Текст книги "Дхаммапада. Путь будды. Том 1"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Никто не рождается индуистом, мусульманином или парсом. Каждый рождается чистым, невинным, tabula rasa — чистой грифельной доской, и тогда каждому приходится искать и исследовать. Красота жизни именно в том, что жизнь это поиск. И не утверждайтесь слишком рано; в этом нет необходимости. Возможно, ни одна из существующих религий не сможет удовлетворить вас. Но это хорошо; это означает, что в вас рождается новая религия. Мир становится богаче: еще одна религия, еще один цветок, еще одно дерево – новое явление.

Будда приносит в мир новую религию; до Будды мир был беднее, потому что в нем недоставало буддизма. Будда мог последовать религии своих родителей; тогда мир был бы по-прежнему беден. Мир потерял бы нечто безмерной ценности, новые двери к Богу. Будда открыл новые двери, новое видение, новое прозрение. Он не был убежден религией своих родителей; в противном случае, он мог бы остаться индуистом. Он восстал. Все религиозные люди – бунтари.

Он продолжал индивидуальный поиск – все религиозные люди это исследователи, все религиозные люди это искатели приключений. Было бы легко, удобно и уютно верить в религию, в которую верили веками родители и прародители. Это было бы удобнее, потому что вам не пришлось бы спрашивать, вам не пришлось бы проходить через все трудности нахождения истины. Она была найдена в прошлом каким-то мудрецом – вы можете просто заимствовать ее. Но заимствованная истина это отнюдь не истина. Заимствованная истина есть ложь.

Будда продолжал исследование; труден был его поиск. Он рискнул всем – своим королевством, своей жизнью. Но когда вы рискуете столь многим, жизнь изливает на вас новые сокровища. В мире рождается новая религия, новое прозрение, новое видение.

Мухаммед не мог следовать религии своих родителей. Иисус не мог следовать иудаизму. Станьте Иисусом, станьте Буддой, станьте Мухаммедом! Не будьте мусульманином, не будьте буддистом, не будьте христианином – исследуйте! Не тратьте время на имитацию, потому что тогда вы останетесь фальшивым.

А фальшивый человек не может быть религиозным. Необходима великая подлинность, искренность.

Поэтому, Гитам, хорошо, что существует триста религий – их должно быть больше! Я всегда за разнообразие. Я хочу, чтобы мир становился богаче во всех возможных отношениях. Разве вы хотели бы, чтобы в мире росли цветы лишь одного вида – только розы или только лотосы? Разве мир не был бы обеднен, очень беден? Разве вы хотели бы, чтобы в мире говорили лишь на одном языке? Тогда исчезнут различные оттенки различных языков.

Есть вещи, которые можно сказать только на арабском, и нельзя сказать ни на каком другом языке; есть вещи, которые можно сказать только на иврите, и нельзя сказать ни каком другом языке. Есть вещи, которые можно сказать только на китайском, и нельзя сказать ни на одном другом языке. Если бы в мире был только один язык, многие, многие прекрасные вещи остались бы не сказанными.

Лао-цзы говорил только по-китайски. Возможно, вы не размышляли над этой проблемой: только представьте, что Лао-цзы пишет свой «Дао-дэ-Цзин» на английском языке... книга была бы совершенно другой. В ней было бы упущено нечто безмерной ценности; в ней было бы что-то другое, совершенно другого цвета, но ей недоставало бы аромата китайского языка.

Кроме того, в китайском языке нет алфавита; он записывается в символах. И из-за того, что нет алфавита, символы можно истолковать тысячей и одним способом; символы более текучие, менее застывшие, более поэтические, менее прозаические. Один символ может означать многие вещи. Они не научны; на китайском очень трудно написать научный трактат. Для этого гораздо более уместен английский.

Но то, что дал миру Лао-цзы, было бы невозможно без китайского языка. Каждый символ имеет много значений, множество значений. Вы можете выбирать свое значение в соответствии с состоянием своего ума. Каждый символ имеет много слоев значений. По мере того, как вы растете в своем понимании, меняется смысл символов.

Поэтому на Востоке существует совершенно другой способ чтения, которого нет на Западе. Стали бы вы читать одного и того же Бернарда Шоу снова, снова и снова? Если вы не сумасшедший, вы не захотите читать его снова, снова и снова. Какой смысл? Когда вы прочитали книгу, с ней покончено! Именно поэтому возник сбор макулатуры: прочитай и выбрось. Но на Востоке существует другой способ чтения: одна и та же книга читается снова и снова всю жизнь.

«Дао-дэ-Цзин» это не та книга, которую можно печатать на макулатурной бумаге – сейчас так делают. Она не должна сдаваться в макулатуру – она не подлежит переработке, потому что это книга совершенно другого типа. Она содержит многие слои значений. Когда вы читаете ее в первый раз, это одна книга, потому что вы знаете только одно значение, поверхностное значение. После нескольких месяцев медитации вы читаете ее снова; открывается другое значение; еще через несколько месяцев медитации вы прочтете ее снова... третье значение. Так должно продолжаться, это должно стать учением всей жизни.

И вы будете по-прежнему находить новые значения – они неисчерпаемы. Эс дхаммо санантано — высшее вечно и неисчерпаемо. Это не публицистика; вы не можете просто прочесть ее и покончить с ней. Одно чтение ничем не поможет вам; вы только получите представление, но не найдете ее ядра. Для того, чтобы прийти к ядру, требуется целая жизнь.

Нам нужны все типы языков. Английский нужен ради его точности, определенности. Каждое слово имеет определение. Наука не может развиваться без такого языка.

Наука не могла бы родиться в Индии из-за языка; санскрит это поэтический язык. Вы можете петь его, – он обладает таким качеством, – вы можете декламировать, но вы не можете строить силлогизмов. Несомненно, множество песен... но он не убедителен; выразителен, но не убедителен.

Арабский язык имеет качество настойчивости. Если вы декламируете его, он проникнет в ваше сердце. Прекратите декламировать, и он будет продолжать звучать в вашем сердце. У арабского языка есть это качество, потому что это язык пустыни; все языки пустыни имеют такое качество. Когда вы зовете кого-то в пустыне, издалека, вы должны звать определенным образом – а в пустыне вы можете позвать человека, который очень далеко; если вы позовете его ритмично, звук достигнет его.

В этом красота Корана. Это не та книга, которую нужно читать, – те, кто читает Коран, упустят его смысл, – это книга, которую нужно пропеть. Это не та книга, которую нужно изучить; это книга, которую нужно танцевать, только тогда вы достигнете ее внутреннего смысла.

Прекрасно, что есть столько языков, потому что существуют многие вещи, которые должны быть сказаны, выражены, переданы. По мере того, как мир растет, ему потребуются многие другие языки, потому что, когда мир растет, возникают многие другие вещи, которые люди чувствуют, которых люди достигают, через которые они проходят.

Религия есть не что иное, как язык, выражающий высшее. Гитам, нет ничего плохого в том, что религий так много. Несомненно, что-то не так с их постоянными ссорами друг с другом. Это показывает, что так называемые религии утратили свое религиозное качество, они стали политическими; что в этих так называемых религиях больше нет живых мастеров, но есть мертвые, тупые, посредственные священники. Они продолжают ссориться, они продолжают обращать, потому что численность дает власть. Если христиан больше, христианство получает больше власти, и Папа в Ватикане становится более могущественным. Если больше индуистов, естественно, их власть возрастает.

Численность дает власть. Поэтому христианство хочет, чтобы все были христианами, мусульмане хотят, чтобы все были мусульманами. Возможно, их пути и средства различаются, но усилия и желания одни и те же, глубоко политические желания – это политика силы. Тогда естественно возникают ссоры. Политики ссорятся; это не имеет ничего общего с религией.

Религий должно быть так много, как это только возможно. Вопрос не в каком-либо конфликте: это дело вкуса. Если я люблю розы, вы не приходите ко мне, стараясь убедить меня в том, что я должен любить гвоздики – вы просто принимаете мои пристрастия. Если я люблю гвоздики, это совершенно нормально; это не вопрос споров и ссор. Нам не нужно бороться друг с другом – физически или интеллектуально. Я предоставлю вам выбирать самому, и вы не будете обижаться на меня из-за того, что вы любите гвоздики, а я не их люблю.

Симпатии и антипатии это индивидуальное дело. Возможно, кто-то любит Бхагавад-Гиту, кто-то еще любит Коран, кто-то еще любит «Дхаммападу» – это совершенно нормально, абсолютно нормально. Мы можем разделять свои пристрастия, но мы не должны пытаться обратить друг друга, силой привлечь друг друга на свою сторону. Религии делают такие уродливые вещи. Людей обращают, угрожая смертью; людей обращают с помощью денег, давая им взятки... любыми средствами, хорошими или плохими. Станьте христианином! Станьте индуистом! Станьте мусульманином! Захватывайте все больше и больше людей, чтобы получить большую власть, и не позволяйте другим покинуть свою церковь.

Сын спросил у Муллы Насреддина:

– Папа, когда христианин становится мусульманином, как ты назовешь его? Насреддин улыбнулся и сказал:

– Он пришел в себя. Он человек понимания, мудрости. Он понял, что ложь это ложь, а правда это правда.

Мальчик снова спросил:

– Папа, а если мусульманин становится христианином, как ты его назовешь?

Мулла Насреддин очень разозлился и сказал:

– Он предатель! Он отрекся. Он глупец!

Если христианин становится мусульманином, это разумный человек, мудрец; если мусульманин становится христианином, он предатель, глупец. И если вы спросите христианина, ответ будет похожим.

Один индуист стал христианином. Естественно, все индуисты были против него – он предал их! Но христиане сделали его святым. Его звали Саду Сандр Сингх. Они поклонялись ему почти так же, как если бы он был воплощением Иисуса, потому что он доказал истинность христианства. А индуисты? Они так разозлились на этого человека, что захотели убить его. И по всей вероятности, они действительно убили его, потому что однажды он внезапно исчез, и с тех пор его тело не было найдено. Что случилось с Саду Сандром Сингхом, все еще остается тайной.

Я знаю одного человека, который был индуистом, а стал джайном. Индуисты отнеслись к этому очень плохо – естественно, очевидно. Они пытались любыми способами уничтожить этого человека, но он стал самым знаменитым джайнским святым. Его звали Ганеш Варни. Он победил всех остальных джайнских святых; он достиг высочайшего пика. Каково его настоящее качество? Почему он достиг наивысшего пика? Потому что сначала он был индуистом, а потом стал джайном. «Он доказал, что джайнизм гораздо выше, чем индуизм; иначе зачем бы этот человек, такой мудрый человек, пришел к нам?»

Гитам, эти религии ссорятся, потому что они не религиозны; они становятся все более и более политическими. А когда вы ссоритесь, правильно все. В любви и войне правильно все.

Стараясь обратить еврея, католик рассказывал ему, что, если он станет католиком, его молитвы, несомненно, не останутся без ответа – потому что священник отдаст их епископу, который отдаст их кардиналу, который отдаст их Папе, который поднимет их на небеса через дырочку в крыше Ватикана, которая в точности соответствует дырочке в полу небес, где Святой Петр отнесет их Деве Марии, которая, в свою очередь, передаст их Иисусу Христу, который замолвит за них словечко перед Богом.

Еврей повторил всю эту тираду в радостном удивлении и заметил:

– А знаешь, должно быть, это правда, потому что я всегда удивлялся, куда на небесах девается все дерьмо. Должно быть, его выбрасывают в эту маленькую дырочку в Ватикане, где Папа передает его кардиналу, кардинал передает епископу, епископ передает священнику, священник передает его тебе – а ты пытаешься отдать его мне?

Религии хороши, – и их должно быть еще больше, – но ссорящиеся религии это не религии. Сам их агрессивный подход делает их политическими. А священник и политик веками состояли в очень тонком заговоре – потому что политик может очень легко руководить людьми через священника. Священник владеет душами людей, а политик владеет телами. Оба они угнетатели, эксплуататоры. Они занимаются одним и тем же бизнесом; они партнеры. И каждый из них может помочь другому. Политик может помочь священнику, потому что у него есть временная власть; священник может помочь политику, потому что люди слушают его, поклоняются ему, принимают его слова как священные.

Знаете ли вы, что буддизм стал великой религией не благодаря Будде; он стал великой религией благодаря императору Ашоке. Не благодаря Будде миллионы людей стали буддистами, нет. Пока Будда был жив, лишь немногие, немногие избранные, были достаточно храбры, чтобы двигаться с ним в его свет, чтобы причаститься к нему. И они были смелы – потому что им пришлось страдать, много страдать от насмешек и нападок, потому что официальная индуистская церковь была против этого человека, Будды.

Буддизм стал мировой религией не благодаря Будде, но благодаря императору Ашоке. Когда буддистские священники и император Ашока взялись за руки, эта религия стала мировой религией. Была обращена вся Азия. Священники помогали Ашоке сохранять власть, а Ашока помогал священникам приобретать все большую и большую власть.

Христианство стало мировой религией не благодаря Иисусу. Иисус был очень одинок – лишь несколько учеников, двенадцать учеников, и несколько сотен сочувствующих, вот и все. И даже эти ученики исчезли, когда Иисус был распят, а сочувствующие просто забыли о нем; они перестали говорить об этом человеке, потому что было опасно даже выказывать симпатию к нему.

Говорят, что люди, симпатизировавшие Иисусу, дошли до того, что плевали ему в лицо, когда он умирал, чтобы показать людям: «Мы против, мы не за него». Доказать людям... потому что этот человек умирает – теперь у них будут проблемы. Им нужно жить, им все еще нужно жить. Они должны предоставить какое-то доказательство того, что они против этого человека.

Они отреклись от Иисуса, когда он умирал. Они бросали в него грязь, камни, они плевали ему в лицо, просто чтобы доказать толпе: «Взгляните, разве это не достаточное доказательство, что слухи о том, что мы сочувствуем ему, абсолютно неверны, необоснованны? Мы настолько же против него, как и вы – фактически, мы даже более против него, чем вы».

На него плевали не его враги, а его друзья. Иисус стал мировой силой не благодаря самому себе, но лишь когда императоры Рима и христианские священники взялись за руки. В этом заключена ирония. Иисус был распят римским императором – посмотрите, как движется история! Понтий Пилат был представителем власти Рима, римского императора; он просто следовал приказаниям Рима. Кто бы мог подумать, что Рим станет центром христианства! Кто бы мог подумать, когда распинали Иисуса, что Рим будет резиденцией Папы? Но именно так и происходит. Когда священники объединили усилия с императором Константином и другими римскими императорами, христианство стало мировой силой.

Христианство, буддизм, индуизм, джайнизм – все они зависят от политики. Они больше не религии, но политические игры, разыгрываемые под именем религии.

Я хотел бы, чтобы в мире было еще больше религий, так много, чтобы у каждой индивидуальности была своя собственная религия – тогда не понадобится ни один священник. Это единственный способ отбросить священников. Если у вас есть ваша собственная религия, вам не нужно священников – вы сами себе священник, последователь, и так далее, и тому подобное.

Вам нужно прислушаться к своему внутреннему голосу. Будда говорит: «Следуй своей собственной природе»; нет необходимости, чтобы кто-то редактировал ваше поведение. И я не сторонник идеи создания одной религии; хватит этой чепухи! В прошлом мы пытались это сделать: создать одну религию, чтобы больше не было ссор. Но это невозможно. Даже если вы навяжете одну религию, и весь мир станет христианским, тогда все же будут протестанты, католики, и еще тысяча и одна секта. И та же самая игра начнется сначала: люди начнут ссориться – потому что их потребности различаются, их понимание различается.

Я слышал:

Красивая молодая женщина вернулась домой из Лондона. Она выросла в маленькой деревне в католической семье. Проведя три или четыре года в Лондоне, она очень разбогатела; и теперь она вернулась, чтобы повидать своих родителей. Мать не могла поверить своим глазам.

– Как это тебе удалось? Ты стала такой богатой – такая прекрасная одежда, бриллиантовое кольцо, такая прекрасная машина!

И девушка сказала:

– Мама, я стала проституткой. Не успев услышать это, мать побледнела и упала без чувств. Когда она пришла в себя, она переспросила:

– Что ты сказала?

– Мама, я сказала, что я стала проституткой.

Мать рассмеялась и объяснила:

– Я не поняла тебя – мне послышалось, что ты стала протестанткой.

Быть проституткой нормально, но стать протестанткой?.. Начнется та же самая ссора. Даже в небольших религиях – например, в джайнизме, одной из самых маленьких в мире религий – есть множество сект, сект внутри сект. Фактически, мы еще не осознали этой величайшей потребности – каждая индивидуальность нуждается в собственной версии Бога, каждая индивидуальность приближается к Богу своим путем.

Один человек познакомился в баре с проституткой. Придя к ней домой, он был поражен тем, что ее комнату украшали награды колледжей и дипломы.

– Это твои дипломы? – спросил он.

– Да, конечно, – ответила она небрежно. – Я получила степень Магистра Искусств в Колумбийском университете и защитила докторскую диссертацию по Шекспиру в Оксфорде.

Человек был потрясен.

– Но как такая девушка, как ты, могла заняться такой профессией?

– Сама не знаю, – ответила она. – Я полагаю, просто повезло.

Людям свойственны разные понимания, разные способы смотреть на вещи, разные толкования. И в этом им должна быть предоставлена свобода.

Третий вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Мои родители были христианскими миссионерами в Индии двадцать пять лет. Мой брат был наркоманом, а сестра – невольной ханжой. Что касается меня, я так серьезен, что если я улыбаюсь, у меня болит рот. Как же я в конце концов оказался здесь?

Прем Париджат, я полагаю, просто повезло! Вы будете жить в экстазе и умрете в экстазе.

Вы слышали о человеке восьмидесяти семи лет, который женился на девятнадцатилетней девушке? Он умер от новой болезни, называемой экстазом. На то, чтобы убрать с его лица улыбку, потребовалось три дня.

Теперь и с вами произойдет то же самое: живя свою жизнь, вы будете смехом; умирая... людям будет трудно стереть улыбку с вашего лица.

Может быть, именно из-за того, что ваши родители были христианскими миссионерами, вы оказались здесь, потому что родиться у каких угодно миссионеров – христианских, мусульманских или индуистских – значит пресытиться всей этой чепухой. Родиться в семье священника значит знать наверняка одно: священники не верят в Бога. Это их бизнес; они притворяются.

Родиться в семье священника это редкая возможность, потому что дети очень восприимчивы, и они могут видеть насквозь всю эту чепуху; они понимают, что эта чепуха, которую проповедует их отец, это лишь проповедь – он не подразумевает этого, потому что он никогда этого не практиковал. Дети священников обязательно осознают лицемерие так называемых религиозных людей.

Может быть, именно поэтому вы здесь, поскольку практически невозможно находиться в доме священника и не знать, что он – самый нерелигиозный человек в мире.

Священники эксплуатируют религию. Они эксплуатируют доверие людей. Они величайшие обманщики в мире, потому что эксплуатировать доверие людей есть величайшее преступление. Вы разрушаете их доверие. Но они живут такого рода обманом; в этом вся их коммерческая тайна.

Епископ очень гордился элегантным особняком, который он построил в качестве своей официальной резиденции. Однажды, когда он беседовал со своим другом, и его мысли приняли несколько атеистическое направление...

Такой образ мысли становится преобладающим в христианских кругах: религия без религии, христианство без Бога – об этом говорят, это обсуждают. После того, как Фридрих Ницше объявил, что Бог умер, христианство пришло в смятение – что теперь делать? Они пробуют все возможности, чтобы создать христианство, которому больше не нужен будет Бог. И это возможно! – потому что существует буддизм, в котором нет Бога, существует джайнизм, в котором нет Бога, так почему бы не создать лишенное Бога христианство?

...мысли этого епископа приняли несколько атеистическое направление. Его друг спросил:

– Епископ, так вы верите в Бога, или нет? Скажите определенно, скажите кратко. Не ходите вокруг да около. Просто скажите, да или нет – вы верите в Бога?

После долгого колебания епископ ответил:

– Конечно, я верю! Кто, по-вашему,. заплатил за этот дом?

Дом, который он построил, этот прекрасный особняк, возможен лишь потому, что люди все еще верят в Бога; и поскольку они верят в Бога, они верят и в епископа. Он не может публично заявить, что Бога нет. Если вы отбросите Бога, тогда Иисус больше не Сын Божий, тогда Папа Римский больше не представитель Иисуса, и так далее, и тому подобное. Все они будут спущены в унитаз. Нужна иерархия: Бог наверху, внизу священник – целая лестница.

А священник определенно знает, что Бога нет. Если бы он осознавал, что есть Бог, он, в первую очередь, не был бы священником – он был бы Иисусом, он был бы Буддой, но не священником. Он был бы пророком, но не священником. Он привносил бы нечто неизвестное в жизни людей, но не был бы частью существующего положения вещей, он не был бы частью официальной церкви. Никакой человек понимания, никакой человек религиозного сознания и опыта не может быть частью официальной церкви. Этого никогда не случалось. Будде пришлось покинуть свою церковь, Иисусу пришлось покинуть свою церковь, Мухаммеду пришлось покинуть свою церковь – так было всегда. Когда рождается религиозный человек, он должен покинуть свою церковь, потому что его церковь уже попала в руки политиков и священников, весь интерес которых в том, чтобы эксплуатировать людей.

Ананд Мокша написал мне:

Во время сильных землетрясений в Гватемале в 1976 году я подружился с католическим епископом на озере Атитлан, и он позволил мне остаться на некоторое время в его саду.

Прошло несколько месяцев, но общий страх после пережитого потрясения еще не прошел. В это время я нашел прекрасный дом на склоне холма, который сдавался в наем очень дешево. Причина была в том, что над домом нависал большой утес, и люди боялись. Я почувствовал его вибрации, и мне показалось, что все в порядке – я снял этот дом.

Когда я рассказал об этом епископу, он реагировал очень нервно и огорченно, и, всплеснув руками, сказал:

– Вас действительно не беспокоит, что этот утес может обрушиться на дом?

– Если на то будет воля Господа, он возьмет меня, – ответил я

Епископ пожал плечами и сказал:

– Неужели вы и вправду верите в это?

Возможно, Париджат, именно потому, что вы родились в семье христианских миссионеров, для вас стало возможным быть здесь. Христианские миссионеры, и двадцать пять лет в Индии! – это уже слишком. Во-первых, христианские миссионеры, во-вторых, двадцать пять лет в Индии... этого достаточно, более чем достаточно, чтобы убедить детей в том, что их родители фальшивы, что они просто делают бизнес, что они не верят.

Это совершенно не вопрос веры.

Я слышал небольшую историю:

В школе, в школе христианской миссии, учительница спросила детей:

– Кто величайший человек в истории?

– Авраам Линкольн, – сказал американский мальчик.

– Хазрат Мухаммед, – сказал мальчик-мусульманин.

– Господь Кришна, – сказала индуистская девочка.

И так далее, и тому подобное... и, наконец, маленький еврейский мальчик встал и сказал:

– Иисус Христос.

Учительница не могла поверить своим ушам – еврейский мальчик, и он называет Иисуса Христа! Она спросила:

– Ты действительно имеешь это в виду?

– Вопрос не в этом. В своем сердце я знаю, что это Моисей – но бизнес есть бизнес.

Быть с христианскими миссионерами двадцать пять лет, да еще В Индии, видеть все, что они делают – этого достаточно, чтобы лишить вас всех иллюзий. Вся заслуга в этом принадлежит вашим родителям и тем двадцати пяти годам, которые они провели в Индии. Они привели вас сюда – будьте благодарны им.

Четвертый вопрос:

Возлюбленный Мастер, Я чувствую, что я очень необыкновенная личность. Я настолько необыкновенный, что хочу просто быть обыкновенным. Пожалуйста, скажите что-нибудь об этом.

Ананд Сангито, каждый думает в точности так же. И не только здесь – повсюду. В глубине своего сердца каждый знает, что он – особенный. Это шутка, которую Бог сыграл с людьми. Когда он создает нового человека и сталкивает его на Землю, он шепчет ему на ухо: «Ты особенный. Ты несравненный, ты просто уникальный!»

Но он постоянно делает это с каждым, и каждый постоянно носит это в своем сердце, хотя люди и не говорят этого вслух, как это делаете вы, потому что они боятся, что другие почувствуют обиду. Это все равно никого не убедит, тогда какой смысл это говорить? Если вы скажете кому-нибудь: «Я особенный», вы не убедите его, потому что и он также знает, что он особенный. Как вы можете кого-то убедить? Да, иногда кто-то может быть убежден, или, по меньшей мере, он притворится, что вы его убедили. Если ему что-то нужно от вас, он скажет, в качестве взятки: «Да, вы особенный. Вы великий». Но глубоко внутри он знает, что бизнес есть бизнес.

Хвастун рассказывает своему другу, что у него есть три машины, и так далее, и тому подобное. Когда он упоминает, что у него есть две постоянных любовницы в Нью-Йорке, и что его обворожительно красивая и невероятно страстная секретарша беременна, но, тем не менее, ему придется взять свою очаровательную светловолосую стенографистку в командировку в Рио-де-Жанейро, чтобы увидеть карнавал, его слушатель внезапно начинает задыхаться, судорожно хватается за горло и падает с сердечным приступом.

Хвастун прерывает свою сказку, приносит воды, переворачивает жертву на спину, и так далее, и тому подобное, и сочувственно осведомляется, в чем дело.

– Могу ли я вам помочь? – спрашивает он.

– У меня аллергия на дерьмо.

Лучше держать подобное дерьмо поглубже спрятанным, потому что у людей аллергия. Но в определенном смысле хорошо, что вы продемонстрировали свой ум.

Если вы думаете, что вы особенный, вы неизбежно создадите вокруг себя страдание. Если вы думаете, что вы выше других, что вы мудрее других, вы создадите очень сильное эго. А эго это яд, чистый яд. И чем более эгоистичным вы становитесь, тем более это болезненно, потому что это рана. Чем более эгоистичным вы становитесь, тем сильнее вы отрываете себя от жизни. Вы отделяетесь от жизни; вы больше не в потоке существования, вы стали утесом посреди реки. Вы обледенели, вы утратили все тепло, всю любовь.

Особенный человек не может любить, потому что где вы тогда найдете другого особенного человека?

Я слышал об одном человеке, который всю жизнь оставался холостяком, и когда он умирал, – ему было девяносто лет, – кто-то спросил его:

– За всю свою жизнь вы ни разу не были женаты, но никогда не говорили, почему. Теперь, когда вы умираете, удовлетворите наше любопытство. Если у вас есть какой-то секрет, теперь вы можете рассказать о нем, потому что вы умираете; вас не будет. Даже если об этом секрете узнают, это не повредит вам.

– Да, у меня есть секрет. Дело не в том, что я против брака; просто я искал совершенную женщину. Я искал и искал, и вся моя жизнь прошла, – ответил этот человек.

– Но как может быть, что на этой огромной Земле, среди стольких миллионов людей, половина из которых – женщины, вы не нашли ни одной совершенной женщины?

Из глаз старика скатилась слеза. Он сказал:

– Да, я нашел ее.

Задавший вопрос был потрясен.

– Тогда что случилось? Почему вы не женились на ней?

И старик ответил:

– Эта женщина искала совершенного мужа.

Если вы живете с такими идеями, ваша жизнь становится очень сложной. Да, у эго много уловок, оно так коварно, Сангито, что оно дает вам новый проект:

«Ты особенный, стань просто обыкновенным». Но в своей обыкновенности вы будете знать, что вы самый необыкновенный обыкновенный человек. Никто не обыкновенное вас! Это будет та же игра, но замаскированная.

Именно это продолжают делать так называемые скромные люди. Они говорят: «Я самый скромный человек. Я просто пыль на ваших ногах». Но они не подразумевают этого. Не говорите: «Да, я знаю это», или они никогда не смогут вас простить. Они ждут, что вы скажете: «Вы самый скромный человек, которого я когда-либо видел, вы самый добродетельный человек, которого я когда-либо видел». Тогда они будут довольны, удовлетворены. За этой скромностью прячется эго. Вы не можете отбросить эго таким образом.

Вы спрашиваете: «Я чувствую, что я очень необыкновенный человек. Я такой необыкновенный, что хотел бы просто стать обыкновенным. Пожалуйста, скажите мне что-нибудь об этом».

Никто не особенный, или же особенны все. Никто не обыкновенный, или же обыкновенны все. Что бы вы ни думали о себе, пожалуйста, думайте то же самое и обо всех остальных, и тогда проблема будет решена. Вы можете выбирать. Если вам нравится слово «необыкновенный», вы можете думать, что вы необыкновенный – но тогда все необыкновенны. Не только люди, но деревья, животные, птицы, камни – все существование необыкновенно, потому что вы пришли из этого существования и растворитесь в этом существовании. Но если вы любите слово обыкновенный – а это прекрасное слово, менее напряженное, – тогда вы знаете, что обыкновенны все. Тогда обыкновенно все существование.

Нужно запомнить одно: что бы вы ни думали о себе, думайте то же самое и о каждом другом, и тогда эго исчезнет. Эго это иллюзия, созданная тем, что вы думаете о себе одно, а о других – другое. Это двойное мышление. Если вы отбросите это двойное мышление, эго умрет само собой.

Последний вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Когда я приехал сюда, я почувствовал, что Бог очень близко, – в любое мгновение я мог бы быть с ним, – но теперь, когда прошло время, это кажется невозможным. Его нет нигде вокруг; его трудно увидеть. Почему это так? Пожалуйста, скажите что-нибудь об этом.

Ведант Бхарти, должно быть, у себя в уме вы носите определенный образ Бога; поэтому вы упускаете. И пока вы не отбросите этот образ, вы будете упускать. Бог не обязан соответствовать вашим представлениям о нем. Должно быть, вы носите определенное представление: «Бог выглядит так-то, Бог ведет себя так-то...» Вот почему это становится невозможным: вы делаете это невозможным.