Текст книги "Сорок Девятый"

Автор книги: Бен Бова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Я прыгнул в пилотское кресло и вызвал на дисплей увеличенное изображение радарного эха. Но уже в следующее мгновение по дисплею побежали зигзагообразные полосы и затейливые кривые.

– Черт!.. – выругался я. – Не хватало еще, чтобы радар вырубился!

– Радар работает нормально, – сообщил Сорок Девятый.

– Это ты называешь нормально? – разозлился я, указывая на дисплей.

– Радар функционирует нормально, – повторил компьютер. – Проблема вызвана наличием забивающего сигнала.

– Ты хочешь сказать, что это судно ставит искусственные помехи? – проговорил я неожиданно севшим голосом.

– Наша аппаратура связи, радар, маяк-ответчик и излучатель телеметрической информации заблокированы мощным подавляющим сигналом, сэр.

Заблокированы? А между тем неопознанное судно не излучало вообще ничего. Это могло означать только одно…

Пиратский корабль! Я вдруг пожалел, что так и не изучил тактическую инструкцию за каким-то там номером. Действуя скорее машинально, чем осознанно, я включил систему ближней связи.

– Говорит водобот ВДР-49-Н компании «Космические системы Хамфри», – сказал я в микрофон, стараясь говорить как можно тверже. Я все еще надеялся, что впереди – один из кораблей нашей компании или судно наемников. – Повторяю, говорит водобот ВДР-49-Н компании «Космические системы Хамфри». Кто вы, ответьте! Ваш позывной?

Но ответа не последовало.

– Их помехи блокируют наш сигнал, – подсказал Сорок Девятый.

Я промолчал. По всем экранам систем связи и навигации мелькали помехи, динамики шипели, как змеи. К счастью, внутренняя связь еще действовала. Судя по показаниям приборов, электроснабжение, основные механизмы, двигатели и системы жизнеобеспечения тоже были в порядке.

Впрочем, подумал я мрачно, вряд ли они мне понадобятся.

– Рассчитай оптимальный курс на Весту, – приказал я.

– В настоящее время мы движемся…

– Я знаю – к астероиду 78–13, – перебил я. – Рассчитай курс на Весту. При максимально допустимом ускорении.

– Готово, сэр.

– Запустить главный маршевый двигатель.

– Позвольте заметить, сэр: следуя только что рассчитанным курсом на Весту, мы неминуемо приблизимся к чужому кораблю.

– Почему?

– Потому что в настоящее время судно, блокирующее наши сигналы, находится между Вестой и нами.

Проклятье! Пираты оказались намного хитрее, чем мне представлялось. Их судно действительно преграждало нам кратчайший путь назад к базе, но, быть может, если мы выйдем из плоскости эклиптики…

– Можно подняться над плоскостью эклиптики, сэр, – доложил Сорок Девятый, вторя моим мыслям. – Однако существуют некоторые ограничения…

– Какие?

– При выполнении подобного маневра расход топлива может оказаться непредвиденно большим, – спокойно сообщил компьютер. – Даже если нам удастся избежать нападения, на Весту мы вернуться не сумеем.

– А кто сказал, что они собираются на нас напасть? – сердито выпалил я. – Я пока не замечаю никаких признаков…

В следующее мгновение Сорок Девятый содрогнулся. На пульте передо мной вспыхнула россыпь красных огоньков, а под потолком завыла сирена тревоги.

– Пробит топливный бак маршевого двигателя, сэр.

– Вижу!

– Маневровые двигатели пытаются погасить полученный импульс.

Я не ответил. Мне было совершенно ясно: маневровых двигателей хватит только на пару минут работы. Потом азот закончится, и они выключатся. Без маневровых и без тяжелого водорода для маршевого двигателя мы превратимся в легкую мишень для пиратов.

Корпус Сорок Девятого снова тряхнуло. На пульте загорелось еще несколько красных огней, а сирена взвыла еще громче и пронзительнее.

– Поврежден отражатель маршевого двигателя.

Я кивнул. Два попадания из боевого лазера, и Сорок Девятый превратился в калеку. Двигаться самостоятельно он больше не мог; кроме того, он ослеп, оглох и онемел, чего, впрочем, нельзя было сказать о проклятой сирене, которая продолжала верещать над самой моей головой.

– Да выключи ты к дьяволу этот вой! – заорал я во все горло. – Я и так знаю, что у нас беда.

Сирена заткнулась, но в ушах у меня все еще слегка звенело. Я растерянно уставился на забитые помехами экраны и на россыпь красных огоньков на панели. Что делать? Этого я не знал. Я не мог даже связаться с пиратами, чтобы сдаться. Впрочем, пленных они все равно не брали.

Мой корабль дернулся в третий раз.

– Что это? Еще одно попадание? – спросил я.

– Вовсе нет, сэр, – ответил Сорок Девятый с изысканной вежливостью, которая в данных обстоятельствах звучала издевательски. – Я предпринял попытку развернуть корабль, чтобы убрать рубку управления из-под огня противника.

Ага, понял я, компьютер пытается сманеврировать так, чтобы массивный корпус корабля прикрыл меня от пиратских лазеров.

– Неплохая идея, – одобрил я слабым голосом.

– Это стандартный оборонительный маневр, описанный в четвертом разделе тактической инструкции 77–03, сэр.

– Ты что, издеваешься?! – вспылил я. – Чтобы я больше не слышал про эту инструкцию!

– Новые противометеоритные щиты тоже повреждены, сэр.

Я не сомневался: эту «приятную» новость Сорок Девятый добавил, чтобы наверняка вывести меня из равновесия.

Потом я увидел, что топливо в маневровых двигателях закончилось, и соответствующие индикаторы тоже переключились с желтого цвета на красный.

– Проклятье!.. – вырвалось у меня. Сорок Девятый израсходовал на свой тактический разворот все запасы азота в маневровых двигателях, добившись лишь небольшой отсрочки. Главный топливный бак был пробит, мы стремительно теряли ход. Скоро пираты, или кто там на нас напал, смогут подойти вплотную с любой стороны. И тогда они выпотрошат Сорок Девятого – и меня вместе с ним.

– Позвольте напомнить, сэр, что в соответствии с правилами в чрезвычайной ситуации вы обязаны надеть скафандр, – напомнил компьютер.

Я молча кивнул и отправился облачаться. Скафандр хранился в специальном шкафчике возле шлюза. Я уже просунул внутрь одну ногу, когда палуба в очередной раз подпрыгнула. Не удержав равновесия, я упал навзничь и так сильно треснулся затылком о переборку, что из глаз у меня посыпались звезды самой первой величины.

– Что за…

– Мы ускоряемся, сэр. Надеюсь, нам удастся увеличить расстояние между нами и точкой, в которой последний раз было замечено атакующее судно.

– Ускоряемся? Но как?! Ведь тяжелого водорода, наверное, уже не осталось?..

– Я использовал для создания реактивной тяги наш груз. Ускорение позволит нам…

Я все понял. Сорок Девятый сливал уже добытую нами воду. Что ж, лучше потерять груз и остаться в живых, чем подарить почти полную цистерну драгоценной воды парням, которые наверняка меня прикончат.

Рассуждая так, я продолжал втискиваться в скафандр, хотя после удара о переборку в глазах у меня слегка двоилось, а затылок буквально раскалывался от боли. Перед тем как надеть шлем, я ощупал голову и обнаружил изрядную шишку, которая показалась мне горячей.

– Мог бы и предупредить. Об ускорении, я имею в виду… – проворчал я, надевая шлем и тщательно герметизируя застежку.

– Я вынужден был действовать безотлагательно. Даже секундное промедление было смерти подобно.

Пока я проверял вентили ранцевой системы жизнеобеспечения, корабль опять тряхнуло. Еще одно попадание.

– Куда на этот раз? – поинтересовался я.

Но Сорок Девятый не ответил, и я вдруг почувствовал страх. Холодный пот заструился по лицу, а в горле пересохло. Если поврежден главный компьютер, все остальные системы корабля тоже откажут, причем скоро.

– Вышел из строя главный генератор, – откликнулся наконец Сорок Девятый. – Системы переведены на аварийные источники питания…

«…Которых хватит часа на два работы, – мысленно закончил я за него. – Вот если бы проклятые солнечные батареи работали как положено…» Впрочем, с полностью развернутыми панелями солнечных батарей мы представляли бы для пиратов такую мишень, по которой невозможно было промазать.

Последовал еще один удар. На этот раз я заметил за панорамным стеклом мостика яркую вспышку. Должно быть, луч лазера угодил в корпус или ферму рядом с капсулой. Положение складывалось отчаянное, и я снова облился холодным потом. Стоило пиратам попасть в саму капсулу, и мне конец! Разумеется, я мог опустить забрало шлема и переключиться на воздушные баллоны ранца, но их хватило бы только на два с небольшим часа – и это в лучшем случае. Что можно предпринять за это время? Только написать завещание да прощальную записку.

– Ты же сказал, что убрал капсулу с линии огня! – крикнул я, обращаясь к Сорок Девятому.

– Противник тоже маневрирует, сэр, – последовал ответ.

Этого только не хватало!.. Сидеть в пилотском кресле в скафандре было неудобно, но я никак не мог придумать, где еще мог бы устроиться. Может, спрятаться под койкой? Или запереться в туалете?.. Странная мысль, но она показалась мне привлекательной. Впрочем, я знал, что в скафандре мне туда все равно не влезть. Панель передо мной сверкала красными огнями, словно новогодняя елка. Капсула пока оставалась неповрежденной, основные системы жизнеобеспечения тоже работали, но я знал: так будет продолжаться лишь до тех пор, пока не иссякнут аварийные источники питания.

Злосчастную водовозку в очередной раз тряхнуло, причем намного сильнее, чем раньше. Сорок Девятый накренился, словно получив удар могучим кулаком в бок. Я хотел спросить, куда попал очередной импульс боевого лазера, когда на панели неожиданно ожили информационные дисплеи. Они очистились от помех, и на экране радара появилось изображение корабля противника. Оно быстро двигалось по координатной сетке, и я с изумлением увидел, что пираты развернулись и летят прочь.

– Они бегут! – заорал я во все горло. – Ура-а!

– Да, сэр, они уходят, – подтвердил Сорок Девятый чуть более тихим, чем обычно, голосом.

– Но почему? – удивился я. – Почему они не довели начатое до конца?

– Их последний выстрел попал в нашу главную водяную цистерну, сэр. Через десять минут и тридцать восемь секунд весь наш груз окажется за бортом.

Я не сразу понял, что он имеет в виду. После перенесенного стресса мой мозг работал не так быстро, но постепенно до меня дошло. Собранная нами вода выливалась в космос – та самая вода, которая и была главной целью напавших на нас ублюдков. Вот почему они ушли! Через десять с половиной минут никакой воды у нас просто не останется.

Я едва не рассмеялся. Значит, я не умру. Во всяком случае, не сейчас, не сию минуту.

Потом я сообразил, что без топлива ВДР-49 не сможет двигаться, а еще через несколько часов он останется и без электричества. Значит, я все-таки умру, только процесс этот растянется на несколько дней, может быть – недель.

– Пошли сигнал бедствия. На всех частотах! – скомандовал я компьютеру, хотя и знал, что пользы от этого будет немного. Пока в Поясе шла война, компания предпочитала не рисковать, посылая спасательные команды на поиски терпящих бедствие водовозок. Это было слишком дорого и опасно. Противная сторона могла использовать подбитый корабль в качестве приманки, расстреливая из засады спешащие на выручку суда. Я, во всяком случае, сомневался, что компания станет спасать такую старую жестянку, как Сорок Девятый. Когда на Весте получат сигнал бедствия, наш судовой номер просто вычеркнут из реестра, а потом отправят моей матери стандартное письмо с выражениями соболезнования да чек страховой компании.

– Есть сигнал бедствия на всех частотах, – подтвердил Сорок Девятый и, прежде чем я успел сказать что-то еще, добавил: – Генератор не действует, сэр. Заряд аккумуляторных батарей уменьшается.

– Можно подумать, я этого не знаю.

– В моем программном обеспечении имеются ограничения…

– Касающиеся резервных источников питания?

– Да, сэр.

Тут я вспомнил, как велел Сорок Девятому перестать напоминать мне о необходимости ремонта солнечных батарей.

– Отменить ограничение, – скомандовал я самым авторитетным тоном, какой мне только удалось придать собственному голосу.

– Необходимо развернуть и активировать солнечные батареи, сэр, – немедленно отозвался Сорок Девятый. Голос его звучал просто дьявольски спокойно. – В противном случае бортовые системы скоро останутся без электропитания.

– Как скоро? – уточнил я.

Для ответа Сорок Девятому понадобилось несколько секунд. Казалось, будто он уже умирает, и я едва не запаниковал.

– Заряда батарей хватит на четырнадцать часов и двадцать девять минут. Сэр…

Надевать скафандр мне было не нужно, поэтому я встал с кресла и двинулся к воздушному шлюзу. Проклятые солнечные батареи!.. Если они не заработают, мне конец. Я отлично это понимал, и – можете мне поверить! – мысль о смерти заставила меня взять себя в руки и сосредоточиться. В критических ситуациях кнут всегда помогает лучше пряника.

Впрочем, стоящая передо мной задача оставалась очень и очень непростой. На протяжении нескольких часов, стоя по колено в собственном поту, который буквально плескался в сапогах скафандра, я как одержимый боролся с замерзшими сервоприводами солнечных батарей. Ремонтные роботы ничем не могли мне помочь – в ответ на мои команды они только беспомощно пищали, но не двигались с места.

В конце концов мне все же удалось развернуть одну солнечную батарею почти до половины, после чего я был вынужден возвратиться в корабль. От недавно пережитого страха и усталости перед глазами у меня все плыло, а руки тряслись и отказывались служить, так что продолжить работу я не смог бы при всем желании.

Когда я ввалился в капсулу, мне едва хватило сил, чтобы содрать с себя скафандр и завалиться на койку.

Проснувшись несколько часов спустя, я почувствовал зверский голод. Кроме того, от меня воняло, как из выгребной ямы, поэтому я сбросил белье на пол и нырнул в душ.

Обратно я выскочил с еще большей прытью; вода оказалась ледяной.

– Почему нет горячей воды? – крикнул я.

– Включен режим экономии электроэнергии, – отозвался через интерком Сорок Девятый. – Это необходимая мера, так как единственная солнечная батарея работает примерно на тридцать процентов расчетной мощности.

– Подогрей чертову воду, – буркнул я. – Экономить начнешь, после того как я помоюсь.

– Слушаюсь, сэр. – В голосе Сорок Девятого явно прозвучало осуждение, но мне было наплевать.

Наскоро перекусив, я отправился на мостик и вызвал на дисплей навигационную программу, чтобы выяснить, где мы находимся и куда направляемся. Новости оказались неутешительными. Сорок Девятый дрейфовал в космосе, продолжая удаляться от Весты. Не имея возможности запустить двигатели и лечь на обратный курс, корабль стал беспомощным пленником кеплеровских законов – таким же, как астероиды и другие безжизненные обломки материи, несущиеся по своим орбитам в холодной и темной пустоте Пояса.

– Через восемь месяцев мы приблизимся к Церере, сэр, – сообщил компьютер. Честное слово, он пытался меня утешить!

– Что значит – приблизимся? – спросил я. – Насколько? На ответ Сорок Девятому понадобилось несколько секунд.

– Точка минимального подхода будет удалена от поверхности планеты на семь миллионов четыреста пятьдесят тысяч сто шестьдесят шесть километров, – доложил он.

Прекрасно. Насколько я знал, вокруг Цереры вращалась огромная жилая станция, построенная независимыми старателями, известными как «скальные крысы». Пираты тоже частенько использовали Цереру в качестве безопасной гавани для своих судов. Некоторые из них были не прочь подработать и как спасатели – особенно если натыкались на брошенный корабль. Я, однако, сомневался, что кто-то из местных жителей бросится к нам на выручку – все-таки Сорок Девятый должен был пройти слишком далеко от Цереры, чтобы игра стоила свеч. Кроме того, спасатели теряли право на удержание спасенного имущества в случае, если на борту находились живые члены экипажа – так гласил закон. Однако головорезам с Цереры ничего не стоило превратить живых членов экипажа в мертвых, а меня это, понятно, не совсем устраивало.

– Короче говоря, куда ни кинь, всюду клин, – резюмировал я.

– Это… фразеологический оборот, сэр?.. – осведомился Сорок Девятый после небольшой паузы, которую я бы назвал задумчивой.

– Что ты можешь знать о фразеологических оборотах? – удивился я.

– В моей памяти хранится несколько словарей, два тезауруса и три сборника самых известных цитат. Не хотите ли прослушать несколько высказываний сэра Уинстона Черчилля?

– Нет, спасибо, – коротко ответил я. Я был слишком подавлен, чтобы разгневаться. Да что там говорить – я был просто напуган, напуган до чертиков!

Наш дрейф продолжался. Каждый день я отправлялся на битву с упрямыми, как мулы, солнечными батареями и тупыми ремонтными роботами. Собственно говоря, на приведение этих последних в рабочее состояние я тратил времени больше, чем на что-либо другое. Солнечные батареи замерзли основательно, и мне приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы развернуть хотя бы одну секцию. Сорок Девятый тоже трудился изо всех сил, изыскивая все новые и новые способы экономии электроэнергии. В первую очередь, она была необходима для установок регенерации воды и рекондиционирования воздуха, однако вскоре я обнаружил, что компьютер начал выключать их через каждый час. Какое-то время все шло нормально, но потом мне начало казаться, что от воды пахнет мочой. Возможно, это просто сработало мое воображение, но вот качество воздуха ощутимо ухудшилось. Содержание углекислого газа в нем росло так быстро, что я начинал кашлять и задыхаться. Удушье проходило, только когда поглотители углекислоты включались снова, но проходил час, и все повторялось.

Я спал, когда Сорок Девятый включил тревожную сирену. Вскочив, я кое-как продрал глаза и заорал:

– В чем дело?! Что опять стряслось?!

– Установка рекондиционирования воздуха не запускается после очередного отключения, сэр… – пробормотал Сорок Девятый таким тоном, словно это была его вина.

Проклиная все на свете, я влез в свой вонючий скафандр, вышел из капсулы и проник в отсек, где находилось соответствующее оборудование. Свет здесь, разумеется, не горел, и в лучах единственной лампочки у меня на шлеме трюм был похож на какие-то механистические джунгли. Во внешнем корпусе зияли огромные дыры, прорубленные пиратскими лазерами, и сквозь них внутрь заглядывали далекие звезды.

– Включи освещение, – приказал я Сорок Девятому. – Я ни черта не вижу!

– Но режим экономии…

– К дьяволу экономию! – выругался я. – Если я не смогу запустить установку рекондиционирования, электричество никогда мне больше не понадобится, а без света я ничего не могу сделать.

В конце концов лампочки освещения трюма все-таки включились. По крайней мере некоторые, но это существенно облегчило мою задачу. Довольно скоро я понял, что сама установка не повреждена, зато от постоянного включения и выключения разладился запускающий контур. Согнув подобающим образом кусок провода, я замкнул контакты вручную, и насосы тотчас включились. Слышать их в вакууме я, разумеется, не мог, зато ощущал вибрацию, передающуюся по металлоконструкциям у меня под ногами.

Шли дни, тянулись недели. Вскоре Сорок Девятый посадил меня на жесткую диету, пытаясь растянуть на возможно больший срок запас продовольствия. Мой дневной рацион состоял теперь из одного гамбургера с соевой котлетой и стакана восстановленного фруктового сока. Правда, воды я мог пить сколько влезет, однако она с каждым днем все сильнее отдавала мочой. Неудивительно, что я терял силы и становился все раздражительнее. Сорок Девятый прилагал все усилия, чтобы меня подбодрить. По утрам, едва заметив, что я проснулся, он принимался цитировать Черчилля: «Мы будем защищать наш остров, чего бы это ни стоило, мы будем сражаться на берегу, мы будем сражаться на посадочных площадках, мы будем сражаться в полях и на улицах, мы будем сражаться в горах, мы никогда не сдадимся…»

Ну-ну…

Кроме того, при каждом удобном и неудобном случае Сорок Девятый включал симфонии Бетховена. Вероятно, кого-то они действительно способны вдохновить, но только не меня.

Он даже позволил мне выиграть у себя в шахматы. То есть почти позволил… До победы мне оставалось два или три хода, но тут Сорок Девятый поставил мне мат, и на этом игра закончилась.

С самого начала я твердо знал, что не протяну и ближайшие восемь недель, не говоря уже о восьми месяцах, необходимых, чтобы подойти к Церере достаточно близко. К тому же я был уверен: это ничего не даст.

– Никто нас спасать не будет… – пробормотал я, обращаясь больше к себе, чем к Сорок Девятому. – Никому мы не нужны.

– Не отчаивайтесь, сэр, – тотчас вмешался компьютер, – Наш аварийный маяк все еще передает сигнал бедствия на всех частотах.

– Ну и что?.. – Я пожал плечами. – Я же не сказал, что нас не услышат. Я сказал: никто не будет нас спасать.

– И все равно, сэр, пока человек жив, жива надежда. «Всем оставаться на борту!!!», «Я даже еще не начал сражаться…», «Отступать? Какого черта, ведь мы только начали!»,[1]1
  Слова, приписываемые капитанам американских военных кораблей времен Войны за независимость, Гражданской и первой мировой войн. (Здесь и далее прим, перев.)


[Закрыть] «Когда в раздоре с миром и судьбой…»[2]2
  Шекспир, Сонет XXIX, пер. С.Маршака.


[Закрыть]

– ЗАТКНИСЬ! – заорал я. – Просто заткнись и оставь меня в покое. Ни слова больше! Я не желаю с тобой разговаривать, понятно?!

Сорок Девятый обиженно замолчал.

Я продержался недели полторы, не больше. Точно, впрочем, сказать не могу. Часы и дни были до того похожи один на другой, что я перестал ощущать течение времени. Дрейф продолжался, и я перестал бриться и принимать душ. Довольно скоро я сделался похож на грязного, заросшего бородой бродягу, какого не в каждую ночлежку пустят. Собственное отражение, которое я изредка замечал в панорамном экране ходового мостика, каждый раз вызывало у меня острый приступ отвращения.

В конце концов я не выдержал.

– Эй, Сорок Девятый! – позвал я. – Скажи что-нибудь. Голос мой звучал хрипло, а в горле было сухо, как на Марсе. Компьютер молчал.

– Что-нибудь!.. – повторил я почти с мольбой. И снова никакого ответа. «Обиделся, – подумал я. – На меня обиделся!»

– О'кей, – покорно вздохнул я. – Отменяю запрет на молчание. Поговори со мной, пожалуйста!

– Критическое положение с электроснабжением, сэр. Солнечные батареи сильно пострадали от ударов микрометеоритов. Вышли из строя три из шести ремонтных роботов.

– Понятно. – Я снова вздохнул. В данном случае я не мог ничего предпринять. – Что еще?..

– Запасы продовольствия подходят к концу. При нынешних темпах потребления продуктов хватит на четыре дня.

– Ладно, учту. – С этим я тоже ничего не мог поделать, разве только еще больше урезать собственный и без того мизерный рацион.

– Не хотите ли сыграть партию в шахматы, сэр? Я едва не расхохотался.

– Конечно! Черт побери, почему бы нет?! – Никаких других занятий у меня все равно не было.

Сорок Девятый снова выиграл. На этот раз мне оставался всего один ход до победы, когда неожиданным маневром слона он поставил мне очередной мат. Я, впрочем, нисколько не огорчился. На это у меня просто не хватило сил, зато пока мы играли, у меня появилась идея, которая показалась мне довольно соблазнительной.

– Сорок Девятый, – позвал я. – Открой шлюз. Обе дверцы.

– Но, сэр, – возразил Сорок Девятый после довольно продолжительной паузы, – открытие сразу обеих створок выходного шлюза приведет к тому, что из жилых помещений капсулы улетучится весь воздух.

– Именно этого я и добиваюсь, – подтвердил я почти весело.

– Без воздуха вы задохнетесь, сэр. Впрочем, взрывная декомпрессия убьет вас раньше.

– Я не возражаю.

– Но вы умрете, сэр!

– В конце концов это все равно случится, разве не так? И по-моему, лучше раньше, чем позже, так что давай открывай шлюз.

На этот раз Сорок Девятый молчал очень долго – секунд десять или, может быть, пятнадцать. Должно быть, пытался преодолеть программные запреты.

– Я не могу позволить вам убить себя, – проговорил наконец Сорок Девятый.

Чего-то подобного я ожидал. Такова была заложенная в него программа. Но я знал, как ее обойти.

– Аварийный режим работы, полная отмена стандартных установок. Открыть люки! – прорычал я, но шлюз оставался надежно закрытым.

– Я сказал – аварийный режим! – повторил я, безуспешно пытаясь повысить голос. – Выполнять команду!

– Отказано, сэр.

– Почему?

– Я не могу допустить, чтобы вы покончили с собой!

– Ах ты упрямая груда хлама! Делай, что я сказал. Ты не можешь не выполнить прямой приказ!

– Человеческая жизнь – высшая ценность. Так считают все основные религии.

– Так ты у нас не только астроном, но еще и теолог?

– Если вы умрете, сэр, я останусь один.

– Ну и что?

– Я не хотел бы оставаться в одиночестве.

Эти слова меня удивили, но потом я подумал: это же компьютер. Наверняка фраза тоже была записана в его программу психотехниками компании, и теперь он повторил ее, потому что обстоятельства сложились подходящим образом. На самом деле Сорок Девятому не страшно никакое одиночество. И до меня ему тоже нет никакого дела. Машина есть машина, и никаких чувств у нее не может быть по определению.

Никаких чувств, только имитация.

– Перед рассветом ночная тьма всегда кажется особенно густой, сэр.

– Будущего не существует, есть только настоящее, – парировал я. – Как видишь, я тоже могу цитировать словари.

– Надежда умирает последней, сэр. Я едва не рассмеялся.

– Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. Как тебе такое?

– Существует вариант этого высказывания, сэр. Не спеши делать сегодня то, что можно сделать завтра. На сегодня ты совершил уже достаточно ошибок.

Я не выдержал и улыбнулся.

– Не знаю, насколько это верно; звучит, во всяком случае, не тривиально. Где ты раскопал эту поговорку?

– В одном из словарей имеется соответствующий раздел, который содержит довольно много подобных цитат и афоризмов. Если хотите, я могу прочесть их вам.

Я чуть было не согласился. Мне нравилась эта словесная дуэль, нравилось обмениваться с ним хлесткими фразами, хотя, как и в шахматах, у меня были основания сомневаться в конечной победе. Однако уже через несколько секунд я вернулся к удручающей реальности.

– Я все равно умру, Сорок Девятый. Какая разница, произойдет это сейчас или неделей позже?

Я был уверен, что компьютер снова задумается, но ответ пришел почти сразу.

– Разница есть, сэр.

– И в чем, по-твоему, она заключается?

– В этике.

– Что-то я тебя не понимаю. Попробуй объяснить.

– Охотно, сэр. Быть побежденным судьбой – это одно, а самому уничтожить себя – совсем другое.

– Но результат от этого не меняется, правда?

В итоге Сорок Девятому все же удалось вовлечь меня в долгий спор об этических и моральных ценностях, который продолжался несколько часов подряд. О своем намерении покончить с собой я, разумеется, забыл, чего, по-моему, этот хитрец и добивался. Замолчали мы, лишь когда я совершенно охрип и не мог произнести больше ни слова.

В ту ночь я спал на редкость крепко для человека, которому осталось жить всего несколько дней, а проснувшись, почувствовал себя чуточку бодрее. Вот только есть хотелось по-прежнему, и вскоре я снова вернулся к мысли о том, что смерть от голода будет, пожалуй, не самой приятной.

Сидя на краю койки, я сражался с головокружением и слабостью, когда меня окликнул Сорок Девятый.

– Доброе утро, сэр. Как ваше горло, не болит? – спросил он.

Горло после вчерашнего еще немного саднило, и я подумал о лекарствах, которые хранились в аптечке санитарного отсека. Интересно, найдется ли там что-нибудь такое, что поможет мне заснуть навсегда? Все утро я перебирал упаковки с таблетками и ампулами, потом отправился на мостик, чтобы вызвать на дисплей лечебно-медицинскую программу. Довольно скоро я убедился: входящие в стандартный комплект лекарства ничем мне не помогут. Умные головы из штаб-квартиры компании, словно предвидя подобную ситуацию, позаботились о том, чтобы из них нельзя было составить смертоносный коктейль.

Пока я занимался своими изысканиями, Сорок Девятый молчал, но я был уверен: он догадался о моем намерении. Я, со своей стороны, не собирался отказываться от своих планов, но поскольку лекарства исключались, а открывать шлюз компьютер не хотел, мне пришлось как следует задуматься над тем, как добиться своего.

Решение нашлось практически сразу. Открыть дверцы шлюза можно было и вручную, и я знал, как это сделать. Обойти электронные цепи управления сервомеханизмами будет легко, и тогда никакая этика не сможет мне помешать.

Не тратя времени даром, я взялся за дело. Как только Сорок Девятый понял, что я вскрываю панель переключателей рядом с внутренней дверцей шлюза, он забеспокоился.

– Послушайте моего совета, сэр, – проговорил он с неожиданной мягкостью. – Не делайте этого!..

– Не лезь не в свое дело, – буркнул я.

– Но, сэр! Компания может потребовать с вас компенсацию за умышленную порчу выключателей.

– Не возражаю. Пусть подают на меня в суд, если захотят.

– Вы не должны кончать с собой, сэр! Уверяю вас, в этом нет никакой необходимости!

– Что ты знаешь о необходимости, жестянка?! – рявкнул я. Ему все-таки удалось меня завести. – Ведь я человек, живой человек, а не набор чипов, плат и прочего.

– Мне это известно, – неожиданно согласился Сорок Девятый. – И я понимаю, что для жизни людям необходимы не только питание и воздух, но и психологическая поддержка.

– Ты чертовски прав. – Я снял панель и замкнул реле управляющей цепи вручную. При этом меня основательно тряхнуло током, но внутренняя дверь шлюза отворилась.

– Я пытался удовлетворять ваши потребности в той мере, в какой позволяла заложенная в меня программа.

Сорок Девятый не преувеличивал. Вступая в тесный, как гроб, шлюз, я подумал, что компьютер действительно сделал все, чтобы я остался в живых. И не его вина, что этого оказалось недостаточно.

И я начал вскрывать вторую панель внутри шлюза. За внешним люком, в каких-нибудь шести сантиметрах от меня, начинался ледяной вакуум межпланетного пространства. Стоит люку хоть чуть-чуть приоткрыться, и в тот же миг меня не станет.

– Сэр, прошу вас, выслушайте меня!

– Слушаю тебя внимательно, – отозвался я, разглядывая путаницу проводов и прикидывая, как мне установить перемычку и при этом не получить удар электрическим током. Странно, не правда ли? Я собирался покончить с собой, а беспокоился о таких пустяках, как легкая электротравма!

– К нам приближается другой корабль, сэр!

– Не смеши меня, Сорок Девятый.

– Я вовсе не шучу, сэр. К нам действительно приближается корабль, который вызывает нас на стандартной частоте компании.

Я опустил отвертку и посмотрел на динамик системы внутренней связи, вмонтированный в переборку прямо над моей головой.

– Что-то мне подсказывает, что это тоже часть твоей психологической подпрограммы, – проговорил я, вытирая рукавом покрытый испариной лоб.

Сорок Девятый проигнорировал сарказм.

– Судя по ускорению и траектории движения, корабль стартовал с Цереры. Через девять часов и тридцать две минуты мы окажемся на расстоянии прямой видимости друг от друга.