Текст книги "Нежданная любовь"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Валета растерянно хлопнула ресницами:
– Наверняка у вас нет… ни малейшего желания заботиться обо мне…
Маркиз тяжело вздохнул.
– Конечно, быть попечителем – дело хлопотное, – сказал он с важным видом. – Но не выполнить последнего пожелания вашего отца я просто не могу. Это моя святая обязанность!
– Мне хотелось бы взглянуть на это завещание, чтобы быть уверенной, что оно настоящее, – пробормотала Валета.
– Пожалуйста. Приходите в мой дом, и мистер Чемберлен, мой управляющий, с удовольствием покажет вам его. Вряд ли у вас получится доказать, что этот документ поддельный или не имеет юридической силы. Он заверен подписями двух всеми уважаемых джентльменов!
Валета сцепила пальцы в замок, положила их на колени и принялась что-то сосредоточенно обдумывать, как будто искала возможность перехитрить маркиза.
Он внимательно смотрел на нее, и она все больше ему нравилась.
Ресницы у нее были удивительно густыми и на фоне белой нежной кожи лица казались еще более темными.
Струившийся сквозь окно яркий солнечный свет играл в ее волосах, и хотя в них не красовались модные побрякушки, какие маркиз привык видеть в прическах женщин своего круга, они поражали великолепием и редкостью цвета.
Маркиз подался вперед:
– Предлагаю, мисс Лингфилд, закончить наш пустой разговор и перейти к серьезной беседе.
Валета подняла голову и посмотрела ему в глаза. Ее взгляд все еще светился ненавистью.
Но маркиз невозмутимо продолжил:
– Не сомневаюсь, что вы не горите желанием находиться на моем попечении. Признаться, и я не жаждал стать вашим попечителем. Но раз уж так вышло, нам следует подумать, как сделать общение друг с другом как можно менее затруднительным.
Валета сдвинула тонкие брови:
– Что вы имеете в виду?
– Давайте еще раз попытаемся поговорить о вашем будущем, только на этот раз не будем отходить от темы и поддаваться эмоциям.
– Я ведь уже сказала вам, – ответила Валета, – что хочу и дальше жить в этом доме вместе с няней.
– Что ж, первое время пусть будет по-вашему. До тех пор, пока мы не найдем вам подходящую компаньонку, – деловитым тоном сказал маркиз.
– Компаньонку? – переспросила Валета, изумленно пожимая плечами.
– Почему вас удивляют мои слова? Молодой привлекательной девушке нельзя жить одной в доме в компании единственной служанки.
– Но няня для меня вовсе не просто служанка! – запротестовала Валета.
– Ваши родители когда-то наняли эту женщину, поэтому она служанка, – терпеливо пояснил маркиз.
Валета закусила нижнюю губу и напряглась:
– Мне не нужна компаньонка.
– Неужели вы хотите, чтобы о вас поползли слухи? – спросил маркиз, глядя ей в глаза.
– Кому интересно сплетничать обо мне? – Валета с детской наивностью улыбнулась. – Соседи прекрасно знают, что я потеряла обоих родителей. Они все прекрасно поймут, я уверена. Ни у кого и язык не повернется говорить гадости за моей спиной.
– При других обстоятельствах это, возможно, было бы так, как вы говорите, – многозначительно понижая голос, сказал маркиз.
И понял по выражению ее лица, что до нее не доходит то, о чем он ей толкует.
– Вы – моя подопечная, а я – ваш попечитель. Не думаете ли вы, что оснований для рождения слухов уже достаточно?
Впервые с того момента, как Валета увидела гостя в этой комнате, она осознала, что перед ней красивый молодой мужчина, и ее бледные щеки залила густая краска стыда.
– Может… вам стоило просто порвать завещание папы… и забыть о нем? – пробормотала она чуть погодя.
– Если бы о нем больше никто не знал, – ответил маркиз, – то не исключено, что я поступил бы именно так.
Валета опустила голову и уставилась на собственные руки:
– Что вы… велите мне делать?
– Пока оставайтесь здесь. Если у вас есть какие-нибудь родственники и друзья, попросите их пожить с вами. Если нет… В любом случае я попытаюсь найти вам компаньонку.
Он знал наверняка, что это задача не из легких. Отыскать подходящую для этой роли женщину в кругу избалованных, привыкших к роскоши и развлечениям людей, в котором он вращался в Лондоне, казалось нереальным. Ни одна из лондонских дам не согласилась бы поехать в деревню и поселиться в небольшом, ничего собой не представляющем доме.
Словно прочтя его мысли, Валета вздохнула и сказала:
– Я подумаю, кого можно попросить жить со мной. Мне очень хочется остаться здесь.
Маркиз усмехнулся:
– Большинство девушек вашего возраста мечтают поселиться в Лондоне. Найти себе подходящего жениха и выйти за него замуж!
– Я об этом даже не думаю, – призналась Валета.
– Почему?
– Потому что я не могу себе позволить жить в Лондоне.
Это мне не по карману, – объяснила она, словно перед ней сидел несмышленый ребенок.
– Ax, вот оно что! – Маркиз фыркнул. – Я прекрасно это понимаю. Но как ваш попечитель мог бы что-нибудь придумать. Например, найти человека, который познакомил бы вас с представителями модных лондонских кругов.
– Нет. – Валета категорично покачала головой. – Мне все это ни к чему. И потом, я ведь уже сказала вам, что мечтаю лишь об одном: остаться здесь. К тому же… хоть вы и являетесь теперь моим попечителем… я все равно никогда не прощу вам тех бегов с препятствиями. И всегда буду считать вас ответственным за смерть папы.
Ее голос опять звучал жестко и гневно. Маркиз покачал головой:
– Перестаньте говорить глупости! Ваш отец прекрасно знал, что у него не все в порядке с сердцем. Ему не следовало принимать мое приглашение. Остальные участники бегов были гораздо моложе его!
– Насколько я понимаю, вы хотите полностью снять с себя вину, – ответила Валета, презрительно прищуривая глаза. – Я давно убедилась в том, что в вас нет ни капли жалости.
А теперь вижу, вы не ведаете и стыда.
– Вот, значит, какого вы обо мне мнения! – вспыхнул маркиз.
– Как я могу быть о вас другого мнения? Ведь случай на прошлой неделе – далеко не первая из ваших потех, результатом которой стала искалеченная человеческая жизнь!
– О чем это вы?
– Помните того молодого человека, что сломал ногу во время предыдущих ваших скачек? Он не умел как следует управлять лошадью. Бедняга по сей день не может ходить.
– Как его зовут? – спросил маркиз.
– Найджел Стоун.
– А-а! Вы говорите о генеральском сыне! Верно?
– Именно о нем.
– Да, я помню, что этот парнишка сломал тогда ногу. Но не думал, что она до сих пор не зажила, – ответил маркиз.
– Неудивительно! – воскликнула Валета. – Вы забываете о развлекающих вас клоунах, как только представление заканчивается!
Маркиз окинул Валету испепеляющим взглядом.
– Интересная у вас манера вести беседу, мисс Лингфилд, – медленно и протяжно сказал он. – Вы правильно делаете, что никуда не рветесь из этой деревни. В обществе ваша прямота произвела бы фурор!
Валета моргнула, и маркиз с удовлетворением подумал, что с блеском выиграл эту игру.
– Папа всегда повторял, – сдержанно и спокойно проговорила Валета, – что, если оппонент переходит на личные оскорбления, можешь считать, что он проиграл тебе.
Маркиз неожиданно для самого себя расхохотался.
– Я шел к вам и думал, что, услышав слова соболезнования, вы разрыдаетесь, и мне придется утирать вам слезы, – сказал он, немного успокоившись. – Мне представлялось, что вы с радостью и огромной благодарностью примете от меня любую помощь. Теперь вижу, что ошибался.
– И еще как ошибались, ваша светлость! – подтвердила Валета. – Я еще раз повторю, что ни в чем не нуждаюсь.
– Только не разговаривайте со мной так категорично, мисс Лингфилд. Я ведь ваш попечитель, не забывайте об этом. Вы обязаны мне подчиняться.
Она с гордостью приподняла подбородок, и маркиз отметил, что вовсе не сердится на нее.
Весьма неожиданный и необычный разговор, подумал он.
И несомненно, гораздо более интересный, чем можно было ожидать!
В его голове никак не укладывалось, что столь хрупкое, изящное и красивое создание, как эта девушка, способно на столь мужественные и честные поступки.
Ее глаза выражали явную ненависть, а это интриговало маркиза больше, чем все овальное в ней. Ни одна другая женщина на свете никогда не смотрела на него так.
– Наверное, мне пора пожелать вам удачного дня и попрощаться, мисс Лингфилд. Очевидно, нам обоим требуется время для того, чтобы спокойно обдумать наш разговор. Я зайду к вам завтра или послезавтра, и, надеюсь, мы более обстоятельно побеседуем о вашем будущем.
– Уверяю вас, в этом нет никакой необходимости, – ответила Валета. – Если я захочу что-то сказать вам, то передам вам письмо. А вы ответите мне.
– Я больше люблю живое общение. Так удобнее договариваться о чем бы то ни было. Поэтому я сам приду к вам, и мы продолжим сегодняшний разговор.
Он поднялся с кресла и направился к двери.
Валета не отвечала и не двигалась с места.
Маркиз приостановился и повернул голову:
– До свидания, мисс Лингфилд. Вообще-то нам лучше перейти на менее официальные обращения, согласны? – Валета упорно молчала. Ее глаза гневно сверкали. – До свидания, Валета.
Больше не дожидаясь ответа, маркиз вышел из гостиной и захлопнул за собой дверь. На протяжении нескольких мгновений из коридора доносились звуки его уверенных шагов.
Усаживаясь в фаэтон, который ждал его во дворе у дома, и мастерски выводя запряженных в него лошадей на извилистую тропу, а затем и на главную дорогу, которая шла назад в Трун, маркиз улыбался.
Когда звуки отъезжавшего фаэтона растворились вдали, Валета вскочила на ноги, сжала пальцы в кулаки и злобно стиснула зубы.
«Как он смеет так вести себя со мной? Зачем папа назначил его моим попечителем?» – с отчаянием думала она.
Ненависть к маркизу жгла ей сердце, единственное, что хотелось, – не видеть его больше никогда.
Когда он спокойно и самодовольно поднимался с кресла, ее так и подмывало ударить его по напомаженной голове, расцарапать ему физиономию. Но подобный поступок возмутил бы и ее мать и отца, да и сама она очень сожалела бы о том, что натворила.
Но никогда в жизни ни один человек не вызывал в ней столько ненависти.
Все, что люди рассказывали о маркизе, лишь углубляло ее презрение и неприязнь по отношению к нему, за исключением, конечно, рассказов о его подвигах на войне.
Лишь в те моменты, когда отец говорил ей об отваге и мужестве этого молодого мужчины, она испытывала к нему чувство глубокого уважения.
Покойный отец маркиза отличался властным и жестким нравом и считал, что лишь избранные могут быть удостоены его внимания, поэтому водил дружбу с весьма ограниченным количеством людей.
Тем не менее к семье Лингфилдов он всегда относился по-доброму: приглашал сэра Чарльза на состязания по стрельбе, а раз или два в год даже к себе в дом вместе с супругой.
Известие о его кончине очень опечалило сэра Чарльза.
Через некоторое время после смерти отца молодой маркиз уволился из армии, и жизнь на перешедших в его владение землях потекла совершенно по-новому.
Слуги в обоих домах маркиза были по большей части представителями проживавших на его территориях семей, поэтому об устраиваемых им увеселениях и пирушках знали все.
Люди более пожилого возраста чуть ли в обморок не падали, слыша, что вытворяет маркиз.
Отец Валеты постоянно пытался оправдать его действия.
– Это последствия войны, – объяснял он дочери. – Ему пришлось на протяжении нескольких лет бороться с неприятелем за границей. После такого испытания никому не удается оставаться таким, каким ты был раньше.
– Ты ведь не ведешь себя так, как он, папа, – возражала ему Валета.
Отец улыбался:
– Я слишком стар для подобных развлечений. И потом, у меня не так много денег, как у маркиза.
– Не могу представить себе, что, если бы у тебя имелись деньги, ты ударился бы в пьянство и разгул, – отвечала Валета. – Ведь на свете существует множество других способов развлечения.
– Не суди его строго, – говорил ей отец. – Представители многих поколений его рода защищали нашу страну от врага и заботились о людях в мирное время. И наш маркиз когда-нибудь образумится.
Валета же была уверена, что этот человек неспособен заботиться о ком бы то ни было, кроме себя.
Она слышала о том, какие подарки он делал молоденьким актрисам, выступавшим на сцене Ковент-Гардена, и о том, на какие отваживался подвиги, когда стремился доказать окружающим, что он лучший всадник и лучший стрелок. И все ради собственного удовлетворения.
Однажды маркиз устроил соревнования на фаэтонах – один из участников должен был приехать первым из Лондона в Ньюмаркет. В ходе состязания два фаэтона столкнулись. Были смертельно ранены три лошади, и их пришлось застрелить.
– Никогда не слышала о столь необузданном человеке, как этот маркиз! – с возмущением говорила Валета отцу, несмотря на все его разъяснения.
– Согласен, что до настоящего момента он проявлял себя в основном как хулиган, – отвечал отец, вздыхая. – Но, помяни мое слово, дочка, скоро его баловство закончится.
– Побыстрее бы это случилось! – отвечала Валета. – Ему давно пора вплотную заняться своими владениями. Эндрюс слишком стар для роли доверенного маркиза и не выносит, когда к нему приходят с проблемами и жалобами.
– Ты права, – соглашался отец. – Люди ждут не дождутся того момента, когда маркиз нагуляется и начнет заниматься делами. Они очень нуждаются в его внимании и помощи.
– Может, ты намекнешь ему на это, папа? – спрашивала Валета.
– Что ты, дочка! Неужели ты думаешь, что у меня есть возможность остаться с маркизом наедине и спокойно о чем-то побеседовать с ним? – Отец добродушно усмехался. – Я благодарен ему и за то, что иногда он приглашает меня на свои вечера. Народу у него бывает видимо-невидимо. И на серьезные темы никто не разговаривает.
Валета вздыхала.
В то утро, когда отца принесли мертвым после скачек у маркиза, она почувствовала, что была бы рада, если бы и сам маркиз отдал Богу душу. Если бы свернул себе шею во время своих проклятых бегов…
– Как я ненавижу его! – процедила она сквозь зубы, стоя в одиночестве в своей небольшой, милой сердцу гостиной.
И от отчаяния сильно зажмурила глаза и покачала головой. Теперь этот разгульный мерзавец был ее попечителем и имел над, ней власть!
Желая отделаться от невыносимых мыслей, она рванула к двери, выскочила из комнаты и прошла по небольшому коридору в кухню.
Здесь, склонившись над шитьем, ее уже ожидала няня.
Валета постоянно уговаривала няню перейти в какую-нибудь другую, более удобную комнату, когда та занималась не кухонными делами, но эти уговоры были бесполезны. Няня утверждала, что на кухне ей уютнее всего и что работается здесь лучше.
Услышав приближающиеся шаги Валеты, няня оторвалась от шитья и подняла голову. Войдя на кухню, Валета взглянула в уставшие добрые глаза старушки. В них застыл немой вопрос.
– Расскажите же мне, что он говорил?
Валета неторопливо выдвинула из-за стола стул и медленно опустилась на него.
– Я на сто процентов уверена, что наш маркиз – самый мерзкий человек в мире! – заявила она.
– Почему вы так расстроены, детка моя? – с тревогой спросила няня. – Я думала, что этот тип пожаловал к нам с единственной целью – принести вам свои извинения и выразить соболезнования. О чем вы беседовали?
– Совсем о другом, – мрачно сказала Валета.
– Что вы имеете в виду?
– Я до сих пор не могу в это поверить, няня! – с отчаянием воскликнула Валета. – Папа оставил маркизу завещание, в котором назначил его моим попечителем!
Няня отложила в сторону шитье, ошарашенно глядя на Валету:
– Вы не шутите?
Валета покачала головой.
На протяжении нескольких минут обе они напряженно молчали. Наконец няня вновь взяла в руки ночную сорочку, которую шила для Валеты, и продолжила работать.
– Вообще-то это не так уж и плохо, – заметила она. – Вы оказались в весьма затруднительном положении, и попечитель вам просто необходим. А маркиз – человек очень богатый.
Валета ахнула:
– Да что ты такое говоришь, няня? Неужели ты не понимаешь, что теперь моя ситуация вообще безвыходная?
– Думаю, вы ошибаетесь, – спокойно возразила няня. – После кончины сэра Чарльза я места себе не нахожу – все ломаю голову над тем, как вам дальше жить. Без денег, без родственников. Вам ведь и надеяться-то не на что! А с попечителем, тем более таким, все будет гораздо проще. И если он не пренебрежет своими новыми обязанностями, то нам следует ожидать больших перемен в жизни.
Валета, задыхаясь от негодования, вскочила со стула:
– Оказывается, ты не лучше этого маркиза, няня! Я хочу, чтобы моя жизнь продолжалась здесь! В этом доме, с тобой!
И не желаю подчиняться ни маркизу, ни кому бы то ни было!
– Успокойтесь, детка моя. Вы сами не понимаете, как вам повезло. Кстати, не забывайте, что попечитель обладает чуть ли не теми же правами, что и родитель. Вам придется слушаться маркиза и жить там, где он велит.
– Няня, да что с тобой случилось? – закричала Валета, окончательно выходя из себя. – Ты говоришь таким тоном, будто довольна тем, что происходит! Да как я могу воспринимать чудовище, виновное в смерти папы, как своего попечителя?!
– Поживем – увидим, – все так же невозмутимо ответила няня. – Только вы не волнуйтесь. Мне кажется, что это необычное обстоятельство обернется для вас чем-то очень удачным. Поживем – увидим.
Глава третья
– Мне кажется, – заявил маркиз властно и жестко, – вы давно должны были сообщить мне о том, как обстоят дела.
– На протяжении долгого времени я пытался попасть на встречу с вами, ваша светлость, но это было не просто, – ответил доверенный. – А хотел поговорить с вами и кое о чем еще. Я служил вашему уважаемому отцу и вам, ваша светлость, целых тридцать два года. Мне пора на пенсию.
Маркиз ответил не сразу:
– Что ж, если вы приняли такое решение, Эндрюс, не буду чинить вам препятствий. Мне остается лишь искренне поблагодарить вас за то, что столько лет заботились о наших владениях.
Эндрюс низко поклонился хозяину.
– Единственное, о чем я хотел вас попросить, милорд… – начал он неуверенным тоном.
– Выбирайте любой дом на наших землях и живите в нем, – опередил его маркиз. – Или, если желаете поселиться где-нибудь в другом месте, возьмите деньги вместо жилья.
– Да-да, милорд, – оживленно затараторил доверенный. – Мне хотелось бы вернуться на родину, в графство Сомерсет.
Там у меня незамужняя сестра.
– Уверен, что пенсии, которую вам определят, – ответил маркиз, – и той суммы, о которой я только что упомянул, вам вполне хватит на достойную безбедную жизнь.
Эндрюс довольно улыбнулся:
– Большое спасибо, ваша светлость.
Мужчины пожали друг другу руки, и Эндрюс вышел из библиотеки, бесшумно закрыв за собой дверь.
Маркиз откинулся на спинку кресла и озадаченно сдвинул брови.
Буквально через несколько мгновений дверь вновь отворилась, и на пороге появился Фрэдди.
– Я увидел, что твой посетитель вышел. Теперь ты свободен? – спросил он. – Надеюсь, наша прогулка не отменяется?
– Это был не посетитель, – ответил маркиз. – А мой доверенный, вернее, мой бывший доверенный. Он только что сообщил мне, что уходит на пенсию.
– А почему у тебя такой сосредоточенный вид? Ты расстроился? Мне показалось, что этому человеку давно пора на заслуженный отдых. Лет ему, наверное, немало!
– Ты прав, – согласился маркиз. – Если бы дело было только в его возрасте! Я лишь сейчас выяснил, что безбожно устарели и методы, которые он применял в ходе работы. Хотя теперь это не так важно. Проблема в другом: мне следует найти ему достойную замену.
– Неужели у тебя никого нет на примете? – спросил Фрэдди.
– Никого! Разве только Лайонел, – ответил маркиз, криво улыбаясь.
– У меня есть одна идея, – сказал Фрэдди, не обратив внимания на глупую шутку друга. – Но не хочу вмешиваться в твои дела.
– Это не называется «вмешательством», Фрэдди, – ответил маркиз. – Черт подери! А ведь все началось со знакомства с этой проклятой девчонкой! После беседы с ней я стал интересоваться, в каком состоянии находятся мои собственные земли, и выяснил, что проблем у меня по горло! А главная из них в настоящий момент – это отсутствие доверенного.
– Мне кажется, в этом я могу тебе помочь. – Фрэдди загадочно улыбнулся. – А что касается «этой проклятой девчонки», как ты изволил выразиться, то она как раз таки помогла тебе измениться в лучшую сторону!
– О чем это ты? – Маркиз нахмурился.
– О том, что тебе давно следовало заняться своими владениями. До недавнего времени тебя интересовали только гулянки, проказы, женщины и…
– Довольно, довольно, – перебил Фрэдди маркиз. – Я понял, что ты хочешь сказать! Меня смущает одно обстоятельство: оказалось, дел у меня так много, что они займут большую часть моего времени.
Фрэдди уже приоткрыл рот, чтобы отпустить очередную язвительную шутку, но передумал.
– Ты хотел предложить кого-то на должность Эндрюса, – напомнил маркиз.
– Да, да. – Фрэдди кивнул. – Человек этот сообразительный и очень грамотный.
– И кто же он? – нетерпеливо спросил маркиз.
– Сын доверенного моего дяди, – ответил Фрэдди. – На протяжении вот уже пяти лет этот парень работает вместе с отцом. Раньше служил в армии, но получил пулю в ногу и был комиссован.
– Значит, он калека? – удивился маркиз.
– Нет, сейчас с ним все в порядке. Просто рана заживала слишком долго, и его отправили домой. Отец обучил его всем тонкостям ведения дел. Человек он надежный, умный, энергичный и порядочный. Его зовут Джон Стивене.
– Полагаешь, этот Джон Стивене согласится принять мое предложение? – поинтересовался маркиз.
– Даже не сомневаюсь в этом. В прошлый раз, когда я был у дяди, он говорил, что Джону следует начать работать самостоятельно, – ответил Фрэдди.
– Я хотел бы с ним встретиться.
– Отлично. Я незамедлительно напишу дяде письмо и попрошу его как можно быстрее направить Джона к тебе. – Фрэдди развел руками. – Надеюсь, это решит хотя бы одну из твоих многочисленных проблем. Зато самую главную!
– Если он мне подойдет, – заметил маркиз.
– Конечно, подойдет, ваша светлость! – Фрэдди склонился в шутливом поклоне и рассмеялся.
Маркиз нахмурил брови.
– Прекрати, Фрэдди! Ты ведь прекрасно знаешь, что человек, с которым я собираюсь работать, должен мне обязательно понравиться! – воскликнул он несколько обиженным тоном.
Фрэдди поднял вверх обе руки, давая понять, что не намеревается продолжать свои издевательства.
– Если отбросить шутки в сторону, то признаюсь, что я ужасно рад за тебя, дружище. Уверен, скоро ты поймешь: принимать участие в управлении принадлежащих тебе земель и держать ситуацию под личным наблюдением очень увлекательно. Отцу дела доставляли когда-то огромное удовольствие. И мой дядя с головой уходит в них, посвящает им почти все свое время!
Маркиз расхохотался:
– Если я полностью посвящу себя делам, то что же станет тогда с Ковент-Гарденом? А со столичными красавицами? Они поумирают с горя!
– Твоя проблема в том, мой дорогой, что ты слишком высокого о себе мнения, – сказал Фрэдди вполне серьезным голосом. – А ты никогда не задумывался о том, как относились бы к тебе женщины, если бы ты был таким, какой ты есть на самом деле, лишь внутренне? Если бы у тебя не было ни красивой внешности, ни денег, ни владений?
– К счастью, у меня есть все, – с усмешкой ответил маркиз. – Поэтому нет смысла ломать себе голову над глупыми вопросами.
– А я, например, часто размышляю над подобными вещами. И уделил бы им особое внимание, если бы собирался жениться. – Фрэдди многозначительно посмотрел в глаза другу.
Маркиз окинул его раздраженным взглядом:
– Только не заводи разговор о Дайлис!
– Сегодня я получил от нее письмо, – сообщил Фрэдди.
– Письмо? – переспросил маркиз, хмуря брови. – И что в этом письме?
– Она желает, чтобы я тайно сообщил ей о том, что ты намерен делать в ближайшем будущем. А также чтобы объяснил ей, почему ты до сих пор не вернулся в Лондон.
– Другими словами, она просит тебя шпионить за мной?
– Назови это так, если хочешь. – Фрэдди пожал плечами.
– Тогда напиши ей, что я страшно занят – дни напролет провожу со своей первой любовью, имя которой Трун. – Маркиз ухмыльнулся.
Фрэдди криво улыбнулся:
– Я знаю, что это правда. Но Дайлис ни за что мне не поверит. Станет подозревать тебя в чем-нибудь.
– Пусть думает, что хочет. – Маркиз небрежно махнул рукой.
А увидев, что Фрэдди удивленно приподнял бровь, поспешно добавил:
– Жениться я передумал. По крайней мере в данный момент. Сейчас у меня слишком много других дел! Нам с тобой давно пора прогуляться! Мне необходимо проветрить голову.
Маркиз резко поднялся с кресла и зашагал к двери. Фрэдди, улыбаясь во весь рот, последовал за ним.
На протяжении пары часов они наслаждались быстрой ездой по бескрайним просторам полей, а когда повернули назад, значительно сбавили темп и вновь завели разговор.
К немалому удивлению Фрэдди, маркиз рассуждал о проблемах своих земель и возможных путях их устранения с должной серьезностью.
– Меня интересует один вопрос: каковы наиболее современные методы ведения хозяйства? Где мне найти человека, который бы разбирался в этом? Который мог бы рассказать, как обстоят дела в других графствах? – спросил маркиз.
– Полагаю, наиболее сведущим человеком в Англии в области сельского хозяйства является Коук из Лейсестера. По крайней мере так постоянно утверждает мой дядя, – ответил Фрэдди.
– Тогда я должен встретиться с ним, – решительно ответил маркиз. – У меня такое ощущение, что мы в состоянии значительно улучшить урожаи, возможно, даже в этом году можно еще что-то исправить.
Фрэдди был поражен произошедшей в друге переменой.
Хотя давно знал, что если тот увлекался чем-то, то полностью отдавался этому.
Он чувствовал, что причиной внезапно возникшего в маркизе желания навести порядок во владениях являлась та «проклятая девчонка», и почему-то был уверен в том, что желание это уже никогда не иссякнет.
Когда они подъехали к роскошному зданию Труна с сотней окон, золоченных ярким солнечным светом, Фрэдди махнул рукой в сторону конюшен:
– Не возражаешь, если я оставлю тебя на некоторое время? Хочу побеседовать с твоим главным конюхом. Один из жеребцов, которых я привез с собой, стал каким-то вялым. Не знаю, что с ним случилось.
– Не волнуйся. Арчер все тебе объяснит и скорее всего поможет твоему коню, – ответил маркиз. – Только не задерживайся. Предлагаю перед ужином поиграть в теннис.
– Отличная мысль!
В одном из надворных строений дома Труна располагался теннисный корт. Игра в теннис вошла в моду со времен правления Генриха VII.
Маркиз, естественно, достиг в ней значительных успехов.
Фрэдди ничуть не уступал ему, и они оба обожали проводить время на корте. Теннис помогал им постоянно быть в хорошей форме и никогда не надоедал.
Фрэдди свернул к конюшням, а маркиз спрыгнул с лошади, похлопал ее по шее, передал подбежавшему мальчику-конюху и вошел в дом.
К его великому возмущению и изумлению, у дверей не было ни одного лакея. Он принялся поспешно подниматься вверх по ступеням и услышал непонятный шум – он доносился со стороны гостиной.
Когда маркиз вошел в нее, замер от удивления: в центре спинами к нему стояли лакей и дворецкий. Они что-то говорили высокому, краснолицему и ужасно грязному человеку, выкрикивавшему в адрес стройной девушки у камина смачные ругательства.
Из-за суматохи разобрать, о чем идет речь, было невозможно. Но маркиз сразу же догадался, что зачинщицей перебранки является именно девушка. Это была Валета.
Некоторое время маркиз в ошеломлении смотрел на ругающихся, не веря собственным ушам и глазам. У него не укладывалось в голове, что нечто подобное может происходить в стенах его дома.
Когда к нему вернулся дар речи, он воскликнул громко и жестко:
– Что, черт возьми, здесь происходит?
Лакей и дворецкий резко повернули головы и виновато и с испугом посмотрели на хозяина. Краснокожий здоровяк же продолжал таращиться на Валету и вел себя так, будто не услышал слов маркиза.
– Немедля возверни его! – орал он. – Не то я обращусь куда следует!
– Чтобы вы и дальше над ним издевались? Нет уж!
Валета не повышала голос, но маркиз сразу заметил, что ее трясет от возмущения и негодования. Он пересек комнату и приблизился к ней.
Дворецкий и лакей торопливо отошли к двери. А замызганный незнакомец, только сейчас обративший внимание на то, что в комнату вошел кто-то пятый, повернул голову и уставился на маркиза.
– Будьте добры объяснить мне, кто вы такой и что делаете в этой комнате? – строго и повелительно спросил маркиз.
Осознав, кто перед ним стоит, мужик раболепно съежился. Его покрасневшие глазки заискивающе забегали.
– Я трубочист, милорд, – пробормотал он. – Меня наняли чистить трубы в доме вашей милости…
Маркиз повернул голову к Валете:
– В чем дело? По какому поводу вы скандалите с этим человеком?
– Любой, в ком есть хоть капля порядочности и доброты, вступил бы с ним в спор, милорд! – горячо ответила Валета. – Только взгляните на этого ребенка! Вы сразу поймете, как с ним обращался этот трубочист.
Она отступила в сторону, и маркиз увидел маленького мальчика, черного от сажи. На его лице белели лишь две неровные полоски – следы от слез на щеках.
Не успел маркиз и слова вымолвить, как трубочист снова забасил:
– Мальчишка принадлежит мне, ваша светлость. Бестолковое создание! Никакого с него проку! Спустился не по той трубе, что я его просил! Я сию минуту уведу его отсюда, милорд. И научу впредь не быть таким тупицей.
– Даже не мечтайте! – отпарировала Валета. – Ребенок болен. Более того, до смерти перепуган!
Она взглянула на маркиза своими прозрачно-серыми глазами, сверкающими от возмущения.
– Посмотрите на локти этого мальчика, на его колени, милорд! Они изранены и кровоточат. А этот человек буквально несколько минут назад грозился избить его до беспамятства за то, что он спустился не по той трубе, по какой следовало! Я сама это слышала.
– У меня поганый язык, ваша милость, – поспешно вставил трубочист. – Всегда говорю что-нибудь мерзкое. Но на деле я совсем другой, вот вам крест. Могу наболтать всякого, но и пальцем не трогаю ни этого сорванца, ни кого другого.
– Он обжигает мне ноги, – испуганно пролепетал мальчик.
– Я не сомневаюсь, что так оно и есть, милорд! – воскликнула Валета. – Эти зверства должны прекратиться!
– Все это ложь, гнусная ложь, ваша милость, – прорычал трубочист. – Не верьте ни единому слову этого маленького мерзавца.
– Судя по тому, в каком состоянии пребывает этот ребенок, – сказала Валета, – я убеждена, что даже не стоит сомневаться в справедливости его признаний. Обращаться подобным образом непозволительно даже с животными. А это маленькое дитя!
– Он мой, – не унимаясь, орал трубочист. – А эта девица не имеет права вмешиваться в мою работу!
Было очевидно, что его ярость, немного охлажденная появлением маркиза, разгорается с новой силой.
– Довольно! – категорично и повелительно провозгласил маркиз. – Немедленно успокойтесь. И больше не смейте в моем присутствии разговаривать с женщиной в таком тоне!
