Текст книги "Беспринципный Вася (СИ)"
Автор книги: Берта Рокавилли
Жанр:
Рассказ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Во-первых, мне было некогда. Ну, а во-вторых... Если я не так эмоционален, как творческие люди, это не значит, что я тебя не любил. Скажи, пожалуйста, ты хочешь венчаться в церкви или так обойдемся? Вон та церквушка нам подойдет?
– Я не знаю, православная ли она.
– Да какая разница!
– Неужели у тебя совсем нет никаких убеждений?!
– Вредные убеждения я искореняю усилием воли. Пойдем, договоримся о дате венчания. А то мне придется жить с тобой во грехе.
– Ты не упрекнешь меня на старости лет тем, что я не дала тебе наследника?
– На старости лет все только и делают, что друг друга упрекают. Это главное развлечение, не считая похорон друзей. Не будь этого повода, так найдется другой. Я думаю, что когда мы соберемся в мир иной, за нами со всем христианским усердием начнет ухаживать вот этот молодой человек, – Вася указал на солнцеголового Антошку, что подсматривал за ними из-за парапета.
– Точно! – осенило Риту. Наконец-то она посмотрела на этого мелкого бандита как на своего наследника и поняла, почему он ее так раздражает: наследники не могут не раздражать. Маловероятно, что он удовлетворится подмосковной дачей, когда у его тетушки есть почти целый остров в Эгейском море. – Ладно, пойдем, – и Белозёровы вошли в церковь.
Поначалу всё шло очень романтично. Поговорили с чернобородым загорелым батюшкой о таинстве венчания (заметьте, по-русски!); потом Рита исповедалась – она грехи свои знала и говорила без запинки, Вася ждал во дворе; важным было то, что прежде она не венчалась. А потом на исповедь пошел жених, надолго... И после вышел мрачный и засобирался в Москву.
– Когда же мы назначим венчание? – вопрошала невеста.
– После, дорогая, после.
Поцеловал ее в лоб и отчалил на пучковском катере.
Жесткая и такая циничная Маргарита Борисовна плакала, и Надежда с непривычки так растерялась, что не знала, как ее утешить. Белозёров как честный человек мог бы сначала жениться, а потом уж отправляться на подвиги. Но что такое «честный человек», в свете последних событий Надежда уже не очень ясно себе представляла. Нехорошо, что Виталик снова на что-то надеется, и Одиссей виноват в этом напрямую. Так и Пучков пару раз сбегал, когда все вокруг ожидали, что он вот-вот женится. Видимо, эта черта характера присуща всем разгильдяям.
Маргарита отнимая руки от заплаканного лица, с ужасом видела, что пальцы ее стали узловатыми, на запястьях выступают вены, и разражалась новыми рыданиями:
– Он заставил меня почувствовать себя старой и страшной! У меня круги под глазами и морщины! А через пару лет я вообще никому не буду интересна!
– Какое это имеет значение, если ты желанна, как и прежде?
– А откуда я это знаю? Даже элементарного подтверждения я не получила!
– Но... извини... это несколько неделикатно, но Димон видел, как Василий выходил от тебя утром...
– Мы разговаривали! – и Рита рыдала еще сильнее, как лишенный игрушки ребенок.
– Может, он нездоров? – Надежда судорожно искала способа оправдать такое безответственное поведение жениха, но только ввергла подругу в еще большее уныние. – Может, он так напуган предыдущим опытом, что решил больше не испытывать судьбу, а тихонько дожидаться смертушки?
– Ты умеешь успокаивать!
– Я пытаюсь судить трезво.
– Кстати, о трезвости. Где твой благоверный ныкает алкоголь?
Заначка немедленно была найдена, и беседа продолжилась.
– Никто меня не хочет, даже Виталик, – и, сгорая со стыда, Рита рассказала о своем «романтическом» ужине с художником.
Пучков, предварительно переговорив с женой, постановил за ужином:
– Вернемся в Москву, и я тебя посватаю за своего партнера по бизнесу, он давно на тебя запал.
– Да знаю я твоего партнера! Он похож на дохлую рыбу! – как всегда, излишне эмоционально реагировала Рита.
– Какая разница, на кого он похож, если тебе будет обо что погреться долгими зимними вечерами!
– Не дави на нее, ей и так нелегко! – вмешалась жена.– Ты меня разочаровал, дорогой! И твой драгоценный Вася тоже! Я считала его порядочным человеком!
– Он и есть порядочный человек. Откуда ты знаешь, о каких грехах он рассказал попу, что ему поп велел, какую епитимью наложил? Видимо, он не так беспринципен, как я думал. Он свято исполняет то, что считает своим долгом...
– Его долг – жениться на твоей сестре! А ты еще и катер ему предоставил!..
– Что же мне было делать? Днище пробить?!
– Я не знаю! Я знаю, что Рите сейчас очень больно!
– Ей и раньше было больно! Она сама выбрала такую жизнь! – Пучок словно забыл о присутствии сестры. – А ты понюхай ее духи, какой запах она выбирает из лаванды, розы, ванили!.. Полынь! Из всех возможных вариантов чего бы то ни было она всегда выбирает самый неприемлемый! Ей тринадцать лет было, когда Васёк из армии пришел, тогда она и начала канючить – хочу замуж за твоего дружка. Еле дотерпела, когда восемнадцать стукнет! А я-то, балбес, не мог ни в чем отказать сестренке! Овца! Еще не хватало, чтобы моя сестра тратила свои золотые годы (которых, заметьте, осталось немного) на ожидание какого-то заморского кидалы, который покинул ее, не исполнив своего супружеского долга!
– Надя, ты ему рассказала?! Как можно?!
– Прости, подруга, у нас нет секретов. Это семейное дело. Но и ты, дорогой, неправ. Это ты привез сюда этого кидалу. Возможно, Рита сделала бы совсем иной выбор, если бы не встретилась с ним.
– Иной выбор! Я знаю, о чем вы говорите! Тот не лучше этого!
– Он такой милый! – чуть не плача, говорила Рита. – В начале девяностых все постриглись, обнажив бычьи шеи, а он так и остался с хвостиком, и библиотеку собирал, а не оружие! – последний камень был в огород брата. – Никогда не заботился о том, кто что скажет... И если ты будешь на меня давить, я перепишу завещание, и твоим щенкам ничего от этой виллы не достанется – она же на мое имя!
– Ты его еще не писала!!!
– Тем более!
– Это нечестно!
– Честность – не наша семейная черта! Шулер! Жена знает о происхождении этого богатства?! – Рита наступала на больную мозоль, и Надежда зажмурилась. Но Димон ничуть не смутился:
– И на солнце бывают пятна! И мой могучий дух подвержен маленьким слабостям!..
– Рита! Не называй своих племянников щенками! Дима! Данная ситуация – совсем не повод для шуток, – попыталась урезонить близких бывшая отличница и православная комсомолка.
– Но почему-то, ёптм, так смешно!..
– А ты не смейся, братец! Это ты незнакомым людям можешь внушать, какой ты мудрый глава семьи, как хорошо все устроил и всех построил. Я порчу тебе картину. Проповедует тут, Савонарола хренов! У такого уважаемого человека сестра никак замуж не выйдет! Тебе дай волю, ты меня за соседа выдашь, который три года в коме лежит – зато все будет, как у всех! Но я не из тех, кто идет под венец, как агнец на заклание, а потом всю оставшуюся жизнь мечется между кухней и детской! Мне вашего счастья не надо!
– Я что-то не поняла, какого «вашего» счастья тебе не надо? А какое оно вообще бывает, ты хоть знаешь?!! – заголосила Надежда. – Забиться в волчий угол и грезить о вечной любви – это, по-твоему, счастье?!! Посвятить жизнь мужу и детям – это рутина, ты у нас вечно в поисках идеала пребываешь! Долго, однако, ищешь, а конца не видно!!!
– Конец-то как раз виден, – заметил Пучков, – сегодня мне сорок лет, ёптм, завтра у вас праздничек будет...Еще и совиным рылом обозвали... – Димон заметил Антошку (Милка уже спала), который все это время пребывал за столом и, разинув рот, слушал перепалку родителей с тетей Ритой. – Кушай барашка, сынок! Кушай, не смотри по сторонам.
– «Посвятить жизнь мужу и детям!» Послушайте этого ангела! Превратить мужа в подкаблучника! Он по лезвию бритвы ходил, а с тобой стал детишек нянчить! Кофе в постель подавать! Кто кому жизнь посвятил?!
– А не надо так завидовать! Чтобы тебе кофе в постель подавали, надо сто двадцать раз самой его подать! И мой муж, между прочим, своих детишек нянчит! Не чужих же! Нянчить чужих или шипеть по этому поводу – это для тех, кто своими не обзавелся!
– Подкаблучник – это я, что ли?..– обгладывая ребрышко, только и успел сказать Пучков.
– Это ты, милый! Все мы здесь серость, и только Рита – свободолюбивая жар-птица. Может, с тобой просто жить невозможно, а вовсе не в свободолюбии дело?!
– Дорогая, но она в чем-то права, и вообще...
– Замолчи! – прикрикнула Надежда, неожиданно показав свой нрав. – Ты мечтал приехать сюда, заняться хозяйством, научить своего сына плавать, но все это время только пьешь и бузишь. Это мое дурное влияние?!! Ты не заметил, что твой сын сам научился!!! Зато слушаешь сестру, которая вряд ли может верно судить о семейных делах, потому что нет у нее ни семьи, ни детей! Она не имеет права судить, с ее-то своеобразным опытом!..
– Еще недавно пьяным считался человек, лежащий в канаве и неспособный отогнать от себя бродячую собаку, которая лижет ему лицо. А теперь все вдруг стали пропагандировать трезвость!.. – Пучок хотел развить тему, но дамы его не слушали.
– Плодить детей – не надо много ума, – зло и коротко возразила Рита.
– Что-что? – переспросил Антошка.
– Сынок, иди, поиграй, ты и так за один ужин очень много узнал о жизни. Найди дядю Виталика, что-то он, как нарочно, сегодня ужин пропустил, – Пучок поспешно проводил ребенка, опасливо поглядывая на баб, которые шипели уже как дикие кошки. – Бедный мальчик: пьющий отец, сварливая мать, злая тётка ... Да еще и погода испортилась!
Говорить с Надей о том, что было у Риты на сердце, невозможно, а говорить о чем-то другом, малозначащем – невыносимо. Цикада проводит 17 лет под землей личинкой и только на пять недель выбирается на свет Божий, летает, наслаждается солнышком и умирает. Жизнь может быть долгой, но счастье составляет лишь малую часть жизни, ничтожно малую.
Очень хотелось, чтобы кто-то растолковал сон. Ей постоянно снилась комната во втором этаже, где прошел год их короткого брака с Белозёровым. Ей непременно нужно было туда вернуться, чтобы что-то исправить. Она не помнила, что именно, но на пути возвращения появлялись какие-то препятствия, что-то мешало. Рита плутала по городу, который знала, как свои пять пальцев, и все не могла найти нужный поворот и просыпалась, зная, что завтра продолжит поиски. И хотя пророческим даром не обладала, но всегда была уверена, что случится что-нибудь эдакое, что позволит им с Василием быть вместе. Была уверена с той самой минуты, как увидела его здесь, на пирсе, седого, с хвостиком. Она видела его во сне каждую ночь, жила и дышала надеждой на встречу, хоть он и уехал очень странно, поспешно и без объяснения причин. С легкой руки Виталика она с головой погрузилась в мифологию. Для каждого есть свой миф, все сюжеты описаны задолго до нашего рождения во всех подробностях, и она находила свой. И поскольку там, в мифе, все заканчивалось хорошо, значит, и у них с Васей всё сложится.
И вот спустя полтора месяца он снова здесь, теперь уже окончательно, и первое, что хотелось ему сказать: «Да пошёл ты!», – но не сказала. Да, конечно, своим скоропостижным отъездом он обидел ее, но она воспринимала это как справедливое воздаяние за ту обиду, что она нанесла ему семнадцать лет назад.
– Ты меня любишь? – спросил седовласый жених едва слышно.
– Заметно, правда? – ответила вопросом на вопрос Рита, отправляя Антошку и Милку в дом, к матери, чтобы не мешались под ногами в такой ответственный момент. Кроме женщин и детей, на вилле оставались только охранники – лето подходило к концу.
– Ты знаешь, что я немолод, и, возможно, у нас не слишком много времени...
– Умереть не страшно. Страшно не жить и смотреть, как жизнь проходит мимо.
– Ты выйдешь за меня?
– Конечно, – поскольку Антошка далеко не ушел, а подсматривал из-за парапета, Рита озадачила его: – Молодой человек! Попросите Вашу матушку быть в церкви минут через пятнадцать. Я ведь была у нее свидетельницей на свадьбе, теперь ее очередь.
– Пучков в Москве, ты не хочешь его пригласить? – осторожно спросил Вася, еще не отряхнувший дорожную пыль.
– Пока мы будем его ждать, еще что-нибудь случится, и ты опять драпанешь. Лучше он поздравит нас после.
– Вообще-то, я не драпанул. Мне ваш кикладский батюшка велел сначала долги отдать, а потом уж венчаться.
– Но ты ведь презираешь ложные принципы!
– А кто сказал, что именно эти принципы ложные?
– Ты же говорил, что твоих кредиторов уже в живых нет!
– Их нет, наследники есть.
– Но у тебя нет денег! – выпалила последний аргумент заждавшаяся невеста.
– Димон восемнадцать лет назад на мое имя счет банке открыл, за эти годы проценты набежали. Как раз хватило, чтобы рассчитаться. Фартук снимешь?
Рита вздохнула. Эпатаж эпатажем, а шкафы ломились от новых платьев, которые для того и нужны, чтобы очаровывать его, ненаглядного.
– Да, пожалуй, надо переодеться. Но это недолго. А ты ботинки почисть пока.
– Папка твой ужасно прав, – с улыбкой говорил дядя Вася лучезарному мальчику, чистя ботинки. – Женщины постоянно указывают нам, что делать!
– Да, – многозначительно кивнул племянник, – и делают из нас подкаблучников.
– Свободный выбор мужчины состоит в том, чтобы выбрать женщину, которая будет управлять жизнью вместо него! Будешь моим свидетелем?
– А что нужно будет делать?
– Ну, ты подашь нам кольца во время церемонии, а после придется немного выпить...
– Ну, если надо... Главное, всё сделать, как положено!
