Текст книги "Три дня в Венеции"

Автор книги: Барбара Брэдфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

14

Саутгемптон, Лонг-Айленд, апрель 1996 года

Ванесса рывком села, с трудом соображая, огляделась вокруг. Она уснула в библиотеке. Где-то вдалеке слышался настойчивый стук, который ее разбудил.

Она вскочила на ноги и побежала в прихожую. Стук становился все отчетливее, и она поняла, что кто-то колотит в дверь коттеджа.

Она на бегу крикнула:

– Иду, иду!

Ванесса распахнула дверь и застыла на пороге, совершенно пораженная: перед ней стояла мать Билла.

– Дрю! – воскликнула она, не веря своим глазам. – Проходите! Вы давно стучите?

Дрю ничего не ответила, а просто стояла и молча смотрела на Ванессу. А та продолжала тараторить:

– Почему вы здесь оказались? Как вы меня нашли?

И тут Ванесса наконец заметила потухшее лицо и красные глаза Дрю Фицджеральд. И еще – взгляд, полный боли и отчаяния.

– Дрю, что случилось? – с нарастающей тревогой спросила Ванесса.

Дрю прислонилась к дверному косяку и тяжело вздохнула, словно ей было тяжело говорить. Наконец она вымолвила:

– Можно мне войти, Ванесса?

– Господи, ну конечно, как невежливо с моей стороны держать вас в дверях. Заходите, пожалуйста. Могу я вам что-нибудь предложить?

– Стакан воды, пожалуйста. Мне надо принять таблетку.

Ванесса взяла Дрю под руку и проводила в гостиную, усадила на диван и метнулась на кухню за водой.

Через мгновение она уже была снова в гостиной и протягивала Дрю стакан с водой. Подождала, пока та примет таблетку, и снова спросила:

– Вы чем-то очень расстроены. Что произошло?

Друсилла Фицджеральд пристально взглянула на молодую женщину и с ужасом осознала, что Ванесса не знает о том, что случилось с Биллом. Как это было возможно, Дрю не знала, но тем не менее факт оставался фактом. Как же ей сказать? Глаза Дрю наполнились слезами, она крепко сжала руки, чтобы они не дрожали.

Ванесса собралась было повторить вопрос, но тут Друсилла кашлянула и взяла Ванессу за руку. Потом очень медленно и тихо, почти шепотом, проговорила:

– Я все эти дни пыталась до тебя дозвониться.

Не в силах больше сдерживаться, пожилая женщина разрыдалась. Она зашарила по карманам в поисках носового платка.

– Я отключила телефон, – объяснила Ванесса, и леденящий страх кольнул ее в сердце. – Билл! Что-то случилось с Биллом? Говорите же!

Друсилла продолжала плакать, рыдания становились все сильнее, лицо исказилось от душевной муки.

Ванесса села рядом с ней на диван, обняла за плечи.

– Я живу, полностью отрезанная от окружающего мира, Дрю. Я отключила не только телефон, но и радио и телевизор. Последние две недели я существую в полном одиночестве.

Дрю смотрела на нее, слезы струились по осунувшемуся лицу, губы дрожали.

– Он мертв, – едва слышным голосом сказала она. – Мой сын мертв. У меня отобрали мое единственное дитя, да еще таким страшным образом. О, Ванесса… Ванесса… Почему они его убили? Застрелили. Он больше к нам не вернется. Он ушел навсегда. Как же мы будем жить без него?

Дрю всхлипывала, обхватив себя руками и раскачиваясь из стороны в сторону. На нее больно было смотреть.

Ванесса онемела. Потрясенная известием, она застыла на месте, тупо глядя на сидящую рядом мать Билла. Сами собой на глаза навернулись слезы, Ванессу затрясло. Наконец она выдавила:

– Я ничего не понимаю… Билла убили? Но кто? Откуда вам это известно?

С трудом проговорив эти страшные слова, она умолкла, не в силах продолжать, и припала к груди Дрю. Две женщины сидели, обнявшись, и рыдали.

Наконец, не вытирая слез, Дрю объяснила:

– Это организация «Хезболла». «Исламский джихад». Они похитили Билла, Ванесса. Господи, я подумать не могла, что ты ничего не знаешь. А я-то голову ломала, почему ты не приехала к нам с Хеленой, чтобы в это страшное время быть рядом.

– Когда? – прошептала Ванесса. – Когда его похитили? – Голос ее задрожал, из глаз снова потекли слезы: она уже знала ответ.

– Двадцать восьмого марта, – ответила Дрю. – В четверг. Они схватили его рано утром в Бейруте. Он со своей командой – Майком и Джо…

– О господи! О господи! – вскрикнула Ванесса и закрыла лицо руками. Слезы текли меж пальцев, оставляя на рубашке мокрые пятна. – Я ведь ждала его в Венеции, а он не приехал! Я решила, что он меня бросил, что между нами все кончено… А он уже не мог приехать, да? Ах, Дрю, Дрю…

– Не мог. Что ты, Ванесса, разве Билл мог тебя бросить? Он так любил тебя, хотел на тебе жениться. Он сам мне сказал, что вы поженитесь, как только ты получишь развод.

Ванесса дышала ртом, словно ей не хватало воздуха.

– Мы с Биллом были единое целое, как же я могла допустить подобные мысли? Как могла поверить в то, что он меня разлюбил?

Друсилла тяжело вздохнула.

– Когда мы любим, то все воспринимаем намного острее, болезненнее…

– Я так люблю Билла! Как же я могла в нем усомниться тогда, в Венеции? Я должна была догадаться, что с ним случилось нечто ужасное…

Дрю мягко заметила:

– Представляю, как тебе было больно. Ну вот, видишь, ты страдала от своих подозрений, а его уже не было, его уже убили.

Ванесса разрыдалась.

– Когда его застрелили? – спросила она сквозь слезы.

– Точно неизвестно. – Дрю умолкла. Ей было трудно говорить. Она поднесла руку к дрожащим губам и некоторое время молча сидела, собираясь с силами.

Потом медленно продолжила:

– Вчера ко мне приезжали Эндрю Брайс, президент Си-эн-эс, и Джек Клейтон, редактор Билла. – Она судорожно вздохнула. – Они приехали, чтобы рассказать мне, как боевики «Исламского джихада» сообщили о казни Билла. Они бросили его тело возле французского посольства в Бейруте. Посольство передало тело в американский госпиталь для отправки в Соединенные Штаты.

– Но почему они его убили? – крикнула Ванесса. – Почему, Дрю?! Он же не воевал против них!

– Никто не знает. Никто. Исламисты ничего не объясняют. Просто убили – и все.

Две женщины, любившие Билла Фицджеральда и любимые им, долго молча сидели обнявшись. Общее горе объединило их.

Первой нарушила молчание Ванесса. Подняв голову, она спросила:

– А где Хелена?

Дрю закрыла рот рукой, пытаясь сдержать рвущееся наружу рыдание.

– Я привезла ее с собой. Я не могла оставить ее одну. Она сейчас гуляет на пляже с Элис, няней. Девочка все знает. Не знаю, как она это перенесет. Она ведь его так любила! Бедный ребенок! Растет без матери, а теперь и самый любимый человек – отец…

Ванесса кивнула. Встав, она подошла к окну. Она смотрела на пляж, но думала только о Билле, об их любви, о себе и своих несбывшихся мечтах. И вдруг неожиданно для себя самой она поняла, что ей надо делать.

Обернувшись к Дрю, она сказала:

– Вам с Хеленой надо остаться у меня на некоторое время, Дрю. Билл хотел бы, чтобы мы сейчас были вместе.

Ночью, лежа в кровати, Ванесса снова плакала о Билле. Она оплакивала человека, которого любила, которого потеряла. Они никогда больше не будут вместе, он не будет любить ее так истово и нежно, у них никогда не будет детей. Билла больше нет, кончилось ее счастье.

Длинная ночь была наполнена слезами и отчаянием. В какой-то момент Ванессу охватило острое чувство вины, но она немедленно прогнала его. Бессмысленно сейчас терзаться из-за того, что она усомнилась в своем любимом. Он первый бы посмеялся над подобными угрызениями совести. Да и Дрю тоже так считала.

На рассвете Ванесса поняла, что горе ее продлится еще очень-очень долго, поэтому все попытки справиться с ним сейчас были напрасными. Быстро ей с этим не справиться, надо привыкать с ним жить. Билл Фицджеральд был ее настоящей и единственной любовью, и она так быстро его потеряла. Потеряла, потому что на другом конце света какие-то безумцы что-то не поделили между собой. Неправильно устроен этот мир, несправедливо. Билл был слишком молод, чтобы умирать. Так много было у него впереди.

Этого не должно было случиться, но случилось. И вот Ванесса осталась одна. Осиротели его мать и дочь. Без него они совершенно потерялись в этой жизни. И теперь больше всего Ванесса тревожилась именно за них. Она постарается их утешить и ободрить, Билл наверняка хотел бы этого.

Она нужна им. И они ей тоже нужны.

15

– Я рада, что Элис послушалась вас, Дрю, и взяла-таки отпуск, – говорила Ванесса, помешивая суп на плите. – Было бы глупо с ее стороны из-за нас менять планы. Правильно вы настояли. Сама бы она ни за что не решилась уехать и оставить вас.

Никакого ответа.

Не оборачиваясь, Ванесса продолжала:

– А куда она поехала, не знаете?

И вновь Дрю ничего не ответила. Встревоженная Ванесса резко обернулась, уронила большую деревянную ложку и замерла от ужаса.

Друсилла неловко раскинулась в кресле, лицо ее было белее мела, особенно по контрасту с каштановыми волосами. Лицо Дрю исказилось от боли.

Ванесса бросилась к ней.

– Дрю, что с вами?

– Больно. Грудь. И левую руку. Наверное, сердечный приступ.

– Не двигайтесь! Сейчас я выведу из гаража машину. Саутгемптонская больница совсем рядом. Мы доберемся туда за несколько минут. Только не шевелитесь, Дрю, хорошо?

Друсилла прикрыла глаза.

Ванесса побежала к гаражу, вывела машину и подъехала прямо к дверям дома. Потом помчалась к амбару, где играла Хелена. Распахнув дверь, Ванесса позвала:

– Хелена, иди сюда, скорее! Нам надо уехать!

– Куда?

– В больницу. Бабушке плохо.

– Иду, – испуганно отозвалась девочка, спрыгнула со стула и засеменила к двери. – Что, опять сердце?

– Похоже, что так, – переводя дыхание, сказала Ванесса. Она взяла Хелену за руку, и они побежали к коттеджу. – Садись в машину, золотце, а я помогу бабушке выйти. – Ванесса открыла дверцу, помогла девочке забраться на сиденье и застегнула ремень безопасности.

Вернувшись в дом, Ванесса схватила сумочку и метнулась на кухню. Друсилла сидела все в той же неудобной позе, прижав обе руки к сердцу.

Склонившись над ней, Ванесса спросила:

– Дрю, вам стало хуже?

– Нет, нет, не беспокойся.

– Вы сможете дойти до машины?

– Да, Ванесса. Если ты мне поможешь, – чуть слышно проговорила Дрю.

Она осторожно поднялась, и они медленно двинулись к выходу.

– Не волнуйтесь. Все будет в порядке, – повторяла Ванесса. Наконец они сели в машину. Ванесса молила бога, чтобы с Дрю все было нормально.

Всю дорогу до больницы она повторяла про себя слова молитвы.

– У миссис Фицджеральд действительно сердечный приступ, но, к счастью, вы приехали вовремя, – сказала доктор Пола Мэтьюз Ванессе, ожидавшей в комнате для посетителей. – Сейчас она в порядке, но ей надо быть очень осторожной. Никаких стрессов, режим.

– Да, я понимаю, доктор Мэтьюз. Я прослежу за этим. А сколько времени ей придется еще пробыть в больнице?

– Пять-шесть дней, не больше. Сейчас она находится в отделении кардиотерапии. Ей сейчас требуется не столько лечение, сколько хорошее обследование. – Врач ободряюще улыбнулась Ванессе, потом взгляд ее упал на сидящую у окна Хелену. – Какая прелестная девочка, – улыбнулась она. – У вас чудная дочь.

– Спасибо, – кивнула Ванесса, смутившись.

– Миссис Фицджеральд хотела увидеть вас обеих, так что пойдемте, я провожу вас к ней.

Друсилла лежала в кровати бледная и осунувшаяся.

– Прости меня, Ванесса, что взваливаю тебе на плечи свои проблемы, – слабым голосом сказала она. – Видишь, какой я оказалась обузой.

– Глупости! – воскликнула Ванесса. – Никакая вы не обуза. Мы с Хеленой будем вас навещать каждый день.

В разговор вмешалась Хелена:

– Ванесса говорит, бабушка, что мы будем приносить тебе всякие вещи – книги, журналы. – Она застенчиво улыбнулась. – И цветы. Ты только все-таки скорее поправляйся.

– Спасибо, моя дорогая, – пробормотала растроганная Дрю.

– Пожалуйста, не беспокойтесь о Хелене. – Ванесса сжала руку Друсиллы. – С ней все будет в порядке, мы прекрасно проведем время вдвоем.

– Но твоя работа… – с беспокойством начала Дрю.

– Хелена ничуть не помешает моей работе, – уверила ее Ванесса. – Думайте только о своем здоровье и поскорее поправляйтесь.

– Я не знаю, как тебя благодарить.

– Вы же знаете, Дрю, благодарности излишни. Мы нужны друг другу. Для меня так же важно, чтобы вы были здоровы, как и для вас, как и для Хелены.

– Билл рассказывал о том, какая ты замечательная. Он не ошибся в тебе, – тихо сказала Друсилла. Она отвернулась на мгновение, не желая, чтобы они видели ее слезы. Потом заставила себя улыбнуться. – Хватит вам сидеть в больнице. Идите-ка обедать. Жду вас завтра.

 
Кто-то любит сладости,
Кто-то – пирожки.
Мы съедим все подряд,
Мы – молодцы!
 

Ванесса пела песенку и водила с Хеленой хоровод.

К радости Ванессы, Хелена теперь смеялась. Все утро девочка проплакала, как-то вдруг осознав, что бабушка в больнице. Вчерашний сердечный приступ Друсиллы последовал слишком быстро после смерти Билла, и обрушившиеся одно за другим несчастья были не по силам маленькой девочке.

Хелена плакала так долго, что Ванесса уже отчаялась ее успокоить. И вдруг помогла глупенькая детская песенка. Личико Хелены просияло.

– Какая смешная песенка, – улыбнулась девочка. – Откуда ты ее знаешь?

– Когда мне было шесть лет, я жила в Лондоне с моими мамой и папой. И с няней-англичанкой. Она знала столько смешных песенок!

– А ты меня научишь?

– Конечно. Повторяй за мной, Хелена. Начали!

 
Кто-то любит сладости,
Кто-то – пирожки.
Мы съедим все подряд,
Мы – молодцы!
 

Хелена пела вместе с Ванессой, и они водили хоровод, держась за руки. Пропев песенку раз шесть, девочка уже могла повторить ее одна без запинки.

Она счастливо рассмеялась и захлопала в ладоши.

– Я спою ее сегодня бабушке, когда мы приедем к ней в больницу.

– Обязательно, солнышко.

Улыбка сползла с личика Хелены, и она резко отшатнулась, исподлобья взглянув на Ванессу.

– Что такое, детка? Что-нибудь не так?

– Не называй меня «солнышком». Только папа меня так звал. Это его слово, – сердито отрезала девочка, вновь готовая расплакаться.

Ванесса обняла ее и крепко прижала к себе.

– Прости меня, Хелена, я не знала. Не плачь, пожалуйста, не плачь, дорогая.

Но по щекам Хелены уже текли слезы. Она изо всех сил вцепилась ручонками в Ванессу и ткнулась лицом ей в грудь.

Ванесса гладила ее по голове, по спине, шептала ласковые слова, стараясь успокоить.

Скоро ей это удалось, и девочка немного успокоилась. Ванесса уложила ее на диван, сама села рядом. Взяв со столика бумажную салфетку, Ванесса вытерла девочке лицо, машинально скатала салфетку в тугой шарик.

– Сейчас поедем в город обедать. Как насчет гамбургера? Годится?

– А можно мне жареную картошку?

– Конечно.

– И мороженое? Ванесса улыбнулась.

– Да, если захочешь.

Хелена кивнула, и вдруг снова уголки ее губ пополни вниз.

– Что такое, детка?

– А бабушка… – Нижняя губка задрожала, на длинных ресницах блеснула слеза. – А бабушка умрет?

– Нет, конечно, нет! Не говори глупостей!

– От сердечных приступов люди умирают, Ванесса. У Дженнифер бабушка умерла.

– У какой Дженнифер?

– У моей подружки.

– А твоя бабушка не умрет, я тебе обещаю.

– Но ведь она в больнице.

– Ну и что, она уже почти поправилась. Я же тебе вчера объясняла, почему бабушка пробудет в больнице до пятницы, – ей надо отдохнуть, набраться сил. Приступ был не опасный. Поверь мне, деточка, с бабушкой теперь все будет хорошо.

– Бабушке в больнице починят сердце?

– Да, – подтвердила Ванесса и ободряюще улыбнулась ребенку.

– Бабушкино сердце разбилось. Недавно. Когда приходили те дяди.

– Какие дяди? – не сразу поняла Ванесса.

– Ну, папины дяди. С телевидения.

– А, да, конечно.

– Они сказали, что мой папа умер, и из-за этого бабушкино сердце разбилось.

– Да, дорогая…

Хелена испытующе посмотрела на Ванессу.

– Мой папа теперь на небесах?

Ванесса с трудом проглотила ком в горле.

– Да, – вот все, что она смогла из себя выдавить. Девочка продолжала пристально смотреть ей в глаза.

– С моей мамой?

– Да-да. Они там теперь вместе, – сдерживаясь изо всех сил, пробормотала Ванесса.

– А когда он вернется?

– Ну… ну… понимаешь… Он не может вернуться, Хелена. Он останется там с твоей мамой… он будет заботиться о ней. – Ванесса отвернулась, чтобы девочка не увидела покатившихся из глаз слез. Хелена озадаченно наклонила головку.

– Я хочу, чтобы он заботился обо мне.

– Да, дорогая, я понимаю. Но он не может… не может вернуться к тебе сейчас. О тебе будет заботиться бабушка.

– А если она тоже умрет?

– Она не умрет.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

– А почему те люди убили моего папу?

– Потому что они очень плохие и злые, Хелена. Девочка опустила голову и снова заплакала.

– Я хочу, чтобы папа вернулся. Пусть он вернется ко мне, Ванесса.

– Тише, тише, детка, не начинай снова плакать, – с отчаянием проговорила Ванесса, поглаживая Хелену по ручке. – Я с тобой. Я буду о тебе заботиться.

Девочка подняла голову и сквозь слезы улыбнулась:

– Мы будем жить с тобой вместе?

Ванесса, не зная, что ответить, отвела глаза, потом уклончиво сказала:

– Мы поговорим об этом с бабушкой, обо всем подумаем.

Хелена кивнула.

– А ты не знаешь, где проводит отпуск Элис? – решила сменить опасную тему Ванесса.

– В Миннесоте. Она поехала навестить свою маму, братьев и сестер. У Элис есть даже прабабушка, она родом из Швеции. Совсем старенькая уже, но Элис ее очень любит. Она мне про всю свою родню рассказывала. У нее много родственников. Счастливая!

– Расскажи мне об Элис.

– Она отводит меня утром в школу, а потом забирает. Мы ходим с ней гулять в парк, играем.

Ванесса откинулась на спинку дивана и слушала болтовню Хелены, радуясь, что сумела-таки отвлечь девочку от грустных мыслей.

16

В пятницу Друсиллу Фицджеральд выписали из Саутгемптонской больницы.

Ванесса и Хелена приехали за ней и отвезли в маленький коттедж у океана. Они пообедали втроем, радуясь, что снова все вместе. Через некоторое время Ванесса устроила так, что Хелена отправилась рисовать в комнату наверху. Ванессе необходимо было поговорить с Друсиллой с глазу на глаз.

– Хелена – чудесная девочка, вы можете ею гордиться, – начала Ванесса, когда они сидели в гостиной и пили свежезаваренный чай из трав. – Мы с ней стали настоящими друзьями.

Дрю улыбнулась и кивнула.

– Знаю. Она мне рассказала, как вы играли, спела новые песенки. Ей очень понравилось у тебя, Ванесса. Я рада, что у тебя с ней не было больших хлопот.

– Нет-нет, Дрю, совсем не было, – заверила Ванесса. Она помолчала, потом с видимым усилием сказала: – Но я хотела… Видите ли, Дрю, есть кое-что, что меня очень беспокоит.

Друсилла нахмурилась, озадаченно наклонила голову.

– В чем дело, Ванесса, дорогая?

– Когда я была маленькой, я очень боялась, что мои мама и папа заболеют и умрут. У всех детей бывают подобные мысли, и наша Хелена не исключение.

Друсилла понимающе прищурилась.

– Ты хочешь сказать, Хелена боится за меня?

– Да. Дети начинают чувствовать себя незащищенными, они боятся остаться одни, если их родители заболевают, попадают в больницу. А Хелена – ребенок ранимый, к тому же ей уже пришлось многое испытать.

– Да, разумеется. Но я надеюсь, теперь, когда я вышла из больницы, все понемногу образуется. Хотя пройдет еще немало времени, прежде чем… прежде чем она сможет смириться с тем, что у нее больше нет отца. Мне придется нелегко. – Друсилла сглотнула и продолжила уже более спокойно: – Нам придется нелегко.

– Да… – еле слышно отозвалась Ванесса.

Она встала, подошла к окну и стала смотреть на море. Стоял чудесный теплый майский день. Солнце ласково освещало небесно-голубую поверхность моря; и трудно было представить, что еще совсем недавно водная гладь тускло поблескивала под свинцовым небом. Но Ванесса не видела ни моря, ни солнца. Перед ее глазами стоял Билл, она думала о нем постоянно. Потом она сосредоточилась на мыслях о его дочери. Да, теперь Ванесса знала, что она скажет Друсилле.

Решительно развернувшись, Ванесса подошла к дивану и села рядом с матерью Билла. С нежностью взглянув на Дрю, Ванесса тихо сказала:

– Еще до того, как случился сердечный приступ, вы мне говорили, что у вас с Хеленой нет родственников. Значит, официальным опекуном девочки являетесь вы, Друсилла?

Пожилую женщину, казалось, совсем не удивил этот вопрос, и она ровным голосом ответила:

– Нет. Мы не оформляли никаких документов, в этом не было необходимости, – у нее был отец. Но я понимаю, что ты хочешь сказать, Ванесса. Тебя интересует, что будет с Хеленой, если меня не станет. Так ведь?

– Да. Дрю, вы – совсем еще не старая женщина, и сердечный приступ тоже сам по себе ничего страшного не означает. Вы теперь будете бережнее относиться к своему здоровью, следить за собой. И конечно же, вы сможете вырастить Хелену. Но все же…

– Ты лишь произнесла вслух то, о чем я сама думаю. Будто прочла мои мысли, – перебила ее Дрю. – Я очень беспокоюсь за Хелену, меня волнует ее будущее. Мне за шестьдесят, как тебе известно, и я намерена жить еще долго. Но тем не менее никогда не знаешь, что может случиться… Жизнь полна неожиданностей…

– Как вам кажется, я могла бы стать официальным опекуном Хелены? Дрю, сама эта мысль вас не пугает?

– О, Ванесса, я буду просто счастлива. Но можешь ли ты взваливать на себя такую ответственность? А вдруг я все же покину этот мир, пока она будет маленькой? И тебе придется одной заботиться о ребенке. Ты молодая женщина, Ванесса, тебе всего двадцать семь лет, ты еще встретишь хорошего человека в своей жизни. А чужой ребенок станет камнем преткновения… Кто захочет взваливать на себя такое бремя? А может, к мужу решишь вернуться?

– Нет, Дрю, никого я уже не встречу. Как-то невозможно себе это представить. И в любом случае, вне зависимости от обстоятельств, я выполню свои обязанности по отношению к дочери Билла. Конечно, вы меня мало знаете, но я говорю абсолютно искренне. Вы можете на меня положиться, ваш сын ведь полюбил меня.

– О, дорогая, я знаю. Билл тебя очень любил, а уж ему я всегда доверяла. Да и я сама разбираюсь в людях. В тот рождественский день, когда мы впервые встретились в таверне «Среди зелени», я сразу поняла, что ты за человек. С моих плеч словно груз упал – я увидела, каким счастьем светится лицо Билла, с какой любовью он смотрит на тебя, а ты на него. Я не могла поверить собственным глазам: неужели этот излучающий радость молодой человек – мой сын? Как же легко стало у меня на душе! – Друсилла крепко сжала руку Ванессы. Глаза ее наполнились слезами. – Я не знаю никого, кто с большим правом, чем ты, мог бы стать опекуном Хелены. Я уверена: с тобой Хелене будет хорошо. Ванесса почувствовала, что к горлу подступил комок.

– Спасибо, Дрю. Как только вернемся в Нью-Йорк, я немедленно свяжусь со своим адвокатом. Или с вашим, как захотите. И мы сразу же начнем оформлять необходимые бумаги. Договорились?

Друсилла кивнула.

– Хоть я и намерена прожить сто лет, мне будет спокойнее, если у Хелены появится надежный опекун.

– Наверное, будет лучше, Дрю, если мы больше времени будем проводить вместе. Что, если в летние месяцы вы будете жить здесь, у меня?

Если Друсиллу и поразило это предложение, то она не подала виду. Не колеблясь, она ответила:

– С удовольствием, Ванесса, спасибо, что предложила это. И Хелена, я знаю, будет счастлива. Ей здесь так нравится.

– Значит, договорились. – Ванесса наклонила голову и поцеловала Дрю в щеку. – Я хочу сказать вам кое-что еще.

– Что же?

– Сегодня рано утром звонил Фрэнк. Он приехал в Нью-Йорк… привез вещи Билла… которые забрал из гостиницы номера в Бейруте. Фрэнк хочет приехать навестить нас завтра. Вы не против?

Друсилле было трудно говорить. Она просто слегка кивнула и еще крепче сжала руку Ванессы.

– Он был моим лучшим другом. Я любил его, – тихо сказал Фрэнк, глядя на мать Билла. – Его все любили. Он был совершенно особенным, ни на кого не похожим.

– Теперь его нет, и наша жизнь никогда не будет прежней, – прошептала Друсилла. Глаза ее глядели скорбно, губы были крепко сжаты. – Но мы должны жить дальше, быть мужественными. Он бы хотел этого.

– Да, – согласился Фрэнк. – Он сам был человеком мужественным. Это не пустые слова. Он ведь спас мне жизнь. Вы знали об этом, Дрю?

– Нет, не знала, – ответила она. – Он никогда мне об этом не рассказывал.

– Конечно, не рассказывал, он терпеть не мог хвастаться…

– Дядя Фрэнки! – завопила появившаяся в дверях Хелена и с размаху влетела прямо в его широкие объятия.

Фрэнк крепко прижал девочку к себе. Этот ребенок был плоть от плоти Билла, и как они были похожи! Комок подкатил к горлу, сердце сжалось. Фрэнку было трудно говорить.

Он погладил Хелену по голове, поднял глаза на Ванессу и слегка кивнул. Потом поставил девочку на пол, подошел к Ванессе. Они обнялись.

– Какое горе, Ванесса, какое горе, – сдавленно проговорил он.

– Да, – прошептала она. – Я любила его, Фрэнк.

– Я знаю. Он тоже тебя любил… У меня есть кое-что для тебя. – Разжав объятия, Фрэнк пошарил по карманам, достал конверт и протянул его Ванессе. – Я взял это в номере Билла в отеле «Коммодор» в Бейруте.

Она как завороженная смотрела на конверт. «Ванессе Стюарт» было написано на конверте. Ванесса закусила губу, борясь с подступившими слезами, – она узнала его почерк. Какое-то время она просто держала конверт в руках, потом надорвала его.

Дрю, с беспокойством следящая за ней, тихо предложила:

– Может быть, ты хочешь остаться одна, Ванесса? Давай мы уйдем в другую комнату.

– Не надо, – отозвалась Ванесса. – Все в порядке… Я сама… Я сама выйду…

Крепко сжимая в руках конверт, она покинула гостиную, вышла из коттеджа и побрела по песчаному пляжу.

Среди дюн было одно удобное местечко, где она обычно устраивалась с книгой. Вот и теперь она пришла сюда, села на песок и стала смотреть на море. Она думала о Билле, об их несбывшихся мечтах. Сердце разрывалось от горя.

Наконец она открыла конверт и достала письмо.

Бейрут, понедельник, 25 марта 1996 года

Моя дорогая Ванесса!

Я знаю, что через несколько дней мы с тобой увидимся, и я снова смогу обнять тебя, но мне так много нужно сказать тебе, поэтому я решил сегодня вечером написать это письмо. Ты, конечно же, прочтешь его, когда мы встретимся в Венеции, потому что я сам доставлю его тебе. Но сейчас я не могу не написать тебе эти слова, не могу не говорить с тобой.

Строчки поплыли у нее перед глазами, по щекам потекли слезы. Она немного посидела, собираясь с силами, потом снова начала читать.

Вряд ли я когда-нибудь смогу объяснить тебе всю силу моей любви к тебе, Ванесса. Я люблю тебя всем своим существом: сердцем, душой, разумом. Я не перестаю думать о тебе ни на минуту, и эти мысли наполняют меня счастьем. Ты вернула меня к жизни, придала моему существованию новый смысл. И теперь я хочу, чтобы мы никогда не расставались. А ты, любимая? Надеюсь, ты не против? Ты выйдешь за меня замуж, как только это станет возможным?

Я так и слышу, как ты произносишь «да», и голова моя кружится от восторга и волнения. Я торжественно обещаю: я буду любить и лелеять тебя до конца своих дней. И вот еще что: давай сделаем ребенка в Венеции. Я же знаю, как ты хочешь иметь ребенка. А я хочу, чтобы этот ребенок был моим. Хочу, чтобы внутри тебя находилась часть меня самого. Так что давай-ка в эти выходные сделаем себе маленького. Не возражаешь?

Я никогда не говорил тебе, но последние шесть лет моей жизни представляли собой настоящий кошмар. Умерло трое людей, которых я очень любил. Сначала Сильви, потом мой отец, следом за ним бабушка. Эти три смерти разбили мое сердце.

Но недавно я сделал одно важное открытие: самое крепкое сердце – это сердце, склеенное заново.

Люблю тебя. До скорой встречи. Билл.

Долго-долго Ванесса смотрела на письмо, боясь пошевелиться. Ей казалось, что Билл сидит рядом с ней. Она слышала его голос, все слова еще продолжали звучать. Ванессе было страшно нарушить эту иллюзию, страшно вернуться в этот мир без него. Но вот она наконец стряхнула с себя наваждение, аккуратно сложила листок бумаги, поднесла его к губам и поцеловала. Потом положила обратно в конверт, поднялась и медленно пошла обратно.