Текст книги "Гарем"
Автор книги: Бертрис Смолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 19
В том году в Турции наступила поистине благодатная весна. Никогда еще дожди не были такими мягкими, а луга не наливались такой сочной зеленью. Правоверные славили в мечетях Аллаха за его дерзость, за то, что он послал им богатый урожай и доброго султана. Мир и торговля процветали, а османская культура под просвещенным руководством Баязета распустилась пышным цветом.
К середине июня, к великой радости Фирузи и Селима, стало окончательно ясно, что миниатюрная блондинка забеременела. Госпожа Рефст разделяла эту радость, но вместе с тем и не на шутку обеспокоилась. Она тайно и срочно послала за Хаджи-беем. Тот прибыл ночью при свете полной луны и был немедленно препровожден в личный сад Сайры, где у мозаичного фонтана его ожидали Селим, его красавица шотландка и озабоченная тетушка Рефст. Все трое любовались впервые расцветшими золотистыми офирскими розами.
– Приветствую тебя, дочь моя, – сказал ага, оглядывая располневшую Сайру. – У тебя все идет хорошо, как я погляжу.
– Остается только надеяться, что я смогу еще какое-то время потерпеть оскорбления, наносимые мне этим маленьким варваром, – пожаловалась она, погладив свой округлившийся живот.
– Оскорбления?
– Да, Хаджи-бей, оскорбления! Он лягается во мне! Не мягко перебирает своими ножками, а колотит ими! У меня там уже одни синяки, наверное.
– Так ты все-таки уверена, что будет сын?
– О да! Разве станет приличная турецкая девушка из благородной семьи вести себя подобным образом? Нет, так хулиганить могут только мужчины! – с улыбкой ответила она.
– Она расцвела как роза, правда, Хаджи-бей? – спросил Селим. – Сайра и без того состоит из одних достоинств, кажется, дальше совершенствоваться уже некуда, и тем не менее с каждым днем все хорошеет и хорошеет.
Ага улыбнулся:
– Твоя радость, мой Селим, это моя радость. Но полагаю, ты спешно послал за мной не только для того, чтобы поделиться ею?
– Это я за тобой послала, – сказала госпожа Рефет. – Ты должен помочь нам, пока этот энергичный молодой петушок своей фантастической плодовитостью не погубит нас всех. Сайра родит меньше чем через два месяца, а еще спустя четыре месяца и вторая икбал принца, Фирузи, произведет на свет младенца. Когда обо всем этом узнает Бесма, она обезумеет.
– Она уже обо всем знает, – ответил Хаджи-бей. – И уже пыталась добраться до султана. К счастью, трагическая смерть матери Селима все еще свежа в его памяти и сердце. Со своей стороны я прилагаю все усилия к тому, чтобы он не забывал об этом. Через три дня султан дает новый прием для своих женщин, на котором ему будет представлена юная черкесская красавица, какой были в свое время ты и твоя сестра. Я даже назвал ее Кшозем в честь матери нашего принца. Между прочим, она внешне очень па нее похожа. Я специально придерживал девушку до случая, и вот пришло се время. Не сомневаюсь, что в ее объятиях султан и не вспомнит про Всему со всеми се жалобами и злопыхательскими бреднями.
– Да благословит тебя Аллах за твою предусмотрительность, – проговорила Рефет, вздохнув с облегчением.
– Однако этих мер недостаточно. Поэтому, – продолжал Хаджи-бей, – я настоятельно рекомендую тебе, Селим, уехать на охоту на несколько недель и не брать себе пока новую икбал. По крайней мере до тех пор, пока Сайра не родит.
– Ты поступишь в высшей степени разумно, если последуешь совету нашего верного друга Хаджи-бея, мой милый племянник. А то как бы Бесма все же не убедила Баязета в том, что ты и твое растущее будто на дрожжах семейство уже начинают представлять для пего угрозу.
– Но я не хочу никуда уезжать отсюда.
– Тем не менее, – сурово повторил ага кизляр, – ты уедешь! Все эти годы мы разрабатывали и таили ото всех наши планы по преобразованию Турции вовсе не для того, чтобы ты ломал их из-за своих капризов. На себя мне наплевать, но подумай, что станет с твоей тетушкой, с Сайрой, с Фирузи, со всеми твоими еще не родившимися детьми, если в сердце султана поселятся недобрые подозрения! Ты поедешь на охоту, сын мой. В горы. Возьми с собой часть татар, по основной их гарнизон оставь здесь для охраны дворца и твоей семьи. Через два-три дня ты якобы случайно повстречаешься с Бали-ага и его янычарами. Это молодой человек примерно твоих лет, пользующийся в армии большим влиянием и авторитетом. Не допускать Бесму до султана я еще могу, но над солдатами Баязета не властен. Именно Бали-ага, главный над янычарами, фактически держит в своих руках и всю империю. Янычарам неизвестна твоя деятельность на посту правителя Магнезии. Они запомнили тебя лишь ребенком. К тому же тогда в целях твоей безопасности мы выставляли тебя па людях слабоумным. И сейчас Бесма не жалеет сил на то, чтобы поддерживать этот образ. Твой старший брат деградирует прямо на глазах. Мать таки свела его наконец с женщинами, но он по-прежнему отдает предпочтение юным мальчикам и до сих пор бездетен. Бесма близка к отчаянию, и теперь у нее надежда только на то, что удастся сместить султана с трона и быстренько посадить на него Ахмеда.
– Но я должен вернуться к рождению моего сына!
– Это я тебе могу обещать. Только помни, Селим: рождение твоего сына – дело верное, чего пока нельзя сказать о наших планах в отношении тебя и султанского трона.
Принц поморщился, но он был неглуп и понимал, что Хаджи-бей абсолютно прав. Все последние месяцы он так уютно жил в своем дворце, имея под рукой красавицу Сайру, что почти забыл о своих честолюбивых планах.
На следующее утро Селим, взяв с собой с полдесятка татар, покинул дворец Лунного света и галопом ускакал в сторону гор. На охоту и на встречу с молодым начальником войска янычаров.
Бали-ага было тридцать лет, он отличался исполинским ростом и обладал строгим начальственным видом. В отличие от большинства янычаров, которые были европейцами, он не красил волосы в черный цвет, а с гордостью носил свои густые темно-русые кудри, ибо давно заметил, что это очень нравится женщинам. У него были квадратное лицо, тяжелая нижняя челюсть и пронзительные черные будто уголья глаза, взиравшие на мир из-под кустистых бровей, что делало его похожим на грозного льва.
Бали-ага слыл строгим военачальником, и под его рукой войско янычаров сильно укрепилось и наводило страх на врагов. Он и его люди были преданы султану Баязету, но уже потихоньку заглядывали в будущее, которое предлагало им тройственный выбор: принц-наследник Ахмед, принц Коркут или, наконец. Селим. Причем про последнего Бали-ага слышал, что это преданный мусульманин, неглупый человек и хороший солдат.
Турция знала уже двух великих султанов из династии древнего Османа: Мухаммеда II Завоевателя, покорившего Константинополь, и его сына Баязета II. Империя а настоящее время процветала, и Бали-ага понимал, что для того, чтобы так все шло и дальше, Турции после Баязета необходим сильный султан. Бали-ага также знал, что ни Ахмед, ни Коркут не годятся на эту роль, и уже стал потихоньку расспрашивать своих командиров и солдат, из числа тех, кто, на его взгляд, подавал наибольшие надежды, об их предпочтениях.
Большинство высказывалось в пользу Селима, о чем Бали-ага тайно поставил в известность Хаджи-бея. Решение было принято, но Бали-ага предупредил, что и пальцем не шевельнет до тех пор, пока жив султан Баязет. Однако, когда придет время взойти на трон новому лидеру нации, янычары поддержат принца Селима.
Глава 20
Лето выдалось очень жарким. Принц был в отъезде, и жизнь в его дворце текла тихо и спокойно. Если бы не опасность, которая подстерегала их ежечасно и от которой их берегли верные татары, семью принца Селима можно было бы принять за обычное зажиточное семейство, находящееся на отдыхе в загородном имении.
Татары чутко и ревниво сторожили покой обитателей дворца. Они не испытывали добрых чувств ни к Бесме-кадине, ни к ее сыну-дегенерату и втайне желали, чтобы именно их хозяин Селим сменил на троне султана Баязета.
На дворе стояла середина августа. День, как и все остальные, начался с того, что над Черным морем взошел багряный диск солнца. К десяти часам ночная роса на распустившихся в саду розах окончательно высохла и цветы поникли.
Сайра сидела на бордюре мозаичного фонтана в своем саду, опустив опухшие от зноя ноги в прохладную воду. Жара стояла невыносимая, а Сайре было особенно тяжело в последние недели беременности.
Войдя в сад и увидев свою хозяйку, Мариан обеспокоенно воскликнула:
– Вы в своем уме, миледи?! Разве можно ставить ноги в холодную воду?! Вы простудитесь!
– Ничего, ничего. Такая жара… ужас! Может быть, прохлада оживит моего сына. Он что-то затих.
– Затих? Что вы хотите сказать? Все лето вы жаловались, как он вам досаждает.
– Да, верно, – со вздохом произнесла Сайра, – но вот уже двое суток, как он не напоминает о себе. Мариан, неужели может так статься, что он умрет? Я этого не переживу!
– Нет, нет, миледи, что вы такое придумываете? Ничего не бойтесь. Моя бабушка говорила, что, когда ребенок успокаивается, это верный признак того, что он готов появиться на свет. Вам больно?
– Нет, напротив, на меня снизошел такой покой, такая безмятежность. Даже странно. Ладно, пойду еще раз проверю, все ли готово к родам. Принеси, пожалуйста, полотенце. Теперь после прохладной ванны мне получше.
– Полотенце для моей госпожи! – крикнула Мариан одной из рабынь. Девушка быстро исполнила приказание, и Мариан насухо вытерла ноги Сайре и обула ее в зеленые кожаные туфли.
Войдя в гостиную, Сайра приказала принести ей небольшой сундук из кедра и, кажется, уже в сотый раз за последние два месяца открыла его и принялась рассматривать крохотные расшитые рубашечки, пеленки и халатики. Она придирчивым взглядом изучила каждый предмет одежды для малыша и аккуратно сложила все обратно. Размер рубашек и штанишек почти пугал ее. «Неужели младенец может быть таким маленьким?»
В полдень она подкрепилась фруктами и куском мягкого белого хлеба с тонким ломтиком сыра. Едва она закончила есть, как появился посыльный и сообщил, что принц Селим прибудет к ночи. Сайра тут же приказала слугам все приготовить к приезду господина.
День тянулся очень медленно. Небо стало темнеть, но то были не сумерки, а приближающийся шторм. Госпожа Рефет долго терпела беготню Сайры по дому, но наконец, увидев, что девушка утомилась, приказала ей лечь в постель.
Сайре удалось немного поспать. Она проснулась от мощного громового раската. Встав с постели и подойдя к окну, она распахнула створки и пустила в душную комнату свежий морской ветер.
Вдруг ни с того ни с сего у нее меж ног хлынула вода. Вздрогнув от неожиданности, Сайра позвала на помощь Мариан. Та, явившись, тут же оценила ситуацию, вновь уложила Сайру в постель и подложила ей под ноги высокие подушки.
– Вот и пришло время. Малыш решил появиться на свет Божий, – сказала она. – Все последние дни вы много были на ногах, это, видимо, и ускорило роды. Лежите смирно, я сбегаю за госпожой Рефет. А пока пришлю к вам Фекри и Залу.
– Но мне не больно… – недоуменно проговорила Сайра.
– Еще рано, миледи. И потом, кто рождается с болью, а кто просто с водой. Я сама дважды наблюдала за тем, как рожает моя мать, и оба раза это были на удивление легкие роды.
– Мариан, пусть Юсеф отыщет посыльного от принца и немедленно снарядит его обратно к нашему господину. Пусть тот передаст Селиму, что его сын готов появиться на свет и ему надо поторопиться.
– Уже бегу, миледи, – улыбнувшись, проговорила Мариан. – Я нисколько не сомневаюсь, что наш господин, услышав такое, перегонит шторм и явится сюда быстрее.
Сайра осталась в комнате одна. Она лежала неподвижно, едва дыша. «Завтра, – думала она, – в это самое время завтра мой сын уже родится и я буду держать его на руках». Но тут она вспомнила свою мать. Мэг умерла при родах, как и мать Адама. Страх сковал ее сердце, а тело охватила дрожь.
– Аллах… Боже всемилостивый! – истово зашептала она. – Не дай мне погибнуть! Я не хочу умирать. Придай мне сил пережить роды, чтобы я хотя бы еще разок побывала в объятиях моего Селима!
– Она запнулась. Господи, разве можно просить об этом Его?.. – О, прошу, пойми меня!
В эту минуту в комнату вошли госпожа Рефет, Зала и Фекри.
– Я послала за повитухой. Схватки уже начались? Сайра отрицательно качнула головой.
Тетушка Селима тут же принялась отдавать энергичные приказания служанкам. Три женщины помогли Сайре подняться с постели, сняли с нее шаровары и блузу, протерли тело губкой, смоченной в травяном отваре, и надели на нее просторную легкую рубаху. Затем Зала и Фекри быстро перестелили широкую постель, а госпожа Рефет помогла Сайре вновь лечь и укрыла ее одеялом, подоткнув его со всех сторон.
Тут пришла повитуха Фатима. Осмотрев Сайру, она сказала:
– Ждать придется еще несколько часов. Состояние, учитывая, что это первенец, неплохое. Она просто рождена быть матерью.
Губы Сайры тронула легкая улыбка. Ей вспомнился давний спор с отцом, в котором она сказала ему примерно ту же фразу. В душе Сайры на минуту воцарился покой, она облегченно вздохнула и тут же почувствовала несильную боль в области поясницы.
– Кажется, началось… – взволнованно воскликнула она.
– Подождем второго приступа, моя госпожа. И тогда действительно можно будет считать, что началось, – ответила Фатима.
Вскоре схватки стали регулярными, но были несильными и короткими. Лишь через несколько часов они стали нарастать и учащаться.
День проходил, а принца все не было. За окном резко посвежел ветер, грохотали частые раскаты грома, но дождь пока не начался. То и дело небо с треском раздирали ломаные молнии, причудливо расцвечивая комнату.
– Я умру… – тихо сказала Сайра госпоже Рефет. – Точно так же, как умерла моя мать. Я никогда больше не увижу Селима… Девушка начала всхлипывать. Добрая женщина обняла ее и стала баюкать:
– Не умрешь. Все идет нормально.
– Ужасно больно, госпожа Рефет. Я долго так не выдержу. Мне страшно!
– Прекрати! – довольно резко проговорила повитуха, – Это еще не боль, девочка моя. Я видела матерей, которые метались по постели и кричали, будто их режут. А с тобой все спокойно. Роды легкие. Страшно оттого, что это незнакомые ощущения, только и всего.
Эти слова мало утешали. За окном опустились сумерки, и тут во дворе процокали лошадиные копыта. Спустя пару минут в комнату ворвался Селим.
– Любимая! – проговорил он, приближаясь к постели.
– Селим… – всхлипывая, прошептала Сайра и улыбнулась сквозь слезы. – Теперь я могу умереть спокойно, увидев тебя в последний раз…
Селим недоуменно оглянулся на тетушку.
– Ничего, ничего, племянник, – ответила та. – Сайре просто немного страшно. Пока все идет хорошо.
– Надо было привезти из Константинополя лекаря! – воскликнул Селим, ударив себя по колену кулаком. Фатима презрительно фыркнула:
– А это еще зачем? Что он умеет такого, чего не умею я? Я, мой господин, первая повивальная бабка во всей округе. А твой лекарь опоил бы ее снотворным зельем, и ребенок появился бы на свет сонный и слабый.
Селим смерил ее грозным взглядом, но тут же вновь повернулся к Сайре.
– Возьми меня за руки, – проговорил он, – а когда будут схватки, сжимай их изо всех сил. Я хочу разделить с тобой твои страдания и не уйду отсюда, пока не родится мой первый сын.
Он остался с ней до самого конца. Несколько раз его пытались уговорить подкрепиться, но он неизменно отказывался. Ближе к полуночи схватки резко усилились, и Сайра сильно закричала. В ту же минуту повитуха всплеснула руками и возвестила:
– Головка ребенка! Я вижу его головку! Госпожа Рефет шепнула на ухо принцу:
– Схожу за свидетелями.
Спешно покинув комнату, она почти тут же вернулась вместе с Зулейкой, Сариной, телохранителем Сайры Дреланом, ее евнухом Анбером и тем гаремным рабом, который, как она знала, состоял на тайной службе у Бесмы.
Сайра вновь испустила громкий вопль и согнулась почти пополам. Ее подняли с постели и отвели к низкой табуретке. Фатима энергично принялась за свою работу, а свидетели сгрудились вокруг. Наступила полночь. Вдруг небеса разверзлись, и полил шумный ливень. В следующее мгновение весь дворец потряс мощнейший раскат грома, и спустя несколько секунд наступившую вслед за громом тишину разорвал резкий крик родившегося младенца.
– Слава Аллаху и Его Пророку Магомету, это сын! – воскликнула Фатима, передавая орущего ребенка Мариан.
Мариан протерла младенца оливковым маслом, завернула в теплое одеяльце и передала его, в свою очередь, Селиму. Принц замер в немом восхищении, глядя на маленький сверток в руках. У малыша были строгие темно-голубые глаза, и он как будто хотел сказать своему отцу: «Какая нелепость, что я такой маленький и беспомощный, а между тем меня ждут великие дела!»
Сайре помогли вновь перейти на постель.
– Дайте мне моего сына… – прошептала она обессиленно. Фатима обернулась на принца, тот отнес ребенка Сайре.
– Мариан, помоги мне сесть.
Девушка помогла Сайре приподняться, взбила у нее за спиной подушки. Сайра распеленала младенца и внимательно принялась его осматривать.
– Все у него на месте, миледи, я считала, – проговорила Мариан.
Сайра тихо рассмеялась.
– У него нос деда, – сказала она. – Ой, смотрите на его ладони! На левой молния, а на правой линейка!
Селим и госпожа Рефет наклонились над младенцем.
– Она права, племянник. Это знак. Зулейка говорила, что он будет великим воином и мудрым правителем. Как мы назовем его?
– Воин и мудрец, – пробормотал Селим.
– Сулейман! – уверенным тоном сказала Сайра. Принц молча перевел на нее задумчивый взгляд, но тут же улыбнулся.
– Да, – сказал он. – Пусть будет Сулейман.
Глава 21
Проснувшись на следующее утро. Сайра не сразу вспомнила о том, что случилось накануне. В окно заглядывало пробивавшееся сквозь листву деревьев в саду ласковое солнышко, тихо журчала вода в фонтане, воздух был напоен горной свежестью.
Сайра опустила глаза на себя и, не обнаружив живота, тут же вспомнила обо всем. Она повернула голову, чтобы кликнуть Мариан, но тут увидела у постели люльку.
– Слава Аллаху и Его Пророку Магомету! – с восторгом проговорила она. – Мальчик! Мой сын! Мой сын Сулейман!
Она стала разглядывать ребенка. Малыш спал, сжав крохотные ручки в кулачки. У него были черные вьющиеся волосики. Приподняв одеяльце, она увидела его розовые и крепкие ножки. Впрочем, у него была не широкая кость.
– Ты проснулась! – раздался от порога знакомый голос.
– Селим! Ну что скажешь? Разве он не красив? Наш Сулейман? Разве это не самое красивое дитя на всем белом свете? Принц нежно улыбнулся:
– Да, моя голубка. Он красив. Это оттого, что Сулейман пошел в свою маму.
Она рассмеялась;
– Дурачок! Он похож на всех Османов, и слава Аллаху за это! Он весь в тебя!
– Я люблю тебя, Сайра. И не потому, что ты подарила мне сына, а потому, что ты самая смелая и желанная из всех женщин на земле.
– Но вчера я, напротив, показала себя малодушной трусихой. Мне было страшно, мой господин, а сегодня солнышко светит, и мне хорошо. Теперь я поняла, что то был всего лишь страх перед неизвестностью. Клянусь, этого больше никогда не повторится!
– Я принес тебе подарки, любимая.
С этими словами он передал ей обтянутый кожей ларец. Сайра взяла его, подняла крышку, и у нее захватило дух. На бархатном дне ларца лежали удивительной красоты изумрудное ожерелье и такие же сережки продолговатой формы а золотой оправе.
– Какая прелесть… – прошептала она.
– Они очень пойдут к твоим глазам. Баязет подарил их моей матери, когда я родился. Мне хочется, чтобы теперь они были у тебя. Но это еще не все.
Селим передал ей круглый медальон на тонкой золотой цепочке. С одной стороны на медальоне был золотой крест, а с другой – полумесяц. И еще он был украшен крохотными золотыми колокольчиками, которые тихо зазвенели, когда Сайра прикоснулась к нему.
– Я сам его сделал для тебя. Сайра.
– Это большая честь для меня, мой господин. Медальон тем ценнее для меня, что ты сделал его своими руками.
– Теперь ты моя бас-кадина, и я хотел поговорить с тобой о моей тетушке. Поскольку отныне ты официально будешь начальствовать над всеми женщинами во дворце, мы можем отпустить Рефет обратно в Константинополь.
– О нет, Селим! Пусть все останется, как было. Я люблю госпожу Рефет и не смогу без нее. И потом, если мы отошлем ее назад, Бесма превратит ее жизнь в сущий ад.
– Твои слова – лишнее доказательство того, что я нашел в твоем лице свое счастье, любимая. Будь по-твоему.
Вдруг закричал ребенок. Молодые родители вздрогнули от неожиданности.
– Что с ним? – обеспокоенно воскликнула Сайра.
– Мне кажется, – усмехнувшись, проговорил Селим, – что принц Сулейман голоден.
Взяв младенца из колыбельки, он передал его на руки Сайре, и та устроила его у своей груди. Вскоре послышалось довольное сопение и чмоканье. Глядя на сына, Сайра и Селим счастливо улыбались.
