Текст книги "Новые нетерпеливые истории"

Автор книги: Бернар Фрио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Бернар Фрио
Новые нетерпеливые истории

Продолжение и конец

Волк состарился и очень устал от жизни. Годы напролёт он гонялся за тремя поросятами и никак не мог их поймать. Теперь он с трудом передвигался – и то в инвалидном кресле.

Три пороеёнка тоже постарели. Но жизнь у них удалась, и проводили они её в своём кирпичном домике. Они всегда вдоволь наедались и по сей день сохранили румянец и жирок.

Одна беда – город все эти годы беспрестанно рос и приближался к лесу. Однажды совсем рядом с домиком трёх поросят без их ведома построили торговый центр с булочной, табачным киоском, аптекой и мясной лавкой.

Как-то утром, когда поросята резвились в саду, их заметил мясник. Он быстренько позвонил на скотобойню, и уже через пару часов три пороеёнка превратились в свинину.

С тех пор волк каждый день ездит в инвалидном кресле в мясную лавку и покупает три кусочка ветчины, три котлетки и три колбаски. Свинина высшего качества!

Вор

Раньше я боялся воров. Каждую ночь я слышал, как они рылись в моём шкафу. Я молниеносно включал лампу у изголовья кровати, но было поздно. Они сразу чувствовали, что я проснулся, и бесследно исчезали.

Когда я рассказывал об этом папе, он надо мной смеялся.

«Не выдумывай, – говорил он. – Воры прекрасно знают, что у нас нечем поживиться. И потом, прибавлял он, похлопывая себя по груди, словно орангутан, – ты забываешь о том, что в доме есть я, чтобы тебя защищать!»

Так-то оно так, но однажды ночью я увидел одного из воров. Я держал руку на выключателе, поэтому, как только его услышал, сразу включил свет и не прогадал. Думаю, вор меня тоже испугался. Потому что вместо пижамы я надел футболку с изображением скелета, и это не могло не произвести впечатления.

– Послушайте, – сказал я ему, – вы здесь ничего особенного не найдёте. Лучше сходите в комнату к папе, он прячет кошелёк под подушкой.

Вор посмотрел на меня с изумлением. Но на всякий случай снял с полки мою копилку. Мне было по барабану – я ни разу не опустил туда ни единой монетки. Там лишь выплюнутые жвачки и мои козявки.

Как только вор ушёл, я подбежал к закрытому окну. Злодей только что вскарабкался по лестнице к папе. Я открыл окно и, дотянувшись до лестницы, слегка её сдвинул, а затем помчался в отцовскую спальню.

Я наклонился и посмотрел в замочную скважину. Папа лежал, воздев руки к потолку, и дрожал, будто недожаренное яйцо на сковородке, в то время как его зубы стучали не хуже кастаньет.

– Отдавай бумажник! – приказал вор. – И не прикидывайся, я знаю, что он у тебя под подушкой!

Папа с покорным видом достал кошелёк и протянул вору.

Я пулей вернулся в свою комнату и спрятался под одеялом. Через пару секунд я увидел, как вор вылезает из соседнего окна. Я сделал вид, что умираю от страха. Он перешагнул через карниз, поставил ногу на ступеньку и… бам-бам-бам! – покатился на землю. Я быстро закрыл ставни и снова лёг в постель. Думаю, никогда раньше я ещё так крепко не спал.

И с тех пор я перестал бояться воров. Чего не скажешь о папе. Он просыпается, как только слышит малейший шум, и больше не может сомкнуть глаз. Иногда по доброте душевной я разрешаю ему поспать в своей комнате. На ковре.

Цветочек

Мадам Миша очень любит своего сына. А поскольку она любит еще и цветы, она всегда называет его «мой цветочек».

Сын мадам Миша страшно боится, что его когда-нибудь примут за растение. Поэтому он каждый раз говорит:

– Не называй меня «мой цветочек», меня зовут Миша.

– Хорошо, мой цветочек, – отвечает мадам Миша.

Как-то утром мадам Миша стирала в раковине носки, а её сын завтракал. И вот, не глядя на него, мадам Миша говорит:

– Цветочек мой, поторопись, а то в школу опоздаешь.

Сын не отвечает. Мадам Миша оборачивается и кричит так, что стены трясутся, потому что на стуле, где сидел сын, теперь лежит… цветок!

– Цветочек мой! – кричит мадам Миша. – Что с тобой произошло?

Она берет цветок в руки, гладит его, ласкает, целует, утешает.

– Бедный мой цветочек, мой бедный цветочек, – приговаривает она. – Что же делать? Ты ведь должен идти в школу! У вас сегодня диктант и тест по умножению!

Внезапно её осеняет идея. Она перевязывает цветок бантиком, заворачивает в бумагу, как младенца в пелёнки, и приносит в школу. Отыскав учителя, она показывает ему сверток и говорит:

– Это мой цветочек. Мой бедный цветочек, он превратился в настоящий цветок.

Учитель смотрит на неё с изумлением и отвечает:

– Да-да, мадам Миша. Вам лучше вернуться домой.

Мадам Миша отдает ему свёрток и возвращается домой.

Угадайте, кто поджидает её дома, развалившись на диване перед телевизором? Конечно же, сын.

Мадам Миша сердится. Она до сих пор не простила сына. Зато теперь больше не называет его «мой цветочек», вместо этого она говорит: «Ты просто редиска!» или «Ну ты и перец!»

Малюсенькое объявление

Особенно сложно было начать.

Я попытался: «Мальчик. Высокий, худой, с очень красивыми глазами бирюзового цвета, с длинными светлыми кудрявыми волосами, с правильными чертами лица, отличник по всем предметам, первая премия за игру на рояле и на банджо, спортсмен высокого уровня, прекрасно образованный, привлекательный, скромный, утончённый…»

Но это было слишком длинно.

Тогда я попытался иначе: «Млчк, пркрсн вншнсть, глб глз, свтл влс, тлчнк, мзклн дплм, спртвн, скрмн, изскн…»

Но это было не очень понятно.

Тогда я попытался так: «Мальчик. Восхитительный…»

Но это было суховато.

В итоге я всё-таки придумал хорошую формулировку:

«Мальчик, красивый, умный, способный, спортивный, приятный, – продаст скейтборд в хорошем состоянии. Тел. Звонить в обеденный перерыв».

Автоответчик

Поздно. Фабьен включает прикроватный торшер, надевает очки, смотрит на будильник: 21:53. Выключает свет. Он не боится темноты. По крайней мере, не слишком.

Он долго ждёт, лежит с широко открытыми глазами. Он знает, что не сможет уснуть. Включает свет: 22:01. Всего-то.

Тогда он встаёт, надевает куртку, сапоги, повязывает на шею шарф. Открывает входную дверь, зажав ключ в кулаке, включает свет на лестничной площадке, вызывает лифт, ждёт.

Двери лифта открываются. Фабьен нажимает на кнопку «1». Первый этаж, одиннадцать этажей вниз.

Он минует холл, выходит на улицу. Холодно. Впереди по улице через 200 метров стоит телефонная будка. В кармане куртки он ищет телефонную карту. Затем входит в будку и набирает номер.

Голос отвечает:

«Здравствуйте, вы позвонили Марлен Бара. Сейчас меня нет дома. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала. Спасибо и до скорого».

Фабьен дожидается сигнала и говорит:

– Добрый вечер, мама. Я не могу заснуть. Когда будешь дома, приди пожелать мне спокойной ночи.

Вот и всё. Он вешает трубку, возвращается домой, выключает свет и засыпает. Довольно быстро.

История-телеграмма

ДРАКОН КРАДЁТ ПРИНЦЕССУ – КОРОЛЬ ПРОСИТ РЫЦАРЕЙ СПАСТИ ПРИНЦЕССУ – ТРИ РЫЦАРЯ ИДУТ ПО ЛЕСУ – АТАКУЮТ ДРАКОНА – ПЕРВЫЙ РЫЦАРЬ УГОЛЁК – ВТОРОЙ ЛЕПЁШКА – ТРЕТЬЕГО СЪЕДАЮТ ЗПТ КАК ХЛЕБНУЮ КРОШКУ – КОРОЛЬ ГОРЮЕТ – ПОЧТАЛЬОН МОЗГУЕТ – ОТПРАВЛЯЕТ ЗАМИНИРОВАННУЮ ПОСЫЛКУ ДРАКОНУ – СВИСТ – ДРАКОН ВЗОРВАН – ПРИНЦЕССА ЗАМУЖ ПОЧТАЛЬОНА – СЧАСТЬЕ КОРОЛЯ – БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ – СКИДКА НА ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЕ БИЛЕТЫ ТЧК

Червячки

Мне было скучно, ох как скучно!

Папа зазвал в гости толпу важных людей со своего завода и заставил меня ужинать вместе с ними. Когда я вошёл в гостиную, он представил меня так: «А вот и ваш будущий шеф!» Потому что папа хозяин завода и потом передаст дело мне.

Пока я сидел в ожидании своего огромного наследства, гости разговаривали о всяких вещах, которые меня совершенно не интересовали и которых я даже толком не понимал. Поэтому я обрадовался, когда папа попросил меня сходить за салатом. У меня ноги затекли от бессмысленного сидения.

Я пошел на кухню. На маленьком столике все было уже приготовлено: по хрустальной вазочке каждому из гостей, с листьями салата, креветками и жареным миндалём для украшения.

Увидев вазочки с салатом, я вдруг подумал, не знаю почему, о червяках для рыбной ловли, которых я храню в холодильнике сразу за коробкой с творогом.

Я вынул свой клад; из холодильника и положил по червячку в каждую порцию салата с креветками.

Затем я прикатил маленький столик в гостиную. Я обслужил гостей и сел на свое место.

Больше я не скучал. Я забавлялся, глядя на то, как все реагируют на своих червяков. Все, кроме папы. Он постоянно говорил, поэтому проглотил салат и червяка, ничего не заметив.

Мадам Дюмон, секретарь, чуть не задохнулась, когда увидела милого маленького червяка, который извивался в обществе креветок. Но мадам Дюмон оказалась хитренькой. Она посмотрела направо, налево, подцепила червяка кончиком ножа и – раз! – откинула его подальше. Словно его и не было.

Господин Лешансю, главный бухгалтер, меня сильно впечатлил. Обнаружив подарочек, он и бровью не повел: аккуратно завернул червяка в лист салата и невозмутимо его проглотил.

Но смешнее всех оказался господин Террье, глава отделения информатики. Увидев червяка, он стал так яростно икать, что уронил очки в тарелку. Затем он извлёк их из тарелки, нацепил на нос и с ужасом посмотрел на бедного червячка, словно тот собирался запрыгнуть на его физиономию. Это длилось минуты две. Тогда я решил ему помочь и спросил:

– Вам не нравятся креветки, господин Террье?

Он пролепетал:

– Нет-нет… то есть да… я имею в виду, нравятся, конечно, нравятся…

И он смело пошёл в атаку. Одним махом он проглотил червячка, заел огромным куском хлеба и запил стаканом воды. Какое у него при этом было лицо! Я так смеялся, что мне пришлось прикрыть лицо салфеткой.

Но внезапно отец призвал меня к порядку: Жан-Виктор, поторопись со своим ужином. Все уже давно поели.

Он говорил голосом директора. Я не стал спорить. В два счёта я проглотил салат.

И червячка.

* * *

Элиза-Мари Лаланд сидит в ресторане с родителями. Метрдотель принимает заказ. Элиза-Мари тычет пальцем в меню, указывая на выбранное блюдо:

– Я хочу бульон из омара, – говорит она, – потом рагу с мясом косули и шарлотку с персиками.

Метрдотель записывает, кивает и уходит.

Через несколько минут появляется официант и ставит перед Элизой-Мари большую белую тарелку. На тарелке – миска из красного фарфора с позолотой, а в ней – бульон из омара.

Элиза-Мари двумя руками поднимает миску и опрокидывает содержимое на стол.

– Я это не хочу! – говорит она.

Прозрачный бульон стекает по скатерти на ковёр и на шелковую юбку мадам Лаланд. Мадам Лаланд бросает удивленный взгляд на дочку, отряхивает юбку и продолжает разговаривать с мужем.

Официант, поджав губы и нахмурив брови, подлетает к столику, вытирает скатерть и пол. Юбку мадам Лаланд не трогает. Затем он забирает тарелку, миску и уходит.

Через несколько минут появляется другой официант и ставит перед Элизой-Мари тарелку.

– Рагу с мясом косули, – объявляет он. Элиза-Мари двумя руками поднимает тарелку и опрокидывает еду на стол.

– Я это не хочу! – говорит она.

Соус на скатерти, на стене, на галстуке господина Лаланда.

– Ох, Элиза! – вздыхает господин Лаланд. Официант в гневе забирает тарелку. Через четверть часа появляется уже новый официант с новой тарелкой. Шарлотка с персиками и клубничный сироп.

Двумя руками Элиза-Мари поднимает тарелку и опрокидывает всё на стол.

– Я это не хочу! – говорит она.

Сироп течёт и капает на пол. Капли на скатерти, на стульях, на рубашке господина Лаланда, на корсаже мадам Лаланд. Однако ни один из них не придаёт этому значения.

Тогда официант двумя руками поднимает Элизу-Мари и опрокидывает её на стол.

– Я это не хочу! – говорит он.

Одна туфелька Элизы-Мари соскальзывает на ковёр, кофточка падает под стул.

– Дорогая, веди себя прилично! – говорит мадам Лаланд.

Робот

У меня есть робот. Я сам его придумал. Долго делал, но всё-таки получилось.

Я его никому не показываю. Даже маме. Он спрятан в дальней комнате, куда никто не заходит и где ставни всегда закрыты.

Мой робот большой. И очень сильный, но в меру. Он умеет разговаривать. Мне нравится его голос.

Мой робот очень способный. Когда мне нужна помощь с домашним заданием, он мне всё объясняет. Когда я играю в лего, он помогает. Однажды мы вместе построили ракету и спутник.

Во второй половине дня, когда я возвращаюсь из школы, он меня ждёт. Мне не обязательно ходить с ключом на шее. Он всегда открывает мне дверь.

Потом он готовит мне полдник, тост с маслом и какао. А я рассказываю ему про школу, про друзей, про всё…

Как-то раз я опоздал. Рядом со школой произошёл несчастный случай, мотоцикл столкнулся с автобусом. Я видел, как санитары переносили раненого в скорую помощь. Когда я вернулся домой, было уже почти шесть часов.

Робот поджидал меня внизу, у лестницы. Увидев меня, он подбежал, схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул с криком:

– Ты видел, который час? Ты знаешь, сколько времени? Где ты был? Ты мог бы меня предупредить…

Я ничего не сказал. Я повесил голову. Тогда он сел на корточки и тихо произнёс:

– Пойми, я беспокоился…

Я посмотрел на него. Прямо ему в глаза. И действительно увидел беспокойство. Но не гнев. Тогда я обнял его за шею, а он взял меня на руки и отнёс домой.

Я люблю своего робота.

Я называю его: папа.

Как сказать?

Мой папа учитель французского… (простите: мой отец преподаст французский язык и литературу. Изо дня в день это не так уж и классно! То есть я хочу сказать: иногда профессия моего отца создаёт мне некоторые неудобства.

На днях, например, я выпиливал лобзиком и порезал большой палец. Глубоко! Я побежал к папе, он читал в гостиной.

– Папа! Папа! Скорей! Бинт! Я истекаю кровью! – прокричал я, показывая ему пораненный палец.

– Я бы попросил тебя доходчиво выразить свою мысль, – ответил папа, не отрывая носа от книги.

– Дорогой отец, – поправился я, – я рассёк палец надвое, и теперь кровь рекой струится из раны.

– Вот это чётко и ясно, – сказал папа.

– Так поторопись, мне ужасно больно! – вырвалось у меня.

– Люк, такого языка я не понимаю, – ответил бесчувственный папа.

– Боль нестерпима, – перевёл я, – я был бы тебе невероятно признателен, если бы ты, не теряя ни минуты, оказал мне необходимую помощь.

– Так намного лучше, – начал довольный папа. – Рассмотрим поближе эту разверстую плоть.

Он отложил книгу и увидел, что я корчусь от боли, сжимая кровоточащий палец.

– Ты что, совсем ку-ку? – заорал он. – Вали отсюда быстро! Ты испоганил ковёр! Быстро в ванную! И убери от меня свой кровавый палец! В какую мясорубку ты его совал?

Я чуть было не ответил ему: «Дорогой отец, ваш способ выражать мысли мне глубоко чужд. Я был бы вам признателен, если бы вы говорили по-французски». Но я предпочёл смолчать.

В любом случае я его прекрасно понял. У меня ведь талант к языкам.

Вот так всегда

Вот так всегда…

Учительница встаёт у стола и берётся за спинку стула. Начинает рассматривать нас, одного за другим. Или скорее – инспектировать нас. Наконец она садится (хотя на самом деле на стуле помещается только половина её попы). Внезапно она вскакивает, так что всё на ней трясётся – щёки, грудь, живот, жир на руках, – сердито смотрит на меня и кричит:

– Хулиган! Опять ты! Вечно ты!

Сегодня я положил ей на стул красивое и свежее, только что снесённое яйцо.

Учительница встала у стола и взялась за спинку стула. Разглядела каждого из нас по очереди. Или скорее – проинспектировала. Наконец села (хотя на самом деле на стуле помещается только половина её попы). Внезапно она вскочила, так резко, что всё на ней затряслось – щёки, грудь, живот, жир на руках, – сердито посмотрела на меня и закричала:

– Хулиган! Опять ты! Вечно ты!

Говорю же: вот так всегда.

Только в тот раз было по-другому.

Автобус

Это был автобус. Хотя не совсем, потому что у него было только два колеса. Скорее – велосипед. Но не совсем, потому что у него был ещё и винт. На самом деле это был вертолёт. С трубой, которая выплёвывала дым, как паровоз. Тем не менее он не шёл по рельсам. Он плыл по воде, как корабль. И всё-таки это был автобус. Кроме того, им управлял водитель автобуса.

Или, лучше сказать, некто вроде водителя автобуса. Потому что на нём не было фуражки. Из-за колючек на голове. Но вроде это был и не совсем ёжик. Ведь на нём был черепаший панцирь. И копыта у него были словно у лошади. А карман на животе – словно у кенгуру. А длинная-длинная шея – словно у жирафа. Но всё же это был водитель автобуса. Раз он управлял автобусом.

Программа

Его папа был психологом, его мама – инженером-информатиком. Вместе они разработали ему воспитательную программу. Всё было предусмотрено: суточная порция шпината в граммах; время, когда он должен идти спать в субботу 3 июля; поцелуи и нежности, на которые он имел право (в среднем 2,1 поцелуя в день; 4,3 по праздникам); носки определённого цвета, которые он наденет на своё восьмилетие…

Каждое утро его будил компьютер, несколько фальшиво напевая: «Вставай, маленький человек», затем объявлял ему программу на день.

Он беспрекословно слушался и не роптал. Его на это запрограммировали. Одно его смущало: время от времени компьютер объявлял: «Сегодня в 16:32: шалить».

Родители знали, что нормальные дети иногда шалят. «Это неминуемо и даже полезно для его внутреннего баланса», – говорили они.

Но он это ненавидел. И не потому, что его потом ругали. Он чувствовал, что родители только делают вид, что сердятся, а на самом деле они даже гордятся тем, что он изобретает оригинальные шалости. Как раз в этом-то и заключалась проблема. У него не было воображения, и приходилось часами напрягаться, чтобы каждый раз выдавать разные шалости. Однажды вечером, когда родители устроили приём, он пустил электрический ток по ручке входной двери. Он бросил в бассейн пираний, когда мама купалась. Он превратил кресло своего школьного учителя в катапульту. И натворил ещё много чего.

Но теперь у него истощился запас шалостей. Он в самом деле понятия не имел, что ещё придумать. И в то утро, когда компьютер вновь объявил: «Сегодня в 7:28: шалить», у него случился ступор. Оставалась только одна невоплощённая шалость. Это было очевидно.

Он сел перед компьютером, нажал на все кнопки и уничтожил воспитательную программу.

Серый волк

Антуан вбегает в класс. Он, как всегда, опоздал.

– Месье, месье! – кричит он, задыхаясь. – Ночью я видел серого волка.

– По телевизору? – спрашивает Селин.

– Нет, по-настоящему!

– Чушь, – говорит Фабьен.

– Интересничает, – говорит Валери.

– У-у-у… серый-серый волк! – орёт Дамьен ради смеха.

Учитель надвигает шляпу на уши.

– Клянусь вам, – говорит Антуан. – Он был одет как человек, но я видел его лапы, покрытые шерстью, и длинные когти, вот такие!

– Накрашенные ногти? – спрашивает Алина, покатываясь со смеху.

Весь класс надрывает животы.

Учитель в чёрных перчатках поднимает воротник пальто.

Антуан сердится:

– Но я же говорю вам, что видел его! Даже его треугольные уши и два больших клыка вот здесь, как у волка. И глаза! Красные-красные, словно огонь! Я ужасно испугался, когда он побежал за мной! Даже не знаю, как мне удалось от него спастись…

Но никто уже не слушает Антуана, и он с печальным видом садится на своё место.

– Замолчите! – кричит учитель хриплым звериным голосом.

Спрятав глаза за тёмными очками с толстыми стёклами, он смотрит на Антуана и цедит сквозь зубы:

Секрет

Я знаю, точно знаю: мой папа мне не папа, а мама мне не мама.

Я знаю это, потому что это очевидно.

Это очевидно, потому что иначе быть не может.

Я сын короля.

Но говорить этого нельзя, это секрет. Когда я родился, меня подменили другим ребёнком. Такое случается, я по телевизору видел, в фильме. Но другой ребёнок вскоре умер. И теперь король с королевой думают, что у них нет детей. Хотя у них есть я.

Премьер-министр заменил меня другим ребёнком. Он хотел отомстить и всё унаследовать. Как Эдгар в «Котах-аристократах». Но однажды меня найдут, и когда я вырасту, то стану королём.

Представляю себе папино лицо. Он больше не осмелится обзывать меня недотёпой и злиться всякий раз, когда я что-нибудь разбиваю, хоть я и не нарочно… В любом случае он не мой папа.

Мама горько пожалеет, что заставляла меня есть брюссельскую капусту, которую я ненавижу. Ей придётся просить прощения. Но я скажу: «Ничего, не стоит внимания, мадам». А потом, когда я приглашу её в свой замок, прикажу подать на обед кишки и холодную кровяную колбасу, потому что она это терпеть не может.

Теперь, когда они меня ругают, мне всё равно. Я думаю про себя: «Когда вы узнаете, кто я, вы пожалеете!»

Разумеется, я пока им ничего не рассказывал. Это секрет. Вам я говорю, потому что вы всё равно не слушаете. Но это правда. Так что никому ни слова, пожалуйста.