёклами, и Дэвид, старший брат. Злые языки поговаривали, что своей глупостью Дэвид пошёл в отца. Даже за столом он не снимал бейсбольную кепку, а уж грязный, поношенный спортивный костюм и вовсе был притчей во языцех. Этот костюм Дэвид носил с тех пор, у как Марти начала работать память.

Быстро затолкав в себя ужин, Дэвид уселся перед телевизором и стал хохотать над ископаемой комедийной программой Джеки Глизона, которую показывали впервые, наверное, ещё во времена президента Линкольна. Джордж Макфлай с энтузиазмом грудного ребёнка присоединился к старшему сыну, хрумкая собачьим печеньем. Марти поморщился, посмотрев на отца. Тот, в свою очередь, взглянул на Марти и примирительно произнёс:

– Да не нужно, Марти, постоянно волноваться из-за всякой ерунды. Разве тебе нужна головная боль?

Дэвид на секунду отвлёкся от телевизора и повернулся к младшему брату.

– Он прав, головная боль нам совершенно не нужна, – сказал он нравоучительно.

Марти хмуро уткнулся в тарелку, пытаясь не обращать внимания на наставления. Когда отец и Дэвид снова стали хохотать над плоскими шутками, сыпавшимися с экрана, в столовую вошла мать Марти – Лоррейн. Это была неприлично располневшая женщина, ещё сохранившая на лице следы былой красоты. В последнее время она сильно налегала на спиртное. Вот и сейчас, закончив возиться на кухне, она присела за стол, держа в руке стакан, наполовину наполненныйвиски, правда, разбавленным. Лоррейн Макфлай поставила на стол большую коробку и открыла её. Это бил торт с весьма своеобразным рисунком сверху – птицей, вылетающей из раскрытой клетки. Кремом была выведена надпись: «Добро пожаловать домой, дядя Джоуи!»

– Дети, – тяжело вздохнув, сказала мать, – нам придётся самим съесть этот торт. Вашего дядю Джоуи так и не выпустили из тюрьмы досрочно.

Это сообщение не произвело на семейство Макфлай ни малейшего впечатления. Отпив из стакана, мать сказала:

– Вы бы хоть письмо ему написали. Он всё-таки ваш дядя.

Синтия, поправляя растрёпанные волосы, добавила:

– И твой брат, мама. Так неприятно, что он в тюрьме.

Лоррейн Макфлай резонёрским тоном произнесла:

– Все мы можем ошибаться, Синтия.

Дэвид посмотрел на часы и, хлопнув себя ладонью по голове, направился к выходу.

– Да ну его в задницу, этого дядю Джоуи, – сказал он на ходу. – Я чуть на автобус не опоздал. Меня там, наверное, ребята уже последними словами поминают.

– Дэвид, как ты можешь? – укоризненно протянула мать. – Иди, лучше поцелуй мамочку. Быстренько!

– Ладно, – буркнул Дэвид.

Проходя рядом с отцом, он брезгливо поморщился:

– Тебе следовало бы сменить бриолин, папа. Джордж Макфлай снова идиотски засмеялся:

– О, он такой, этот Дэвид!

Чмокнув мамочку в щеку, старший брат ушёл. Марти остался за столом с Синтией и матерью. Макфлай-старший достал из портфеля пачку бумаг и, сидя перед телевизором, стал просматривать их с карандашом в руке.

– Эй, Марти, – сказала, копаясь в причёске, Синтия. – Пока ты на своём дурацком скейте катался по городу, цепляясь за машины, тебе звонила какая-то девица.

Марти заёрзал на стуле. Но он ещё не закончил ужинать.

– Что, сама звонила? – недовольно переспросила мать.

– А что в этом такого? – вяло выговорила Синтия. – Ну, подумаешь, звонила…

– Как? – возмущённо воскликнула мать. – Это же отвратительно! Какое неприличие! Девушка, которая гоняется за парнями, это… это… Когда я была в вашем возрасте, я за парнями не гонялась. Я даже в машине с ними ни разу не сидела!

– Но ведь как-то нужно знакомиться, – неуверенно протянула Синтия.

Отпив из стакана виски, Лоррейн гордо сказал:

– Это произошло само собой. Вот, например, как я познакомилась с вашим отцом…

Синтия поморщилась.

– Но ведь это было какой-то глупостью – дедушка сбил его машиной.

Лоррейн гордо подняла голову.

– Это было предначертано судьбой, – торжественно провозгласила она. – Если бы дедушка не сбил его автомобилем, то и вы бы не родились!

Синтия пожала плечами.

– Всё равно, я не понимаю, что он там делал, на улице.

Лоррей покончила с виски и поднялась из-за стола, чтобы налить себе новую порцию. Проходя мимо мужа, она спросила:

– Джордж, а что ты там делал – за птицами наблюдал, что ли?

Макфлай-старший рассеянно поднял голову:

– Что, Лоррейн? Она махнула рукой:

– А, неважно. Короче, дедушка сбил его машиной, привёз домой. Мы положили его на диван.

Лоррейн снова налила себе виски и направилась к столу.

– У него был такой несчастный вид, – сказала она, усевшись рядом с Марти. – Как у маленького заблудившегося щенка. Мне стало его жалко…

Синтия нетерпеливо перебила её:

– Да, да, мама, нам все это известно. Ты уже миллион раз нам это рассказывала. Тебе стало его жалко, и ты решила пойти с ним на это… «Очертания моря», что ли…

– Не «Очертания моря», – поправила её мать, – а «Очарование у моря». Так назывался наш бал. Наш первый бал. Наше первое свидание. Тогда была страшная гроза. Помнишь, Джордж?

Увлечённый своими делами, Макфлай-старший даже не слышал, что к нему обращаются. Мать снова безнадёжно махнула рукой и продолжала:

– Когда он впервые поцеловал меня там, в зале, я сразу поняла, что буду жить с ним до конца своих дней.

Она умилённо посмотрела на мужа. В этот момент Джордж Макфлай идиотски захохотал над очередной глупостью, тыча пальцем в экран телевизора и хватаясь за живот. Марти и Синтия опустили глаза, а Лоррейн тяжело вздохнула и снова приложилась к стакану.

Марти не заметил, как уснул. Он лежал в своей комнате на кровати, уткнувшись носом в подушку. Крепкому сну не мешал даже включённый над ухом радиоприёмник.

Когда в комнате раздалась трель телефонного звонка, Марти продрал глаза и взглянул на будильник. Часы показывали 12:28.

– Алло? – сказал Марти в трубку. Он услышал голос доктора Брауна.

– Марти, ты не заснул?

Протирая глаза, Макфлай замотал головой.

– Нет-нет, док, что вы? Не говорите глупостей. Я вот… уже…

– Послушай меня, Марти, – горячо заговорил доктор. – Я забыл про одну очень важную вещь. У меня нет видеокамеры. Ты не мог бы заехать ко мне домой и взять её?

– Конечно, док.

Марти бросил трубку и стал поспешно собираться.

Супермаркет «Твин-Пайнз» (или «Сдвоенная сосна»)располагался на окраине Хилл-Вэлли. Если бы не скейт, Марти добрался бы к месту встречи только утром. Когда он с видеокамерой в руках подъехал к супермаркету, часы над входом в магазин показывали пятнадцать минут второго. Огромная стоянка перед магазином была в этот ночной час абсолютно пуста. Лишь автомобиль стоял у дороги – большой серебристый фургон. В кабине машины никого не было.

Марти остановился у машины и недоуменно посмотрел по сторонам. Брауна нигде не было видно. Вдруг из-под колёс выбрался огромный лохматый пёс и, радостно виляя хвостом, подбежал к Марти.

– Эйнштейн! – воскликнул Марти, наклонившись к собаке и ласково потрепав её за шею. – А где док?

В этот момент внутри фургона что-то загудело и металлическая дверь стала медленно открываться, образуя площадку для съезда. Из фургона выкатился спортивный двухместный автомобиль со странным устройством на крышке багажника – трубы, змеевики, клапаны. Сверкая серебристой краской, машина заурчала мотором и развернулась перед фургоном. Марти ошалело смотрела на машину. У дока Брауна отродясь не бывало такого шикарного автомобиля. Наконец, дверь машины открылась вертикально вверх, а не в сторону, как у обычных автомобилей, и оттуда показалось седая шевелюра Брауна.

– Док! – поражённо воскликнул Марти.

Браун выбрался наружу. Это был высокий тощий мужчина лет пятидесяти с удлинённым лицом и глазами навыкате. На нём был довольно нелепый белый комбинезон со значком «Осторожно, радиация!» на спине. Костюм дополняли совершенно естественные для великого изобретателя шлёпанцы на босу ногу. На шее Брауна болтался привязанный к шнурку электронный хронометр.

Очумело оглядевшись по сторонам, Браун остановил рассеянный взгляд на Макфлае. На лице его возникла радостная улыбка.

– Марти! Наконец-то ты приехал! – воскликнул он. Парнишка обошёл вокруг машины и с восхищениемпроизнес:

– Док, что это за лимузин?

Браун гордо выпрямил спину и прислонился к автомобилю.

– Это результат моего последнего эксперимента, – сказал он торжествующе. – Гениальная идея! Я всю жизнь ждал этого дня! Ладно, бери камеру, будешь снимать.

Доктор встал перед открытой дверцей автомобиля. Марти недоуменно показал на машину:

– Док, а как же дверь?

– Сейчас всё поймёшь. Снимай.

– Я готов.

Глядя в камеру, Браун произнёс:

– Я – доктор Эммет Браун. Я нахожусь в ХиллВэлли. Сегодня – двадцать шестое октября тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, – он посмотрел на показание хронометра. – Сейчас – час двадцать минут ночи. Мы проводим первый в истории эксперимент по перемещению во времени.

Браун повернулся в сторону и позвал собаку:

– Эйнштейн, иди сюда!

Подбежавшую собаку доктор посадил на место водителя и стал пристёгивать ремни безопасности.

– Давай, Эйнштейн, садись.

Марти изумлённо опустил камеру, но тут же услышал голос доктора:

– Снимай, снимай!

Браун надел на шею собаке лежавший на приборной доске хронометр – такой же, какой болтался у него на шее. Закончив приготовления, Браун повернулся к камере и показал оба хронометра.

– Обратите внимание, – сказал он, – наши часы синхронизированы. Они показывают час двадцать.

Доктор потрепал собаку и стал закрывать дверцу автомобиля.

– Счастливого пути, Эйнштейн. И осторожнее, не ударься головой.

Он захлопнул дверцу, но прежде взял из кабины лежавший на сиденье пульт дистанционного управления, которым обычно пользуются, когда запускают радиоуправляемые модели. Вытащив антенну, доктор специальной ручкой запустил мотор и отогнал машину с сидевшей в ней собакой на дальний конец автостоянки, мили за полторы от того места, где он стоял вместе с Марти.