Текст книги "Рожденные в любви"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Барбара Картленд
Рожденные в любви

От автора

Дордонские пещеры на протяжении тысячелетий оставались совершенно неисследованными.

Одна из наиболее значительных пещер была обнаружена в 1868 году. В ней сохранились орудия труда и фигурки из кости, относящиеся к ориньяку , а также три человеческих скелета того времени.

Они были изучены Полем Брока, анатомом и антропологом, организовавшим Антропологическое общество в Париже.

Скелеты людей, найденных в этой пещере и позже названных кроманьонцами, сыграли важную роль в изучении древнейшей истории.

Некоторые пещеры, изобилующие сталактитами и сталагмитами, были необычайно красивы.

Испещренные рисунками стены свидетельствовали о том, что здесь влачил свое существование первобытный человек.

Здесь же были найдены пищевые отбросы и инструменты людей той эпохи.

Обнаруженная в 1940 году, пещера Лаксаус все еще считается одной из ценнейших исторических находок благодаря огромному количеству рисунков, украшающих ее своды.

Эта пещера была обнаружена четырьмя детьми, отправившимися на поиски собаки, исчезнувшей в расщелине.

Большинство существ, изображенных на стенах, были женского рода, беременные, что должно было означать плодородие, а некоторых пронзали стрелы.

Пещеры, которыми так знаменита Дордонь, столь велики, что большая их часть не исследована по сей день.

Глава 1

1876 год

Леди Марсия Вуд вошла в бальный зал, и дамы, уютно разместившиеся в углу на пышных диванах, тотчас замерли, прервав светскую беседу.

Выйдя наконец из оцепенения, они зашевелились.

– Вы слышали последнюю новость? – шепотом произнесла одна дама. – Она лично участвовала в скачках в Регент-парке. Это вызов лучшему скакуну лорда Илчестера.

– И выиграла! – воскликнула другая дама. – Да, она нанесла Илчестеру чувствительный удар, ведь у него мания величия!

– И вовсе не в этом дело, – возразила первая. – Просто не к лицу юной леди подобные выходки. Думаю, мне все-таки придется поговорить с ее отцом.

– Вряд ли граф будет вас слушать, – заверила ее третья дама. – Он обожает Марсию, как-никак единственная дочь! Да и можно ли винить его в этом? Она так прекрасна!

Некоторые дамы недовольно заворчали.

Но и они вынуждены были признать, что леди Марсия чрезвычайно привлекательна.

Она стояла в дверях, словно высматривая кого-то среди гостей. Ее волосы, озаренные пламенем свечей, покоящихся в огромных канделябрах, отливали золотом, а глаза сверкали будто звезды.

Она поражала необычной красотой, отличавшейся от красоты debutantes , появившихся в зале до нее.

Эти дебютантки казались gauche и от застенчивости зачастую не находили нужных слов.

Леди Марсию воспитывал отец, граф Грейтcвудский, он-то и научил ее не стесняться высказывать свое мнение практически по любому вопросу.

Она заменяла ему сына, которого у него никогда не было, ибо после первых родов графиня больше не могла иметь детей.

Граф тем не менее пытался извлечь из этой, как ему казалось, неудачи рациональное зерно.

Как только Марсия начала ходить, он приступил к ее воспитанию, скорее отвечающему природе мальчика, Она ездила на самых непокорных лошадях, охотилась с отцом в его обширном поместье, разделяла его увлечения.

Прежде всего это, конечно же, относилось к его восхитительным скакунам.

Достижения леди Марсии в конном спорте стали широко известны в Лондоне, как только она была представлена в Букингемском дворце.

Каждое утро она совершала конную прогулку по Гайд-парку, и кавалеры ездили за ней толпами.

Чтобы отвязаться от них, она весело пришпоривала коня и вырывалась вперед, что многим воздыхателям казалось оскорблением.

Она направлялась к северной стороне парка, которая была не столь многолюдной.

Хорошо воспитанные молодые леди ездили подчеркнуто медленно и никогда, как того требовал этикет, не пускали коня в галоп.

А леди Марсия во время своего второго сезона в Лондоне не отказывала себе в удовольствии мчаться, обгоняя ветер.

Она как будто давала понять всем и каждому, что никто не сможет повлиять на нее.

В дверях бального зала она задержалась ненадолго.

Завидев ее, полдюжины мужчин тотчас изъявили желание пригласить ее на танец.

Она легко уклонялась, иронизируя и подпуская шпильки, и в конце концов выбрала герцога Бакстедского.

Дамы, разумеется, не оставили сей факт без комментариев.

– Я полагаю, она примет предложение Бакстеда, – вздохнула одна из них. – Ей вряд ли представится лучшая возможность.

– Говорят, он без ума от нее, – заметила другая, – как, впрочем, и многие иные. Но она всех отвергает!

– Если она будет продолжать в том же духе, то останется старой девой, – с явной неприязнью высказалась третья.

Никто ей не возразил.

Однако по тому, как прекрасно выглядела леди Марсия сегодня вечером, было очевидно, что ей недолго еще оставаться незамужней.

С момента появления в Лондоне она стала постоянным объектом для сплетен и пересудов.

Причина заключалась не только в ее красоте, но и в манере поведения.

Уж она-то умела наслаждаться жизнью!

Даже отвергая без каких бы то ни было оснований одного поклонника за другим, она находила в этом милое развлечение.

Кое-кто высказывал предположение, будто она ждет более выгодного претендента, который предложит ей руку и сердце, а также, разумеется, титул!

Родственники Марсии уже давно оставили всякую надежду повлиять на нее или графа, поскольку большинство из них полностью зависели от него как от главы семьи и чрезвычайно богатого человека.

Марсия танцевала с герцогом, пока не кончилась музыка.

Затем эта парочка подобно другим отправилась в сад.

Сад в Девонширском дворце считался местом для влюбленных, как бы располагавшим к принятию серьезных предложений и, конечно же, affaire de coeur .

Без сомнения, этим вечером воздух был просто напоен любовью.

На деревьях висели китайские фонарики, они освещали дорожки, словно маленькие порхающие мотыльки.

Только там, где парк спускался к площади Беркли, темень прорезывалась лунным светом.

Марсия шла по мягкой зеленой траве к фонтану.

О, фонтаны всегда приводили ее в восхищение!

Ей казалось, что водяные струи, устремленные вверх, подобны молитвам, возносящимся к небесам.

Она убедила отца построить фонтаны в их поместье.

Они будут прекрасно смотреться в окружении изящно подстриженной живой изгороди.

Эта изгородь была достопримечательностью сада, основанного еще первым графом Грейтсвудским во времена правления Карла II.

– Вы так и не ответили мне, Марсия, – с досадой промолвил герцог.

Она совершенно забыла о нем, и его голос ошеломил ее.

– Извините, Джордж, я не расслышала. О чем вы меня спрашивали?

– Я задавал вам этот вопрос много раз, но вы никогда не давали на него прямой ответ. Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж. Я знаю, что смогу сделать вас счастливой.

Марсия отвернулась к фонтану.

Купидон держал в руках curnicopia , из которого текла вода.

Из бального зала доносились звуки вальса.

Она подумала, до чего подходящее место выбрал герцог для своего предложения, но вслух сказала:

– Это бесполезно, Джордж. Вам хорошо известно, что я никогда не выйду замуж без любви, а я не люблю вас.

– Почему вы меня не любите? – Он не скрывал раздражения.

Ему было двадцать восемь лет, и он всегда находился под прицелом амбициозных матерей светских красавиц.

Ему казался совершенно нереальным тот факт, что, наконец решив жениться, он получил отказ.

Почему именно его избранница оказалась единственной в Лондоне девушкой, не любящей его?

– Все дело в том, – с горечью заявил он, – что вы, Марсия, ничего не знаете о любви и судите о ней по нескольким вздорным романам и собственным мечтам еще в том возрасте, когда обычно любят сказки.

– И что же в этом плохого? – удивилась Марсия.

– Это не более чем фантазии. Вам, Марсия, так же как и мне, прекрасно известно, что из вас выйдет замечательная герцогиня.

Девушка посмотрела на него.

– Я ничего не имею против мужа-герцога, – тихо произнесла она.

– В чем же тогда дело?

Действительно, как тут было не удивиться, если его считали не только самой выгодной партией, но и самым красивым женихом.

С него писали портреты по крайней мере три знаменитейших художника.

Эти портреты были выставлены на обозрение в Бакстедском дворце, дабы каждый визитер мог полюбоваться на них.

– Поговорим о чем-нибудь другом, – внезапно предложила Марсия. – Мне кажется, ваша лошадь сегодня совсем неплохо выступила на скачках в Эскоте. Жаль, что она не победила.

– Исключительно по вине жокея. – Герцог состроил недовольную мину. – Я уволил его, и в следующий раз Чемпион придет первым.

Марсия чуть заметно ухмыльнулась, и он поспешно добавил:

– Что бы вы ни думали, именно так я и поступлю. Но хватит болтать попусту! Вы выйдете за меня замуж, о нашей помолвке будет объявлено на следующей неделе.

– Ничего подобного, – возразила Марсия. – Я же говорила вам, Джордж, что вы мне нравитесь как друг, но о браке не может быть и речи.

– Проклятие! – воскликнул герцог. – Вы можете вывести из себя даже святого! Я просто отказываюсь принимать такой ответ.

Он обнял Марсию, собираясь запечатлеть на ее губах требовательный поцелуй на правах полновластного жениха.

Марсия не сопротивлялась, она лишь немного подалась в сторону, и герцог, потеряв равновесие, неожиданно поскользнулся. При падении он перевалился через ограждение фонтана и рухнул в воду.

Марсия не стала выслушивать его ругательств. Она просто повернулась и пошла прочь. Вскоре она исчезла среди деревьев и направилась к дому иным путем – не тем, которым они шли с герцогом.

А потом Марсия вместе с отцом покинула бал, и они отправились в свой дом на площади Гросвенор.

– Что у вас произошло с Бакстедом? – поинтересовался граф. – Я видел, ты танцевала с ним, как только мы приехали, после чего он куда-то исчез.

Не дождавшись ответа дочери, граф произнес:

– Только не говори мне, что он просил твоей руки и ты отказала ему.

– Он просил меня об этом по крайней мере шесть раз, и, правда, папа, я вновь отказала ему. Граф недовольно вздохнул.

– Ты отказала Бакстеду! Но почему? Боже мой, девочка, ты ведь не найдешь лучшего кандидата! Он самый богатый герцог в Англии.

– Но ты же знаешь, папа, – тихо произнесла Марсия.

Граф все еще пытался осмыслить сказанное дочерью, когда экипаж остановился у лестницы, ведущей к парадной двери дома.

Это было впечатляющее строение.

Граф потратил значительную сумму на его отделку в прошлом году, перед тем как Марсия впервые вышла в свет.

Тогда он думал, что ему вряд ли придется провести еще один сезон в Лондоне.

Было совершенно очевидно, что красота и приданое Марсии обеспечат ей всеобщее признание и любовь.

Каждый холостяк с положением и средствами, решивший обзавестись семьей, считал своим долгом сделать ей предложение.

Но ее родственники и светские дамы с изумлением наблюдали, как она отказывает всем претендентам.

Когда же Марсией заинтересовался Бакстед, граф решил, что дочь была права, не торопясь с выбором мужа.

Ведь герцог, обладая сказочным богатством, принадлежал к одному из самых знатных родов Англии.

Его жена по традиции становилась фрейлиной королевы Виктории.

Бакстеда почитали в окружении премьер-министра, он был влиятелен и среди других серьезных политиков.

Помимо этого Бакстед владел превосходными беговыми скакунами, что являлось для графа немаловажным аргументом в пользу герцога.

Граф надеялся, что вместе они могли бы вывести еще более прекрасных скакунов, которые преумножили бы громкую славу английского коневодства.

Лакей поспешно открыл дверь экипажа.

– Мне необходимо поговорить с тобой, Марсия, сказал граф, ступив на землю. – Пройдем в мой кабинет.

Она молча отдала свой плащ лакею и прошла в дом.

Тоскливо взглянув на лестницу, Марсия последовала за отцом через холл и коридор, ведущий в его кабинет.

Комната отличалась спартанской простотой.

Когда они жили в Лондоне, Марсия проводила здесь много времени – ее привлекала отличная библиотека, полки буквально прогибались от огромного количества книг.

Здесь, среди книг, Марсия чувствовала себя особенно уютно.

На столе все еще горел канделябр, зажжены были и свечи, стоявшие на каминной полке.

Как только Марсия подошла к комнате, в дверях в ожидании приказаний появился дворецкий.

– Вы свободны, Боулс, – промолвил граф.

– Спокойной ночи, милорд. Поклонившись, дворецкий покинул кабинет.

Марсия зевнула.

– Папа, сейчас слишком поздний час для твоей лекции. Я знаю, ты недоволен, что я отказала Джорджу, но я не могла не отказать ему.

– Что ты хочешь этим сказать? Я вынужден повторить, у тебя не будет более удачного варианта. К тому же у него лучшие конюшни в Англии.

– Я с тобой согласна, папа, но, к сожалению, мне пришлось бы выйти замуж за его скакунов, а не за него.

Граф, сидевший за рабочим столом, гневно ударил по нему кулаком.

– Ты пытаешься обернуть все в шутку, Марсия, но, по правде говоря, я не вижу в этом ничего смешного. Рано или поздно тебе все равно придется выйти замуж, и я убежден, что Бакстед наиболее подходящая для тебя партия.

– А я убеждена в обратном, – не сдавалась Марсия. – И как мы разрешим этот вопрос?

– Но это же просто неумно. Я позволял тебе отвергать одного молодого человека за другим, начиная с того виконта, когда тебе было восемнадцать. Еще тогда я думал, что совершаю ошибку.

Марсия стояла на цыпочках, пытаясь получше разглядеть свое отражение в зеркале над камином.

– Я никак не могу понять, папа, почему ты стараешься как можно быстрее от меня избавиться. Мне так хорошо с тобой, и у нас так много общих интересов.

Лицо графа смягчилось.

– Мне тоже хорошо с тобой, но ведь рано или поздно тебе придется выйти замуж, и, думаю, не стоит до такой степени потрафлять злым языкам, с удовольствием болтающим о том, что твои лучшие годы проходят, а я все уменьшаю и уменьшаю твои шансы, оставляя дочь при себе.

Марсия звонко рассмеялась.

– Естественно, они будут сплетничать, но разве это имеет какое-либо значение? Они просто завидуют, что у тебя такая дочь, и злятся, потому что ты не женился вновь после смерти моей матери.

В комнате воцарилась тишина.

– Ты знаешь, как сильно я тосковал по твоей матери, – наконец произнес граф. – Никто не смог бы заменить мне ее.

– Да, папа, я знаю. Именно поэтому я старалась уделять тебе как можно больше внимания.

Выйдя замуж, я должна буду уделять много времени своему супругу, что скажется на тебе. Граф поднялся из-за стола.

– Ты снова обвела меня вокруг пальца. Но тебе прекрасно известно, что выбор мужа будет лежать не на тебе, а на мне, и для такой семьи, как наша, это нормально.

– Ах, папа, не начинай все сначала! – со смехом промолвила девушка. – Я слышала это сотни раз. Ты соглашался со мной, что браки по расчету – просто дикость и что почти все они закачиваются несчастьем.

– Я не говорил ничего подобного, – возразил граф.

Но Марсия неумолимо продолжала:

– И, полюбив мою мать с первого взгляда, ты пообещал себе, что никогда не будешь настаивать, чтобы я вышла замуж за нелюбимого человека.

– Но любое обещание имеет границы. Ты слишком далеко зашла. Ты не говорила мне, что Бакстед и раньше просил твоей руки. Теперь, когда я узнал об этом, ты согласишься стать его женой. На этом я считаю наш спор завершенным.

Марсия немного замешкалась, но, как бы очнувшись, с иронией изрекла:

– Сомневаюсь, что после сегодняшнего Джордж осмелится вновь предложить мне руку и сердце.

– И что же произошло сегодня?

– Он пытался поцеловать меня, говорил какие-то банальности. Он мог бы вывести из себя и святого!

– И тебя, естественно, тоже. Так что произошло?

– Я столкнула его в фонтан.

– Что ты сделала! – воскликнул граф. – Боже мой, девочка, ну почему ты вечно попадаешь в приключения?

– Ему не следовало прикасаться ко мне. Я не хотела, чтобы он целовал меня.

– Что ж, я буду страшно удивлен, если он пожелает разговаривать с тобой после такого теплого приема.

– Понимаешь, я не собиралась делать этого. Я лишь… оттолкнула его… от себя… и он поскользнулся.

– Мне можешь не рассказывать, – отрезал граф. – Ты всего лишь применила один из приемов джиу-джитсу, которым столь усердно занималась. Я знал, до добра это не доведет.

– Но ведь об этом не знает никто, кроме тебя. И мне кажется, по самолюбию бедного Джорджа будет нанесен роковой удар, осмелься он признать, что его легким прикосновением бросила в воду хрупкая девушка. Кроме того, я быстро убежала оттуда, и если кто-нибудь увидел его в фонтане, то сразу же, вероятно, подумал, что Джордж немного переборщил с напитками.

Граф всплеснул руками.

– Ты неисправима! Господи, подскажи, что мне с ней делать!

Марсия слегка придвинулась к нему.

– Просто воспринимай меня такой, какая я есть, папа.

– И не надейся! Обдумав этот вопрос, я нашел еще одно решение.

– В этом я сомневаюсь. Кстати, мне обязательно надо узнать о твоем решении сегодня? Я уже хочу спать.

– Я тоже. И тем не менее ты сама вынудила меня пойти на это – теперь пеняй на себя.

– Что ты имеешь в виду, папа?

Граф опустился в кресло.

– Сегодня я получил письмо из Франции, оно показалось мне довольно интригующим. – сказал он. – На самом деле я получил два письма, но не подумал, что они каким-то образом могут касаться тебя, – до тех пор, пока не услышал, что ты не только отказала молодому человеку с весомым положением в обществе, но и оскорбила его. Ты сделала его мишенью для насмешек, чего он, поверь, никогда тебе не простит.

Марсия пожала плечами.

– Я уже говорила тебе, мне очень жаль. Но я не толкала его в фонтан. Это была лишь необходимая самооборона.

Граф задержал дыхание, словно пытался умерить закипающую внутри ярость, – Что ж, дело сделано, и обратного пути нет. Нам придется принести извинения за то, что ты больше не покажешься в обществе в нынешнем сезоне; это будет нетрудно сделать, опираясь на письма из Франции.

– И от кого же они?

– Первое – от герцога де Рукса; он просит как можно скорее нанести ему визит и посмотреть лошадей, которые, по его мнению, могут меня заинтересовать.

Марсия поняла, о ком говорит отец. Герцог де Руке был известен лучшими беговыми лошадьми во Франции.

Отец переписывался ( ним какое-то время по вопросу разведения лошадей.

Оба владельца обсуждали возможности обмена жеребцами. Они были уверены, что смогут выращивать лошадей, которые будут побеждать как во Франции, так и в Англии.

Марсия знала, что герцог приходится дальним родственником ее отцу, поскольку жена ею прадеда принадлежала к роду Рукских.

Она никогда не видела герцога, но отец часто говорил о нем.

Граф был другом его отца; тот приезжал в Грейтсвуд поохотиться, когда она была ребенком.

Девушка пока не увязывала с собой все эти факты, но согласилась в душе, что поездка во Францию в данных обстоятельствах была бы самым правильным решением.

– Второе письмо, – сказал граф, – от тети герцога, графини Соиссонской, кажется, я тебе говорил, что она была детской подругой твоей матери. Я видел ее в прошлом году, когда она приезжала в Англию.

– Да, конечно, папа, – кивнула Марсия. – Помню, ты говорил о некой очаровательной графине.

– Она пишет, – продолжал граф, – что очень беспокоится о своем племяннике – герцоге в связи с какими-то обстоятельствами, о которых она расскажет мне при встрече. Она очень хочет, чтобы он наконец остепенился и создал семью.

Марсия исторгла изумленный возглас, но не стала прерывать отца.

– К сожалению, это именно то, что он отказывается делать, и семья герцогов Рукских в отчаянии, что он может не оставить после себя потомков, которые унаследуют его титул. И тогда род Рукских на нем и закончится.

Марсия почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног.

Она уже начала догадываться, к чему клонит отец.

– Таким образом, я решил, – четко произнес граф, – несмотря на кажущуюся поспешность, что коли для тебя плоха английская знать, то ты выйдешь замуж за герцога де Рукса.

Марсия удивленно посмотрела на него.

– Но ты только что сказал, папа, что он не собирается ни на ком жениться.

– Это в той или иной степени такое же решение, какое приняла ты, – возразил граф. – А значит, нам придется проделать долгую и упорную работу по изменению вашего мировоззрения. Марсия неожиданно засмеялась.

– О папа, в жизни не слышала ничего более нелепого! Подобные небылицы годятся только для журналов. Как можно надеяться, что такое возможно в реальной жизни!

– Единственное, что я хочу сказать, – грозно произнес граф, – так это то, что ты слишком далеко зашла в своей самостоятельной жизни. Я возьму тебя во Францию и заставлю выйти за герцога, нравится тебе это или нет!

– И ты полагаешь, что герцог тоже так считает? – усмехнулась Марсия.

– Я это чувствую, хотя могу и ошибаться, – возразил отец. – Мы можем съездить заодно к его тете comtesse. Она очень красивая и умная женщина. И мы, я полагаю, создадим семью, лучше которой еще не было.

Марсия привстала.

– Извини, папа, я тебя люблю и обожаю, но ты не сможешь заставить меня пойти под венец с ножом у горла.

Отец ничего не ответил, и она продолжала:

– Я почти уверена, что герцог, если он хоть чуть-чуть похож на француза, о которых я слышала и читала, имеет дюжину любовниц, более оригинальных и утонченных, нежели я. Граф всплеснул руками.

– Ты прекрасно знаешь, что хорошо воспитанная молодая леди не должна так говорить.

– Это твой промах, – с упреком заявила Марсия, – что я не хорошо воспитанная молодая леди. Я делала все, что делал ты, и получала от этого удовольствие. Истина в том, папа, что я не могу найти человека, которого бы полюбила, и в этом только твоя вина, потому что ни один не кажется мне столь же привлекательным, интересным и интеллигентным, как ты.

Граф пытался сохранять твердость, но не выдержал и рассмеялся.

– Ты сущий дьяволенок! Опять решила обмануть меня, чтобы сделать все по-своему. Но в этот раз, моя непослушная дочь, ты вышла за пределы допустимого. Ты отлично понимаешь, что не можешь оскорбить такого человека, как Бакстед, без последующего страшного скандала. Ты думаешь, никто не знает и никто не видел, но можешь быть уверена: либо он сам об этом расскажет, либо кто-то из любопытных смотрел на вас из окна.

Марсия была вынуждена признать, что это чрезвычайно похоже на правду.

– Итак, нам необходимо как можно скорее уехать из Лондона. Лучшего объяснения, чем поездка во Францию с целью посмотреть на лошадей герцога, не найти. Когда завтра утром будешь в Гайд-парке, а я полагаю, ты там будешь, скажи своим поклонникам, что на время покидаешь их.

– Думаешь, они поверят, будто я хочу увидеть его лошадей так же охотно, как ты?

– Ты должна заставить их поверить в это, – гнул свою линию граф. – Скажи им также, что приглашена на бал, – по крайней мере хоть один да будет. А еще мы уделим внимание некоторым скачкам.

Он немного подумал и добавил:

– Одновременно с этим сообщи, что ты выходишь замуж за герцога.

– Мне кажется, ты сошел с ума, папа, – возмутилась Марсия. – Хотя мне, вероятно, таким образом удастся избежать приставаний Джорджа, вздумай он снова заговорить со мной; ведь если он перестанет подходить ко мне, это вызовет массу сплетен.

– Единственная здравая мысль, высказанная тобою сегодня, – проворчал граф.

– Я придумаю еще несколько по дороге во Францию, но, уверяю тебя, папа, я не намерена выходить замуж за одного из французских герцогов, которого больше интересует моя родословная, чем я сама.

Граф попытался возразить, но она опередила его.

– Он будет проводить время в обществе парижских куртизанок, оставив меня в деревне, среди грядок с репой.

– Не могу представить тебя на фоне подобного пейзажа, – расхохотался граф. – В то же время герцог есть герцог, и если Бакстед для тебя недостаточно хорош, мне остается только надеяться, что герцог де Рукса не станет делать тебе предложение возле фонтана.

Марсия подошла к отцу и, наклонившись, поцеловала в щеку.

– Я люблю тебя, папа. Как бы ни был зол на меня, ты никогда не теряешь чувство юмора.

– Мне это необходимо! Видит Бог, как это мне необходимо! – проворчал граф.

– Только подумай, как скучно тебе было бы, выйди я замуж за виконта или любого юнца, которые делали мне предложение во время моего первого сезона. Тебе пришлось бы провести этот год в одиночестве, среди многочисленных старых леди, кудахтающих о том, что ты опять должен жениться.

– Они могут кудахтать до самой своей смерти! – воскликнул граф. – Но я не намерен их слушать.

– И при этом ты полагаешь, что я буду слушать тебя? – тихо спросила Марсия. Граф взял ее ладонь в свои руки.

– Ты восхитительна, дорогая моя, – сказал он, – и ты знаешь, что я люблю тебя и желаю тебе только счастья. Но, откровенно говоря, ты не можешь продолжать прежнюю жизнь. Я должен быть строгим отцом и найти тебе достойного молодого человека, с которым ты будешь счастлива, насколько это возможно в нашей бренной жизни.

– Я не стала бы говорить об этом с такой уверенностью.

Марсия отошла от кресла отца и остановилась у зеркала над камином.

– Я уверена, – промолвила она, словно размышляя, – что, даже родись я некрасивой, с красным носом и крысиными волосами, все равно была бы желанна для любого мужчины лишь по той причине, что я – твоя дочь.

Граф ничего не ответил.

– А поскольку Бог наградил меня, как говорится, хорошеньким личиком, а ты, папа, дал мне пытливый ум, я хочу большего. Для меня недостаточно просто заполучить человека, который даст мне свое имя.

– Многие мужчины предлагали тебе свои сердца.

– Я это знаю. Но предлагали они недостаточно… искренне.

В ее голосе сквозило отчаяние.

– Спокойной ночи, папа, – сказала она, направляясь к двери. – Готовься к поездке во Францию, но помни, что я не обещала тебе вести себя примерно и выходить замуж за кого бы то ни было, пусть даже он выиграет Гран-при.

Она остановилась на миг.

– В конце концов, один римский император пытался жениться на лошади…

Прежде чем граф успел что-либо ответить, Марсия исчезла, и он только услышал за дверью ее удаляющиеся шаги.

Граф вздохнул и помимо воли рассмеялся.

– Да, она неисправима, – резюмировал он. Поднявшись в спальню, Марсия не стала звонить служанке. Она заметила, что женщина простужена, и уговорила ее лечь в постель.

– Со мной все будет в порядке, миледи, – сказала служанка.

– Ложись и выпей чего-нибудь горячего, – посоветовала ей Марсия. – Если завтра будешь чувствовать себя плохо, скажи дворецкому, что я велела тебе оставаться в постели.

Марсия была рада, что осталась одна.

Она ловко справилась с застежками на спине и бросила платье на стул. Затем подошла к окну и отдернула занавески.

Казалось, звезды заполнили все небо, а луна заливала крыши серебряным светом.

Марсия подумала: уж коль ее имя происходит от названия планеты, то она – так же как Марс – является частью небосвода.

Она почувствовала крылья за спиной – вот бы улететь к звездам и оставить на земле все мелочи и сложности жизни!

«Что со мной не так? – спрашивала она себя. – Отчего я не могу влюбиться?»

Марсия вспомнила девушек, вместе с которыми была представлена ко двору в прошлом году. Они постоянно смеялись и рассказывали о тех мужчинах, которые нравились им, и о тех, которым нравились они.

Нет, она не способна соблазнить мужчину только ради того, чтобы насмешничать за его спиной.

Она отличалась от других девушек – ведь отец учил ее правилам поведения, скорее подходящим для джентльменов.

Может быть, поэтому она никогда не делилась с кем-либо своими сокровенными чаяниями, не обсуждала такие эпизоды, как предложение выйти замуж.

Она не считала возможным читать вслух полученные ею интимные письма, как это делали иные девушки.

Она сожалела, что вынуждена разочаровать автора, так как не может ответить взаимностью на его чувства.

Да, она получила множество предложений выйти замуж, в том числе от знатных людей, подобно герцогу Бакстедскому носящих древнее и уважаемое имя. Она испытывала к ним симпатию, интерес, иногда некоторое волнение… Но это была не любовь.

О любви она знала только из книг. Люди испокон веков искали любовь, боролись за нее.. Иногда им везло, и они находили ее.

«Что же такое любовь? – спрашивала она у звездного небосвода. – Как мне найти ее?»

Ответом была тишина.

И все же она почувствовала в мягком и теплом воздухе, вливающемся в комнату сквозь открытое окно, некие флюиды любви, от которых томится и вибрирует душа.

Наверное, это и есть любовь, способная превратить унылое и серое в возвышенное и прекрасное.

Любовь, которую она еще не встретила.

Марсия прекрасно понимала, что отец переживает за нее и старается ради ее блага. Именно так она восприняла его намерение взять ее с собой. Он взвалил на себя неблагодарную и трудную задачу – заставить ее выйти замуж за герцога.

Забавно, что сам герцог, так же как она, противится браку.

Несомненно, жена будет для него развлечением, которое надоест ему через пару недель.

Марсия и мысли не допускала, чтобы до нее дотрагивался и целовал тот, к кому она не испытывает никаких чувств.

«Это будет бесполезное путешествие, но по крайней мере интересное, – размышляла она. – Я увижу Францию, о которой раньше лишь читала, и встречу титулованного француза, который, уверена, весьма легкомыслен и подобно Казанове занят поисками удовольствий».

Она мысленно живописала истории о диком сумасбродстве Второй империи, слышанные в детстве.

Даже ее мать иногда рассказывала о безрассудстве богачей, бросавших целые состояния к ногам великих куртизанок. Наиболее дорогие и экзотические женщины, умевшие развлекать и очаровывать мужчин, получали в качестве подарков драгоценности, лошадей, экипажи, дома.

«Если подобное до сих пор происходит в Париже, то герцог, вероятно, не захочет обратить на меня внимание».

Когда она легла в постель, то уже не думала ни о любви, ни о герцоге де Руксе.

Ее теперь интересовало, окажутся ли его скакуны столь же великолепными, как те, что принадлежат ее отцу и равных которым она не знает.