355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Барбара Картленд » Требуется обручальное кольцо » Текст книги (страница 1)
Требуется обручальное кольцо
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 00:26

Текст книги "Требуется обручальное кольцо"


Автор книги: Барбара Картленд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Барбара Картленд
Требуется обручальное кольцо

Примечание автора

Каждая женщина считает свое обручальное кольцо сокровищем.

Женщины почитали кольцо как символ брака с древних времен. Богатые египтянки носили золотые кольца, а бедные – серебряные, бронзовые, стеклянные и керамические. В Римской империи золотые кольца носили свободнорожденные граждане, серебряные – вольноотпущенники, а железные – рабы.

Обручальные кольца появились у христиан во втором веке после Рождества Христова. Не видя особой красоты в простом золотом ободке, наши предки стали украшать их драгоценными камнями. Одни заказывали кольца, изображавшие переплетенные руки, другие просили ювелиров выгравировать сентиментальные надписи.

Обручальные кольца с камнями стали популярными в средние века, а использовать бриллиант в качестве украшения начали примерно с тысяча восьмисотого года.

Считалось, что золото обладает большим магическим действием, чем другие металлы. Но самым главным в кольце, скрепляющем союз мужчины и женщины, была его форма – форма правильной окружности. Еще древние полагали, что окружность наделена чудодейственной силой.

Снимать обручальное кольцо с пальца считается плохой приметой. Для женщины это означает потерять любовь мужа.

Американцы возродили к жизни старый обычай надевать брачное кольцо на палец мужчине. В Англии истинный джентльмен не носит никаких колец, за исключением крохотной печатки на мизинце.

Один египетский священник, анатомировавший умерших, обнаружил, что «от безымянного пальца левой руки к сердцу идет очень тонкий нерв». Тогда становится понятно, почему древние выбрали именно этот палец для того, чтобы надевать на него сперва кольцо при помолвке, а потом брачное. Однако в «Анатомии человеческого тела» Грея, самом знаменитом учебнике по анатомии, нет никакого упоминания о таком нерве.

Актрисы из театра «Гейэти» всегда стремились выйти замуж, и некоторым из них удавалось найти себе мужа из аристократических кругов. К примеру, Рози Бут стала маркизой Хартфордской, а Сильвия Лилиан Стори – виконтессой Пуле…

Глава 1

1898 год

С утренней почтой Рози Рилл получила два письма с поздравительными открытками, оба от женщин ее лет. Она с ужасом уставилась на открытки. Ее поздравляли с днем рождения.

Пятьдесят шесть! Не может быть, чтобы ей, Рози Рилл, сегодня исполнилось пятьдесят шесть. Через десять лет ей будет шестьдесят шесть, а там уже недалеко и до могилы.

С раздражением отшвырнув открытки, Рози откинулась на спинку кресла и замерла, устремив невидящий взор вдаль, словно ожидая, что произойдет чудо и она вернется в свои восемнадцать лет.

Как же хорошо она помнит тот день рождения – день, когда она познакомилась с Вивианом.

Будто наяву она вновь видела, как он идет ей навстречу. В тот день она выехала на прогулку верхом и внезапно на дороге показался незнакомец. Остановившись под ветвями старого дуба, она некоторое время разглядывала молодого человека, а затем пришла к выводу, что в жизни не встречала мужчины красивее.

Она была слишком неопытна, чтобы понять, что наряд этого молодого человека был слишком вычурным для провинциальной деревушки, что ни один джентльмен не позволил бы себе одеваться в такой манере.

Она видела только его темные глаза, в которых светилось восхищение. И впервые в жизни почувствовала, что встретила настоящего мужчину.

«Доброе утро! – сказал незнакомец, поравнявшись с Рози. – Простите меня за то, что нарушил границу частного владения. Как я понимаю, это поместье графа Ормонда и Стейверли».

«Верно», – ответила Рози звонким голосом.

«Такая красавица, как вы, – продолжал молодой человек, – может быть только дочерью графа».

Рози, довольная комплиментом, зарделась и проговорила:

«Да… я леди Розамунда Ормонд».

Вспоминая то мгновение, Рози до сих пор ощущала охвативший ее сладостный трепет.

«Мне хотелось бы снова увидеться с вами, – после непродолжительной паузы сказал Вивиан. – Боюсь, что не смогу долго ждать!»

И они стали встречаться каждый день, а иногда и дважды в день, и трижды. Для Рози не составляло труда убегать из дома. Она была уже взрослой девушкой, поэтому ей не полагалась гувернантка, и, следовательно, ей не нужно было перед кем-либо отчитываться в своих поступках.

Что касается родителей, то они были очень занятыми людьми. Они постоянно устраивали приемы для местной знати, а мать, графиня, всегда серьезно относилась к обязанностям хозяйки. Уделяя все свое время надзору за горничными и кухаркой, она не замечала, что ее дочь хорошеет день ото дня.

И что та каждый день исчезает куда-то.

«Где ты сегодня была?» – изредка спрашивал у Рози отец за ужином.

«Тренировала лошадей, папа. Ты же знаешь, что на конюшне не хватает работников».

«Умница. Я доверяю тебе, но только не уезжай далеко».

«Конечно, папа. Я очень осторожна».

На самом деле лошади, привязанные к дереву или отпущенные пастись на травке, ждали, пока Рози не наговорится с Вивианом.

Она много узнала о нем, вернее, узнала то, что он посчитал нужным рассказать ей. После подобных бесед она долгими ночами при свете звезд, которые, казалось, шептали ей его имя, обдумывала каждое слово Вивиана.

Вивиан Вогэн!

Был ли на свете больший романтик, чем он, герой ее снов?

Лишь много лет спустя Рози обнаружила, что его настоящее имя было Билл Бартон и что родился он в крохотной деревушке в одном из центральных графств Англии.

Но в то время она видела в нем бога, сошедшего с Олимпа. Любая его фраза, любое движение находили отклик в ее душе.

«Неужели можно быть такой совершенной? – не раз восклицал он. – До того, как я увидел вас в первый раз там, на дороге, я не подозревал, что Господь мог создать такое утонченное существо!»

Рози казалось, что Вивиан вышел из придуманной ею пьесы, в которой она исполняет главную роль.

«Разве вы никогда не слышали обо мне? – изумленно спросил Вивиан. – Хотя это вполне объяснимо. Я довольно известная личность в Лондоне, правда, играю не в тех театрах, в которых привыкли бывать вы».

Рози улыбнулась, и на ее щечках появились ямочки.

«Мне разрешали смотреть только пьесы Шекспира и слушать концерты. Но теперь я уже взрослая, меня скоро представят королеве. Когда я буду в Лондоне, то обязательно пойду в театр и смогу увидеть вас в спектакле».

«Так вы собираетесь в Лондон?»

Она услышала в его голосе ликование, и от счастья ее сердце забилось учащенно.

«Ради моего выхода в свет папа намеревается открыть лондонский дом, – объяснила она. – Родители устроят грандиозный прием для родственников и бал в мою честь. – Помолчав, она добавила: – А вы смогли бы прийти?»

Вивиан Вогэн рассмеялся.

«Моя дорогая, для меня большая честь, что вы подумали об этом, но сомневаюсь, что ваша матушка посчитает меня подходящим знакомым для дебютантки».

«Почему?»

«Потому что я актер, а актеры, хотя они и развлекают представителей высшего света, отнюдь не достойная компания для родителей молоденьких девушек, подобных вам».

Как позже узнала Рози, Вивиан получил хорошее образование, потому что его отец был директором школы. И именно благодаря отцу он хорошо уяснил, где его место.

Они встречались ежедневно до тех пор, пока ему не пришлось возвратиться в Лондон. А приехал он в деревню, чтобы поправить здоровье после тяжелой болезни, затронувшей голосовые связки.

«Если хочешь принять участие в новом спектакле, – сказали ему, – то прекрати квакать! Отправляйся в деревню и дыши свежим воздухом. Не возвращайся, пока не избавишься от лягушки, сидящей в твоем горле!»

Один приятель, тоже актер, посоветовал Вивиану поехать на север Хартфордшира и порекомендовал небольшую гостиницу, где были мягчайшие перины и отменная кухня. Вивиан намеревался прожить там неделю, но из-за Рози его отдых продлился целых три недели.

«Я не в силах покинуть вас!» – в отчаянии воскликнул он за три дня до отъезда.

«Мы сможем видеться, когда я буду в Лондоне», – тихо проговорила Рози, хотя отлично знала, что это невозможно.

Она понимала, что ей запретят выходить из дома без сопровождающих, что Вивиан прав: он никогда не будет желанным гостем в доме ее отца.

Именно в тот день он и поцеловал Рози. Он давно понял, что любит ее, но боялся испугать, так как считал эту девушку – такую красивую, неиспорченную, чистую – существом из другого мира.

Вивиан обнял Рози и привлек к себе. Когда их губы слились в поцелуе, он почувствовал, что безумно желает ее. Для него стала невыносима мысль о расставании.

Он умолял, упрашивал, уговаривал ее до тех пор, пока Рози, успевшая влюбиться в него до самозабвения, не призналась, что не может ему ни в чем отказать.

«Мы поженимся, – настаивал Вивиан, – и твой отец никогда не разлучит нас».

«А вдруг… – дрожащим голоском прошептала Рози, – он рассердится… и не захочет принять нас?»

«Никуда он не денется, я же буду твоим законным мужем, – уверенно заявил Вивиан. – Я получу специальное разрешение, и мы обвенчаемся по дороге. По прибытии в Лондон мы сразу сообщим обо всем твоему отцу».

«Могу ли я пойти на такой шаг?» – снова и снова задавала себе вопрос Рози, беспокойно мечась в постели в своей девичьей спальне.

И в то же время она понимала, что не может жить без Вивиана. Ее охватывал страх при мысли, что она больше никогда не увидит его прекрасного лица, темных глаз с поволокой, не услышит его нежных слов.

«Я люблю его! Люблю!» – с вызовом говорила себе Рози.

Теперь она твердо знала, что только Вивиану принадлежит ее сердце.

Убежать из дома оказалось гораздо проще, чем она предполагала.

В день отъезда Вивиана у родителей Рози была назначена встреча в другом конце графства, и они отправились в путь рано утром. Как только их карета скрылась за поворотом, Рози, уже ясно представлявшая себе, что будет делать, приказала горничным упаковать вещи.

«Куда вы собираетесь, миледи? Его светлость не говорил, что вы уезжаете!»

«Все должно быть готово к одиннадцати часам!» – объявила Рози.

Вивиан приехал за ней в фаэтоне, который нанял в ближайшей платной конюшне. Когда он поднимался к Рози, ждавшей его у дверей, лакеи провожали его изумленными взглядами. Однако никто не посмел ослушаться леди Розамунды, которая велела погрузить сундуки в фаэтон и поставить дорожный несессер на сиденье.

«До свидания, Бейтс», – обратилась она к дворецкому.

«Что мне сказать его светлости, когда он вернется домой, миледи?» – спросил тот.

На лице старика, в душу которого закралось подозрение, что на его глазах творится нечто недопустимое, отражалась тревога.

«Передайте папе, что я напишу ему из Лондона», – ответила Рози.

Она взобралась в фаэтон, и лакей накрыл ей колени полостью. Вивиан взмахнул кнутом, и лошади сорвались с места.

Спустя несколько минут Рози обнаружила, что ее возлюбленный не умеет управляться с лошадьми с таким же мастерством, как ее отец. Однако в следующее мгновение она обвинила себя в предательстве и осудила за то, что подвергает сомнению достоинства столь замечательного человека, любящего ее всем сердцем.

– Как я могла быть такой дурой! – воскликнула Рози, вспоминая об этом.

И все же она познала счастье в браке с Вивианом. Наверное, то время было самым счастливым в ее жизни.

Но письмо отца, объявившего о том, что своим поступком она лишила себя права называться его дочерью и что он больше не желает ничего знать о ней, открыло ей глаза.

Реакция на их брак графа Ормонда и Стейверли удивила не только Рози, но и Вивиана.

Как она вскоре выяснила, Вивиану катастрофически не хватало денег, чтобы содержать себя и свою жену на том уровне, к которому он привык.

«Тебе придется найти какое-нибудь занятие», – однажды заявил он.

«Ты имеешь в виду… работу?» – искренне удивилась Рози.

«Я имею в виду то, что ты должна зарабатывать деньги. Мы по уши в долгах, а мне нужен новый костюм».

Рози уже пожалела, что захватила из дома слишком мало одежды – они уезжали весной, поэтому она взяла лишь легкие платья, – но было уже поздно. Она не решалась сказать мужу, что замерзнет зимой в тоненьком пальтишке.

Вивиан взглянул на жену как-то странно, а затем заявил:

«Ты очень красива, Рози, у тебя идеальная фигура. Это чрезвычайно важно».

«Важно для чего?»

«Для того, чем ты будешь заниматься».

«И… чем же?»

«Играть, естественно. Если я актер, то и моя жена должна быть актрисой».

Рози лишилась дара речи.

«Нет, нет! – спустя несколько мгновений закричала она. – Я не смогу играть, мне страшно от одной мысли об этом. И это приведет в ужас мою маму!»

«Вряд ли тебе стоит брать в расчет чувства твоей матери, – холодно заметил Вивиан, – если только она не согласится выплачивать нам какое-нибудь содержание. Да, зря мы об этом не позаботились, когда ты уезжала из дома».

Рози почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она знала, что Вивиан тяжело переживал то, что отец изгнал ее из лона семьи.

«О Господи! – взорвался он. – Если судить по их отношению, то можно подумать, будто я увел тебя силой, как какой-то преступник!»

«Ты жалеешь… о том, что я убежала с тобой?» – спросила Рози.

Он обнял ее и ответил:

«Нет, конечно, нет! Тебе известно, что я люблю тебя, дорогая. И в то же время трудно жить без денег».

«Да, я знаю».

«Мне пришлось слишком много вытерпеть, чтобы добиться того, что я имею. Я не могу бросить все это».

«Прости, дорогой… прости меня за то, что моя семья так жестока к тебе».

Потом ей приходилось повторять эту фразу еще не раз, даже тогда, когда она уже сама зарабатывала деньги, причем столько же, если не больше, чем Вивиан.

Теперь она ясно представляла себе, почему Вивиан уговаривал ее бежать. Да, он любил ее, но в не меньшей степени его привлекало то, что за ней стояло: высший свет, отец-граф, поместье.

Рози приняла решение, и никакие доводы мужа не смогли бы поколебать ее. Да, она пойдет на сцену, и пусть всякие там «Томы, Дики и Гарри», как высказался бы ее отец, таращятся на нее! Но она не допустит, чтобы имя ее братьев и сестер облили грязью.

«Ты хоть понимаешь, что имя – это твой капитал? – возражал Вивиан. – Дирекция обязательно захочет объявить тебя как леди Розамунду. Имя даст тебе больше денег и привлечет к тебе больше поклонников».

«Мне не нужны поклонники, когда у меня есть ты, – отпарировала Рози. – И я не намерена использовать свой титул или имя отца».

Рози не смогла бы объяснить, в чем причина ее упорства. Что-то внутри нее – очевидно, гордость, унаследованная от предков, – восстало против того, чтобы на ее семью, которая была частью истории Англии, навешали театральную мишуру.

Живя с родителями, она редко обращала внимание на изображение генеалогического древа у отца над столом. На нее также не производили особого впечатления знамена, добытые предками в многочисленных битвах. А картинную галерею, в которой были представлены портреты всех поколений Ормондов, она считала скучнейшим местом в доме.

Нетрудно представить, с каким осуждением они бы взирали на нее, если бы узнали, что одна из рода Ормондов играет на сцене!

Это был единственный вопрос, по поводу которого Рози не согласилась с мужем. В конечном итоге Вивиан сдался и выбрал для нее псевдоним.

«Ладно, – с горечью произнес он. – Как бы то ни было, надо найти такое имя, которое сразу же запомнилось бы публике. К примеру, Рози вместо Розамунды и… – Он задумался. – И Рилл вместо Ормонд. Рози Рилл! Тебе нравится?»

«Сойдет», – без всякого энтузиазма ответила Рози, догадываясь, что он насмехается над ней.

Но Вивиан, для которого была характерна резкая смена настроений, внезапно обнял ее и поцеловал.

«Какая разница, как тебя зовут, – с жаром проговорил он, – лишь бы ты оставалась такой же очаровательной, как сейчас! Уверен, ты им еще покажешь себя, дорогая».

Как это ни странно – ведь чаще всего получается так, что человек предполагает, а Бог располагает, – Рози действительно показала себя.

Сначала ей дали небольшую роль в пьесе, в которой Вивиан играл заглавную роль. Театральные критики заметили ее. Прошло некоторое время, и публика уже хлопала, едва она появлялась на сцене. Вскоре ей стали поручать более значительные роли.

«Ты имеешь успех, моя красавица», – однажды объявил Вивиан.

Рози казалось, что он доволен и гордится ею, и это наполняло ее душу счастьем.

Она никогда не пыталась объяснить ему, как ей было страшно выйти на сцену. При мысли, что сотни чужих глаз будут таращиться на нее, она едва не падала в обморок. На первом спектакле у нее от страха пропал голос, и она чуть не убежала за кулисы. Однако ей удалось убедить себя, что мнение всех этих людей, сидящих в зале, не имеет для нее никакого значения. Важно лишь то, что Вивиан любит ее. И она должна доставить ему удовольствие.

«Я люблю тебя! Я люблю тебя!» – повторяла она про себя, ожидая за кулисами.

Именно Вивиан давал ей силу делать то, что от нее требовалось.

Сначала, когда она участвовала в пьесе, в которой главную роль играл Вивиан, это было нетрудно. Публика награждала его шквалом аплодисментов, но не за мастерство исполнения, а за божественную красоту.

Прошло семь лет, в течение которых Рози играла на подмостках Вест-Энда и ездила на гастроли, ради мужа стойко перенося все трудности и не жалуясь. И вот на свет появился театр «Гейэти».

Это известие привело Вивиана в восторг. Он не мог говорить ни о чем, кроме нового театра, который был еще в проекте. Однако Рози это мало интересовало.

Ночная жизнь актеров давалась ей с трудом. Вынужденная присутствовать на ужинах, устраиваемых после спектаклей и заканчивавшихся далеко за полночь, она еще должна была заниматься домашними делами. Каким-то чудом ей удалось наладить быт в дешевой неуютной квартирке. Вивиан просыпался рано утром, и для него был уже готов завтрак. Он усаживался за стол и принимался разглагольствовать о новом театре – просторном, более удобном и чистом, с новой системой освещения. У Рози не всегда получалось делать вид, будто эта тема ее интересует.

«Они были в Париже и осмотрели несколько парижских театров, – однажды заявил Вивиан. Рози не знала, кто такие „они“, но не стала расспрашивать, потому что ее это не волновало. – Они собираются назвать новый театр „Гейэти“ [1]1
  Gaiety (англ.) – веселье, развлечения – Здесь и далее прим. пер.


[Закрыть]
– имя говорит само за себя, – добавил он. – Он будет стоять на Стрэнде, а во главе его поставят Джона Холлингсхеда».

«Тебя устроит бифштекс на ужин?» – осведомилась Рози, тщательно следившая за тем, чтобы муж хорошо питался, потому что другие актеры, предпочитавшие мало есть и много пить, дурнели буквально на глазах.

«Да, конечно», – рассеянно ответил Вивиан.

Новый театр так увлек его, что он не мог думать ни о чем другом. Вскоре Рози поняла, что у нее появился новый соперник, гораздо более грозный, чем все предыдущие.

Да, она часто ревновала – надо быть железной, чтобы не реагировать на женщин, вертевшихся вокруг Вивиана. Но не только актрисы уделяли ему внимание – поклонницы из публики засыпали его любовными посланиями.

Однако новый театр вселял в Рози больше тревоги, чем женщины. Те лишь флиртовали с Вивианом – даже в присутствии Рози, – бросали на него многозначительные взгляды и демонстрировали свои прелести. Он же никогда не мог устоять против лести, особенно в последующие годы, когда стал очень популярным.

Все чаще и чаще Вивиана стали приглашать на ужины без жены. Рози старалась воспринимать это спокойно и безропотно шла домой одна.

Но она не могла заснуть, когда мужа не было рядом. Обычно он возвращался под утро. Зная, что у него нет желания отвечать на вопросы, она притворялась спящей.

Но бывали случаи, когда Вивиан приходил домой в крайнем возбуждении и уже от двери начинал рассказывать о том, какой имел сегодня успех. Он повторял комплименты, описывал людей, с которыми встречался.

Такое поведение мужа наполняло сердце Рози надеждой, потому что она понимала: на этот раз никакая женщина – ни дама «ее класса», как она мысленно говорила, ни какая-нибудь симпатичная актриса из театра – не завладела его вниманием.

Вивиан проделал огромную работу и в конце концов убедил господина Холлингсхеда в том, что нельзя ставить первый спектакль в «Гейэти» без участия его самого и, естественно, Рози.

Однако Рози так и не научилась играть по-настоящему, потому что ей поручали только маленькие роли, для которых требовалась скорее привлекательная внешность, а не мастерство. Она фактически играла саму себя – ласковую, нежную и очаровательную девушку.

Режиссеры ворчали на нее, говоря, что нужно вложить немного души в исполнение, но Вивиана ее игра вполне устраивала, так как она зарабатывала достаточно денег, чтобы обеспечить им определенный уровень благосостояния. Кроме того, ему не хотелось, чтобы она конкурировала с Нелли Фаррер, звездой театра «Олимпик», привлекавшей массу зрителей.

Нелли стала звездой и в «Гейэти».

Администрация нового театра отбирала девушек не по актерским или вокальным данным, а по внешности. Многим из них даже не было надобности что-либо декламировать. Нужно было просто иметь хорошенькое личико и стройную фигуру. Рози прошла это испытание с легкостью.

«Сегодня твоя жена была самой красивой на сцене», – не раз говорили Вивиану Вогэну.

«Я полностью с этим согласен», – с очаровательной улыбкой заявлял тот.

«А ты самый красивый из актеров, играющих главные мужские роли. Вы с женой – это нечто уникальное».

Эти слова навели Вивиана на одну мысль. Он отправился к господину Холлингсхеду и предложил объявлять их с Рози как «красивейшую пару лондонской сцены».

Сначала Холлингсхед несколько удивился, а потом признал, что идея отличная.

Вскоре появились новые афиши, и популярность «красивейшей пары» стала расти день ото дня.

К тому времени Рози расцвела и превратилась в истинную красавицу, избавившись от робости, прежде придававшей ей особое очарование. Благодаря классической внешности и хорошему воспитанию она сильно выделялась среди актрис, тоже красивых, но, как выражался Вивиан, «выращенных в другой конюшне».

Для «красивейшей пары» писали песни. С каждым спектаклем гром аплодисментов становился все оглушительнее и продолжительнее. Публика видела в них богов, спустившихся с Олимпа. Наибольший успех им принесла сценка, в которой солдат-Вивиан, в военной форме, выгодно подчеркивающей его фигуру, – прощается со своей невестой-Рози, одетой в довольно открытую греческую тунику. В сражении солдат погибает, и невеста рыдает на его могиле. Ни одна женщина не могла удержаться от слез при виде ее страданий.

«Красивейшая пара» играла и во многих других сценках.

Молодые прожигатели жизни направляли свои театральные бинокли на Рози, едва она появлялась на сцене. После спектакля ей приносили горы приглашений от поклонников. Хотя она упорно отказывалась идти куда-нибудь без Вивиана, мужчины продолжали преследовать ее и засыпать записками, которым суждено было сгореть в огне.

«Ну почему они не хотят оставить меня в покое?» – сердилась Рози.

«Потому, моя дорогая, что ты представляешь собой идеал красоты, – отвечал Вивиан. – И этот идеал принадлежит мне!»

Она верила ему, так как ей хотелось верить. Но со временем она начала замечать, что успех в «Гейэти» изменил Вивиана. Он стал менее внимательным и менее страстным. Все чаще он заявлял ей, что отправляется на холостяцкую пирушку и ей придется возвращаться домой одной. По утрам, когда она гладила его одежду, Рози находила следы пудры на сюртуке или ощущала аромат чужих духов.

Однажды она осознала, что они с Вивианом стали редко видеться, и это явилось для нее страшным ударом. Оглянувшись назад, она поняла, что их общение ограничивалось совместными выступлениями. Вивиан приходил домой поздно, уходил рано, а ночью заваливался спать.

Рози хорошо помнила тот день, когда он впервые сообщил, что его приглашают в гости на выходные.

«Я знал, что ты поймешь меня, дорогая, – заявил Вивиан со своей самой лучезарной улыбкой, и Рози показалось, что он воображает себя перед публикой. – Лорд Терстон, – продолжал он, – попросил меня приехать к нему домой в субботу после спектакля – он устраивает вечеринку – и пробыть до вечера понедельника».

«После… спектакля? – ошарашенно повторила Рози. – Но как ты сможешь добраться до его поместья в столь поздний час?»

«Лорд Терстон отвезет всех приглашенных в своем частном поезде, – ответил Вивиан. – Дорога займет не больше часа, поэтому мы поужинаем по прибытии».

В тот раз Рози впервые осталась одна на выходные.

Не найдя чем заняться, она отправилась в церковь и обнаружила, что за годы, прожитые с Вивианом, успела забыть, как много для нее значили службы, проводимые в домашней церкви. В той церкви – древней, построенной еще во времена норманнов, – ее когда-то крестили. Там же она молила Господа об исполнении своих самых сокровенных желаний, которые, как теперь выяснилось, были не столь существенными.

Преклонив колена перед алтарем, Рози принялась истово молиться, прося помочь ей сохранить Вивиана.

Позже она пришла к выводу, что у нее было в тот момент какое-то предчувствие, потому что вскоре случилось именно то, чего она так страшилась.

Месяц спустя Вивиан объявил, что едет в Америку.

«В Америку?!» – не поверив своим ушам, переспросила Рози.

«Один человек пообещал мне собственный театр. Но сначала я устрою себе каникулы и буду изучать страну, о которой так много слышал».

«Ты… ты едешь один?»

Вивиан отвел глаза, и Рози поняла, что задала глупейший вопрос. Естественно, он едет один!

Потом она узнала, что Вивиан познакомился с богатой вдовой-американкой на вечеринке у лорда Терстона и не смог устоять перед искушением.

Лишь гордость удержала Рози от того, чтобы броситься к ногам мужа и умолять его не покидать ее.

«Я оставлю тебе немного денег в банке, – сказал Вивиан. – Тебе этого хватит, ведь ты сама неплохо зарабатываешь – почти столько же, сколько я».

Вот почему ему захотелось сбежать, догадалась Рози. В последние месяцы она превзошла его по популярности, хотя и не могла объяснить, как это случилось. Просто она стала получать больше писем, больше цветов. Ей уделяли больше внимания.

Теперь-то, по прошествии многих лет, Рози понимала, что Вивиана терзала ревность. Ему хотелось царствовать одному, у него не было желания делить свою славу с «самой красивой женщиной».

Решение об отъезде было принято так быстро, что Рози осознала случившееся лишь после того, как Вивиан уехал навсегда.

Но прежде он нанес ей заключительный удар.

«Ты… ты собираешься… жениться на этой женщине?» – спросила она.

«Как я могу, если женат на тебе», – ответил он.

По его виду Рози догадалась, что он что-то скрывает.

«В чем дело? Что беспокоит тебя?»

Она успела хорошо узнать мужа и поняла, что сейчас его мучают угрызения совести.

«Думаю, надо расставить все точки над „i“, – наконец произнес Вивиан. – Я был женат, когда познакомился с тобой!»

« Ж – женат?!» – Рози не узнала собственный голос.

«Я был очень молод, – принялся оправдываться он. – А она была намного старше. Она сбежала с одним богачом, что, кстати, совсем меня не удивило».

«Ты… ты хочешь сказать, – еле слышно пролепетала Рози, – что мы… не женаты?»

«По всему выходит, что я двоеженец! – объявил Вивиан. – Но более пяти лет я не получал от жены никаких вестей и решил, что она умерла».

«А на самом деле?»

«Как это ни странно, я узнал о ней из газеты на прошлой неделе. В статье написано, что мужчина, с которым она жила, оставил ей огромное состояние. Его дети от другой женщины оспаривают ее права».

Рози закрыла глаза. Она не могла поверить, что все это происходит наяву. Ей казалось, будто она исполняет одну из своих многочисленных ролей. Что они с Вивианом лишь притворяются перед зрителями.

Когда Вивиан уехал, она поняла: родители были правы, утверждая, что выбранная ею жизнь приведет ее к моральному падению. Даже счастье не могло компенсировать то, чего она лишилась, – самоуважения.

«Как такое могло случиться со мной?» – задала Рози себе вопрос, над которым размышляли все женщины испокон веков.

И все же это случилось.

Она, леди Розамунда Ормонд, была, по существу, любовницей актера.

Вивиан обманом увлек ее в чужой для нее мир, и ничто в этом мире не могло возместить ей то, чего она лишилась.

Но было поздно что-либо менять, поздно возвращаться назад и признавать свои ошибки.

Ей удалось сохранить красоту, она имела успех у публики. На всех афишах театра крупными буквами было написано: «Рози Рилл».

«Я докажу им, что они не лучше меня, если не хуже!» – с вызовом проговорила Рози.

Да, она своего добилась, но что ей это дало?

Всего две поздравительные открытки на пятидесятишестилетие и крохотный букетик, подаренный Эми, ее костюмершей, покинувшей театр вместе с ней!

– Как я все ненавижу! Я ненавижу эту скуку! Почему я не умерла тогда? – прошептала Рози.

Внезапно дверь отворилась, и в комнату вошла Эми.

– Вас желают видеть, мисс Рози!

– Кто? – осведомилась Рози.

– Она не назвалась. Девушка утверждает, будто она ваша племянница. У нее к вам очень важное дело.

– Моя племянница?!

Рози изумленно уставилась на Эми.

Затем она решила, что это одна из актрис, некогда игравших в «Гейэти» роль ее племянницы, и попыталась вспомнить, кто именно.

Публика обожала «нашу Рози», специально для нее писались скетчи. Так кто же играл роль ее племянницы?

«Не так же я стара в самом деле, чтобы не вспомнить этого!» – подумала она.

– Ну? Вы согласны принять ее? – спросила Эми.

– Да, проводи ее сюда, – ответила Рози. – Все лучше, чем сидеть и размышлять о прошлом!

Эми вернулась через несколько минут.

– Вот она! – жизнерадостно объявила она. – Говорит, что ее зовут Айна Уэсткотт.

Рози медленно повернула голову и увидела юную девушку, нервно теребившую ручку сумочки.

– Спасибо, – поблагодарила та Эми и направилась к Рози.

А Рози на секунду показалось, что у нее начались галлюцинации: к ней приближалась она сама восемнадцатилетняя.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю