Текст книги "Записки сумасшедшего. 10000 Будд"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

Соавторы: Ма Дхарм Джоти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

35

Ошо остановился в доме Сахан в Пуне. В полдень кто-то сказал: «Сегодня ночью – полнолуние». Я знаю, что Ошо любит кататься на лодке во время полнолуния, и я спросила его об этом. Он согласился и сказал Бафнаджи, мужу Сахан, который был членом водного клуба, приготовить для него одну большую лодку. Ошо также пригласил нескольких друзей, как всегда делясь всем, чем только возможно.

После ужина мы все отправились на водную станцию, где нас ждала лодка. Всего нас было около двадцати вместе с Ошо. Это была магическая ночь. Одна полная луна в небе и другая полная луна, сидящая среди нас в форме человека, которая смеялась и разговаривала. Мое сердце танцевало от радости. Я чувствовала себя счастливой, что имела возможность оказаться в такой редкой ситуации, ничего для этого даже не делая.

Ошо попросил Сахан спеть песню, но она стеснялась петь в присутствии такого количества людей. Ошо говорил о том, как музыка может сделать тишину глубже. Слушать его было все равно, что слушать мягкую музыку. Некоторое время все молчали. Я слышала далекий звук сверчков на деревьях. Вода в реке была подобна жидкому серебру, медленно текущему вниз. Я посмотрела на Ошо: он сидел во всем своем величии с закрытыми глазами. Было какое-то чудесное ощущение в этой лодке, которое наводило на мысль о Ноевом ковчеге.

Мы кружились в лодке целый час и затем вернулись домой около 10.30 вечера.

36

Два билета первого класса были взяты на утренний поезд Деккан Куин, отправляющийся из Пуны в Бомбей. Я была очень возбуждена и хотела поскорее посидеть рядом с Ошо три с половиной часа в поезде. Сахан хотела приготовить для нас в поезд какой-нибудь завтрак, но Ошо сказал ей об этом не беспокоиться.

Мы пришли на платформу к семи часам утра. Около двадцати друзей пришли попрощаться с Ошо. Как обычно, глаза Сахан были полны слез, которые постоянно текли, как из прохудившегося ведра. Ошо смотрел на нее и улыбался. В ответ она тоже улыбнулась и еще больше заплакала. Я могла чувствовать, как ее сердце сгорает от боли расставания. Ошо сказал ее мужу: «Бафнаджи, приезжай вместе с Сахан на следующий лагерь в Нарголе». Сахан подошла к Ошо и коснулась его ног. Он коснулся своей правой ладонью ее головы. Она продолжала всхлипывать. Ошо дотронулся до ее головы своей ладонью и мягко позвал ее: «Сахан». Сахан подняла голову, и Ошо помог ей встать, взяв ее под руку, а затем спросил ее: «Ты сможешь приехать в лагерь в Нарголе?» Она не могла говорить и только подтвердила кивком головы. Ошо сказал: «Это хорошо». Он попрощался с каждым, стоя на ступеньке поезда, и вскоре поезд растворился в поле зрения его возлюбленных.

37

Ошо занял место у окна, и я села рядом с ним. Он сказал мне, что ему нужно отдохнуть, и я должна позаботиться о том, чтобы ему никто не мешал. Я утвердительно кивнула головой, и он закрыл глаза.

Примерно через полчасика принесли наш завтрак с чаем. Я поставила поднос на маленький столик, прикрепленный к сидению впереди. Я волновалась, не зная, будить его или нет. Я просто взглянула на него и, к моему удивлению, он сразу открыл глаза и улыбнулся. Я не могла поверить этому. Казалось, что он глубоко спит. Не говоря ни слова, он передвинул к себе столик, и я поставила на него поднос. Он ел тост с чаем с таким наслаждением, как будто он ест изысканное блюдо. Когда я попробовала чай, он был как простая холодная вода. Я сказала ему: «Чай очень холодный, – ему не следовало бы его пить. – Я попрошу свежего горячего чая». Он сказал: «Не беспокойся, все в порядке». К моему удивлению, именно в этот момент прибежал официант с чайником свежего горячего чая и сказал: «Возьмите этот свежий чай и позвольте мне забрать прежний». Ошо широко улыбнулся официанту и поблагодарил его. Когда я наливала ему свежий чай, он сказал: «Нужно всего лишь немножко терпения».

Выпив свой чай, он посмотрел на часы, и снова закрыл глаза.

38

Я смотрю в окно, поезд проезжает через Кхандалу. Очень красивый вид с широкими зелеными полями, окруженными грядами гор и облаками, плывущими в долинах. Совершенно магическая картина. Мое внимание отвлекает человек, который стоит около меня и называет меня по имени. Видя мою растерянность, он говорит, что он видел меня в доме Сахан, и также говорит, что он едет специально в этом поезде только для того, чтобы немного поговорить с Ошо.

Я попросила его прийти немного позже. Я посмотрела на Ошо, – Он сидел в той же позе с закрытыми глазами, подобный мраморной статуе. В поезде было достаточно шумно, но Ошо казался совершенно отсутствующим во внешнем мире. Я осознаю себя, сидящей рядом с ним, и начинаю чувствовать некоторое беспокойство безо всякого видимого повода. Я начинаю читать газету.

Поезд останавливается на станции Карджат, заходят торговцы. В вагоне становится очень шумно, но Ошо продолжает сидеть неподвижно с закрытыми глазами. Все тот же человек приходит снова и, видя, что Ошо сидит с закрытыми глазами, уходит.

После того, как он уходит, Ошо открывает глаза, смотрит на свои часы. Я спрашиваю его, не хотел бы он выпить лимонада. Он утвердительно кивает головой. Я достаю лимонад для него, Ошо немного отпивает и возвращает бутылку мне. Я говорю ему об этом человеке, на что он отвечает: «Да, я знаю, что он едет на этом поезде. Когда он придет снова, предложи ему сесть на твое место и поговорить со мной». Затем он спросил меня: «А как ты? Тебе нравится путешествие?» Я сказала ему о своих странных ощущениях, и что начала читать газету.

Ошо сказал: «Тебе нужно медитировать по крайней мере один час каждый день, сидя спокойно и наблюдая свои мысли». Я сказала ему: «У меня чувство разочарования без всякой видимой причины». Он ответил: «Ожидания принимай. Прими также и себя такой, какая ты есть. Просто растворись в своем существе, именно это и означает медитацию». Заметив, что я стала серьезной, он рассмеялся и добавил: «Не принимая медитацию всерьез. Просто учись все принимать и радоваться всему, и сообщай мне как дела, когда я буду спрашивать».

Я взяла его руку в свою, и поцеловала с глубокой благодарностью. Мы нагромождаем целые горы на месте маленьких холмиков, а он знал искусство растворять горы до основания, не оставляя даже холмиков.

Я спросила его, хотел бы он выпить еще лимонада. Он сказал: «Можешь допить его».

Он закрыл снова глаза, а я начала с наслаждением пить лимонад из его бутылки.

39

Поезд проезжает мимо станции Кальян, и тот человек приходит снова. Я просто встаю со своего места и предлагаю ему сесть. Он сообщает мне номер места, где могла бы сесть я.

Я остановилась на пару минут, пока Ошо не открыл свои глаза. Он поздоровался с человеком за руку. Я взглянула на часы и засекла время. Когда я пошла на другое место, я почувствовала, что как будто пересекаю границу другого мира. Вибрации энергии в поезде совершенно отличались от того состояния, которое было там, где я раньше сидела. Я бы никогда этого не заметила, если бы продолжала все время сидеть около Ошо. Я заняла место этого человека и сидела там с закрытыми глазами. Вокруг было очень шумно, но я чувствовала себя так, как будто весь шум долетает до меня с большого расстояния. Я была в состоянии какой-то дремоты. Внезапно мужчина, который сидел рядом со мной около окна, попытался встать и наступил мне на ногу. Я мгновенно очнулась и посмотрела на часы. Прошло ровно десять минут. Я встала и побежала к своему месту. Ошо разговаривал с человеком и, увидев, что я пришла, улыбнулся мне. Я подошла ближе и еще пару минут стояла в ожидании. Когда человек ушел, я рассказала Ошо о том мужчине, разбудившем меня, наступив на ногу. Ошо рассмеялся и сказал: «Жизнь сама творит чудеса».

40

Ошо проводит медитационный лагерь в горах Матхеран. В лагере участвуют почти 500 человек. Он остановился в гостинице «Рагби», которая имела большую открытую площадку в центре, где проходил лагерь.

Какая-то собака регулярно прибегала и молча садилась около подиума, на котором говорил Ошо. Я наблюдала за ней. Она прибегала немного раньше начала, занимая свое место на полу около подиума. Каждый день она садилась на одно и то же место и, как настоящий медиатор, подняв уши, внимательно слушала беседы Ошо.

Когда Ошо выходил и всех приветствовал, она поднимала голову и смотрела на Ошо, а он приветствовал ее широкой улыбкой. Это был всего лишь трехдневный лагерь. Рядом с Ошо время летело очень быстро. Сегодня наступило четвертое утро, и Ошо стоит на железнодорожной платформе, ожидая поезда в Бомбей. Большое количество друзей пришло на станцию, чтобы попрощаться. Я с удивлением увидела туже собаку, которая стояла рядом с Ошо. Ошо посмотрел на собаку с такой любовью, что она начала вилять хвостом.

Через несколько минут маленький поезд, курсирующий между станциями Матхеран и Нерал, собирался отправляться. Ошо попрощался со всеми жестом «намасте» и вошел в поезд. Поезд медленно тронулся. Все разошлись, кроме собаки, которая шла за поездом. Поезд прибавил скорость, и собака побежала. Ошо смотрел, как она бежит, с благодарностью, и жестом своей руки просил ее не бежать.

Собака остановилась и посмотрела на Ошо. Я не могла не помахать ей рукой, говоря «до свидания». Ошо заметил: «У нее очень развитая душа».

41

В Кашмире в течение восемнадцати дней пройдет серия бесед о Махавире.

Ошо приезжает из Джабалпура в Дели поездом и полетит самолетом из Дели в Шринагар. В Бомбее нас собралось около тридцати человек, которые будут здесь его встречать. Другая группа, около двадцати человек, из Дели, присоединится к нам в Шринагарс.

В Шринагаре, на небольшом холме на берегу озера Дал, несколько коттеджей, известных как Чашме-Шах, были приготовлены, чтобы вместить всю группу. Каким-то образом группа из Бомбея приехала туда первой, поэтому у нас была возможность выбрать коттеджи по своему вкусу. Это было очень красивое место. Я ходила и искала коттедж с самым красивым обзором. В каждом коттедже было две комнаты, одна ванная и достаточно большая гостиная.

Я выбрала самый последний коттедж в ряду. Этот коттедж имел открытую веранду с задней стороны. Здесь обзор был наилучшим. С одной стороны можно было видеть озеро, а с другой стороны – широкие поля, и за ними гряды гор. Я подумала, что эта открытая веранда будет лучшим местом, где Ошо мог бы спокойно сидеть и наслаждаться пейзажем. Я проверила ванную, напор воды, туалет, включила горячую воду. Найдя, что все в порядке, я со своей подругой Шилу заняла одну из комнат в этом коттедже с той мыслью, что Ошо по приезде возьмет эту комнату себе. Другую комнату заняла пара из Бомбея.

Вскоре приехали друзья из Дели. Все были радостными и возбужденными. Это была редкая возможность быть с Ошо целых восемнадцать дней. Две машины уехали в аэропорт встречать Ошо. У нас был повар из Бомбея, который уже начал готовить пищу в одном из домов.

В два часа дня приехал Ошо вместе с Кранти на машине друзей из Дели. Он выглядел достаточно усталым, но, несмотря на это, не спеша, здоровался с каждым человеком. Друзья из Дели пригласили Ошо в коттедж, который они для него приготовили. Я молча пошла за ним. Я всегда чувствую вокруг Ошо какую-то магнетическую энергию, которая меня к нему притягивает. Всегда, когда я вхожу в поле его энергии, я становлюсь расслабленной и спокойной. Он входит в коттедж и, осмотревшись вокруг, просит меня проверить ванную. Я иду в ванную и, обнаружив, что нет горячей воды, становлюсь очень счастливой. Я возвращаюсь и предлагаю ему посмотреть коттедж, который приготовила для него я, и помыться там. Друзьям из Дели это очень не понравилось, но все, что меня заботило, был комфорт Ошо. Я не подала виду. Ошо согласился, и я повела его в коттедж, который выбрала я. Было достаточно жарко и нам надо было идти около пяти минут на солнце. Он прикрыл голову маленьким платком. Я шла рядом с ним, гордясь своим поступком. Он сказал мне: «Когда я увидел в аэропорту две машины, я уже знал, что появились проблемы между друзьями из Бомбея и друзьями из Дели». Мы вошли в коттедж. Он огляделся вокруг, увидел позади веранду и улыбнулся мне. Мы вернулись в комнату, где он сел на кровать и сказал: «Я останусь здесь». Меня переполнила радость, когда я услышала это. Кто-то уже пошел принести его багаж. Тем временем, я вытащила свой чемодан из-под кровати и понесла его в гостиную. Он спросил меня: «Где ты будешь жить?» Я ответила: «Ошо, я не знаю. Я пойду в какой-нибудь другой коттедж». Он улыбнулся и сказал: «Незачем куда-то идти. Ты можешь остаться в гостиной». Я не могла поверить этому неожиданному подарку любви Ошо. Мое сердце запрыгало от радости, меня переполнили слезы благодарности. Я коснулась его ног. Он положил ладонь мне на голову и сказал: «Очень хорошо».

42

Ошо решил говорить в гостиной своего коттеджа каждое утро и каждый вечер. Так как в коттедже была всего одна ванная, я вставала рано утром, чтобы успеть помыться и приготовить ванную для него. В гостиной я постелила матрасы на полу, на которых я спала ночью и которые утром сворачивала и накрывала белым покрывалом, и сверху клала несколько подушек, чтобы Ошо мог удобно сидеть и беседовать. Во время бесед я сидела рядом с ним с моим маленьким кассетным магнитофоном. Друзья могли задавать вопросы во время беседы. Это было больше похоже на интимный диалог, чем на лекцию. Каждый день он погружал нас глубже в таинство жизни. Я слушала его и одновременно наблюдала за стрелками индикатора записи, которые позволяли мне контролировать громкость. Когда одна сторона кассеты заканчивалась, я мягко нажимала кнопку «стоп» и видела, как Ошо прекращал говорить до тех пор, пока я снова не включала свой магнитофон.

Я восхищалась его заботой о каждой маленькой вещи. Утром он спросил меня, хорошо ли я спала ночью. Я не нашла слов, чтобы выразить мою благодарность ему за то, что он позволил мне спать на тех же матрасах, на которых он сидел два раза в день почти по два часа.

43

У друзей из Бомбея и у друзей из Дели были две отдельные кухни. Друзья из Бомбея просили повара готовить блюда Гуджарати, а друзья из Дели готовили пищу Панджаби, которая совершенно отличалась от Гуджарати. Обе стороны хотели, чтобы Ошо ел их пишу. Поэтому, наконец, сошлись на том, что Ошо обедает с друзьями из Дели, а ужинает с друзьями из Бомбея. Меня раздражала глупость всех этих людей, которые вели себя с Ошо так бессознательно. Эти два вида пищи могли сделать человека больным.

После утренней беседы, в 11.30, Ошо пришлось идти под солнцем почти пять минут к коттеджу, где приготовили для него обед. Когда я шла позади него, я всегда чувствовала, что иду позади Будды. Я рассказала об этом Кранти и мы заговорили об эксперименте теософского общества с Дж. Кришнамурти. Мы обе согласились в том, что душа Будды избрала тело Ошо в качестве посредника.

Сострадание Ошо и всепринятие были бесконечны. Он принимал каждую ситуацию так просто, что вряд ли кто-либо мог себе представить уровень его комфорта. После обеда, когда мы возвращались в коттедж, я сказала ему об этом. Он просто рассмеялся и сказал мне, чтобы я не воспринимала все это серьезно.

44

Сегодня Лакшми приготовила лодку, чтобы покататься на озере Дал. Ошо, Шилу и я пришли к озеру, где Лакшми уже ждала нас. Одна шикара (маленькая лодка) была привязана к моторной лодке длинным толстым канатом. Лакшми, Шилу и я сели в моторную лодку, а Ошо и Кранти заняли шикару.

За рулем моторной лодки сидел мальчишка из мусульманской семьи, которого очень возбуждало присутствие таких пассажиров. Моторная лодка набрала скорость, увлекая за собой шикару.

Через несколько минут мы услышали, как Кранти просит нас остановиться. Моторная лодка остановилась, и мальчишка подтянул за канат шикару. Когда шикара коснулась лодки, то, к нашему удивлению, Ошо встал и перепрыгнул в моторную лодку, а Шилу перелезла в шикару и села рядом с Кранти.

Ошо сказал водителю, что он хотел бы сам сесть за руль. Водитель встал, и Ошо занял его место. И тут началось. Ошо развивал такую скорость и делал такие зигзаги, что защелка каната не выдержала, и шикара осталась позади. Я только слышала, как Кранти закричала: «Бхайя, бхайя». Но «бхайя» уже ее не слышал!

У меня перехватило дух, потому что лодка могла перевернуться в любой момент. Все озеро покрылось волнами. Я посмотрела на Лакшми, и она улыбнулась мне. Я думала, что Ошо делает это преднамеренно, чтобы дать нам почувствовать опасность и поднять наш страх смерти на поверхность. Я была уверена, что Мы вот-вот перевернемся. Почувствовав полную беспомощность, я закрыла глаза. Наконец, лодка сбросила скорость и коснулась берега. Я глубоко вздохнула и удивилась: неужели я еще жива? Посмотрев на нас, Ошо улыбнулся своей озорной божественной улыбкой.

45

После того, как мы прожили в Шринагаре почти неделю, было решено поехать в Пахальгаон. Пахальгаон – это самая красивая долина в Кашмире, окруженная со всех сторон горами. Я решила отправиться в Пахальгаон на лошадях с несколькими друзьями, чтобы вместе побыть в горах.

Ошо поедет на машине по дороге. Это очень утомительный путь на лошадях, особенно для тех, кто не умеет на лошадях ездить. В конце концов, совершенно изможденные, мы приехала в Пахальгаон. Несколько друзей, которые приехали раньше, поджидали нас. К своему удивлению, я оказалась около коттеджа, где на веранде сидел Ошо и еще несколько друзей. Я коснулась его ног и села рядом с ним на полу. Он с удовольствием выслушал рассказ о нашем утомительном путешествии на лошадях.

Через несколько минут из комнаты вышла Кранти и жестом пригласила меня подойти. Я встала, и она повела меня показать коттедж.

Он имел только одну спальную комнату со смежной ванной, маленькую кухню и большую гостиную. Сбоку коттедж имел маленькую комнату, которая соединялась с еще большим коттеджем маленькой тропинкой. Я осмотрела эту комнату. Там было две одноместные кровати по одной у каждой стены. В комнате было большое окно с видом на горы. Комната была достаточно опрятной, душ был снаружи. Кранти спросила меня, хотела бы я здесь жить. Без нотки сомнения я ответила: «Я бы очень хотела жить здесь, так близко к комнате Ошо». Я принесла свои чемоданы и заняла эту комнату вместе с моей подругой Шилу из Бомбея. Другие коттеджи находились достаточно далеко отсюда. Кухня тоже была достаточно далеко, и было решено так, что пищу будут приносить в кастрюлях для Ошо и Кранти. Шилу и я будем ходить на кухню сами.

В нашем коттедже поставили плиту и чайник, чтобы утром готовить чай. Ошо любил утром пить чай с тостом. Тостера не было, поэтому я нашла алюминиевую крышку от чайника и делала на ней тост. Перед сном я заранее готовила хлеб, масло, молоко, сахар и чай, чтобы утром быстро приготовить, завтрак.

Ошо был очень счастлив, прогуливаясь по коттеджу, и решил проводить беседы в гостиной каждое утро и каждый вечер.

46

Жители Кашмира носили своеобразную одежду, которую Ошо очень любил. Он предложил нам пойти в фото студию и сделать фотографии, одевшись по-кашмирски. Нас восхитила его идея, и мы пошли в студию.

После того, как мы сделали снимки, мы попросили фотографа пойти с нами, чтобы сделать фотографию Ошо, сидящего на лошади в кашмирской одежде. Он согласился.

Ошо сидит на веранде в обществе людей. Увидев, как мы приближаемся с лошадью, он понял наши намерения, и сказал: «Сейчас будут неприятности». Услышав это, я сказала ему: «Ты сам доставляешь неприятности нам всем. Теперь, пожалуйста, оденься в эту кашмирскую одежду. Мы хотим сфотографировать Тебя на лошади». Других удивил мой тон, но Ошо улыбнулся и, поднявшись с кресла, сказал: «Хорошо, как хотите». Кранти взяла пакет с одеждой и ушла вместе с ним в комнату.

Я иногда удивляюсь, как я могу разговаривать с Ошо так непосредственно, как с другом. Я поняла, что это благодаря его любви мы никогда не чувствуем его отстраненным и выше нас. Он позволял нам идти к нему с открытым сердцем без какого-либо притворства.

Через несколько минут он вышел, одетый в кашмирскую одежду. Он выглядел, как император Магхал с озорной улыбкой на лице. Фотограф ждал, стоя возле лошади в саду около коттеджа.

Ошо грациозно сошел вниз, подошел к лошади и сел на нее. Он поехал на лошади, глядя на нас и улыбаясь. Щелкнула камера. На следующий день мы получили эту прекрасную фотографию Ошо, сидящего на лошади, как император Кашмира.

47

Утром, в 8 часов, Ошо позавтракал чаем с тостом. Шилу помогает мне готовить тост на алюминиевой крышке. Шилу очень молчалива она говорит редко. Когда Ошо ел тост, он сказал: «Шилу редко говорит, она очень молчалива». Я сказала Ошо: «Мать Шилу звала ее Девита (что значит «ангел») из-за ее молчаливой натуры».

Ошо рассмеялся и сказал: «Когда будете писать обо мне воспоминания, не забудьте упомянуть, что ангелы готовили для меня тосты».

Шилу, я и друзья, которые были с нами, все рассмеялись над этой шуткой Ошо, но глубоко внутри я решила запомнить то, что он сказал.

48

Зажечь эту керосиновую лампу невероятно трудно. Она доставляет массу неудобств. Я должна чистить ниппель булавкой почти каждый раз, накачивать ее некоторое время, и затем, каким-то чудесным образом, она зажигается.

Сначала я готовлю чай, а затем кладу крышку прями на горелку чтобы сделать тост. Ошо завтракает за меленьким прямоугольным столиком, который стоит в одном из углов кухни. Я держу дверь кухни открытой, чтобы выветривался запах керосина. Сегодня сторож, молодой симпатичный мусульманин, открыл дверь и, наклонившись к Ошо, сказал: «Алейкум Салам». Ошо встретил его своей широкой небесной улыбкой и попросил меня дать ему тост и чай. У меня появилось раздражение на этого человека, он пришел в такое время, что я должна была снова готовить чай. Я утешила себя мыслью, что это не так уж трудно. Я попросила его присесть, затем принесла ему тост и чай.

Но, к моему удивлению, на следующий день этот сторож снова пришел в то же самое время, и весь процесс повторился. Теперь я была уверена, что это будет повторяться каждый день, пока мы здесь.

Интуиция меня не обманула: он приходил каждый день за своим чаем и тостом, и я заметила, что Ошо это доставляет удовольствие. Я чувствовала, что Ошо наверняка знает о моей внутренней борьбе и о моем гневе на этого человека, и пытается поднять все это на поверхность, не говоря мне ни слова прямо.

Сегодня на беседе я слушаю, как он говорит о безусловной любви, о любви к незнакомым людям безо всякого повода. Услышав это, я почувствовала себя полной дурой, вспомнив утренние события, и что-то во мне переключилось.

На следующее утро в первый раз я приняла сторожа с открытым сердцем и принесла ему тост и чай с любовью. Ошо молчаливо наблюдал за этим, и когда я посмотрела на него, Он улыбнулся мне нежной улыбкой, одобряя перемену в моем отношении к сторожу.

49

После обеда Ошо отдыхает в своей комнате, а я сижу на веранде и сторожу его покой. Три пожилых мусульманина входят и говорят: «Мы хотим увидеть Пир-баба». Пир-баба – это слово на языке урду, которым мусульмане называют своих мастеров. Я сказала им: «Он сейчас отдыхает», – и что они могли бы прийти в 3 часа.

Они просто хотели узнать, кто такой Ошо. Чтобы начать разговор, один из них спросил меня, что, может быть, я его дочь. Просто, чтобы избежать бессмысленных разговоров, я сказала «Да». Но я солгала. Это оказалось не так просто, как я думала. Другой человек спросил: «Где твоя мать?» Теперь я попала в дилемму, я не знала, что сказать. Моей настоящей матери не было в живых. Думая о ней, я сказала: «Моя мать умерла». Почувствовав себя с ними неловко, я встала, чтобы уйти, но один из троих спросил: «Пожалуйста, еще один вопрос. У тебя есть еще сестры и братья?» Я глубоко вздохнула. Я почувствовала, что завираюсь. Я почувствовала, что сглупила, начав врать, и молча смотрела на них.

К моему великому облегчению, они ушли. Я слышала, как один из них сказал: «Бедная девушка, ее мать умерла, и она вынуждена ухаживать за своим отцом».

Когда я рассказала Ошо весь этот диалог, он рассмеялся, и сказал: «Итак, теперь ты знаешь, как одна ложь влечет за собой другие. Хорошо увидеть это с самого начала».

50

Каждый день приносили обед и ужин для Ошо и Кранти. После того, как они заканчивали есть, я обнаруживал, что они много оставляли для Шилу и меня. Мы обе с наслаждением съедали оставшуюся пищу и радовались, что не надо идти на кухню.

Сегодня организовали автобус, чтобы все могли полюбоваться окружающим пейзажем. Я отказывалась куда-то идти, и меня совершенно не интересовал окружающий пейзаж. Все, что меня интересовало – это Ошо. Некоторых друзей это раздражало. Я не понимала почему. Я чувствовала, что свободна выбирать, идти куда-то или не идти. Но они настаивали, чтобы я поехала с ними, и начали уговаривать.

Внезапно Ошо вышел из комнаты и, увидев, что происходит, сказал друзьям, чтобы меня оставили в покое. Они замолчали и начали садиться в автобус, который давно уже ждал.

На моих глазах выступили слезы. Ошо посмотрел на меня и рассмеялся, и это заставило меня рассмеяться тоже.

Он сказал: «Улыбка сквозь слезы – это редкая сцена».

51

Махариши Махеш Йоги также находился в Пахальгаоне с группой западных учеников, которые выразили желание поговорить Ошо. Была организована встреча в полдень на широком газоне около дома, в котором остановился Махариши Махеш Йоги с учениками.

Я взяла мой маленький кассетный магнитофон и с двумя друзьями села в машину, в которой ехал Ошо. Примерно через десять минут машина остановилась около дома с прекрасным широким газоном в саду. Повсюду было множество кресел. Махеш Йоги сидел в кресле и беседовал со своими учениками, которые, казалось, очень обрадовались нашему приезду. Ошо поприветствовал всех сложенными ладонями и сел на кресло рядом с Махеш Йоги. Я села рядом с Ошо, положив на колени свой магнитофон. Микрофонов не было. Махеш Йоги продолжал некоторое время беседовать с учениками, объясняя им, как разные пути ведут к одной цели. Я посмотрела на Ошо, он сидел с закрытыми глазами.

Один из учеников Махеш Йоги выразил свое желание послушать Ошо. На минуту воцарилась мертвая тишина. Ошо открыл глаза, я взяла в руки микрофон, чтобы записать его беседу. До сих пор я никогда не слышала, чтобы Ошо говорил на английском с группой западников. Может быть, это была его первая беседа на английском языке. Это больше было похоже на диалог, чем на беседу. Я слышала, как он сказал: «Нет никакой цели, незачем куда-то идти. Все пути уводят вас от себя. Все это просто сны…»

Ученики Махеш Йоги очень серьезно относились к своим различным техникам. Они начали спорить с Ошо. Я могла видеть, что они не открыты и не восприимчивы, их умы наполнены чужими идеями. И все же Ошо отвечал на их глупые вопросы почти целый час. Махариши Махеш Йоги казался очень недовольным. Ошо мог разрушить весь его бизнес, который основывался на обучении людей транцендентальной медитации. Он не позволил Ошо закончить свой разговор и начал вмешиваться, пытаясь объяснить своим ученикам, что у Ошо свой подход, но говорит он о том же самом. Я просто удивлялась насколько он глупый. Он пытался защищать себя, идя на компромисс с тем, что говорил Ошо.

Мне было жалко этих простых западных людей, которые, казалось, были в полной растерянности, когда мы уезжали.

52

Сегодня у нас последний день в Пахальгоне. С Ошо иногда чувствуешь, что время остановилось, а иногда чувствуешь, что оно бежит очень быстро. Когда я паковала сумки, я услышала голос сторожа мусульманина, который стоял у двери. Я попросила его прийти через час, чтобы помочь донести наш багаж до машины. В знак признательности за его службу я дала ему двадцать рупий, которые он принял с благодарностью, и ушел.

Мы сидим на веранде вместе с Ошо, готовые уехать. Сторож пришел и, поздоровавшись с Ошо, сказал: «Алейкум Салам». Ошо улыбнулся ему. Он спросил Ошо, мог бы он поехать в Бомбей и служить ему там. Я видела слезы на его глазах. Его очень тронула любовь Ошо. Ошо благословил его, положив ладонь на его голову, и попросил меня дать ему немного денег. Я сказала Ошо, что я уже дала ему двадцать рупий. Ошо сказал: «Дай ему еще двадцать». Двадцать рупий было достаточно много в те дни. Люди редко давали пять рупий, как бакшиш, своим слугам. У Ошо было сердце императора, он всегда был готов поделиться последним. Я дала сторожу еще двадцать рупий. Приняв деньги, он взял меня за руку и заплакал. Это меня глубоко тронуло, и слезы потекли также из моих глаз. Благодарю тебя, любимый мастер, зато, что ты дал мне эту возможность открыть сердце чужому человеку.

53

Ошо отказался от работы в университете и переехал из Джабалпура в Бомбей. Он остановился в трехкомнатной квартире в апартаментах Си. Си. Ай., которые сняли для него друзья. В одной из комнат – мы, быть может, человек восемь – делали динамическую медитацию с семи до восьми. Я остановилась на окраине Бомбея, и требовалось около часа, чтобы оттуда приехать. Один из друзей вел медитацию, остальные в ней участвовали.

Во время стадии молчания в комнату вошел Ошо, чтобы посмотреть на нас. Я сидела молчаливо в позе Будды и почувствовала его присутствие рядом со мной.

Он положил свою ладонь мне на голову, затем потряс ей и прошептал: «Не держи, отпусти». И что-то произошло. Все мое тело начало трястись. Я начала громко плакать. Какой-то блок внутри был устранен от его божественного прикосновения. Я никогда не подозревала, что у меня внутри так много подавленного. Я плакала и плакала почти полчаса и, наконец, погрузилась в глубокую тишину

Я чувствовала себя очень расслабленной и освобожденной от какого-то невидимого груза.

Глубокое очищение произошло в моей психике, для которого мне потребовались года, чтобы сделать это самостоятельно. Благодарю Тебя, любимый Мастер.

54

После медитационного лагеря в Нарголе, Лакшми начала носить оранжевые ланги и курта. Ошо назначил ее секретарем, и она приезжала в апартаменты Си. Си. Ай. в семь часов утра. Любой человек, желающий увидеться с Ошо, должен был прежде переговорить с ней. Это было за пределами моего воображения. Мой ум не был готов принять это нововведение.

Каждый день я покупала розы у слепого мальчика, который продавал их в местном поезде. Перед началом динамической медитации я зашла в его комнату, чтобы поставить цветы. Я спросила Ошо об этих переговорах, которыми занялась Лакшми.

Он рассмеялся и сказал: «Не делай из этого проблему. Просто приходи раньше Лакшми». Я оценила эту замечательную идею моего мастера, и начала приходить за пятнадцать минут до Лакшми – и шла прямо в его комнату. Я чувствовала, что не только я его хочу увидеть, он также ждал меня.