Текст книги "Подарки фортуны"
Автор книги: Бетти Нилс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Вернувшись домой, все выпили шампанского и сели за праздничный стол, украшенный весенними цветами. Крисп превзошел самого себя: суп из кресс-салата, куриные грудки, начиненные паштетом из гусиной печенки, свежий персиковый шербет и шоколадное суфле и снова шампанское. Подав кофе, Крисп внес в столовую свадебный торт.
Получился восхитительный праздничный обед в непринужденной обстановке. Во главе стола сидел профессор, напротив него – Фрэнни, рядом с ней Крисп и миссис Уиллет, а радом с профессором – тетя по одну руку и Финн по другую. Как только они принялись за кофе, Марк сказал:
– Я не собирался произносить торжественную речь, но мы с Фрэнни хотели бы поблагодарить всех вас за то, что пришли на наше венчание.
Он улыбнулся сидевшей напротив Фрэнни. Кивнув ему, она поднялась.
– Надеюсь, когда вернемся, мы снова соберемся все вместе за одним столом, – сказала она.
Фрэнни поцеловала тетю. Финна и миссис Уиллет, а Криспу крепко пожала руку.
– Прекрасный обед, – сказала она ему. – Спасибо большое, Крисп. Все было восхитительно. Вы позаботитесь о тете?
– Можете на меня положиться, мадам. Мисс Дженкинс – сиделка, которая остается с нами, – скоро приедет. Думаю, мы отлично справимся.
Они должны были доехать до Дувра и оттуда переправиться на пароме на континент. Фрэнни села в машину, чувствуя легкое головокружение от выпитого шампанского. Она подумала, что ее может укачать на пароме, но эта мысль скользнула и пропала – ей было о чем поразмышлять кроме этого. Марк сел рядом с ней, спросил, удобно ли ей, и они поехали, время от времени обмениваясь ничего не значащими замечаниями. Фрэнни внезапно начала охватывать паника.
Наверное, я сошла с ума, подумала она. Я не знаю о нем ничего и только раздражаю его. Нам надо было подождать, узнать друг о друге побольше, убедиться, что мы поступаем правильно… Но она-то уже была в этом убеждена, не правда ли? Она любит его; в этом она более чем уверена…
– Не надо так волноваться, Фрэнни, – ровным голосом сказал профессор. – Расслабьтесь и перестаньте мучиться раздумьями хотя бы на несколько дней. Принимайте все как есть.
Неплохой совет.
– Я чувствую себя так, словно свалилась с лестницы, – призналась Фрэнни.
– Не сомневаюсь, что вы, Фрэнни, очень скоро придете в себя, вам не привыкать к жизненным передрягам.
– Это свадьба-то – передряга?
Он рассмеялся:
– Пожалуй, что так. Но надеюсь, в дальнейшем мы обойдемся без передряг. – И он принялся рассказывать ей о Голландии и Гааге.
– А ваш дом – какой он?
– Дом очень старый. Время от времени его расширяли и достраивали. Никакого строительства в округе не ведется, поскольку деревня находится слишком далеко от магистрали.
– Звучит очень мило. – Ответ получился не самым подходящим. Фрэнни ожидала, что Марк расскажет ей что-нибудь еще, но он не стал и только спросил, не замерзла ли она.
О предстоящем путешествии он почти ничего не говорил ей. Фрэнни узнала только, что они приедут в Кале и оттуда направятся через Францию и Бельгию в Голландию. Было пасмурно, и места, через которые они проезжали, уныло смотрелись под зимним небом. Когда они приехали в Дувр, море показалось Фрэнни холодным и серым. Но, к счастью, не штормило.
На пароме было тепло и удобно. Фрэнни пила чай, глядя в окно, и с удивлением думала, что чувствует себя совершенно нормально.
– Вы всегда ездите в Голландию этим путем? – спросила она Марка.
– Иногда. Я предпочитаю переправляться на. ночном пароме из Хариджа – это экономит время.
– А когда мы приедем в ваш дом?
– Сегодня вечером. По пути остановимся перекусить.
Понадобилось немного времени, чтобы выехать из Кале на трассу, но наконец, миновав заторы на дорогах, «ролле-ройс» легко понесся по магистрали. Скоро они миновали Францию, проехали Бельгию и наконец поехали по территории Голландии. Марк остановил машину около небольшого кафе у дороги, и они выпили чаю из пакетиков, который не очень хорошо заварился в теплой воде. Но Фрэнни все равно понравилось. Им предложили тарелку бисквитов с маслом, которые Фрэнни съела с большим аппетитом. За обедом она была слишком взволнованна, чтобы уделить должное внимание изысканным яствам, а до ужина было еще далеко.
Уже стемнело, и над ровными полями, расстилающимися по обеим сторонам дороги, висел туман. Они все ехали и ехали, и казалось, этому пути не будет конца. Но вот Фрэнни увидела впереди огни большого города.
– Гаага, – радостно объявил Марк. Но, не доезжая до города, он вдруг свернул с трассы на неширокую дорогу, идущую вдоль канала. Скоро она свернула от канала в лесок. Здесь, наверное, и есть деревня, подумала Фрэнни, заметив мерцающие за деревьями огни.
За поворотом действительно оказалась небольшая деревушка, домики которой теснились вокруг церкви. Никого из людей видно не было, только лошадь, запряженная в повозку, неторопливо тащилась впереди них. Потом показались кирпичная стена и ворота, в которые свернул профессор. Проехав мимо густых зарослей кустарника, они очутились у массивного крыльца дома – большого, с остроконечной крышей и ярко освещенными окнами.
– Мы приехали? – внезапно запаниковав, спросила девушка.
– Это ваш… наш дом, Фрэнни. – Он вышел и открыл дверцу с ее стороны. Они вместе поднялись по высоким и широким ступеням к двери, которая была уже открыта. На пороге стоял худощавый пожилой мужчина.
Профессор дружески похлопал его по спине.
– Моул… Это Моул, Фрэнни. Он живет здесь даже дольше, чем я. Во время оккупации он с моим отцом участвовал в подпольном движении. Он управляющий, а его жена – экономка. Они знают английский. Моул, это моя жена.
Фрэнни протянула ему руку, которую он осторожно пожал.
– Очень рад вас видеть, мефрау. А это Бетке, она проводит вас в вашу комнату. Сейчас будет готов ужин.
Бетке бесшумно появилась из-за спины своего мужа. Профессор обнял ее и дружески поцеловал.
Ростом почти со своего мужа и такая же худощавая, она выглядела не очень женственно, но ее длинное лицо с острым носом и ярко-голубыми глазами светилось дружелюбием.
Она пожала Фрэнни руку.
– Мы очень рады, – сказала она. – Идемте со мной, мефрау.
– Да, идите с Бетке, – сказал профессор. -
Она покажет вам, где что находится. Когда будете готовы, спускайтесь, выпьем что-нибудь перед ужином. – Тут внимание его отвлек выбежавший из дверей пес, с радостным лаем бросившийся к хозяину.
Фрэнни, чувствуя себя гостьей, которая не знает, как себя вести, последовала за Бетке через холл и наверх по широкой лестнице. На площадке лестница расходилась на две стороны и вела на опоясывающую дом галерею. Бетке свернула налево. Там был ряд дверей и коридорчиков, ведущих с галереи внутрь дома. Здесь ничего не стоит заблудиться, подумала Фрэнни. Она ожидала совсем другого.
Дверь, которую открыла Бетке, вела в просторную комнату. Высокие окна задернуты кремовыми шторами; пол застелен кремовым же ковром. Кровать, старинная и широкая, покрыта розовым покрывалом под цвет подушек и обивки на диване и стульях. У стены – комод и стол из золотистого дерева, над ним – огромное зеркало, расположившееся в проеме между окон. Комната была прекрасной, о чем Фрэнни сразу сказала Бетке.
Та кивнула и улыбнулась.
– А здесь, мефрау… – Она открыла дверь ванной. Роскошная ванная комната, так не похожая на крошечное помещеньице, которым они располагали в доме на Фиш-стрит! Просторная и теплая, выдержанная в розовых и кремовых тонах, ванная была не только комфортной, но и уютной. Глянув на огромную ванну, Фрэнни ужасно захотела немедленно туда забраться. Так бы она и сделала, если бы не предстоящий ужин, судя по всему праздничный. В конце концов, они с Марком только сегодня поженились, хотя в это трудно было поверить…
Бетке ушла, и Фрэнни, сняв шляпу и пальто, привела в порядок волосы и подправила макияж. Потом спустилась вниз.
Марк жцал ее в холле.
– О, надеюсь, я не заставила вас долго ждать?
– Нет, нет. Подойдите, поздоровайтесь с Бидди. Она очень спокойная собака, только приходит в дикий восторг, когда я приезжаю домой.
Собаку можно понять, подумала Фрэнни, но ничего не сказала.
При виде гостиной у нее просто захватило дух. Здесь были высокие потолки и стены с деревянной обшивкой, на окнах висели темно-синие портьеры, а шелковая обивка двух диванов и кресел была синяя с медово-желтыми разводами. В камине пылали дрова, отсветы пламени играли на блестящих поверхностях столиков красного дерева.
– Какая чудесная комната! – Фрэнни еще раз обвела комнату восхищенным взглядом. – Ой, кот…
– Это Като – он поселился у нас несколько лет назад. Забрел к нам однажды в дождь, да так и остался здесь жить. Садитесь же. Хотите что-нибудь выпить?
– Шерри, если можно.
Фрэнни села на диван. Но если она рассчитывала, что Марк сядет рядом с ней, то ее ждало разочарование. Он взял свой бокал и сел в кресло напротив камина. Бидци уселась у его ног. Никакого задушевного разговора не предвиделось. Вместо этого Фрэнни выслушала краткий обзор дел, которые ожидали профессора в Голландии.
Завтра он свободен. Они могут осмотреть дом и сад, если она захочет, прогуляться в деревню и навестить приходского священника.
– Мои сестры и брат приедут, чтобы познакомиться с вами. Все они уже успели обзавестись семьями, так что я потерял счет своим племянникам и племянницам. У меня три сестры и младший брат, им не терпится вас увидеть.
Фрэнни только испуганно охнула. А вдруг она им не понравится? Или они не понравятся ей? Впрочем, как ей может не понравиться родня человека, которого она любит?..
– А родители?
– Отец умер от сердечного приступа два года назад, а мама – через несколько месяцев. У нее был грипп, перешедший в пневмонию, а главное, ей не хотелось жить. Они с отцом были неразлучны.
– Мне жаль. Ваш отец тоже был хирургом?
– Да, и дед тоже. Мой брат – главный врач больницы в Лейдене. Одна сестра живет в Гааге, она замужем за поверенным. Другая замужем за ветеринаром и живет во Фрисландии, а младшая в прошлом году вышла за старшего сына землевладельца из Лимбурга. Мы стараемся видеться друг с другом как можно чаще.
– Вы – глава семьи?
– Да. Еще у нас множество тетушек, дядюшек и кузенов по всей Голландии.
Вошел Моул – сообщить, что ужин подан, – и они направились через холл в столовую. Профессор вспомнил, как совсем недавно они сидели здесь всей семьей за рождественским столом и Сатске выразила надежду, что в следующий раз они увидят его уже женатым…
На ужин было жаркое из фазана, красная капуста и пудинг со взбитыми сливками и, конечно, снова шампанское. Фрэнни, завороженная красотой столовой, все же сытно поела. Она проголодалась, и хотя влюбленные по идее обязаны терять аппетит, на нее это правило, похоже, не распространялось. Наконец она почувствовала себя довольной: Марк, когда хотел, мог быть занимательным собеседником.
Кофе они пили в гостиной, наслаждаясь обществом друг Друга, пока профессор не пожелал ей спокойной ночи.
Фрэнни готова была сказать, что она вовсе не устала, но ее остановило выражение его лица. Что именно это было, она не поняла. Раздражение? Желание избавиться от ее общества? Она весело согласилась:
– О да, пожалуй, пора ко сну. Денек выдался утомительный, не правда ли? А во сколько будет завтрак?
– В восемь. А может, вы хотите, чтобы завтрак принесли в постель?
– В постель? – Она постаралась вспомнить, случалось ли ей так роскошествовать. – Нет, спасибо, я же не больна.
Она встала и пошла к двери.
– Спокойной ночи, Марк.
Он опередил ее и открыл дверь.
– Спокойной ночи, Фрэнни. Спите крепко.
– Я всегда сплю крепко, – сказала она, но по ее голосу профессор вполне мог в этом усомниться. В какой-то момент Фрэнни показалось, что сейчас он ее поцелует. Но он этого не сделал. Она проскользнула мимо него и без оглядки побежала наверх.
Быстро приготовившись ко сну, Фрэнни наполнила ванну и целый час пролежала в ней. Здесь можно было плакать сколько душе угодно, даже не вытирая слезы.
Профессор снова опустился в кресло. Он должен был признать, что день прошел отменно. Фрэнни не претендовала на особое внимание и выглядела очень мило. Когда они получше узнают друг друга, то, без сомнения, отлично заживут вместе.
Она ему нравилась; даже больше, чем просто нравилась. Он часто думал о ней, и думал с удовольствием. Профессор не помнил ни одной женщины, которая бы так трогала его, как Фрэнни – прямодушная и отзывчивая, всегда готовая прийти на помощь. Недаром ей так быстро доверялись люди, тот же Крисп, например, простудой которого она была столь обеспокоена.
А ведь на долю этой девочки выпало немало невзгод, один дядюшка Вильям чего стоит. Да, брак избавит ее от многих проблем. Профессор, привыкший раскладывать свою жизнь по полочкам, еще долго сидел в гостиной, раздумывая над будущим…
Фрэнни, умытая и без следов ночных слез на лице, спустилась к завтраку в самом лучшем настроении. Будущее она представляла слишком смутно, чтобы что-то планировать, и каждый день принимала как есть, надеясь на лучшее. При виде Марка, входящего с улицы в сопровождении Бидди, следующей за ним по пятам, ее сердце забилось так сильно, что она едва удержалась, чтобы не сбежать к нему по ступенькам. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
– Доброе утро, Фрэнни. Хорошо спали? Сегодня холодно и сухо, после завтрака можно совершить небольшую прогулку.
Завтракали они в небольшой комнате напротив его кабинета – уютной, с маленьким камином, украшенным стальной решеткой. У стола, накрытого белой скатертью, стояла пара стульев. Фрэнни сразу обратила внимание на красивый сервиз из китайского голубого фарфора. Моул принес кофе, чай, горячие тосты и вареные яйца в корзинке, завернутые в белоснежную салфетку. К этому он добавил корзиночку с хлебом и булочками и джем в серебряной вазочке. Когда Марк кивнул, он немедленно удалился.
Фрэнни, хотя и желала снова остаться наедине с Марком, в то же время отчаянно трусила. Но беспокоиться ей было не о чем. Он повел непринужденный разговор о доме, о деревне, кое-что рассказал о своей семье, а потом сказал:
– Я позвонил вчера вечером вашей тете и Финну. У них все в порядке, я пообещал, что вы позвоните позже. В вашей комнате есть телефон, здесь – тоже.
Фрэнни поблагодарила его.
– Я позвоню им после шести, – сказала она. – Так будет дешевле. Или в Голландии это не принято?
Марк сказал без тени улыбки, что в Голландии тоже есть льготное время, но она свободно может пользоваться телефоном, когда захочет.
– О, какая я глупая! Я так привыкла считать деньги и трястись над каждым пенни.
Теперь улыбнулся профессор.
– Начинайте привыкать к тому, что у нас полно гульденов и вам совсем не обязательно над ними трястись.
После завтрака они отправились осматривать усадьбу. Терраса в задней части дома выходила на большую лужайку, подернутую изморозью после холодной ночи. За ней был виден тщательно ухоженный сад в местном стиле, с фонтаном в центре и арками над дорожками, которые, как сказал Марк, летом увиты розами. А еще дальше, за калиткой в кирпичной высокой стене, был огород и теплица.
Он открыл другую дверь в стене и подтолкнул Фрэнни вперед.
– Вы умеете ездить верхом? Нет? Если хотите научиться, здесь есть очень смирная кобылка, которая отлично вам подойдет. Пойдемте, я вам ее покажу.
Они пересекли мощеный двор и подошли к конюшне.
– Это Красавица. – Марк протянул ломтик яблока лошадке с добрыми глазами, которая смотрела на них из своего стойла. Он дал яблоко Фрэнни, и та, протянув его через загородку, почувствовала прикосновение бархатистых губ к своей руке.
– Какая милая! Я так хочу научиться ездить верхом!
– Отлично. А это Гром…
– Он ваш? Выглядит, по-моему, весьма строптивым.
– Нет, нет. Иногда горячится, но по воспитанию – истинный джентльмен.
Гром принял свое яблоко с тихим ржанием. Они подошли к последней калитке стойла.
– Пунш, – позвал профессор, и из-за стойки высунулась огромная голова.
– Ой, он такой большой – это ломовая лошадь, да? Он работает?
– Вообще-то да. Он работает на ферме. Там, за полями, есть семейная ферма. Вкалывает вместо трактора. Кроткий, как ягненок.
Угостив яблоком и Пунша, они пересекли двор и направились к плетеной изгороди, за которой начинались поля.
– Отсюда недалеко до деревни. – Он покосился на ее туфли. – Но дорога довольно грязная.
– Обувь у меня вполне подходящая, – Фрэнни улыбнулась ему. – Вы, наверное, очень любите свой дом, Марк. Вам никогда не хотелось остаться здесь жить навсегда?
– Хотелось, но моя работа слишком важна для меня – важнее всего в жизни, – и она вынуждает меня часто уезжать и жить вдали от дома. Но у меня все равно есть и любимая работа, и любимый дом.
Фрэнни неожиданно остановилась.
– А я ведь даже не знаю, сколько вам лет. Кто бы поверил!
– Тридцать пять – на двенадцать лет старше вас, Фрэнни.
– Значит, вы были врачом – хирургом, – когда я еще училась в школе. А когда вы начали заниматься кардиохирургией?
– Восемь лет назад.
– И никогда не хотели жениться?
– Никогда не чувствовал в этом необходимости.
– Тогда почему вы женились на мне? Потому что я попала в беду и нуждалась в помощи?
Он стоял рядом и смотрел сверху вниз на ее открытое лицо.
– Да, но должен сказать вам, Фрэнни, что я никогда в этом не буду раскаиваться.
– Вы можете влюбиться…
– Вероятность этого настолько мала, что, я думаю, об этом беспокоиться нечего. – Он взял ее под руку. – Какие мы стали серьезные! Идемте в деревню, проведаем нашего священника.
Фрэнни нашла священника замечательным человеком. Его жена оказалась совсем ненамного старше Фрэнни, и у них уже было трое детей: мальчики-близнецы и совсем маленькая дочка. Гости выпили кофе, беседуя о самых разных вещах: о венчании, о деревне и ее жителях. Иногда хозяева извинялись и переходили с английского на родной язык. Сам священник говорил на очень чистом английском, его жена тоже болтала довольно бойко.
– Вы обязательно должны выучиться нашему языку, – сказала она Фрэнни.
Об этом Фрэнни до сих пор не задумывалась. Конечно, должна, даже если Марк и не будет проводить много времени в Голландии. А вот когда он уйдет на пенсию, они, наверное, будут жить здесь. И к тому времени, подумала Фрэнни с надеждой, он, может быть, полюбит ее.
Домой они возвращались через деревню, и похоже было, что Марк знает здесь всех и каждого. Фрэнни улыбалась и пожимала руки его знакомым, а когда кто-то заговаривал с ней по-английски, охотно отвечала.
Остаток дня они провели, разгуливая по всему дому и обозревая портреты предков Марка на стенах. Фрэнни отметила, что женщины эффектной внешностью не отличались, но выглядели счастливыми. Портреты родителей Марка висели в холле: отец – сразу было видно, в кого пошел Марк, мать – дама с приятным, немного полноватым лицом.
– Жаль, что я их уже не узнаю, – сказала Фрэнни, следуя за профессором вверх по лестнице.
Наверху было множество комнат, больших и маленьких, но все были прелестно обставлены.
– Здесь, наверное, ужасно много работы, – сказала Фрэнни. – У Бетке есть помощницы?
– О да. Есть прислуга, которая живет у нас постоянно, и, думаю, есть девушки, которые приходят каждый день из деревни. Можете расспросить Моула.
Он говорил безразличным тоном, и Фрэнни стало неуютно. Как она должна себя здесь вести? Как хозяйка дома или как гостья?
Вечером Марк объявил, что завтра едет в Гаагу, и пригласил ее с собой.
– Я весь день проведу в больнице, но думаю, вы найдете, чем себя занять. Там есть хорошие магазины, вы можете совершить рейд. Мы выедем рано – около восьми утра.
– Это было бы замечательно. Я не помешаю?
– Нет, конечно. Я высажу вас на главной улице, а сам поеду в больницу, отставив вам ее название и адрес, чтобы вы смогли добраться туда на такси. Мне удастся освободиться часам к пяти. Если я задержусь, скажите в регистратуре, кто вы такая, – и вас пропустят.
Собираясь в Гаагу, Фрэнни надела зеленое пальто и платье и небольшую шляпку под цвет пальто. Пройтись по магазинам, конечно, можно, подумала она, но наверняка там есть множество разных музеев и картинных галерей. Она уселась в машину в предвкушении прекрасного дня. В сумочке у нее лежал нужный адрес, и она могла покупать все, что ей заблагорассудится.
Только стоя на тротуаре главной улицы Гааги и провожая взглядом «роллс-ройс», Фрэнни осознала, что у нее нет денег. Она открыла сумочку и пошарила в ней. Пригоршня английской мелочи, десятифунтовая банкнота, и больше ничего. Сначала она хотела немедленно ринуться в больницу, отыскать Марка и попросить у него денег, но тут же передумала: вдруг он сразу прошел в операционную. Конечно, он даст ей денег, но не стоит отвлекать его от серьезного дела. У нее есть десять фунтов; она может обменять их на голландские деньги, этого хватит на обед и такси.
Магазины только начали открываться. Там Фрэнни присмотрела кое-какие симпатичные вещички, пообещав себе купить их в следующий раз. После магазинов она решила передохнуть. Совсем рядом оказалось уютное маленькое кафе, где она неторопливо выпила чашку кофе, съела бисквитное пирожное и поразмыслила над тем, как убить целый день.
Увидев прямо напротив кафе туристическую контору, Фрэнни решила зайти туда и рассмотреть карту города, чтобы хотя бы узнать, где находятся музеи и исторические памятники. Если провести утро, бродя по магазинам, и пообедать сэндвичем, то остаток времени можно посвятить осмотру какого-нибудь музея, а потом взять такси и доехать до больницы.
Официантка принесла ей счет. Фрэнни рассматривала его в изумлении: нет ли ошибки? Больше двух фунтов за чашечку кофе? Она достала скромное количество гульденов, полученных в обмен на свои десять фунтов, и расплатилась, не забыв о чаевых. Обед предстоит более чем скромный, уныло подумала она.
Рядом было несколько больших магазинов, и Фрэнни не пропустила ни одного, привлекаемая не столько товарами, сколько теплом. В туристическом агентстве ей дали карту города и посоветовали посетить для начала музей «Моритшуис», сказав, что входная плата там совсем маленькая. Но к полудню у Фрэнни смертельно болели ноги и подводило живот от голода, поэтому сперва она зашла в дешевенькое кафе. Посетители пили кофе с сэндвичами. Фрэнни отыскала себе место за столиком и долго сидела, отдыхая, над сырным рулетом и кофе. Она бы заказала себе и вторую чашку, но надо было оставить несколько гульденов на такси.
Купив билет в музей, Фрэнни обнаружила, что на «совсем маленькую» входную плату ушли почти все оставшиеся деньги. Ничего не поделаешь, подумала она, обратно придется ехать на трамвае. Какой-нибудь трамвай наверняка идет до Главной больницы. Приказав себе не волноваться, она несколько часов наслаждалась изящным искусством, рассматривая картины в музее. У выхода она спросила служителя музея, как ей найти трамвайную остановку. Он указал ей направление, и Фрэнни поплелась в центр города.
Уже начинался час пик, так что на трамвайной остановке скопились люди. Когда подошел трамвай, вся очередь ринулась в него. Фрэнни, прижатая к стенке каким-то рослым мужчиной и дюжей дамой, вытащила кошелек.
Но денег оказалось недостаточно. Кондуктор нахмурился и покачал головой. Не понимая, что он ей говорит, Фрэнни вытащила листок с адресом, который дал ей Марк, и сунула его кондуктору под нос. Сидевший рядом пожилой мужчина пришел ей на выручку. Он поговорил с кондуктором, после чего тот взял у Фрэнни деньги и дал ей билет. Пожилой мужчина сказал:
– Ваш билет – на большую часть пути. Выйдете, когда кондуктор скажет, а там до больницы рукой подать.
Фрэнни поблагодарила его и, когда кондуктор кивнул ей, вышла из трамвая. С облегчением увидев, что ее высадили на центральной улице, Фрэнни последовала в направлении, указанном ей кондуктором. Нужно было идти прямо, не сворачивая, до самой больницы. Множество людей торопились по домам с работы. Обратившись к идущей впереди женщине, Фрэнни протянула ей листок с адресом.
– Больница? Госпиталь? – спросила она.
Женщина посмотрела на бумажку и махнула рукой куда-то вперед. Значит, уже недалеко, подумала Фрэнни. Но прошло еще минут пятнадцать, прежде чем впереди замаячили огни больничных корпусов.
Она почти вбежала в холл и наконец увидела Марка. Он пошел ей навстречу с бесстрастным видом, хотя и поглядывая на часы.
– Я уже начал беспокоиться – что вас задержало?
Больше всего на свете Фрэнни хотелось броситься ему на грудь и разрыдаться, но она сдержалась и спокойно сказала:
– Нехватка наличности.
– Нехватка… – Его лицо исказилось. – Боже мой, бедная моя девочка! Я оставил вас на целый день без единого гульдена. Представляю, как вы меня проклинали… У вас вообще денег не оказалось?
– У меня было десять фунтов, я их обменяла на гульдены, а вас я вовсе не проклинала. Нельзя же обо всем помнить. А у вас было о чем подумать кроме меня.
– Фрэнни, прошу вас меня простить. – Он взял ее за руку. – Идемте. Вам надо выпить чаю, а потом вы расскажете мне, как выбрались из такой передряги.
Он провел ее через холл в небольшую комнату и снял трубку внутреннего телефона, стоявшего на столе. Через пару минут им принесли чай. Профессор сел в широкое кожаное кресло и протянул Фрэнни чашку.
– Завтра я увижусь с моим банковским менеджером и закажу для вас чековую книжку. – Он взял со стола сумочку Фрэнни и положил туда внушительную пачку банкнот. – А это на карманные расходы. Так вы простили меня, Фрэнни?
– Конечно, простила…
– Тогда расскажите, как вы сумели провести целый день с – сколько там у вас было? – с десятью фунтами. Боже правый, здесь этого едва хватит на чашку кофе!
– Да, цены здесь кусаются, зато магазины – Просто загляденье.
Фрэнни принялась рассказывать ему о том, как провела день, а когда закончила, он сказал:
– Обещаю, что это больше никогда не повторится, Фрэнни. Странно, что вы не догадались мне позвонить.
– Догадалась, но вы же сказали, что будете в операционной или на обходе, – призналась она. – Вот если бы случилось что-то серьезное – ну, к примеру, поломай я ногу, – тогда дело другое.
Профессор повнимательнее вгляделся в оживленное юное личико. Да, девочка не из тех, кто отступает перед трудностями; она обладает здравым смыслом и не боится преодолевать препятствия. Такая не станет рыдать, если что-то не клеится. Молодая жена начинала нравиться ему все больше.
Наутро профессор снова уехал в больницу, но к обеду вернулся и взял Фрэнни в Гаагу в гости к своей старшей сестре, обитавшей вместе с мужем и маленькими детьми в старом домике с остроконечной крышей на тихой улочке радом с центром города. Эльза оказалась высокой молодой женщиной с голубыми, как у брата, глазами и носом с горбинкой. Пока дети радостно возились с Бидди, Эльза повела Фрэнни показывать свое жилище. Домик был очень уютным и красиво обставленным.
– Мы все так счастливы, что Марк наконец женился, – сказала она Фрэнни. – Он – редкой души человек и очень любит детей. – Она не заметила, как покраснела Фрэнни при этих словах. – В субботу мы собираемся устроить семейный ужин. Познакомитесь со всей нашей родней. Очень забавно: Сатске – это младшая сестра – на Рождество сказала, что надеется в следующий раз увидеть Марка уже женатым. Так и вышло! – Она радостно улыбнулась Фрэнни. – Маме с папой вы бы очень понравились.
Профессор сообщил им, что назавтра ему снова надо в больницу.
– Отлично, – обрадовалась Эльза – Привози сюда Фрэнни. Мы походим по магазинам, а вечером вы вернетесь домой вместе.
Следующий день прошел просто великолепно. Фрэнни – на этот раз с деньгами и чековой книжкой в сумочке – таскали из одного бутика в другой, и наконец она приобрела себе два платья, пару туфель, перед которыми просто не смогла устоять, и очаровательную кожаную сумочку.
Они выпили чаю у Эльзы, прежде чем ехать домой. Сразу после ужина Марк ушел в свой кабинет поработать, но Фрэнни была счастлива.
Когда наступила суббота, Фрэнни оделась в одно из новых платьев – темно-красного бархата – и спустилась в гостиную к ожидавшему ее Марку.
– Это кольцо моей матери, – сказал он, надевая ей на палец огромное, с сапфирами и бриллиантами, кольцо поверх обручального. – А это… – он открыл коробочку и вынул оттуда жемчужное ожерелье, – это запоздалый свадебный подарок.
Он застегнул ожерелье на ее шее и поцеловал Фрэнни в щеку.
– Муж из меня никудышный, вы должны были получить это в день свадьбы.
Не найдясь с ответом, Фрэнни только пробормотала слова благодарности и с облегчением увидела, что наконец приехали гости.
Сначала она даже немного растерялась – их было так много и все наперебой стремились чтонибудь ей сказать. Фрэнни едва успевала отвечать, но вскоре искренняя доброжелательность новых родственников помогла ей расслабиться.
Сидя напротив Марка за богато накрытым столом, Фрэнни ощутила проблеск надежды на будущее семейное счастье, основанное на взаимопонимании. В браке можно обойтись и без романтики. С его стороны – привязанность и забота, с ее стороны – любовь, о которой Марк не узнает никогда.
Последние гости уехали уже за полночь, и Фрэнни с профессором вернулись в гостиную.
– Когда мы снова приедем сюда – поздней весной, – вы с ними познакомитесь поближе. Жаль, что следующие несколько дней у меня полностью заняты.
– Опять в здешней больнице?
– Нет, в Утрехте и в Роттердаме. Я не прошу вас ехать со мной. Вам придется поскучать одной. Вы не против?
Фрэнни заверила его, что не против, потому что именно этого ответа он ожидал. Впрочем, оставшись одна, Фрэнни ни минуты не скучала; она подолгу гуляла с Бидди, ходила в деревню, где сумела даже завести знакомства, несмотря на незнание языка. Обедала она у священника и его жены, они тоже захаживали к ней в гости. Дни протекали весело, Марк звонил каждый вечер, и это был самый счастливый миг.
Когда профессор вернулся, Фрэнни приветствовала его радостно, но сдержанно, боясь выдать свои чувства. Он сказал, что через два дня они возвращаются в Лондон.
– Может быть, прокатимся, осмотрим окрестности? Можно где-нибудь поужинать и потанцевать. В Гааге есть несколько хороших отелей.
Пару часов они обсуждали, как провести два оставшихся дня. Когда Фрэнни собралась идти спать, профессор сказал:
– Мне не терпелось вернуться в дом, где ждете меня вы, Фрэнни.
Он поцеловал ее в макушку, когда она проходила мимо него к дверям. Остановившись, она подняла голову.
– Это самые лучшие слова, которые я когдалибо слышала.
Жизнь прекрасна – ну, почти прекрасна, говорила себе Фрэнни, спускаясь к завтраку.
Однако ее ждало разочарование. Марка за столом не было, у его пустого кресла печально сидела Бидди. Возле тарелки Фрэнни лежала записка: утром его срочно вызвали в Брюссель к Особо Важной Персоне, пришлось выехать сразу; позвонит, как только сможет.
