Текст книги "Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Люди больше не могут, сэр.

– Нажраться смогли? Так пусть пострадают, черт бы их взял!

На самого Уильямса было жалко смотреть. Бледный, запыхавшийся сержант еле переставлял ноги и в любой момент мог потерять сознание. Остальные были еще хуже.

– Простите, сэр, – с трудом выговорил Уильямс.

– Надо было оставить вас французам. Всех!

Чувствуя свою вину, Шарп злился еще больше. Он понимал, что это его недосмотр. Следовало проявить характер и проверить конюшню; он же спрятался от собственных солдат в гостинице. Вспомнились пьяные, оставленные на милость безжалостным французам в ходе отступления армии сэра Джона Мура. Угрожая подобной участью стрелкам, Шарп знал, что не оставит их. Теперь это дело чести. Он выведет свой отряд из-под удара. Пусть они его не поблагодарят, пусть возненавидят, но он протащит их через ад, если там будет проходить дорога к спасению. Вивар заявил, что это невозможно. Шарп это сделает.

– Простите, сэр. – Уильямс по-прежнему пытался его успокоить.

Шарп молчал. Он думал о том, насколько легче дались бы ему все мучения, будь в отряде сержант, способный держать дисциплину. Уильямс слишком боялся испортить с кем-нибудь отношения, между тем Шарп не видел никого, кому можно было доверить нашивки. Гэтейкер слишком хитер и озабочен мнением товарищей. Образованный Танг пьет больше остальных. Можно было бы назначить сержантом Парри Дженкинса, однако ему не хватает твердости. Хэгмэн ленив. Додд – человек спокойный, но медлительный и робкий. Оставался только Харпер, который, как понимал Шарп, ничем не поможет ненавистному офицеру. Выходило, что Шарпу никуда не деться от Уильямса, а роте никуда не деться от Шарпа.

У каменного моста лейтенант приказал остановиться. Зеленые куртки еле стояли на ногах. Карета тряслась по камням где-то за перевалом.

– Рота! – Громоподобный голос лейтенанта заставил некоторых стрелков вздрогнуть. – Оружие на землю!

Стрелки с облегчением уложили на землю тяжеленные ружья и принялись отстегивать штыки и ранцы. Шарп отделил тех, кто утром был трезв, остальным приказал снять шинели и сапоги.

Солдаты решили, что он спятил, но, привыкшие к офицерским причудам, поснимали одежду под мрачным взглядом лейтенанта. На вершине холма показался экипаж, и Шарп рявкнул на стрелков, чтобы они смотрели перед собой и не крутили головой.

– Я никому не разрешал напиваться, – ровным, беззлобным голосом сказал Шарп. – Надеюсь, что сейчас вам плохо.

Стрелки поняли, что гнев Шарпа миновал, некоторые заулыбались, показывая, что им действительно не сладко.

Шарп тоже широко улыбнулся:

– Хорошо. Теперь прыгайте в воду. Все.

Солдаты вытаращили глаза. Громыхание экипажа и визг тормозов становились громче.

Шарп зарядил ружье с проворством человека, получившего хорошую армейскую подготовку. Не веря своим глазам, стрелки смотрели, как он поднял к плечу медный приклад и навел ружье на первые ряды.

– Я сказал, прыгать в воду. Вперед!

Шарп взвел курок.

Солдаты кинулись в реку.

Высота насыпи под мостом достигала восьми футов, река, вспухшая от талых снегов и дождя, была глубиной фута четыре. Шарп стоял на парапете и следил, чтобы каждый солдат окунулся в ледяную воду. Колеблющихся он подбадривал ружьем:

– Ты! А ну окунай чертову голову! Харпер! Ныряй, дружище, ныряй!

Трезвые, раненые и помилованный из уважения к званию сержант Уильямс избежали кары.

– Сержант! Построить людей на берегу! В три шеренги! Быстро!

Дрожащие стрелки повыскакивали из воды и построились в три шеренги. Карета остановилась, из дверей выглянул взволнованный Джордж Паркер:

– Лейтенант? Моя дорогая супруга очень переживала, что вы оставили нас позади…

Увидев мокрых, несчастных людей, Джордж Паркер осекся. Челюсть его отвисла.

– Это пьяницы. – Шарп говорил громко, чтобы солдаты могли его слышать. – Они нажрались как свиньи, они ни на что не годны, черт бы их всех побрал! Я выжимал из ублюдков проклятый спирт.

Паркер отчаянно замахал рукой, стараясь остановить богохульство, но Шарп отвернулся и скомандовал:

– Раздеваться!

Наступила пауза.

– Я сказал, раздеваться!

Солдаты разделись догола. Сорок обнаженных мужчин дрожали под моросящим дождем.

Шарп подошел ближе:

– Мне наплевать, если вы все, к черту, сдохнете. – Слова лейтенанта произвели впечатление. – В любой момент – слышите вы, ублюдки? – на этой дороге могут показаться французы. – Шарп ткнул через плечо большим пальцем. – Я решил вас здесь оставить. Все равно вы ни на что не годны. Я думал, что вы стрелки. Я думал, что вы лучшие. Но мне приходилось видеть дерьмовые батальоны ополчения, которые были лучше вас! Я видел дерьмовых кавалеристов, которые больше походили на солдат! – Следующее оскорбление вытерпеть было тяжело, и все-таки Шарп решился. – Я видел паршивых методистов, которые оказались круче вас, ублюдков!

Миссис Паркер распахнула шторки, чтобы положить конец богохульствам, но, увидев голых мужчин, завизжала, и шторки закрылись.

Шарп смотрел на своих солдат. Они попали в беду, оказались далеко от дома и далеко от военных складов, с которых получали еду и одежду. Но они все равно оставались стрелками и подчинялись уставу.

Это слово напомнило Шарпу о майоре Виваре и его трех правилах. С маленькой поправкой они подойдут и стрелкам.

Шарп заговорил менее суровым голосом:

– С этого дня мы вводим три правила. Всего три правила. Нарушите хоть одно – и я вас с грязью смешаю. Ни один из вас не имеет права что-либо украсть без моего разрешения. Ни один из вас не смеет напиться без моего разрешения. И все вы будете драться как черти, когда появится противник. Понятно?

Молчание.

– Я спросил, понятно? Громче! Громче! Громче!

Голые люди прокричали о своем согласии. Они вопили во все горло, лишь бы этот сумасшедший оставил их в покое. Теперь они окончательно протрезвели.

– Сержант Уильямс!

– Сэр?

– Надеть шинели! У вас два часа. Развести костры, высушить одежду. Потом строиться.

– Слушаюсь, сэр.

Карета застыла без движения, кучер-испанец равнодушно восседал на козлах. Только после того, как все стрелки надели шинели, распахнулась дверца и появилась разъяренная миссис Паркер.

– Лейтенант!

Шарп уже знал, чего ожидать от подобного тона. Он круто обернулся:

– Вам придется помолчать, мадам!

– Я буду…

– Молчать, черт бы вас побрал!

Шарп пошел к карете, и миссис Паркер, опасаясь насилия, захлопнула дверцу.

Шарп, однако, направился к багажному отделению, откуда вытащил стопку Новых Заветов.

– Сержант Уильямс! Растопка для костров! – Он швырнул книги на лужайку.

Джордж Паркер решил, что весь мир сошел с ума, и хранил дипломатическое молчание.

Спустя два часа стрелки в благочестивом молчании двинулись к югу.

К полудню дождь утих. Дорога слилась с другой, более широкой и грязной, что значительно замедлило продвижение экипажа. Зато, как добрый знак, справа показалась полоска воды. Она была слишком широкой для реки и могла означать либо озеро, либо глубокий, наподобие шотландских, залив океана. Джордж Паркер предположил, что это затопленная долина, а значит, недалеко и море с патрульными английскими судами.

Эта мысль приободрила людей, так же как и места, по которым они следовали. Дорога пролегала через пастбища, иногда перемежающиеся рощами, каменными стенами и небольшими ручьями. Склоны были пологи, попадались богатые с виду фермы.

Шарп пытался припомнить порванную Виваром карту. Выходило, что они значительно южнее Сантьяго-де-Компостела. Покорный вид стрелков приглушил отчаяние прошедшей ночи. Радовала близость моря. Возможно, уже в следующем городке найдутся рыбаки, которые согласятся доставить их на английский корабль.

Шагающий рядом с Шарпом Джордж Паркер жизнерадостно подтвердил:

– Даже если мы не найдем корабль в ближайшем городке, до Лиссабона нам идти не придется.

– Вы уверены?

– В Оронто обязательно будут английские корабли с вином. А до Оронто меньше недели.

Одна неделя до свободы! Шарп радовался как ребенок. Одна неделя быстрого марша в разваленных сапогах. Одна неделя, и больше не надо будет никому доказывать, что он способен продержаться без майора Вивара. Одна неделя дрессировки стрелков, превращения их в боеспособную единицу. Одна неделя с Луизой Паркер, а потом еще две на корабле, идущем на север навстречу бискайским ветрам.

В два часа пополудни Шарп приказал остановиться. Моря по-прежнему было не видно, хотя солоноватый запах уже ощущался среди хвойных деревьев, под которыми лошадям задали корм: сухую кукурузу и сено. Стрелки доели последний монастырский хлеб и без сил повалились на землю. Перед этим отряд пересек затопленную лужайку, где им несколько раз пришлось вытаскивать карету из грязи. Теперь дорога уходила вверх, по обе ее стороны тянулась замшелая ограда, а впереди, на расстоянии одной мили на юг, виднелась ферма.

Паркеры сидели на подстилках возле своей кареты. После инцидента у моста миссис Паркер избегала смотреть на Шарпа, зато Луиза одарила его счастливым, лукавым взглядом, отчего лейтенант смутился, испугавшись, что стрелки придут к правильному и неизбежному выводу, что он влюбился. Чтобы не выдать своих чувств, Шарп решил проверить единственный пост, выставленный под соснами у дороги.

– Все в порядке?

– Да, сэр, – ответил Хэгмэн, самый старый из стрелков. Он был одним из немногих, не напившихся накануне до бесчувствия. Хэгмэн жевал табак и смотрел на горизонт на севере. – Снова пойдет дождь.

– Ты так думаешь?

– Я знаю.

Шарп присел на корточки. По низкому, неразличимому небу катились бесчисленные черные тучи.

– Почему ты пошел в армию?

Беззубый рот делал и без того уродливого Хэгмэна похожим на щелкунчика.

– Поймали на кармане, сэр. Магистрат велел выбирать: или тюрьма, или служба.

– Женат?

– Почему я и выбрал службу, сэр. – Хэгмэн рассмеялся и выплюнул желтую жижу в лужу. – Клятая была баба. Черноротая, что твой пес.

Шарп засмеялся, потом окаменел.

– Сэр! – негромко произнес Хэгмэн.

– Вижу.

Выкрикивая команды, лейтенант побежал к отряду. С севера, четко вырисовываясь на фоне темных облаков, надвигалась кавалерия. Французы их догнали.

Глава восьмая

Место для боя было крайне неудачным. Кругом простирались поля – мечта кавалерии. Попадались полоски затопленной местности, в основном по краям дорог, огороженных каменными стенами, но Шарп понимал, что увести людей от поражения будет чрезвычайно трудно.

– Вы уверены, что это французы? – спросил Паркер.

Шарп не стал тратить время на ответ. Солдат, не способный по силуэту распознать противника, недостоин жизни.

– Пошел! Пошел! – Кучер, который не на шутку испугался гнева Шарпа, изо всех сил огрел лошадей.

Постромки натянулись, экипаж дернулся и покатил по дороге.

Стрелки выдергивали тряпки из ружейных замков. Шарп про себя вознес хвалу неведомому божеству, позаботившемуся о том, чтобы у отрезанного от армии отряда осталось много боеприпасов. Единственный шанс противостоять превосходящим силам противника заключался в сдерживании их атаки плотным ружейным огнем.

Шарп прикинул, что драгунам потребуется около десяти минут, чтобы добраться до сосновой рощи, где находились стрелки. Со всех сторон простиралась равнина, оставалась только ферма на юге. Если случится чудо и стрелки успеют добежать первыми, ферму можно оборонять как крепость. Надо лишь уложиться в десять минут.

Шарп и двенадцать стрелков остались прикрывать отход.

Лейтенант выбрал Хэгмэна, ибо старый карманник виртуозно стрелял из ружья, и Харпера с его ближайшими друзьями, поскольку подозревал, что все они отличные драчуны.

– Надолго мы их не задержим, – объявил Шарп, – но какое-то время отыграем. И готовьтесь: когда придет время отступать, побежим как черти!

Харпер осенил себя крестом:

– Боже, храни Ирландию.

По топкой дороге, на которой час назад застряла карета, скакало около двухсот драгун.

Стрелки залегли между деревьями. С расстояния в полмили французы их не видели.

– Не шевелиться, – предупредил Шарп. – Целиться в лошадей.

Он бы предпочел дождаться, пока до всадников не останется ярдов двести, но это означало бы слишком близко подпустить конницу. Приходилось начинать стрельбу на пределе досягаемости ружей. Лейтенант надеялся, что залп вызовет панику и сумятицу, за счет чего стрелки выиграют время.

Невидимый в тени сосен, Шарп стоял в нескольких шагах позади своих людей. Он вытащил подзорную трубу и увидел бледно-зеленые мундиры с розовыми обшлагами. Труба приближала во много раз, драгуны подпрыгивали вверх и вниз, заполняя собой весь окуляр. Покачивались ножны, карабины, ранцы. С такого расстояния лица драгун казались застывшими и устрашающими. Сзади к седлам были приторочены странные мешки, которые Шарп принял сначала за тюки фуражного сена. Французы остановились.

Шарп тихо выругался.

Он водил трубой слева направо. Драгуны пересекли затопленное место и вытянулись в неподвижную линию. Лошади опустили головы и пощипывали мокрую траву.

– Сэр, – позвал Хэгмэн, – посмотрите на дорогу. Видите сволочей?

Шарп резко перевел трубу к середине вражеской линии. Там, сверкая темно-золотыми эполетами и аксельбантами, появилась группа офицеров. В самом ее центре были егерь в щегольском красном ментике и гражданский в черной бурке и белых сапогах. Шарп поразился сверхъестественному чутью, ведущему этих людей по его следу.

Полковник вытащил свою трубу и, как показалось Шарпу, навел ее прямо на него. Лейтенант замер, стараясь не шевелиться, чтобы не блеснули предательские линзы. Он видел, как егерь сложил трубу и отдал приказ офицеру драгун, который тут же поскакал на запад.

Выполняя команду полковника, шестеро драгун поснимали с передних лук седел тяжелые каски и надели их на головы. Понимая, что в роще может поджидать засада, егерь решил выслать пикет. Шарп терял преимущество внезапной атаки. Он сложил трубу и выругался, проклиная осторожность француза.

Шестерых разведчиков убить не трудно, но остановит ли это драгун? А вдруг, оценив по залпу силу засады, они бросятся в атаку? Тогда вместо десяти минут у Шарпа будет всего пять, за которые стрелки не успеют добраться до южного склона.

Впрочем, солдатская служба научила его одному: лучше принять плохое решение, чем не принять никакого.

– Отходим! Быстро! Не высовываться!

Стрелки отползли назад, поднялись, когда их уже не было видно из-за деревьев, и побежали.

– Черт! – выругался Харпер.

На дороге, в каких-то двухстах ярдах, стояла застрявшая карета Паркеров – кучер в спешке налетел колесом на каменную ограду. Уильямс и его люди тщетно пытались сдвинуть экипаж с места.

– Выходите! – заревел Шарп. – Выходите из кареты!

В окошке показалась голова миссис Паркер.

– Толкайте! – кричала она. – Толкайте!

– Немедленно из кареты! – Шарп с трудом бежал по грязной и скользкой дороге. – Выходите!

Чтобы выручить карету, надо было подать лошадей назад; ушла бы масса времени.

Но миссис Паркер ни за что не хотела расставаться с комфортабельным экипажем. Она высунулась из окошка и, угрожающе размахивая зонтиком, орала на кучера:

– Хлещи сильнее, идиот! Сильнее!

Шарп распахнул дверцу экипажа:

– Выходить, быстро!

Миссис Паркер огрела его зонтиком, отчего заплесневелый кивер лейтенанта съехал ему на глаза. Шарп схватил миссис Паркер за руку и выдернул ее из кареты. Женщина шлепнулась в грязь и истошно завопила.

– Сержант Уильямс!

– Сэр?

– Двух человек снять ящики с крыши!

Внутри находился весь запас боеприпасов. Гэтейкер и Додд забрались наверх, перерезали веревки штыками и опустили ящики на руки ожидавших внизу стрелков. Джордж Паркер попытался заговорить с Шарпом, но лейтенант не стал выслушивать его бессвязное нервное бормотание:

– Вам придется бежать, сэр. – Шарп схватил миссионера за плечи и развернул в сторону каменной фермы и амбара. – Туда!

Глаза Луизы взволнованно блестели. Миссис Паркер наконец поднялась из грязи и, вне себя от потери багажа и кареты, кинулась к Шарпу.

– Хочешь погибнуть, глупая баба? – закричал лейтенант. – Вперед! Сержант Уильямс! Приказываю вам сопровождать женщин до фермы. Быстро!

Миссис Паркер завопила про чемодан, и дрожащий как лист Джордж Паркер вытащил его из кареты. Затем все семейство вместе с кучером побежало вверх по дороге.

– Сэр? – обратился к Шарпу Харпер. – Перегородить дорогу? – Ирландец показал на карету.

Шарп удивился неожиданной инициативе стрелка и отметил ценность идеи. Если заблокировать дорогу, французам придется преодолевать каменные заграждения по обеим ее сторонам. На этом стрелки могли выиграть несколько минут.

– Если сумеем.

– Никаких проблем, сэр!

Харпер отстегнул постромки и оглобли, в то время как его товарищи перерезали поводья и упряжь. Ирландец стеганул освободившихся лошадей, и те поскакали наверх.

– Все направо, ребята! Надо перевернуть эту штуковину!

Стрелки кинулись к правой стороне кареты. Шарп ждал, когда из рощи покажется разъезд противника. Не удержавшись, он обернулся посмотреть, как командует солдатами Харпер.

Какое-то время карета не двигалась с места, потом ирландец напрягся и, как показалось Шарпу, один выдернул застрявший между камнями экипаж. Главная ось со скрежетом выскочила из щели, колеса закрутились в воздухе.

– Переворачивай! – на выдохе прорычал Харпер, и карета поднялась еще выше.

На какую-то секунду она зависла, угрожая грохнуться обратно и раздавить стрелков.

Шарп кинулся к зеленым курткам и подставил под тяжеленный экипаж свое плечо. Покачнувшись, карета с треском и грохотом завалилась набок. Изнутри посыпались чемоданы и подушки, тома испанского Нового Завета вывалились в грязь.

– Кавалерия, сэр! – крикнул Хэгмэн.

На опушке рощи показались шесть всадников.

Шарп вскинул винтовку и выстрелил, почти не целясь. Пуля пролетела мимо. Хэгмэн выстрелил на секунду позже. Одна из лошадей дернулась и заметалась. Драгуны развернули коней. Прогремели еще два выстрела, прежде чем вражеский разъезд скрылся в соснах.

– Бежим! – скомандовал Шарп.

Ноги скользили в грязи, по спине колотили ранцы, но стрелки неслись вверх по дороге. Над головой Шарпа просвистела выпущенная из карабина пуля. Он увидел, как двое стрелков впереди тащат миссис Паркер, и едва не расхохотался. Самое время посмеяться: посреди поля его настигает французская кавалерия.

Шарп догнал группу сержанта Уильямса. Миссис Паркер слишком запыхалась, чтобы кричать, но двигаться быстрее она не могла. Шарп огляделся в поисках Харпера:

– Тащи ее.

– Вы серьезно, сэр?

– Можешь нести на руках, если хочешь.

Ирландец принялся толкать миссис Паркер в спину. Луиза засмеялась, но Шарп прикрикнул на девушку, чтобы она бежала быстрее. Сам же с остальными стрелками залег под прикрытием каменной ограды.

До Шарпа долетела перекличка кавалерийских горнов. Разъезд передал, что натолкнулся на отступающего противника. Сейчас основной отряд перейдет на рысь. Драгуны заменят кивера на обтянутые материей каски. Шарп представлял, как из ножен выхватываются палаши и расстегиваются чехлы карабинов.

– Они пойдут через рощу. Как только появятся, даем залп и бежим! Целить туда, где дорога выходит из рощи, ребята.

Шарп надеялся задержать драгун хоть на минуту. Влепить залп в голову колонне, и пусть теряют время на замену лошадей.

Хэгмэн аккуратно перезаряжал штуцер. Он отложил в сторону заряженные некачественным порохом готовые патроны и засыпал отборный порох, хранившийся у каждого стрелка в специальном рожке. Пулю он завернул в промасленный кусочек кожи, который при выстреле подхватит вращательное движение с нарезов ствола. Завернутый в кожу комочек он забил в ствол, пока не почувствовал, что пуля уперлась в поле нареза. Затем стрелок сыпанул горсточку свежего пороха на полку. Подобная система требовала времени, зато в результате можно было добиться невероятной точности. Прицелившись, Хэгмэн сплюнул под ноги желтую табачную струю и сказал:

– Поправка на ветер – один шаг влево.

На стену рядом с Шарпом упала капля дождя. Шарп молился, чтобы ливень подождал до первого залпа.

– Постарайтесь попасть с первого раза. Один залп – и мы бежим как черти.

– Сэр! – Занявший оборону в конце линии стрелок показал на край рощи.

Прежде чем лейтенант успел вытащить трубу из защитного футляра, из-за деревьев вылетела шеренга всадников.

Этого он не ожидал. Шарп надеялся, что французы колонной пойдут по узкой просеке, они же растянулись влево и вправо и теперь шли кавалерийской цепью во всей ее красе и мощи.

– Огонь!

Залп получился слабым. Если бы стрелки сосредоточили огонь на голове колонны, дорога превратилась бы в кровавое месиво визжащих лошадей и истекающих кровью всадников. На цепь пули не возымели никакого воздействия. Лишь лошадь, угодившая под меткий выстрел Хэгмэна, споткнулась и повалилась на землю.

– Бежим! – скомандовал Шарп.

Стрелки неслись так, словно сам дьявол хватал их за пятки. Французы с гиканьем и свистом скакали по полю, будто охотники, почуявшие добычу.

Первая группа стрелков уже приближалась к ферме. Луиза тащила за руку раненого Кэмерона и несла его ранец.

– Ублюдки справа! – крикнул Хэгмэн.

Шарп повернулся и увидел, что с восточной стороны, где почва была тверже, вырывается вперед отряд драгун. Французы неслись, как на скачках, ноздри их раздувались от предчувствия близкой победы. Чтобы проскочить провал в каменной ограде, им пришлось стянуться вместе и еще сильнее пришпорить коней. Шарп видел, как забурлила вода под копытами, когда всадники преодолевали заболоченный овраг. Потом он заметил невероятное: бока двух лошадей окрасились кровью, какой-то драгун описал палашом круг и вывалился из седла. Визжащая испуганная лошадь потащила его дальше. Только тогда до Шарпа донеслась ружейная пальба.

Харпер бросил миссис Паркер и сформировал линию обороны у внешней стены фермы. Его залп смешал вырвавшихся по восточному краю французов, подарив группе Шарпа несколько драгоценных секунд.

– Бежать! Бежать!

Стрелки закинули ружья за спину и бежали. Шарп слышал позади топот копыт, скрип седел и крики сержантов и офицеров. Над головой свистели пули, с фермы пытались прикрыть их огнем. Луиза остановилась и широко раскрыла глаза.

– Слева, сэр! – крикнул стрелок. – Слева!

С запада налетали драгуны, которым пришлось огибать баррикаду на дороге. Они заставили лошадей перепрыгнуть через каменную ограду. Один из них был убит прямо в прыжке, остальные летели вперед, и Шарп понял, что его отряд в ловушке. Он выхватил палаш, принял боевую стойку и встретил первого француза.

– Давай! – закричал он. – Давай!

Драгунский офицер наклонился в седле и выставил палаш, чтобы вспороть Шарпу живот. Лейтенант опередил его на долю секунды. Сжимая палаш двумя руками, он размахнулся и изо всех сил рубанул лошадь по морде. Удар пришелся на зубы. Несчастное животное завертелось на месте, а Шарп кинулся вперед, прижался к лошадиному боку и попытался выдернуть драгуна из седла. Прием не удался, ударом притороченного к седлу тюка с сеном лейтенанта кинуло в грязь. Кивер отлетел далеко в сторону. Лошадь лягнула его в бедро и ускакала.

Шарп с трудом поднялся на ноги.

– Ложись! – заорал Харпер, и Шарп инстинктивно рухнул на землю.

Над головой прогремел очередной залп. Завизжала и повалилась в грязь лошадь. Копыто дергающегося в судорогах животного едва не проломило Шарпу череп.

– Бежать! – заревел Харпер.

Шарп успел разглядеть картину кровавой бойни на дороге. Дав несколько залпов по скопившимся в заторе драгунам, Харпер смешал их атаку.

Лейтенант вбежал в ворота. До спасения оставалось пересечь последнюю лужайку. Стрелки уже заскакивали в здание фермы, Шарп видел, как отлетают ставни под ударами прикладов.

– Сзади!

С левой стороны грохотали копыта. Зарычав от ярости, Шарп развернулся и ткнул палашом в морду лошади. Животное увернулось, но драгун оказался в невыгодном положении. Он хотел перегнуться через седло и рубануть Шарпа наискосок, однако лейтенант ушел от удара и всадил палаш в бедро француза. Лошадь унесла раненого седока.

Продолжали греметь ружейные выстрелы. Одна пуля пронеслась так близко, что Шарп почувствовал на лице дуновение ветра.

– Бежать! – снова крикнул Харпер.

Шарп кинулся вперед. Он добрался до фермы одновременно с последним стрелком. Харпер стоял у двери, готовясь задвинуть ее тяжелым комодом.

– Спасибо! – выдохнул Шарп, вваливаясь в дом.

Харпер не обратил на него внимания.

Через все здание фермы тянулся огромный коридор. Две двери вели в дом, две другие, расположенные по концам коридора, – наружу. Шарп распахнул дверь слева и попал в просторную кухню, где у камина сидели, съежившись от страха, мужчина и женщина. Над огнем висел на крюке кипящий котел, воняющий щелочью. Кучер Паркеров торопливо объяснял ситуацию, одновременно заряжая огромный пистолет. Луиза пыталась извлечь из изящного тесного ящичка небольшой пистолет с рукояткой из слоновой кости.

– Где ваша тетя? – спросил Шарп.

– Там. – Девушка показала на дверь в другом конце кухни.

– Зайдите туда!

– Но…

– Я сказал, зайдите туда!

Шарп захлопнул футляр с пистолетом и, несмотря на возмущение девушки, затолкал ее в буфетную, где среди каменных кувшинов сидели на корточках ее дядя и тетя.

Драгуны кружили возле амбара. Зеленые куртки продолжали стрелять. Попятилась лошадь, француз зажал раненую руку; затрубил горн.

Драгуны рассыпались. Они держались поблизости, укрывшись от огня за каменным амбаром. Шарп понимал, что спустя несколько секунд враг спешится и изрешетит ферму из ружей.

– Сколько здесь окон, сержант?

– Не знаю, сэр, – еле выдохнул Уильямс, еще не отдышавшийся после бега в гору.

Влетевшая в окно кухни пуля ударила в стропила.

– Не поднимать голову, черт вас дери! И стрелять в ответ!

На первом этаже было три помещения: большая кухня с окнами на юг и на север, буфетная без окон, где укрылись Паркеры, и огромный коровник в конце коридора, тоже без окон; в нем обитали две свиньи и дюжина перепуганных куриц. Из кухни на второй этаж вела лестница. Там была спальня. Широкая кровать и массивный комод свидетельствовали об относительной зажиточности хозяев.

Шарп выставил стрелков у окон, затем приказал сержанту Уильямсу занять верхнюю комнату и пробить бойницы в восточной и западной стене.

– Пробейте выход на крышу.

– На крышу? – Уильямс растерянно посмотрел на мощные стропила и бревна, прикрывающие черепицу.

– Нам необходимо видеть, что происходит на востоке и на западе, – пояснил Шарп.

Не имея обзора, он был уязвим для неожиданной атаки.

Снова спустившись вниз, лейтенант приказал пробить бойницу рядом с трубой. Фермер наконец сообразил, что от него требуется, притащил кирку и принялся долбить выбеленную известью стену. Висящее на стене распятие подпрыгивало от мощных ударов.

– Ублюдки справа! – крикнул от окна Харпер.

Прогремело несколько ружей. Сделавшие выстрел зеленые куртки уступали место другим. Несколько пеших драгунов попытались ворваться на ферму, трое из них повалились в лужу. Двое спустя некоторое время поднялись и заковыляли назад, третий не шевелился. Шарп видел, как пузырится под дождем окрашенная кровью вода.

На некоторое время все затихло.

Никто из стрелков Шарпа не пострадал. Хозяйка испуганно предложила им колбасы.

Из буфетной на коленях выполз Джордж Паркер. Дождавшись, когда Шарп обратит на него внимание, он поинтересовался, что лейтенант планирует делать дальше.

Шарп ответил, что собирается ждать темноты.

– Но это же несколько часов! – испуганно сглотнул Паркер.

– Часов пять, не больше, сэр. – Шарп перезарядил ружье. – Если, конечно, Господь не остановит солнце.

Паркер пропустил мимо ушей еретическое замечание офицера:

– А потом?

– Будем прорываться. Чем позже, тем лучше. Важно застать ублюдков врасплох. Нескольких убьем, остальные, надеюсь, растеряются. – Шарп присыпал полку ружья порохом. – А здесь они нам ничего не сделают, если не будем высовываться.

– Но… – Пуля ударила в стену, и Паркер втянул голову в плечи. – Моя дорогая жена надеется, что вы выручите нашу карету.

– Вряд ли, сэр. – Шарп поднялся на колено, уловил движение за навозной кучей и выстрелил. Комната наполнилась дымом, на пол упал горящий пыж. – Нет времени, сэр.

Лейтенант присел на корточки, вытащил из ранца патрон и откусил пулю.

– А как же мои Заветы?

Шарп решил не говорить, что книги, когда он видел их в последний раз, валялись в испанской грязи. Он выплюнул пулю в ствол ружья.

– Ваши Заветы, сэр, попали в руки наполеоновской армии.

Шарп примял пыж, порох и пулю в ружейном стволе. Во рту остался неприятный привкус селитры.

– Но…

Очередная пуля прервала Паркера. Она пробила свисающую с крючка сковородку, ударилась в котел и упала к ногам Шарпа. Лейтенант поднял ее и несколько раз подбросил, давая остыть.

Паркер озадаченно нахмурился.

– Поговаривают, что французы пользуются отравленными пулями, сэр.

Шарп говорил нарочито громко, чтобы стрелки, многие из которых верили подобным небылицам, могли его слышать. – Так вот, это неправда.

– Нет?

– Нет, сэр. – Шарп положил пулю в рот, улыбнулся и проглотил ее.

Видя выражение лица Паркера, стрелки расхохотались.

Шарп обернулся посмотреть, как продвигаются дела с бойницей. Стены фермы были невероятно толсты. Несмотря на то что хозяин уже углубился на целый фут, до просвета было еще далеко.

В заднее окно ударил залп карабинов. Неуязвимые для вражеского огня стрелки презрительно засмеялись. Седой Паркер, однако, не разделял их восторга:

– Вы обречены, лейтенант!

– Ваше положение не лучше, сэр.

– Мы гражданские люди! Я не понимаю, почему мы должны погибать вместе с вами!

Огонь придал Джорджу Паркеру мужества – проповедник решил сдаться в плен.

Шарп подсыпал пороха на полку.

– Хотите выйти наружу, сэр?

– Надо выбросить белый флаг! – Паркер съежился после того, как очередная пуля срикошетила над его головой.

– Если вы настаиваете…

Закончить предложение не дал панический вопль сержанта Уильямса, вслед за которым прогремел оглушительный залп карабинов перед самым домом. Какой-то стрелок отлетел от окна с залитой кровью головой. Раздалось два ружейных выстрела, еще два донеслось сверху. В северном окне возник черный силуэт драгуна. Подкравшиеся с невидимой стрелками стороны французы брали дом штурмом.

Шарп и несколько стрелков выстрелили, но драгуны успели прикрыться стульями, которыми были забаррикадированы окна. Тогда жена фермера с отчаянным воплем сорвала с крюка котел со щелочью и, с неожиданной для женщины силой, метнула его в нападавших. Кипящая щелочь произвела эффект пушечного ядра. Драгуны повылетали наружу.

– Сэр!

В кухню вбежал Харпер. Из коридора доносился страшный треск: французы выламывали южную дверь, которую Харпер не успел укрепить так же хорошо, как северную.

Группа драгун, воспользовавшись тем, что стрелки бросили все силы на оборону окон, ворвалась в центральный коридор. Харпер выстрелил через дверь. Щепки полетели еще в двух местах – с другой стороны стреляли французы. Обе пули вонзились в стол.