Текст книги "Рыцари Преисподней (ЛП)"
Автор книги: Белла Джуэл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Автор: Белла Джуэл
Книга: Рыцари Преисподней
Оригинальное название: Hell's Knights
Серия: МК «Грешники» #1
Переводчик: Мария Володина
Редактор: Ms. Lucifer
Вычитка: Ms. Lucifer
Художественное оформление: Ms.Lucifer
Белла Джуэл
РЫЦАРИ ПРЕИСПОДНЕЙ
~*АННОТАЦИЯ*~
У Эддисон была сложная жизнь. Никчемная мать, и отец, который отсутствовал в ее жизни на протяжении долгих лет. После смерти матери, девушка остается без средств к существованию, рядом с озлобленным мужланом. Эддисон отправляется к родному отцу, единственному человеку, который мог бы позаботиться о ней. Все, что она знает – это то, что он является президентом мотоклуба, но она не подразумевает, насколько ей придется окунуться в жизнь заведения.
Единственное, что ей известно о Кэйде – это тот факт, что лучше держаться от него подальше, но ей тяжело совладать с притяжением. Он – вице-президент клуба. Яркий, строгий и в то же время очаровательный. Он возвращает ее способность чувствовать. Следовало бы стремительно дать задний ход и убежать подальше от демонов прошлого, однако, вместо этого она попадается на удочку шикарного байкера.
Погрузитесь в динамичный роман о соединении двух потерянных душ.
~*ПРОЛОГ*~
Непросто жить, когда ты одинок. Приходится все делать самостоятельно, положиться не на кого. Никто не поможет в беде. Не с кем поплакать или разделить радость. Ты становишься черствым. Но не по собственному желанию, а лишь потому, что так надо. Хотя, с чего мне жаловаться? Как там обычно говорят? Всегда есть те, кому гораздо хуже? Да, это так. И не важно, насколько тебе сложно, всегда найдется тот, кто страдает больше. Можно ли этим себя успокоить? Безусловно, нет. Это всего лишь реальность. Хотя, порой, все, что нам нужно – это общепризнанный факт.
Что я могу рассказать о своей семье? Совсем не много. Мой отец – великовозрастный байкер, которого я не видела с тех пор, как мне исполнилось четыре года. Да, именно четыре. Моя мать – его жалкий ночной каприз. По крайней мере, я пришла к такому выводу, не находя иной причины, по которой мужчина в своем уме и при твердой памяти мог бы добровольно постучать в ее дверь. Ей определенно нельзя было присвоить титул «Мамочка года», поскольку все мое детство она беспробудно выпивала, а потом и вовсе скончалась от передозировки наркотиками. Сейчас мне двадцать один год. С одной стороны – приличный возраст, чтобы жить самостоятельно, а с другой – совсем рано, чтобы бороться за выживание, имея в распоряжении все долги матери и ее сумасшедшего сутенера, который постоянно ошивается рядом. На моем банковском счете всего двадцать долларов. Этого хватит, чтобы всего лишь пару раз купить еду в «Макдоналдс».
Я не злой человек. По крайней мере, стараюсь не быть таковой. Мне не хочется ходить с угрюмым выражением лица и плохим отношением к жизни только потому, что она не похожа на сказку. Нет, я так не хочу, ведь я сильная и решительная девушка. И эта девушка сейчас находится в поезде по дороге к отцу, которого она совсем не помнит. Но он – все, что у нее осталось. Кроме того, отец управляет солидным мотоклубом. Уверена, он не будет светиться от счастья при встрече со мной, поскольку папаша не очень-то обрадовался, узнав о смерти моей матери. Ненавижу ощущать себя нежеланным ребенком. Тяжелое чувство, когда никто тебя не любит в целом мире.
Совсем никто.
~*ГЛАВА 1*~
ПРОШЛОЕ
Она не просыпалась, и я подумала, что это какая-то ошибка. Ужасное недоразумение. Я пыталась растормошить маму, схватив за плечи, но она не шевелилась. Господи, этого не может быть! Только не сейчас, не здесь! Снова встряхнула ее, но голова матери лишь безжизненно опрокинулась на другую сторону. Кожа приобрела серый оттенок, которого точно не было еще минуту назад. Я сглотнула горький привкус во рту. Нет, я не плакала, – слезы спрятались где-то глубоко в потайных уголках души. Я лишь в растерянности смотрела на безжизненное тело и понимала, что это конец. В груди нарастало чувство вины, но я заставила себя не раскисать и подняться на ноги.
Здесь невозможно было находиться, отчаянно хотелось сбежать. Я быстро приняла решение позвонить в полицию и сообщить о смерти человека от передозировки наркотиками, а потом просто исчезнуть без оглядки. Я опустила взгляд на женщину, благодаря которой появилась на свет, но ничего не почувствовала. Уже не было той невысказанной злобы за поломанную жизнь, как и не было боли потери. Никакой радости от того, что больше не придется жить в ее тени. Хотя нет, кое-что я все-таки чувствовала – бесконечную пустоту, словно сосуд наполняющую мое сердце до самого края и разрушающую все эмоции, которые в подобных ситуациях испытывают люди.
Я взяла телефон матери и дрожащими пальцами набрала 911. Когда ответили на том конце провода, глядя на бездыханное тело, я спокойно сообщила все, что знаю. Мать начинала синеть. Жуткий цвет кожи, от которого в животе все скрутило. После слов диспетчера: «Успокойтесь, посидите немного, мы скоро приедем» – я положила трубку. Несомненно, они вот-вот приедут, чтобы увезти мою мать туда, где очень холодно, где будет ее новое пристанище. Они освободят ее от тяжкого бремени жизни, а я… Я просто не хотела здесь оставаться ни минуты. Нужно как можно скорее освободиться от оков прежней жизни, и знала только один способ, как это сделать.
Сбежать.
~*НАСТОЯЩЕЕ*~
Заправив за ухо локон каштановых волос, я подняла на макушку солнечные очки. Передо мной предстал огромный трехэтажный коттедж, окруженный колючей проволокой, который располагался прямо у шоссе. Я приехала по адресу, который мне дали; по всей видимости, именно здесь мой отец проводит большую часть времени. Впереди я увидела ряд идеально-припаркованных мотоциклов «харлей-дэвидсон». Из большого краснокирпичного дома доносилась громкая музыка. Судя по внешнему виду, это сооружение знавало и лучшие времена. Неужели это разбитое окно? Забавно.
Я подошла к воротам. Конечно же, там был навесной замок. Посмотрев налево, увидела груду каких-то поддонов и не спеша направилась к ним, повесив рюкзак на плечо.
Встав на самый верхний поддон, я схватилась одной рукой за стойку ограждения, чтобы не упасть. Все закончилось приземлением на пятую точку, валянием в пыли, но ощущением безумной гордости за свою нелегкую победу. Я поднялась на ноги, отряхнулась от комков светло-коричневой грязи, прилипшей к джинсам, и направилась в сторону величественного строения. Громко постучала в исполинскую парадную дверь, но никто не ответил. Тогда я обошла дом с другой стороны и увидела ветхий гараж, из которого доносились голоса. Когда подошла достаточно близко, то заметила маленькую дверь с левой стороны. Набрав полные легкие воздуха, взялась за металлическую ручку и открыла ее.
Какое-то время внутри помещения было сложно что-либо рассмотреть, но, по мере того, как глаза привыкли к окружающей обстановке, я увидела четырех мужчин, сидящих за деревянным столом. Все пили пиво, двое их них курили. Заметив меня, один человек встал со своего места и направился в мою сторону. Я сразу догадалась, что это отец, поскольку узнала в нем свои черты лица. Теперь мне стало понятно, от кого я унаследовала каштановые волосы и небесно-голубые глаза. Отец был высоким и крепким, а я маленькая и хрупкая – вот, пожалуй, единственное различие между нами. Руки мужчины были покрыты татуировками, а волосы аккуратно заплетены в длинный хвост, расположившийся на его плече. Он носил идеально подстриженную бородку и усы.
Не могу с точностью сказать, чего я ожидала от этой встречи. Я совсем не помнила своего отца, поэтому было сложно даже подумать, как все будет. Всегда представляла себе толстого, уродливого мотоциклиста с огромным животом, от которого неприятно пахнет. Все, что угодно, только не образ ухоженного мужчины приятной наружности, который находился передо мной. Моя мать, да простит Господь ее грешную душу, обладала таким низкосортным вкусом, что до сих пор непонятно, как ей удалось отхватить такого парня. Несомненно, когда-то она была красавицей, но все, что я помню – это ее неряшливые волосы, вонь изо рта и скверный характер.
– Эддисон?
У моего отца был низкий, бархатный и спокойный тембр. Можно сказать, какой-то… отеческий. Вполне естественно, что я была обижена на него, ведь он никогда не пытался увидеться со мной или просто пообщаться. Никогда не делал попытки вытащить меня из той дыры, в которой я росла. Не знаю, смогу ли простить его. Он бросил меня на пороге ада без малейшего понятия о том, через что я прошла, когда проживала рядом с мужиками, которых мать водила в дом. Сутенеры, торговцы героином и прочие уличные отбросы. А жизнь в его мире… жизнь среди мотоциклистов могла бы быть гораздо спокойнее и легче, черт возьми.
Мы стояли друг напротив друга, и я уловила взгляд его глаз. Какое-то время мы молчали, пытаясь подобрать слова.
– Джексон, – наконец произнесла я единственное, что пришло в голову.
Отец поджал губы. Неужели он думал, что я буду называть его папочкой?
– Ты – вылитая мать, – с волнением констатировал он, продолжая рассматривать меня.
Я широко распахнула глаза и где-то в глубине души почувствовала, как что-то кольнуло. Усилием воли отставила эмоции в сторону, скрестила руки и выдала:
– Она умерла от инсульта, ты ведь в курсе, да?
Прищурившись, он отвернулся в сторону.
– Как же так вышло?
Я проигнорировала вопрос, поскольку не имела желания произносить правду вслух. Вместо этого начала оглядываться по сторонам.
– Хм, так вот как ты живешь? Очень занятно. А где моя комната?
– Как ты сюда попала? – спросил отец.
Я подняла бровь.
– Перелезла через ограждение. Так что с моей комнатой?
– Джекс, это твоя девчонка?
Я повернулась на голос мужчины постарше, обладателя густой седой бороды. С высоты своего роста он пронзал меня стальным взглядом, который выражал некий сексуальный интерес. Фу! Мой взгляд прокричал: «если будешь так пялиться, я хорошенько врежу по твоей улыбающейся морде и быстро спрячусь за спиной папочки».
– Ты перелезла через забор? – изумленно переспросил отец.
– Перепрыгнула через ограждение байкерского лагеря… Смелая девчонка, – заключил седой.
Я снова повернулась в его сторону, чтобы пустить стрелы из глаз, но в это мгновенье заметила его. Странно, что я не увидела его сразу, поскольку он тоже находился здесь все это время. Безумно привлекательный молодой человек в черных джинсах, такой же черной футболке и черной кожаной жилетке. Он был похож на Ангела Тьмы: темные взъерошенные волосы, удивительные глаза изумрудного цвета, которые просто пронзали насквозь и губы, созданные для поцелуев. В уголке нижней губы имелся пирсинг, а также два кольца в ухе. Я осмелилась внимательно рассмотреть его телосложение, толстую серебряную цепь на шее, руки в татуировках, «печатку» с изображением черепа на пальце, вычурные ботинки, украшенные цепями. Цепи были и на джинсах. Н-да, этот человек определенно тяготел к этим железкам.
– Соглашусь с тобой, Кёрли, – протяжно сказал он низким сексуальным голосом, и я мгновенно почувствовала возбуждение, представив, как он разговаривает во время любовных утех. – Проникнув на территорию байкеров, девушка проявила храбрость.
С любопытством я резко повернулась в его сторону.
– С чего бы это?
Он широко улыбнулся, продемонстрировав две очаровательные ямочки на щеках, затем поднялся и направился ко мне. На его жилетке я увидела несколько пришитых вставок. На одной была надпись: «Вице-президент», на других какие-то выдающиеся титулы, которые он заработал за многие годы. Теперь я обратила внимание еще на одного человека, сидящего за столом спиной ко мне. На его одежде была огромная нашивка с изображением мотоцикла, окутанного языками пламени и надпись крупными буквами: «Рыцари Преисподней». Должно быть, это название их клуба. Что ж, очень оригинально. Наконец, зеленоглазый красавчик подошел ко мне и начал откровенно прожигать взглядом, я не стала отводить глаза и ответила тем же. С какой стати мужчины решили, что могут открыто пялиться на женщину, а она, в свою очередь, так поступать не должна? Что ж, у меня для вас горячая новость, ребята – я та маленькая кошечка, которая не собирается следовать правилам. Она как раз любит их нарушать.
– Я же просил тебя позвонить заранее, – сказал Джексон, подходя ближе и побуждая красавца отойти назад.
– Да, я знаю, Джексон, но мне не нужна твоя помощь.
– Забавно это слышать, поскольку ты уже пришла. Вообще-то мы не привыкли допускать женский пол на территорию, поэтому тебе все-таки потребуется некоторая помощь, – прокомментировал красавчик из-за спины Джекса.
Я обошла отца и пристально посмотрела на выскочку.
– Прекрасно, тогда ты можешь дать мне денег, и я уйду. У меня определенно есть более полезные дела, нежели стоять тут в обществе каких-то неотёсанных байкеров.
Красавчик фыркнул, скрестив крепкие руки на груди.
– Джекс, бабы, как всегда, слишком много разговаривают. Думаю, тебе следует указать ей на ее место.
– Мое место? – проворчала я, тоже скрестив руки на груди. – Я тебе собака что ли?
– Ну, если ты желаешь ей быть, ради бога, милая.
– Ах ты ублюдок!
– Хватит! – рявкнул Джексон, – Эддисон, Кэйд, прекратите оба!
Кэйд? Так вот как его зовут? Отвратительное имя. Я повернулась к отцу:
– Если мне нельзя здесь остаться, тогда где можно переночевать?
– Да, ты не можешь здесь оставаться, таковы правила. Чуть ниже по дороге находится мой дом. Там четыре спальни, две ванной – достаточно места, чтобы ты могла обустроиться. Я там бываю редко, пока что можешь воспользоваться.
Пока что? Почему мне стало как-то не по себе от этих слов?
Я поправила рюкзак и кивнула.
– Как мне найти дом?
– Девушке не безопасно тут бродить одной, – предупредил Кэйд.
– Я сама могу о себе позаботиться, – огрызнулась я.
– И что же такая маленькая девочка, как ты, может сделать здоровому мужику на мотоцикле, когда он попытается слегка прижать тебя и немного поиграться?
– Заткнись, Кэйд! – резко возразил Джексон.
Ха! А мой старик, оказывается, горячий парень.
– Так ты скажешь, как добраться до дома или нет? – спросила я, глядя на Кэйда.
– Выйдешь за ворота – поверни налево. Дом номер десять. Это займет около пяти минут ходьбы, – ответил Джексон вместо Кэйда, протягивая ключи и не спуская с меня глаз.
– Спасибо. Что ж, я пошла. Не волнуйся, я недолго буду пользоваться твоим гостеприимством. Заработаю немного денег, а затем уеду.
– Детка, тебе нужна работа? – спросил седой человек.
– Да.
– У нас есть свободное местечко в баре. Прямо здесь, на территории лагеря.
– Нет, – отрезал Джексон. – Она не будет здесь работать.
– Почему? – деловито спросила я.
– Ты слишком молода.
– Мне двадцать один год, и, если мне не изменяет память, это совершеннолетний возраст.
– Тебе не место за стойкой напротив толпы пьяных, грязных взрослых мужиков, ищущих ночных развлечений.
Я подняла бровь.
– Поверь, я имела дело с гораздо худшими экземплярами.
– Да ладно, милашка? И с кем это, интересно? – с нарочитой медлительностью спросил Кэйд.
Я повернулась к нему.
– Ну, например, наркодилеры, сутенеры и тому подобное. Всегда были те, кто пытался меня изнасиловать, пока я спала. Мать приводила в дом мужиков для приятного времяпровождения. Однако после очередной дозы уже была не способна с ними общаться, и вся ответственность за их удовольствия ложились на меня. Они не хотели уходить ни с чем. Когда тебе всего лишь тринадцать, а какой-то сорокалетний бугай пытается залезть к тебе в постель и засунуть руки туда, куда не следует, тебе приходится быстро научиться защищаться.
– О чем ты, черт возьми? – рассердился Джексон
Я обратилась к нему.
– А ты думал, что мать воспитывает меня в сказочной стране, верхом на радуге с красочным леденцом на палочке?
Отец был просто ошарашен. Крепкий, крутой мужик и с выражением такого искреннего шока на лице.
– Да, черт возьми, именно так я и думал!
– Что ж, ты ошибался.
Я обратила взгляд на Кэйда, он смотрел на меня с довольно странной мимикой. Что это было? Тоска? Боль? Он моргнул несколько раз, затем вспышку его эмоций сменила все та же самодовольная улыбка.
– Говорю же тебе, дай ей работу. Пусть заработает, как и хотела.
– Нет, – отрезал Джексон.
– Да ладно, босс, – сказал бородатый. – Нам как раз нужна какая-нибудь девушка.
– Она – моя дочь!
– Что ж, по крайней мере, если она будет работать в пределах клуба, тебе будет легче за ней присматривать.
Джексон вздохнул и повернулся ко мне.
– Ладно, я дам тебе шанс.
– Хорошо, – вымолвила я, направляясь к двери. – Увидимся позже.
– Эддисон, подожди, – окликнул меня Джексон.
Я обернулась и посмотрела на него через плечо.
– Еще раз поведешь себя вызывающе в моем клубе, будешь наказана. Возможно, мать тебе все позволяла, поскольку была безответственной и бездушной стервой, но я – нет. И не смей больше так разговаривать, черт возьми!
– Ты поздновато решил поиграть в папочку, Джексон. Ты упустил свой шанс в тот день, когда мне исполнилось тринадцать, и меня изнасиловал человек, который в три раза старше.
Я ушла под звук его сдавленного стона. Так или иначе, с высоко поднятой головой. Я должна сама о себе позаботиться. Чувства всегда ведут к потерям, а я совсем не хочу этого. Пусть моя мать испоганила все мое детство, но это не означает, что нужно продолжать так жить и дальше. Теперь я свободна и намерена сделать все возможное, чтобы обустроить свою жизнь так, как того заслуживаю.
~*ГЛАВА 2*~
ПРОШЛОЕ
– Не дергайся, дрянь, – сквозь зубы прошипел Джаспер мне на ухо, прижимая к стене.
Я почувствовала его дыхание. Мерзкий запах комом застрял у меня в горле, вызывая рвотный рефлекс. Хотелось размазать его по стенке, но в тот момент я была беспомощна. Некуда идти. Не к кому обратиться. Это мой дом и все эти люди являлись частью моего бытия, нравится мне это или нет. В какой-то момент я дернулась и попыталась вырваться, хотя знала, что ему нужно. Он хотел трахнуть меня прямо здесь, уделать своей мерзкой слизью. Когда женщины сопротивлялись, это еще больше его заводило, и он кончал. Поэтому я быстро сообразила, что к чему и не пыталась бороться и, тогда ему быстро становилось скучно. Но как бы то ни было, этот ублюдок всегда доводил дело до конца.
– Скоро придет мать с очередным любовником. Если ты не уберешься отсюда, то как будешь объясняться насчет оказанных тебе услуг?
Он дыхнул на меня, и я, в свою очередь, попыталась не дышать, чтобы ни единой секунды не ощущать этот мерзкий запах. На меня пристально смотрели землисто-серые глаза, клочья пепельных волос свисали до подбородка. Я не понимала, как люди могут доводить волосы до такого омерзительного состояния.
– На этот раз я не трахну тебя, гадина, но, будь уверена, я это сделаю…
И я знала, что он выполнит обещание. Он всегда так делал. Фактически мне удалось выиграть лишь одну спокойную ночь. А, может, и две, если повезет. Он обязательно вернется, и, возможно, следующие попытки избавиться от него не сработают.
– Я знаю, – сердито ответила я.
– Сделай так, чтобы твоя мамочка хорошо заработала сегодня ночью. Не позволяй ей снова отключиться перед клиентом. Это дерьмо уже начинает действовать мне на нервы.
– Тогда иди и найди себе свежее мясо, и оставь нас в покое, – рявкнула я.
Он отпустил меня, и по всему телу разлилось приятное облегчение.
– У меня уже есть свежее мясо. И это ты, дрянь.
– Ты никогда не сделаешь из меня проститутку, Джаспер.
– Сделаю. Потому, что мы оба хорошо знаем, что такова твоя жизнь. Хочешь ты этого или нет.
– Нет.
Он злобно ухмыльнулся и направился к выходу. У двери он остановился и залез в карман, вытащив пакетик с белым порошком. Он бросил его мне, я поймала одной рукой.
– Убедись, что твоя мамочка не сожрет это до утра. Мы оба знаем, что она любит на завтрак, и насколько слышал, ты тоже. Сделай так, чтобы сегодня вечером она раздвинула ноги, и взгляд ее был чистым, ты поняла меня?
– Иди на хрен! – прошипела я.
– Не заставляй меня возвращаться, гадина. Потому что, если я вернусь – ты знаешь, чем это закончится. Достань для меня деньги или увидишь, что будет. Еще одна неделя без жрачки звучит не очень привлекательно, не правда ли?
Заметив мое выражение лица и громкое урчание в желудке, он сдавленно хихикнул.
– Я так и думал. Сделай, что я сказал, сучка.
Затем Джаспер ушел. Вот и все. Я взглянула на пакетик с порошком в моей руке. Вздохнув, открыла его, высыпала дорожку на журнальный стол, встала на колени, свернула пятидолларовую купюру и втянула носом порошок.
Он прав. Я нуждаюсь в дозе так же сильно, как она.
Это единственный способ уйти от реальности.
~*НАСТОЯЩЕЕ*~
Покинув территорию лагеря, я направилась вниз по дороге. Меня наполняли непонятные чувства. В своей голове я прокручивала тысячу различных сценариев. Пыталась обдумать всю ситуацию, понять, что я чувствую при нахождении здесь. Встреча с отцом и неподдельный ужас в его глазах после моего рассказа, заставили меня усомниться в правильности сделанного выбора. Привыкнет ли он к тому, что я теперь буду рядом или все пойдет по наклонной?
Но с другой стороны, я понимала, что все могло сложиться гораздо хуже для нас обоих. Я росла среди мерзких людей, большая часть которых были отбросами, полагающими, что чувства – это бесполезные и ненужные эмоции. Равнодушные, бессердечные личности, для которых делать больно другим – это в порядке вещей. Вот, в чем вся разница между байкерами и отребьем, рядом с которым я проводила свои дни. Байкеры будут точно бороться за то, что им дорого и верить в те вещи, до которых этим подлецам нет никакого дела. Все, чем они занимаются, имеет только один смысл – бизнес и деньги. Не думаю, что байкеров можно отнести к данной категории, по крайней мере, мне очень хотелось на это надеться.
Реакция отца на краткий курс моей жизни говорит о том, что, даже не зная меня, он бы защитил. Я понимала, что все это все временно и не стоит сильно цепляться за тонкую нить, но все-таки на душе стало тепло. Но ведь мне здесь не место. Положа руку на сердце, я даже не знала, где оно. Как человек может обрести приют, если всю жизнь он провел в попытке защитить себя, потеряв всякое доверие к людям? В страхе, что рано или поздно все плохо закончится, и что стена, которую воздвигаешь вокруг себя, может внезапно разрушиться, я нигде не могла найти покой. А сейчас чувствовала себя в безопасности. И это все, что мне нужно. Он не сможет меня найти, пока я под защитой.
Продолжая свой путь, с каждым уверенным шагом, я чувствовала хруст гравия под ногами. У меня не было денег, и больше некуда идти. И все, что мне остается – это лагерь байкеров, их мир, работа, подразумевающая нахождение в баре в обществе мотоциклистов, которых я совсем не знала. Тем не менее, нужно как-то выживать, пусть это и нелегко. Нужно сделать все возможное, чтобы как-то продержаться последующие несколько месяцев. Заработать денег, а потом решить, куда двигаться дальше. Как только я уеду из штата, да что тут говорить, из этой страны… возможно, тогда я смогу начать все сначала, собрать свою ничтожную жизнь по кусочкам, шаг за шагом, до тех пор, пока не найду что-то, во что можно верить.
Я добралась до старого запущенного дома отца. Долгое время не отводила глаз от массивного здания. Несмотря на то, что оно выглядело по-настоящему безобразно, для меня дом выглядел как вполне нормальный отель, поскольку я жила в гораздо более худших условиях. Это был высокий двухэтажный коттедж, окруженный расшатанной террасой. Когда-то она была белой, но краска облезла, и конструкция приобрела грязно-коричневый оттенок. Миновав ворота, я подошла к парадной двери. Открыв замок и сделав шаг вперед, я глубоко вздохнула. Типичная холостяцкая берлога. Повсюду бутылки из-под пива, одежда, коробки из-под пиццы и все такое. Одного взгляда на старую некогда голубую кухню стало достаточно, чтобы понять, что посуду не мыли как минимум три дня, а стиральная машинка… нет, только не просите меня идти в ванную.
Я с любопытством разглядывала мое новое убежище. Не фонтан, конечно, но зато безопасно. В жизни мне довелось побывать в таких местах, большая часть которых абсолютно непригодна даже для блох, не говоря уже о людях. Так что я знала, как все можно организовать. Сбросив обувь, я прошла на кухню. Открыла холодильник, поморщилась, и закрыла обратно. Боже, откуда появился этот омерзительный запах? А я точно уверена, что хочу знать ответ или все-таки нет? Ладно, займусь этим позже. Я обратила внимание, что помимо грязной посуды, нестиранного белья и беспорядка в доме, отец не часто ходил в магазин. Развернувшись на пятках, словно солдатик, я направилась в гостиную, затем поднялась по лестнице, расположенной слева. Там, наверху, очутилась в длинном коридоре с потускневшим деревянным полом. Я осмотрелась вокруг, все двери были закрыты. Наверное, нужно исследовать их, чтобы найти свободную комнату. Я шла вдоль коридора и открывала каждую дверь. Первая дверь по левую руку, определенно, вела в комнату, где проживает единственный мужчина в доме. По крайней мере, я так подумала.
Вторая спальня представляла собой обшарпанную ванную комнату, оформленную кафельной плиткой бежевого цвета с наличием такой же бежевой душевой кабины, которую давно уже пора почистить, черт возьми. Не обошлось и без ужасного ржавого зеркала. Третья дверь вела в свободную комнату, или как ее еще называют, комнату для гостей. Было легко определить предназначение данного помещения по огромной груде чемоданов, подушек, старых одеял и другого барахла, которое было миленько свалено на кровать королевских размеров. Вздохнув, вошла внутрь и приступила к уборке. Закончив, внимательно оценила интерьер комнаты. Симпатичные зеленые шторы, деревянный пол, хотя почти везде были изношенные паласы, на кровати дряхлый продавленный матрац. Я немедленно сняла простынь и наволочку. Может, это как раз подстегнет отца купить несколько новых комплектов постельного белья. А если нет, тогда придется постирать то, что есть три раза. Как минимум.
Я немного передохнула, потом отправила в машинку постельное белье, разложила вещи в старый деревянный комод, затем пошла вниз. Теперь пришло время заняться кухней. Весь последующий час я все отмывала, сдерживая рвотный рефлекс и мысленно проклиная отца за его непостижимую лень. Неужели человек не мог потратить некую сумму денег на покупку посудомоечной машины, чтобы избавить всех от страданий, включая меня? Не кухня, а свинарник! Впрочем, весь дом можно смело назвать свинарником. Я услышала звук открывающейся двери как раз в то время, когда ворчала по поводу ужасного состояния холодильника и о том, как поступить с тем, кто в нем героически помер. Я повернулась как раз в тот момент, когда Джексон входил в дом и с сердито смотрел на то, как я разношу его кухню в пух и прах. Он снял с себя шлем и кожаный жилет.
– Ты когда-нибудь слышал выражение «мыть посуду»? – спросила я, скрестив руки.
С лицом в стиле «вообще без разницы», отец пожал плечами.
– Я мою посуду тогда, когда считаю нужным. В моей жизни есть вещи поважнее.
Я не удержалась от сарказма.
– Да, ты что? Не думала, что есть что-то важнее посуды.
С полной уверенностью могу сказать, что уголок его губ дрогнул, и это очень удивило меня. Я представила, каким он был красавчиком в свое время. У меня даже не было сомнений. И теперь, будучи в зрелом возрасте, он определенно все еще привлекает внимание женщин. Должно быть, у него напрочь не было мозгов в тот день, когда он решил связаться с моей матерью. Я обошла рабочую столешницу и встала напротив отца.
– И в этой связи хотелось бы спросить, у тебя найдется что-нибудь съестное?
Он пренебрежительно взмахнул рукой и приземлился на диван.
– Ты ведь уже знаешь, что ничего нет. Я не готовлю и не хожу за продуктами. Для этого существует готовая еда на вынос. К тому же, большую часть времени я провожу в лагере. Если голодна, тогда позаботься о себе сама. Я уверен, что ты знаешь, как решить эту проблему.
– Джексон, чтобы приготовить, мне нужны деньги. Ты ведь мой отец и все, что…
Он ухмыльнулся так, словно все происходящее забавляло его.
– Если ты хочешь быть моей дочерью, тогда поступай как все дочери – заслужи это. Если тебе нужны деньги – иди и зарабатывай. Если ты хочешь, чтобы я купил тебе продукты, тогда я должен почувствовать, что ты заслуживаешь этого. Здесь не прогулка по парку, принцесса. Ничего не приходит даром, тебе придется это уяснить.
Я подошла ближе, чувствуя, как зарождающаяся ярость заставляет мою кровь закипать.
– Ты решил, что я не могу о себе позаботиться? Думаешь, я не знаю, как заработать? Ты уже знаешь, как я жила! Мне ничего не давалось легко, ни единой гребанной капли! Я потом и кровью заплатила за каждую крошку, что попадала мне в рот, ты, ничтожество!
Джексон ошарашенно уставился на меня. Ему потребовалось какое-то время, чтобы вернуть на место каменное выражение лица.
– Я понимаю, что у тебя была тяжелая жизнь. Я понимаю, что у тебя есть свои обиды и жажда возмездия, и ты делаешь все, чтобы выжить. Я понимаю, что ты здесь временно, и не собираешься жить со мной, однако не думай, что ты можешь приходить в мой дом и разговаривать со мной в таком тоне, иначе я надеру тебе задницу, ясно?
Я вздрогнула, затем приняла позу «руки в боки». Он не должен был так реагировать из-за такой мелочи, да и я стою здесь и наезжаю на человека, единственного, кто принял меня и, кто может защитить меня.
– Если ты будешь так общаться со мной, я тоже не буду молчать. Не нужна тебе? Тогда зачем предложил остаться? Я найду другое место, и уж поверь, как-нибудь справлюсь, если уж для тебя это такая глобальная проблема, – заявила я, указывая на себя и на помещение в целом. – Просто скажи, и я немедленно соберу свои пожитки и свалю. Ты мне тоже не нужен, как и я тебе!
Я сделала стремительный выпад вперед, хватая рюкзак, но Джексон меня опередил. Он резко встал и поймал меня за руку, я даже не успела моргнуть. Отец подтянул меня ближе к себе, его глаза пылали от злости.
– Девочка, – его голос был жестким и суровым, – пусть ты моя дочь и у тебя была тяжелая жизнь, но я еще раз повторяю, это не дает тебе права так себя вести. Еще раз посмеешь, и мне придется тебя проучить, поняла?
Сглотнув, я сдержала слезы, которые рьяно просились наружу. Я вырвала руку и сказала:
– Я знаю, что не желанный гость. Вижу, что тебя раздражает мое вторжение в твою жизнь. Но, думаешь, это нравится мне, и я мечтала об этом? Хочешь проучить меня? Давай, вперед! Мне не привыкать. Хочешь, чтобы я ушла – скажи прямо, Джексон! И я уйду! Я покину это место и пойду своей дорогой, как и всегда! Пусть так, как умею, не важно. Я сделаю все, что нужно! Выживу и смогу постоять за себя. Мне чертовски жаль, что жизнь меня привела к тебе! Только знаешь, что? Если ты не хочешь детей, тогда следующий раз надень что-нибудь на член.
