Текст книги "Опасный денди"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Завтра на рассвете, – бросил принц Ахмада.

Но тут вмешался принц Уэльский.

– Ужасно неудобно, когда приходится сражаться рано утром, – сказал он. – Полагаю, Доррингтон, надо устроить дуэль прямо сейчас. Здесь, среди цветов, гораздо уютнее. И вполне хватит места.

– Вы совершенно правы, сир, – согласился лорд Доррингтон. – Места достаточно, обстановка располагающая, и к тому же мне, как и вашему королевскому высочеству, никогда не нравилось выискивать противника в предрассветном тумане или скакать по мокрой траве.

– Вы согласны с тем, что я буду судьей вашего поединка? – спросил принц Уэльский у принца Ахмада.

– Буду счастлив, сир, – ответил тот.

– Тогда я предоставлю вам оружие.

Он щелкнул пальцами, и появившиеся слуги отодвинули в сторону несколько кадок с растениями, освободив площадку в центре оранжереи, и расставили по краям стулья.

– Дамы должны сесть, – заметил принц Уэльский.

Лорд Олванли собрался было сказать что-то лорду Доррингтону, но тот отстранился от него. Алина, одинокая и дрожащая от ужаса, с которым никак не могла совладать, увидела, что к хозяину дома подошел лорд Гренвилль, министр иностранных дел.

– Умоляю вас, сир, – услышала она тихий голос министра, – остановить этот поединок. Насколько мне известно, принц Ахмада великолепный фехтовальщик. Он известен во всей Европе как крайне агрессивный и жестокий человек, который начисто лишен щепетильности в отношении установленных правил дуэлей, в результате чего подобные поединки чаще всего заканчивались смертью его противника. Придумайте какие-нибудь отговорки, сир, умоляю вас предотвратить открытое убийство. Вы не можете допустить, чтобы это случилось с Доррингтоном.

Алина не стала ждать, что ответит принц. Она бросилась к лорду Доррингтону и схватила его за руку.

– Пожалуйста, не сражайтесь с ним! Пожалуйста! – просила она.

Лорд Доррингтон взглянул на нее и накрыл ее руку своей. Он почувствовал, что ее дрожащие, подобно птичке, пальцы холодны как лед.

– Все в порядке, Алина, – спокойно произнес он. – Доверьтесь мне.

– Вы не понимаете... я только что услышала, что... принц... считается отличным фехтовальщиком, – прошептала девушка.

– Вы же не хотите, чтобы я испугался его? – спросил лорд Доррингтон. – И вы тоже не должны бояться.

– Но я на самом деле боюсь, – проговорила она. – Я боюсь... за вас.

Он собрался что-то сказать, но в этот момент его позвал принц Уэльский. Алина увидела, что слуги внесли длинный футляр из полированного дерева. В нем лежали две дуэльные шпаги, и принц принялся внимательно их осматривать.

– Я предлагаю, – обратился он к подошедшему лорду Доррингтону,– чтобы лорд Олванли был судьей от одной стороны, а его превосходительство – от другой.

При этом он взглянул на имевшего статус министра посланника Кахриза, который прибыл с принцем Ахмада. Тот чопорно поклонился лорду Доррингтону, его глаза зажглись радостным огнем при мысли, что его патрон получил возможность показать свою доблесть столь изысканному обществу.

Стульев хватило лишь для части гостей, и принц Уэльский направился к обитому бархатом креслу с высокой спинкой, которое напоминало трон.

– Сядьте рядом со мной, леди Доррингтон, – требовательно произнес он.

Это был приказ, но Алина не двинулась, она продолжала смотреть полным непередаваемой муки взглядом на лорда Доррингтона. И тот, будто догадавшись, в каком она пребывает отчаянии, передал свою шпагу лорду Олванли и подошел к ней.

– Вы не должны... делать этого... не должны, – слабым голосом проговорила она.

– Должен, Алина, – запротестовал он. – И еще раз прошу вас довериться мне. Верьте в меня. Я даже не предполагал, что вы настолько малодушны.

– Вовсе нет, – хотела ответить она, но не нашла в себе силы вымолвить хоть слово.

Лорд Доррингтон снял фрак, в карман которого предварительно переложил часы, и остался в одной белой муслиновой рубашке. Тонкая ткань только подчеркнула ширину его плеч, атлетичность его мускулистой фигуры. Однако при этом он остается стройным и элегантным, отметила Алина.

Оглянувшись, она увидела принца Ахмади, который без фрака выглядел огромным, грозным, казалось, он подавляет своим присутствием. Он был значительно тяжелее лорда Доррингтона, и девушка почувствовала, что победа останется за ним, так как он обладал более мощным телосложением и отличался большей жестокостью. Она едва сдержала крик. Усилием воли она подавила в себе желание броситься к лорду Доррингтону и молить его о том, чтобы он отказался от поединка.

Ведь именно она виновата в том, что происходит, ведь именно ей было нанесено оскорбление. Алина понимала, что в намерения принца входило вызвать лорда Доррингтона на поединок, потому что он не сомневался в своей победе. Очевидно, он всегда, честными или нечестными способами, выигрывал дуэли, и как раз об этом говорил министр иностранных дел с принцем Уэльским.

– Вы готовы? – спросил лорд Олванли.

Лорд Доррингтон собрался отойти от Алины.

Продолжая судорожно цепляться за его руку, она подняла на него глаза.

– Доверьтесь мне, – еще раз повторил лорд Доррингтон.

Их взгляды встретились.

– О мой дорогой, берегите... себя, – прошептала девушка.

Он на мгновение замер, потом высвободил руку. Алине больше ничего не оставалось, как опуститься на стул рядом с принцем Уэльским.

Зрители образовали круг, центром которого были участники поединка. Принц Ахмади улыбался, выставляя на всеобщее обозрение белые зубы. Лорд Доррингтон молчал.

Чтобы не поскользнуться на мраморном полу, противники сняли туфли, и лорд Олванли, повернувшись сначала к одному, потом к другому, произнес:

– К бою.

Почувствовав, что не может смотреть на все это, Алина закрыла глаза. Но потом, когда раздался звон стали, вновь открыла их. Она была не в силах удержаться от того, чтобы не следить за поединком, и так сильно сжала руки, что суставы пальцев побелели.

Принц первым двинулся в атаку, сделав стремительный выпад, который был принят лордом Доррингтоном. Принц нанес быстрый удар в квинте [5]5
  Квинта – пятая позиция в фехтовании.


[Закрыть], лорд Доррингтон парировал его.

Ярость принца нарастала. Не вызывало сомнения, что его обычной тактикой было стремительно и безжалостно атаковать противника. Однако на этот раз каждый его выпад наталкивался на стойкое сопротивление.

Вдруг Алина увидела, что принц зловеще улыбается. Он был полностью уверен в себе, его напыщенность и высокомерная манера держаться произвели на всех впечатление, так как зрители решили, будто он владеет ситуацией. Лорд Доррингтон, напротив, держался очень спокойно и проявлял исключительную корректность. Каждое его движение было точно выверенным, быстрым и в то же время дерзким.

Спустя несколько минут после начала поединка лорду Доррингтону наконец удалось из кварты прорваться через оборону противника, и он ранил принца в плечо. На белоснежной рубашке стало расплываться ярко-алое пятно.

– Честь удовлетворена! – объявил лорд Олванли. – Дуэль может быть прекращена.

– Все кончилось! – с облегчением перевела дыхание Алина.

– Я буду продолжать, – процедил принц.

– Как желает ваше высочество, – ответил ему лорд Доррингтон.

Опять они сражаются! Алине показалось, что всем вокруг слышны удары ее сердца.

Движения противников ускорились. Принц, в ярости от того, что его ранили, ринулся на лорда Доррингтона, при этом его шпага, подобно кнуту, со свистом рассекла воздух. Он предпринимал одну атаку за другой, но никак не мог достать противника.

– Я убью тебя! – внезапно произнес он.

Все, кто наблюдал за ними, услышали его слова, и выражение первобытной ярости, свидетельствовавшее о дикой жажде крови, никого не ввело в заблуждение.

– Вы предлагаете, – раздался спокойный и ровный голос лорда Доррингтона, – чтобы мы сражались до смертельного исхода?

– Это будет твоя смерть, ты, разодетый дурак! – прошипел принц. – Твоя смерть! А потом я наслажусь тем, что буду утешать твою жену.

По выражению на лицах лорда Олванли и лорда Уорчестера можно было догадаться, что они с трудом верят своим ушам. Они были не в состоянии понять, как можно говорить подобные вещи в такой ответственный момент.

Алина почувствовала, что сейчас владеющий ею ужас вырвется наружу, и она закричит.

– Согласен! – проговорил лорд Доррингтон.

И с этого мгновения их дуэль превратилась в жестокое сражение. Алина стала свидетелем настолько невероятного боя, что могло возникнуть впечатление, будто все происходит во сне. Она не сразу сообразила, что лорд Доррингтон просто играет с принцем. Да, он сражался с ним, но его манера фехтовать была совершенно отличной от манеры принца, его выпады были очень грациозны, точны и корректны. Казалось, он танцует. Он не сделал ни одной ошибки, все его штоссы [6]6
  Штосс – прием удара в фехтовании


[Закрыть]строились на классических основах фехтования. То же можно было сказать и о движении кисти, и о легкости, с которой он скользил по полу, и о мастерстве его парадов [7]7
  Парад – прием защиты в фехтовании.


[Закрыть]. Он заставил принца почувствовать себя неуклюжим, чуть ли не полным профаном.

Когда до принца начало доходить, что ему противостоит достойный противник, он дал волю своей ярости.

Лорд Доррингтон раз за разом наносил ему болезненные уколы, и рубашка принца стала покрываться красными пятнами. Зрители догадались, что лорд Доррингтон тем самым показывает свое презрение. Ведь он вполне мог нанести принцу более глубокие раны, однако давал понять противнику, что его усилия не принесут успеха и что именно он, а не принц, является великолепным фехтовальщиком.

Лорд Доррингтон атаковал принца с ловкостью и изяществом пантеры, нанося ему все больше уколов. Наконец вперед выступил посланник. Он развел противников в стороны.

– Честь удовлетворена, ваше высочество, – с настойчивостью в голосе произнес он. – Нет причин продолжать бой. Это может привести к тяжелым последствиям.

Всем был ясно слышен намек, прозвучавший в его словах, но принц даже не взглянул на него.

– Я не потерплю от вас никаких указаний, – бросил он, как будто разговаривал со слугой. – Когда я пожелаю закончить бой, этот бездарный Доррингтон будет лежать мертвым у моих ног.

Посланник вздохнул и собрался отступить. Но не успел он сделать и шагу, не успел лорд Олванли объявить "К бою!", как принц ринулся на лорда Доррингтона. Это был бесчестный поступок, и все зрители в ужасе затаили дыхание.

Но раздался лязг стали о сталь, потому что лорд Доррингтон с необычайной скоростью выставил шпагу и парировал штосе принца.

– Отвратительно! Это низко! – услышала Алина бормотание принца Уэльского.

Шпаги противников опять скрестились, и лорд Доррингтон, сделав точный и стремительный выпад, пронзил грудь принца, который стал медленно оседать на пол, и только тогда все поняли, что случилось.

Спокойный, негромкий голос лорда Доррингтона нарушил стоявшую в оранжерее напряженную тишину.

– Кто-нибудь, помогите моей жене. Кажется, она сейчас упадет в обморок, – обернувшись, произнес он.

Его слова вывели всех из оцепенения.

– Его высочество умер? – дрожащим голосом спросил посланник.

– Еще нет, – ответил лорд Доррингтон. – Он проживет еще три-четыре часа. Ваше превосходительство, предлагаю вам перенести его в посольство, чтобы он мог умереть на своей земле.

Слуги бросились поднимать бесчувственное тело.

– Будьте осторожны, когда понесете его через комнаты, – предупредил принц Уэльский голосом, который, по его мнению, звучал тихо, был, однако, слышен всем присутствующим. – Я не хочу, чтобы мои ковры были запачканы кровью.

Глава 10

– Вам что-нибудь еще нужно, миледи? – почтительно спросила горничная.

– Нет, спасибо, – ответила Алина.

Горничная оглядела спальню, чтобы удостовериться, все ли в порядке, потом осторожно прикрыла за собой дверь. Алина, сидевшая за туалетным столиком, поднялась и подошла к камину, который, не дожидаясь распоряжений, разожгла горничная, когда герцогиня Девонширская привезла домой ее госпожу, дрожащую от холода и переживаний. Алина протянула руки к огню. Девушку все еще трясло от ужаса, охватившего се во время дуэли, в течение которой ее ни на секунду не покидал страх, что лорда Доррингтона убьют.

Даже сейчас, когда Алина знала, сколь виртуозно он владеет шпагой, она считала чудом, что он избежал смерти. В ее памяти навсегда останутся искаженное яростью лицо принца, его глаза, сверкающие жаждой мести.

Однако она не могла забыть и элегантности лорда Доррингтона, его артистизма, того, как он играл с принцем, намеренно провоцируя его, намеренно отдаляя момент, когда нанесет ему сокрушительный удар. Разве она могла знать, разве она могла догадываться, что лорд Доррингтон – искусный дуэлянт?

Когда принц Ахмади рухнул на пол оранжереи, все закружилось перед глазами Алины. Она стала медленно погружаться в вязкий туман и все же услышала спокойный голос лорда Доррингтона: "Кто-нибудь, помогите моей жене".

Как он понял, что ей нехорошо? Ведь он стоял к ней спиной. Должно быть, он подсознательно чувствовал, сколь велико напряжение, охватившее ее. Алине стало стыдно за себя, за то, что оказалась так слаба духом. Но герцогиня Девонширская проявила искреннее сочувствие. Она привела Алину в дом и настояла, чтобы ей принесли вина.

– Разрешите мне отвезти вас домой, леди Доррингтон. Ваш муж не может уехать сейчас. Уверена, что в настоящий момент присутствие женщин, хрупких созданий, которым крайне редко оказывается честь смотреть дуэль, не требуется.

– Я буду рада... уехать... если... это не составит для вас... большого туда, – ответила Алина.

Она почувствовала, что не вынесет вида принца Ахмада, которого слуги понесут через дом. Он заслужил смерть, в которой был виноват сам, не согласившись закончить поединок, когда лорд Олванли и его собственный посланник предложили такой выход из положения. Его упрямство стало следствием того, что он не сомневался в смерти лорда Доррингтона. Однако его ожидания не оправдались, противники поменялись ролями.

Именно его скоро предадут земле.

Алина знала, что не вынесет разговоров на эту тему, что ей будет тяжело увидеть победный блеск, который – она не сомневалась – обязательно появится в глазах лорда Олванли и лорда Уорчестера.

Возникала ли у них, как у лорда Гренвилля, мысль, что лорд Доррингтон станет жертвой грязного убийства, спросила себя девушка. Ее одолевало множество вопросов, на которые она не могла ответить. Однако единственное, что имело для нее значение, была жизнь лорда Доррингтона! Больше не надо бояться каждой тени, не надо подозревать, что за каждым кустом прячется убийца.

Алиной овладело чувство непередаваемого облегчения, но тут ей в голову пришла неожиданная мысль. Действительно, принц теперь не угрожает ей, но если лорд Доррингтон решит, что его обязательствам по отношению к ней пришел конец? Алине показалось, что она, выбравшись из одной пропасти отчаяния, мгновенно рухнула в другую.

А вдруг лорд Доррингтон не захочет, чтобы она продолжала носить его имя, которое обеспечивало ей защиту от посягательств принца? Она не сможет уйти от него. А вдруг теперь, когда принц мертв, он предложит ей вернуться к матери и жить своей жизнью? Эта мысль была настолько ужасной, что у Алины перехватило дыхание. Ведь если он оставит ее, придется только подчиниться!

В комнате стало значительно теплее, однако девушка, одетая в накинутый на сорочку прозрачный пеньюар, дрожала. Она понимала, что должна вести себя разумно и лечь в кровать, однако не могла ничего с собой поделать из-за снедавших ее беспокойства и нетерпения. Но главное, она ждала возвращения лорда Доррингтона! Именно это было истинной причиной ее волнения. Она безумно хотела его увидеть. Она хотела убедиться, что он цел и невредим.

Она так боялась за его жизнь, что даже сейчас, когда все закончилось, не чувствовала себя свободной от страхов, так долго владевших всем ее существом.

Алине почудилось, что в холле раздались голоса. Она прислушалась. Вернулся ли лорд Доррингтон? Он уже в доме? Она продолжала стоять не шевелясь. Ее глаза расширились от тревоги и казались огромными на бледном лице. Руки были плотно сжаты, точно так же, как во время дуэли.

Наконец дверь распахнулась, и на пороге появился лорд Доррингтон.

– Слуги сказали мне, что вы поднялись к себе и хотели видеть меня,– проговорил он. – Как вы себя чувствуете?

Она собралась ответить, но почему-то это оказалось для нее непосильной задачей. Единственное, на что она была способна, – это смотреть на него. Ей казалось, будто она видит его, впервые.

– Он... ранил... вас? – спустя несколько секунд еле слышно прошептала она.

– Даже не дотронулся, – ответил лорд Доррингтон.

– Вы... уверены?

Он закрыл за собой дверь и прошел в комнату.

– Взгляните сами.

Его рубашка была совершенно белой. На ней не было ни пятнышка, и Алина, вспомнив, как рубашка принца мгновенно пропитывалась алой кровью, с облегчением вздохнула.

– Я так боялась, – пробормотала она.

– Я представляю себе, – произнес лорд Доррингтон, – но я не решился предупредить вас.

– Предупредить меня! – эхом повторила Алина. Затем подняла на него глаза и осуждающе проговорила: – Вы все подстроили! Вы все подстроили! Так вот почему принц был приглашен в Карлтон Хаус.

– Да, я все подстроил, – подтвердил лорд Доррингтон, – с помощью принца Уэльского и, естественно, своих друзей. – Он улыбнулся. – Вы, должно быть, догадались, что были приглашены только мои близкие друзья. Дамы обычно не присутствуют на дуэлях, однако сегодня мы сделали для этого правила исключение, так как я хотел, чтобы вы лично убедились, что вам больше ничего не грозит.

– Вы намеревались... убить его? – спросила Алина.

– Я был уверен, что именно он собирается убить меня, – ответил лорд Доррингтон. – Так как его первая попытка окончилась неудачей, я решил ускорить события.

– Он... мертв?

– Если нет, то наверняка умрет еще до рассвета, – совершенно безразличным тоном произнес он. Потом нежно добавил: – Вы свободны, Алина, вам больше не надо бояться. Это был всего лишь ужасный, отвратительный эпизод, и он закончился. Забудьте обо всем!

– Я... постараюсь, – пробормотала девушка.

– Но остался один вопрос, который я хотел бы задать вам, – проговорил лорд Доррингтон.

– И какой же? – поинтересовалась Алина.

Немного помолчав, как бы подбирая нужные слова, он сказал:

– Я хочу услышать, как вы, Алина, объясните ласковое обращение, когда говорили со мной перед дуэлью.

Она не сразу вспомнила, какие слова произносила в ту страшную минуту. Сообразив, что он имеет в виду, она зарделась и опустила глаза.

– Всего два слова, – глубоким голосом проговорил лорд Доррингтон, – которых я никогда от вас не слышал. Вы можете объяснить их мне?

– Я боялась... за вас.

– Я знаю, – согласился лорд Доррингтон, – однако это не проливает свет на то, почему вы произнесли именно такие слова.

Наступила тишина. Алине хотелось убежать, но ее ноги как будто приросли к полу, и она была не в силах шевельнуться.

– Разве вы не можете пояснить, почему произнесли их? – настойчиво допытывался лорд Доррингтон.

Она покачала головой.

– Я не в состоянии вас понять, Алина. Я должен знать, почему вы так сказали.

Она продолжала молчать.

– Расскажите же мне! – потребовал он не терпящим возражений тоном, и губы девушки, не способной больше сопротивляться ему, дрогнули.

– Я сказала их... – запинаясь, проговорила она, – потому что... люблю... вас. – И тут же, обратив на него ищущий взгляд, испуганным голосом, который он так хорошо знал, произнесла: – Я ничего не могу... с этим поделать... прошу вас... не обращайте на это... внимания. Я больше не буду вам... обузой! Только... не прогоняйте меня.

– Выгнать?

Руки лорда Доррингтона обвились вокруг нее, и он так крепко прижал ее к себе, что она с трудом могла дышать.

– Выгнать? – повторил он. – Разве ты, моя драгоценная, моя глупенькая восхитительная жена, не догадалась, что именно этого момента я ждал с тех пор, как мы познакомились? – Он заглянул ей в глаза и увидел, что в них отражается смятение. – Я люблю тебя, дорогая, – ласково произнес он. – Я чувствовал, что в один прекрасный день ты поймешь, что мы искали друг друга в течение долгих веков.

– Это... правда? – прошептала Алина.

– Ты та, которую я всегда надеялся встретить. Я верил, что ты где-то существуешь на этом свете, – ответил он. – Твое лицо постоянно преследовало меня, и поэтому я повесил картину с изображением Симонетты. В глубине души я не сомневался, что она похожа на мою будущую, но еще незнакомую жену.

Он еще крепче сжал девушку.

– Ты уверена, что любишь меня? – спросил он. – Я так боялся, что твои слова о том, как ты ненавидишь всех мужчин, окажутся правдой.

– Я раньше... не понимала, что... вы такой особенный, – неуверенно произнесла Алина. – А сегодня, когда я подумала, что принц... может убить вас, я поняла, что... без вас мне не хочется жить.

– Моя любимая, моя дорогая, моя бедная, испуганная женушка,– необычным голосом проговорил лорд Доррингтон.

Он увидел, что выражение страха, застывшее в ее глазах, сменилось радостью, и они засветились счастьем. Он наклонился и нашел ее губы.

Почувствовав трепет ее тела, лорд Доррингтон понял, что ей передался полыхавший в нем огонь. Сначала его поцелуи были нежными, потому что он боялся испугать ее. Но потом, ощутив, как она сама всем телом прижимается к нему, он стал более настойчивым. Слившись в едином порыве, они отдались на волю любви, которая перенесла их в иной мир, где существовали только они.

– Ты... не спишь? – раздался еле слышный голос. Свечи, горевшие за пологом из синего шелка, почти полностью оплыли. Слабые лучи света падали на серебряную раковину в изголовье кровати, превращая ее в некое подобие нимба над головами, покоившимися на отделанных кружевом подушках.

– Нет, – ответил лорд Доррингтон.

При этих словах он притянул Алину к себе. Своей мускулистой грудью он вновь ощутил мягкость и нежность ее тела. В царившем полумраке ему были видны неясные очертания ее лица и разметавшиеся по подушке волосы.

– Ты счастлива, дорогая?

– Это... трудно передать... словами, – проговорила она. – Я не предполагала, что... любовь может быть... такой!

– Какой? – поинтересовался он.

– Такой великой... такой необыкновенной... такой всепоглощающей!

Одной рукой он продолжал прижимать к себе Алину, а другой откинул ее волосы со лба. Его губы приникли к ее шелковистой коже.

– Я вот все спрашиваю себя, – сказал он, и она услышала в его голосе веселые нотки, – что же произошло с моей холодной женой, у которой ледяное сердце?

– Я... не шокировала тебя? – прошептала она.

Лорд Доррингтон еще крепче обнял ее.

– Ненаглядная моя, я все время молился о том, чтобы Бог дал мне возможность разжечь тлевший в тебе огонек. И сейчас это пламя поглотило меня.

– Огонь... Венеры, – пробормотала она.

– Принц Уэльский сказал тебе, что ты должна доверять моим суждениям, – напомнил лорд Доррингтон. – Я знал, что такая красивая и очаровательная женщина не может не иметь сердца.

– И вот теперь... оно принадлежит... тебе, – промолвила Алина. – Я люблю тебя, Странствующий рыцарь, люблю всем сердцем, всей душой и... каждой клеточкой своего тела.

– И больше не боишься? – поинтересовался лорд Доррингтон.

– Я... никогда тебя не боялась.

– Теперь нет необходимости вообще чего-либо бояться. Я буду оберегать тебя денно и нощно.

– Это все... о чем я мечтаю, – прошептала Алина.

– И у тебя не будет причин для ревности, – добавил он, – тебе, любимая, не надо будет беспокоиться из-за других женщин.

Алина покраснела и спрятала лицо у него на плече.

– Ты... знал? – спросила она.

– Разве я ошибусь, сказав, что именно в тот момент ты поняла, что любишь меня? – поинтересовался он.

– Как ты... догадался?

– Кажется, мне известно о тебе все, – ответил он. – В ту ночь ты прибежала ко мне, охваченная ужасом, и я сказал тебе, что мне не впервой делить с кем-то постель. Ты сжалась от этих слов, так как поняла – я догадался об этом, – что я – мужчина.

– Ты слишком проницателен, – заметила Алина. – Боюсь, я никогда не смогу что-либо скрыть от тебя.

– Именно этого я никогда не позволю тебе сделать, – заявил он. – Мы принадлежим друг другу, Алина, мы – одно целое! Я всегда искал тебя, а теперь, когда наконец нашел, не отпущу.

– Но ведь... были другие женщины? – неуверенно произнесла девушка.

– Естественно, – ответил он, – но они были жалким подобием той, которую я искал. Поэтому-то они недолго интересовали меня.

– Даже та, с которой ты был... обручен? – спросила Алина.

Она тут же сообразила, что ее вопрос причинил ему невыносимую боль.

– Она тоже была простой тенью, – сказал лорд Доррингтон. – У нее были волосы такого же цвета, как у тебя. Возможно, она привлекала меня потому, что напоминала ту, которую я знал в прошлых жизнях.

– Она была... красива? – настаивала Алина.

Лорд Доррингтон рассмеялся.

– В тебе заговорила истинная женщина! – начал он поддразнивать Алину. – Да, дорогая, она была очень красива, а я был молод и страшно увлечен ею.

– И что же случилось?

– Я убил двух ее любовников.

– Убил? – недоверчиво переспросила Алина.

– Это была честная дуэль, – объяснил лорд Доррингтон. – Однако они погибли! Когда же Клариса – так ее звали – сбежала, чтобы выйти за очередного поклонника, вмешался мой отец.

– Что же он предпринял?

– Заявив, что своим глупым поведением я нарываюсь на страшный скандал, он отправил меня за границу, – продолжал рассказывать лорд Доррингтон. – Но в то время это был вопрос чести! Я не желал признаваться даже самому себе – что Клариса не та женщина, которая вправе стать моей женой.

– Значит, ты уехал?

– Я подчинился отцу и сначала отправился в Италию. Там я постиг совершенно необычную науку.

– Какую?

– Я брал уроки у самого известного в Европе фехтовальщика, человека, который был вправе называться победителем, наставника всех молодых щеголей, околачивавшихся в Риме.

Лорд Доррингтон замолчал.

– Продолжай, – начала упрашивать Алина, захваченная его рассказом.

– Пусть это тебе, Алина, покажется тщеславием, но сеньор Антонио Декреди сказал мне – я повторяю его слова, – что в каждом веке рождается фехтовальщик, которого невозможно победить.

– И это... ты.

– Так считал сеньор Декреди, и он настолько глубоко в это верил, что убедил меня никогда не участвовать в поединках до тех пор, пока не возникнет оправданная необходимость убить противника.

– Значит, ты знал, что у него нет шанса? – спросила Алина.

– Знал, – подтвердил лорд Доррингтон. – Ведь, насколько тебе известно, это не по-джентльменски принимать вызов, когда заранее знаешь исход поединка.

– А чем ты занимался потом?

– Я путешествовал по свету, – продолжал лорд Доррингтон. – Учился управлять собой, чтобы никому не подвластно было побудить меня участвовать в дуэли, пока я сам не решу, лишился ли тот человек, с кем мне предстоит сражаться, права на жизнь.

– И поэтому ты занимался йогой?

– Конечно, – ответил он. – Это дало мне возможность управлять собой как духовно, так и физически и заставило увидеть мир в совершенно ином свете.

– Я начинаю... понимать тебя, – прошептала Алина.

– О дорогая, – произнес он, – нам так много нужно сказать друг другу, много узнать и многому научиться – и особенно в том, что касается любви.

Его руки ласкали ее тело, он наклонился, чтобы поцеловать ее, но Алина прижала пальцы к его губам.

– Расскажи мне все до конца, – взмолилась она.

– Рассказывать-то в общем не о чем, – проговорил он. – Я стал старше и мудрее, когда вернулся в Англию. Еще во Франции, будучи на пути в Италию, я понял нечто очень важное.

– И что же? – поинтересовалась Алина.

– У меня был друг, французский аристократ, приговоренный к смерти на гильотине. Когда я навестил его в тюрьме, то увидел, что он с величайшей тщательностью выбирает фрак, в котором собирался прошествовать по улицам к месту казни. "Почему это имеет такое значение?" – спросил я его. Он снисходительно улыбнулся, как будто я задал глупейший вопрос. "Мой дорогой друг, – ответил он, – одежда не только отражает наши чувства, она также влияет на наше поведение. Человек никогда не позволит себе тявкать, как собака, если он одет, как король!"

– Так вот почему ты превратился в Денди! – воскликнула Алина.

– Я всегда с большим вниманием относился к своей внешности, – сказал лорд Доррингтон. – Когда я вернулся в Англию, принц Уэльский представил меня Красавчику Браммелю, решив, что мой внешний вид делает ему честь как наставнику.

– А принц Уэльский знал, как великолепно ты фехтуешь?

– Он не раз наблюдал, как я фехтую с сеньором Беллини, который считался первым учителем фехтования в Англии, – проговорил лорд Доррингтон, – и прекрасно знал, какое значение я придаю контролю над собой. – Он коснулся губами ее глаз и добавил: – Уверяю тебя, родная, что мне гораздо проще было сдерживать себя, когда дело касалось дуэлей, чем тогда, когда я был лишен возможности любить тебя! Не целовать тебя, особенно после того как ты стала моей женой, было страшнее самой невыносимой пытки.

– Я думала... что не привлекаю... тебя, – пробормотала Алина.

– А теперь знаешь, что это не так?

Она почувствовала, как по ее телу прошла волна трепета, когда он прикоснулся к ней.

– О мой Странствующий рыцарь, – прошептала она, – как прекрасно знать, что наконец появился тот, кого я могу... любить. Теперь я вижу, чего была... лишена всю свою жизнь.

– Тебе, дорогая, больше никогда не придется страдать от отсутствия нежности и тепла, – заверил ее лорд Доррингтон, – потому что я люблю тебя. Я никогда не предполагал, что можно любить так сильно. Но не только это делает нас счастливыми.

– А что же еще? – удивилась Алина.

– То, что это не первая жизнь, в которой мы вместе. Надеюсь, ты веришь в это. У нас было множество жизней в прошлом и, наверное, будет не меньше в будущем. – На секунду прижавшись к ней, он продолжил: – Были времена, когда мы оба чувствовали себя одинокими и бродили по свету в поисках друг друга – и только потому, что по какой-то необъяснимой причуде эволюции рождались в разные эпохи или умирали, не дождавшись друг друга.

– Не говори этого! – воскликнула Алина. – А вдруг... давай просто предположим... я когда-то тонула в реке... а тебя не оказалось рядом, чтобы спасти меня!

– Тогда мне предстояло идти по жизни без тебя, – сказал лорд Доррингтон. – Я наверняка остался бы холостяком с вечным ощущением некой незавершенности.

Алина притянула к себе его лицо.

– Но ведь мы... нашли друг друга.

– Теперь мы вместе, – проговорил он, – ты принадлежишь мне, и мы будем беречь друг друга всю оставшуюся жизнь. – Он замолчал. – Я люблю тебя, Алина, – продолжил он глубоким голосом. – Моя любовь, столь всеобъемлющая, столь сильная, позволяет мне поверить в то, что ты – моя половинка. Скажи мне, что ты тоже так думаешь.