Текст книги "Когда туфли не жмут. Беседы об историях Чжуан-цзы."

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

"Люди древности взяли все, что они действительно знали, с собой в могилу, поэтому то, что вы там читаете, господин, – это лишь грязь, которую они оставили после себя".

Об этом нужно помнить, это одно из самых глубоких изречений: люди древности взяли все, что они действительно знали, с собой в могилу.

Когда умирает Будда, все, что он знает, исчезает вместе с ним. Так это и должно быть, это путь, которым идут вещи. Вы можете этого не хотеть, но дело не в ваших желаниях. Все, что знает Махавир, исчезает из этого мира, когда он умирает. Нет, это не может быть донесено писаниями, это -не может быть донесено ученым.

Слова будут повторять и запоминать, записывать, им будут поклоняться, но они – просто пыль, брошенные, мертвые вещи, могилы. Вы можете сделать из них храмы, прекрасные храмы и поклоняться, и продолжать поклонение, но то, что знает Будда, исчезает вместе с ним, так как это знание неотделимо от Будды, это его существо, оно едино с ним, оно – это он сам. Когда он исчезает, его сознание уходит в бесконечное – река впала в океан. Вы можете поклоняться этому высохшему руслу, где когда-то была река, но ее там больше нет. Вы можете творить храмы, паломничества, но это не очень пригодится.

О чем говорит этот колесник? Он говорит о том, что нужно искать живого мастера, всегда искать живое, так как здесь – только живое, только жизнь проникает в мир материи. А когда Будда исчезает, он просто исчезает со всем, что он знает. Вот почему Будды всегда спешат учить, всегда спешат деть, найти того, кто может научиться, так как в тот миг, когде они исчезают, все, что они знают, тоже исчезает. И это должно быть открыто снова, это не подобно науке.

Наука – это традиция, религия – индивидуальна. Если Ньютон что-то открыл, оно здесь и будет, записанное в книгах, в библиотеках, и этим может воспользоваться Эйнштейн. В действительности без Ньютона не может быть Эйнштейна, – он должен стоять на плечах Ньютона. Он может противоречить Ньютону, но он стоит на нем. тот его база. Все, что открывает Ньютон, остается частью человечества, всегда, вот почему наука продолжает расти, прогрессивно набирая все большую и большую скорость. Но религии всег,ад исчезают вместе с тем, кто их открыл. Вы не можете стоять на плечах Будды, нет! Нет никакой возможности! Вы должны становиться на собственные ноги – снова, и снова, и снова. Это личное открытие, это не может стать традицией. Это трудно, но и прекрасно, так как это не может быть позаимствовано. Это всегда свежо и ново.

Это как любовь: Маджнун и Лейла любили, Ширин и Фархад любили, Ромео и Джульетта любили, но вы не можете стоять на их плечах и любить дальше. Любовь не может быть накапливаемой вещью: когда вы влюбляетесь, все должно быть открыто вновь; когда вы влюбляетесь, это почти так, как если бы никто перед вами не влюблялся.

Любил кто-нибудь раньше или нет – не имеет значения, вы любите вновь, открытие снова новое. Каждый влюбленный входит в храм любви свежим. Не осталось никаких следов прежних влюбленных, их любовь исчезла вместе с ними, и это хорошо, иначе даже любовь станет просто традицией, хорошо проложенной дорогой с картами. И если вы идете по пути любви, где уже прошли миллионы, по нему не стоит идти: он стал супер-дорогой, рыночной вещью, собственностью, – и тогда это уже не храм. Но когда вы любите, вы любите впервые! Это не повторение чьей-то любви, это вы. Бог через вас любит в первый раз снова. Это парадокс, я говорю: "снова в первый раз". Выявляется таинство. Вот какова религия, молитва, медитация.

Нет, вы не можете следовать за мертвым, вы можете быть лишь в присутствии живого. И вы должны впитывать. Когда вы входите, это будет в первый раз. И это хорошо, что когда Будда исчезает, все исчезает вместе с ним. Вы должны снова найти путь. это вечная игра в прятки и поиски. Бог снова прячется, и вы должны снова его открыть, иначе, раз Будда открыл его, мы можем поместить там плакат "Здесь живет Бог" – и все кончено! Любой, кто хочет, может войти. Нет!

Он снова прячется, и помните: он очень изощренный игрок – он прячется уже где-то в другом месте. Вот почему старая техника становится бесполезной: нужно открывать снова и снова новые средства, так как Бог прячется в новых местах. Он находит новые пещеры и всегда освобождает старые. Он говорит: теперь с этим покончено, с этой пещерой покончено, теперь пусть поклоняются здесь, но меня здесь не будет!

10. ЧЕЛОВЕК РОЖДЕН В ДАО

20 октября 1974 г.

«Рыбы рождены в воде, человек рожден в Дао. Если рыбы, рожденные в воде, ищут глубокой тени пруда или бассейна, все их нужды удовлетворены. Если человек, рожденный в Дао, погружается в глубокую тень не-деяния, чтобы забыть агрессию и вовлеченность, ему всего достаточно, его жизнь в безопасности».

Нужды могут быть удовлетворены, но желания – не могут. Желание – это сошедшая с ума нужда. Нужды просты, они исходят из природы. Желания очень сложны, они не исходят из природы, они творятся умом. Нужды – от мига к мигу, они создаются самой жизнью. Желания – не от мига к мигу, они всегда о будущем, они не создаются самой жизнью, они проецируются умом. Желания – это проекции, они на самом деле не нужды.

Это первое, что нужно понять, и чем глубже вы это понимаете, тем лучше. Что такое желание? Это движение ума в будущее. Нужда принадлежит к этому моменту: если вы голодны, это нужда, и она должна быть удовлетворена, и она может быть удовлетворена, с этим нет никаких проблем. Если вы жаждете, вы жаждете здесь и сейчас, и вы должны искать воду. Это должно быть удовлетворено – так нужно для жизни.

Но желания не похожи на это. Вы желаете быть президентом страны: это не нужда, это – амбиция, это проекция эго в будущее. Или вы желаете рая: это тоже в будущем. Или вы желаете Бога – это тоже в будущем.

Помните: нужды – всегда здесь и сейчас, они экзистенциальны, а желания никогда не бывают здесь и сейчас, они не экзистенциальны, они лишь ментальны – в уме. И они не могут быть исполнены, так как сама их природа в том, чтобы двигаться в будущее. Они – как горизонт, который вы видите: он кажется совсем близким, где-то там, где земля встречается с небом. Он так хорошо виден! Вы можете туда идти! Но вы можете идти туда вечно, а расстояние будет оставаться все тем же: всегда где-то впереди земля будет встречаться с небом. Но вы никогда не достигнете этого места, той точки, где земля встречается с небом, так как они никогда не встречаются, это лишь видимость, это то. что индуисты называют майей: она появляется, но она не такова. Она появляется, если вы стоите на расстоянии, но чем ближе вы подходите, тем больше понимаете, что это не так. Горизонт отодвигается вперед, а расстояние между вами и ним остается всегда одним и тем же.

Расстояние между вами и вашим желанием всегда остается одним и тем же. Как вы можете его исполнить? Если вы желаете 10 тысяч рупий, вы когда-нибудь можете их получить, но ко времени, когда вы их получаете, желание ушло на 10 тысяч рупий вперед. У вас есть одна тысяча рупий, желание попросит 10 тысяч. Когда у вас есть 10 тысяч, желание попросит сто тысяч. Расстояние остается тем же самым. Вы можете иметь сто тысяч, и не будет никакой разницы! В десять раз больше, а желание остается прежним.

Нужды просты, они могут быть удовлетворены. Вы чувствуете голод – и едите, вы чувствуете жажду – и пьете, вы чувствуете сонливость – и ложитесь спать.

Желания очень хитры и сложны. Вы опустошены, но не из-за нужд. – вы опустошены из-за желаний. И если желания забирают у вас слишком много энергии, вы будете неспособны удовлетворить ваши нужды, так как кто их удовлетворит? Вы двигаетесь в будущее, вы думаете о будущем, ваш ум грезит. Кто удовлетворит обычные нужды дня? Вас здесь нет, и вам больше нравится оставаться голодным, но достичь горизонта. Вам хотелось бы отменить нужды, чтобы вся энергия направлялась на– желания, но в конце вы обнаруживаете, что желание не удовлетворено, а так как нуждами вы пренебрегали, в конце вы – просто развалина. И утраченное время нельзя вернуть – вы не можете вернуться назад.

Есть история об одном купце – мудреце древности, которого звали Мен-цзы. Он был последователем Конфуция и умер очень, очень старым. Кто-то спросил его: "Если бы вам снова дали жизнь, как бы вы ее начали?" Мен-цзы сказал: "Я уделял бы больше внимания своим нуждам и меньше внимания своим желаниям". И это понимание Придет к вам тоже, но оно всегда приходит слишком поздно, когда жизнь уже больше не в ваших руках. Если бы вам снова дали жизнь...

Нужды прекрасны, желания уродливы. Нужды телесны, желания психологичны. Но взгляните на так называемых святых и мудрецов: они всегда осуждают ваши нужды и всегда помогают проецировать ваши желания. Они говорят: "Что вы делаете? Просто едите? Спите? Тратите свою жизнь? Пытайтесь достичь рая! Рай – это предельное желание. Рай ждет вас, а вы тратите свою жизнь на обычные вещи, вы просто ведете растительную жизнь. Встаньте и бегите, так как осталось не так уж много времени! Достигайте! Стучите в райские врата! Достигайте Бога! Но только не стойте здесь!"

Они всегда осуждают ваши нужды, и они всегда помогают вашим желаниям, вот почему мир стал так уродлив. – каждый полон желаний и ничьи нужды не .удовлетворены. То, что можно удовлетворить, отрицается, а то, что удовлетворить нельзя, подпитывают. В этом несчастье человека.

Чжуан-цзы – за нужды. Удовлетворяйте их и не просите о желаниях. Просто отбросьте саму идею, так как никакого будущего нет, существует лишь настоящее. И как оно прекрасно! Когда вы чувствуете голод, вы едите – и нет никакого будущего, а когда вы настолько в еде, она становится раем сама по себе. Вот о чем говорит Иисус: не думайте о завтрашнем дне. Посмотрите на лилии в поле: они не собирают, они не думают, они не заботятся о будущем, они цветут здесь и сейчас. Посмотрите на распускающиеся лилии: завтрашний день позаботится о себе сам. Будьте просто здесь и сейчас, этого мига достаточно, не просите о большем.

Таков настоящий мудрец, тот, кто живет в этот миг, для кого этого мига достаточно. Он удовлетворен. Для него нет рая, он – рай сам для себя. Для него нет Бога, он сам стал божественным.

Ешьте, когда чувствуете голод, и в этот миг сделайте еду праздником. Празднуйте! Ведь кто знает, в следующий миг вас может здесь не быть, может не быть ни голода, ни этого прекрасного хлеба; может не быть ни жажды, ни этой реки. Пейте ее! Дайте себе быть настолько концентрированным, чтобы время остановилось, так как время не движется – движется ваш ум. Если вы есть в этот момент, если вы полностью концентрированы и наслаждаетесь всем своим существом, время останавливается. Нет никакого движения времени, нет горизонта и бега к нему, но каждый спешит достичь горизонта.

Случилось так, что мулла Насреддин попал в больницу. Хирург, который должен был его оперировать, сказал ему: "Мы тут верим в скорость и не тратим время попусту. После операции, в самый первый день, вы должны походить 5 минут по палате; на следующий день – полчаса прогулки перед больницей: на третий день – долгая часовая прогулка. Мы здесь не тратим время попусту. Жизнь коротка, а время – деньги, его нужно беречь". Мулла Насреддин сказал: "Только один вопрос – вы думаете, что я лягу на операцию?"

Каждый спешит. Куда вы идете в такой спешке? Видели вы, чтобы кто-либо чего-нибудь достиг с помощью спешки, нетерпения, скорости? Мы слышали о нескольких людях, которые достигли, остановившись, но мы никогда не слышали о ком-либо, кто достиг бы бегая.

Будда остановился и достиг, Иисус остановился и достиг. Чжуан-цзы остановился и достиг. Вы несете цель внутри себя, больше идти некуда, но желание ведет вас в отдаленные страны, в отдаленные времена, в отдаленные точки пространства. И чем больше у вас желаний, тем больше вы спешите, тем больше вы теряете себя, и опустошенные, измученные, вы – просто развалины перед тем, как умрете, но в этих развалинах по-прежнему живет желание.

Вы накопили целую жизнь опыта желаний, и ваш ум говорит: "Ты проиграл потому, что не делал нужных усилий. Смотри, другие добились успеха. Посмотри на соседей: они добились успеха, но ты проиграл, так как не бежал достаточно быстро. В следующий раз будь готов".

Вы собираете все эти стремления в зерно, потом вы вновь рождаетесь, и весь этот порочный круг начинается сначала. Куда вы идете? Разве есть куда идти? И даже если вы достигаете чего-то, вы остаетесь по-прежнему собой. Даже если в этот самый миг вас сделать президентом этой страны или другой, думаете ли вы, что что-нибудь изменится? Вы останетесь прежним, тем же опустошенным существом, тем же амбициозным существом, с тем же напряжением, с той же мукой, с теми же кошмарами.

Однажды мулла Насреддин постучал в дверь психиатра. Психиатр спросил: "Ну, что еще случилось теперь? "

Насреддин сказал: "Мне снятся кошмары, они повторяются каждую ночь. Помоги мне! Я не могу спать, это постоянно обременяет мою голову. Нужно что-то делать прямо сейчас!"

Он действительно был в беде, его глаза были совсем больные, а все его тело выглядело так, будто он не спал многие, многие месяцы.

Психиатр был затронут. Он сказал: "Расскажи мне о своем кошмаре. В чем он заключается?"

Насреддин сказал: "Каждую ночь мне снится сон, ужасный сон. Он заключается в том, что я нахожусь наедине с 12 прекрасными женщинами".

Психиатр сказал: "Я не понимаю, в чем дело, что в этом ужасного? Двенадцать прекрасных женщин, и ты с ними наедине, – что в этом ужасного?"

Насреддин сказал: "Ты пробовал когда-нибудь любить 12 женщин? Один? На острове?"

Но вы любите 12 тысяч женщин – каждое желание это женщина. И вся ваша жизнь становится кошмаром: так много желаний, столько горизонтов, столько вещей нужно достичь перед тем, как жизнь будет потеряна. Вот почему вы так спешите, и вы не можете быть где бы то ни было, вы все продолжаете бежать, и бежать, и бежать, пока просто не падаете в руки смерти. Смерть – это конец всех ваших усилий.

Помните первое: нужды прекрасны. И в этом различие между другими мудрецами, так называемыми мудрецами, и Чжуан-цзы – нужды прекрасны, желания уродливы. Различие в следующем: нужда исходит от тела, а желание творится умом. Животные, птицы, деревья более счастливы, так как у них нет ума, чтобы желать: они счастливы такими, какие они есть. Они живут и умирают, но они никогда не находятся в муке, у них нет напряжения. Это первое, что нужно помнить: различие, явное различие между желанием и нуждой.

Примите нужды, с ними все в порядке, но отбросьте желания, с ними все не в порядке, так как они не позволяют вам быть здесь и сейчас, а это – единственное возможное существование, нет никакого иного существования.

Цветите, как лилии в поле, пойте, как птицы на деревьях, будьте дикими, как дикие животные! И не слушайте отравителей, наслаждайтесь простыми телесными нуждами. Сколько у вас нужд? Одна нужда в пище, одна в воде, одна в тени, одна нужда в любящем сердце – вот и все. И если бы не было столько желаний, целый мир стал бы райским садом в этот самый миг. Из-за желаний мы не можем уделять внимания простым нуждам. И смотрите... даже животные могут удовлетворить свои нужды, но человек не может удовлетворить свои.

Почему человек беден? Не потому, что земля бедна, но потому, что человек – безумец, он вкладывает энергию в желания. Достижение Луны кажется более важным, чем то, как накормить бедняка.

Что за польза в достижении Луны? Что вы будете там делать? Но в этом вся направленность ума. За те деньги, которые США потратили на то, чтобы попасть на Луну, можно было бы накормить всю Азию, можно было бы развить все остальные страны. И чего вы добились, попав на Луну? Американский флаг теперь на Луне – вот и все достижение. И никто его деже не видит. Теперь цель – другие планеты: была покорена Луна. теперь должны быть покорены другие планеты.

Зачем это лунное безумие? К чему это лунатическое сумасшествие? Слово "лунатик" очень хорошо. Оно происходит от слова "луна". Безумец всегда безумен от луны, заворожен луной, луна всегда была целью для всех безумцев.

Впервые они достигли цели, попали на Луну, но что они от этого получили? Когда вы достигли цели, цель отодвинулась вперед, горизонт ушел вперед. Теперь вы должны достичь другой планеты, а потом – еще одной. Зачем такие траты энергии и жизни?

Так называемые религии продолжают осуждать ваши нужды. Это стало их лозунгом: не наслаждаться – значит быть религиозным. Ешьте, пейте и радуйтесь – это они осуждают. Когда они хотят кого-то осудить, они говорят: он верит в ешь, пей и радуйся. Но Чжуан-цзы говорит: ешь, пей и радуйся, и если ты можешь быть в этом весь целиком, ты достигнешь Дао, а больше ничего и не нужно. Будь прост, следуй природе и не насилуй природу ни в чем. Не становись солдатом, борцом, не воюй с жизнью. Подчинись жизни и дай жизни произойти через тебя. Это – первое. Второе: каждый ищет безопасности, но тогда вы – в поисках невозможного, а когда вы ищете невозможного, вы повстречаетесь с опустошенностью. Быть в безопасности невозможно, это не в природе вещей.

Небезопасность – это сама душа жизни, небезопасность – это сам вкус: как море солено на вкус, так и жизнь, где бы вы ни пробовали ее, имеет вкус небезопасности. Только смерть безопасна. Жизнь должна быть опасна из-за самой своей природы. Почему? Когда нечто живо, оно меняется. Только мертвое никогда не меняется. Когда есть изменение, есть и небезопасность. Что означает изменение? Изменение означает движение от известного к неизвестному, а основой всей безопасности является то, что вы хотите вцепиться в известное.

Посмотрите на это таким образом: дитя – в лоне матери. Если оно хочет" быть в безопасности, ему лучше вцепиться в матку и не выходить. Можете ли вы иметь более безопасное положение, более безопасную позицию, чем в матке, и навсегда? У ребенка там нет никакой ответственности – ни работы, ни учреждения, ни проблем, которые нужно решать, все решается автоматически. Ребенок деже не должен сам дышать – за него дышит мать. Сердде ребенка бьется благодеря сердцебиению матери, материнская кровь питает ребенка.

Он – действительно в раю. Можете ли вы придумать лучший рай, чем матка, – комфортабельный сон, деже без сновидений, в молчаливом сне? А потом происходит рождение! И психологи говорят, что рождение очень травмирует, так как ребенка выбрасывают наружу, отрывают от его безопасности. Удобный дом, самый комфортабельный дом... Мы не были способны создеть ничего подобного: ни один шум не доходит, это так. как если бы мир вообще не существовал. Ребенок не должен делать никакого выбора, не должен быть разделенным, не нужно никакого обучения, никакой обусловленности. Он просто наслаждается собой, как если бы был самим центром мира.

И потом вдруг приходит рождение! Оно травмирует. В существование ребенка впервые входит небезопасность. Теперь он должен дышать, теперь он должен плакать, когда чувствует голод, когда чувствует жажду, когда чувствует неудобство. Он должен все организовывать сам, и он должен шагать, волноваться. Если матери нет рядом, он тревожится. Он мокрый, он плачет и плачет, и никто не слышит. Теперь приходит напряженность, небезопасность, он всегда боится, что мать его оставит. И мать всегда продолжает настаивать: слушай меня, иначе я тебя оставлю. Матери даже угрожают детям: слушайся, следуй за мной, иначе я умру. Это угроза? И ребенок дрожит до последних жилок. Он должен следовать, он должен все организовать, он должен стать фальшивым и носить маски. Он должен играть роли: деже если ему не весело и приходит мать, – он должен улыбаться. Он должен стать политиком и заботиться о том, что другие думают о нем, иначе он почувствует себя в небезопасности.

Теперь он уже никогда не почувствует себя так безопасно, как в матке. Что он должен делать? Должен ли он вцепиться в матку? И похоже на то, что он действительно цепляется – он не хочет выходить наружу.

Часто необходима помощь врача, чтобы извлечь ребенка, так как все его существо цепляется. Он сопротивляется, он хочет быть там, где он есть, в том, что он знает. А можете ли вы придумать для ребенка что-либо более неизвестное, более чуждое ему, чем внешний мир? Он открывает глаза, и все вокруг чужое, и еще – звуки. Он пугается. Он растет, и пока он растет, небезопасность увеличивается.

Раньше или позже его пошлют в школу, и тогда даже дом больше не будет основой. И каждый ребенок сопротивляется. Вы не сможете найти ребенка, который счастлив от того, что идет в школу, разве что у него дома – ад. Ни один ребенок не хочет идти в школу, он сопротивляется, он вцепляется в мать, в свой дом, так как теперь его выталкивают в новое рождение, его выбрасывают из дома. А потом он начинает цепляться за школу. Если вы пойдете в университет и посмотрите, почувствуете пульс студентов, вы увидите, что никто не хочет покидать университет.

Существует множество случаев, когда люди бессознательно готовятся к тому, чтобы снова и снова терпеть поражение, так как университет – это опять-таки безопасность: Отец заботится, присылает деньги, и вы живете просто как принц. В мир можно все еще не входить, но целый мир выталкивает вас в небезопасность, и раньше или позже вас выбросят из университета. Совсем не случайно, что во всем мире люди называют университет Матерью. Это полно значения: он – мать, а вы все еще остаетесь ребенком, н общество заботится о вас. Но все же вы с каждым днем все больше продвигаетесь в небезопасность. В материнской любви есть безопасность. Мать будет любить вас независимо от того, любите вы ее или нет. Это одностороннее движение, она будет любить вас естественно. Но теперь вы должны искать женщину, которая не будет любить вас естественно. Вы должны будете любить ее. Если вы нуждаетесь в любви, вы будете должны давать любовь.

С матерью это было по-другому: вы все получали наверняка, но с другой женщиной так не будет, вы будете должны заслужить любовь этой женщины. Вот почему существует постоянная борьба: мужчина хочет, чтобы его жена была совсем как его мать. Но почему она должна быть ему матерью? Она не мать, она – жена. И она в таком точно положении – она хочет, чтобы мужчина, муж был ей отцом. Каков смысл этого?

Материнская любовь не обусловлена. Ее вам дают, ею делятся. Отцовская любовь необусловленна – он любит вас просто потому, что вы – его ребенок, ее не нужно заслуживать. Но когда вы идете в мир, вы должны заслужить любовь мужа, любовь жены. И в любой момент ее можно лишиться. Страх и небезопасность... брак входит в бытие потому, что влюбленные настолько чувствуют себя в небезопасности, что хотят официальной санкции. И правительство их защищает, общество их защищает. А иначе какая необходимость в браке?

Если действительно есть любовь, вам нет нужды вступать в брак. Зачем? Есть страх, что сегодня любовь есть, а кто знает о завтрашнем дне? И если любовь уйдет, что вы тогда будете делать? Кто вам ее вернет? Закон, суд, правительство – они стали охранителями. Тогда вы можете пойти в суд и потребовать любви.

Любое общество затрудняет развод, насколько это возможно, а брак настолько же облегчает, насколько возможно.Это кажется абсурдным: ведь должно быть как раз наоборот – брак должен быть затруднен, насколько только возможно. Ведь два человека идут в неведомый мир. Дайте им подождать, посмотреть, подумать, поразмышлять, помедитировать. Дайте им время! Мне кажется, что нужно, чтобы прошло не менее трех лет перед тем, как суд позволит кому-нибудь жениться. И я думаю, что тогда никто не женился бы! Три года! Невозможно! После медового месяца все кончено. Тогда люди цепляются друг за друга из-за закона и безопасности, а также из-за проблем, которые возникнут, если они разведутся. Появляются дети, и теперь брак становится ответственностью, а не блаженством, не экстазом. И общество всегда счастливо, если вы озабочены и не в экстазе, так как экстатичного человека нельзя эксплуатировать.

Эксплуатировать можно только озабоченного человека, только озабоченного человека можно сделать рабом. Экстатичный человек никогда не сможет быть рабом, и он слишком опасен для общества, он – бунтарь, ему общество не нужно – вот что означает быть экстатичным существом. Его самого ему достаточно, а если ему не нужно общество, тогда общество ничего не может ему навязать. Общество хочет, чтобы вы были озабочены, болели потихоньку, тогда вы будете зависеть от него, тогда вы пойдете в суд и будете смотреть на судью, как на бога, Тогда правительство, государство, полицейский становятся важными, так как вы озабочены. Но если вы экстатичны...

Влюбленные могут забыть о них, но не женатые люди. Влюбленные могут забыть о полицейском, он им вообще не нужен, их любви достаточно. Но когда любовь уходит, тогда нужен полицейский, чтобы держать их вместе. И если полицейский нужен, теперь он создаст неприятности, когда вы захотите разойтись. И для того, чтобы избежать неприятностей, люди продолжают жить вместе.

Жизнь опасна, но в этом ее прелесть: она небезопасна, так как небезопасность – это сама природа движения, жизненности, живости. Чем более вы мертвы, тем в большей вы безопасности. Когда вы в могиле, тогда опасности больше нет: что еще может с вами случиться? Ничего! Никто вас не обидит, когда вы мертвы. Но когда вы живы, вы ранимы, и вас могут обидеть. Но я говорю вам: в этом – прелесть жизни.

Утром цветок не может поверить, что к вечеру его уже не будет, но в этом и прелесть: утром он – во всей славе, великолепен, он император, а к вечеру он уходит.

Просто подумайте о цветке, сделанном из камня или пластика: он остается, он никогда не исчезнет, но если что-то никогда не исчезает, значит оно никогда не расцветало. Брак – это цветок из пластика, любовь – это настоящий цветок: утром он распускается, а к вечеру увядает.

Брак продолжается, в нем есть постоянство. Но как что-либо может быть постоянным в этом меняющемся мире? Все реальное должно существовать от момента к моменту, и существует небезопасность, так что в любой миг оно может исчезнуть. Цветущий цветок исчезнет, взошедшее солнце заедет. Все изменится. Но если вы слишком боитесь небезопасности, тогда вы будете делать приготовления, и с этими приготовлениями вы убьете все: жена – это мертвая возлюбленная, муж – убитый любимый. Тогда все устроено, и проблем больше нет, но тогда вся жизнь просто скучно тянется.

Я не говорю, что любовь не может быть вечной, – может, но небезопасность – ее природа: вы сможете сделать ее постоянной. Помните: вы должны двигаться от мига к мигу. Если она исчезнет, вы должны это принять; если она продолжает цвести, наслаждайтесь ею. Она независима, но вы не можете быть в безопасности относительно ее.

Как вы можете быть в безопасности относительно будущего? Кто знает, будете вы или вас не будет? Если даже относительно себя вы не можете быть в безопасности, то в отношении любви и подавно. Но вы продолжаете обещать, и вы не знаете, что делаете. Когда вы любите кого-то, вы чувствуете, что будете любить его всегда, но это – чувство этого момента, не делайте его обещанием. Просто скажите: в этот момент я чувствую, что буду любить тебя всегда, но я не знаю, что я почувствую в следующий момент.

Никто не может ничего сказать о следующем моменте, никто не может обещать. Если вы обещаете, вы живете в пластиковом мире. Нельзя давать обещаний, и верно то, что честность любви не будет обещать, но каждый хочет обещаний, чтобы быть в безопасности. И чем больше вы боитесь, тем больше обещаний вы требуете. Вот почему женщины хотят больше обещаний, чем мужчины: они больше боятся, они естественно чувствуют большую небезопасность.

Им хотелось бы все оделать постоянным, только тогда они сделают шаг. И тогда вы продолжаете давать фальшивые обещания, которые не могут быть исполнены. Любое обещание будет разбито, и с каждым исчезнувшим обещанием жизнь становится пустой и бессмысленной: поэзия утрачена, она стала плоской прозой, обычным явлением. Вы приходите и занимаетесь любовью со своей женой, и это становится обычной вещью – вы должны это делать. Это не самопроизвольно, вы должны это делать, это – ваш долг, а долг – самая уродливая вещь. Я говорю: любовь – самая прекрасная, долг – самая уродливая вещь. Любовь – это неведомое явление, вы не можете ею манипулировать. Долг – это побочный проект общества.

Теперь жена может сказать: ты должен меня любить, это твой долг, и ты обещал! И вы знаете, что обещали. Что вы можете поделать? Если любовь исчезла или в этот момент ее не чувствуете, или в эту ночь вы не склонны ею заниматься, что делать? Лишь держась за обещания прошлого и действуя из-за них, вы будете фальшивыми.

И вот вы говорите: ладно, я обещал, да. Что вы сделаете? Можете ли вы любить по требованию? Разве это возможно? Разве такое когда-нибудь происходило? Можете ли вы творить любовь? Вы не можете, но вы можете притворяться. Это притворство будет все больше и больше укореняться, так как спонтанность не разрешается. И тогда каждый чувствует обман, потому что притворная любовь не может удовлетворить.

Всякий знает, что она притворна, – вы можете видеть ее насквозь. Вы совершаете все любовные действия, но любви нет. Это как упражнения йоги: есть движения, есть жесты, но сердца нет. Вы где-то еще,– по долгу или по требованию, но вы чувствуете также: да, я обещал.

И я говорю вам, что обещание может быть совершенно правильным, но любое обещание —для данного момента. Вы не можете обещать, что будете здесь завтра. Как вы можете обещать, что любовь будет? Вы можете сказать только то, что это – чувство этого мига: я чувствую, что буду любить тебя вечно, но это – моментальное чувство, и если все исчезнет в следующий миг, что я смогу поделать?

Но безопасность творит проблему, вам во всем нужна безопасность, вот почему все стало фальшивым.

Жизнь небезопасна! Пусть эта истина проникнет в вас глубже, пусть она станет зерном в вашем сердце: жизнь небезопасна. В этом ее природа, и ничего с этим нельзя поделать. Все, что вы делаете, станет ядовитым. Вы можете только убивать. И чем большую безопасность вы чувствуете, тем более мертвы вы будете.

Посмотрите на людей, которые действительно в безопасности: с достатком, престижем, замками, – и вы сможете увидеть, что они мертвы. Просто посмотрите на их лица: их глаза кажутся сделанными из камня, их лица кажутся масками, персонами, их жесты автоматичны, они – не их, они застыли и не текут, – замерзшие и неподвижные. Они не похожи на реки – танцующие, бегущие к морю. Они мертвые, заросшие пруды, не движущиеся никуда, никуда не текущие.