Текст книги "Отныне только легкий флирт"

Автор книги: Беверли Терри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Холли выскочила за калитку и побежала сперва вверх по улице, затем вниз, заглядывая по дороге во все дворы, но напрасно. Наученная опытом – ведь Санни уже однажды убегал, – Холли, оставляя его надолго во дворе без присмотра, теперь запирала калитку на щеколду. Так она поступила и сегодня. Как получилось, что калитка оказалась открыта? Как такое возможно? Если только…

– Что случилось, Холли? – окликнула ее соседка напротив – Джейн.

– Санни сбежал, – ответила девушка, с трудом переводя дух. – Вы его не видели?

– К сожалению, нет. Я тороплюсь с ребенком к врачу, иначе помогла бы его искать. Но буду смотреть из окна машины по сторонам – может, увижу.

Холли поблагодарила ее и помчалась дальше. Санни, бывало, любил останавливаться на прогулках у одной живой изгороди в нескольких кварталах отсюда и обнюхивать ее. Может, он там что-то не донюхал и сегодня отправился туда для дальнейших исследований?

Там его не оказалось, но женщина, работавшая по другую сторону изгороди на клумбе с розами, сказала, что видела золотистого ритривера, бегущего по направлению к Элм-стрит, и указала в ту сторону своей лопаткой.

– Спасибо, – уже на ходу крикнула Холли и стремглав бросилась к своему дому – за машиной. Она влетела в переднюю, схватила сумку и поводок Санни, но тут вспомнила о назначенном на утро свидании с корреспондентом «Кроникл» и потратила драгоценные секунды на то, чтобы дозвониться Трине и предупредить, что опоздает.

Сев за руль, Холли решила прежде всего осмотреть школьный двор в конце Элм-стрит: Санни однажды уже там побывал, и ему весьма понравилось. Естественно предположить, что он мог отправиться туда снова.

Навстречу ей шли школьники, вполне возможно, что такой общительный пес, как Санни, остановился там, где есть с кем поиграть.

К счастью, она оказалась права. Санни прыгал по школьной площадке с маленькими девочками. За ними наблюдала стоящая поблизости учительница Элис Тарлтон, уже знакомая Холли.

Услышав зов хозяйки, Санни рванулся к ней, а она схватила его за ошейник.

– О Санни! Скверный пес, но я рада, что ты нашелся.

– Я была уверена, что вы вот-вот появитесь, – сказала, подходя к ним, миссис Тарлтон.

– Вы, должно быть, считаете, что мне не следует иметь собаку, но кто-то открыл калитку и выпустил ее, – сказала Холли, пристегивая поводок к ошейнику.

– Это скверно. Санни милый пес, кто-то из детей, скорее всего, хотел с ним поиграть и потому открыл калитку, не думая о последствиях. Мы уже встречались с вами, я помню. Но ваше имя, увы, вылетело у меня из головы.

Холли еще раз представилась, и женщина, заулыбавшись, кивнула.

– Я так и предполагала. Ведь это вы собираете средства для расширения приюта? Желаю вам удачи. Моя покойная тетка работала в приюте медсестрой. Она ушла на пенсию, но, когда ее разбил паралич, пожелала жить именно в этом приюте. Если бывшие сотрудники выбирают такое заведение для постоянного жительства, это верный признак того, что там все в порядке.

В иное время слова миссис Тарлтон прозвучали бы сладкой музыкой для слуха Холли, но сегодня у нее совсем не было времени выслушивать комплименты. Она была рада, что прозвенел звонок, – они с учительницей тепло распрощались.

– Пошли, Санни! – позвала она, направляясь к машине.

Пес послушно засеменил рядом. Вот что значит тренировка! Вот бы научить его команде «сядь и сиди во дворе, что бы ни случилось!».

Времени в обрез, корреспондент «Кроникл» и фоторепортер, наверное, уже ждут ее в приюте. Так не поехать ли прямо туда, не заезжая домой? Она сэкономит время, да и Санни пора там показать. Правда, везти его без клетки довольно опасно, что-что, а уж это она знала. И тут ее осенило.

Со словами «Прыгай, Санни!» она открыла заднюю дверь машины, и он вскочил на сиденье, где обычно стояла клетка. На этот раз ее не было, но это не помешало псу свернуться калачиком.

– Перемена декораций, малыш! – заметила Холли, лаская его. Затем она захлопнула свободный конец поводка дверцей машины. Вот так! Собака устроена как нельзя более удобно, но и безопасность движения обеспечена. Гордая своей изобретательностью, Холли села за руль и поехала.

В приют Холли не вошла, а вбежала с собакой на поводке и остановилась лишь на миг для того, чтобы поздороваться с мистером Спорлеем. Он сидел на своем обычном месте у окна и ничего ей не ответил, мурлыкая что-то себе под нос. Это было нечто новое, и Холли обрадовалась: а вдруг это свидетельство того, что ему стало лучше? У входа в северное крыло, где находился ее кабинет, Холли чуть не сбила с ног Грейс, направляющуюся на занятия по рукоделию.

– Где тебя носит? – воскликнула Грейс. – Корреспондентом оказалась милейшая девочка, я долго занимала ее разговорами, но ее интересуешь ты, и никто другой.

– Она еще здесь?

– Да, сидит в кабинете Питера. Ах, и собака с тобой! – Грейс нагнулась и почесала Санни за ухом. Санни взвизгнул от удовольствия и радостно помахал поднятым вверх хвостом. – Ты иди к своей корреспондентке, а мы с ним тут прекрасно проведем время. Правда, милый?

Грейс склонилась к Санни и потерлась носом о его морду, а Холли пошла на встречу. Ди – репортер – оказалась молодой чернокожей, с короткой стрижкой и в больших очках женщиной, а фотокорреспондент – молодым человеком с мечтательным взглядом и длинными, как и полагается истинному художнику, волосами. Тонкой рукой с длинными пальцами Кевин прижимал к груди фотоаппарат так, словно это был цветок.

– А вот и дама, которую вы ждете, – сказал, улыбаясь, Питер и представил их друг другу.

– Ваше заведение выше всяких похвал, – горячо начала Ди, размахивая для вящей убедительности своим блокнотом, когда они вышли из директорского кабинета и зашагали по приютскому коридору, оставив далеко позади погруженного в задумчивость Кевина. – Я обошла его сверху донизу и, смею сказать, ожидала увидеть совсем иное, если не считать одного-единственного мужчину с бессмысленным взглядом, сидящего в холле. Я не переставая спрашивала себя, где же эти старики и старухи, прикованные к своим каталкам, тупо глядящие перед собой? Даже медицинский центр оборудован великолепно. Моя бабушка провела свои последние дни в совсем иной обстановке.

Питер успел до прихода Холли показать Ди карты участка Чемберса и чертежи нового здания, включенные стараниями Холли в пресс-релиз, так что она была уже в курсе дела.

– Планами предусмотрены даже салон красоты и парикмахерская, – продолжала восторгаться Ди. – А ведь моя бабушка чувствовала себя гораздо лучше и вела иначе, когда ей удавалось привести себя в порядок. Эти нововведения окупятся, нисколько в этом не сомневаюсь.

Они подошли к кабинету, в котором обычно проходили занятия рукоделием, и Ди заметила Грейс.

– О Грейс, давно не виделись. Где вы взяли собаку?

– Это Санни. – Грейс с гордостью вывела ритривера в холл. – Он будет приютской собакой, но пока живет у Холли – она его обучает. Она сама расскажет вам о нем.

Вечером Холли позвонила Нику.

– Фотографу я была совершенно неинтересна, – смеясь, сообщила она, – но, увидев Санни, он необычайно оживился. Мы пошли смотреть участок Чемберса – мне казалось, что это поможет гостям уяснить ситуацию, – так он не пожалел извести на пса две пленки.

Холли беседовала, раскинувшись после ванны в ночной рубашке на своей кровати и безмятежно наблюдая за колыханием оконных занавесок – дул легкий ветерок. Интересно, чем был занят до этого момента Ник и где сидит сейчас? – подумала она.

– Я немного опоздала на интервью. Очень боялась, как все получится, но все прошло замечательно.

– О Чемберсе сказала что-нибудь?

– Ничего оскорбительного, но факты изложила, – сообщила она с нескрываемым удовлетворением. – Зная, какую ложь распространяет Чемберс, опровергнуть его заявления не составляет особого труда. Интервью прошло настолько хорошо, что я и думать забыла о пережитых волнениях, которые, впрочем, оказались напрасными.

– Что за волнения?

Холли живописала побег Санни.

– Пришлось взять Санни в приют, но это оказалось самым правильным шагом. Он всех очаровал и вел себя превосходно.

Одно ее огорчило – мистер Спорлей никак не реагировал на появление Санни.

– Обездоленные люди обычно тянутся к домашним животным, – со вздохом сказала Холли. – А тут Санни положил голову мистеру Спорлею на колени, повизгивая в ожидании ласки, а тот – никакого внимания. Между тем он начал напевать себе под нос, я обрадовалась, наконец, думаю, лед тронулся, но он по-прежнему ни с кем не общается. Я так надеялась, что Санни растопит лед, но нет, этого не произошло.

На следующий день Холли выкроила время между совещанием у районного санитарного врача и беседой с новой дамой, желающей поработать на общественных началах, чтобы навестить в медицинском центре выздоравливающую миссис Викерс. Во второй половине дня она заскочила к Флосси Эллен. Обычно та источала невероятную для ее возраста энергию, но сейчас, утомленная коллективной поездкой в приютском автобусе за покупками, мешком лежала в кресле у себя в комнате.

– Вот откроется новый комплекс, не придется так далеко ездить, – проговорила Холли.

Девушка уселась рядом, положила ноги Флосси на скамеечку с подушкой, развязала шнурки ее тяжелых ортопедических ботинок и осторожно стащила их с отекших ступней.

Флосси блаженно вздохнула.

– А я думала, что вы противница нового комплекса, – сказала она.

– Нет, почему же, иметь поблизости все нужные магазины очень удобно. Плохо лишь то, что затевает Колби Чемберс.

– Эта девушка, корреспондент «Кроникл», спросила, слышали ли мы о предстоящем празднике с грандиозным шоу. Она, видно, полагает, что мы сборище выживших из ума незнаек, но я вправила ей мозги. Во всяком случае, относительно себя. Пусть не считает меня старой курицей. И я сказала, что среди чудовищ будет огромный хряк. Догадается, верно, в кого я метила.

– Догадается? – Холли не знала, что Ди общалась с ее подопечными.

– Без труда. Хряк Чемберс! Ах, как хорошо без этих колод на ногах. Спасибо большое.

– Не за что! – Холли, улыбаясь, встала. – Вы, Флосси, натура удивительно деятельная, надеюсь, вам не составит труда поговорить с обитателями приюта – может, они согласятся помочь мне? Надо написать приглашения на благотворительный банкет, а у многих дам, по моим наблюдениям, красивый почерк. И у вас в том числе.

– Еще бы! – хмыкнула Флосси. – В наше время школьников учили чистописанию, не то что сейчас. – Неожиданно она переменила тему: – Говорят, вы встречаетесь с молодым Ником. Так почему бы вам не привести его сюда?

– Откуда вам известно, что мы встречаемся?

– Слухом земля полнится, а я не слепая и не глухая. В воскресенье вас двоих видела племянница мисс Крайсак.

– О да, точно! – Значит, и в самом деле нет ничего тайного, что не стало бы явным? Холли поставила ботинки Флосси под этажерку, забитую книгами – пожилая женщина посещала клуб книжных новинок. – Мы возили Санни на тренировку. Так удобно иметь под рукой мужчину, который поможет поставить тяжелую клетку в машину.

– Еще бы! – Флосси понимающе кивнула. – Скажите, Холли, а вы вправду пришли лишь для того, чтобы попросить меня о помощи?

– Да, конечно. А почему вы сомневаетесь?

– Я решила, что вы намерены отчитать меня за то, что я учинила. Помните? Полоскание для рта. Но оно ведь и гроша ломаного не стоит. После него такое ощущение, будто полоскаешь рот средством для мытья посуды.

– Вот как! – рассмеялась Холли. – Да нет же, я пока в своем уме, но кое-что скажу вам. Наш торговый агент старается подыскать полоскание наподобие прежнего, так что вы своевременно обратили на это его внимание, но ругать его ни к чему. И совсем незачем посылать письма на бланках Питера без его разрешения. Кстати, откуда они у вас?

– Один человек снабдил меня ими. А кто именно – догадайтесь сами.

– Сдается мне, это дело рук мистера Леонарда, – сказала Холли вечером Нику.

Они встретились после работы и решили поужинать вместе где-нибудь в городе.

– У него была фирма по сбору долгов, ему нравится проявлять былую сноровку. Предложение Флосси пробраться на его инвалидном кресле в кабинет Питера и выкрасть из сейфа несколько бланков пришлось ему, наверное, по душе.

Ник усмехнулся.

– Я рад, что ты познакомила меня с людьми из приюта. Мои родители еще достаточно молоды, ты сама в этом убедишься, когда поедем в воскресенье к моему брату. Приютские старики могут заменить мне двоюродных бабушек и дедушек – их-то у меня и нет.

– Я не уверена, что Флосси Эллен захочет иметь тебя внучатым племянником, – вслух произнесла Холли, а про себя подумала: его родители? Он, выходит, собирается представить меня своим родителям! – Да, Флосси интересовалась тобой сегодня.

– Издеваешься? – От его внимания не укрылось, что Холли никак не отреагировала на его слова о встрече с родителями. Хорошо это или плохо? – И что же сказала Флосси?

– Спрашивала, почему я в последнее время не привожу тебя в приют. И она знает о наших с тобой встречах, кто-то из ее знакомых засек нас вместе в воскресенье.

Нику было приятно, что обитатели приюта уже говорят о них.

– Не исключено, что я появлюсь в ближайшую субботу на церковном ужине.

– А что тебе известно об ужине?

– Что он состоится в методистской церкви и что обитатели приюта должны быть там в четыре тридцать. Все это я вычитал в календаре.

– А-а, в тот раз, когда принес мороженое?

Ник кивнул, хотя на самом деле это произошло раньше, когда он решил всерьез заняться Холли. Сколько усилий он потратил на то, чтобы создать правдивый образ повесы! Они, конечно, оправданны, иначе Холли сейчас не была бы с ним.

– Не могу дождаться завтрашнего дня, – сказала Холли.

– Завтрашнего дня… – эхом откликнулся Ник. Его мысли были заняты другим. Как глупо, думал он, что такой теплый и внимательный человек, как Холли, считает, что любовь не ее удел. Стоило ему об этом вспомнить, а вспоминал он довольно часто, как его охватывало негодование.

– Да, да, завтрашнего дня, – взволнованно повторила Холли. – В завтрашнем выпуске «Кроникл» появится мое интервью.

Утром по дороге на работу Холли затормозила около аптеки и купила «Кроникл», но бросила на газету лишь беглый взгляд, а развернула ее, только когда села в машину. У нее захватило дух!

Две трети первой полосы занимало фото – она с Санни. Снимок получился великолепный, Кевин, бесспорно, был мастером своего дела. В заголовке статьи Холли называли руководительницей кампании по сбору средств, а в самом тексте об этом не было ни слова: в статье говорилось исключительно о программе содержания домашних животных в приюте. Дрожащими пальцами она перевернула страницу, где было помещено продолжение статьи.

– «Запланированная программа строительства… Начинается сбор средств», – вслух читала Холли. Здесь было все, чего она только могла пожелать: объяснение, почему приюту необходима пристройка, перечисление новых видов услуг, которые благодаря ей получат его жители, указание на то, что она принесет пользу и всему городу. А Ди в превосходном комментарии к интервью подчеркнула, что в завещании Айра Чемберс руководствовался одним желанием – обеспечить поддержку граждан Алленбурга для любого крупного строительного проекта, осуществляемого приютом.

Пробегая глазами страницу, Холли наткнулась на имя Грейс.

«На вопрос о противоречиях, возникших вокруг планов строительства, сотрудница приюта Грейс Квилл сказала, что усилия мисс Веббер по сбору средств на расширение приюта направлены против члена городского совета Колби Чемберса. Он хвастун и лжец. Разумным людям ясно, что он преследует исключительно свою личную выгоду», – говорилось в приведенной цитате. Вплотную к ней было напечатано сообщение о том, что Холли позаботилась о выпуске карт участка Чемберса, и девушка с огорчением поняла, что человеку, бегло просматривающему газету, может показаться, что это не Грейс, а она, Холли, называет Чемберса хвастуном и лжецом.

«Не только сотрудники приюта и люди, работающие там на общественных началах, – говорилось далее в статье, – восстают против тактики члена городского совета Чемберса: обитатели приюта также готовятся к схватке. Мисс Флосси Эллен, потомок знатной семьи, участвовавшей в основании Алленбурга, заявила, что "Чемберс сделал себя посмешищем всего города"».

Холли, ахнув, сложила газету. Впрочем, могло быть и хуже. Старушке Флосси, например, ничего не стоило обозвать депутата Колби и похлеще.

В приюте весь день не умолкал телефон. Большинство звонивших выражали согласие со статьей, многие предлагали помочь в проведении благотворительных акций.

– В статье есть все, что мы хотели, – серьезно начал Питер разговор с Холли в своем кабинете. – И даже более того. Сердце мое возрадовалось, когда я прочитал правдивые слова о Чемберсе. – Глаза его озорно блеснули.

Холли понимающе кивнула головой.

– Если бы я вовремя приехала на интервью! Она рассказала о пропаже Санни. – У Грейс и Флосси были самые лучшие намерения, но их высказывания задали неверный тон.

– Вы правы. Мне пришлось объяснять кое-кому из опекунского совета, что брань отнюдь не является вашим стилем полемики, но, коль скоро вы стоите во главе кампании по сбору средств, все шишки, боюсь, все равно достанутся вам.

– Особенно расстарается Колби Чемберс. – Холли выпрямилась в кресле, отвела плечи назад: она готова к худшему. Жизнь показала, что Колби Чемберс обид не забывает и упивается местью.

* * *

В субботу в одиннадцать утра Холли и Ник смешались с большой толпой, разгуливавшей по огромной асфальтированной площадке, отведенной для будущей автомобильной стоянки торгового комплекса. Натянутые по периметру веревки отгораживали ее от наполовину выстроенных зданий магазинов, а вдали виднелся остов строящегося дома в лесах.

– Если бы не эта заварушка между комплексом и приютом, я бы здесь сегодня повеселилась на славу, – сказала Холли, обгладывая ножку жареного цыпленка, предложенную одним из молодых людей, одетых в костюм чертенка, которые рекламировали ресторан комплекса.

Холли то и дело здоровалась, видя знакомые лица: здесь была Трина со своим новым кавалером, живущим по соседству с ней, Грейс со Стивом – ее мужем. Ник также встречал знакомых, одним из первых был Барт Оутс – полицейский. В его задачу входило следить за порядком на празднике. Увидев Холли, он усмехнулся, подмигнул Нику и поднял большой палец вверх, чем привел Ника в состояние крайнего раздражения. Они столкнулись также нос к носу с Хуанитой, которая вместо приветствия обняла Ника и явно готова была задержаться поболтать с ним, но подруга увлекла ее вперед.

– Эта красотка от тебя без ума! – заметила Холли, когда та скрылась из виду.

– Кто, Хуанита?

– Да, да, Хуанита! – Холли широко раскрыла глаза. – Или ты полагаешь, что они с тобой одного поля ягодки, а значит, ваши встречи нисколько не затрагивают их?

– О чем ты, Холли?

– Нечего строить из себя святую невинность. – Холли говорила вроде бы шутливым тоном, но почему-то внутри ее нарастало раздражение. – Когда Моника танцевала с тобой, видно было, что она чувствует себя на седьмом небе. А для Хуаниты ты – ниспосланный свыше дар, она и не пыталась этого скрыть.

– Эк куда хватила! – Слова Холли, не имеющие, разумеется, ничего общего с действительностью, настолько изумили и насмешили Ника, что ему пришлось прикусить щеку – чтобы не расхохотаться.

– Ясное дело! – Холли бросила на Ника ядовитый взгляд. – Это часть твоего шарма. Ты притворяешься, будто не знаешь, что сводишь девушек с ума.

– И тебя тоже? – Ник подхватил шутливо-игривый тон Холли, но вдруг заметил, что ждет ее ответа затаив дыхание.

– Нет, нет, я здесь ни при чем! – Девушка поняла, что говорила слишком резко для шутки, и выдавила из себя подобие улыбки. – Это все я насочиняла.

– Вот как?

– Я как все. Считаю тебя удивительным, замечательным, неотразимым, прекрасным, несравненным. – При каждом слове Холли прикладывала палец сначала к своим губам, а потом к губам Ника, довольная тем, что сумела перевести разговор обратно в русло шутки. – Я могла бы заполнить целый кроссворд эпитетами, превозносящими тебя до небес.

– Только один?

– Не жадничай. И одного вполне достаточно.

– Я имел в виду поцелуй.

Он взял ее за подбородок, наклонился и поцеловал.

– Ник! – С возмущением, но в то же время смеясь, она огляделась по сторонам, но на них никто не обращал внимания. – Ты невыносим.

Ник состроил задумчивую мину.

– Невыносимый… отвратительный… ужасный… Видишь, я заполняю кроссворд на следующей странице.

Он снова поцеловал Холли, затем взял за руку. Как приятно идти вот так с Холли, поддразнивая ее и чувствуя себя, против обыкновения, непринужденно. Да, да, черт возьми, именно непринужденно. Вживаясь в придуманный им образ, он преодолел свою врожденную застенчивость, и хотя ему было далеко до той лихости, которую в нем предполагала она, даже о той, что была в нем теперь, он никогда не смел и мечтать.

Они уступили дорогу компании ребятишек, кативших перед собой динозавра Годзиллу величиной с карлика, потом миновали хорошенькую ведьму, раздававшую образцы косметических товаров.

– Заглянем в тот павильон, самый дальний, – интересно, что там? – предложил Ник.

– Скорее всего, очередная рекламная выставка товаров, – рассеянно ответила Холли.

Губы ее еще горели от его поцелуя. Она что же, влюблена в него? Одна из многочисленных женщин, влюбленных в Ника? Нет! Они друзья – и только. Все другие отношения неизменно кончаются сердечной болью. Она и Ник вместе, потому что это безопасно, потому что ни она, ни он не желают серьезных отношений.

– Пингвин! – услышала она предупреждение Ника.

Холли резко повернулась и ахнула от неожиданности. Ее взору предстал Колби Чемберс в сером костюме и белом жилете, который, жестикулируя неизменным зонтиком, беседовал с каким-то мужчиной. Бежать! – мелькнуло у Холли в голове. Увлекаемая Ником, который тянул ее за рукав, она уже готова была шагнуть в сторону, как вдруг поняла, что собеседник Чемберса не кто иной, как Рейнольдс.

– О, простите, – пробормотала женщина, налетевшая на Холли, когда та внезапно остановилась как вкопанная.

И тут Рейнольдс поднял глаза и увидел их.

– Так-так! – сказал он насмешливо. – Кого мы видим перед собой – современных Ромео и Джульетту?

Холли взяла себя в руки и, стараясь сохранять спокойствие, натянуто улыбнулась.

– Добрый день, Рейнольдс! Здравствуйте, депутат Колби! Вы, надеюсь, знакомы с Ником Донохью?

– Конечно. Даже хорошо знакомы. – Чемберс, никогда не забывающий о пользе дипломатии, шагнул вперед и протянул Нику руку. Рейнольдс же, словно в хореографическом пируэте, одновременно с ним сделал шаг назад, давая понять, что не намерен обмениваться рукопожатием с Ником.

Толстое лицо Чемберса исказила кривая улыбка.

– Сегодня, мне кажется, нет нужды прятать мой зонтик. Что-то я не вижу здесь вашу собаку, мисс Веббер.

– Рекламного пса мисс Веббер, – сухо вставил Рейнольдс.

Чемберс одобрительно рассмеялся и продолжал сиять.

– Вы, мисс Веббер, можете давать уроки, как попасть в газеты. Вы и эта ваша собака стали местными знаменитостями.

Холли вместо ответа отделалась нечленораздельным бормотанием. Что происходит? Подчеркнутое благодушие Чемберса не внушало ей никакого доверия, а дважды повторенное выражение «эта ваша собака» настораживало. Она обратилась мыслями к золотистому ритриверу. Он надежно заперт в кухне, а кухня находится за воротами, опять же накрепко запертыми. Перед псом миска с водой, игрушки, а вот пластмассовых подушек, которые он так любит жевать, поблизости нет. У Джейн есть ключ, она обещала в течение дня зайти проведать Санни. Да нет, можно не беспокоиться, сегодня все будет в порядке.

– Нам пора, – нетерпеливо сказал Рейнольдс и потянул Чемберса за рукав. – Мэр ждет.

Глядя вслед удаляющейся паре, Ник спросил:

– И давно Рейнольдс подружился с депутатом Колби?

– Насколько мне известно, недавно. Он любил рассказывать о важных людях, с которыми имел дело, но ни разу не упоминал имени Чемберса.

Холли не переставала удивляться беззлобному поведению депутата Колби, чей дурной характер чуть ли не вошел в поговорку. «Хвастун, лжец, посмешище города…» Не может быть, чтобы, прочитав эти слова в газете, он не пришел в бешенство.

– Ты заметил, как он хладнокровно держался? – спросила Холли. – Я боялась, что он устроит скандал.

– Может, не желал привлекать к себе внимание в общественном месте? – Выждав, когда Рейнольдс с Чемберсом удалятся на приличное расстояние, они двинулись дальше. – Смотри, как они переговариваются, голова к голове. Закадычные друзья, да и только!

«Закадычные друзья» затерялись среди гуляющих, и Ник с Холли пошли к павильону, распространявшему вокруг запах старого брезента, папиросного дыма и пиццы. В большом зале было шумно, гремела музыка, телевизионщики снимали детей с чучелами чудищ.

Они задержались около выставки растений, пропуская толпу вперед. Холли понравился один из папоротников – он прекрасно бы украсил ее заднее крыльцо!

– Жаль все же, – проговорила она, задумчиво водя пальцем по его веточке, – что ты уже не в том банке, где Рейнольдс. Тогда бы ты знал, ходит к нему Чемберс или нет.

– Понимаю, однако вряд ли стоит ради этого бросать хорошую работу. Во вторник, кстати говоря, в Филадельфии семинар банковских работников, ребята из Аграрного тоже будут, я смогу их расспросить.

– Но будь очень осторожен. Не хочу, чтобы Рейнольдс пронюхал, что ты им интересуешься.

– Рейнольдс не приглашен на семинар: он рассчитан на работников более высокого уровня.

Холли растерянно моргнула. Может, она не так поняла Ника? Рейнольдс занимал у себя в банке высокий пост, был правой рукой директора Сета Лонгстрита – такое по крайней мере у нее сложилось впечатление.

– Ты хочешь сказать, что по работе стоишь выше Рейнольдса?

– Да, безусловно. Именно так.

– Но ведь у него отдельный кабинет!

– В Аграрном банке просто больше площади. У меня тоже был там кабинет.

– Но… – В полной растерянности Холли махнула рукой, задела ветку папоротника, и она закачалась рядом с ее лицом. – Всякий раз, как я приходила в банк к Рейнольдсу, ты был в операционном зале, я всегда видела тебя только там.

– Не совсем так. – Ник рукой остановил движение папоротника. – Я выходил в операционный зал затем, чтобы увидеть тебя.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Буквально то, что слышишь. Когда я видел тебя в дверях, я выходил в зал. Ты просто никогда не замечала, откуда я появлялся.

– Ты выходил специально для того, чтобы увидеть меня?! Но ты же ни разу ничего не сказал!

– А что я мог сказать? Помнишь, ты носила тогда ослепительный бриллиант? – Его глаза блеснули. – Я, может, и негодяй, но никогда не блефую.

Холли с изумлением вспомнила, как, приходя в банк, она, ожидая Рейнольдса, беспечно болтала с Ником и даже не подозревала, что встречи эти случайными не были. О чем они разговаривали? Холли никак не могла вспомнить. А жаль, теперь ей казалось, что все происходившее между ними было достойно того, чтобы задержаться в ее памяти.

Холли нервно теребила кончиками пальцев обтрепанный край папоротника.

– Вот ты выходил, чтобы увидеть меня, потому что… ну, как это сказать… потому что я тебе нравилась? – Холли говорила отчего-то шепотом, но, несмотря на шум в зале, Ник услышал ее.

– Да, ты мне нравилась. – Не сознавая, что он говорит и делает, Ник оторвал ее руку от папоротника и приложил к своей груди. – Ты мне очень нравилась.

Чувствуя, как под ладонью бьется его сердце, Холли заглянула Нику в глаза. И весь мир покатился куда-то.

Ник был в шоке. Он сказал всего лишь, что она ему нравилась, но, может, на самом деле эти слова означают нечто большее? Может, именно потому его так задевают ее реплики о том, что она не намерена ни с кем иметь серьезные отношения? Потому, что это лишает его, Ника, чего-то желанного? Да нет, все это вздор. Ему было с Холли хорошо, как никогда ни с кем, но что из того? Он сам никак не мог разобраться в себе. Одно он знал твердо: если у него с языка сорвалась глупость, которая ее отпугнет, он ни за что не простит себе это.

– Холли! Холли Веббер!

Очнувшись, словно ото сна, Холли поняла, что ее зовут. Она нехотя оторвала глаза от Ника и оглянулась. Оказалось, они вовсе не одни здесь – мимо них, к ее удивлению, течет сплошной людской поток, направляющийся в павильон.

– Холли Веббер! – повторил настойчивый женский голос. – Я ищу вас повсюду.

Разглядев лисье личико Элси Нокс, редактора местного телерадиовещания, Холли собралась с мыслями.

– Здравствуйте, Элси! Вы ищете меня? – Холли представила ей Ника.

– Да, где я только не была! Мы готовим материалы для вечернего выпуска новостей. Это для вас уникальная возможность рассказать о банкете и об агитационной акции. – Она ткнула пальцем в сторону телевизионщиков, передвигавших в этот момент аппаратуру.

– Но мне… но я… я не готова к выступлению, – промямлила, запинаясь, застигнутая врасплох Холли.

– Что значит «не готова»? Даты событий вам известны, цель, которую они преследуют, тоже. Сегодня в городе все до единого прилипнут к телевизорам, надеясь увидеть себя на экране. Такой аудитории у вас больше никогда не будет.

Холли поняла, что Элси права, и загорелась. Разрумянившись от волнения, она повернулась к Нику:

– Да, да, верно, вот замечательно!

– Может быть. – Ник говорил бы более уверенно, не попадись ему в этот миг на глаза Колби Чемберс, который с лукавой усмешкой – словно ему был известен какой-то секрет – смотрел в их сторону.

– Может быть? – нахмурилась Холли. – Ты же слышал, что сказала редактор: такой случай упускать нельзя.

– Конечно нет! – твердо заявила Элси и посмотрела на Ника. – Вас что-то смущает?

Ник замялся – ему не хотелось выкладывать свои сомнения при Элси, острый носик которой вынюхивает любые новости, – но хитрый взгляд Чемберса вызвал у него тревогу. Напрасно он не прислушался к словам Холли, когда девушка удивилась, что депутат Колби ведет себя как-то странно. По логике вещей депутату следовало бы отнестись к ней как к злейшему врагу, а он вместо этого, можно сказать, рассыпался в любезностях.

– Ну так что? – Холли стояла перед ним, уперев руки в бока.

Ник лихорадочно соображал. Элси не единственная чувствует: что-то вот-вот должно произойти. Так что же делать? Выход один: увести отсюда Холли. И немедленно!