Текст книги "Венгрия для двоих"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Барбара Картленд
Венгрия для двоих

От автора

На Пасху 1987 года я побывала в Будапеште, и он показался мне одним из красивейших городов Европы.

Хотя, конечно, Будапешт довольно сильно изменился с тех пор, как Елизавета, императрица Австрии, назвала его «радостью сердца».

Во время революции большая часть дворцовых покоев была разграблена, но теперь дворец стал музеем.

В 1933 году был снесен дворец Каролаи, и одновременно с ним исчезло множество старинных зданий.

В Будапеште нет нищеты, но я все время помнила о том, что означает «железный занавес» для такого свободолюбивого народа, как венгры.

Проезжая по берегам Дуная, я любовалась прекрасными видами, а потом спросила:

– А где же лошади? Разве можно приехать в Венгрию и не посмотреть на ваших лошадей!

– Сейчас мы проезжаем зону отдыха, – ответили мне, – а позади нас остался деловой район. Вскоре мы окажемся в сельскохозяйственной зоне, а уж потом вы увидите наших лошадей.

Думаю, что настоящего венгра, для которого лошади всегда были частью его семьи, эти слова обидели бы до глубины души.

Когда я покидала Венгрию, мой паспорт был проверен трижды, а солдаты в аэропорту носили на ремнях огромные пистолеты.

Думаю, они боялись, как бы я не оказалась гражданкой Венгрии, пытающейся бежать за границу.

Глава 1

1878 год

Леди Алета Линг вбежала в дом, вихрем пронеслась по холлу и распахнула дверь столовой.

Она знала, что опоздала, но виновата в этом была чудесная погода. Из-за нее она каталась верхом куда дольше обычного.

Отец Алеты, герцог Буклингтонский, вопросительно на нее посмотрел, и девушка быстро сказала:

– Простите, что я опоздала, папенька. На улице так хорошо, что я совсем позабыла про время.

Отец улыбнулся, и Алета с облегчением увидела, что он не сердится, – пожалуй, у него даже странно довольный вид.

Алета сама наполнила свою тарелку. На маленьком сервировочном столике выстроились ряды закусок: были тут и колбаски, и рыба, почки, яйца и свежие грибы.

Когда она, наконец, села на свое место, отец произнес:

– Я получил очень хорошие известия.

– Хорошие известия? От кого, папенька?

– От императрицы Австрии!

Алета уронила вилку и воскликнула:

– Вы хотите сказать, что она приняла ваше приглашение?

– Именно так, – удовлетворенно ответил герцог. – Ее величество проведет здесь неделю перед тем, как поедет в Коттсбрук-парк, что в Нортхэмптоншире.

Алета радостно вскрикнула и спросила:

– Значит, она будет охотиться с Питчли?

– Да, – ответил герцог. – Вне сомнения, граф Спенсер будет очень доволен!

Алета припомнила, что два года назад императрица Елизавета остановилась в Истон-Ньюстоне. Ей хотелось поохотиться со знаменитым Бичестером и гончими герцога Графтонского.

Сказать, что это вызвало сенсацию, означает ничего не сказать.

Англичане не верили в рассказы, о ее умении ездить верхом, считая, что такая красавица способна в лучшем случае на верховую прогулку в парке.

Рассказывали даже, что двое избранных наездников, полковник Хант и капитан Бэй Миддлтон, получив указание пропускать императрицу вперед, были не слишком довольны этим.

– Подумаешь, императрица! – сказал как-то капитан Миддлтон герцогу. – Я, конечно, подчинюсь, но уж лучше бы я охотился в одиночку.

Однако, увидев императрицу, он немедленно взял свои слова назад.

Как один из лучших наездников Англии, он по достоинству оценил ее великолепную посадку верхом, не говоря уже о несравненной красоте этой женщины.

Он сразу же влюбился.

Хоть тогда Алета была еще очень юна, она все же подозревала, что ее отец тоже потерял голову, увидев прекрасную императрицу.

Герцог тоже был первоклассным наездником.

Вернувшись в Австрию, императрица пригласила его к себе. После этого визита он стал уважать ее еще сильнее.

Алета догадывалась, что ему очень хотелось, чтобы императрица приняла его приглашение в Аинг-парк. За последние несколько недель ожидание так измучило его, что иногда он бывал просто невыносим.

И наконец, ответ пришел.

– Я так рада за вас, папенька, – сказала Алета. – И потом, мне очень хочется увидеть императрицу.

Два года назад девушке было всего шестнадцать лет, и она не попала ни на один из устроенных в честь императрицы приемов.

На охоту со своим отцом она тоже не ездила и все время, пока императрица была в Англии, оставалась в школе.

Когда Алета приехала домой на Рождество, все вокруг, включая герцога, все еще говорили об этом визите.

Алета поняла, что для ее отца императрица стала идеалом женщины.

После смерти жены он был очень одинок. Алета подозревала, что, наверное, нашлось бы немало женщин, желающих осчастливить его, но герцог с головой ушел в заботы о своих поместьях и лошадях, не забывал он и о дочери.

Несомненно, герцог любил Алету и не желал расставаться с ней. Он отослал ее в школу только потому, что так следовало поступить.

И только теперь, накануне ее дебюта, Алета могла проводить с отцом целые дни, как им обоим и хотелось.

У герцога была своя свора гончих, и за едой Алета думала, что сейчас он наверняка выбирает наилучший день для охоты с императрицей.

Внезапно герцог положил на стол письмо, которое все еще держал в руке, и произнес:

– Я знаю, что я сделаю! Почему я не подумал об этом раньше?!

– О чем, папенька?

– Когда императрица останавливалась в Истон-Ньюстоне, она привозила с собой целую конюшню венгерских лошадей.

– Я не слышала об этом, папенька.

– Нам нужно больше лошадей, – конечно же больше, – продолжал герцог. – Я куплю их в Венгрии.

У Алеты загорелись глаза.

– Я так хотела этого, папа! – воскликнула она. – К тому же императрица любит Венгрию больше всех остальных стран и всегда ездит только на венгерских лошадях.

– Она может ездить на них, – произнес герцог, – а мы будем охотиться на них верхом, так что я куплю самых лучших скакунов.

– Конечно, – согласилась Алета.

Она знала, что конюшни ее отца полны великолепных лошадей, а его скаковые лошади не знают себе равных. И все же там еще было свободное место.

Сама Алета страстно мечтала о том, чтобы ездить верхом на быстрых, горячих венгерских скакунах, покоривших всю Европу.

– Если вы поедете в Венгрию, папа, – заметила Алета, – вы, ведь возьмете меня с собой?

Герцог вздохнул.

– Я хотел бы, – сказал он, – но я, же говорил тебе, что на следующей неделе я уезжаю в Данию.

Алета вскрикнула:

– Я и забыла! Папенька, неужели вам так необходимо ехать туда?

– Если бы я мог отказаться! – сказал герцог. – Но я должен представлять ее величество королеву – она сама сказала мне об этом два дня назад.

– Поездка в Венгрию была бы гораздо веселее, – заметила Алета.

– Полностью с тобой согласен, – сказал отец. – Но это невозможно, поэтому вместо меня в Венгрию поедет Хейвуд.

Джеймс Хейвуд был управляющим графа, но весьма отличался от обычных представителей своей профессии: во-первых, он был джентльменом; во-вторых, в молодости он был великолепным наездником-любителем и выиграл множество призов на скачках.

К несчастью, в результате неких торговых махинаций он потерял почти все свое состояние и потому был вынужден зарабатывать себе на жизнь вместо того, чтобы заниматься верховой ездой.

Отец герцога прекрасно знал возможности Хейвуда и дал ему работу. Это случилось почти двадцать лет назад.

Джеймс Хейвуд старел, но его чутье на лошадей оставалось прежним.

Всегда занятый, герцог очень часто доверял ему покупку лошадей, и большую часть его конюшни купил именно Хейвуд.

– Да, ехать должен Хейвуд, – сказал герцог, словно размышляя вслух. – К тем лошадям, что у нас уже есть, нам понадобится еще восемь или десять.

– Надеюсь, нам хватит времени, чтобы приучить их к английским ландшафтам и климату до осени? – спросила Алета.

Ее отец улыбнулся.

– Черт меня побери, если мы не постараемся! – ответил он. – Я уже вижу, как обрадуется императрица, когда увидит, что мы для нее приготовили.

То, как преображался отец, когда говорил об императрице, было очень хорошо знакомо его дочери, и Алета в тысячный раз пожалела, что это восхищение он не выразил по отношению к какой-нибудь другой женщине, которая могла бы заменить Алете мать.

Девушка знала, что ревновала бы его к новой жене, но в то же время ей хотелось видеть отца счастливым.

Герцог все еще был красивым и привлекательным мужчиной.

Он женился, когда был еще очень молод, и через год после свадьбы на свет появился его сын – ему сейчас было двадцать три года.

Жена герцога долго болела после рождения сына, и Алета появилась на свет пять лет спустя.

Самому герцогу еще не было пятидесяти. Он был атлетически сложен и производил впечатление молодого, полного сил человека, его ничуть не портила и легкая седина.

«Папа будет очень счастлив, принимая здесь императрицу», – подумала Алета, радуясь за отца.

Ей было только очень обидно, что они с отцом не смогут вместе съездить в Венгрию. Это было бы такое захватывающее приключение! Сколько радости сулила Алете эта поездка!

Впрочем, девушка понимала, что отец не мог отказаться от поручения, данного ему королевой.

Ну, а когда он вернется из Дании, сезон будет в разгаре. Герцога станут приглашать на всевозможные светские рауты и приемы, а сама Алета дебютирует на лондонском балу и будет представлена ко двору.

– Я сейчас же должен связаться с Хейвудом, – говорил тем временем герцог. – Он здесь или в Ньюмаркете?

На мгновение Алета задумалась.

– Я почти уверена, что здесь, папенька. Я видела его два дня назад, а в Ньюмаркет он собирался только на следующей неделе.

– Тогда я пошлю за ним – пошлю немедленно, – сказал герцог. – Незачем откладывать!

Он позвонил в золотой колокольчик.

Дверь открылась.

По традиции, слуги не присутствовали в столовой во время завтрака.

Дворецкий Беллью появился почти сразу же, и герцог приказал:

– Пошлите грума за мистером Хейвудом!

– Хорошо, ваша светлость.

Поняв по голосу, что герцог торопится, дворецкий вышел из столовой быстрее обычного. После его ухода герцог произнес:

– Не знаю, стоит ли нам отделывать заново королевские покои?

– Думаю, в этом нет необходимости, папенька, – ответила Алета. – Их готовили два года назад для принцессы Александры, вместе с комнатами, которые занимал принц Уэльский. А с тех пор в этих покоях никто не жил.

– Да, насколько я помню, – согласился герцог. – К тому же можно сказать наверняка, что больше всего императрицу заинтересуют наши конюшни.

В его голосе прозвучало самодовольство.

И отец, и дочь знали, что конюшни в Линге не имели равных и были предметом зависти всех остальных жителей графства.

– Это должно понравиться нашим охотникам, – продолжал герцог. – В последнее время их всех затмил Бичерстер. К тому же они наверняка будут уязвлены тем, что на этот раз императрица выбрала Питчли.

– Это заставит их встряхнуться, – заметила Алета. – А мне понадобится новая амазонка!

– Сошьешь ее у Бушвина, это самый дорогой портной Лондона.

– А вам, папенька, понадобятся новые сапоги от Максвелла.

– Ненавижу новую обувь! – пожаловался герцог. – Мои старые сапоги такие удобные!

– Они уже не имеют надлежащего вида, – стояла на своем Алета.

При этих словах она встала из-за стола и поцеловала отца в щеку.

– Я так рада за вас, папенька! Я знаю, как это обрадует вас, а все эти надутые джентльмены Лондона просто позеленеют от зависти!

Герцог рассмеялся:

– Ты мне льстишь! Ты не хуже меня знаешь, дорогая моя, что императрица приедет не ради меня, а ради лошадей!

– По-моему, вы напускаете на себя излишнее смирение, папенька, – поддразнила его Алета. – Всем известно, что императрица любит красивых мужчин! Одна маленькая птичка сказала мне, что, когда вы были в Вене, она каждый вечер танцевала с вами, и даже чаще, чем с кем бы то ни было.

– Где ты только узнаешь все эти сплетни! – притворно рассердился герцог, однако явно был доволен.

Алета подумала, что ни одна женщина не сможет сказать, что он непривлекателен.

Позже, днем, герцог рассказал Алете, какие инструкции он дал мистеру Хейвуду, и девушка еще больше пожалела о том, что ее отец не может поехать в Венгрию вместе с ней.

Она много читала о красотах Будапешта и бескрайних степях, по которым несутся табуны лошадей. Доводилось ей слышать и о великолепных дворцах, которые строили себе венгерские дворяне – по общему признанию, самые красивые мужчины Европы.

Алета могла понять, почему императрица предпочитает венгров очень прозаичным и скучным австрийцам. Впрочем, всем было известно, что в Австрии она бывает очень несчастна и чувствует себя свободно только в Венгрии. Эта страна непреодолимо влекла ее.

Кроме того, Алета слышала множество историй о красивых мужчинах, которые были прекрасными наездниками и поэтически возвышенно говорили императрице о своей любви.

Алета была, очень невинна и до сих пор не подозревала о существовании амурных отношений, столь обычных в Лондоне, в Мальборо-Хаус, где тон задавал принц Уэльский.

Истории об императрице Австрии и, о ее необычайной красоте всегда интересовали девушку. Множество таких историй она услышала от гостей отца.

Конечно, и слуги не оставили без внимания столь интересную тему.

Будь мать Алеты жива, она не одобрила бы, что ее дочь проявляет интерес к сплетням слуг.

В 1874 году императрица посетила Белвуар, замок герцога Рутландского, – тогда она впервые охотилась в Англии.

Одна из служанок, бывших тогда в замке, теперь служила у Лингов. Эмили – так ее звали – только и говорила, что о красоте императрицы. Алета немало от нее понаслушалась.

Ну и, кроме того, Алета слышала кое-что и от отца.

– Королева в сопровождении Джона Брауна посетила Вентнор, где останавливалась императрица, – сказал он как-то одному из своих гостей.

– Я слышал об этом, – ответил тот. – Ее дочь была больна, и врачи прописали ей солнечные ванны.

– Именно так, – согласился герцог. – Но мне говорили, что Джон Браун был ослеплен красотой императрицы!

За этими словами последовал взрыв смеха.

Алета знала, над чем смеются гости, – Джон Браун был мрачного вида шотландец, всюду сопровождавший королеву Викторию. Будучи ее фаворитом, он частенько бывал невыносимо груб с придворными и дворянами.

Когда смех стих, один из гостей герцога заметил:

– Может, Джон Браун и был повергнут, но маленькая Валерия ужасно испугалась королевы. Она сказала: «Я никогда не видела таких толстых дам!»

Последовал новый взрыв смеха, но Алета не присоединилась к нему. Ее интересовало только то, что говорили о прекрасной императрице.

Два года назад, когда высокородная дама еще раз посетила Англию, пошли новые сплетни. Все только и говорили, что, о ее связи с капитаном Бэем Миддлтоном, да о том, что императрица неутомима и у нее всегда хорошее настроение.

Она посещала каждый Стипл-Чеиз по соседству и однажды даже выиграла серебряный кубок. Именно после этого сплетники начали строить догадки, отчего она стала еще красивее, чем раньше, – из-за охоты или из-за мужчины, с которым она охотилась.

Алета с отцом были знакомы с капитаном Миддлтоном, и девушка прекрасно понимала, почему императрица так высоко ценила этого человека.

Ему было тридцать лет. Он был высок и красив – рыжевато-каштановые волосы и смуглое лицо. Прозвище «Бэй» он получил из-за знаменитой лошади, которая выиграла Дерби 1836 года.

Однажды Бэй Миддлтон был приглашен в Годолло, где он охотился вместе с отцом Алеты. Девушка всегда мечтала о том, как однажды она сможет охотиться вместе с ними.

А теперь императрица сама приедет в Линг!

Алета знала, что это самая потрясающая новость для ее отца, для нее самой и для всех жителей усадьбы и поместья.

Услышав новости, мистер Хейвуд был заметно взволнован.

– Я собирался поговорить с вашей светлостью о лошадях, которые поступили в продажу у Тэттерсалла, – сказал он герцогу. – Однако если вы намерены приобрести венгерских производителей, в этом нет нужды.

– А почему бы не купить и тех, и тех? – спросил герцог. – Если ваш отъезд в Венгрию совпадет с моим, у нас будет достаточно времени, чтобы выучить лошадей к приезду императрицы.

– Ни для кого не секрет, ваша светлость, что больше всего на свете я люблю тратить ваши деньги! – заметил мистер Хейвуд.

Герцог рассмеялся.

Известие о предполагаемом осеннем визите императрицы, как на крыльях облетело дом, поместье, деревни и графство.

Несколько дней подряд приходили люди, желавшие знать, правда ли, что императрица собирается гостить в Аинге.

– Это правда, – снова и снова повторяла Алета и вновь видела в глазах посетителей удивление, восхищение и зависть.

Вопреки ее уверениям, что комнаты для императрицы не нуждаются в переделке, отец распорядился произвести кое-какие улучшения, например, подновить золотые украшения на потолке и стенные панели.

– Сколько вы пробудете в Дании, папенька? – спросила Алета, когда он начал собирать вещи и достал из сейфа свои медали и всевозможные знаки отличия.

– Боюсь, что не меньше двух недель, дорогая, – ответил он. – Жаль, что я не могу взять тебя с собой!

– Очень жаль, – согласилась Алета. – Без вас здесь будет так скучно.

– Приедет твоя кузина Джейн, – отозвался полковник.

Алета состроила гримаску, но промолчала.

Кузине Джейн было за шестьдесят, и к тому же она была глуховата. Она жила всего в нескольких милях, и всегда была готова побыть в роли компаньонки Алеты, если возникала необходимость.

Но самое неприятное заключалось в том, что кузина была невероятно скучна. Алета знала, что отец старается не приглашать кузину Джейн, когда сам бывает дома.

Впрочем, у нее был один выход.

Она могла сбежать от постоянных тетушкиных жалоб на здоровье, уехав на верховую прогулку.

Однажды Алета попыталась взять в компаньонки родственницу помоложе, но вскоре обнаружила, что та ужасно ездит верхом и обижается, если на прогулке ее оставляют позади.

Вот кататься с отцом – это совсем другое дело, и когда отец дома, к нему каждый день приезжают интересные люди.

В провинции полковник устраивал всевозможные состязания и скачки.

– Возвращайтесь поскорее, папенька! – попросила Алета.

– Вернусь сразу же, как только смогу, – ответил герцог. – Я люблю датчан, но все эти протокольные визиты и бесконечные речи просто сводят меня с ума!

– Разве королева не могла послать вместо вас кого-нибудь еще? – сердито спросила Алета.

У герцога блеснули глаза.

– Ее величество хочет, чтобы ее представитель выглядел достойно!

Алета рассмеялась:

– В точности, как вы, папенька! Подозреваю, что вы, как всегда, оставите за собой целый шлейф разбитых сердец датчанок!

– Где ты только набралась таких мыслей! – отозвался отец, но Алета знала, что он доволен ее словами.

За день до отъезда герцога приехал мистер Хейвуд, чтобы в последний раз перед отъездом обсудить с ним некоторые детали своего поручения.

Они проговорили до вечера.

Мистер Хейвуд остался на ужин. Перед этим он послал к себе домой грума, и тот привез его вечерний костюм.

Когда Алета в новом платье – из тех, что специально были куплены для лондонского дебюта, – спустилась вниз, мистер Хейвуд произнес:

– Леди Алета, вы, несомненно, будете королевой любого бала, который посетите, точь-в-точь, как ваша матушка много лет назад.

– Мне никогда не бывать такой красивой, – ответила Алета. – Но я приложу все усилия, чтобы отцу не пришлось стыдиться за свою единственную дочь.

– О нет! Такого просто быть не может! – ответил мистер Хейвуд.

Его искренность понравилась Алете. Она знала, что понравилась этому человеку, и это знание несколько успокоило ее.

Она всегда боялась, что не сможет поддержать легенду о Лингах, род которых славился своей красотой на протяжении многих веков.

Лингов писали самые известные художники своего времени, а в галерее Ван-Дейка в Линге висели портреты, имевшие весьма заметное фамильное сходство с Алетой. Впрочем, она не меньше походила на других своих предков, запечатленных на висевших в гостиных портретах кисти Гейнсборо, сэра Джошуа Рейнольдса и Ромни.

«Я должна буду поддержать этот образ», – думала Алета.

Она понимала, что раз уж мистер Хейвуд заметил ее красоту, нет смысла так волноваться по этому поводу – а ведь два-три года назад она всерьез из-за этого переживала.

Тогда она находилась в «возрасте дурнушек» и частенько слышала, как друзья ее отца говорили:

– Как, неужели это Алета? Я-то думал, она будет похожа на свою мать, – а уж та была красавица, – которой не было равных.

Они вовсе не хотели обидеть девочку, но Алета каждую ночь молилась о том, чтобы стать красивее. И произошло чудо – ее молитвы были услышаны.

Теперь, глядя в зеркало, она видела черты, очень напоминавшие ее мать и других красавиц герцогинь.

И все же Алета до сих пор сомневалась в себе.

Поздно вечером, когда мистер Хейвуд ушел, Алета сказала отцу:

– Знаете, папенька, я так надеюсь, что мистер Хейвуд был прав, и я понравлюсь людям в Лондоне.

– Не людям, а мужчинам! – ответил герцог. – Уверяю тебя, дорогая моя, ты очень красива и с возрастом будешь только хорошеть.

– Вы… и вправду так думаете, папенька?

– Разумеется, – отозвался герцог. – Я уже присматриваю тебе мужа.

Алета застыла и ошеломленно уставилась на отца.

– М-мужа? – переспросила она.

– Ну, конечно же, – заметил герцог. – Если бы твоя мать была жива, она бы не меньше меня желала, чтобы ты сделала прекрасную партию и вышла замуж за человека, которого мы хотели бы видеть своим зятем.

На мгновение Алета умолкла, а потом негромко произнесла:

– Папенька… я думаю… что лучше сама… найду себе мужа.

Герцог покачал головой:

– Это невозможно!

– Но… почему? – спросила Алета.

– Потому, что в семьях королей и таких, как мы, дворян браки всегда устраиваются с особым тщанием.

Помолчав, он добавил:

– Ты моя единственная дочь, и поэтому я буду особенно строг к твоему будущему мужу. Я хочу, чтобы он, как говорят в народе, был тебе ровня.

– Но папенька, а что, если я… не буду любить его?

– Любовь приходит в браке, и к тому же, доченька, я найду такого человека, которого ты обязательно полюбишь.

– А если он… – тихо произнесла Алета, – если он… не полюбит меня… и женится только потому, что я ваша дочь?

Отец махнул рукой:

– Боюсь, что это неизбежно. Конечно, мужчина, если он аристократ, всегда надеется полюбить жену так, как я любил твою мать.

Герцог умолк, словно вернувшись в прошлое, а потом добавил:

– Но, как правило, он довольствуется тем, что французы называют «mariage de convenance», потому, что его голубая кровь должна смешиваться только с такой же, особенно если его невеста красива и сможет достойно продолжить его род.

Алета молчала. Наконец она произнесла:

– Мне кажется, что это звучит слишком холодно, словно девушка – товар на прилавке магазина.

– Все не так плохо, – чуть сердито отозвался ее отец. – Обещаю тебе, дорогая моя, что не заставлю тебя выходить за человека, который тебе не понравится.

– Я хочу… я хочу любить, – тихо сказала Алета, – и хочу… чтобы он любил меня просто потому, что я – это я.

– Многие мужчины будут любить тебя только за это, но когда дело коснется брака, я скорее выберу человека, который сможет сделать тебя счастливой, чем того, которого ты, в столь юном возрасте, выберешь сама.

– Что вы хотите сказать? – спросила Алета.

– Я имею в виду, – ответил герцог, – что молоденькие девушки, очень часто бывают обмануты мужчинами, владеющими даром очаровывать.

Немного подумав, он добавил:

– Иногда ласковые слова говорятся не просто так, если принадлежат холодному человеку, у которого вместо сердца кошелек.

– Вы хотите сказать, что я могу быть обманута тем, что человек говорит, а не тем, что он чувствует? – медленно произнесла Алета.

– Некоторые мужчины могут быть весьма красноречивы, особенно когда речь идет о деньгах и положении, – цинично заметил герцог.

Алета промолчала.

Она знала, что любой англичанин счел бы за счастье стать зятем герцога Буклингтонского.

А она была его единственной дочерью.

Конечно, большая часть состояния отойдет ее брату, который в тот момент был советником вице-короля в Индии, но и самой Алете кое-что достанется. Да и мать оставила ей довольно много денег.

Отец не упомянул об этом, но девушка была достаточно умна, чтобы понять, что в Лондоне найдется множество охотников жениться на ней, и не ради нее самой, а только потому, что она – дочь своего отца.

– Раньше мы не говорили об этом, – добавил отец, – но я собирался сделать это перед поездкой в Лондон.

После паузы он продолжил:

– Дорогая моя, будь благоразумна и предоставь все мне. Ты доверяла мне с самого рождения, и я не верю, что сейчас что-то могло бы измениться.

– Я люблю вас и доверяю вам, папенька, – ответила Алета. – Но мне хотелось бы быть любимой и любить так, как вы с мамой любили друг друга.

– Такое случается раз в миллион лет! – ответил герцог. – Когда я вошел в комнату и увидел твою мать, мне показалось, что ее окружает сияющий ореол. В тот момент я понял, что нашел девушку, на которой хочу жениться, независимо от того, кто она такая и откуда взялась.

– А мама говорила, – вспомнила Алета, – что, увидев вас, она поняла, что вы – мужчина ее мечты.

– Мы были очень, очень счастливы, – сказал герцог с болью, которая всегда появлялась в его голосе, когда он говорил о своей жене.

– Я тоже хотела бы почувствовать это, – быстро сказала Алета. – Встретить… принца… своей мечты.

– Что ж, молись, чтобы это произошло, – ответил герцог, но по его тону Алета поняла, что он не верит в такую возможность.

Он ведь сказал, что то, что произошло с ним и с его женой, происходит раз в миллион лет. Герцог встал.

– Я уеду рано утром, так что сейчас отправлюсь спать. Ни о чем не волнуйся, дорогая моя. Мы с тобой поговорим, когда я вернусь, и мы соберемся в Лондон.

Обняв дочь, он добавил:

– Побольше езди верхом. Обещаю, что тебе не придется скучать больше двух недель.

– Мне будет не хватать вас… папенька.

– А мне – тебя.

Обняв дочь за плечи, герцог пошел вверх по лестнице.

Возле ее спальни он нежно поцеловал ее.

Спускаясь к своей комнате, герцог перебирал в уме всех молодых людей, которых встречал при дворе.

Выбрать такого, который оказался бы достойным женихом его дочери, было очень нелегко. Всегда можно обмануться в человеке, и что-то подсказывало герцогу, что все недостатки вылезут на свет, не пройдет и года со дня свадьбы. – Кого-нибудь я найду, – уверенно пообещал себе герцог, ложась в постель.

Алета сняла платье, раздвинула занавески и посмотрела в окно.

На звездном небе сияла полная луна.

По ночам все еще было холодно, лунный свет играл на глади озера серебряными бликами.

Нарциссы только-только начали разворачивать свой золотой ковер под старыми дубами.

Обычно Алета очень тонко чувствовала красоту природы, но сегодня она смотрела на это великолепие невидящими глазами.

Она думала о том, что ей предстоит покинуть все, что она любит и к чему привыкла, и уехать с незнакомым человеком в незнакомый дом.

Там будут незнакомые слуги, которые не смогут заменить тех, к которым она привыкла с самого рождения. И незнакомая родня, которой, конечно, не понравится многое из того, что станет делать Алета.

Возможно, муж Алеты будет ездить верхом хуже ее отца или даже ее самой.

– Как я вынесу это? – спрашивала себя девушка. – Я так хочу любить… любовью, которая даже хижину делает дворцом… просто потому, что в ней находится Он.

Она поймала себя на том, что думает об императрице Элизабет.

Императрица была так красива, что ее любили многие мужчины, а если верить слухам, сама она иногда отвечала на их любовь.

Алета знала, что ей самой хочется совсем другого. Ей хотелось жить в браке, для которого весь окружающий мир ничего не значит, – в браке, где важны, лишь ее любовь к мужу и его любовь к ней.

Она посмотрела на луну.

– Разве я прошу невозможного? – спросила Алета. – Быть может, я должна довольствоваться лишь чем-то подобным?

Она понимала, что пришедшая в браке любовь будет совсем не похожа на ту, которую она испытает, встретив мужчину своей мечты.

А лошади, великолепные, изумительные лошади – похожи ли они на любовь?

Девушка пожалела, что заговорила об этом с отцом только накануне его отъезда в Данию.

Ей хотелось продолжить разговор и дать отцу понять, что она ищет почти невозможное, но, все же намерена приложить все усилия, чтобы достичь этого.

Внезапно она ощутила леденящий ужас. А если она, еще не поняв, что произошло, окажется женой какого-то незнакомца, с которым у нее не будет ничего общего?

– Я этого не перенесу! – громко сказала она.

Если что-то подобное может случиться, ей лучше убежать.

Отец едет в Данию – что, если там он отыщет ей мужа?

Иностранца, о языке и обычаях которого она не имеет ни малейшего представления?

Девушку охватила паника.

Ей показалось, будто она плыла по спокойному морю и вдруг попала в шторм.

«Я должна бежать!» – подумала она.

Затем она попыталась убедить себя в том, что она должна быть благоразумна, должна поговорить с отцом и рассказать ему о своих мыслях. Он ведь так любит ее, что наверняка поймет.

Алете захотелось немедленно побежать к отцу и рассказать ему обо всех своих чувствах. Ей хотелось, чтобы он понял ее так, как понимал, когда она была ребенком и боялась темноты.

Однако, напомнила себе Алета, это было бы слишком эгоистично. Отцу предстоит уехать рано утром, а потом пересечь Северное море и добраться до Дании.

«Зачем ему понадобилось уезжать именно сейчас?» – с досадой подумала девушка. Если бы не это, они могли бы вместе поехать из Тильбюри в Остенде, а оттуда – поездом в Будапешт. Они вместе осматривали бы венгерских лошадей, и бок обок скакали бы по диким незнакомым местам, которые так любила императрица.

– Там мне было бы гораздо проще поговорить с папой о любви, – подумала Алета.

Однако вместо них в Венгрию поедет мистер Хейвуд, и самое приятное дело – отбор лучших лошадей – тоже достанется ему.

Алета знала, что больше всего на свете ей хотелось бы заниматься именно этим – отбирать лошадей, в особенности вместе с отцом. Она даже представляла себе, какой восторг охватил бы их, найди они действительно превосходных скакунов, каких и искали.

И вот все пошло прахом.

Алета отвернулась от окна.

Бессмысленно просить о чем-то луну. Вместо этого девушке предстоит оставаться дома и волноваться о своем будущем, а ведь об этом не поговоришь с кузиной Джейн.

Алета порывисто повернулась к окну и подняла глаза к звездам:

– Пожалуйста… дайте мне найти… мужчину, которого… я полюблю… и который будет… любить меня.

Она почувствовала, как ее полупросьба-полумолитва уносится в небо, и подумала, что, наверное, ее услышит сказочный лунный человек.

Когда Алета протянула руку, чтобы задернуть на ночь занавески, в голову ей пришла идея.

Она была так невероятна и неосуществима, что на мгновение девушка застыла.

Что-то поднялось у нее в душе подобно языкам пламени, – поднялось и заполнило ее тело и мозг.