Текст книги "В поисках хороших парней"
Автор книги: Белинда Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)
Сношаевск, штат Пенсильвания
Два человека топтались в темноте около красного кирпичного здания, пытаясь не разбудить его обитателей. Один шарил руками вдоль оконного выступа и под подоконником, а второй перелезал через какие-то коряги и ограждения.
– Что-нибудь нашел?
– Пока нет. Попробуй еще раз посмотреть на крыльце. Имена этих двух непрофессиональных «взломщиков» были Джеймс Бридз и Белинда Джонс. Мы заранее позвонили в гостиницу и предупредили, что вряд ли приедем раньше полуночи. Администратор пообещала оставить для нас ключи от номера в секретном месте. И когда она говорила, что это будет секретное место, она не шутила.
– Ой! – воскликнул Джеймс, вытаскивая руку из-под шероховатого наличника. – Но это глупо! Могли бы, по крайней мере, оставить нам фонарик!
– Сдается мне, что большинство людей предпочитают сношение в темноте, – попыталась пошутить я.
– Не смешно, – сурово бросил мне Джеймс. – Я выжат как лимон и хочу спать.
Мне было жаль его, хотя этот ночной поиск «сокровищ» был для меня намного предпочтительнее дневного сценария развития событий. Так как Джеймс заказывал гостиницу, это означало, что нам придется регистрироваться как мистер и миссис Бридз.[8]8
Breeds – размножаться, плодиться (о животных), выращивать детенышей (англ.).
[Закрыть] И в лучшие времена фамилия «Бридз» звучала слишком смешно для голубого, а в гостинице Сношаевска это было еще смешнее. (Во время всего нашего путешествия Джеймс постоянно представлял меня своей женой. В основном только для того, чтобы подразнить меня. Он знал, что меня это просто бесит.)
– Нашла! – ликующим шепотом «прокричала» я, вытаскивая ключ из-под свободно вставленного кирпичика. – Пойдем.
Фонарей не было, поэтому пришлось на ощупь прокладывать себе дорогу к нашему отдельному входу. Мы передвигались вдоль забора короткими перебежками. Это было естественным продолжением нашего путешествия. Весь путь по Пенсильвании проходил в темноте. Четырьмя часами раньше, намереваясь остановиться, чтобы поужинать, мы наугад свернули с магистрали на дорогу, ведущую в городок Мошовон. (Трудно представить себе более ужасное название, это как сокращение от двух слов – мошонка и вонючий, но, как оказалось, оно соответствовало данному месту.) Главная улица была такой же унылой и безрадостной, как в рассказах Чарльза Диккенса. Мы ехали мимо жалких остатков полуразорившихся и закрытых предприятий и пешеходов, съежившихся, будто от ледяного ветра, хотя вечер был умеренно холодным. На самом деле, этот убогий городок превзошел даже Хорошеевск, поэтому мы решили поискать еду где-нибудь в другом месте. По крайней мере, таков был наш план. Но нам никак не удавалось вернуться на основную трассу. В пятый раз проехав по одной и той же улице, мы забеспокоились, что застрянем здесь навсегда. Тогда Джеймс предложил свернуть в другом направлении. Неожиданно перспектива, открывшаяся нашему взору, обрадовала нас. Даже в темноте я могла сказать, что это была очень живописная местность, окружающая дорогу, ведущую на вершину холма. Были видны сияющие огни большого здания, и мы начали прихорашиваться в предвкушении ужина с графинами и столовым серебром. Однако наше настроение упало, когда мы увидели табличку «Психиатрическая лечебница г. Мошовона».
– О боже! – испуганно воскликнула я.
Мы повернули назад на такой скорости, что, если бы на нашем пути встретились какие-либо преграды, мы просто перелетели бы через них. Я была настолько уверена, что меня могут принудить пройти шоковую электротерапию, что быстро нашла дорогу к основной магистрали. Теперь вы понимаете, с каким облегчением мы вздохнули, когда обнаружили, что наше убежище на следующие две ночи – по-домашнему уютное и чистенькое. Весь интерьер здесь был подчинен одной теме – животноводству. Изображения коров, свиней и овец красовались везде – от бордюров на обоях до держателей туалетной бумаги. И к тому моменту, как я закончила приспосабливать хрюкающих и мяукающих под различные нужды, Джеймс уже спал. Я включила чайник в нашей кухоньке и высыпала в чашку пакетик рас творимого горячего шоколада. Ожидая, пока закипит вода, я поняла, что все это время непрерывно смотрю на телефон. Интересно, уже слишком поздно звонить Полу? Я уже, конечно, сегодня с ним разговаривала, но это же было из другого штата… Поэтому, я думаю, можно…
– Я умирал от желания позвонить тебе, но боялся показаться слишком навязчивым! – выпалил он, услышав мой голос. Затем он рассмеялся. – Но, боюсь, я выдал себя с головой, рассказав тебе об этом!
– Мне очень приятно было это услышать! – заверила я Пола, очарованная его искренностью.
– Я рассказал своим друзьям о тебе, и они все просто обзавидовались! – продолжал он.
– А я похвасталась своей маме, – призналась я.
– А я своей! – рассмеялся он.
– Это какое-то безумие! – веселилась я.
– Точно.
Потом наступила короткая пауза, мы просто улыбались друг другу в трубку, а затем начали строить планы, когда мне лучше приехать. Возможно, я буду там уже через два дня! Не могу поверить, что мы оба так жаждем встречи. Это напомнило мне то время, когда я познакомилась с Кристианом. Тогда не было вопросов или сомнений, мы просто делали то, что велело нам сердце. Я улыбнулась, ложась на софу, все еще прижимая трубку к уху. Мне всегда нравилась идея страстного водоворота событий: познакомились, переспали и поженились, и все это в течение одной недели. Я миллион раз слышала о счастливых парах, у которых именно так развивались события и которые прожили потом вместе лет тридцать.
– Я так счастлив, что мы встретились с тобой, – сказал он, и его голос звучал абсолютно искренне.
– И я тоже. Больше ни о чем не могу думать, кроме как о нашем знакомстве, – призналась я. – Как жаль, что я не смогла остаться и выпить с тобой в баре.
– Мы обязательно наверстаем упущенное: пойдем на площадь Геральдики и будем пробовать текилу в каждом баре.
– Классно!
– Мы с тобой наклюкаемся!
– Точно!
И опять тишина. Меня это не очень беспокоило. У нас будет столько тем для разговоров, когда мы наконец-то встретимся.
– Скорее бы! – сказала я ему.
– Скорее бы! – Пол мечтательно вздохнул и извинился за свою сентиментальность и впечатлительность.
Когда мы наконец-то пожелали друг другу спокойной ночи, я заснула, и мне снились поросята с сережками в ушах.
На следующее утро из окна своей спальни я впервые могла рассмотреть Пенсильванию при дневном свете.
– И что ты там видишь? – спросил Джеймс, прихорашиваясь.
– Отсюда – только ровные фермерские поля и башни элеваторов.
– И что, нет никого, кто бы занимался любовью?
– Нет.
– Как жаль.
Наверное, надо привыкнуть к тому, что твой родной город назван в честь полового акта. Я-то ожидала, что все прохожие, будут лукаво смотреть на нас и украдкой посмеиваться. Я ошибалась. За завтраком нас ожидало восемь человек, являющих собой образец высокой нравственности. Они-то уж точно были всецело за христианскую добродетель и супружество. Когда оказалось, что они ошибочно считают нас супружеской парой, мы решили скрыть от них тот факт, что колесим по Америке в поисках мужчин. Я да же заметила, что стараюсь держать свою левую руку под столом, чтобы никто не заметил отсутствие обручального кольца. (Мы с Джеймсом лаялись, как самая настоящая семейная пара, так что для окружающих это было очень даже убедительное зрелище.)
– И как вы планируете провести сегодняшний день? – спросил Берт, джентльмен с Юга средних лет, склоняясь над тарелкой с виноградным пудингом.
– Ну, вы же знаете этих женщин – она, естественно, хочет пройтись по магазинам, – и Джеймс посмотрел на меня с видом заговорщика.
Берт фыркнул, показывая, что ему это хорошо знакомо.
– Это точно, вчера Роза купила лоскутное покрывало, которое можно свернуть в подушечку.
– Как интересно! – заметила я и приступила к отрезанию следующего кусочка тоста.
– Рекомендую свозить вашу юную леди в «Деревню чайников», ей там очень понравится.
– Вообще-то, я надеялась осмотреть окрестности, – начала я, пытаясь объяснить, что мы здесь практически еще ничего не видели.
– Должен вас предупредить, если увидите ее за рулем – лучше прячьтесь подальше!
– Зато вы не увидите рядом Джеймса, – я мило улыбнулась. – Я только что установила новенькое катапультируемое кресло.
– Ну, вы молодцы, – захихикал Берт.
– Ты что это делаешь? – возмущенно спросила я Джеймса, когда мы наконец-то оказались одни на крыльце. – Неужели обязательно выглядеть женоненавистником, когда ты притворяешься моим мужем?
Он ничего не ответил. Его внимание было сосредоточено на седобородом старике, одетом в темный костюм и соломенную шляпу-канотье с широкими полями. Черная лошадь, запряженная в его повозку, как раз процокала мимо.
– Надо же! Прямо как герой фильма «Свидетель»! – Джеймс встал на бордюр тротуара и следил взглядом за повозкой, пока она не скрылась. – Посмотри! А теперь женская версия… – Он показал на двух амских[9]9
Одна из сект меннонитов, основана швейцарским меннонитом-радикалом Якобом Амманом.
[Закрыть] женщин в длинных голубых платьях с передниками. На одной был белый капор, а на другой – черный.
– В белом ходят замужние женщины, а в черном – на оборот, – объяснила я Джеймсу. Чувство было такое, будто мы встретили единорога. На фоне машин, джинсов и кроссовок эти люди выглядели абсолютно сюрреалистично.
– А как отличать мужчин? – спросил Джеймс с любопытством. – Как понять – женат он или нет?
– Если с бородой – значит, женат. Они начинают отращивать бороду в день свадьбы и больше уже никогда ее не сбривают.
– Они выглядят как пародии на библейского Иова, – прыснул Джеймс, заметив мужчину с шапкой жестких волос, торчащих в разные стороны, и очень густой бородой. – А почему у них нет волос над верхней губой?
– Потому что испокон веков усы ассоциировались с военными, так что они здесь запрещены, – просветила я его. – Амы – пацифисты.
– А откуда ты все это знаешь? – с подозрением спросил Джеймс.
– Ну, я решила на тот случай, если вдруг мой Единственный окажется амом, хорошенько подготовиться, – невинно ответила я.
– Я уверен, они не могут жениться и выходить замуж за людей другой веры.
– Очень редко, но такое случается. Самым сложным было бы для меня в этом случае не краситься, не выпрямлять свои кудряшки и ни при каких обстоятельствах не стричься…
– И что, так и ходить с секущимися концами? – ужаснулся Джеймс.
– Ну да! Должна тебе сказать, что волосы у них стянуты в пучок, символизирующий вечную жизнь, – небрежно бросила я. – А еще мне пришлось бы выучить пенсильванский диалект датского языка, который в принципе является разновидностью немецкого и который я никак не могла выучить в школе.
– И наверняка все женщины должны готовить?
– Конечно.
Джеймс с сомнением посмотрел на меня.
– Да, знаю, это для меня самое непреодолимое препятствие, – ухмыльнулась я. – А еще они должны вставать очень рано утром, потому что они фермеры.
– И телевизор, кино, а также эротические журналы наверняка запрещены.
– Зато здесь есть все радости простой жизни, – вздохнула я мечтательно. – Домашние животные, свежий воздух, штопка при свечах.
– Хорошо, романтичная ты наша, – засмеялся Джеймс, увлекая меня в сторону магазинчика «Деревня чайников». – По-моему, тебе пора пройтись по магазинам.
Мы побродили по магазину примерно полчасика. Здесь были всевозможные отделы, торгующие произведениями искусства и изделиями ручной работы. Там продавали любовно вышитые салфетки всех видов, включая и совсем малюсенькие под чайные чашки. На салфетках красовались цветы лаванды, корицы и других травок, которые добавляют в чай. Здесь можно было купить разнообразные виды фруктового варенья и конфитюра, но один из фруктов – ревень – пользовался особой популярностью, так как сегодня был ежегодный сношаевский Фестиваль ревеня. Оказалось, что если мы поспешим, то еще успеем застать церемонию коронации Короля и Королевы ревеня. Заняв места на пластиковых стульях рядом примерно с пятнадцатью повозками с туристами средних лет, мы дружно поприветствовали девушку-меннонитку (религия, схожая с амской, но менее строгая), которая была избрана Королевой ревеня. Местного прыщавого официанта из кафе назначили Королем.
– Господи, если он здесь самый красивый, то… – На лице Джеймса выразилось отвращение.
Я потащила его назад, к машине. Мне ужасно хотелось проехать немного подальше, чтобы посмотреть на настоящую жизнь амов.
Всего лишь несколько минут езды от Сношаевска – и мы въехали на исконную территорию амов. Наша машина была единственной на протяжении громадного пространства. Нам довелось увидеть этих преданных своей религии, трудолюбивых людей в их естественной среде. Джеймс предположил, что они должны ненавидеть туристов, приезжающих поглазеть на них. Однако они не обращали на нас никакого внимания, продолжая заниматься своим делом – развешивали выстиранное белье, вспахивали поле огромным плугом, который тянули еще более огромные лошади. Их абсолютно не волновало, что мы на них смотрим. Их спокойствие и уверенность в себе внушали уважение. Я сбавила скорость до черепашьего шага, когда мы приблизились к повозке, соблюдая при этом необходимую дистанцию.
– Обгоняй! Обгоняй! – умолял Джеймс.
Я никуда не спешила, чувствуя, что медленная езда позволяет ощутить связь с этими людьми, и любуясь треугольным отражателем света позади телеги.
– Что ты делаешь? – шипел на меня Джеймс, раздражение которого росло. – Дорога свободна! Давай поезжай скорее!
– Я не хочу!
– Послушай! Он специально взял левее, уступая тебе дорогу.
– А я не хочу обгонять.
– Ты что, чокнулась? – взорвался Джеймс, явно испытывая огромное желание отобрать у меня руль.
Только когда я увидела, что водитель повозки пытается свернуть на обочину, чтобы дать мне возможность проехать, я прибавила скорость и обогнала его.
Еще через две минуты Джеймс завопил, чтобы я остановила машину.
– Что?
– Останови! Здесь! Сейчас! – орал он. – К черту! Я быстрее дойду пешком! – объявил он, вылезая из машины, и со злостью хлопнул дверью.
Похоже, что размеренная деревенская жизнь нравится далеко не каждому. Наблюдая, как он злится, подбрасывая камни на обочине дороги, я размышляла о том, как долго смогла бы прожить здесь без Интернета, шикарного вечер него платья и замороженных полуфабрикатов от фирмы «Маркс и Спенсер». Неплохая идея для реалити-шоу – вместо жизни в джунглях показать жизнь среди амов. Я знаю, что сейчас одна из телекомпаний работает над проектом с рабочим названием «Амы в городе», где они следят за пятью подростками, проходящими «рамспринг» – ритуал посвящения. Юные амы уезжают из дома, чтобы попробовать блага цивилизации – учатся водить машину, пробуют спиртное, слушают рок-музыку, чтобы потом принять обоснованное решение – остаться в городе или вернуться в деревню и полностью посвятить себя амской вере. Культурный шок? Все равно, что увидеть мир глазами пришельца. Представьте, что они чувствуют, когда открывают для себя мобильный телефон с цифровой камерой и полуобнаженных женщин, которые трясут грудью. Вы наверняка считаете, что у бедных подростков летят все предохранители, и они не могут насытиться свободой и всеми доступными им развлечениями. А вот и нет! Большинство из них все же возвращается домой. И какова, на ваш взгляд, самая распространенная причина? Одиночество! Они привыкли быть в окружении большой дружной семьи и вдруг оказываются один на один с жестоким миром.
Я опустила стекло машины и позвана Джеймса:
– Может, поедем поужинать?
Он неуверенно посмотрел на меня.
– Если хочешь, можешь сесть за руль, – добавила я. За ужином, состоящим из типичного амского куриного паштета, ветчины, картофельного пюре, соуса, макарон с сыром, жареного сладкого картофеля, сельдерея и салата, мы рассуждали о преимуществах жизни амов по сравнению с жизнью нашего испорченного общества.
– Мне кажется, у них все так строго организовано, – заявила я. – Каждое воскресенье проводятся так называемые «спевки», и если молодому человеку понравилась какая-то девушка, он может довезти ее до дома на своей телеге.
– Типа на своем «форде фиеста»? – вставил Джеймс.
– Пусть так, если хочешь. Только там нет никаких обжиманий на заднем сиденье. Наверное потому, что там просто нет заднего сиденья, – продолжила я. – В любом случае мне кажется, это здорово – вместо паров пива и воплей в самое ухо на переполненной дискотеке, ты останешься с девушкой в интимных условиях, абсолютно трезвый, и поэтому можешь отвечать за каждое сказанное тобой слово и за все испытываемые тобой эмоции.
– А что потом? – Джеймс глотнул лимонада.
– Если они нравятся друг другу, то ему позволено приходить к ней домой по субботам раз в две недели.
– Свидание раз в две недели? – удивился он. – Ну, у них точно нет возможности совершить необдуманные поступки.
– Ну да. Жениться можно только в ноябре или декабре (когда урожай собран, а суровая зима еще не наступила), поэтому если затянул с предложением, то придется ждать еще целый год.
– Ты серьезно?
– Да. И свадьбы играют только по вторникам или четвергам.
– А это почему?
– Причина все та же – это наиболее свободные дни на ферме. Все события подчинены распорядку работы на земле. А ты знаешь, что когда мужчина делает предложение девушке, то вместо брильянтового кольца он дарит ей фарфор или часы?
– А ты удивляешься, как Келли Макгиллис уживается с Харрисоном Фордом, – рассмеялся Джеймс.
– Можешь издеваться, сколько хочешь, но, очевидно, это срабатывает, – произнесла я, отправляя в рот последнюю ложку суфле с домашним мороженым. – Знаешь, когда мы с подружками идем куда-нибудь, мы большую часть времени даже не общаемся с молодыми людьми, потому что стоим где-нибудь в уголке и сплетничаем о своем. По крайней мере, при таком образе жизни, как у амов, точно с кем-нибудь познакомишься, так как знаешь, что он точно будет в одном и том же месте каждые выходные, поэтому есть шанс построить какие-то отношения или вызвать симпатию. Я просто ненавижу это чувство «сейчас или никогда», когда идешь в клуб. Это слишком напрягает.
Джеймс достал носовой платок, потянулся ко мне и вытер мне рот.
– Что там? Мороженое? – спросила я, проверяя, не осталось ли следов на подбородке.
– Нет. Просто если ты хочешь остаться здесь и найти себе ама, надо убрать все это дерьмо с твоего лица.
– Что?! – заорала я.
– Иди сюда, – сказал он, пытаясь на сей раз стереть мои румяна.
– Не-е-ет! – запищала я, пытаясь уклониться.
– Путана! – обозвал меня Джеймс, когда я вскочила из-за стола и бросилась к двери. – Разрисованная кукла! – кричал он мне вслед.
Придумывание мне обидных прозвищ продолжалось на протяжении всего пути домой, в Сношаевск.
Хотя это, конечно, грубое нарушение правил проживания в обществе амов – использование ноутбука, но как только мы оказались в своих апартаментах в гостинице (я надеюсь, вы понимаете, что о ночных развлечениях здесь не могло быть и речи), я решила проверить свою электронную почту.
Ого, целых три послания от Пола! Я раскрыла первое. Мне едва удалось сдержать вздох восхищения, когда я увидела озеро в Голубых горах и прочла следующий текст:
«Это озеро очень красивое, но даже оно не может сравниться с тобой».
Никогда раньше меня не сравнивали с водным пространством, но я приняла комплимент.
Я открыла следующее послание. На этот раз это была золотая листва каньона Читтенанго и записка:
«Мы собираемся поехать на пикник. Мне будет очень трудно заставить себя смотреть на листву, потому что я не хочу отводить взгляд от тебя».
Как романтично! Я выгляжу лучше, чем лист!
В третьем послании были только слова, но какие!
«Когда ты сказала мне, что вернешься в Казанову, это был самый счастливый момент в моей жизни. Я без ума от тебя, и просто непостижимо, как это все быстро произошло. Но кого волнует, как или почему? Все, чего я хочу, – это быть с тобой!»
Ага. Сдается мне, именно это в мире бизнеса называют необдуманным заявлением. Одно дело – становиться легкомысленной и желанной по телефону, и совсем другое – увидеть все эти слишком поспешные выражения чувств в печатном виде. Может быть, нас слегка заносит? Мы пытаемся проскочить целый этап отношений и сразу же прийти к счастливому концу. Если бы мы были амами, то двигались бы намного медленнее. Я начала подозревать, что отсутствие спешки все-таки лучше.
Я подскочила и опять вернулась в кресло, раздумывая над тем, что же мне ему ответить. И тут зазвонил телефон! О, нет! Это наверняка Пол! Я замерла, будто любое движение могло выдать меня. Сердце трепетало. Я так и не подняла трубку, и он оставил сообщение на автоответчике. Мне стало стыдно за свою трусость. Две секунды спустя телефон зазвонил вновь. На этот раз я заставила себя успокоиться и сняла трубку, но притворилась, что еще не проверяла свою электронную почту. А что я, по-вашему, должна сказать ему в ответ на признание «я без ума от тебя»?
Не знаю. Может, я слишком бурно реагирую? Я имею в виду, что сама-то втайне думаю то же самое: «Я хочу быть с тобой». Может, мне просто не знаком такой стиль поведения, когда мужчина настолько хорошо ко мне относится и одновременно абсолютно откровенен в своих чувствах, поэтому я испытываю неловкость и на уровне подсознания сопротивляюсь возможным отношениям? Мне очень хотелось в это верить. Но пока мы разговаривали, я поняла, что меня начали жутко раздражать его бесконечные шутки, как мы напьемся при нашей встрече («мы будем вместе блевать текилой – ха-ха-ха»). Это далеко не тот разговор, который можно вести в повозке, ведь так? Может, это все из-за того, что у нас всего-то пятнадцать минут совместных воспоминаний? Но в то же время мои чувства мгновенно превратились из сильного желания в паранойю. Если я все же поеду к нему, он что, будет круглые сутки находиться рядом со мной? Не уверена, что после трех лет одиночества способна сразу же перейти к безумной любви. Я могу и отчебучить что-нибудь. И вообще, есть ли между нами хоть что-нибудь общее, кроме слишком бурного и слишком романтичного воображения? В эту ночь мои сны были немного грустными.
Второй день в Сношаевске, и все еще никакого намека на секс. Тогда мы с Джеймсом решили переехать в одно та кое место в Пенсильвании, где народ наверняка будет этим заниматься: «Зона молодоженов Цезаря Поконоса, или Земля любви». Ведь это место специально для парочек. Впервые я не возражала, чтобы Джеймс называл меня женой.
– Поздравляем!
Нас встретили радостными криками, когда мы наконец-то преодолели сотню миль дороги от Сношаевска и приехали сюда.
– Спасибо! – улыбалась я в ответ, чувствуя себя новым чемпионом «Формулы-1».
– Как прошла свадьба? – спросил нас жизнерадостный администратор.
– Великолепно! Лучший день в моей жизни! – Джеймс заслонил меня спиной. – Все еще не можем до конца избавиться от этого проклятого конфетти.
У меня отвисла челюсть, и я оттащила Джеймса в сторону.
– Только не говори, что это ты сделал!
– Сделал!
– Джеймс, нет! – зашипела я. – Одно дело выдавать нас за пару со стажем, но за молодоженов?!!
– Я подумал, что мы получим дополнительные услуги бесплатно, – ответил он.
Честно говоря, мы действительно их получили: огромную форму для выпечки бисквита в виде песочных часов, одинаковые футболки с надписью «Цезарь Поконос», по крытые глазурью сердечки-значки, специально для молодоженов, и самую большую в моей жизни бутыль с пеной для ванн. Сначала я подумала: «А не многовато ли?», но потом, когда увидела огромную ванну, поняла, что это то, что надо.
– Целое море несправедливости! – произнесла я, когда мы открыли дверь нашей «Римской башни».
Это был громадный, четырехуровневый номер «люкс» в красных и золотых тонах, в центре которого помещалась ванна высотой с двухэтажный дом в форме бокала шампанского. Я не верила своим глазам – чтобы забраться в ванну, надо было преодолеть целый пролет винтовых ступеней.
– Ты должна это увидеть! – позвал меня Джеймс снизу. Оценив, что потребуется как минимум полчаса, чтобы наполнить ванну, я понеслась вниз осматривать зал с белы ми колоннами, в котором был даже настоящий камин.
– Ты где? – позвала я, не обнаружив Джеймса в холле. – Здесь, у бассейна!
– Около чего? – Я пошла на голос. Не может быть! В нашей комнате был настоящий бассейн в форме сердца!
– А еще есть сауна и душ на двоих.
– Невероятно! – Я замерла, не зная, с чего начать. Мне хотелось попробовать все.
– Счастлива, дорогая? – пошутил Джеймс.
– Помолчи! – засмеялась я и шутя шлепнула его.
Не отрицаю – я в восторге! Вряд ли найдется несколько одиноких девушек, которые хоть раз пожили бы в таких апартаментах! Пока Джеймс плескался в бассейне, я вернулась наверх, чтобы выпить бокал шампанского. Все это напоминало сцену из старого мюзикла Басби Беркли – не хватало разве что целого отряда девушек в одеяниях из пены.
– Моя очередь! – потребовал Джеймс, который тоже желал опробовать ванну.
– Давай фотографироваться! – заверещала я и побежала за камерой.
Около часа мы развлекались и наслаждались каждой секундой, жалея только о том, что мы не со своими бой-френдами.
Может, если бы мы были настоящими молодоженами, мы заказали бы еду в номер и кормили друг друга с рук, сидя перед камином. Но мы хотели посмотреть на другие пары, и поэтому отправились вниз, в столовую, где нас ждал классический буфет. Он оказался не очень-то подготовлен к приему вегетарианцев, поэтому пришлось обходиться тем, что есть.
– Не волнуйся, – Джеймс кивнул в сторону магазинчика подарков, – мы всегда сможем закусить съедобным женским нижним бельем.
Мы остановились, осматривая столовую и выбирая, куда бы нам сесть. Большинство круглых столов было занято, но мы пристроились рядом с парой из Нью-Джерси.
– Новобрачные? Поздравляем! – подняли они за нас тост, когда мы подсели к ним.
Я чувствовала себя такой виноватой, что быстро сменила тему разговора.
– Говорят, здесь великолепные поля для гольфа… Никто меня не поддержал.
– Расскажите нам, как вы познакомились, – продолжали они.
Я знала, что Джеймс будет рад выдать им сумасшедшую сказочную историю, но мне хотелось свести ложь до минимума. Поэтому я произнесла:
– Общий друг.
– А-а-а, а свадьба у вас была здесь, в США?
– В гостинице «Плаза» в Нью-Йорке, – сообщил Джеймс.
Я наступила ему на ногу. Это абсолютно неподходящая аудитория для историй в стиле Армани/Версачи. Эта пара из Нью-Джерси была такая славная и добрая. А что делать с нашим опьянением и тем (уверена, что жена это заметила), как Джеймс обхаживает бармена? За кофе я не выдержала и решила признаться:
– Знаете, мы вообще-то не муж и жена! Женщина сочувственно пожала мою руку:
– Не переживай, в наше время многие пары сначала живут так, не расписываясь. Современные нравы!
Я прикусила губу. Не уверена, что она готова услышать, насколько мы с Джеймсом современны.
Концертная программа нас не вдохновила, и мы отправились в игровой зал.
– Я соскучилась по нашей комнате, – призналась я после изнуряющей игры в пинг-понг и импровизированного десерта из шоколадной краски для тела.
– Так давай вернемся в нашу комнату! – Джеймс подхватил мое уставшее тело на руки, перенося через порог, как сделал бы любой нежный муж.
Но вместо того чтобы заснуть в объятиях любящего мужчины, я лежала без сна, разглядывая синтетические звезды на потолке, и анализировала ситуацию с Полом. Больше всего меня беспокоило, что с того момента, как я переступила порог этого царства эротики, я ни разу не пожалела о том, что его здесь нет. Я потеряла к нему интерес, потому что он сделал шаг навстречу? Или эти спазмы в желудке, которые я ощущаю, предупреждают о том, что у меня на это есть веские основания? Учитывая, что у нас нет достаточной базы для каких-либо отношений, трудно предположить, что он так переполнен чувствами. Господи, ну почему я была так легкомысленна, когда мы впервые встретились? Но если быть откровенной до конца, то мне уже становилось не по себе от мысли о дальнейшем контакте с ним. Мое настроение невыносимо переменчиво, одно затруднение – и мне уже неинтересно. Сейчас мне даже не хотелось разговаривать с ним, не то, что ехать к нему. Я только сейчас поняла, что просто не смогу этого сделать. Точно, я не поеду в Казанову. И чем быстрее я решу эту шараду, тем лучше. Я повернулась на бок и посмотрела на часы. Только 23. 20. Я сделаю это сейчас, и, когда я с этим покончу, смогу спокойно заснуть. Я пробралась через всю комнату к телефону, позвонила, но никто не ответил. Я не могу просто оставить ему сообщение на автоответчике. Или могу?
– Вернись в постель! – прикрикнул Джеймс.
Я вздохнула, отключила мобильник и забралась под покрывало, согревая свои озябшие ноги об того, кто ближе всего подходил под определение мужа из всех имеющихся в моем распоряжении.
Утром я проверила электронную почту. Ни одной весточки от Пола. Интересно. Может, он по голосу почувствовал перемены во мне, когда я разговаривала с ним из той гостиницы? А может, он просто решил поиграть в равнодушие? Меня это устраивает.
Он позвонил, только когда мы с Джеймсом были уже в Нью-Йорке. Его голос звучал устало:
– Слава богу, ты сняла трубку! Все, о чем я только мог мечтать, – это услышать твой голос!
– Э-э-э, Пол, – начала я. Надо остановить его, пока он не продолжил.
– Извини, что не звонил тебе, но я не мог. Я был в тюрьме.
– Что?!! – Я сразу же забыла, что хотела сказать.
– Меня задержали за управление автомобилем в не трезвом состоянии.
– Господи! – Он явно хочет, чтобы его пожалели.
– Это было ужасно. Один из моих друзей попал в аварию, и он был в коме. Я так разволновался, что просто пил, пил и пил.
– Ужасно, мне так жаль, – произнесла я с сочувствием в голосе.
– Единственное, что помогает мне жить в данный момент, так это мысль о том, что мы завтра встретимся.
– М-м-м, – промямлила я.
У меня душа ушла в пятки, а он продолжал радостно болтать о том, как он счастлив, что увидит меня завтра. Черт! Я не могу бросить его сейчас!
Похоже, мне все-таки придется ехать в эту чертову Казанову.
Когда это возможно, я предпочитаю останавливаться на ночь в бывших публичных домах, поэтому выбрала «Дом Диккенса». Там мы условились встретиться с Полом.
Конечно, когда выбираешь маленький семейный отель вместо безликих стандартных гостиниц, всегда рискуешь потратить несколько драгоценных минут на комплименты хозяину по поводу его исключительного вкуса в оформлении интимных кабинок для коктейлей вместо того, чтобы в это время привести себя в порядок. В отеле «Дом Диккенса» просто чувствуешь себя обязанной сказать несколько добрых слов хозяину. Весь интерьер здесь хорошо продуман и работает на вас: каменные лягушки оснащены сенсорами, которые срабатывают, когда кто-то проходит мимо; а предупреждение о запрете курения звучит следующим образом: «Если мы застукаем вас, то решим, что вы горите, и предпримем соответствующие меры по тушению пожара». Самое интересное – это спальни. Каждая из них посвящена какому-нибудь лирическому поэту. У меня это – Элизабет Баррет Броунинг. А еще на втором этаже есть кухня, заваленная продуктами. Подбадриваемая владельцем, я взяла горсть мягких шоколадных печенюшек и полбутылки охлажденного шардонне и отправилась устраиваться в уютном мире плетеной мебели, кружев и вышитых вручную строчек из стихотворений типа: «Любить и быть любимой – самое большое счастье на земле». В своем обычном состоянии я бы сочла это несколько вычурным, но сегодня немного романтики мне не помешает. Пока я добиралась до Казановы, я решила, что во время свидания не буду предвзято относится к Полу. Правда, по прошлому опыту я знаю, что мужчины, которые умирают от страсти вначале, очень быстро достигают пика и через пару недель забывают обо всех своих пламенных обещаниях. Однако в принципе это путешествие в какой-то мере посвящено тому, чтобы избавиться от старых привычек и посмотреть на будущее свежим взглядом. Итак, я решительно настроена сбросить свой багаж опыта и жить под девизом: «Люби так, как будто ты никогда не испытывала разочарований!» Для встречи с Полом я выбрала именно эти строки.
