Текст книги "Таинственный жених"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 3
Теперь дорога была ровной, а лес становился все гуще и гуще. Деревья неожиданно кончились, и Веста увидела дом, который представлял собой весьма живописное зрелище: он был сложен из толстых бревен, а крышу поддерживали огромные валуны.
Дом казался на первый взгляд убогим – половина окон без стекол, а некоторые завешаны какими-то тряпками.
Видимо, на лице Весты отразилось удивление, потому что граф поспешил объяснить:
– В этой гостинице останавливаются дровосеки, иногда охотники. Это единственное место, где можно отдохнуть. Вы ведь вряд ли в состоянии продолжать путь ночью.
– Конечно, нет, – подтвердила Веста. – Что ж, здесь у нас хоть будет крыша над головой.
Она попыталась улыбнуться. Вблизи гостиница показалась еще более запущенной. К тому же Веста подозревала, что внутри этого убогого здания чудовищно грязно.
Граф спешился, и на этот раз Веста, поглощенная созерцанием гостиницы, не смогла спрыгнуть с лошади прежде, чем он подал ей руку.
– Здесь наверняка должна быть своего рода конюшня, куда я собираюсь поставить лошадей, – пояснил он.
– Я пойду с вами, – быстро сказала Веста.
Ей не хотелось одной заходить в гостиницу, где, возможно, придется объяснять, что она здесь делает.
Граф был прав, предположив, что конюшня вряд ли окажется лучше дома. Это были всего-навсего два перекошенных стойла, куда они завели лошадей, и граф поспешил расседлать их.
В каждом стойле стояло ведро с водой и лежало несвежего вида сено, но животные начали жевать его с явным удовольствием.
– Они привыкли быть непритязательными, – улыбнулся граф, запирая стойла на перекладину, болтавшуюся на веревке. – А как насчет вас?
– Смею заверить, что справлюсь не хуже, – сухо ответила Веста. Девушка проследовала вперед с высоко поднятой головой, дав себе слово, что не станет жаловаться, какой бы ужасной ни оказалась гостиница.
Через низкую дверь они вошли в комнату с огромным очагом, в котором горело толстое бревно.
По обе стороны очага стояли две длинные деревянные скамьи, в противоположном конце комнаты находился стол с четырьмя шаткими с виду стульями. Другой мебели не было.
Появилась женщина средних лет в национальном костюме. Она была грязной и неопрятной и совсем не походила на милую и аккуратную жену хозяина гостиницы в Йено.
Передник ее явно нуждался в стирке, платье потемнело под мышками, черные волосы неаккуратными прядями падали на спину.
Граф поприветствовал женщину, и она ответила на диалекте, который бесполезно было даже пытаться понять.
Но граф, видимо, был знаком с этим диалектом, потому что, переговорив с женщиной, сказал:
– Плохие новости. Она говорит, что ее муж охотится и не вернется до завтрашнего утра, а есть в доме нечего. – Весте показалось, что в глазах графа мелькнул издевательский огонек.
– Нечего есть? – Веста вдруг поняла, что вовсе не отказалась бы сейчас от обеда.
– Так говорит эта женщина. Она держит кур и обещала зарезать для нас одну и приготовить, чтобы завтра мы могли взять ее с собой. Но на это потребуется время.
– Если она держит кур, то у нее должны быть и яйца, – заметила Веста.
– Это неплохая идея.
Граф повернулся к женщине, и Веста по ее кивку поняла, что яйца действительно есть.
– Послушайте, – сказала Веста, – не обижайте эту женщину, просто поинтересуйтесь у нее, не возражает ли она, чтобы яйца приготовила я. Объясните, что я недавно проделала тяжелый путь и желудок мой очень слаб. Я не хочу задеть ее гордость, но уверена, что приготовлю яйца лучше.
– Для вас имеет значение, заденете ли вы ее чувства? – переспросил граф.
– Конечно, имеет! – резко ответила Веста. – Переведите ей то, что я сказала.
Граф перевел, и женщина вяло пожала плечами, словно ей было абсолютно все равно, кто будет готовить.
Она вышла в дверь, которая наверняка вела в кухню. Девушка была права, предположив, что там чудовищно грязно.
На столах застыли пятна жира, в кухне стоял прогорклый запах, а висящие по стенам кастрюли и сковородки были не правдоподобно грязными.
Взяв корзину, хозяйка направилась к выходу из гостиницы, и Веста решила, что та пошла собирать яйца.
Через несколько секунд послышалось отчаянное квохтанье – наверное, хозяйка ловила курицу, которую собиралась зажарить им в дорогу.
Веста огляделась, думая, с чего бы начать. Найдя сковородку, она последовала во двор за хозяйкой.
Ее нигде не было видно, и девушка решила, что женщина побежала в лес за курицей, которая никак не желала быть зажаренной. Как она и ожидала, совсем рядом с гостиницей оказался небольшой, бьющий из скалы ручей.
Наверное, здесь хозяйка и брала воду. Но Веста вдруг поняла, что, хотя у нее и хватит сил поставить ведро на камни, наполненное, оно будет слишком тяжелым для нее.
Она вернулась в дом и увидела, что граф подкладывает дрова в очаг.
– Помогите мне принести ведро, – попросила Веста. Если бы она не ненавидела этого человека, ее позабавило бы выражение его лица в этот момент.
– Ведро? – изумленно переспросил он.
– Прежде чем пользоваться сковородкой, я должна ее вымыть.
Несколько секунд граф непонимающе смотрел на нее, и вдруг лицо его озарилось улыбкой, настоящей дружелюбной, что он впервые перестал казаться Весте таким уж устрашающим.
В кухне Веста дала графу тяжелое деревянное ведро. Она могла бы поклясться, что он поднимает ведро впервые в жизни.
В заднем дворе гостиницы блеял привязанный к столбу козел, и множество цыплят копались в куче дурно пахнущих отбросов.
Рядом кто-то, видимо, хозяин гостиницы, попытался вырастить на крошечном огороде какие-то овощи, но они уныло задыхались от обилия прекрасно чувствующих себя сорняков.
Чтобы хоть как-то скрасить унылое запустение этого места, природа украсила его растущим неподалеку кустом шиповника и разнообразными цветами, которые тянули к солнцу свои желтые, белые и синие лепестки везде, где только могли пробиться.
Веста направилась к ручью.
Граф обратил внимание, что девушка несет сковородку, грязную тряпку и нож, который она взяла с кухонного стола.
– Не могли бы вы наполнить ведро и убрать его от водопада, чтобы я могла помыть все это, – попросила девушка.
Выполнив просьбу Весты, граф с улыбкой наблюдал, как она с серьезным выражением лица упорно терла кастрюлю, пока не отошла какая-то часть глубоко въевшихся жира и грязи. Длинные ресницы девушки тихонько подрагивали на фоне белоснежной кожи, волосы сияли в лучах пробивавшегося сквозь густые ветви заходящего солнца, и легкий ветерок трепал их нежные завитки.
Девушка выглядела почти нереальной, прекрасной нимфой, маленькой богиней, сошедшей с Олимпа, чтобы смущать человеческие существа.
– У вас необычное имя, – заметил граф.
– Веста была греческой богиней домашнего очага.
– То есть богиней огня?
Девушка ничего не отвечала, и граф продолжал:
– В вашей крови есть огонь, Веста? Большинство английских женщин холодны, как снег в горах.
– И много английских женщин вы знали? Если англичане кажутся холодными и сдержанными, то лишь потому, что у нас есть гордость и… достоинство.
– Я не говорил об англичанах как о расе. А лишь о женщинах, и в частности о вас.
– Почему вас интересуют мои чувства? – настороженно спросила Веста, словно подозревая, что у графа есть какие-то тайные мотивы говорить с ней в подобной манере.
– Ну конечно же, меня интересует жена моего повелителя, – ответил граф.
– Да… конечно.
– Но вы не ответили на мой вопрос. Так вы оправдываете свое имя? В вас действительно есть огонь?
– Не думаю… что понимаю… что вы… имеете в виду, – запинаясь, проговорила Веста.
– А я думаю, что понимаете. Успели ли вы научиться любить и быть любимой? Может ли мужчина заставить участиться ваше дыхание? Бывают ли ваши глаза полными желания?
На секунду Веста усомнилась, что верно расслышала графа. Щеки ее залил яркий румянец, и она сухо произнесла:
– Я отказываюсь отвечать на ваш вопрос, граф, даже если бы признала за вами право его задать.
Граф тихо рассмеялся.
Покончив со сковородкой. Веста принялась за тряпку, которую мыла и отжимала до тех пор, пока она не стала достаточно чистой, чтобы начать полировать ею вымытую посуду.
– А теперь не могли бы вы снова наполнить ведро, – сухо попросила Веста. – Я хотела бы помыться, прежде чем лягу спать.
– Чистота – залог здоровья, – поддразнил ее граф.
– И удобства, – не осталась в долгу Веста.
– Конечно, мисс.
Не было никаких сомнений, что он смеется над усилиями Весты состряпать для них хоть какой-то обед.
– Вы наверняка не ожидали, что вам самой придется готовить свой первый обед в Катонии, – сказал граф.
Веста подумала, что он пытается сделать беседу более непринужденной и загладить неловкость, возникшую после его бестактных вопросов.
– Конечно, нет! – ответила девушка. – Я ожидала, что меня примут со всеми церемониями в прекрасном замке.
– И вам бы это понравилось?
– Всегда очень приятно… ощущать свою значимость. Граф удивленно поднял брови, и Веста поспешила объясниться:
– У меня пять старших сестер. Мне все время приходилось донашивать за ними платья, сидеть в экипаже спиной к лошадям и делать то, что не хотел делать никто другой.
Граф рассмеялся.
– И вы решили, что, став членом королевской семьи, получите все внимание и восхищение, о котором мечтали?
– Что-то в этом роде.
Веста была поглощена полировкой сковороды.
– Когда это произойдет, вы, вероятно, будете разочарованы, – предупредил ее граф.
– Но почему же? – поинтересовалась Веста.
– Возможно, ожидание покажется вам более волнующим, чем реальность. – Сделав короткую паузу, граф продолжал:
– У нас в Катонии есть легенда о принцессе, которая заснула на сто лет и была разбужена поцелуем прекрасного принца.
– Это сказка о Спящей красавице, и написал ее француз. – Веста рада была возможности продемонстрировать свою начитанность.
– Так вот, я часто думаю, что принцессе, возможно, вовсе не понравилось то, что она увидела, и бедняжка пожалела об утраченных снах.
– Но она же влюбилась в принца, – возразила Веста.
– Во французской версии? Видимо, у катонийской истории другой конец.
Веста застыла неподвижно.
– Неужели принц… не захотел ее поцеловать? – спросила она.
Щеки ее вдруг залил румянец. И как она могла заговорить с графом о столь интимных вещах!
Веста отвернулась, сердясь на себя за подобную импульсивность, и снова выполоскала и почти с остервенением отжала тряпку.
Почувствовав ее напряжение, граф поинтересовался:
– Вы действительно умеете готовить?
– Ответите на этот вопрос после обеда, – выдавила из себя Веста. – Должна признаться, я предпочла бы использовать для этого лучшую посуду.
Граф поднял тяжелое ведро, которое текло при каждом шаге, и понес его к гостинице.
Навстречу им появилась хозяйка с курицей в руках.
Она сказала что-то, по тону показавшееся Весте дерзким, а граф перевел:
– Она поймала старую курицу. Даже для самого принца она не принесла бы в жертву одну из своих молодок.
– Уверена, что его высочество сильно огорчил бы подобный недостаток патриотизма, – улыбнулась Веста. Женщина прошла мимо них в кухню.
– Наверное, вам стоит устроиться поудобнее у камина, – сказала Веста. – Если мне снова понадобится помощь, я позову вас.
– Вы очень любезны, – в голосе графа звучал сарказм, но он покорно проследовал в комнату.
Кроме курицы, женщина принесла с собой несколько яиц. Некоторые выглядели грязными и старыми. Веста предусмотрительно разбила их по отдельности, обнаружив, как она и ожидала, несколько тухлых.
Вскоре граф услышал из кухни смех и, когда Веста появилась на пороге комнаты, спросил, что показалось ей таким забавным.
– Это нашей хозяйке кажется забавным, что я зажимаю нос, обнаружив тухлое яйцо. Мы прекрасно изъясняемся на языке жестов.
Она протянула графу миску с грибами.
– Я хотела спросить, какие из этих грибов, найденных мною возле гостиницы, являются съедобными. Мне кажется, хотя я и не уверена, что вот эти красные – ядовитые.
– И вы правы! – воскликнул граф. – Это аминита мускария. Они растут в сосновых лесах. Даже если эти грибы и не убьют нас, нам предстоит провести весьма неприятную ночь.
– Так я и думала. А вот эти?
Она показала еще два гриба, коричневых с желтыми пятнами.
– А это суллиус элеганз, – сказал граф. – Их широко используют в Катонии. Они очень вкусны, если их правильно приготовить.
– Это вызов? – улыбнулась Веста, снова удаляясь в кухню..
Примерно через час она появилась на пороге с блюдом и двумя тарелками. Поставив все это на стол, она побежала на кухню и принесла две вилки.
– Я помыла их, – успокоила она поморщившегося графа. Разделив омлет ложкой, она положила большую часть графу.
– Ешьте быстро, пока он горячий. Лицо ее раскраснелось от жара плиты, белокурые локоны падали на лоб. Девушка выглядела юной и такой красивой! Граф долго рассматривал ее, прежде чем взяться за вилку и приступить к омлету.
Он сразу понял, что кушанье просто великолепно. Омлет был очень легким, с золотистой корочкой и грибами, тушенными предварительно в козьем молоке.
– Поздравляю! – воскликнул граф. – Я и не подозревал, что вы настолько талантливы!
– Мама всегда говорила, что мы не должны просить слуг о том, что можем сделать сами. И, честно говоря, мне нравится готовить.
– Не думаю, что шеф-повар дворца обрадуется вашему появлению на кухне.
– Ничего, возможно, мне еще представится случай продемонстрировать свое искусство.
Говоря это. Веста думала о конных экспедициях, которые они будут предпринимать вместе с принцем. Но потом подумала, чувствуя, как защемило сердце, что принц, возможно, и не захочет ездить с нею на прогулки.
Покончив со своей порцией омлета, она собрала тарелки и ушла в кухню.
Затем девушка вернулась, неся еще одно блюдо и две подогретые тарелки.
– Еще еда? – удивился граф.
Он успел обнаружить в буфете несколько бутылок красного вина, которое пили крестьяне Катонии, и налил стакан для Весты.
– Боюсь, мое» меню ограничено двумя блюдами, – пошутила девушка, – и я не знаю, как ваш серый хлеб сочетается с такой сугубо английской пищей, но у вас есть возможность попробовать все самому.
Веста поставила блюдо на стол. Оно приятно пахло сыром, и граф не заставил себя уговаривать.
Веста обнаружила на кухне не только серый хлеб, но и козий сыр, приготовленный хозяйкой какое-то время назад.
Он был очень жестким, но, тонко нарезав его и добавив две луковицы, сорванные в огороде, и немного козьего молока. Весте удалось приготовить некое подобие английского сырного пирога.
Она с тревогой смотрела на графа, пробующего блюдо.
– Чудесно! – воскликнул он. – Надеюсь, вы позовете меня как-нибудь на обед. Разумеется, когда будете готовить сами.
– Мне кажется, козий сыр плавится не очень хорошо, – скептически заметила Веста. – Но я так голодна, что мне он кажется вкусным.
– И мне тоже, – искренне признался граф. – Поздравляю вас, мисс. Немногие женщины, не говоря уже о принцессах, могут приготовить столь вкусную пищу за такое короткое время и с таким ограниченным набором продуктов.
Веста улыбнулась ему, впервые забыв на секунду о своей ненависти.
– Как это мило с вашей стороны – так высоко оценить мое искусство, – сказала она. – Если нам предстоит умереть от несвежей пищи, это будет не моя вина. С ужасом думаю о том, что приходится переносить рядовым постояльцам этой гостиницы.
– Вообще катонийцы – аккуратный народ. Но здесь уединенное место, в этой гостинице почти не бывает постояльцев, а тех, кто заглядывает сюда, как правило, интересует только выпивка. Муж этой женщины гораздо больше зарабатывает за счет охоты, чем от содержания гостиницы.
– Уверена, что немногие захотели бы здесь поужинать, – заметила Веста.
– Разве что ужин готовили бы вы, – снова сделал ей комплимент граф.
– Я задумывалась над тем, что станет со мной, если никто так и не приедет меня встретить. Деньги рано или поздно кончатся. Я предполагала, что придется работать в апельсиновых садах, чтобы было чем заплатить за хлеб и кров, но теперь понимаю, что могла бы претендовать на должность повара. Например, я с удовольствием попробовала бы приготовить яично-лимонный соус, которым была приправлена моя рыба за ленчем.
– Я вижу, вы весьма практичны. Веста улыбнулась.
– Хотелось бы мне, чтобы это было так! Мама всегда ругала меня за то, что я витаю в облаках.
– И о чем вы обычно думаете, когда всем кажется, что вы витаете в облаках? – поинтересовался граф.
Снаружи сгущались сумерки, комнату с закопченными окнами освещал тусклый свет. Огонь отбрасывал длинные тени, и почему-то казалось удивительно легко разговаривать, не испытывая друг к другу враждебности.
– О многих… вещах, – ответила графу Веста.
– Расскажите мне, о чем вы думали сегодня, когда мы ехали, – попросил он.
Весте не хотелось признаваться графу, что она все время думала о принце, поэтому она быстро произнесла:
– Когда я смотрела на цветы – никогда не видела столько прекрасных цветов, – я думала, что они наверняка живые, как и мы с вами. – Она сделала паузу и продолжала:
– А значит, наверное, жестоко… срывать их. Но мы делаем это, цветы умирают, и им, возможно, так же больно, как людям, когда их убивают.
Вестой вдруг овладели дурные предчувствия. Как это ей пришло в голову делиться своими тайными мыслями, да еще не с кем-нибудь, а с этим ужасным графом.
Она ожидала, что он рассмеется, и это было подобно ожиданию удара. Веста заранее чувствовала боль! Но граф лишь произнес тихо:
– Многие буддисты верят, что так оно и есть. И точно так же, как они не отнимут жизнь у человека, они никогда не сорвут цветок.
Веста посмотрела на него через стол горящими глазами.
– А мне казалось… что только я… думаю о таких вещах.
– Я уверен, что по мере того, как люди развиваются духовно и становятся более зрелыми, они задумываются над одними и теми же вечными ценностями, – сказал граф.
Веста помолчала, думая над его словами. Затем воскликнула:
– Это… самая замечательная вещь… какую я только слышала в своей жизни! – и выбежала из комнаты.
Она вернулась не скоро, но графу слышны были голоса и смех в кухне. Эти две такие разные женщины умудрялись как-то понимать друг друга.
Веста вошла в комнату в сопровождении хозяйки гостиницы, которая несла зажженную свечу.
– Она хочет показать мне дорогу в мою спальню, – сказала Веста графу.
– Я принесу вам наверх ведро с водой, – сказал граф, вставая и направляясь в кухню.
Когда он вернулся, обе женщины карабкались вверх по лестнице.
– Вам оказана большая честь, – сказал граф. – Свечи в этих местах – настоящее сокровище. Люди стараются, лечь спать до темноты.
– Я очень благодарна, – улыбнулась Веста. Наверху было всего две спальни. Перекошенные двери не закрывались до конца. Веста прошла вслед за женщиной в первую спальню и тут же поняла, почему ей необходима зажженная свеча.
Окно, в котором отсутствовало стекло, было занавешено грязными тряпками; сюда не проникали ни свет, ни воздух.
У стены стояла кровать из грубого неполированного дерева. Напротив находился столик с тазом для умывания.
Больше в комнате не было ничего, даже стула. С первого взгляда Весте стало ясно, что одеяло на кровати не только дырявое, но и чудовищно грязное.
Граф налил немного воды в таз для умывания и поставил ведро на пол.
– Спокойной ночи, мисс, – сказал он и вышел из комнаты.
Веста подумала, что граф опять как-то неприятно улыбается.
Когда они вместе ели приготовленный ею обед, она забыла о своей ненависти к этому человеку, но сейчас ненависть эта нахлынула на нее с новой силой.
Веста была уверена: граф злорадствовал по поводу того, что ей придется ночевать в самой грязной и отвратительной комнате, какую только можно себе представить.
Здесь пахло пылью, грязью и потом предыдущих постояльцев. В постели наверняка водились блохи, если не что-нибудь похуже.
Хозяйка поставила свечу на стол.
– Спокойной ночи, – сказала она, улыбаясь, и даже присела в подобии реверанса.
– Спокойной ночи и спасибо вам, – ответила Веста. Пламя свечи отбрасывало на потолок странные тени.
Веста с ужасом взглянула на кровать, затем подошла к тазу и умылась холодной водой.
После этого она придирчиво оглядела полотенце и решила, что ничто не заставит ее воспользоваться им.
Вместо этого Веста вынула из кармана платок. Она едва закончила вытирать лицо, когда раздался пук в дверь – Кто там? – спросила Веста.
– Я принес вам ваши вещи из седельного мешка, вы забыли о них, – послышался голос графа.
– О, действительно забыла. Спасибо вам большое! Открыв дверь, она приняла от графа сверток.
– Спокойной ночи, мисс, – произнес он, кланяясь. – Надеюсь, вы хорошо выспитесь.
– Я тоже желаю вам приятных снов, граф, – ответила Веста.
За закрытой дверью послышались шаги – граф направлялся в свою комнату. Девушка крепко прижала к груди узел со своей прелестной ночной рубашкой.
Но она вовсе не собиралась раздеваться среди всей этой грязи. К тому же Веста почувствовала, что в комнате становится холодно.
Она слышала, как ходит за стеной граф. И неожиданно в голову ей пришло очень простое решение. Она присела на край кровати, постелив под себя плащ, чтобы не испачкалась юбка.
Затем подождала, пока стихнут звуки в соседней комнате. Сняв туфли из лайковой кожи. Веста собрала все, что у нее было, включая зубную щетку, и тихонько открыла дверь.
Держа в руках туфли и стараясь ступать как можно тише, она спустилась по лестнице в комнату с очагом.
Огонь все еще пылал – граф подбросил побольше дров. Веста сложила все свои пожитки на одной скамье и легла на другую, накрывшись плащом.
Без подушки спать было очень неудобно. Через какое-то время Веста встала, чтобы подбросить дров в огонь.
Она старалась двигаться как можно тише, чтобы ее не услышали граф и хозяйка.
Девушка сняла жакет от костюма и положила его под голову.
Скамейка была жесткой, но от огня исходило приятное тепло, и Веста внезапно поняла, что очень устала.
Ей так много пришлось сегодня пережить: волнения по приезде, отчаянную борьбу с графом, страх во время горного перехода.
Глаза Весты закрылись словно сами собой, и она не заметила, как уснула.
